Возвращаясь в рай

назад.

- Я не могу это сделать.

- Сделать что? - спрашивает она нерешительно.

Я выбираюсь из-под нее и натягиваю джинсы.

- Я не знаю. Мне нужна минута.

- Для чего? - спрашивает она, совершенно сбитая с толку.

Хороший вопрос. Я осматриваю Брэнди сверху вниз. Она красивая и у нее волнующее

тело… но она не Мэгги. И пока я не хочу Мэгги или не могу иметь Мэгги, как-то так, ад -

это то, что я не могу связно мыслить, потому что я пьян, и это не сработает, если я не могу

собрать все воедино.

- Где туалет? - спрашиваю я.

- Вниз по коридору. Ты в порядке? Если ты думаешь о покупке защиты в автомате в

туалете, то можешь не беспокоиться. У меня есть.

Я высовываю голову за дверь и бормочу:

- Я скоро вернусь.

Я бреду до ванной комнаты парней и наклоняюсь над одной из раковин. Полный отстой.

Я должен был наслаждаться моей ночью.

Вместо этого я - унылая пьянь. Я смотрю в зеркало прямо передо мной, и это заставляет

меня чувствоваться себя еще хуже. Я провожу рукой по всклокоченным волосам и думаю,

что должен сбрить все это, как делают в колониях, потому что прямо сейчас я не просто

унылая пьянь… я… унылая пьянь, которая выглядит как дерьмо.

Что еще хуже - я чувствую себя так же хреново, как выгляжу.

Я брызгаю водой в лицо, чтобы помочь себе выбраться из этой унылости, но бесполезно.

Брэнди возбудила меня, но это не с ее помощью я стал твердым. Это из-за мыслей о

Мэгги. Запутано, я знаю. Невозможно, чтобы я занялся этим делом с девчонкой, которая

всего лишь замена.

Я отправляюсь обратно к ее комнате. Сейчас она, вероятно, отключилась под действием

таблетки и готова к некоторым серьезным действиям. Я надеюсь, она не слишком пьяна,

и я не появлюсь рано на ее Экстази вечеринке.

Только я положил руку на дверную ручку в комнату Брэнди, как слышу голос Мэгги позади

меня:

- Это не наш номер, Калеб.

Я смотрю на девушку, которая являлась мне каждую ночь, пока я был в тюрьме. Девушка,

которая разрушила мои сексуальные похождения с Брэнди, даже не подозревая об этом.

У нее карие глаза, которые меняются с ее настроением, она так отличается от девушки, с

которой я лежал в кровати пару минут назад. И хотя Мэгги выглядит чертовски горячо для

меня, я сомневаюсь, что у нее над задницей есть татуировка с каким-то единорогом или

что она носит черный кружевной бюстгалтер. Хотя, мне хотелось бы убедиться.

- Я знаю, - говорю я.

Мэгги хромает ко мне, ее брови нахмуренны в замешательстве:

- Тогда, что ты делаешь в коридоре без рубашки? Она осматривает меня сверху до низу. -

И почему твои штаны расстегнуты… и без молнии.

Дверь в комнату Бренди открывается и оттуда появляется Бренди. Ее волосы

растрепались, брюки свободно свисают с бедер, она прижала свою рубашку к лифчику.

Мне конец.

- О, - бормочет Мэгги, очевидно, чтобы она получила ответ, мне не нужно говорить ни

слова.

- Ты тут, - говорит Бренди с улыбкой, потом смотрит на Мэгги. - Ты кто?

- Его девушка, - отвечает Мэгги со строгим и серьезным лицом.

Бренди смотри на Мэгги, затем снова на меня:

- Ты шутишь, да?

Глава 12.

Мэгги.

Девушка с едва держащейся на ней рубашкой ждет ответа. Очевидно, она не может

поверить, что девушка, которая выглядит, как я, может встречаться с таким парнем, как

Калеб. Мои внутренности с отвращением сжимаются. Калеб - не мой парень и,

технически, никогда им не был, но мне все еще больно видеть его, стоящего здесь, в

коридоре, без рубашки и с расстегнутыми штанами, готового, очевидно, получить эту

девушку.

Я не ждала, пока он скажет девчонке, что последний человек, которого он назвал бы

своей девушкой, была я. Больно это или нет, но я обещала Лии присмотреть за Калебом.

Она чувствует, что он в беде. Близнецкие чувства Лии были правы.

Я пропустила фильм сегодня вечером, потому что устала, и моя нога начала болеть. Я не

знала, что найду Калеба здесь, тем более с девушкой.

Смотреть на них вместе, все равно, что получить пощечину. Девушка, с которой он,

очевидно, собирается провести время ночью, действительно хорошенькая.

У нее большие карие глаза, превосходные блондинистые волосы, а талия настолько узкая,

что удивительно, как все ее органы поместились внутрь. Может быть, они вместо этого

наполнили ее огромные сиськи.

- Нет, я не шучу, - говорю ей, вновь обретя голос, - Калеб, пойдем обратно в нашу

комнату.

Он выглядит смущенным.

- Твоя рубашка все еще у меня в комнате, - говорит девушка, ухмыляясь. Она, вероятно,

ожидает, что он продинамит меня, и она, вероятно, права.

К моему удивлению, Калеб кладет руку на мое плечо. От него пахнет пивом.

- Я должен идти с ней.

Я замечаю небольшие запинки в его речи, что подтверждает, что он не совсем трезв.

Девушка ныряет обратно в свою комнату, но через секунду появляется вновь. Она кидает

в него рубашку.

- Неудачник, - говорит она, затем она смотрит на меня, - Можешь поиметь его.

Когда она хлопает дверью, в коридоре остаемся только мы с Калебом. Я стряхиваю его

руку. Его рубашка все еще не одета, а брюки по-прежнему расстегнуты.

- Ты идешь? - спрашиваю я нетерпеливо.

Я отчасти удивлена, что он следует за мной обратно в нашу комнату. Я открываю дверь.

- Мне нужна помощь, - произносит Калеб невнятно, когда опять кладет свою руку мне на

плечи. Я могу чувствовать запах его голой кожи сквозь мою одежду. В прошлом я бы

сделала все ради того, чтобы Калеб положил на меня свою руку. Но не сейчас.

- От тебя несет пивом, - говорю я ему, отталкивая от себя. - И если тебе нужна помощь,

чтобы застегнуть ширинку, ты спросил не ту девушку.

Он спотыкается в комнате позади меня и падает на диван.

- Так ты не та девушка для меня, но та девушка для Мэтта? - спрашивает он.

- Заткнись, Калеб. Мэтт - просто друг.

- Я так не думаю. Я думаю, ты переметнулась к нему.

- Мои отношения - не твое дело. И только то, что я разговаривала с парнем, не значит, что

я теперь с ним.

- Правильно. Я знал это, - он оглядывается, смущенный. - Подожди, а где остальная часть

нашей маленькой дисфункциональной группы?

- В кино.

- А ты почему не с ними?

Как по команде, в моей лодыжке начинается резкая боль и движется вверх по моей

голени. Я резко вдыхаю, но не хочу, чтобы Калеб жалел меня.

- Моей ноге нужен отдых.

Он похлопывает по подушке рядом с ним:

- Расслабься и сядь рядом со мной.

Волосы Калеба торчат в разные стороны, и эта проклятая ширинка все еще открыта,

словно напоминание о том, что он должен был делать с той девушкой сегодня вечером.

Проблема в том, что он все еще восхитительно выглядит. Мои губы жуют кудряшки, пока

я думаю о нем и той, другой девчонке.

- Нет.

- Да ладно тебе, только на секундочку.

Его глаза прикрыты, и он пытается вести себя уязвимо и невинно, но я лучше знаю.

- Вероятно, тебе нужно идти в постель, до того как Деймон поймает тебя выпившего или

под кайфом или что ты там принял сегодня вечером, - говорю ему.

- Сядь со мной на минуту, потом я исчезну в свою комнату, и ты не будешь видеть меня

весь остаток ночи. Обещаю.

Он возится с ширинкой, и молния и пуговицы его штанов наконец-то застегнуты, потом он

опирается головой о спинку дивана.

- Просто чтобы ты знала, я не принимал наркотики. Мог, но не стал. Не хочу кончить, как

моя мать, - бормочет он.

Это первый раз, когда я слышу, как он говорит о своей семье, с тех пор как началась эта

поездка. Я слышу нотки грусти в его голосе, когда он упоминает свою маму, что заставляет

его казаться еще более уязвимым. Я становлюсь прямо перед ним, полная решимости

быть единственной, кто разумен.

- Ты пил сегодня вечером. Не отрицай это.

Его губы кривятся в маленькой улыбке:

- Да, я пил. Это помогает мне хорошо себя чувствовать и не думать о… всем.

Я задумываюсь. Находиться так близко к Калебу - не лучшая идея.

- Я должна отвести тебя к Деймону.

- Да, ты должна.

Я вздыхаю:

- Но не буду.

- Почему нет, Мегс? Может ли быть, что глубоко-глубоко в твоем холодном сердце все

еще есть чувства ко мне?

Он протягивает руку и тянет меня к себе. Не будучи особо устойчивой, я падаю вперед, но

он подхватывает мое тело на руки и осторожно опускает на диван, пока я не ложусь. Под

ним.

- Не отвечай на вопрос, - говорит он.

Мой мозг кричит мне ползти прочь и держать дистанцию, но мое тело не хочет слушать

мой мозг. У моего тела свой собственный разум. Я напряженно смотрю в глаза Калеба

цвета синего моря. Их глубины полностью сосредоточены на моих губах, напоминая мне,

как мы впервые целовались еще в Раю. Это было в парке, сразу после того как он держал

меня, пока я плакала на его руках. Клянусь, воздух сгущается вокруг нас. Как будто

заключая в темные облака. Все, что я слышу, это звук нашего дыхания. Я забываю обо

всем и позволяю себе насладиться тем, что я снова так близко к нему.

Он убирает мои волосы с моего лица с неожиданной нежностью, подушечки его пальцев

мягко ласкают мою щеку. Я держу руки на месте, боясь, что если я действительно

пошевелюсь, то вернусь обратно в реальность. Калеб двигается и перемещается ближе.

- Мэгги, ты хочешь этого так же сильно, как я? - спрашивает он, его лицо прямо напротив

моего.

- Я… я не могу на это ответить.

Он откидывается немного назад, но он все еще достаточно близко, чтобы я могла

чувствовать алкоголь, который он выпил сегодня вечером.

- Почему нет? - спрашивает он.

Я тяну руку к его голой груди, чтобы остановить его, прежде чем я утрачу остатки здравого

смысла. То, что он так близко, заставляет меня все труднее дышать, мой пульс ускоряется,

от чего я злюсь больше на себя, чем на него

- Ты правда не понимаешь? Ты, очевидно, был сегодня вечером с другой девчонкой,

Калеб. Я не собираюсь унижать себя, становясь грязной заменой.

- Я не целовал ее. Клянусь.

Когда я окидываю его я-не-верю-тебе взглядом, выражение его лица становится

абсолютно серьезным.

- Я не собираюсь говорить, что мы не шалили, но я не смог пройти через это, потому что

я…

Он зажмуривается. Через секунду он открывает глаза и смотрит прямо в мои опять этим

серьезным взглядом:

- Забудь.

- Просто иди в кровать, - говорю ему, пытаясь оттолкнуть его от себя, - очевидно, ты пьян

и не мыслишь ясно.

- Поцелуй меня, тогда я пойду в кровать.

- Ты - псих! - я в шоке.

- Да, я знаю, - его губы расплываются в полуулыбке, - Но ублажи меня только в этот

единственный раз.

Его голова медленно наклоняется к моей. Я наблюдаю и задерживаю дыхание из-за его

красоты, полные губы все ближе и ближе.

- О Мэгги, - шепчет он мягко, когда я инстинктивно обхватываю его шею своими руками. -

Мне нужно это.

Я, должно быть, не могу больше ясно мыслить, потому что говорю прямо ему в губы:

- Мне тоже.

Его руки обхватывают мою голову, когда его губы касаются моих. Мы целуемся

нерешительно, как если бы мы оба не были уверены, что это правильно. Мое сердце

медленно тает. Все мое тело дрожит от возбуждения и предвкушения, когда его рука

хватает меня за талию и тянет ближе.

Я закрываю глаза и представляю, что мы вернулись в беседку миссис Рейнольдс, когда

это было только между нами двумя. Мне было так хорошо, что это не могло быть

неправильным. В то время он держал меня и заставлял меня верить, что пока мы вместе,

все остальное встанет на свои места.

Я вздыхаю в открытый рот Калеба, это походит немного на хныканье. Он отклоняется от

меня. Я открываю глаза и нахожу его улыбающимся на сто процентов удовлетворенной

мужской улыбкой.

Как будто моя реакция - сигнал продолжать, Калеб издает гортанное рычание, прежде

чем опускает свою голову обратно.

Его рот находится на моем, открыт, в поисках языка. Я думаю, что мой мозг пытается

отправить предупреждающие сигналы, но мое тело и мой собственный язык

наслаждаются слишком большим вниманием, чтобы послушать. Звуки наших языков и губ

и стонов подстрекают меня, и я запускаю руки в его волосы, притягивая его ближе.

- Прикоснись ко мне, - Калеб настоятельно призывает, пока он протягивает руку и

прослеживает мои губы мягким кончиком пальца и окунает его в мой рот.

Я убеждаю себя думать, что мы в беседке. Пока я держу свои глаза закрытыми, мы

находимся там… Мы в прошлом, а не в настоящем. Он собирается рассказать мне,

насколько он будет заботиться обо мне в любую минуту. Он собирается сказать мне, что я

- единственная девушка, которую он хочет и в которой нуждается.

Он прослеживает путь вниз влажным пальцем по моей шее и опускает его в V-образный

вырез моей футболки. Его рот следует с легкими поцелуями, прежде чем он продвигается

вверх и целует меня снова. Мне становится жарко от страсти. Я в огне.

Все это медленно и эротично, наши языки, обхватывающие, скользящие и ищущие, как

будто мы оба наслаждаемся вкусом друг друга. Горький вкус пива был заменен этим

сладким ароматом, который напоминает мне исключительно Калеба. Я потерялась в

настоящем, но мой разум и тело застряли в прошлом. Это приятно и ох, как правильно,

наконец, так целовать его. И прикасаться к нему.

Он сказал, что нуждается в этом.

Я не лгала, когда призналась, что нуждаюсь также.

Когда он трогает меня под рубашкой и потирает большим пальцем вершину моего

лифчика, а остальными пальцами прижимает мою грудь, я чувствую, что мир остановился,

и остались только мы двое. Я чувствую, как ощущение тепла бежит от моей груди до

кончиков моих пальцев ног и обратно. Мои внутренности медленно тают в небольшие

лужи.

Вплоть до звонка моего сотового телефона. Он у меня в сумочке, звонит громко и

прерывает мою фантазию.

- Не отвечай на него, - стонет Калеб, - Не обращай внимания.

Он целует меня снова, но мы не в беседке. Момент потерян.

Мой сотовый телефон продолжает звонить. Я поворачиваю голову, прерывая поцелуй,

моргаю и загоняю прочь внезапные слезы разочарования, поскольку мне приходится

отправиться за своей сумкой.

- Я не могу, - моя рука находит боковой карман, и я захватываю свой сотовый. Номер,

светящийся на определителе, заставляет меня втянуть в себя воздух, - Это - мой папа, -

медленно говорю я, поскольку выталкиваю руку Калеба из-под моей рубашки. Я

позволяю телефону играть, пока не включается голосовая почта.

Мой отец - человек, который звонит мне один или два раза в год. Мой отец, который

оставил меня, вряд ли оглядывается назад.

Я смотрю на Калеба, все еще нависавшего надо мной. Он - парень, который уехал и не

оглядывался назад, пока мы вместе не оказались вынуждены быть в этой поездке. Он

предал меня так же, как и мой отец. Он лгал мне так же, как и мой отец.

Он дурачился с другой девочкой сегодня вечером, затем перешел на меня, для него это

не имеет значения. Разные лица, разные тела, все то же самое, взаимозаменяемое, чтобы

хорошо провести время.

Я вызываю жалость, и единственный человек, которого я могу обвинить, это я сама. Я

могла бы сказать нет. Я могла бы поступить так, как будто я не хочу это. Я могла бы пойти

в свою спальню и закрыть дверь.

Но я этого не сделала.

Вместо этого я подошла ближе к нему… фактически испытывая его, чтобы увидеть,

сделает ли он ответное движение. Конечно же, он клюнул на приманку.

Я не лучше, чем та девушка, с которой он был сегодня вечером.

- Калеб, что мы делаем? - спрашиваю я.

Он отодвигается от меня, снова садясь и вздыхая, - О, нет, это снова начинается.

Проявляется твоя склонная к самоанализу, эмоциональная и философская сущность.

- Почему я не должна заниматься самоанализом? В нас нет смысла.

- Так же как шоколад и арахисовое масло, но каким-то образом это работает, - говорит он,

- Так или иначе, смесь этих двух вещей гениальна.

- Ты пьян. Я не говорю о еде. Я говорю о двух людях с очень завинченным прошлым…

- Перестань думать так много, - говорит он, заканчивая мое предложение, - Независимо от

того, сколько времени прошло, это, кажется, не имеет значение, - Он потирает мою руку

нежно, щекоча чувствительную кожу.

- Я не знаю, почему мы оба боремся с этим так много. Черт, я не мог сделать это с Брэнди

сегодня вечером, потому что все, о чем я мог думать, была ты. Я даже назвал ее твоим

именем, - говорит он бессвязно. - Да, я облажался, мы облажались, но зачем скрывать

факт, что мы все еще хотим друг друга?

Я оттолкнула его.

- Ты, Калеб Бекер, являешься большим идиотом.

- Я тебя не понимаю, - говорит он, его руки в воздухе, а брови нахмурились в

замешательстве, - Я признался, что не могу быть с другой девушкой, потому что я думаю о

тебе. Я хочу тебя, Мэгги. Это так неправильно?

- Да.

- Что именно? То, что заводишь меня? Почему ты рассматриваешь это, как оскорбление?

- Я не хочу, чтобы мы просто хотели друг друга. - я делаю глубокий вдох, - Я хочу реальные

отношения с парнем. Любовь. А ты, ты даже не знаешь, что такое любовь. Любовь - это

честность. Любовь - это взаимоуважение, то чего ни ты, ни я не имеем.

- О, правда? - мои слова, очевидно, разозлили его, потому что он встал и открыл ответный

огонь:

- Так ты говоришь, что не уважаешь меня?

- Да, именно это я и говорю.

- Хорошо, - говорит он.

- Хорошо, - говорю я.

- Я думал, что все те вещи, которые происходили между нами, накрепко связали нас, но

теперь я вижу, что был неправ.

На этот раз мое сердце пронзает острая боль, но, тем не менее, я отвечаю уверенно:

- Дело в честности, Калеб.

- Да, ну, честно говоря, ты смехотворна.

Глава 13.

Калеб

Я лежу в кровати, уставившись в потолок. Ленни и Мэтт спят. Я не разговаривал c Мэгги и

не получил от нее никаких вестей, потому что мы стремительно унеслись по нашим

комнатам четыре часа назад.

Я сказал ей, что все еще хочу ее. Признался, что никогда не прекращал желать ее. А она

начинает говорить о любви и уходит.

Гребанная любовь. И честность.

В любви нет честности. Любовь - это защита людей, которых ты любишь, от того, что

может навредить им.

О, черт. Я сказал Мэгги, что все еще хочу ее, и мы должны признать наше взаимное

притяжение. Глупо, знаю. Я не хотел тогда ляпнуть это - это просто произошло. Возможно,

это было пиво. Да, правильно. Я все еще пьян, но знал, что делал. Тем не менее, мои

действия от этого не становятся менее глупыми.

В течение следующей недели Мэгги практически игнорирует меня. Мы ездим каждый

день на некое событие, где Дэймон представляет нас и призывает поделиться нашими

печальными историями. Мы все делимся. Моя история самая короткая: “Я вел машину

пьяным и сбил девушку. Отправился в тюрьму. Фактически выгнан из дома родителями.

Потерял свою девушку. Лишен водительских прав на три года, и теперь, в основном, живу

на улице. Так что, гм, не водите пьяными”.

Да, это - моя история, и я придерживаюсь ее. Это - только когда мы выступаем в какой-

нибудь школе, сидя за столом с аудиторией, но когда мне задали вопрос, я не знаю, как

ответить.

Он вырывается изо рта пятнадцатилетнего ребенка из летней школы вождения.

- Этот вопрос для парня в синей футболке в конце, - говорит он.

Я смотрю на всех остальных. К сожалению, никто кроме меня не носит синюю рубашку.

Эрин передает микрофон мне.

- Что за вопрос? - Спрашиваю лениво, мой голос проносится эхом по аудитории.

- Почему родители выгнали тебя?

Дерьмо, я действительно должен ответить на это? Моя сестра отказалась говорить правду

об аварии, моя мама пристрастилась к отпускаемым по рецепту лекарствам, а мой отец

отказывается видеть это.

- Это - хороший вопрос, - говорю я, останавливаясь. Я не знаю, что сказать. Правда и ложь

растворяются, пока я прочищаю глотку и думаю, как ответить. - Мои родители стыдились,

что их ребенок - бывший осужденный. Вдобавок ко всему, они не были в восторге от того,

что я встречался с девушкой, которую сбил, и из-за чего попал в тюрьму.

- Почему ты это сделал? - спрашивает ребенок. - Я имею в виду, зачем встречаться с

девушкой, которую сбил? Разве это - не плохая идея?

- Да. Это была действительно плохая идея. Одна из самых глупых идей, которые у меня

когда-либо были. Следующий вопрос?

Следующий вопрос для Ленни. Они хотят знать, почему он повел машину в озеро.

- Это выглядело хорошей идеей, - говорит Ленни. - Конечно, я был пьян, но это не

оправдание. Я заплатил большую цену, и хотел бы, чтобы все было по-другому.

Кажется, это наше пожизненное кредо… желать повернуть время вспять и сделать другой

выбор.

Во время возвращения во Фриман, Мэгги даже не смотрит в мою сторону. Она сидит

рядом с Мэттом и болтает с ним о теннисе. Когда мы возвращаемся в наше общежитие,

она направляется прямо к себе в комнату. Дэймон тоже идет к себе.

Когда его дверь закрывается, а остальные располагаются в гостиной, я иду в комнату

Мэгги.

- В чем твоя проблема? - тихо спрашиваю я, чтобы никто не услышал.

- Я не хочу говорить об этом, - произносит она, и затем начинает отходить от меня.

Я схватил ее запястье и осторожно потянул, призывая ее повернуться ко мне лицом.

- Убери руки от нее, - произносит Мэтт за моей спиной.

Впиваюсь взглядом в парня, который, очевидно, хочет быть для Мэгги больше, чем

другом.

- Ты, что ее телохранитель?

- Возможно.

Мэтт встает между мной и Мэгги.

- Не вмешивайся в это, парень.

Я весь напрягся, потому что, ну, в общем, только я защищал Мэгги от этого придурка Вика

Медонии, и теперь Мэтт заставлять меня чувствовать, что я - не лучше Вика.

- Она, очевидно, не хочет разговаривать с тобой прямо сейчас.

Когда я смотрю на Мэгги, она указывает на дверь, чтобы я вышел.

- С меня хватит, - говорю ей.

Утром, когда Деймон трясет меня спящего, я говорю ему, что беру выходной.

- Калеб, поднимай свой зад. Ты не свалишь с сегодняшних занятий, даже не думай об

этом, - говорит Дэймон.

- Я болен, - произношу я.

- Чем?

- Раздражением. Серьезно, Дэймон, сотовый телефон Ленни звонил каждые пару часов

вчера вечером.

- Он говорит правду, - добавляет Мэтт, пока натягивает кофту через голову. - Мы

призывали его выключать проклятую штуку, но он не захотел.

- Я включил его на вибрацию! - кричит Ленни из зала.

Мэтт идет к двери и кричит:

- Вибрирующий телефон на столе - это так же хреново, как и орущий телефон, чувак.

Деймон наклоняется и стягивает мое одеяло.

- Я конфискую телефон Ленни сегодня вечером, но ты все же присоединишься к нам

сегодня, Калеб. Мы запланировали особенное занятие. Никаких оправданий.

Встаю с кровати, принимаю душ и одеваюсь. Думаю, девчонки на стороне Мэгги,

поскольку они все игнорируют меня сегодня. Даже во время завтрака Триш предлагает

всем черничные маффины за исключением меня и Ленни. Как я добился включения в ту

же категорию, что и гребаный мудак Ленни? Я выше этого. В то же время со Святым

Мэттом обращаются как с чертовым королем. Мало того, что он получает маффин, так

еще и Мэгги наливает ему стакан апельсинового сока из небольшого холодильника. И

улыбается ему, когда ставит перед ним стакан.

Теперь я еще более раздражен.

После завтрака мы все забираемся в фургон. Мне пришлось сидеть в самом конце с

Ленни, который, кажется, не возражает, что девушки игнорируют его. Или его не заботит

это. Или, возможно, парень просто привык к людям, игнорирующим его, или слишком

глуп, чтобы понять это.

Дэймон подъезжает к лесистой собственности с большим знаком, на котором написано:

ВИКТОРИ БАУНД: СТРОИТЕЛЬСТВО ПРОЧНЫХ ОСНОВ - ЭТО КЛЮЧ К УСПЕХУ.

- Это один из проектов “Жилище для человечества”? - спрашиваю я. Если честно, то я не

прочь взять в руки молоток и гвозди. Раньше я работал на стройке своего дяди летом.

Выливать свое раздражение на гвоздь и древесину, звучит как отличная идея на данный

момент.

- Нет, ничего подобного, - отвечает Деймон к моему разочарованию.

Мы выгружаемся из фургона и Деймон говорит нам, что у нас запланирована встреча.

- Это - лагерь развития навыков. Я заметил, что у многих из вас есть проблемы с

просьбами о помощи других людей и доверием.

- Может, нас устраивает такой путь, - бормочу я.

- Плохой путь, чтобы жить, Калеб. Это человеческая сущность - нуждаться в людях и жить в

гармонии с другими. Вы нуждаетесь в этом… и я говорю не только о Калебе. - Он

указывает на всех остальных в группе. - Вы все нуждаетесь в этом.

Выходит парень из двери, на которой написано “Бюро”. Он выглядит, как реальный

снежный человек: длинная борода и неряшливые волосы.

- Вы, должно быть, группа “Перезагрузка”.

Он протягивает руку Деймону, и они обмениваются рукопожатием.

- Я - Декс, владелец Виктори Баунд.

Первым делом Декс просит, чтобы мы встали в круг под деревьями и сказали одно слово,

которое описывает нас.

Мэтт говорит: “Лояльный”.

Ленни говорит: “Забавный”.

Эрин говорит: “Печальная”.

Триш говорит: “Сердитая”.

Мэгги произносит: “Смущенная”.

Я не пропускаю факт, что она смотрит прямо на меня, когда говорит это. Она смущена из-

за нас? Это новость для меня. Почти каждый раз, когда мы близки, Мэгги опускает меня.

Она вообще не выглядит смущенной.

Когда наступает моя очередь, я говорю: “Подводящий кого-либо”, потому что это в

значительной степени подытоживает, кто и что я.

- Это не считается, - говорит Ленни. - Декс сказал, чтобы мы произнесли одно слово,

которое описывает нас. “Подводящий кого-либо” - технически это два слова.

- Лучше заткнись, прежде чем я вышибу из тебя все дерьмо, это “десять слов”, -

предупреждаю я.

Декс/Снежный человек поднимает руку вверх.

- Никаких угроз своим товарищам по команде, Калеб. Правила Виктори Баунд. Извинись, -

приказывает он.

Извиниться? Этот парень действительно серьезен? Да я лучше съем битое стекло, чем

извинюсь перед Ленни.

Деймон как инфорсер* посылает мне пристальный взгляд.

- Давай, Калеб. Выкладывай, чтобы мы могли идти дальше.

- Да, - говорит Триш, затем фыркает. - Не будь таким придурком.

Я смотрю на Мэгги.

- Просто сделай это, - тихо произносит она.

- Нет.

Раньше я играл по правилам, но не делал это так долго, что разучился.

- Направь свою энергию на хорошие поступки, - говорит мне Декс.

Я засовываю руки в карманы и смотрю в лицо Дексу. - Что, если я не чувствую ничего

хорошего?

- Свершение чего-то хорошего может изменить твой настрой. Когда ты улыбаешься, твое

тело расслабляется. Когда испытываешь дружелюбное человеческое прикосновение,

ослабляется напряженность в теле.

Мой последний позитивный контакт с человеком был с Мэгги, когда она целовала меня и

прикасалась ко мне на диване в нашем номере. Это было удивительным, до тех пор, пока

она не оттолкнула меня.

- Я хочу, чтобы вы двое обнялись, - говорит Декс.

- Ты разыгрываешь меня, верно?

- Я не шучу. Думаю, что ты должен обнять Ленни.

Я не вытаскиваю свои руки из карманов.

- Да, хмм, я так не думаю.

Я хочу сказать “нет” гребаному методу Снежного человека, но сдерживаюсь.

Ленни раскрывает свои широкие объятия и улыбается мне.

- Иди к Папе.

- Давай, Калеб, - убеждает Деймон. - Просто попробуй.

- Я предпочел бы обнять одну из девушек, Деймон. Или Мэтта, коли на то пошло.

Никто, кажется, не заботится о прослушивании списка вещей, которые я лучше сделаю,

чем обниму Ленни. Они все просто ждут.

Ленни шагает вперед, его объятия все еще раскрыты.

Выхожу из круга явным аутсайдером. Снежный человек не выглядит довольным.

- Речь не об объятья… речь о твоем характере. Когда тебя просят сделать то, что не

хочешь, а ты делаешь, то это - добрый поступок.

Издаю короткий смешок.

- Послушай, Декс, я был добр, предупреждая Ленни, прежде чем надеру ему зад. Ты

должен отдать мне должное. Черт, чувак. Я общался с членами банды в Чикаго, которые

думали, что доброта - спрашивать, какую конечность отрезать первой, прежде чем

порежут тебя на куски и скормят собакам.

- Ты хочешь быть частью этой группы, или нет? - Спрашивает Снежный человек, игнорируя

мой бандитский сценарий.

- Нет.

- У него нет выбора, - рявкает Деймон громогласно. - Он - часть этой группы, нравится ему

это или нет. Правда, Калеб?

- Правда, - отвечаю я. Если пущу все под откос, то потеряю свой шанс. Но я не буду,

потому что меня тошнит от тюрьмы. Ощущение, что если я проведу еще больше времени

в тюрьме, то это подведет меня к краю. Я возвращаюсь в круг.

- Мы можем обняться позже, - говорит Ленни мне.

Я качаю головой:

- Не рассчитывай на это.

Я определенно нахожусь в списке дерьма Декса, однозначно. Он стреляет в меня этими

взглядами, которые, по идее, должны вызвать во мне неприятные чувства, но это не

работает. После того, что случилось с Мэгги - я чувствовал раскаяние.

Декс говорит, что нам предстоит проделать еще кучу разных заданий в Виктори Баунд, в

которых нам придется действовать как одной команде. Первое задание - мозаика, где

трое из нас будут с завязанными глазами, а остальные будут инструктировать их, как

собрать мозаику. Следующее задание - лабиринт, в котором мы должны вертеться,

привязанные друг к другу веревкой. Еще должны будем смастерить гоночный

автомобиль, использую вещи природного происхождения. Мэгги даже не взглянула в

мою сторону за все это время.

После обеда Декс ведет нашу группу в лес позади главного офиса. Он останавливается,

когда мы добираемся до большого дуба с небольшой платформой, прибитой к стволу,

высотой около фута.

– Это упражнение на доверие, – объясняет Декс. – Я разделю вас на пары. Каждый из вас

повернется спиной к партнеру, вставая на платформу, а затем будет падать ему прямо в

руки. А потом мы поменяем местами падающих и ловцов.

Он разделяет нас на пары: Ленни и Триш, Мэтт и Эрин, я и Мэгги. Я стою возле свей

партнерши нахмурившись.

– Не нужно выглядеть такой унылой, – говорю ей.

– Я не унылая. Разве ты не слышал, как он сказал об упражнении на доверие?

– Слышал, и что?

Она качает головой:

– Забудь об этом.

Прежде чем я успеваю ответить, Триш вскрикивает:

– Ленни раздавит меня! Надеюсь, что у тебя есть медицинская страховка, Декс.

Ленни смеется:

– Ты сама не легче, Триш. Если я уроню тебя, то твои сиськи взорвутся от удара о землю?

Декс поднимает руку, что означает сигнал «заткнись».

– Вы все сможете сделать это, уверяю вас. Вы будете прикреплены бандаж-шнуром,

который привязан к дереву и уменьшит весовую нагрузку. Ленни и Триш, вы двое идете

первыми.

– Нет, погоди, Декс, – говорит Триш. – Что если он меня не поймает?

– Он поймает.

– Как ты можешь быть так уверен?

– Потому что вся группа рассчитывает на него, и он не подведет. Правда, Ленни?

Ленни хмурит брови в замешательстве:

– Это ты на мне какую-то невнятную чепуху используешь?

– Да. Теперь вставай на платформу и закрепи шнур на своей талии. Покажи Триш как это

легко.

Ленни делает все, как говорит Декс. Бандаж принимает на себя всю основную тяжесть

веса, и у Триш не возникает проблем, чтобы поймать его.

Они меняются местами, и к нашему облегчению Ленни ловит Триш, не проверяя теорию о

ее сиськах.

– Хорошо, – произносит Декс, двигаясь дальше. – Калеб и Мэгги, вы следующие.

____________________________________________________

* - прим. лицо, принуждающие к выполнению его требований.

14 глава

Мэгги

Я делаю шаг к краю платформы, с бандаж-шнуром на своей талии, прикрепленным к

дереву, и смотрю вниз. Там стоит Калеб, готовый поймать меня. В какой-то миг это

упражнение выходит за рамки моей веры в то, поймает он меня или нет. Вот почему я

была зла на него с той самой ночи на прошлой неделе… эта мысль неожиданно

останавливает меня. Я не разозлилась на него из-за той ночи. А злилась в течение восьми

месяцев. С тех пор как узнала, что он лгал. И уехал, не сказав правды.

Я думаю обо всей этой недосказанности… о том, что должна была сказать. Между нами

столько лжи. Я пячусь обратно к дереву и оборачиваю руки вокруг себя.

– Я не могу.

– Почему нет? – спрашивает Калеб.

Все смотрят на меня в ожидании объяснений. Я пока не хочу говорить об этом перед всей

группой, но я так устала от тайн. Мне отчаянно хочется рассказать о своих чувствах прямо

здесь и сейчас, потому что я могу растерять все свое мужество, чтобы сказать это позже.

Я отцепляю шнур и отступаю:

– Я просто не хочу это делать.

– Я не позволю тебе упасть, – убеждает Калеб. – Обещаю.

Смотрю в его пронзительно голубые глаза, которые темнеют, когда он расстроен.

– Дело не в том, поймаешь ты меня или нет, – отвечаю ему. – Это из-за аварии.

Калеб смотрит настороженно и недоверчиво, и я уверена, что его настроение станет еще

хуже, когда говорю ему, – Все это упражнение завязано на доверии. Честно говоря, я тебе

не доверяю.

– Это становится интересным, – встревает Ленни, потирая ладони. – И все это время я

думал, что вы имеет друг друга, пока никто не видит.

Калеб бросает на него пронзающий взгляд:

– Закрой свой рот хотя бы однажды, Ленни, или это прийдется сделать мне. – Его руки

сжаты в кулаки, а мышцы на скулах подергиваются. Я думаю, он готов кинуться на Ленни,

но речь сейчас не о нем. А о нас.

Декс поднимает руку вверх, но не думаю, что Калеба это заботит.

– Думаю, после всего, что мы пережили, ты должна доверять мне, – говорит мне Калеб.

Он этого не дождется. Как же я хочу, чтобы он рассказал мне правду об аварии. Это

единственный способ, который поможет нам пройти все это. Мне нужно двигаться

вперед, минуя ложь и обман. Мысли об аварии и обо всем, что произошло, посылают

дрожь по моему телу. Я никогда не буду такой как прежде физически.

На меня всегда будут смотреть как на калеку. Мне хотелось верить, что Калеб хотел меня,

несмотря на травмы, но, возможно, это такая тактика, чтобы заставить меня держать рот

на замке. Единственный человек, который может открыть правду, стоит здесь со мной.

– Ты - ледышка, вот неопровержимые факты, Калеб. Ты тоже мне не доверяешь, – я не

могу остановится. Слезы катятся по моему лицу, когда я направляюсь к Калебу и тыкаю

ему пальцем в грудь. – Ты лгал мне! Обманул меня! По крайней мере мог бы признаться,

после того как мы стали ближе.

Он смотрит на меня, подняв брови до предела.

– Скажи мне правду об аварии, Калеб. Я прошу.

Я вижу тот момент, когда до него доходит суть, и он застывает в шоке.

Калеб качает головой и отступает от меня:

– Не делай этого.

– Скажи всем, что на самом деле произошло в ту ночь, – я развожу руки в стороны и

смотрю на небо. – Скажи это вслух и избавь нас всех ото лжи!

Ленни поднимает руки вверх, словно находится в церкви:

– Аллилуйя!

Калеб бросается на Ленни и хватает его. А затем наносит удар. Ленни отвечат ему. Мне

страшно, и я кричу, чтобы они прекратили драку, учитывая тот факт, что Калеб -

профессиональный борец, у Ленни нет ни единого шанса против него. В тот же миг

Деймон оттягивает Калеба и кричит, чтобы тот успокоился. Но Калеб уже вошел в раж, и я

сомневаюсь, что он может что-то услышать в таком гневе.

– Калеб, возьми себя в руки, – приказывает Деймон.

Калеб вырывается из рук Деймона. Его руки сжаты в кулаки и готовы к бою:

– Нет!

- Ленни не причем! – кричу я, пытаясь привлечь его внимание. – Речь о нас с тобой.

Калеб обращает на меня внимание. Его дыхание прерывисто, а взгляд напряжен и

наполнен жестокостью. Он не готов отступить, точно нет.

– Я - та, кто попал под машину, а не ты, – говорю ему. – Не надо строить из себя жертву.

Ты сделал выбор, который я не просила тебя делать. Не уверена, что кто-то просил тебя

сделать его. – Я выкрикиваю все эти слова, даже не заботясь, что, возможно, весь мир

может услышать меня. – Ты думаешь, мне нравится хромать везде, где я иду? Нет. Я -

жертва! Будь честен со мной! Ты не позаботился о том, чтобы довериться мне. Я отдала

тебе свое сердце, но этого оказалось недостаточно, – Я начинаю уходить, листва под

ногами громко хрустит.

– Давай уясним одну вещь, дорогуша, – говорит он позади меня. – Я никогда не просил

тебя быть моей девушкой.

Я останавливаюсь и поворачиваюсь к нему:

– Нет, ты не предлагал. Но ты сделал все, что было в твоих силах, чтобы сделать из нас

пару. Ты целовал меня под деревом в парке Рая. Ты был тем, кто сказал мне в доме

миссис Рейнольдс, что хотел бы быть там, где есть я. Ты был тем, кто… – в горле такое

ощущение, словно там ком размером с бейсбольный мяч. – Ты говорил, что все, что

между нами было - было реальным, но это оказалось ложью. Признайся в этом.

- Что ты хочешь, чтобы я сказал, Мэгги?

- Правду! Это все, чего я хочу!

- Я не могу.

- Не можешь или не хочешь?

- А какая разница?

Я вытираю глаза тыльной стороной ладони, потому что слезы мешают мне видеть. Меня

не волнует ошеломленная аудитория около нас.

- Ты - просто трус! Каждый парень в моей жизни меня разочаровывал. Сначала отец,

теперь ты!

Он смотрит на меня, как на врага:

- Я - не как твой отец. Не оскорбляй меня, поставив нас с ним на одну полку.

Я издаю короткий смешок:

- Он оставил меня. Ты оставил меня. Он предал меня, оставив, и никогда не оборачивался,

чтобы посмотреть, все ли в порядке. Ты предал меня, оставив, не обернувшись назад,

чтобы убедиться, что я в порядке. Он врет мне. Ты врешь мне. Ты в точности, как он.

– Ты понятия не имеешь, о чем говоришь, Мэгги.

Продолжаю ковылять прочь, направляясь в офис, или фургон, или… не знаю куда иду, за

исключением того, что понимаю, что мне нужно уйти. Возможно, если между нами с

Калебом будет некоторое пространство, то сокрушительная боль в моем сердце пройдет.

– Ложь легче проглотить, чем правду, Мэгги, – кричит Калеб. Он не следует за мной в этот

раз.

Я останавливаюсь, но не оборачиваюсь:

– Ты ошибаешься.

– Правда в том, что я не хотел иметь ничего общего с тобой, когда вышел из тюрьмы и

вернулся в Рай. Винил в том, что ты - причина моего пребывания в тюрьме. Винил в том,

что ты разрушила мою жизнь. И даже через все обвинения и все негодования, я влюбился

в тебя. Твоё проклятое пение, твоя проклятая незащищенность, твоя проклятая

уязвимость…

и тот момент, когда ты плакала в моих руках и держалась за меня, я был твоей опорой, и я

потерялся в этом, потому что знал, что все, что между нами - реально. Я ненавидел себя

за то, что влюбился в тебя.

– И все же ты ушел.

– Что ты от меня хотела? Мы должны были скрывать наши отношения от твоей матери,

моя же была на наркотиках, отец был чертовой половой тряпкой, а моя сестра… ну, ты

видела ее. Она выглядела, как чертова смерть.

– Если бы ты просто сказал правду…

– Правда - гавно! – кричит Калеб, гнев и разочарование слышатся в его словах.

– Поэтому ты решил спрятаться за ложью, не так ли? – Теперь я разворачиваюсь к нему

лицом прямо посреди участка с травой, грязью и листьями. Я смотрю ему прямо в глаза. И

не отступаю.

Напряженные секунды тикают.

Калеб ударяет кулаком по дереву. Его костяшки кровоточат, но он, кажется, не замечает

этого, буравя меня взглядом.

– Правда заключается в том, что не я сбил тебя на той машине! Я был в гребанной тюрьме

целый чертов год за то, что на хрен не делал! И знаешь что? Это херово. Я злился каждую

секунду в колонии, потому что меня там вообще не должно было быть!

Его глаза расширяются, дыхание быстрое и яростное. Он оборачивается и

сосредотачивает свое внимание на потрясенном Деймоне, затем осматривает других

членов группы, всех, которые потрясены также.

Калеб зажмуривается и морщится, словно хочет забрать все свои слова назад, которые

только что выпалил. Когда он открывает глаза, в них больше нет никаких эмоций. Он

прячет их.

– Теперь счастлива? – рычит он.

Глава 15.

Калеб.

Если раньше моя жизнь не была полным дерьмом, то сейчас она определенно им стала. Я

просто выдал секрет, который я обещал унести в могилу. Я предал свою сестру-близнеца

и самого себя. Все потому, что я не выдержал того, как Мэгги посмотрела на меня вниз с

этой чертовой платформы. Ее глаза были словно стеклянные, она огорченно нахмурила

брови, мне захотелось взять ее на руки и забрать туда, где никто не обманет ее и не

причинит боль. Место, где даже я не смог бы сделать ей боль.

Я облажался. С Мэгги, с Лией, с моими родителями … со всем.

На данный момент я даже себе не могу доверять, не испоганив все. Какой смысл

держаться подальше от тюрьмы, если, может быть, это - лучшее место для меня? По

крайней мере, в тюрьме я знаю, где нахожусь, и мне не придется видеть разочарование

на лицах тех, о ком я забочусь. Проблема в том, что я не хочу снова быть взаперти. В

колонии я чувствовал себя неспокойно, словно зверь в клетке, особенно потому, что, в

первую очередь, я знал, что не заслуживал быть там. Или, может быть, и заслуживал.

Возможно, я заслужил быть взаперти за то, что обманул судью и всех остальных. Ночью,

когда Мэгги попала под машину, я был пьян и, возможно, здравый смысл оставил меня,

когда я сказал сестре, что прикрою ее. Но потом стало слишком поздно. Все, чего я хотел -

защитить Лию. Я знал, что она не сможет справиться со стрессом быть арестованной и

запертой в клетке. Я даже больше не знаю, что правильно, а что нет.

Как Мэгги могла узнать, что я лгал ей? Секунду назад я думал, что единственный способ

убрать это ее затравленное выражение лица - сказать правду.

Еще один неверный шаг. Она уже и так знала правду.

Я хотел сбежать, но я застрял здесь. Я не был здесь в клетке, но чувствовал себя так, как

будто нахожусь в одной из них.

- Нет, я не счастлива,- сказала, наконец, Мэгги, голос у нее был низкий и грустный.

Я с яростью посмотрел на нее:

- Потрясающе! Потому что это касается нас двоих.

- Троих, - сказал Ленни, все еще валяясь на земле. - Я думаю, на моей чувствительной

заднице будет синяк из-за тебя.

Слезы катятся вниз по щекам Мэгги. Она моргает пару раз и смахивает их пальцами. - Ты

ненавидишь меня, Калеб?

Я должен. Я должен ненавидеть ее всей душей, но я не ненавижу.

- Ты знала все это время, что я не сбивал тебя, не так ли? - спросил я.

Она кивнула.

- Я вспоминала кусочки. Это было как мозаика, которая не была собрана до конца.

- Ты осознавала, что я не был тем, кто сбил тебя, до того, как я покинул Рай восемь

месяцев назад? - спросил я, мне необходимо знать ответ, хоть я и боялся услышать его.

- Да, - сказала она тихонько.

Я помню время, которое мы проводили вместе, работая у Миссис Рейнольдс дома. Как

мы дурачились в беседке, как я проводил рукой по ее гладкой, молочно-нежной коже.

- Ты знала, что не я навредил тебе, но позволила мне уйти с мыслью о том, что ты ничего

не знаешь. Как ты могла?

- К тому времени, когда я поняла, кто действительно вел машину, я уже простила тебя. Это

было неважно.

- Черта с два неважно!

- Умм, время вышло. Я думаю, представление законченно, - сказал Деймон. - Нам троим

нужно поговорить. Прямо сейчас.

Сейчас. Любимое слово Деймона.

Втроем мы оставили остальную часть группы на платформе с Дексом и направились к

столу для пикника на стоянке. Деймон вздохнул, посмотрев на меня и Мэгги, сидящих

напротив него:

- Калеб, ответь мне честно. Ты признал себя виновным в преступлении, которого не

совершал?

Я смотрю парню прямо в глаза:

- Я ответил на обвинение по пятой статье.

- Ты не можешь ссылаться на пятую статью, Калеб, - сказал Деймон. - Ты не в суде.

Да, и я не хочу снова там оказаться.

- Я все еще не получил ответ на вопрос.

Деймон повернулся к Мэгги за ответом, так как понял, что я, очевидно, не собираюсь

помогать ему с этим.

- Мэгги, что ты знаешь обо всем этом? - Мэгги пожала плечами.

Деймон потряс нам пальцем:

- Вы не оставляете мне выбора. Если вы не хотите объяснять, то мне самому придется

снова открыть твое дело .

- Я пошел за решетку, Деймон, - выпалил я. - Я заплатил за то преступление. Дело

закрыто.

- Если ты действительно попал за решетку за преступление, которое не совершал, то это

еще далеко не конец. Когда-нибудь слышал об ответственности за свое поведение? Ты

думаешь, сделал кому-нибудь одолжение? Подумай снова. Если не ты был тем, кто сбил

Мэгги, тогда кто это был?

Я молчал, пока Деймон смотрел на Мэгги, ожидая ответ. Она уставилась в землю.

- Я вас предупредил. Это еще не конец, - сказал он нам.

Мы потащились к группе для остальных упражнений. Я точно не скажу ни слова, но меня

волнует, как много знает Мэгги.

После ужина Деймон оттащил меня и Мэгги в сторону:

- Завтра утром остальная часть группы поедет в другую школу для разговора со

специалистами, а вы оба пойдете со мной.

В общежитии я подслушивал, как Деймон постоянно говорит по сотовому, и я чувствовал,

что он говорил о том, чтобы меня арестовали и снова допрашивали. Я не могу сделать это.

Остаток ночи превратился для меня в одно большое размытое пятно. Все, о чем я мог

думать - я должен уйти отсюда. Я должен пустить под откос пребывание в группе, я снова

должен идти своим путем. Посреди ночи, когда все уснули, я забросил свои вещи в

походный рюкзак. Убежать от Деймона и его связей с системой правосудия Иллиноиса -

единственный выход. Если они не найдут меня, Деймон не сможет добраться до Лии. Я

просмотрел несколько юридических книг в библиотеке колонии. Лимит уголовных дел

составляет три года.

Через год Лию уже не смогут обвинить в преступлении.

Я оставляю нашу комнату в общежитии и рысью спускаюсь вниз по лестнице. Как только я

начинаю идти по темному кампусу, я слышу знакомый голос позади:

- Калеб, подожди.

- Мэгги, что ты делаешь?

На ней надеты шелковые штаны и футболка. Волосы собраны хвост, она выглядит такой

уязвимой прямо сейчас. И сексуальной, но она не знает об этом. До того как я попал в

тюрьму, я никогда не смотрел на нее внимательно. Она была просто наша соседка и

лучшая подруга моей сестры-близнеца. Я был заинтересован только в Кендре Грин с ее

длинными волосами и толстым слоем косметики.

Красота Мэгги более тонкая… ее можно не заметить, если вы ослеплены другими

девушками, или сравниваете их.

Она прикусила нижнюю губу:

- Ты уходишь, не так ли?

- Я не могу остаться здесь, - я бросаю мой спортивный костюм через плечо и снова

начинаю идти.

- Я иду с тобой, - кричит она.

- Нет, ты не идешь, - я смотрю на нее. Она хромает сзади с рюкзаком на плечах. -

Возвращайся обратно в общежитие.

- Нет.

- Не будь глупой, Мэгги. Возвращайся к группе и продолжай жить. Забудь, что я вообще

когда-либо существовал.

- Я не могу сделать это, - говорит она. - Я бы хотела, чтобы аварии не было, чтобы тебе не

пришлось идти в тюрьму, чтобы ты не покидал Рай и чтобы ты не думал, что связь со мной

- самая большая ошибка в твоей жизни.

Дерьмо. Я ненавижу слова, которые она мне кинула, особенно потому, что это - ложь. Я

причинил ей боль, хотя клялся, что никогда больше этого не сделаю:

- Наша связь не была ошибкой.

Она смотрит на меня невинными, выразительными глазами:

- Но ты сказал…

- Да, я знаю, что я сказал. Я соврал. Но ты все равно не можешь пойти со мной.

- Ты просил меня пойти с тобой в прошлый раз, когда покидал Рай. Помнишь?

Я медленно кивнул.

- Я не сделаю ту же самую ошибку снова. На этот раз я иду с тобой.

______________________________________________________________________________

* - Американский уголовный кодекс. Раздел 5. Неоконченные преступления. Статьи 5.01.

Покушение на совершение преступления.

Глава 16.

Мэгги.

Я не могу позволить Калебу уйти. Не сейчас. Не раньше, чем я смогу убедить его вернуться

домой и сделать все правильно. Если я позволю ему сбежать, то могу никогда не увидеть

его снова. Он пропал без вести восемь месяцев назад, и я не позволю этому случиться

вновь.

Не тогда, когда все открылось, и между нами больше нет лжи.

- У тебя нет выбора, - сказала, подходя ближе.

Он покачал головой:

- Не беси меня еще сильнее.

Он идет вниз по дорожке, которая ведет за пределы кампуса. Я иду следом. Если он

начнет бежать, я не смогу продолжать идти в ногу с ним.

- Я не намеревалась бесить тебя, - сказала я, сокращая расстояние между нами.

- Просто разрушила мою жизнь?

- Я? Я не разрушала твою жизнь, Калеб. Ты прекрасно справился с этим сам.

- Сделай мне одолжение. Если ты так хочешь присоединиться ко мне, болтай поменьше.

- Ты раздражен.

- Чертовски верно, - он остановился и повернулся ко мне. - Знаешь, что ты сделала со

мной сегодня? Ты заставила меня разболтать информацию, которую я обещал забрать с

собой в могилу. Я чувствую себя дерьмом.

- Если тебе от этого станет легче, я тоже чувствую себя, как дерьмо. Я не хочу, чтобы ты

бесился или грустил, Калеб.

- Если ты хочешь, чтобы я был счастлив, вернись в общежитие.

Я думаю, он правда ожидал, что я прекращу идти за ним. Но я не перестала. Я не могу.

В течение следующих десяти минут я, молча, следовала за ним. Он шел достаточно

медленно, чтобы я могла идти с ним в ногу.

- Какой план?- спросила я, когда мы добрались до центра города. Все магазины были

закрыты на ночь, и на улице было совсем темно за исключением случайных светофоров. -

Я надеюсь, что у тебя есть хоть один.

- У меня нет, - он выглядит пораженным.

- По крайней мере, мы вместе, - сказала я в слабой попытке поднять ему настроение.

- Тогда дай мне понести твой рюкзак.

Наши шаги слились в единый звук, который отдавался эхом сквозь ночь. Мы идем по

окраине города через жилые районы. Примерно каждые пятнадцать минут, когда Калеб

замечает скамейку или большой камень, он заставляет меня сесть и дать отдохнуть моей

ноге.

- Мы должны остановиться здесь, - говорит он, когда мы достигаем детского парка.

В середине площадки большой деревянный замок аттракционами-джунглями,

шатающимися подвесными мостами и прикрепленными слайдами с описанием к каждой

конструкции. Я согласно киваю.

Калеб подводит меня к замку. Нам приходиться присесть, чтобы пролезть в маленький

вход. Это тяжело сделать, но он наклонятся, и поддерживает меня, пока я не забираюсь

маневрами в тесное пространство, предназначенное для малышей. Калеб сидит в углу. Он

достается куртку из своего рюкзака и расстилает на полу около себя.

- Садись рядом со мной, - говорит он. - Ты можешь использовать мою ногу вместо

подушки.

Я рада, что мы остановились. Я потеряла счет времени, но солнце еще не встало, и я

бежала на всех парах. Я замечаю синюю пластиковую трубку, торчащую из его рюкзака.

- Что это? - спрашиваю я, показывая на нее.

Он вытаскивает ее и нажимает на кнопку. Трубка освещается голубым светом.

- Это мой световой меч.

- Я помню, ты пользовался им, когда гонялся за мной и Лией около наших домов.

- Это были хорошие дни.

Калеб рисует круги своим световым мечем, освещая замок изнутри. Я протягиваю руку,

чтобы забрать у него меч.

- Как думаешь, я была бы хорошим бойцом? - спрашиваю я.

- Нет. Ты следуешь за врагом слишком близко.

- Ты - не враг,- сказала я, а затем перенесла световой мечт вниз, чтобы стукнуть его по

ноге. Он поймал руками меч, до того как он достиг намеченной цели. Наши глаза

встретились, и ярко-синий свет осветил наши лица.

- Я - враг, Мэгги. Просто ты все еще никак не осознаешь это.

- Ты ошибаешься.

Когда он выключил свой световой меч и убрал его обратно в рюкзак, я прилегла на него и

расположилась настолько удобно, насколько смогла .

- Правда, было бы здорово, если бы это был настоящий замок?

- Только если я был бы королем в нем, - он посмотрел вверх, на небо. - Но я все ж, я

предпочел бы замок с крышей.

- Мы можем притворяться, не так ли?

- Да, мы можем притворяться.

Притворяться хорошо, особенно если это отвлекает тебя от забот и проблем.

- Ты когда-нибудь думал о Миссис Рэйнольдс?

- Она была веселая, - уголки его губ слегка приподнялись, вспоминая. - Мне очень

нравилось смотреть на твое лицо, когда она заставляла тебя надевать то платье для

посадки цветов.

- Это муму*.

- Оно было уродливое, как смертный грех.

- Я знаю. Я думаю о ней каждый день. Если бы не она…

- Если бы не она, вероятно, ты не лежала бы в этом замке с бывшим заключенным,

убегающим от правосудия. Ты лежала бы в теплой кроватке в общежитии.

- Мне нравится быть здесь, особенно с тобой.

Он покачал головой:

- Ты ненормальная, знаешь это?

Н-да.

Он обнял меня:

- Поспи. Я знаю, ты устала.

- А как же ты?

- Я буду не в состоянии заснуть сегодня, слишком много мыслей роятся в моей голове, так

что хотя бы ты должна поспать.

Я уютно прижалась к его ногам и постаралась забыть, как и почему мы оказались в этой

ситуации. Я просто продолжаю говорить себе, что все будет хорошо. Мы найдем способ

разобраться с этим.

В конце концов, я добьюсь того, чтобы Калеб вернулся к своей семье в Рай. Правда, я пока

точно не знаю, как это организовать, но я это сделаю. Я должна.

- Ты все еще злишься на меня? - прошептала я у него на бедре.

- Определенно.

- Что я могу сделать, чтобы ты меньше сходил ума?

- Держись подальше от меня, Мэгги.

- Это на самом деле то, чего ты хочешь? - спросила я.

- Не заставляй меня отвечать на этот вопрос, - говорит он, цинично посмеиваясь.

- Почему нет?

- Мэгги, я должен тебе кое-что сказать.

Я заметила ярко выраженные морщины на его лице.

- Что?

- Наша связь никогда не было ошибкой, - он издал короткий смешок. - Черт, связь с тобой

- это единственное, что помогало мне держаться, оставаться нормальным, пока я был

дома. Ты и миссис Рейнольдс делали мое пребывание в Раю терпимым.

Я потянулась к нему и кончиками пальцев дотронулась до его щетины:

- Спасибо, Калеб. Мне нужно было услышать это. Я знаю, что неидеальна и никогда не

буду нормальной.

- Мэгги, никогда не говори так, хорошо?

- Но…

- Никаких возражений. Ты здесь, рядом со мной, и я ни черта не заслуживаю твоего

внимания, не говоря уже о твоей поддержке. Я лгал тебе, обманывал, бросил тебя.

Почему ты здесь, со мной, находится за пределами моего понимания.

- Ты знаешь, почему я здесь, - сказала я. - Я верю в тебя.

- Да, хорошо, что это делает хоть один из нас.

Ни говоря больше ни слова, он обнимает меня и держит в своих руках очень крепко.

- Мне так жаль, что я лгал тебе, - прошептал он.

- Я знаю.

Чувствуя безопасность рядом с Калебом, обнимающим меня, я позволила себе

расслабиться и стать действительно сонной.

Он убрал с моего лица выбившиеся волосы. Последнее, что я помню, как Калеб, слегка

дотрагиваясь, рисует случайные узоры на моих

руках, ногах и спине. Это было так хорошо, что я позволила себе ускользнуть в сон.

Он не изменился. Он тот же самый мальчик, которого я полюбила еще в Раю.

Я люблю тебя.

Слова крутятся на кончике языка, и губы практически складывают слоги, но я не успеваю

произнести их, мои веки опускаются, а Калеб нежно гладит мои волосы, снова и снова.

Утром я просыпаюсь и вижу его, наблюдающего за мной.

- Доброе утро, - говорю я, потягиваясь. Моя нога дает знать о сне на грубой древесине, но

я пытаюсь скрыть боль от него. - У нас уже есть план?

- Да, есть, - отвечает он. - Но он тебе не понравится.

______________________________________________________________________________

* - муму - платье, походящее на ковбойскую мужскую рубашку в техасском стиле.

Глава 17.

Калеб.

Мэгги садится и прикусывает нижнюю губу. У нее в волосах застряли маленькие

деревянные опилки и глаза налились кровью.

- Не думаешь ли ты, что нам стоит обсудить план вместе?

- Нет, - упорно говорю я.

- Почему нет?

- Потому что ты не разумна.

- Прошу прощения, - говорит она, с каждым словом из ее волос выпадают опилки .

- Но вообще-то, я - та, которая спала прошлой ночью. А ты не спал. Я голосую за то, что я

разумна и за то, что бы обсудить этот план вместе.

Я стою и протягиваю ей руку.

- Ты никогда не была разумной. И прежде чем снова просить прощения, ты была той, кто

сбежал со мной посреди ночи, только с одним рюкзаком забитым вещами.

Она берет меня за руку и позволяет помочь ей подняться. Могу сказать, что она не

устойчива, так что я обнимаю ее за талию и поддерживаю, пока ее тело не

приспосабливается. Когда она встала ровно, я отпустил ее. Она сложила руки на груди и

задрала свой прямой аристократичный нос вверх. В замке было очень мало места, так что

наши тела касались друг друга.

- Это не было неразумным. Быть здесь, с тобой - сознательный риск.

- Сознательный? - Спросил я, со скептицизмом в голосе.

- Просто забудь об этом.

Она подняла свой рюкзак и схватила меня за руку, для поддержки вылезая из замка. Было

еще рано, но несколько мам с детьми уже были в парке. Они неодобрительно

поглядывали на нас, словно нас поймали дурачившимися в стенах замка.

- Так что у тебя за план, который мне не понравится?

- Расскажу тебе его позже, - сказал я.

- Ты только оттягиваешь неизбежное.

- Я знаю. Я хорош в этом.

Могу сказать, что нога Мэгги не сгибается, она идет медленно и сначала ступает левой

ногой. Черт, хотел бы я забрать ее боль себе. Это отстойно - знать, что она всю жизнь

будет хромать. Злость на мою сестру, за то, что она сделала с Мэгги, проносится через

меня. Если бы не безответное решение моей сестры сесть за руль этой машины пьяной,

возможно она бы не повернула в сторону с такой силой, когда эта белка выпрыгнула

перед ней и Мэгги не попала бы под машину. Я могу играть в игру “что если” вечно, но это

не сможет изменить тот факт, что Мэгги единственная, у кого навсегда останутся

физические последствия с той ночи.

- Тебе нужно присесть? - спрашиваю я, мысленно пиная себя, за то, что поставил ее в

такую ситуацию.

- Я в порядке. Прогулки обычно помогают облегчить спазмы.

Я беру у нее рюкзак и перекидываю его через плечо, рядом с моим. Я качаю головой,

наблюдая за ее борьбой. Она останавливается и кладет руку себе на бедро.

- Не смотри на меня так.

- Как так?

- Как будто ты винишь себя. Мы оба знаем, что… хорошо, вообще-то сейчас все в

“Перезагрузке” знают, что это все была не твоя вина, хотя ты и расплачиваешься за это

практически в течение почти двух лет.

В ее взгляде столько жалости, что мне становится не хорошо, где-то в моих кишках.

- Просто покажи мне место, где я смогу сходить в ванну и съесть что-нибудь на завтрак. Я

умираю с голоду. У меня есть около двухсот долларов, что бы израсходовать их, прежде

чем нам придется просить милостыню.

Ее слова, словно нож, пронзают меня насквозь.

- Ты не будешь просить милостыню. Никогда. Поняла это? У меня есть около двадцати

баксов. Затем, я что-нибудь придумаю.

Только лишь одна картина того, как она просит что-либо, возникшая в моей голове,

заставляя покрыться кожу мурашками.

- Я пошутила, говорит она, удивив меня насмешкой, - Я не из рода попрошаек.

- Прости, - говорю я.

Прости за то, что слишком остро отреагировал. Жаль, что я поставил ее в эту ситуацию.

Прости, за каждый хреновый случай.

Мы проходим пару кварталов, пока не добираемся до “У Пита” - маленькой закусочной, которая вероятно обречена быть с жиром, плесенью и запятнанной плиткой на потолке,

но у них есть ванна и гадкая дешевая еда, то что нам нужно.

После того, как мы сели в кабинку, Мэгги ушла в ванну. А я сижу, сложа руки, и думаю, как

я собираюсь рассказать ей новости о моем плане.

Я огляделся вокруг на два занятых стола. Парень в порванной фланелевой рубашке стоял,

попивая чашку кофе около стойки. Старик сидел один в другой будке, смотря в окно, в то

время как медленно, один за другим, по кусочкам ел хлеб. Интересно, он смотрит в окно,

ожидая кого-то… или смотреть в окно лучше, чем вспоминать, что он обедает сам с собой.

А, может быть, он вовсе и не смотрит в окно. Может, он мечтает о какой-то девушке,

которую любил и потерял. Я не хочу стать таким, как один из этих парней… одиноким и

жалким.

Когда Мэгги возвращается, ее хвостик исчез, она больше не выглядит так, словно спала на

деревянном полу. Она проскальзывает в кабинку, напротив меня. Я тянусь к ней через

стол, чтобы взять ее руки в свои.

Тот факт, что она добровольно ушла со мной прошлой ночью, просто с одним рюкзаком,

унижает меня.

- Мэгги…

У меня в горле комок, размером с грейпфрут. Я не хочу говорить этого, но черт возьми, я

должен сказать.

- Я отвожу тебя назад, - ее глаза расширились, и она открыла рот, чтобы сказать что-то в

знак протеста, я уверен, но я добавляю:- Ты знаешь, что происходит со мной каждый раз,

когда я вижу, как ты морщишься от боли?

Она оттягивает руки назад и складывает их на коленях.

- Я в порядке.

- Перестань притворяться. Я думал, мы больше не будем лгать друг другу.

Я смотрю, как она кусает нижнюю губу.

- Хорошо, я лгу. Но то, что я чувствую небольшой дискомфорт или боль не имеет

значения.

Она смотрит на меня и наклоняет голову. Я могу сказать, колесики вращаются, она

слишком много думает. Она колеблется сначала, но затем выпаливает.

- Ты когда-нибудь говорил девушке, что любишь ее? Не так, как свою маму, но как…

- Ты имеешь в виду Кендру?

- Ага. Я имею в виду Кендру.

Это провокационный вопрос. На первом же свидании Кендра сказала мне, что была

влюблена в меня. Это не заняло много времени, прежде чем мы осознали, что мы стали

парой… и вскоре у нас был секс. Очень много его. Она нахлынула на меня словом

“любовь”, словно это была вода. Я не думаю, что слышал или говорил слово”любовь”, с

тех пор, как меня арестовали. Я говорил Кендре, что любил ее, но я даже не уверен, что в

то время понимал что это такое.

- Почему ты хочешь это знать?

Она пожимает плечами.

- Просто. Ты никогда не говорил это…

Она не закончила фразу, но я знаю, что она хотела сказать. Я не хочу туда идти.

Только не сейчас… не после того, сколько она для меня сделала, я не могу избежать этой

темы полностью. Она заслужила так много.

- Я не скажу это никому. Именно поэтому ты вернешься назад в “Перезагрузку”, я не могу

позволить тебе пойти со мной. Это не безопасно, и ты не заслуживаешь этого. Ты поедешь

в Испанию, как всегда хотела. Если я скажу слово на “Л”, это все изменит. Я знаю тебя, Мэгги. Ты чувствуешь, что обязана остаться здесь и угробить все свои планы. Я буду

чувствовать себя дерьмом, если заставлю изменить твою жизнь ради меня… это того не

стоит.

Я того не стою.

Официантка приносит наш заказ, яйца и тосты и, затем, исчезает так же быстро, как

появилась. Мэгги смущенно улыбается через стол и берет вилку.

- Так поехали в Испанию вместе со мной. Я зарегистрировалась по обмену только на

первый курс. Это всего на девять месяцев.

- Ты знаешь, я не могу. Что я буду там делать, сидеть и смотреть, как ты учишься? Я даже

среднюю школу не закончил, и я еле говорю на Испанском.

- Ты можешь получить GED* и использовать его.

Я покачал головой. Как будто это был не вариант вовсе. Я потерянный, обречен на

мрачное будущее и я без копейки на то, что бы сделать себе имя.

- Ох, конечно, а потом, мы могли бы пожениться и жить долго и счастливо, только если ты

сначала запрыгнешь на мой ковер - самолет и мы потрем и выпустим Джина из лампы,

которая как раз завалялась в моем в рюкзаке. Может мы купим замок в Испании, пока мы

здесь.

В то время, как мой отец женился на маме, он учился на стоматолога, а она была

президентом женского общества. Все в их жизни было стратегически спланировано,

вплоть до того дня, когда меня посадили за решетку.

- Моя мама сошла бы с ума, если услышала этот разговор.

- Я собиралась рассказать тебе об этом раньше, но я не знала как сделать это. Калеб, твоя

мама была в реабилитационном центре, когда я покидала Рай.

Все мое тело напряглось.

- Я не хочу говорить о ней. Я вообще не хочу говорить о моей семье.

Звон колокольчика над входной дверью в столовую, заставил меня повернуться

посмотреть на других неудачников зашедших в “У Пита”. Большой черный парень

направляется в нашу сторону. Я схвачен с поличным.

Я качаю головой от отчаяния и смотрю на нее.

- Ты не сделала этого.

- Сделала.

Она держит свой сотовый телефон.

- Я подозревала, что ты сбежишь и бросишь меня.

Черт, я не могу поверить в это.

- Ты сдала меня. Что случилось с твоим отчаянным призванием, принимать решения

вместе?

- Ты был неразумен, Калеб.

Она пытается успокоить меня. Ее тон слишком спокойный, словно она разговаривает с

маленьким ребенком. Или с ненормальным человеком.

- Наверно ты расслышала не правильно. Я сказал, что не разумна ты.

Пока я смотрю, как Деймон подходит к нам, я обдумываю, то, как бы мне отсюда

выбраться. Деймон проскальзывает в кабинку и садится рядом со мной, тем самым

перекрывая мне путь к побегу.

- Как мои беглецы из “Перезагрузки” поживают?

Он смотрит в мою тарелку с недоеденной едой.

- Давайте же, Мистер Бекер, доедайте. У нас впереди напряженный день, тебе

понадобятся силы.

Я не притронулся к еде и не стал смотреть на Деймона. Я просто уставился прямо на

Мэгги.

- Ты собирался отвезти меня обратно в общежитие и снова бросить, - она говорит

неуверенно и взволнованно. Хорошо. Я хочу, чтобы она пострадала. Она предала меня, - Я

не могла позволить тебе снова сбежать.

- Так, по-твоему лучше, чтобы я был взаперти, правильно?

- Это не то, что я имела в виду. Ты не можешь, просто сбегать от людей, которые заботятся

о тебе.

- Если бы ты заботилась обо мне, - произношу я сквозь стиснутые зубы, - мой проклятый

консультант не приехал бы сюда и не сидел рядом со мной прямо сейчас.

Официантка подходит, чтобы принять у Деймона заказ.

- Я буду кофе и… хмм… просто принесите мне, то же самое, что заказали эти дети, - сказал

он ей.

Я уставился в окно, как тот старик из другой кабинки. Теперь я понимаю, как он себя

чувствует, желая забыть все, прямо здесь и сейчас.

Почему Мэгги не может понять мое положение? Разве ей не достаточно того, что я

потерял то маленькое уважение к себе, которое оставалось, выболтав о том, кто сбил ее?

Дерьмо.

Мне нужно сбежать от правды, от прошлого. Нужно начать все сначала.

За исключением того, что нет такой штуки, как начать с начала, не тогда, когда люди из

твоего прошлого продолжают появляться и заставляют вернуться домой, туда, где моих

ошибок еще больше.

Я думал, что сделал хорошую вещь для Лии, когда взял ее вину на себя, но что я получил в

действительности? Я не был желанным героем, когда вернулся домой, в этом я чертовски

уверен. Ложь начала перемешиваться с правдой и Мэгги застряла в самой ее середине.

- Все в порядке ребята. Выкладывайте всю правду на стол, здесь и сейчас. Кто был за

рулем машины, когда сбили Мэгги? - Деймон выудил свой телефон из кармана и положил

его на стол перед ним, - Если вы оба не начнете говорить, я позвоню в офис прокурора.

Мы можем разобраться с эти моим способом или их. Какой вы выберете?

______________________________________________________________________________

* - диплом об общем (среднем) образовании в Америке; выдаётся сдавшим тесты по

программе средней школы.

Глава 18.

Мэгги.

Калеб по-настоящему обижен на меня. Он отворачивает и смотрит в окно. Знаю, что ему

хочется сбежать прямо сейчас, поэтому рада, что Деймон здесь. Физически я не смогу

помешать Калебу уйти, но Деймон сможет.

– Позволь Деймону помочь тебе, – прошу я.

Калеб напрягается.

– Никто не сможет помочь. Мэгги. Вбей это в свою глупую черепушку, хорошо?

– Она не враг, – говорит Деймон сдержанным голосом. – Парень, сынок, ты один

излучаешь гнев.

– Будь осторожней, – отвечает Калеб. – Она волк в овечьей шкуре. Это твоя группа, Мэгги.

Почему ты не рассказываешь Деймону все, что он хочет знать?

– Это не моя история. Она твоя.

Пока Деймон ест, Калеб и я молчим.

– Я жду, – произносит Деймон и тянется за солонкой.

– Я не могу рассказать, – говорит Калеб.

Деймон делает затяжной глоток кофе, прежде чем поставить кружку обратно на стол. –

Почему нет?

Калеб смотрит на меня мрачным взглядом.

Деймон барабанит пальцами по столу.

– Я читал досье, Калеб. Ты подробно рассказал о том, как свернул в сторону из-за белки,

сбил Мэгги и запаниковал.

– Я хороший рассказчик, – бормочет Калеб.

Барабанная дробь прекращается.

– Почему ты взял вину за кого-то другого?

– Не знаю.

– Это не ответ.

– Ну, это единственное, что ты услышишь от меня, – отвечает Калеб вызывающе.

Полицейская машина подъезжает к закусочной, заставляя биться мое сердце со

скоростью света. Деймон вызвал полицию, прежде чем пришел сюда? Калеб был прав –

мне не стоило звать Деймона.

– Пожалуйста, не надо его арестовывать, – обращаюсь к Деймону. – Калеба уже

достаточно наказали.

– Знаете, что, – говорит Деймон. – Я забуду, что слышал о твоей маленькой тайне, а ты

закончите программу «Перезагрузки». Если ты это сделаешь и обещаешь вернуться в Рай

и все уладить, я позабочусь, чтобы ты не попал в тюрьму из-за обвинения в торговле

наркотиками. Как такое соглашение?

– Почему ты хочешь это сделать? – спрашивает Калеб.

– Скажем так, я думаю, что ты хороший парень. Но это не значит, что я считаю, что ты

делаешь выдающийся выбор в жизни. Думаю, что ты поступил чертовски глупо, не говоря

уже небольшом исчезновении тебя, утаскивающим Мэгги с собой, прошлой ночью. Но я

сделал паршивый выбор, пока был подростком, и готов дать тебе последний шанс. Вы со

мной?

– Я с тобой, – отвечаю, стараясь показать радость.

– Что за паршивый выбор? – спрашивает Калеб, бросая вызов Деймону. – Ты сидишь

сложа руки и наблюдаешь, как вся группа «Перезагрузки» рассказывает свои чертовы

истории, но ты никогда не вставляешь свое проклятое слово.

Деймон поднимает свою кружку и крепко сжимает ее.

– Я сидел на коксе и потерял все. Свою девушку, своего ребенка и свои деньги. Однажды

я не заплатил своему поставщику за кокс, что использовал, и они избили меня сильно. К

счастью я выжил, но не проходит и дня, чтобы я не жалел, что думал о своей девушке и

ребенке, как о каком-то мусоре. Я сделал бы что угодно, чтобы вернуть их, но уже

слишком поздно. Она переехала в Аризону и позволяет видеться с ребенком один раз в

год.

– Разве ты не можешь вернуть их обратно? – задает вопрос Калеб. – Сказать, что ты встал

на верный путь и хочешь семью?

– Это не так просто. Я сделал ужасные вещи – крал деньги и вещи у семьи и друзей.

Некоторым поступкам нет прощения, и я с этим смирился. Она двигается дальше. И я

тоже. Теперь, когда знаешь мою историю – ты со мной?

Калеб бросает на меня взгляд, говорящий, что он больше мне не доверяет, но смирился с

судьбой. – Думаю, что да.

Возвращаясь назад, мы находим остальную часть группы в гостиной, ждущие нас.

– Куда вы двое улизнули? – спрашивает Ленни. – Тайное свидание было грязным?

Калеб и я игнорируем его. Деймон подходит к Ленни и дает ему подзатыльник, а девочки

следуют за мной в комнату.

– Я рада, что ты вернулась, – говорит Эрин.

– Я тоже.

Триш сидит на крою кровати, пока я распаковываю вещи из рюкзака. – Где вы, ребята,

были?

– Да нигде, в общем-то. Калебу нужно было уйти, и я не могла позволить ему пойти

одному.

Когда мы ушли за пределы лагеря, я думала, что это и было нашей перезагрузкой. Но

даже прежде чем я узнала, что Калеб собирался заставить меня вернуться, я поняла, что

не могу сбежать. Одна ночь в замке на детской площадке доказала мне, что я не могу

сделать это физически… Я не смогу уйти, даже если захочу.

– Ты нужна Калебу, – говорит Триш.

Я слабо улыбаюсь. – Не думаю, что он согласится с этим сейчас. Он злится из-за того, что я

позвонила Деймону, чтобы он пришел за нами.

– Он это переживет, если знает, как будет лучше для него. Наверное, ему просто нужно

немного времени, чтобы понять, что ему стоит полагаться на других людей. Парни любят

покомандовать и ненавидят, когда другие люди знают, что лучше для них.

Деймон собирает нас в гостиной, после того, как мы отсыпаемся и одеваемся. Под рукой у

него планшет с зажимом для бумаги, и он похлопывает в ладоши вроде…взволнованно. –

Мы собираемся к несовершеннолетним правонарушителям, – объявляет он.

– Бывал там, – бормочет Калеб себе под нос.

– Пришло время поделиться вашими историями с проблемными подростками, что сидят

взаперти. – Деймон опускает глаза на планшет в своих руках. – Может быть, выйдя на

свободу, они подумают дважды, перед тем как напиться, или принять наркотики, или

выпендриться перед приятелями, и прежде чем сесть за руль машины.

Деймон подходит к Калебу, нарушая его личное пространство. Он не прикасается к нему,

а просто стоит там.

– Все будет в порядке, Калеб.

Калеб отворачивается, но не может противостоять словам, что вырываются против воли.

– Я не хочу туда возвращаться, Деймон. Дашь мне свободу выбора, а?

Я знаю, как сложно для Калеба просить кого-либо об одолжении. Знаю, чего стоит ему

этот вопрос.

Деймон медленно качает головой и похлопывает его по плечу.

– Это важно Калеб. И мы все будем там с тобой.

В фургоне я намеренно сажусь воле Калеба на заднем ряду. Скулы на его лице

подергиваются, а его руки сложены на груди. Он напряжен.

– Хочешь поговорить об этом? – Спрашиваю его тихо, чтобы никто другой не смог

услышать.

– Без комментариев. – Он смотрит в окно, закрываясь от меня.

У нас уходит почти два часа, чтобы добраться до колонии для несовершеннолетних или

УИН – Управление исполнения наказаний, как называет это Калеб. Наш фургон проверяют

и пропускают через высокие ворота с колючей проволокой. Я могу чувствовать

напряжение и стресс, исходящие от Калеба. Он не хочет быть здесь. Я не знаю всего, что

случилось с ним здесь, но какое-то время назад он дал мне некоторое представление о

том, через что он прошел.

Я обдумываю звонок Деймону и сообщение о том, что мы были в закусочной. Наверное,

мне следовало бы оставить все как есть. По крайне мере, тогда бы Калеб не сердился на

меня.

– Мне жаль, что заставила тебя вернуться в «Перезагрузку», – бормочу я.

– Неважно, – отвечает он, смотря в окно на колючую проволоку забора, окружающего

строения. – На этом все и закончится.

– Что закончится? «Перезагрузка» или мы, как пара?

Мужчина и женщина в темных костюмах на стоянке ожидают нас. Мы все выходим из

фургона, но Калеб останавливает меня, когда все остальные выходят наружу.

– Слушай, – говорит он, – Я не собираюсь говорить, что не думал о том, что было бы, если

я и ты, ну, в общем, ты знаешь. Но я думаю, что нам стоит повременить. По крайне мере,

до тех пор, пока ерунда с «Перезагрузкой» не закончится.

– И когда это закончится, что тогда?

Деймон стучит по боковине фургона, пугая меня.

– Давайте, копуши, шевелитесь! – кричит Деймон. – Вы задерживайте остальных!

Я выхожу на горячий летний воздух и пялюсь на охранников с оружием в кобурах. Это

заставляет меня чувствовать безопасность и испуг одновременно.

Мужчина в форме идет прямо к Калебу.

– Мы не видели твоей рожи с тех пор, как ты освободился. Надеюсь, ты держишься

подальше от неприятностей.

Калеб практически стоит по стойке «смирно», его лицо такое серьезное, какое я еще

никогда не видела. Он рявкает в ответ: «Пытаюсь, сэр», что заставляет мужчину сузить

глаза.

– Пытаешься? Я уверен, ты можешь добиться большего, чем попытки, Бекер.

– Да, сэр.

После Калеб смотрит вниз, а мужчина шагает вперед, вставая перед нами.

– Я – мистер Йейтс, а это – мисс Бушнелл, – говорит он громко, так чтобы все могли его

слышать. Он указывает на женщину, стоящую рядом с ни, ее волосы собраны сзади в

тугой пучок. – Девушки посетят наше женское население с мисс Бушнелл, а парни –

мужское со мной. Вы готовы?

Мы все киваем, кроме Калеба. Я смотрю, как он тянет Деймона в сторону и тихо говорит:

«Я не могу этого сделать».

Глава 19.

Калеб.

- Я не могу это сделать.

Говорю Деймону снова. Дерьмо, мои колени трясутся не переставая, с того момента, как

только мы сели в машину. Он снова похлопывает меня по спине, словно он мой друг, и

останется со мной, не смотря ни на что.

- Ты сможешь. Поверь мне.

Верить ему? Когда в последний раз я кому-то действительно доверился, не

облажавшись?

- Не важно, чувак.

- Послушай, ты намного сильнее, чем думаешь. Эти дети ищут пример для подражания.

Я вытер салфеткой пот со лба.

- Я дам тебе ключ к разгадке, Деймон. Я не образец для подражания, и я не хочу им быть.

Что я должен рассказать этим парням, что я сел за решетку за то, чего не делал?

- Это твой выбор, что им говорить.

Я смотрю вверх на кирпичное здание, в котором жил практически в течение года. Я

должен был вставать в 6.30, должен был принимать душ с кучей других парней, я должен

был есть, когда мне говорили “ешь”, и когда мне нужно было в туалет во время школьных

занятий в колонии, они сопровождали меня, чтобы я мог посрать. Это было жалко.

Так же,как и в тот раз, не похоже, что у меня остается выбор. Я следую за Йетс и другими

парнями из “Перезагрузки” к мужскому сектору, но оглядываясь назад я вижу, Мисс

Бушнел, сопровождающую девушек к другому сектору. Мэгги хромает позади нее.

Очень скоро она увидит в действительности, как я жил в течение года. Хотел бы я,

удержать ее от входа туда. Когда я был в колонии, девушки и парни никогда не видели

друг друга. У нас были школьные занятия пару часов в день, затем мы отправлялись на

групповую терапию, затем выполняли различные порученные нам дела, затем нам

разрешалось выйти на улицу на час, трехразовое питание и остаток дня оставалось

прохлаждаться в наших клетках. Нам рекомендовалось много читать по учебе, чтобы

побыстрее скоротать время, но многие парни ненавидели чтение или просто не умели

читать. Дерьмо.

В зале ожидания пропускного центра у меня немного дрожат руки, так что я засовываю их

в карманы, пока стою, бегло оглядывая охранников, камеры безопасности и надежно

запертые двери. Я мельком смотрю на временную клетку, где тебя запирают, пока не

зарегистрируют. Ужасные воспоминая возвращают меня к не самым лучшем временам

моей жизни.

После регистрации здесь, как преступника, они конфискуют все, что у тебя есть, одежду,

личные вещи, до того момента, пока тебя не освободят.

Следующим идет обыск с раздеванием и позвольте мне сказать вам, охранник, который

это делает, должен быть абсолютно уверен, что вы не скрываете контрабанду в любой

щели вашего тела.

Йетс протягивает прозрачную пластиковую коробку.

- Опустошите свои карманы. Я имею в виду все, ручки, карандаши, деньги, кошельки и

документы.

Все мы следуем инструкции, затем нас провожают через кучу коридоров и запертых

дверей. Мы приходим в комнату, где заключенные встречаются со своей семьей и

друзьями в день посещений.

- Мы решили посадить вас по двое, - говорит Йетс, - Вы встретитесь с нашими

резидентами один на один. Таким образом, у нас будут изменения и вы ребята, сможете

поделиться своими историями в тихой обстановке. Сквернословие и непристойные

комментарии не позволяются. И никаких прикосновений с резидентами.

Деймон, Мэтт и я, все смотрим на Ленни, который кладет руку на грудь.

- Вы ребята думаете, что я развратный?

Он что шутит? Малыш просил меня потянуть за его палец, чтобы он мог пернуть, он

фанатеет от своих потных яиц прямо перед нами, и он не убирал после себя волосы со

своего уникального лобка с сиденья унитаза. Да поможет нам Господь, если он не

развратный. Я закатываю глаза. Деймон пронзительно смотрит на Лении.

- Будь разумным Ленни, или остаток дня ты проведешь, отмывая здешние туалеты.

Ленни с издевкой салютует Деймону.

- Да, сэр.

Деймон качает головой. Наверно он считает дни, до того момента, как эта программа

закончится и он вышвырнет нас на обочину. Йетс сидит на краю одного стола в комнате и

указывает на меня.

- Калеб может подтвердить тот факт, что некоторые наши резиденты приходят из

неблагополучных семей или банд, и у них нет повода разбираться в сути, когда дело

доходит до принятия правильного решения. Многие из тех детей доверятся вам, если

поймут, что вы тоже прошли через такие же тяжелые вещи, как и они. Они думают, что

тяжкие испытания, это признак для уважения.

Мои испытания, это боль в заднице, а не признак для уважения.

Йетс преподносит все так, словно эти парни платят аренду за их жилье здесь. Что за

четрова шутка. Ведь на самом деле они заперты в клетках, как животные.

Каждый из нас садится за назначенный стол. Устрашающе тихо, когда заключенные

присоединяются к нам. Они входят в комнату с руками за спиной, как того требуют

охранники, выражения на их лицах пустые. Знакомые голубые полиэстеровые

комбинезоны, уводят меня в мой первый день здесь. Этот костюм был постоянным

напоминанием о том, что моя жизнь мне больше не принадлежит… в то время, пока я

был там заперт, она принадлежит Иллинойскому правосудию в отношении

несовершеннолетних и исправительному Департаменту.

Их волосы коротко подстрижены или побриты по обязательным требованиям для всех

новых заключенных. Когда последний человек входит в комнату, это словно призрак

появился прямо передо мной. Это Хулио, мой старый сокамерник. На нем оранжевый

комбинезон, вместо обычного голубого, значит, он находится под жестким ограничением,

за то, что устроил неприятности в колонии.

Я ничего не слышал о Хулио и не разговаривал с ним с тех пор, как я покинул это место.

Он был полной задницей, как только мы стали сокамерниками, но после того, как понял,

что я его не боюсь и увидел мою разборку лицом к лицу с членом банды Дино

Альваресом, который загнал меня в угол в прогулочном дворе, мы стали ладить просто

замечательно. Татуировки Хулио на шее выглядывают из под его костюма, когда он

садится напротив меня.

- Давненько не виделись, амиго.

- Как поживаешь? - спрашиваю я.

- Расслабляюсь в колонии. Я выхожу через две недели, если не раньше, говорит он с

усмешкой.

- Ура. Просто продержись подальше от неприятностей.

Что не просто для такого парня, как Хулио. Он был тем, кто свел меня со своим

двоюродным братом Рио. Я жил с Рио, пока…

- Рио повязали.

Хулио качает головой.

- Я слышал. Чертов стыд. Мой кузен не сможет выйти на свободу в ближайшее время,

потому что он там по второму кругу. Мне тоже досталось, потому что я должен был жить с

ним. Моя мама уехала обратно в Мексику с ее парнем.

- Меня тоже повязали, - говорю я ему, - Вот почему я в этой программе. Нужно было

выбрать это или снова сесть за решетку.

Я смотрю, как Хулио, откинувшись на спинку стула, слушает новости.

- Что ты собираешься делать после того, как это закончится?

Я пожимаю плечами:

- Не знаю.

Деймон подходит к нам.

- Звучит, как воссоединение, ребята.

- Хулио был моим сокамерником, - объясняю я, - Хулио, это Дэймон. Он был моим

консультантом.

Хулио кивает Деймону и сразу же затыкается. Он ни за что не станет общаться или быть

дружелюбным с любым, кто работает в колонии. Хулио - член банды, у него связи внутри

и за пределами этого места и он не доверяет никому вне своего круга. Я удивлен, что он

по-прежнему мне доверяет, но опять же, мы почти год были сокамерниками, спали, ели и

разбирались со всем дерьмом вместе.

Деймон отходит к столу Мэтта. Мэтт разговаривает с ребенком, который выглядит, как

типичный новичок здесь. Он чертовски напуган, но пытается выглядеть жестким.

Охранник стоит прямо у металлической двери с электрошокером на одной стороне его

пояса и пистолетом на другой. Я замечаю, что один из охранников уставился на Хулио. Это

не типичная колония. В этом месте очень много преступников, которые просто оказались

еще не совершеннолетние. Йетс стоит в противоположной стороне комнаты и сложив

руки на груди, прищурившись смотрит на нас. Они наблюдают за нами, как ястребы, точно

так же, как тогда, когда я был заключенным. Хулио наклоняется и шепчет.

- Йетс думает, что эта дыра словно “Клуб Мед*”, но это отстой. Я не могу дождаться пока

выйду отсюда, мужик. Черт, возможно, я приеду навестить тебя в Раю. Я всегда хотел

посмотреть на чик в глуши, в которой ты живешь. Я слышал в Раю легко склеить чик.

- Некоторых - да, - говорю я, думая о моей бывшей, Кендре. - Некоторых - нет.

Добавляю я, думая о Мэгги. Мои мысли возвращаются к Мэгги. Наверно она сходит с ума,

встречаясь с этими грубыми девушками, которые едят таких, как Мэгги на завтрак.

Йетс проходит мимо нашего стола и награждает нас злым взглядом. Чего ожидал этот

парень, что я передам Хулио наркотики или лопату, чтобы он мог выкопать себе выход на

свободу отсюда? Я прочистил горло и наклонился к Хулио:

- Так, я должен рассказать тебе о том, к чему приводит неосторожное вождение, как все

это испоганило мою жизнь и причинило боль другим. Это часть программы.

Хулио фыркает и закатывает глаза.

- Все хорошо, давай, удиви меня этим.

- Неосторожная езда изменила мою жизнь и причинила боль другим, - говорю я так,

словно читаю реплику с карточки. Хулио ухмыляется. Я превращаю этот визит к Хулио в

шутку. Но правда заключается в том, что это не шутка. Это реальность.

Неожиданно я становлюсь серьезным. Я делаю глубокий вдох и медленно выдыхаю.

- Я думаю, я… эм… я никогда действительно не говорил, что произошло в ночь моего

ареста.

- Ты никогда не рассказывал много об этом.

- Да, потому что я этого не делал, - я пожимаю плечами и смотрю на своего бывшего

сокамерника, - Я признал вину,хотя не был виноват.

Хулио посмеивается.

- Это дерьмовая шутка?

Он говорит тихо, так чтобы никто не услышал его ругань.

Йетс не позволяет даже легкую ругань, только не в его тюрьме.

К счастью, тут нет начальника Мюллера или Хулио скорей всего получил бы какое-нибудь

наказание за сквернословие. Начальник Мюллер следует своим правилам и ожидает того

же от всех остальных. Если ты не следуешь им, то тебе лучше быть готовым к тому, что

тебе добавят кучу дел, еще более ранний подъем или даже одиночное заключение.

Я качаю головой.

- Нет.

- Зачем ты признал вину? Чтобы защитить кого-то?

- Да, - прошептал я, - Что-то вроде этого.

- Вау. Не могу сказать, что смог бы сделать такое, - он косо смотрит на меня, - Если бы это

не касалось семьи. Я умру ради моей семьи.

Я медленно киваю.

- Я тоже.

Хулио кивает, полностью понимая меня. Потому что ни смотря на то, что мы с ним из

разных мест, мы сделаны из одного и того же теста.

Он понял только по моему кивку, что я принес себя в жертву и сел в тюрьму, за одного из

членов моей семьи.

- Ты сожалеешь об этом? - спрашивает он.

Я молчу и думаю о том, какой была бы моя жизнь, если бы меня не арестовали.

- Да. Черт, дело в том, что не могу сказать, что не сделал бы это снова.

- Преданность и честь, и все это дерьмо крутится в твоей голове, не так ли?

- Да.

Я сморщился, потому что облик Мэгги не отходит далеко от моих мыслей. Я не хочу

думать о ней сейчас.

- И девушки крутятся у тебя в голове тоже.

Хулио возбужденно приподнимает брови.

- У моего мальчика Калеба, есть девушка? Хорошо поживаешь, мужик. Кто она?

Последнее, что я слышал, ты и твоя развратная бывшая расстались, потому что она была с

твоим другом.

- Еще одна минута, парни, - кричит Йетс, - Сворачивайтесь.

- У меня нет девушки, - говорю я ухмыляясь этой мысли, -Тем более если учесть, что одна

чика, которую я могу хотеть, ненавидит меня. Я никогда не говорю правильные вещи

рядом с ней. Черт, я стараюсь оттолкнуть ее, чтобы не иметь дело с драмой. И большую

часть времени она бесит меня.

- Для меня это звучит, как брак заключенный на небесах, - Хулио наклоняется через стол, -

Прими совет от парня, который не видел девушку в течении года - единственная девушка,

с которой я разговаривал последний раз, работала в кафетерии и она была такая

страшная, что я даже полностью не уверен, что это вообще была женщина. Ты живешь,

только один раз, так что бери и пользуйся тем,что у тебя есть.

- Ты тоже.

- Я говорю тебе громко и ясно. Никаких сожалений больше, да? Живи каждый день так,

словно он последний. Компренде?

Йетс призывает встать заключенных около двери в линию. Я выдавливаю улыбку. Хулио

прав. Я проживаю каждый день с сожалением, когда должно быть наоборот.

- Да, я понимаю.

- Увидимся снаружи, Калеб.

Он поднимает вверх два пальца.

- Мир.

С этими словами он покидает комнату.

Я готов жить без сожалений. Мне нужно только придумать стратегию, чтобы это

случилось.

_____________________________________________________________________________

*Club Med, Клуб Мед, Клаб Мед — торговая марка французской компании Club

Mediterranee — международного туристического оператора, владельца разветвлённой

сети отелей в разных странах.

Глава 20.

Мэгги.

Я сижу напротив девушки с белыми крашенными волосами и черными корнями. На ней

синий спортивный костюм и синяя футболка, как и у остальных девушек в тюрьме. Мисс

Бушнелл определила ее в пару со мной. Девушка уставилась на меня так, словно не хочет

быть здесь.

- Я Мэгги.

- Итак, Мэгги, какова твоя история? - спрашивает она нетерпеливо и смотрит полностью

незаинтересованным взглядом.

Я рассказываю ей о том, как меня сбила машина, как меня оставили на дороге и сбежали,

как я провела почти год в больнице и реабилитационном центре. Ее глаза стекленеют и, в

какой-то момент, мне кажется, что она вот-вот уснет.

Когда я объясняю ей, как я не вписывалась, когда вернулась домой, чтобы отучиться мой

последний год в школе, она спрашивает:

- Это то, что должно заставить меня испытывать к тебе сочувствие? Слушай, у меня

намного больше проблем, чем твоя нога. Мой отец пьяница, а моя мать бросила нас пять

лет назад. И я действительно не собираюсь плакать над твоей хромотой. Так что можешь

поберечь свое дыхание и рассказать свою историю тому, кому будет не все равно на это

дерьмо.

Я почти не спала прошлой ночью. Калеб не разговаривает со мной. Я раздражительна и

мои нервы на пределе. Если эта девушка не хочет взаимопонимания, ладно. Но это не

значит, что я должна сидеть здесь и смотреть, как она указывает мне.

- Слушай, ты, - говорю я, наклоняясь через стол, чтобы быть уверенной, что она слышит

меня четко и ясно. - Только то, что у тебя плохая семья, не дает тебе права сидеть там и

быть грубой.

- Конечно, дает.

Она открывает ответный огонь.

- Бьюсь об заклад, у тебя есть родители с денежками.

- Моя мама работает официанткой в закусочной.

- Ну, держу пари, твой отец не пьяница.

- Я не знаю, - отвечаю я. - Мой отец ушел от моей мамы. Я не видела его несколько лет. Ах

да, я забыла упомянуть, что влюбилась в парня, который сбил меня, а потом сел за это в

тюрьму. В первую очередь подразумевалось, что я не должна была с ним говорить. Затем

он поехал в эту поездку, но сейчас он снова не разговаривает со мной, и я должна

притворяться как будто мы просто друзья, и я боюсь его потерять, я знаю, что это глупо,

потому что я чувствую, что я уже как бы потеряла его… и ничего из этого не произошло

бы, если бы не этот случай неосторожного вождения. Так что, когда ты выйдешь из этого

места, пожалуйста, не води пьяной машину или же, в конечном итоге, ты можешь

приобрести инвалидность, потерять всех друзей и стать изгоем в школе.

Девушка смотрит на меня с широко раскрытыми глазами, вместо того, чтобы засыпать или

давать мне отпор.

- Хорошо, ты показала мне свою точку зрения. Я поняла.

- Спасибо, - говорю я, действительно имея это в виду.

- Отстойно, когда люди смотрят на то, как ты ходишь? - спрашивает она.

Поначалу, когда я вышла из больницы, я даже не хотела вставать с моего инвалидного

кресла, потому что знала, что привлеку намного больше внимания своей смехотворной

хромотой, чем, если буду сидеть в кресле. Я ненавидела эти пристальные взгляды.

- Я ненавижу эти взгляды, но я стараюсь блокировать их, - говорю ей. - Я признаю, что это

заставляет меня чувствовать себя, будто я в главной роли шоу уродов.

Я смотрю вниз и произношу слова, которые не хотела бы произносить, но это чистая

правда.

- Не проходит и дня, чтобы я не хотела, чтоб этой аварии никогда не произошло, и я могла

быть нормальной. Я думаю об этом каждый день.

- Не проходит ни дня, чтобы я не жалела о том, что сделала то, почему меня закрыли тут. -

говорит она.

- Я не знаю, могу ли я спрашивать тебя о том, почему ты здесь.

- Давай я просто скажу, что причинила кому-то очень сильный вред.

Она говорит мне это, а затем сосредотачивается на пятне на стене. Может быть она не

хочет видеть мою реакцию.

Я смотрю на охрану около двери и на Мисс Бушнелл в конце комнаты. Они

присматриваются к заключенным. Интересно, бывает ли время, когда они не следят и не

оценивают. Я вспоминаю, как Калеб говорил мне, что он ненавидел, как охранники следят

за ним каждую секунду целый день. Интересно, как он держится сейчас, находясь здесь

снова.

- Должно быть это ужасно, находиться тут, - бормочу я.

Девушка пожимает плечами.

- Вообще-то, не так уж и плохо. Я думаю, что ненавижу быть здесь, потому что это

постоянно напоминает мне о том, что я сделала. Я причинила боль той девушке. Мне

каждую ночь снятся кошмары о той ночи. Я думала о том, чтобы написать ей письмо, но

она, вероятно, выбросит его сразу же, даже не прочитав.

- Ты могла бы попробовать. Если это единственное, что может заставить чувствовать себя

лучше, тогда возьми и напиши его.

- Я так не думаю.

- Просто подумай об этом.

- У вас есть одна минута, леди! - громко объявляет миссис Бушнелл. - Прощайтесь и

выстраивайтесь в линию у двери.

- Да, хорошо, я полагаю, было здорово познакомиться с тобой, - говорит девушка. -

Девушки, у которых нет посетителей, должны прийти и поговорить с вами ребята. Это

дерьмово, когда день посетителей и никто не называет твое имя, потому что к тебе никто

не пришел, так что спасибо, что ты была здесь. - она прочищает горло. - Я Ванесса. Мои

друзья дома звали меня Ви, но если быть честной, у меня больше нет друзей.

Я поднимаю руку. Миссис Бушнелл подходит к нашему столику. - Какие-то проблемы? -

спрашивает она.

- Нет, - я быстро отвечаю ей. - Я только хотела узнать, можно ли мне получить адрес

Ванессы… так как мы могли бы быть друзьями по переписке.

Выражение лица миссис Бушнелл смягчается. - Было бы замечательно. Я дам тебе

информацию перед тем, как ты покинешь здание.

- Ты не должна делать ничего такого, - говорит Ванесса, когда миссис Бушнелл уходит.

- Я знаю.

Ванесса улыбается, первая улыбка, которую я от нее вижу с тех пор, как она зашла в эту

комнату. - У тебя все будет хорошо, Мэгги. И если ты когда-нибудь напишешь мне, я

обещаю ответить. Только не рассчитывай, никаких фальшивых писем.

- Это сделка.

- И просто чтобы ты знала, я не думаю, что ты странная во всем. Собственно, я думаю, ты

одна из клёвейших девчонок, которых я когда-либо встречала, - я улыбаюсь.

- Я чокнутая, - говорю я ей.

- Нет, ты нет, - она показывает пальцем на меня. - Ты крутая цыпочка, Мэгги. - Не забывай

это.

Крутая цыпочка? - Никто не называл меня крутой раньше.

- Это потому, что ты не действовала. Если ты думаешь, что ты крутая и ведешь себя как

дерьмо, все начнут относиться, как будто ты собираешься им быть. До тебя дошло, что я

сказала?

Я думаю да.

- Не теряй ни одного дня, или ты можешь быть заперта, так же, как и я здесь.

Ванесса и другие девушки, с заведенными за спину руками, становятся в линию перед

металлической дверью. Некоторые из этих девушек выглядят очень юными… будто бы

они из средней школы или даже еще младше. Охранник выводит их. Перед тем как уйти,

Ванесса оглядывается и, на прощание, кивает мне.

По словам Ванессы, моя хромота и шрамы не имеют ни малейшего значения. Я крутая

цыпочка. Я просто должна в это поверить.

Наша группа “Перезагрузки” молчит, пока мы покидаем исправительную колонию. Я

направляюсь к задней части фургона, где обычно сидит Калеб, но, видя меня, он садится

впереди рядом с Триш.

Я застряла сзади, с Ленни.

Когда мы возвращаемся в Диксон-Холл, Деймон говорит, что у нас два дня, отдохнуть и

повеселиться. Мэтт предлагает завтра поехать в Парк Независимости, взять напрокат

каноэ и половить рыбу в озере.

Калеб кажется фактически отдаленным с тех пор как мы покинули дисциплинарный

исправительный центр. Я гадаю, что с ним случилось в мужской части тюрьмы. Я так и не

узнала этого, потому что Калеб проводит остаток вечера в одиночестве в своей комнате.

Деймон зовет его в гостиную на ужин.

- Я возьму что-нибудь в холодильнике попозже, - говорит он. Когда мы собираемся

смотреть фильм в гостиной, я заглядываю и вижу его лежащим на кровати, уставившимся

в потолок.

- Калеб, мы смотрим кино.

- Смотрите без меня.

- Ты в порядке? - осторожно спрашиваю я. - Хочешь поговорить? - он издает короткий

смешок и качает головой.

- Ты собираешься сердиться на меня вечно?

Он не отвечает.

Следующим утром, когда мы все наносили солнцезащитный лосьон, Калеб был готов

последним. Он нахлобучивает бейсбольную кепку, длинные шорты и майку без рукавов.

Татуировка Калеба напоминает, будто черное пламя лижет его кожу. Из-за нее он

выглядит опасным и недосягаемым, и я уверена таким он стал, когда сделал ее.

В парке Деймон покупает нам червей. Он берет напрокат рыболовные снасти и три лодки,

и говорит, что мы предоставлены сами себе и он вернется перед перерывом на ланч.

- Эй, Триш, - говорит Ленни, когда он наблюдает за ней, раскладывающей полотенце на

песчаном берегу. - Ты знаешь, что твои соски можно увидеть через купальник?

- Ты свинья, - говорит Триш, затем отталкивает Ленни.

Ленни поднимает руки вверх. - Что? Я собирался сказать, что у тебя милые соски. Блин,

Триш. Держи себя в руках и учись принимать комплименты.

Мы все смотрели на Ленни, как будто он сошел с ума.

Триш скрещивает руки на груди и с важностью осматривает нижнюю часть Ленни.

- Ты знаешь, что не сможешь увидеть свой член, выпирающим даже в купальных

плавках?

Она откидывает свои волосы назад и говорит:

- Просто чтоб ты знал, Ленни, это не был комплимент.

Без предупреждения Ленни хватает Триш и тащит ее в озеро, в то время как она кричит и

вырывается.

- Тебе лучше не бросать меня туда. - она кричит и все еще пинается, пока держится за

шею Ленни изо всех сил.

- О да, детка, я все-таки брошу тебя. - говорит Ленни, не обращая внимания на пинки и

мольбы девушки, с которой был не в ладах с самого начала поездки.

Я бросаю взгляд на Калеба, который смотрит на Ленни и Триш. Он оглядывается и что-то

зловещее отражается на его лице. Он кивает, будто Ленни придумал самое блестящее

наказание для девушки, которая делает его безумным.

- Ты же не думаешь о том, чтобы бросить меня в озеро. - говорю ему.

- О да, - говорит он. - Думаю.

Глава 21.

Калеб.

В первый раз, с того момента, как я познакомился с Ленни, я понял, что его мозг способен

принимать правильные решения.

Мой же мозг делает умственную гимнастику, чтобы оправдать то, о чем я думаю: хромота

мешает Мэгги на суше, но в воде она такая же, как и все мы. Она действительно

испоганила все мне, позвонив Деймону. Мне нужно взять под контроль ситуацию и

никаких сожалений. Что означает…

Мэгги должна промокнуть.

И я использую свой демонизм прямо сейчас.

- Мэгги, иди сюда, - говорю я ей. Я сбрасываю мою одежду одним быстрым движением.

Она делает шаг назад, ее босые ноги проваливаются в песок.

- Пообещай мне, что не бросишь меня в озеро, - она мельком смотрит на воду, затем

снова на меня. - Там вокруг плавают рыбы.

- Они не причинят тебе боль.

- Я не умею плавать, - быстро говорит она и делает еще один шаг, подальше от мня.

- Калеб, это не очень хорошая идея, - вмешивается Мэтт и вступает на ее защиту. Я смотрю

на Мэтта “ты - идиот” взглядом.

- Я знаю Мэгги всю свою жизнь. Не позволяй ей себя одурачить, она отличный пловец.

Она была слишком откровенна со мной.

Большой всплеск привлекает наше внимание к Ленни и очень мокрой Триш.

Я использую этот момент, и концентрирую свое внимание на том, чтобы поймать Мэгги. Я

хватаю ее и несу к кромке воды.

- Я в штанах, - кричит она и яростно пытается вырваться, - Отпусти меня. Серьезно, Калеб.

Я дерьмо, так что отпусти меня.

Я подавляю смех, потому что я никогда не ожидал услышать таких слов от Мэгги.

- Ты дерьмо, да? И все это время я думал, что это я дерьмо, - я захожу глубже в воду. Она

крепко обнимает меня за шею и замыкает руки в тиски.

- Ладно, шутка удалась, Калеб. Отпусти меня.

Она прижимает голову в изгиб моей шеи, и ее растрепанные волосы летят мне в лицо.

Если бы я не был так зол на нее, мне бы определенно понравилось то, как она

прижимается ко мне.

- Не бросай меня туда. Обещай мне.

Я захожу глубже. Песок в озере мягкий, ноги тонут и из-за этого я стою в озере уже по

колено. Я прохожу мимо Ленни и Триш, которые брызгаются друг на друга. Они оба

мокрые. Мы с Мэгги тоже промокнем.

- Я не собираюсь бросать тебя, - говорю я Мэгги и сворачиваю в небольшой поворот на

озере, чтобы у нас была некая приватность. Сейчас никто на берегу не видит нас, - Я

обещаю, - она ослабляет объятия на моей шее и слегка отклоняет голову назад, чтобы

посмотреть мне в глаза.

- Не собираешься? - спрашивает она и облегченно вздыхает.

- Нет, - я сдерживаю свое удовольствие, до того, как следующие слова вылетают из моего

рта, - Но задержи дыхание или у тебя будет полный рот воды.

Прежде чем она сможет спросить почему, я окунаю нас обоих. Она пытается меня

оттолкнуть, как только мы выныриваем, полностью мокрые, но я крепко держу ее. Я могу

на нее злится, но я не хочу, чтобы она утонула от шока или от того, что ее длинные штаны

тянут ее на дно.

Мэгги приходит в бешенство, но не от того, что вода попала ей в рот. Девушка безумна,

как ад.

- Как… ты… мог!

- Вообще-то, это было довольно легко, - говорю я, все еще крепко держа, пока она

пытается оттолкнуть меня. Она брызгается мне в лицо, - Не делай этого, - говорю я.

Она делает это снова, и я отпускаю ее. Она маневрирует, чтобы быть в нескольких футах

передо мной, ее руки уже под водой. Она определенно готова к брызговой войне. Я

играю грязно, хотя играть в брызги это детские игры. Мы больше не дети.

Мэгги очевидно решает показать, как надо играть в высшей лиге.

Я подбираюсь ближе к ней. Она начинает брызгаться, но я не даю сдачи. Я промок

насквозь и, не обращаю внимания на воду, попадающую мне в лицо и жалящую глаза. Я

просто продолжаю двигаться, пока не оказываюсь достаточно близко, чтобы протянуть

руки и схватить ее за запястья и прекратить ее нападки.

Я держу ее руки у нее за спиной, притянув ее плотнее к своему телу. Она так близко, что я

могу чувствовать, как ее грудь прижимается к моей голой груди. Когда она смотрит на

меня, то наши губы оказываются в нескольких дюймах друг от друга. Ее волосы мокрые, и

по лицу стекают капельки воды, сверкая и отражая лучи солнца, а губы стали блестящими

и влажными.

Не знаю, как я раньше мог считать ее обыкновенной.

– И что ты собираешься делать теперь, когда я беспомощна? – спрашивает она.

Я наклоняюсь и шепчу ей на ухо:

– Ты все не так поняла, Мэгга. Беспомощный здесь – это я.

– Оу, – произносит она с широко раскрытыми глазами.

Я ослабляю свой захват на ее запястьях, пока скольжу губами по ее щеке. Ощущение ее

мягкой кожи на моих губах в сочетании с теплом тела сводят меня с ума. Вот черт. Я не

хочу желать ее. Было бы гораздо легче ненавидеть Мэгги и убрать ее из моих мыслей и

моей жизни. Но слова Хулио эхом раздаются в моей голове: «никаких сожалений».

Когда мои губы добираются до уголка ее рта, я отпускаю ее руки и кладу их на талию. В то

же время я слегка провожу своими губами по ее. Она вздыхает и дышит быстрее, от того

что наши влажные губы медленно скользят назад- вперед, назад и вперед.

Так чувственно. Мучительно возбуждающе.

Я не собираюсь углублять поцелуй, это ее дело. Я собираюсь заставить ее захотеть меня

настолько сильно, что она скорее умрет, чем не почувствует мой язык напротив ее. Она

должна захотеть этого больше, чем я.

Но тут есть одна проблема. Очень часто мое тело предает меня. Я рад, что мы в воде,

поэтому доказательство моего возбуждения скрыто от глаз.

Когда ее руки тянутся вверх и оборачиваются вокруг моей шеи, понимаю, что одержал