Возвращение: Наступление ночи (пер. Lidenn Husid)

Глава 17

В первые дни после того, как она вернулась из загробной жизни, Стефан укладывал ее спать пораньше, хорошенечко укрывал и тогда позволял ей «работать за его компьютером» вместе с ним, оставляя записи в своего рода дневнике, рассказывая о том, что произошло сегодня, и всегда добавлял его собственные впечатления.

Сейчас она открыла этот файл, отчаянно и безнадежно прокручивая его до конца.

И вот оно:

Моя дорогая Елена,

Я знаю, что ты рано или поздно это прочтешь. Я надеюсь что рано.

Дорогая, Я верю, что сейчас ты можешь сама о себе позаботиться, я никогда прежде не видел такой сильной и независимой девушки.

И это означает, что время пришло. Пришел то час, когда я должен уйти. Я не могу больше оставаться рядом, не обращая тебя в вампира, снова. А мы оба знаем, что это не должно произойти.

Пожалуйста, прости меня. Пожалуйста, забудь меня. Я не хочу уходить, но я должен.

Если тебе понадобится помощь, я вынудил Деймона дать слово, что он защитит тебя. Он никогда не причинит тебе боли, и все то зло, которое сейчас твориться в Феллс Черч, не посмеет прикоснуться к тебе рядом с ним.

Моя дорогая, мой ангел, я всегда буду любить тебя…

Стефан

P.S

Чтобы помочь тебе влиться в нормальную жизнь, я внес деньги, за аренду комнаты в течение следующего года. Кроме того, я оставил тебе $20,000 стодолларовыми купюрами под второй половицей от стены, пересекающей кровать. Используй их на будущее с тем, кого бы ты ни выбрала.

И снова, если тебе что-нибудь потребуется, Деймон поможет. Доверяй его решеньям, если тебе нужен будет совет. О, моя прекрасная маленькая любимая, как я могу уйти? Даже ради тебя?

Елена закончила читать письмо.

А затем просто сидела около компьютера.

После всех поисков, она наконец-то нашла ответ.

И она не знала, что ей теперь делать, кроме как кричать.

Если тебе понадобится помощь – иди к Деймону… Доверяй его решениям… Письмо бы так вопиюще не рекламировало Деймона если бы его написал сам Деймон.

И Стефан исчез. И его одежда исчезла. И его обувь исчезла.

Он оставил ее.

Начать жить заново…

Именно в таком состоянии, ее нашли Бонни и Мередит, которых встревожило то, что Стефан не отвечал на их телефонные звонки в течение часа. Это был первый раз, когда девочки не смогли дозвониться к нему с тех пор как юноша приехал по их просьбе, для ликвидации монстра. Но сейчас монстр был мертв и Елена…

Елена сидела напротив шкафа Стефана.

– Он даже туфли свои забрал, – мягко, но бесчувственно сказала она. – Он забрал все. Но заплатил за год проживания в комнате. И вчера утром он купил мне Ягуар.

– Елена…

– Ты что не видишь? – заплакала она. – Это мое пробуждение. Бонни предсказывала, что оно будет внезапным и шокирующим, и что я буду нуждаться в вас обеих. И в Мэтте?

– Он не упоминался по имени, – уныло сказала Бонни.

– Но я думаю, что мы будем нуждаться в его помощи, – мрачно возразила Мередит.

– Когда мы со Стефаном были вместе, прежде чем я стала вампиром, я всегда это знала, – прошептала Елена. – Что придет тот момент, когда он попытается уйти от меня для моего же блага. – Внезапно она ударила кулаком об пол, достаточно сильно, чтобы поранится. – Я знала, но думала, что смогу его отговорить! Он такой благородный, такой самоотверженный! И теперь он ушел!

– Тебе и в правду все равно, – спокойно сказала Мередит, наблюдая за Еленой, – станешь ли ты вампиром или останешься человеком.

– Ты права – мне все равно! Мне на все наплевать до тех пор, пока я могу быть с ним. Когда я была духом, я знала, что ничто меня не изменит. Теперь я человек, и так же как и все люди, готова измениться,… но это не важно.

– Может быть, это и есть пробуждение, – тихо предположила Мередит.

– О, возможно то, что он не принес ей завтрак и есть пробуждение! – сердито сказала Бонни. Она смотрела на пламя больше чем полчаса, пытаясь установить психический контакт со Стефаном. – Либо он не будет… либо не может, – сказала она, не заметив как Мередит яростно качала головой, пока слова не вылетели наружу.

– Что ты хочешь сказать «не может», – потребовала ответа Елена, резко оторвав спину от пола, садясь.

– Я не знаю! Елена, ты мне больно делаешь!

– Он в опасности? Думай, Бонни! Он плохо себя чувствует из-за меня?

Бонни посмотрела на Мередит, которая телеграфировала «нет». Затем она посмотрела на Елену, требующую правды. И закрыла глаза. – Я не уверена, – сказала Бонни.

Она медленно разлепила веки, ожидая, когда Елена взорвется. Однако Елена не собиралась. Она просто медленно закрывала глаза сама и сжала губы.

– Давным давно, я поклялась, что буду с ним, даже если это убьет нас обоих, – тихо сказала она. – Если он думает, что достаточно просто уйти от меня, потому что мне так будет лучше или еще по какой причине… он ошибается. Для начала я пойду к Деймону, так как Стефан, похоже, этого очень хотел. А затем я пойду за ним. Кто-нибудь да скажет мне, где начать поиски. Он оставил мне двадцать тысяч долларов. Я использую их, чтобы найти его. И если машина сломается, я пойду пешком; и когда я больше не смогу идти, я поползу. Но найду его.

– Только не одна, – уверила ее Мередит. – мы пойдем с тобой, Елена.

– И потом, если он сделал это добровольно, то будет получать пощечины всю его жизнь.

– Как пожелаешь, Елена, – все еще успокаивающе сказала Мередит. – Давайте для начала его найдем.

– Один за всех и все за одного! – воскликнула Бонни. – Мы вернем его назад и заставим извиниться… или нет, – быстро сказала она наперекор качающей головой Мередит. – Елена, нет.

Не плачь, – добавила она прежде чем Елена разрыдалась.

– Итак, Деймону только и оставалось, что пообещать заботится о Елене, и Деймон, должно быть последний кто видел Стефана сегодня утром, – сказал Мэтт, которому только что объяснили ситуацию, вырвав его из дома.

– Да, – с тихой уверенностью подтвердила Елена. – Но Мэтт, ты ошибаешься, если думаешь, что Деймон сделает все, чтобы Стефан был подальше от меня. Деймон не такой, как ты о нем думаешь. Он действительно пытался спасти Бонни той ночью. И ему по-настоящему было больно, когда все вы его возненавидели.

– Я думаю, это как раз то, что называют «подтверждением мотива», – заметила Мередит.

– Нет, как раз подтверждение тому, что у Деймона есть чувства, что ему свойственно все человеческое, – возразила Елена. – И он никогда бы не навредил Стефану из-за,… ну, из-за меня. Он знает, как бы я себя тогда чувствовала.

– Ну, тогда почему он мне не ответит? – проворчала Бонни.

– Может быть потому, что когда он в последний раз видел нас всех вместе, мы смотрели на него так, словно ненавидим, – справедливо заметила Мередит.

– Скажи ему, что я прощу прощения, – произнесла Елена. – Скажи, что я хочу с ним поговорить.

– Я чувствую себя спутником связи, – пожаловалась Бонни, но все же вложила все сердце и силу в каждый вызов. До тех пор, пока она не стала выглядеть измученной и выжатой.

– И, наконец, даже Елена признала, что это никуда не годится.

– Может он придет в чувства и сам начнет тебя звать? – сказала Бонни. – Может завтра.

– Мы сегодня останемся у тебя, – оповестила Елену Мередит. – Бонни, я позвоню твоей сестре и скажу, что ты со мной. Сейчас позвоню отцу и скажу, что буду с тобой. Мэтт, ты не приглашен.

– Спасибо, – сухо сказал Мэтт. – Я что, должен пешком идти домой?

– Нет, можешь взять мою машину, – ответила Елена. – Но пожалуйста, верни ее к завтрашнему утру. Я не хочу, чтобы люди об этом болтали.

Той ночью, три девушки приготовились ко сну, в стиле школьниц, удобно расположившись на запасных простынях и одеялах Миссис Флауэрс (не удивительно, что она выстирала так много простыней сегодня,… должно быть знала каким-то образом, – подумала Елена), мебель была отодвинута к стенам комнаты, а на полу лежало три спальных мешка. Их головы соприкасались, а тела лежали подобно спицам колеса.

«Это и есть пробуждение», – подумала Елена.

«Это осознание того, что в довершение, я могу снова остаться одна. И, о, я так благодарна Мередит и Бонни за то, что они со мной. Это для меня значит больше, чем я могу выразить.

Она, как на автопилоте, подошла к компьютеру, чтобы оставить запись в дневнике. Но после нескольких напечатанных слов, она поняла, что снова плачет, и была тайно рада, когда Мередит обняла ее за плечи и более или мене «заставила» ее выпить горячее молоко с ванилью, корицей и мускатным орехом. И была счастлива, когда Бонни помогла разобраться в одеялах и держала ее за руку, пока они не уснули.

Мэтт остался допоздна. Солнце уже садилось, когда он поехал домой. «Это гонка с темнотой», – вдруг подумал он, не желая отвлекаться от дороги на запах нового дорогого авто, витавшего в Ягуаре. Где-то в глубине души, он размышлял. Парень ничего не хотел говорить девчонкам, но было что-то в прощальной записке Стефана, что беспокоило его. Была единственная вещь, на счет которой Мэтт должен был убедиться, не тыкала ли на нее просто его раненная гордость.

Почему он не написал ничего о них? О старых друзьях Елены, которые теперь «здесь и сейчас». Вы только подумайте, он ведь должен был упомянуть девчонок, пусть даже забыл о Мэтте из-за боли от расставания с Еленой.

Что еще? Определенно есть что-то еще, но Мэтт никак не мог довести это до ума. Все что крутилось у него в голове, было неопределенным, неустойчивым воспоминанием о школе в прошлом году и, да, о Миссис Хилден, учительнице английского.

В тот момент, когда Мэтт думал об этом, он сосредоточился на дороге. Не было никакого другого пути, кроме длинной однополосной дороги, пролегавшей через Старый Лес от пансионата до Феллс Черч. Но он внимательно смотрел вперед, сохраняя боевую готовность.

Он увидел свалившееся дерево, только когда вышел из-за поворота. Мэтт вдавил педаль тормоза, раздался визг экстренной остановки, и машину развернуло почти на девяносто градусов.

Теперь он должен был подумать.

Его первой инстинктивной реакцией было: сразу звонить Стефану. Он ведь может просто поднять это дерево. Но быстро сообразил, и эта мысль была выбита вопросом. Позвонить девчонкам?

Он не мог заставить себя это сделать. Это было не только вопросом о его мужском достоинстве – это была суровая реальность, лежащего прямо перед ним дерева. Даже если они соберутся все вместе, то не смогут сдвинуть его. Слишком большим и тяжелым оно было.

Дерево упало из Старого Леса, и лежало прямо поперек дороги, словно хотело отделить пансионат от остального города.

Мэтт осторожно открыл окно со своей стороны. Он посмотрел в сторону Старого Леса, чтобы увидеть, его корни или, как он сам себе признался, какое-нибудь движение. Но там ничего не было.

Он не видел корней, однако это дерево выглядело слишком молодым, для того чтобы просто упасть в солнечный летний день. Не было ни ветра, ни дождя, ни молнии, ни бобров. Ни лесорубов, – мрачно заключил Мэтт.

Так, что ж, канава с правой стороны дороги была мелкой, и крона до нее не доставала. В принципе, возможно…

Шевеление.

Нет, не в лесу, на дереве прямо напротив него. Что-то шевелило верхние ветви, что-то большее, чем просто ветер.

И тогда он увидел это. Мэтт не мог поверить своим глазам. Это было частью проблемы. Другой ее частью было то, что он вел машину Елены, а не свой старый драндулет. Пока он отчаянно пытался на ощупь закрыть окно, его глаза пристально следили за чем-то отделяющимся от дерева. Никак не получалось нащупать нужную кнопку.

И последней частью проблемы – это создание было очень быстрым. Слишком быстрым для реального.

Следующее что осознал Мэтт, это то, что он борется с этим через окно.

Парень не знал, что Елена показала Бонни на пикнике. Но если это не было малахом, то что, черт возьми, это было? Мэтт жил рядом с лесом всю свою сознательную жизнь, и он никогда не видел насекомое похожее на это.

А это было насекомое. Кожа была как кора, но это был просто камуфляж, уловка. Оно било лобовое стекло с такой силой, как будто делало это двумя руками – Мэтт слышал и чувствовал это. Существо было длинной с его руку, и казалось, хлестало щупальцами кругами, это было невообразимо, но эта тварь застряла на полпути, в окне.

Выглядела она скорее, как большая пиявка или кальмар, чем насекомое. Длинные, змеевидные щупальца походили на виноградные лозы, но они были более толстыми, шире пальца и еще на них были присоски,… а в присосках было кое-что острое. Зубы. Одна из виноградных лоз обвила его шею, и он внезапно почувствовал всасывающую боль.

Виноградная лоза обернулась вокруг его горла три или четыре раза, и напряглась. Он должен был использовать одну руку, чтобы схватить и сорвать это. Что оставляло ему только один свободный кулак для того, чтобы молотить эту штуку,… которая показала, что у нее есть рот, если не глаз. Как и у остальных животных, рот был радиально симметричен: круглый, с зубами, расположенными кругом. Оно потянуло его руку внутрь, и к своему ужасу Мэтт увидел в глубине этого круга, пару щипцов, достаточно больших, чтобы откусить палец.

Боже, нет! Он сжал руку в кулак, отчаянно пытаясь лупить это изнутри.

Выброс адреналина от того, что он увидел, позволил ему стянуть хлещущую виноградную лозу со всего горла, присоски отцепились последними. Но теперь его рука была уже проглочена до локтя. Парень заставил себя напасть на насекомое, ударяя со всей силы, точно это была акула, которую оно ему напомнило.

Мэтт должен был вытащить руку. Он вслепую открыл основание круглого рта и просто вырвал кусок плоти, который приземлился на его колени. Тем временем щупальца все еще кружились вокруг, дрались с автомобилем, отыскивая вход в него. В какой-то момент существо могло понять, что ему нужно всего лишь сжаться и пролезть.

Что-то острое задело сустав парня. Щипцы! Его рука была почти полностью охвачена этим. Мэтт пытался полностью сосредоточиться на том, как освободиться. Часть его внимания пошла на поиски брюха. Чудовище было невероятным.

Он должен попытаться вытащить свою руку. Но парень уже готовился ее потерять, так же быстро, как засунь он ее в измельчитесь мусора.

Он уже расстегнул свой ремень безопасности. Теперь он с силой оттолкнулся вправо к пассажирскому сиденью. Он чувствовал, как зубы чудовища раздирают его кожу, так как он тянул руку через них. Он видел длинные кровавые борозды, остающиеся на ней. Но все это было неважно. Важно было вытянуть руку из пасти чудища.

В тот же самый момент, его вторая рука нашла кнопку открывающую окно. Он потянул ее вверх, вытащив запястье из пасти существа, и окно закрылось прямо на нем.

Мэтт ожидал, что раздастся треск и потечет черная кровь, возможно прямо на пол машины, как в «Инопланетянине».

Вместо этого, оно просто испарилось. Оно просто… стало прозрачным, а потом превратилось в крошечные частицы света, которые исчезли, когда Мэтт уставился на них.

Существо оставило его с одной окровавленной покрытой шрамами рукой, огромной раной на горле, и голыми суставами на другой руке. Но парень не терял времени на изучение своих ран, он должен был выбираться оттуда. Ветви снова зашевелились, и он не собирался ждать, чтобы убедится в том, что это только ветер.

Был только один путь. Канава.

Он вставил ключ зажигания и повернул его. Достиг рва, надеясь, что он не слишком глубокий и что дерево не продырявит шины.

Стояло острое напряжение, отчего зубы Мэтта стучали, и он сжимал губы. Затем послышался хруст листьев и веток, и на мгновение показалось, что он окончательно застрял. Но Мэтт не спускал ногу с педали газа, вдавливая ее в пол с такой силой, на которую был способен.

Наконец машина освободилась и завиляла по канаве, парень сумел вернуть контроль над управлением и уклониться к дороге, как раз вовремя, чтобы взять влево там, где ров кончался.

У него была гипервентиляция легких. Он мчался по дороге, выжимая 50 миль в час, краем глаза следя за Старым Лесом, пока внезапно благословенный одинокий красный свет не осветил его, как маяк в сумраке.

Пересечение с Мэллори. Ему пришлось заставить себя провизжать в другой резиносжигающей остановке. Резкий поворот направо, и он отъехал от леса. Так парень должен будет петлять десятком улиц для того, чтобы добраться к дому, но, по крайней мере, он избежит любых больших рощ.

Это была большая петля, и теперь, когда опасность миновала, Мэтт начал чувствовать боль в своей исполосованной руке. Парень уже тянул Ягуар к дому и ощущал головокружение. Он затормозил под уличным фонарем и позволил машине проплыть в темноту за его пределами. Мэтт не хотел, чтобы кто-нибудь увидел его в таком состоянии.

Должен ли он позвонить девочкам? Предупредить, чтобы они никуда не выходили ночью, потому что в лесу опасно? Но они уже это знали. Мередит никогда бы не позволила Елене сунуться в Старый Лес, не теперь, когда Елена была человеком. И Бонни бы подняла большой шум, если бы кто-то предложил прогуляться в темноте… после всего, что случилось. В конце концов, Елена уже показала им, ЧТО там может случиться, разве нет?

Малах. Уродливое слово для реально отвратительного существа.

То, что им действительно было нужно, так это помощь специальной службы, чтобы убрать дерево с дороги. Но не ночью. Скорей всего, никто больше, не будет пользоваться той одинокой дорогой сегодня вечером. И специально посылать туда людей он не хотел – ведь это бы означало вручить их прямо в щупальца малаха. Завтра утром он первым делом позвонит в полицию. Они сами разберутся, кого отрядить на уборку того дерева.

Было уже темно, позднее, чем он предполагал. Мэтт, вероятно должен позвонить девочкам после всего. Но сначала он хотел, чтобы его голова немного просветлела. Его царапины зудели и горели. Он обнаружил, что ему трудно об этом думать. Может он просто подышит минутку…