Возражение

ГЛАВА 4 Габриэль

Мы едем несколько часов через холмы, покрытые вечнозеленой растительностью, глубокие долины и пустые шоссе. И едем по большей части в тишине.

Пять часов назад я возразил против её свадьбы. Провел большую часть дня, гуляя по отелю, надеясь встретиться с ней, и в какой-то момент позвонил на ресепшен, попросив их соединить меня с её номером, но так как у меня не было её фамилии, они при всем уважении отказали в целях безопасности. Пока я не прошел через розарий вскоре после полудня и не увидел богато украшенную надпись на серебристом мольберте, объявляющую о бракосочетании Перетти и Хоторн, которое должно состояться здесь в два часа дня. Быстрый поиск в Google позже подтвердил, что Перетти действительно фамилия Оливии.

Солнце начало садиться, и знак на обочине дороги указывает, что отель находится на следующем съезде.

— Ты не против, если мы остановимся на ночь? — нарушаю я молчание. Не хочу ехать слишком далеко, потому что в какой-то момент нам придется вернуться обратно.

Всё, что она хотела после того, как ранее я сбросил на неё эту бомбу - это выбраться оттуда, поэтому я забрал её. Но ей придется вернуться и встретиться с ним лицом к лицу.

Вскоре она позвонила матери на мобильный с моего после того, как мы скрылись в машине, и рассказала ей все, сгрызая наманикюренный ноготь большого пальца, пока делала глубокий вдох. К тому времени, как она повесила трубку, некое подобие облегченной улыбки появилось на её красивых губах, говоря о том, что родители оказали ей полную поддержку и со всем разберутся.

Оливия смотрит в мою сторону и кивает.

— Да. Отлично. Ты уже несколько часов за рулем. Должно быть устал.

Я не настолько устал, как она думает, но киваю.

— Я не против остановиться на ночь.

Ни у одного из нас не было сменной одежды, и она до сих пор сидела в своем чистом белом свадебном платье.

— Торговый центр отсюда находится вверх по улице, — произношу я. — Видел дорожный указатель. Мы могли бы купить сменную одежду?

— Да. Отлично. — Она вздыхает. — Но у меня нет кошелька.

— Оливия. — Я скосил на неё взгляд. — Ты в безопасности. Не беспокойся ни о чем, ладно?

Я поворачиваю на следующем съезде и следую за указателями до ближайшего Target¹⁴.

— Ты хочешь остаться в машине? — спрашиваю я. — Если скажешь свои размеры, я могу...

Она прерывает мое предложение, открывая пассажирскую дверь.

Видимо, это мой ответ.

Мгновение спустя я следую за ней в магазин, где она направляется прямиком в секцию женской одежды. Я иду в мужской отдел, останавливаясь, чтобы взять несколько туалетных принадлежностей, и когда заканчиваю, мы встречаемся на кассе через двадцать минут.

Женщина, пробивающая нам чек, выдает стандартное приветствие, сканируя товар за товаром, периодически посматривая на привлекающий внимание наряд Оливии, но ни разу не задает ни одного вопроса.

К тому времени, когда мы возвращаемся в машину, я завожу двигатель и бегло смотрю на дорогу в поисках того отеля, который видел на дорожном знаке несколько миль назад... The Rain Drop Inn, кажется, так он назывался.

— Ты как? — спрашиваю я, заводя двигатель.

Она издает сдавленный смешок и пожимает плечом.

— Глупый вопрос. Прости, — говорю я. — Я просто имел в виду... если тебе что-то понадобится... если хочешь поговорить об этом или...

Я не очень хорош в таких вещах. Дайте мне юридический учебник, что-то в черно-белой гамме, и это моя область знаний. Но эмоции - это сложно. А чувства - это личное. И в то время как я испытываю необъяснимую нежность к этой женщине, мы всё ещё парочка незнакомцев, абсолютно ничего не знающих друг о друге.

Она кладет свою ладонь на мою.

— Спасибо. За все. Это больно. Это чертовски больно. Но ты спас меня от совершения самой большой ошибки в моей жизни.

Сжимая губы, я киваю. Знаю, это не мое дело, но я бы отдал что угодно, чтобы кто-нибудь вернулся предупредить меня, когда я женился на своей бывшей. Это избавило бы меня от океана боли и унижения, не говоря уже о тысячах долларов, немногочисленных друзьях и ужасного развода.

— Я знаю, что мы незнакомцы, — произношу я, — но за столь короткий промежуток времени, проведенный с тобой прошлой ночью, мне стало ясно, что ты добрый человек с большим сердцем. И заслуживаешь лучшего, чем кто-то вроде него.

Мы направляемся к отелю, который находится в полумиле езды, и я паркуюсь около входа. Парковка необычайно переполнена для такой пустынной глуши как эта, но я даже не думаю об этом. Всё, что нам нужно, это пара комнат и хорошенько выспаться. Завтра она должна вернуться и начать собирать кусочки своей новой реальности.

Мгновение спустя, мы заходим внутрь и останавливаемся возле маленькой стойки регистрации, где на нас смотрит пожилая женщина в ярко-красных очках для чтения и пиджаке с цветочным принтом.

— Ну, здравствуйте! Добро пожаловать в Rain Drop Inn! — произносит она, моргая ясными глазами. — На чье имя ваша бронь?

— Мы не бронировали, — отвечаю я, залезая в задний карман, чтобы достать бумажник. — Надеюсь, что у вас есть парочка номеров на сегодняшнюю ночь.

Её весёлое выражение лица исчезает, изменившись на замешательство и намек беспокойства прежде, чем она начинает нажимать на клавиши компьютера.

— Что ж. Эм. Сегодня ночью мы немного загружены. Дальше по дороге проходит автомобильное шоу для ВЗВ¹⁵, и поскольку мы единственный отель в городе, наши номера быстро заполнились. — Морщины покрывают её лоб, когда она наклоняется ближе к монитору, а затем поправляет очки. — Ох! Ну вот. У нас остался один номер. — Она смотрит на нас, переводя взгляд туда-обратно. — Наш номер для новобрачных. Это вас устроит?

Оливия смотрит на меня, пожимая плечами.

— Я не имею ничего против, если ты «за».

— Я могу просто лечь на диване, — говорю я. Большинство номеров, которые я знаю, имеют что-то вроде раздвижного дивана.

— На самом деле, в номере нет дивана, — говорит женщина. На её бейдже указано имя Ирен. — Там есть кровать в форме сердца и джакузи, а также мини-бар.

Оливия давится слюной.

Жизнь иногда может быть жестокой, особенно, когда заставляет такую милую женщину, как Оливия, провести время, которое должно было быть брачной ночью, в номере с кроватью в форме сердца.

— Ближайший отель находится ещё в восьмидесяти милях отсюда на восток, — сообщает нам Ирен.

Я кладу кредитную карту на стойку.

— Мы что-нибудь придумаем.

— В свой медовый месяц? — спрашивает Ирен, приподняв одну бровь, пока вводит информацию о кредитке в систему.

— Не совсем, — говорит Оливия.

— Оу? — взгляд Ирен блуждает между нами.

Могу сказать, что она хочет задать вопрос, но благодарен, когда она не делает этого, ради блага Оливии. Не нужно заставлять её переживать заново некоторые из худших моментов жизни, чтобы подавить интерес любопытной незнакомки.

Через десять минут Ирен вручает нам две ключ-карты и дает номер комнаты: 314. Я беру сумки из Target, а Оливия собирает юбку в руки, и мы поднимаемся наверх.

Как и следовало ожидать, в номере находится кровать в форме сердца и джакузи в углу. Два сложенных в форме лебедей полотенца лежат в изножье кровати вместе с разбросанными искусственными лепестками красных роз.

Оливия пялится на эту сцену некоторое время, теряясь в своих мыслях, а затем берет свою сумку и направляется в ванную, чтобы переодеться, не говоря ни единого слова.

Спустя несколько минут она выходит, на ней надеты леггинсы и мягкий розовый свитер, которые натянуты чуть ниже бедер, а все следы её свадебного макияжа исчезли.

Она плюхается на кровать, хватая пульт от маленького телевизора в другом конце номера, и начинает бесцельно переключать каналы.

Я переодеваюсь следующим — в темно-синие спортивные штаны и белую футболку с глубоким вырезом. Когда я выхожу, она просматривает меню еды навынос и находит телефон в номере.

— Пицца или китайская еда? — спрашивает она, её голос непринужденный, как будто это самый обычный день.

— Оливия. — Я сажусь рядом с ней на краю кровати.

— Что? — Она морщит кончик носа.

— То, что сегодня случилось, прискорбно, — говорю я. — И я уверен, что ты чувствуешь подавленность. Но ты не можешь вести себя так, словно ничего не произошло. Тебе придется осмыслить это. И поверь мне, лучше осмыслить это сейчас, чем посылать куда подальше и делать вид, что оно тебя не волнует. Чем больше ты это игнорируешь, тем больше оно злит тебя. И, в конце концов, ты будешь вынуждена справиться с этим.

— Спасибо, доктор Фил. — Она подмигивает мне. — Я приму это во внимание.

У меня складывается впечатление, что она часто так себя ведет — решает проблемы с юмором, потому что так проще, чем сломаться и показывать свою слабость. И я по собственному опыту знаю, что показывать уязвимость — одна из самых сложных вещей, которые человек может сделать.

— Когда ты спросила меня прошлой ночью, женился бы я на своей бывшей, если бы мог сделать это снова, — начинаю говорить, — причина, по которой я сказал тебе «нет», была в том, что она предала меня. В худшем смысле. И она недостойный человек.

Оливия кладет свою ладонь поверх моей.

— Видеть его — твоего жениха — изменяющим тебе в ночь перед свадьбой... пробудило все эти старые чувства, и я хотел защитить тебя. Хотел предупредить, потому что никто не предупреждал меня. И поверь мне, я бы предпочел отменить свадьбу, чем пережить этот кошмарный год, который последовал за этим.

Ритмичный стук с другой стороны стены сопровождался женскими стонами посреди оргазма.

Оливия хрюкает носом, и мы смеемся.

— Мне жаль, что тебе придется провести здесь ночь, — говорю я.

— Не стоит. — Её голос нежный, а темные глаза изучают меня. — Мне нравится быть с тобой. — Она поднимает ладонь. — И я не имею в виду это в безумном, приставучем смысле. Я просто хочу сказать... Мне нравится твоя энергия. В тебе есть что-то искреннее и основательное. Словно ты знаешь, кто ты есть, чего хочешь, за что борешься и не выслушиваешь всякое дерьмо. Мне нравится это в тебе, Габриэль.

Я сдерживаюсь от того, чтобы позволить вниманию опуститься на эти её розовые, мягкие подушечки губ, но позволяю разуму блуждать, думая обо всем, что можно было бы с ней сделать, если бы мы не прошлись по свежим следам одного из самых дерьмовых дней её жизни.

Я не пытаюсь извлечь пользу из случившегося.

По ту сторону картонных стен пара заканчивает, и Оливия обмахивает себя.

— Я не курю, но чувствую, что после такого мне понадобиться сигарета.

Боже, мне нравится её чувство юмора.

Любая женщина, которая может сохранять его в период одного из самых переломных моментов в жизни, заслуживает моего уважения. Она неподражаема. Элегантная, несмотря на её скромное происхождение. Бьюсь об заклад, она даже не знает об этом.

Я также готов поспорить, что она даже не знает насколько красивая. И я не говорю о её внешности. Оливия может свести с ума, без вопросов. Я говорю о её внутренней красоте. Доброта и мягкость, исходящие от неё, привлекают меня как магнит.

— Ты голодна? — спрашиваю, меняя тему, потому что очевидно она справляется с этим намного лучше, чем я предполагал.

Она дает меню мне в руки.

— Голодна.

Два часа спустя, мы лежим на спине с животами, полными пиццы, пока смотрим специальный выпуск новостей по телевизору.

— Ты когда-нибудь задумывался о времени? — внезапно спрашивает она, когда начинается реклама.

— Что ты имеешь в виду?

Она поворачивается на бок, подпирая рукой щеку и смотря на меня. Мерцающее отражение от экрана телевизора сверкает в её глазах.

— Я просто думаю, как... что если бы я никогда не встретила тебя? — спрашивает она. — Если бы никогда не спустилась в бар отеля выпить, я бы никогда не встретила тебя и сейчас была бы женой этого лживого засранца, ничего не подозревая.

— На всё есть причина. — Я не любитель клише сентиментальностей, но оно сейчас уместно.

— Это самая безумная вещь, — она переворачивается на спину, скрещивая руки на груди, пока смотрит в потолок, — когда ты рассказал мне, что он изменил мне... у меня не было злости, Габриэль. Я испытала облегчение. Облегчение, что не выхожу за него замуж.

Она снова смотрит на меня, оценивая реакцию.

— Это ли не безумие, — говорю ей.

— Почему я не могла встретиться с тобой несколько лет назад? — спрашивает она, поглядывая на меня из-под длинных ресниц. — Или, по крайней мере, с кем-то вроде тебя... кем-то настоящим, честным, кто заботится о том, чтобы поступать правильно. — Выдыхает Оливия. — Столько лет. Потеряно.

— Не надо так на это смотреть, — говорю я. — Уверен, у тебя были хорошие моменты. Они не были пустой тратой времени.

— Могу я сказать тебе кое-что, Габриэль? — спрашивает она, взгляд всё ещё приклеен к рельефному потолку над нами.

— Конечно.

— Прошлой ночью мне приснился сон, что я шла к алтарю, только возле алтаря был не Дориан, — говорит она, прежде чем повернуться ко мне. — Это был ты. — Прежде чем я могу ответить, она добавляет, — Я не говорю тебе это, чтобы напугать. Честно, мне кажется это забавным. Или ироничным. Зависит от того, как посмотреть.

— Это... интересно.

— Ты же знаешь, какие сны... они никогда ничего не значат. Это словно смесь из всех твоих тревог, надежд и случайных отрывков твоего дня, — она сразу объясняет своё признание, как будто ей стыдно за рассказ своего маленького откровения.

По телевизору снова идет шоу, но я уже потерял интерес. Женщина, лежащая рядом со мной, гораздо интереснее для меня, более достойна моего внимания, чем любой специальный выпуск криминальной хроники по выходным когда-либо может быть.

— Можно задать тебе вопрос? — Она снова поворачивается лицом ко мне, подпирая рукой голову и вдавливая локоть в матрас.

— Конечно.

— Почему ты был в отеле в эти выходные? — спрашивает она. — В смысле, никто не останавливается в отеле без причины и для тебя просто... увезти меня, словно тебе больше нечем заняться...

Я вдыхаю, обдумывая свой ответ и возвращая внимание к телевизору, чтобы выиграть время.

— Уже поздно, Оливия, — говорю я. — Наверное, нам пора закругляться, так мы сможем вернуться утром.

— Значит, ты не скажешь мне, что делал в отеле? — усмехается она. — Что, это какой-то секрет? На самом деле ты не настоящий адвокат? Ты агент ЦРУ под прикрытием или что-то в этом роде?

— Засыпай, Оливия. — Я хватаю пульт и нажимаю на кнопку «выключить». — Мы поговорим об этом утром.

Через несколько минут Оливия переворачивается, и слабый звук её ровного дыхания сообщает, что она уснула на всю ночь. Луч лунного света скользит между занавесок, прикрывающих окно, освещая её в мягком, эфирном сиянии.

Это самая сумасшедшая вещь в мире, но мне ужасно хочется, чтобы она была моей.

Если мне повезет, Оливия не будет поднимать эту тему утром. Мы позавтракаем, отправимся в путь и сосредоточимся на её возвращении в отель, чтобы она могла собрать свои вещи и провести время с семьей. Надеюсь, что мои причины быть в отеле наименьшее, что будет её волновать к тому времени, потому что мои причины... мои причины.

И они имеют смысл только для меня.