Возвращение домой

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Было почти десять часов утра, когда Шелли проснулась в своем номере, в самой комфортабельной обстановке, в какой ей когда-либо приходилось спать.

Возможно, в течение ночи подсознание оказало ей услугу, так как утром она проснулась с мыслью о том, что Дрю совершенно прав. Дерзко и нагло с ее стороны было рассчитывать на то, что он не будет встречаться с другими женщинами. Больно, разумеется, но приходится с этим смириться. Ведь она уже взрослый человек…

Возле открытого окна колыхались и шелестели сиреневые шторы, напоминая юбку танцовщицы. Шелли потянулась и выбралась из кровати, причем ей пришлось переступить через сваленную на полу кучу одежды. Накануне она рухнула в постель, не потрудившись даже почистить зубы и смыть макияж. Что сказал бы Марко? Один день в Милмуте превратил ее в неряху!

Она прошла в ванную комнату, чтобы привести себя в порядок. Приняв душ и переодевшись, она неожиданно почувствовала себя другим человеком.

Блондинка, которую Шелли запомнила вечером, вновь была на своем посту за столом регистрации. Она послала Шелли ободряющий и одновременно вопрошающий взгляд.

— Могу я заказать в номер фрукты, йогурт и кофе? Мне нужно сделать несколько звонков.

— Конечно, мисс Тернер. — Блондинка улыбнулась. — Вы еще не знаете, как долго у нас останетесь?

Краем глаза Шелли взглянула на впечатляющие балконы, опоясывающие зал. Над головой сверкала ошеломляющая люстра, какую ей в жизни не доводилось видеть. Шелли боялась подумать, во что может обойтись пребывание здесь. Впрочем, Марко платил ей щедро. И поэтому еще несколько ночей, пока дом не будет приведен в порядок, она сможет провести в отеле.

— Если позволите, я бы взглянула на ваши расценки, — попросила она шутливым тоном, хотя ей вовсе не хотелось шутить на эту тему.

Блондинка как будто бы несколько удивилась.

— Я-то полагала, что вам не придется платить за проживание.

— То есть как? — Шелли улыбнулась, раскрыв тем временем сверкающий буклет отеля. — Разве за то время, что я провела в Италии, вышел новый закон? И вы предлагаете бесплатный пансион для приезжих?

— Только в исключительных случаях. Блондинка рассмеялась, и Шелли могла бы поклясться, что она хотела ей подмигнуть.

Все это не понравилось Шелли. Что-то в обращении девушки с ней беспокоило ее, что-то напоминало об отношении к ней персонала отелей в те времена, когда она путешествовала вместе с Марко. Нечто вроде зависти. В тех обстоятельствах это было вполне понятно: богатый, видный собой мужчина и его партнерша. Но сейчас…

— Боюсь, я вас не понимаю.

Теперь блондинка как будто занервничала.

— Не стоило мне говорить. Честное слово, все это ерунда.

— Нет-нет, я не согласна, — запротестовала Шелли. — Почему, скажите на милость, я не должна платить за проживание?

Блондинка покраснела.

— Боже мой, извините! Я никак не хотела вас обидеть. Просто… Босс вчера перед вашим приездом навел настоящую панику. Он лично осматривал все помещения так, как будто нам предстоит участвовать в конкурсе «Отель года»!

Шелли слушала внимательно, но одно слово заставило ее насторожиться.

Босс.

Босс?

Она пристально посмотрела в глаза дежурной.

— Скажите, пожалуйста, кто ваш босс? — спросила она, хотя внутренний голос уже подсказал ей единственно правильный ответ.

Блондинка закусила губу.

— Мистер Гловер. Дрю Гловер, — зачем-то добавила она.

— Он — управляющий отелем?

— Управляющий? — Блондинка взмахнула ресницами и, казалось, была готова улыбнуться. И все-таки не улыбнулась. — Не-е-ет, не управляющий! Он — владелец отеля.

На этот раз она едва заметно подмигнула.

— Владелец отеля? — тупо повторила Шелли. — Этого отеля?

— Ну да!

— А чем он еще владеет?

— То есть?

— Может, за время моего отсутствия он приобрел местный гольф-клуб? Или лодочную станцию в Милмут-Уотерс?

— Да что вы! — рассмеялась блондинка. — Конечно, кое-какая собственность в окрестностях Милмута у него есть. Он здесь считается одним из первых бизнесменов.

— Ах, вот как?

Теперь блондинка забеспокоилась.

— Но нам запрещено об этом говорить — вам, я имею в виду. Он сказал Ди, это моя сменщица…

— Рыжая?

— Ну да! — Блондинка нервно кивнула. — Он сказал ей, вы не должны подозревать о его особой роли. Чтобы не волновать вас. Просто я думала, что сегодня…

— Что сегодня?

— Нет, я не могу! — Блондинка затрясла головой. — Мистер Гловер убьет меня, — шепотом призналась она.

— Если я ему скажу. А я могу и не говорить. — Шелли бросила взгляд на прикрепленную к нагрудному карману карточку с именем, затем остановила взгляд на лице собеседницы. — Мойра, что должно было произойти сегодня?

Блондинка порозовела.

— Я думала, он уже сказал вам ночью…

Ночью. Это слово тяжелым эхом отдалось в голове Шелли. Тревога отразилась в ее глазах.

— Вы намекаете на то, что мы с мистером Гловером вместе провели ночь?

— Помилуй бог! — простонала Мойра. — Когда я научусь держать рот на замке?

— Я рада, что вы еще не научились. — Шелли сделала глубокий вдох и неожиданно для себя самой задала вопрос, который отнюдь не входил в ее планы: — Правда, что он часто проводит здесь ночи с женщинами?

— Нет, что вы! Люди считают его неприступным, — поторопилась с ответом девушка. — Женщины все время вешаются ему на шею… Наверное, это неудивительно, если подумать. Но он очень разборчив.

— Да неужели? — Голос Шелли прозвучал глуше, чем ей бы хотелось, и она тут же прониклась жалостью к совершенно потерявшейся блондинке. — Знаете, я, пожалуй, пойду завтракать. Потом приведу себя в порядок и соберу вещи, а вы не будете ли любезны приготовить счет?

— Ой, я не могу!

— Почему?

— Видите, он написал наверху «G»?

— А что это значит?

— «Gratis», то есть бесплатно, — подсказала Мойра.

Бесплатно! Шелли пришлось сжать кулаки, чтобы не выплеснуть свою ярость.

— Мойра, пожалуйста, подсчитайте, сколько я должна, хорошо? — вполголоса попросила она.

За несколько минут она побросала в сумку вещи и вернулась к столу регистрации, где выписала чек на причитающуюся сумму; ей стоило труда не швырнуть этот чек в лицо ни в чем не повинной девушке.

Она оставила счет на столе и направилась к дверям, но Мойра остановила ее.

— Вы не заберете копию счета, мисс Тернер? — обеспокоенно спросила она.

— Будьте любезны, передайте ее мистеру Гловеру, — бросила Шелли. — И скажите, что я могла бы предложить ему способ использовать эти деньги, хотя я убеждена, что он и сам догадается!

На сумасшедшей скорости она вернулась к своему дому и уже выбиралась из машины, когда на крыльце показалась Дженни. Можно было подумать, что она дежурила у окна в ожидании Шелли.

— Как тебе «Западный»?

— Нормально, — коротко ответила Шелли.

— Ты, похоже, взвинчена, — заметила Дженни. — Ты не спала?

— Наоборот, спала как бревно.

— Значит, я могу предположить, что мой брат не был с тобой?

— А что такое твой брат? — взорвалась Шелли. — Вы его считаете таким кобелем, что любая женщина, оказавшаяся в поле его зрения, должна ложиться с ним в постель?

— Шелли, вы с ним были помолвлены, если ты не забыла, — мягко упрекнула ее Дженни. — И ты помнишь, как я вчера пришла к тебе? Между вами вспыхивали такие искры, что я испугалась взрыва, когда вошла! — Она нахмурилась. — Ладно. У тебя поджаты губы. Если Дрю в этом не виноват, тогда в чем же дело?

Шелли задумалась. В ее намерения входило весьма серьезное объяснение с Дрю. Если сейчас задать Дженни вопрос об отношении Дрю к «Западному», очень возможно, что о ее интересе немедленно станет известно. И тогда элемент неожиданности будет утрачен. Как говорится, предупрежден — значит, вооружен. А она не намерена играть в его ворота.

— Да просто я решила, что не стоит мне шататься по городу, как будто бы я приехала в отпуск, — беззаботно отозвалась она. — Надо мне приводить здесь все в порядок.

Дженни улыбнулась.

— Замечательно! Очень уж давно я жила без соседей.

— Можно мне позвонить от тебя водопроводчикам и электрикам?

Дженни приветливо взмахнула рукой.

— Все в твоем распоряжении! Кстати, уже первый час. Не хочешь зайти и пообедать со мной? Или ты поздно завтракала?

— С удовольствием пообедаю. Просто умираю от голода! — воскликнула Шелли, осторожно обходя вопрос о причинах.

Она проследовала за Дженни на ее половину, стараясь ступать на цыпочках.

— Ребенок спит? — осведомилась Шелли. — Мне говорить шепотом?

Дженни с улыбкой покачала головой.

— Нет. Дрю увел ее на пляж.

Невидимая рука как будто ухватила Шелли за горло.

— Дрю?

Дженни заулыбалась еще шире.

— А что ты удивляешься? Он же на нее не надышится! Он просто удивительно с ней обращается, и Элли отвечает ему тем же. — Она бросила взгляд на часы. — Пойду состряпаю что-нибудь. Телефон там.

— Спасибо.

Старательно отмахиваясь от назойливого образа Дрю, удивительно обращающегося с детьми, Шелли прошла к телефону и принялась листать справочник. Наконец ей удалось найти номера необходимых служб. Затем пришлось провести целых десять минут с трубкой в руках, и лишь после этого она смогла опуститься на диван с тяжелым вздохом.

— Что-нибудь не так? — поинтересовалась Дженни, входя в комнату с бутылкой вина и подносом, на котором горкой лежали сэндвичи.

— Бюрократия, — ответила Шелли. — Из-за какой-то идиотской системы приоритетов они не могут подключить коммуникации до выходных. До выходных — ты можешь себе представить?

— О чем ты говоришь! — Дженни наполнила стакан. — Выпей, тебе сразу станет лучше.

Шелли с наслаждением сделала большой глоток.

— Умм… Точно. — Она выпрямилась, и лицо ее приняло испуганное выражение. — Дженни, что со мной происходит? Вчера я даже не смыла косметику перед сном, а сегодня пью вино в середине дня!

— Катишься по наклонной плоскости, — шутливо подтвердила Дженни. — Знаешь, что бы я предприняла на твоем месте?

— Уехала бы из города или ворочалась бы в кровати, притворяясь, что ничего не случилось.

— Ничего подобного. Я бы откровенно поговорила с Дрю.

— С Дрю? — мрачно повторила Шелли.

Ей захотелось добавить: с непредсказуемым, властным Дрю? Но она сдержалась. Пусть бы даже брат с сестрой собачились насмерть, все равно существует семейная солидарность. Шелли не могла заговорить с Дженни о том, что Дрю она бы попросила о помощи в самую последнюю очередь. Во всяком случае, пока она не узнает, из каких соображений Дрю привел ее в свой отель, причем притворился обыкновенным посетителем. Да и она попалась на крючок!

— Понимаешь, он научился творить чудеса с нашими нудными чиновниками! Он их буквально приручил.

Это уже слишком!

— Хватит делать из него святого! — раздраженно воскликнула Шелли. — Насколько я поняла, он разлучает тебя с Джейми! У него есть и темная сторона — его властность, давай не будем об этом забывать!

Дженни рассеянно взглянула на свой нетронутый сэндвич.

— Он говорит, что желает мне добра.

— Что же ему еще остается говорить?

— Он…

Шелли метнула на Дженни гневный взгляд и резко заговорила:

— Рассказывай! Тебе же не терпится поделиться всем этим!

— Наверное, да, — вздохнула Дженни. — Понимаешь, когда мы с Джейми…

Она закусила губу, и слова застряли у нее в горле.

— Итак, когда вы с Джейми?.. — негромко произнесла Шелли. — Вы расстались, но не находите мужества сказать об этом вслух? Из-за того, что вы боитесь правды?

Дженни подняла на нее удивленный взгляд.

— Ну да… Это так. Как ты догадалась?

Шелли поморщилась.

— А как ты полагаешь, Дженни? Я не догадалась — я знаю! Я была в этой ситуации! Пусть в городе меня называют мисс Бессердечной, но уверяю тебя, мне было… — она вовремя вспомнила, с кем говорит, и подобрала приличествующее слово: — грустно.

Вот именно, «грустно» — слово, обозначающее спокойное, уравновешенное чувство, совершенно не подходящее для того состояния, в котором тогда находилась Шелли. Точнее было бы сказать, что из нее вырвали — без всякого обезболивания — самую важную часть ее существа.

— Мне было очень грустно, когда… закончились наши отношения.

— Ты, наверное, очень его любила?

— Я… Да, конечно, я любила его. Я его… — Голос Шелли задрожал, и она ощутила, что вот-вот выплеснется наружу ее страх — страх перед тем, что прошедшее время не соответствует тому, что она чувствует и сейчас. — Очень любила.

— И нет надежды, что у вас все наладится?

Шелли покачала головой.

— Нет. Никакой. Если он сейчас и хочет меня, то только ради секса.

— А тебя это не интересует?

— Послушай, я все-таки живой человек! Естественно, меня это интересует! Но это не приведет ни к чему хорошему, так не лучше ли этого избежать? — Она слегка пожала плечами и изобразила вежливую улыбку, принятую в тех случаях, когда человек намерен закрыть тему. Нет, не стоит говорить о Дрю в таком ключе. Тем более с его сестрой. — А теперь расскажи мне про Джейми.

Дженни вновь наполнила стаканы.

— Беременности мы не ожидали. — Она подняла голову и встретила испытующий взгляд Шелли. — То есть не совсем так…

Она мгновенно покраснела.

— Ты была неосмотрительна?

— Я любила его, — просто ответила Дженни. — И я не могла тогда думать о предохранении. А дальше — ты понимаешь: между нами встал ребенок. — Она вздохнула. — Джейми уже не находил меня привлекательной, когда я была беременна, и так и не смог смириться с тем, что девочка вечно кричала. Понимаешь, он же ненамного старше меня, — добавила она таким тоном, словно это обстоятельство объясняло все. — Жили мы в его крошечной комнатке, и я, по-моему, все время плакала…

— Неудивительно. — Лицо Шелли помрачнело. — Стресс плохо сочетается с гормональной перестройкой.

Дженни посмотрела на дно стакана.

— И тогда мы разошлись. Я не хотела уходить, но понимала, что, если останусь, нам всем будет хуже.

— Какого возраста тогда была Элли?

— Ей было пять недель.

— Пять недель? И он отпустил тебя с пятинедельным ребенком на руках? Да что он за человек?

— Странный. — Дженни непроизвольно сплела пальцы и тут же разжала их. — Так и Дрю говорит.

— Не удивляюсь! Я не считаю себя близкой подружкой твоего брата, но должна тебе сказать, что в этом слове выражается весь характер твоего Джейми!

Дженни помотала головой.

— Не то! И Джейми вовсе не такой! Наши отношения намного улучшились после того, как я ушла.

— Еще бы они не улучшились! — фыркнула Шелли. — Для него! Он наслаждается жизнью: у него есть женщина, ребенок, а от шума и забот он избавлен! Это типичный эгоизм. — Увидев недовольное выражение на лице Дженни, она вздохнула. — Так что же было дальше?

— Дрю убедил меня переехать сюда. Дом пустовал, а принадлежит он сейчас Дрю. Он выкупил дом у родителей, чтобы они смогли подобрать себе жилье на острове Уайт, и я даже удивилась, что он сохранил эту лачугу. Уж точно не дворец. — Она обвела взглядом комнату, будто увидев ее в первый раз. — Может, на него вдруг нашла сентиментальность. Как бы то ни было, мне повезло. Он отремонтировал дом, обставил его, чтобы мне было удобно жить, но…

Шелли взболтала вино в стакане. Итальянское вино.

— Но?..

— Он не пожелал, чтобы Джейми поселился здесь со мной. Он говорит, что пора перестать кормить Джейми с ложечки.

— А Джейми хотел бы сюда переехать?

— Знаешь, Дрю повел себя так жестко, что Джейми сказал: он, мол, уже не знает, чего хочет, если не считать яхты…

— Итак, давай определимся. — Шелли помрачнела. — Джейми не имеет средств на собственного ребенка, но может содержать яхту.

— Нет! — Дженни затрясла головой. — Все не так! Он содержит Элли, и ему для этого приходится много работать.

— Ну, в этом он похож на большинство жителей нашей планеты, — осторожно заметила Шелли.

— Но по лодкам он сходит с ума! Все говорят, что море — его стихия. А сейчас в окрестностях продается изумительная яхта, правда страшно заброшенная. Джейми сгорает от желания ее купить, но владелец отказал ему. А возможность для него уникальная! — На секунду лицо Дженни по-детски вспыхнуло. — Если бы эта яхта оказалась у него и он восстановил ее, мы бы ее продали, и выручки хватило бы на троих. Да, поверь! — с жаром добавила Дженни. — Мы смогли бы выкупить у Дрю этот дом. Или приобрели бы другой.

— Но Джейми самостоятельно не потянет такую сделку, а Дрю не собирается ему помогать?

Слишком поздно Шелли сообразила: ее слова означают ее осведомленность о том, что Дрю стал Денежным Мешком.

— В общем так.

— Значит, положение у вас патовое?

— Да.

— Дай-ка мне подумать, — сказала Шелли. — Хотя вряд ли я имею право советовать людям, как им устраивать свою жизнь.

— Имеешь! — горячо возразила Дженни. — Ты, по крайней мере, повидала мир. Жила в Италии! Я-то ни разу не выезжала из Милмута, если не считать двух недель в Испании, когда мне было пятнадцать лет!

Шелли рассмеялась и осушила стакан, напомнив себе в то же время, что это уже второй. Наверное, именно из-за вина щеки ее вспыхнули, а в желудке появилось необычное ощущение.

— Ого! — воскликнула она. — Я не привыкла пить вино посреди дня. Оно уже ударило мне в голову.

— Съешь сэндвич. — Дженни пододвинула к ней тарелку.

Шелли дожевывала второй сэндвич, когда раздался звонок в дверь, и Дженни вскочила.

— Это Дрю с Элли, так что прости-прощай покой! — вздохнула она. — Я дочку до смерти люблю, но все же замечательно иногда отвлечься, спокойно поесть и не бежать куда-то каждые пять секунд!

— Я всегда могу с ней посидеть — на случай, если тебе захочется провести вечер с Джейми. Или день. Только скажи!

— Ты это серьезно?

Шелли рассмеялась.

— Ну конечно! Послушай, если Дрю здесь, то мне лучше уйти.

— Нет, Шелли, не уходи, он будет рад тебя видеть.

Шелли усмехнулась, но спорить не стала. Как только Дженни покинула комнату, улыбка пропала с лица Шелли; она выпрямилась, услышав доносившийся из небольшой прихожей глубокий голос.

Должно быть, Дженни сообщила брату о ее присутствии, так как, когда он вошел, лицо его было мрачным и напряженным. Пухлая малышка прижималась к нему, как маленькая обезьянка, ее темноволосая головка прильнула к его шее.

Шелли смотрела на Дрю. О, он изумительно выглядит с ребенком на руках!

Дрю бросил на нее быстрый взгляд, и темные ресницы прикрыли сапфировый блеск его глаз. Он тут же заметил румянец на ее щеках и возбужденное выражение лица.

— Пьешь?

Теперь она уже не любовалась им.

— А, прибыл сыщик Гловер! И спрашивает, пью ли я! О, нет, Дрю, в данную секунду я не пью, но это легко исправить. — Шелли решительным жестом наполнила пустой стакан. — И пока ты не успел ничего сказать: я не пьяна!

— Только слегка навеселе? — Он стал расстегивать костюмчик Элли. — И планируешь к вечеру свалиться с ног?

— Я вовсе не навеселе! — яростно возразила Шелли. — А как раз наоборот!

— Ничего, развеселишься, если будешь продолжать в том же духе.

— Па-па! — закричала Элли и вцепилась в клок его темных волос.

Дрю охнул, силясь разжать ее маленькие, но сильные пальцы.

— Я же не твой папа, котенок.

Дженни протянула руки, чтобы взять девочку.

— По-моему, мне нужно срочно ее помыть. Дрю, бери вино и сэндвичи. — Она заметила, что бутылка опустела. — Если хочешь, открой еще одну.

— Нет, благодарю, — проворчал он. — У меня есть дела.

— Например, выдумать еще какую-нибудь милую ложь? — осведомилась Шелли. — Вроде того, что ты простой наемный плотник, тогда как на самом деле ты вошел в высшее общество?

— Еще не вполне вошел, — сухо возразил Дрю. — Между прочим, я собирался решить вопрос с электричеством и водопроводом в твоем доме. Дженни сказала, что иначе тебе придется ждать до выходных.

— Так мне ответили. — Шелли с подозрением взглянула на Дрю. — И я не понимаю, каким образом ты убедишь городские службы поторопиться.

— Почему бы не попробовать? — невозмутимо отозвался Дрю. — Давай пройдем к тебе и посмотрим на счетчики.

— У меня не подключен телефон, — раздраженно бросила Шелли. В самом деле, она была крайне раздражена — пожалуй, куда сильнее, чем следовало. — Разве ты забыл?

— Тебе сегодня везет, Шелли, потому что телефон уже есть.

С безмятежной улыбкой Дрю опустил руку в карман джинсов, и Шелли не сразу поняла, что он извлек оттуда плоский мобильный телефон, который и протянул ей с видом победителя.

— Видишь? — Он взял у нее стакан с вином и поставил на стол. — Оставь. Тебе больше не нужно.

Черт возьми, он прав! Ей не только не нужно больше — ей больше не хочется. Она уже начинала чувствовать себя не в своей тарелке.

Решившись никоим образом не выказывать признаков опьянения, Шелли поднялась.

Они вышли во двор. Небо над головой было ярко-голубым, воздух — прохладным и чистым. Окрестные коттеджи в лучах солнца золотились, как кукольные домики. Когда-то они постоянно ходили друг к другу. На Шелли вдруг нахлынули воспоминания о том, как их жизни тогда были слиты воедино.

— Ключ!

Он протянул руку, словно хирург ассистенту, и Шелли послушно передала ему ключ, чтобы он отпер ее дом.

Дрю распахнул перед ней дверь, и ей пришлось оказаться в захватывающей дыхание близости от него, чтобы войти. Она обнаружила, что не в силах взглянуть ему в лицо. Царившая в доме тишина красноречиво напомнила Шелли, что они с Дрю одни…

Наконец она решилась поднять глаза и убедилась в том, что он вовсе на нее не смотрит, а, сняв показания счетчика, набирает номер на мобильном телефоне.

С восхищением и растущим беспокойством она прислушивалась к тому, как Дрю беседует с чиновниками — сначала из водопроводной конторы, затем из электроуправления. Завершив переговоры, он убрал аппарат в карман брюк.

— Готово! Они подъедут к концу дня.

Чувство тревоги не позволило Шелли даже поблагодарить Дрю за помощь. Ей удалось лишь съязвить:

— Считаешь себя очень ловким?

Он пожал плечами — пожалуй, со скромным видом.

— Шелли, не нужно быть особенно ловким, чтобы одолеть нашу бюрократическую систему. Стоит только проявить настойчивость и уверенность. Ну, еще умение болтать — до известного предела.

— Разумеется, этих качеств у тебя в избытке! — Шелли прошла в гостиную, почувствовав, как сильно забилось у нее сердце при звуке его шагов за спиной. — Нужно обладать немалой уверенностью, чтобы приказать своему персоналу делать вид, что ты не являешься владельцем «Западного»! Скажи, Дрю, для чего тебе понадобилось затевать эту комедию? Не из скромности, надо полагать?

Дрю небрежно облокотился на пианино, на котором уже много лет никто не играл.

— Нет, не из скромности. Из желания увидеть, изменилась ли ты.

— И для этого было необходимо уверить меня, что ты не изменился?

— Честно говоря, женщины бывают настолько предсказуемыми, когда им известно, что у тебя есть деньги…

Почему же Шелли при этих словах почувствовала себя так, как будто он поворачивал нож в ее теле? Внутренний голос подсказывал ей, что она сейчас угодит в ловушку, но вино придало ей отваги.

— В чем именно предсказуемыми? — выпалила она. — Сразу вешаются тебе на шею?

Она заметила, как потемнели его глаза, а губы тронула кривая усмешка. Ее опять охватило смущение.

— Гм, — отозвался он. — К сожалению, этого пока не происходило. — Он поднял брови, придав своему лицу ироничное выражение. — Шелли, я живу надеждой.

Его слова оказали на нее колдовское воздействие, и желание возрастало в ней, как распускающийся бутон. Она скрестила руки на груди, что ей совершенно не помогло. Этот жест должен был означать твердость и готовность постоять за себя, но принес он лишь ощущение жжения в груди.

Ей вспомнилась миланская галерея Марко — обязательная для посещения достопримечательность славного города. Какой же вопрос стоит задать человеку, к которому у нее нет эмоционального интереса? Прежде всего полезно искривить губы в учтивой полуулыбке. Так она и поступила.

— Дрю, во-первых, как тебе удалось приобрести «Западный»? Выиграл в лотерею или что-нибудь в этом роде?

— Тебе угодно знать, откуда у меня деньги? Они добыты обычным путем: прорва работы плюс чуть-чуть удачи.

— Так просто?

— Нет, не просто. Точнее, просто, но нелегко. — Он улыбался. — Может быть, ты удивишься, но вечерние занятия, которые столько раз мешали мне быть с тобой, в конце концов окупились. Я узнал, что люди готовы чертовски хорошо платить за то, чтобы их дома создавались, а не строились. А я умел делать и то и другое — в отличие от конкурентов.

Глаза Шелли расширились.

— Ты проектируешь дома?

— Я это умею. Я занимался этим. И сейчас иногда занимаюсь. А кроме того, у меня есть другие задачи.

— Например?

Неожиданно ей показалось, что Дрю имеет право быть довольным собой.

— Я бы назвал это возрождением. Началось с того, что мне достался заложенный дом. Я выкупил его по бросовой цене и рассчитывал отремонтировать и продать. Но он занимал большой земельный участок, так что я обратился за разрешением на его перепланировку и строительство другого дома на территории сада. Я вознамерился сделать так, чтобы оба строения выглядели блестяще.

— И тебе это удалось, я полагаю?

Дрю пожал плечами и усмехнулся.

— Ну да. А потом я их оба продал — по хорошей цене.

— И много выручил?

— Очень. Шелли, незачем так удивляться.

— Я не могу удержаться! Наверное, доход ты вложил в дело?

Он покачал головой.

— Не в обычном смысле слова. В наших краях недвижимость — едва ли не лучшее вложение капитала, но немногим дано извлекать из нее все что можно. Слава богу, я знаю, как этого добиваться. Поэтому я продолжил начатое. Я покупал недвижимость. Где-то нужно было расширить площадь, где-то пристроить кухню. Большие дома иногда нуждаются в капитальной перестройке. Я надстраивал верхние этажи, разбивал теплицы и в конце концов приобрел репутацию человека, способного создать нечто достойное. Если люди уверены, что ты можешь сделать что-то надежное и одновременно красивое, — считай, что ты выиграл.

— И твои вложения неизменно приносили хороший доход?

— Именно. — Он кивнул и задумчиво потер двумя пальцами подбородок, в то же время пристально наблюдая за ее реакцией. — Когда Джон Катлифф решил оставить «Западный» и уйти на покой, то ревниво заботился о том, чтобы передать его в хорошие руки. Он хотел, чтобы новый владелец знал толк в строительстве. Чтобы он сумел сохранить отель и позаботиться о нем. Дубовая отделка холла отчаянно нуждалась в хорошем плотнике — с этого мы и начали. Джону хотелось, чтобы новый хозяин не вздумал заменить окна из хромированного стекла какой-нибудь дребеденью.

— Тогда мне понятно, почему он остановился на тебе, — искренне заметила Шелли.

На задумчивом лице Дрю мелькнуло недоверие.

— Благодарю тебя, Шелли, — пробурчал он. — Всегда приятно услышать от тебя доброе слово, даже если его и не ожидаешь.

Теперь напряглась она.

— Но ясно же, что тебе пришлось вложить горы денег, чтобы превратить «Западный» в то, чем он стал. Разве это не отразилось на твоих доходах?

— А в чем дело, котенок? Боишься, что сундуки опустели? Что я богат собственностью, но не наличными? — Резким движением головы он предупредил ее возмущенный протест. — Я же видел, что отель не использовал свой потенциал. В силу географического положения Милмута нельзя ожидать, что «Западный» будет полностью востребован круглый год. А мне не хотелось открываться в летний сезон. Поэтому мы взялись за проведение праздников. Наш конек — свадьбы. Дни рождения у нас тоже проходят, иногда мы сдаем здание фирмам под их торжества, если нас устраивает предложенная цена. — Он поморщился. — Лично я такие мероприятия не жалую, — признался он. — Жирные бизнесмены напиваются и пытаются щупать наших девушек!

— О! — непроизвольно воскликнула Шелли.

— Мы купили себе собственный «роллс-ройс», чтобы его водил наш шофер. Молодоженам нравится прокатиться с шиком, — усмехнулся Дрю. — Потом я нашел молодого парня, только-только из колледжа, который доказал, что он — просто-таки вдохновенный повар. Он получил награду на национальном конкурсе месяц назад. А вообще сотрудники к нам нанимаются на весь год, их не увольняют, когда лето кончается.

— Значит, передо мной рыцарь без страха и упрека, — фыркнула Шелли. — Грабишь богатых, чтобы платить бедным?

Дрю улыбнулся.

— Имеешь в виду Робин Гуда? Так он не рыцарь. По-моему, ты, котенок, находишь неудачные сравнения.

— О, Дрю, я вижу, ты теперь знаешь обо всем на свете! И при этом без университетского образования!

Он не дрогнул.

— Что мне слышится под твоим сарказмом? Нотка горечи? Или сожаления?

Шелли очень захотелось, чтобы он не видел ее притворства.

— Сожаления? — бросила она и даже смогла выдавить смешок и тряхнуть головой. — Нет.

— Нет? — Он оттолкнулся от пианино и встал прямо напротив нее, а она, как испуганная лошадь, шагнула назад. — Шелли, твое тело говорит об обратном.

— Не знаю, о чем таком может говорить тело!

— Ну, я…

— Я наслышана о твоих приключениях! О чем говорит тело женщины?!

Дрю замер.

— Шелли, не надо говорить загадками, — мягко попросил он. — Скажи, что ты имела в виду.

Больно. Глупо, нелепо, неправильно и все же безумно больно.

— Насколько я понимаю, женщины вешаются на тебя в твоих роскошных номерах, но ты весьма разборчив!

— Значит, ты считаешь, что имела право разорвать нашу помолвку, могла…

— Ты вынудил меня ее разорвать!

— …сбежать в Италию с богатым любовником, жить с ним три года — что не тянет на мимолетный флирт, согласись! — а потом явиться сюда и вести себя, как оскорбленная жена, как будто у тебя есть на это какое-то право!

Пусть будет пытка. Какое-то смутное внутреннее желание требовало узнать все.

— Так я права?

— Права в чем? Имел ли я сотни женщин? — рявкнул Дрю. — Может быть, тебе выложить имена и даты?

Она зажала ладонями уши, начисто забыв о том, что ее руки не зря прикрывали ноющую грудь.

— Нет!

— Не нет, а да! — Глаза его почти выкатились из орбит. — Сейчас тебе, Шелли, только это и нужно! Ты только что вытягивала это из меня.

И он сжал ее в объятиях так порывисто, как будто она сама напросилась. Молила его…

Он наклонил голову и зашептал ей в ухо:

— Я уже сказал, котенок: твое тело о многом говорит.

Его губы почти не касались ее, но, честно говоря, если бы он сейчас распластал ее на ковре, прижал к полу, она закричала бы от наслаждения.

Он легко приобнял ее за плечи — так, что никто бы не сказал, будто он удерживает ее против воли. А он и не удерживал. Не удерживал. Боже, теперь его губы гладили ее щеку. Она отчаянно поворачивала голову, чтобы он мог впиться в ее губы, а он смеялся, издевался над ней.

А когда их губы наконец слились, ее счастье было так велико, что граничило с умопомрачением. Вместе с желанием это счастье составляло самую одуряющую смесь в мире. Он всегда умел это — привести ее на край света за одну минуту.

Его руки медленно соскользнули с плеч на грудь. Она могла остановить его руки. Остановить их, пока они не начали играть с сосками так, что она застонала. И помешать его пальцам восхитительно сжаться, оценивая их упругость.

Она сдалась, прижалась к нему в горячей, откровенной, бесстыдной страсти, а он внезапно отпрянул от нее и с горькой досадой взглянул на свои дрожащие руки.

— Боже, как же я прав! — пробормотал он, как будто обращаясь к самому себе. — Как же я чертовски прав! Насколько предсказуемы все женщины, и ты в особенности!

Она смотрела на него непонимающе, слишком потрясенная, чтобы говорить.

— Вчера ты не хотела подойти ко мне! — с жаром воскликнул он. — Ты повела себя так, как будто я совершил тяжкое преступление, когда хотел поцеловать тебя! А сейчас ведь ты уже не смотришь на меня как на простого работягу-плотника, который озабочен только тем, чтобы сохранить крышу над головой?

Несправедливое обвинение хлестнуло Шелли. Всю свою жизнь она рвалась к нему, невзирая на то, что было — или чего не было — у него в кошельке.

— Ты знаешь, что это неправда!

Он покачал головой.

— Я знаю только одно: сегодня тебе стало известно, что я стою некоторой суммы, и ты уже ждешь не дождешься возможности кинуться ко мне в объятия!

Она вспыхнула от оскорблений, его нескрываемая неприязнь вернула ей дар речи. И ее гордость.

— Ты! Ты так убежден, что стоишь дорого? Так вот, я скажу тебе, чего ты стоишь, Дрю Гловер, — ничего!

— И все же тебе не терпелось заняться с этим «ничего» страстным сексом, так, Шелли?

Она издала нервный смешок.

— Как будто у нас боксерский поединок!

— А как ты бы это назвала, а, котенок? — произнес он бархатным и в то же время враждебным тоном.

И этот вопрос заставил ее почувствовать, что его любовь к ней умерла. Нет, желание он испытывал, желание мощное, он явственно дал это понять. Но что такое желание без уважения? Не разобьет ли оно вдребезги ее уважение к себе?

— Похоже, твое нынешнее богатство отразилось на твоем рассудке, — холодно заметила она. — Ты стал еще высокомернее, Дрю Гловер, и я почти ненавижу тебя.

— Может, и так, Шелли. И тем не менее ты меня все еще хочешь.

Дрю вышел, хлопнув дверью.