Возвращение в юность

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Фостер Дойль Хейден окинул взглядом помещение и заметил, как здесь все пыльно и запущено. Это были его личные владения. Он уже давно отошел от дел, но сохранил свой офис. Он любил иногда зайти сюда, выкурить запрещенную врачами сигару и выпить двойной бурбон. Ему нравился запах потрескавшейся кожи и дыма. Это напоминало о тех годах, когда он был мужчиной во цвете лет и когда, оставив адвокатскую практику, занял пост в окружном суде.

Он нежно коснулся рукой коробки для сигар — кожа ее уже потрескалась. Коробка стояла на видном месте на его письменном столе. Последний подарок умершей жены. Почему он вспомнил ее именно сейчас? Потому что, ответил он себе, сейчас сюда должна придти Ирэн. И сейчас ему хотелось невозможного: чтобы жена была рядом. Он собирался сказать дочери, что не потерпит никакого возобновления ее отношений с Кейдером Хэррисом.

Почему этот ублюдок решил вернуться в город? Не может быть, чтобы ради Кевина! Даже если Кейдер признает Кевина своим сыном, он уже ничего не сможет сделать. Кейдер так давно уехал, что никому даже не приходило в голову искать сходство между ним и Кевином. Но с его возвращением это сходство вдруг может всем броситься в глаза.

В некотором смысле это было даже хорошо, что Кейдер стал отцом одного из Хейденов. Старая кровь нуждается в омоложении, и Кевин еще раз неопровержимо доказал, что этот принцип остается в силе. Кровь Хейденов хороша для таких девчонок, как Бетани. Несмотря на то, что Фостер Дойль все время пытался обманывать себя, сейчас он вынужден был признать, что только благодаря крови Хэрриса его внук Кевин стал таким. Боже! Он очень любил мальчика и знал: ничто не сможет изменить это отношение.

Эти мысли взволновали Фостера Дойля, он почувствовал, как усилилось сердцебиение. Может, это из-за сигары, ведь ему категорически запрещали курить? Кейдер Хэррис может все испортить. Ирэн, если не контролировать ее поступки, тоже может все испортить. Даже Артур, этот простоватый Артур, способен натворить неизвестно что, если узнает, что Кевин — сын Кейдера Хэрриса. Кейдера нужно держать подальше от Кевина. И это совсем не сложно. В конце августа Кевин уедет в Тьюлейн, а когда Фостер Дойль выяснит все, что касается Кейдера Хэрриса, тот не задержится здесь надолго. Ирэн может стать единственным препятствием, но и она, конечно, не настолько глупа, чтобы понять, что произойдет, если она решит снова связаться с Кейдером Хэррисом.

Фостер Дойль почувствовал тупую боль в груди и сидел не шевелясь, стараясь успокоиться, но безуспешно. Он с сожалением загасил сигару, хотя понимал, что сердце болит совсем по другой причине. Это страх, страх перед Кейдером Хэррисом. Страх из-за непредсказуемости поведения Ирэн. Она уже не хихикающий подросток, она взрослая женщина со страстями, присущими взрослой женщине. Кейдер Хэррис может стать для нее запретным плодом. И Ирэн будет стараться схватить этот плод, как утопающий хватается за соломинку. Фостер Дойль прикрыл глаза ладонью. Если Ирэн узнает, что он подкупил Кейдера, то никогда не простит. Дочь обвинит его в том, что своим вмешательством он испортил ей жизнь, ему придется испытать на себе силу ее гнева и горечь слез. Она даже не подумает осудить человека, который бросил беременную девушку ради стипендии для учебы в университете. Ирэн так и останется в неведении относительно того, что ее собственный отец подкупил Кейдера. Ведь теперь у Фостера Дойля никого нет, кроме Ирэн. Ирэн и Кевина, сына Кейдера Хэрриса. Ну и, конечно, Бетани, напомнил он себе. По каким-то причинам он всегда забывал о Бетани. Возможно потому, что она походила на Ирэн, — такая же испорченная, капризная и требовательная.

Почему Кейдер Хэррис вернулся в Хейден сейчас, когда «Дельта Ойл» угрожает вторжением в его любимый город, названный в честь его прадеда?

Ирэн Хейден Томас остановилась в дверях, наблюдая за отцом. Ее одолевали смешанные чувства. Она любила отца и все же временами почти ненавидела его. И сейчас Ирэн испытывала именно это. Он уже вызывал ее в свой офис, чтобы обсудить возвращение Кейдера Хэрриса, но она проигнорировала его первые просьбы, находя то одну, то другую отговорку, хотя понимала, что встретиться все равно придется. Отец сидел за письменным столом, закрыв глаза, и казался таким уязвимым и ранимым… Чуть ли не беззащитным, но все равно внушительным и грозным. Ирэн продолжала рассматривать его, с трудом веря, что отцу уже скоро семьдесят. Твердый и пронзительный взгляд голубых глаз казался отнюдь не старческим. Фостер Дойль был крепким и подтянутым, квадратная челюсть придавала его облику еще больше солидности. На мгновение Ирэн почувствовала гордость за отца, пока не вспомнила, зачем пришла сюда.

— Папа, ты спишь? — осторожно спросила она, входя в кабинет.

— Боже мой, нет, конечно! Садись, Ирэн. Я хочу поговорить с тобой. Я понял, что ты избегаешь меня из-за возвращения Кейдера Хэрриса. Давай спокойно все обсудим. Не надо бояться. В конце концов, я твой отец и дед твоих детей… — слова Фостера Дойля повисли в воздухе.

Он смотрел на дочь, только смотрел и ничего не говорил. Ирэн что-то сделала со своими волосами, они стали светлее, отчего она выглядела моложе. Косметика, украшения… Фостер Дойль чуть не застонал. Слишком поздно. Ирэн уже решила броситься в объятия Кейдера Хэрриса. Иначе для чего вся эта смена декораций, которая превратила старомодную матрону в хорошо одетую, привлекательную женщину?

— Я не боюсь тебя, папа. Просто мне некогда было зайти. Я сейчас очень занята школьными делами. Нужно привести в порядок форму оркестрантов. Честно говоря, ты не представляешь, как быстро она изнашивается и рвется… — Фостер Дойль презрительно поморщился при неуклюжей попытке дочери сменить тему разговора, и Ирэн тут же замолчала. — Так о чем ты хочешь со мной поговорить? — раздраженно спросила она через секунду.

— О Кейдере Хэррисе, — выпалил Фостер Дойль, выведенный из себя переменами во внешности Ирэн. — Хочу, чтобы ты мне твердо пообещала сделать все возможное, чтобы Кевин не встретился с ним. Все, что в твоих силах, Ирэн, — настойчиво повторил он. — Я хочу, чтобы ты дала мне слово.

Ирэн побледнела.

— Слишком поздно, папа. Кевин уже получил работу в магазине Кейдера. Артур настоял, чтобы Кевин работал. Я ничего не смогла сделать.

— Ничего не смогла сделать! — закричал Фостер Дойль Хейден. — Твоя фамилия Хейден, и ты сидишь здесь и говоришь мне, что ничего не смогла сделать! Ты хочешь сказать, что… что… этот хранитель мертвецов указывает тебе, урожденной Хейден, что делать? Пусть все Хейдены, которые сейчас на небесах, сжалятся над тобой.

— Папа, ты ничего не понял: Кевин уже работает. На этом настоял Артур, его отец. Если я буду продолжать пилить и пилить его за это, он может что-то заподозрить. Ничего нельзя было сделать! Я пыталась! Ты должен поверить мне. Папа, скажи, что ты веришь!

— Я заплачу мальчику ту сумму, которую ему пообещали в магазине, только постарайся, чтобы он ушел оттуда. Хейдены никогда не работали, Ирэн. Не могу поверить, что ты позволила этому случиться! — продолжал кричать Фостер, стуча кулаком по столу. — И я хочу знать, зачем Кейдер Хэррис вернулся в город. Ты поддерживала с ним какую-нибудь связь все эти годы? Только не лги мне, девочка, — Фостер наклонился через стол, буравя глазами Ирэн. — Все закончилось восемнадцать лет назад, с ним было покончено раз и навсегда, — добавил он, не ожидая ее ответа.

Ирэн вспыхнула и опустила глаза.

— Нет, я не поддерживала с ним никакой связи и не представляю, почему он в городе. О, папа, неужели ты думаешь, что он хочет забрать у меня Кевина?

— Это первое, что мне пришло в голову. Я понятия не имею, почему он здесь, но намерен разузнать это. Я хочу, чтобы ты завтра прислала ко мне Кевина. Если понадобится, я силой заставлю мальчика оставить эту работу. И могу пойти еще дальше: скажу, что исключу его и тебя из моего завещания. И Бетани тоже. Он задумается, когда поймет, что я имею в виду. И если ты достаточна умна, то можешь пригрозить ему, что не дашь денег на учебу в Тьюлейне. Ты же говорила мне раньше, что вам нужны деньги на образование Кевина, что бизнес у Артура идет не очень хорошо и он вынужден… Что вынужден делать этот хранитель мертвецов?

Ирэн была поражена:

— Папа, ты не сделаешь этого! Ты не сможешь так поступить с Кевином! Он возненавидит тебя.

— Пусть лучше возненавидит меня, чем уйдет к этому… футбольному красавчику.

— О Боже! — пролепетала Ирэн. — Нам нужно спокойно все обсудить, папа, чтобы не пожалеть потом о содеянном. Ты меня слышишь?

— Ирэн, ты поступишь так, как я говорю, иначе я лишу тебя и твоих детей наследства. Оставлю все Фонду для престарелых имени Джэты Хейдена, — медленно и внятно произнес Фостер Дойль, чтобы быть уверенным, что дочь поняла его.

Глаза Ирэн опасно сверкнули, она смело встретила холодный взгляд отца. Ее плечи незаметно расправились. Это жест неповиновения не ускользнул от Фостера Дойля Хейдена.

— Времена, когда ты мог мне угрожать, папа, давно прошли. Однажды ты почти разрушил мою жизнь, но во второй раз я не позволю тебе этого сделать. Наступило время, когда я буду разговаривать с тобой как дочь с отцом. Я буду говорить, а ты слушать. Я знаю, ты имеешь отношение к тому, что Кейдер уехал из города, только у меня нет доказательств. Всю свою жизнь ты маневрировал и манипулировал людьми. Ты всегда был такой самодовольный. Я почти уверена, что ты поставил Кейдера в безвыходное положение, потому что считал, что так будет лучше для тебя. Восемнадцать лет назад я была доверчивой испуганной девчонкой. Теперь я совсем не такая. Самой большой моей ошибкой было то, что я решила рассказать тебе, что беременна от Кейдера.

— Ирэн, нет необходимости возвращаться к этому, — раздраженно бросил Фостер Дойль, заметив решительное выражение на лице дочери.

— Нет, есть необходимость! Я уже вышла из того возраста, когда мне можно было угрожать. Я этого не потерплю. Сейчас самое время признаться, что я только сделала вид, что согласилась с твоими планами отослать меня подальше, чтобы я там родила, а потом вдруг явилась с ребенком дальнего родственника, который как раз к этому времени так «удачно» осиротел. Я совсем не собиралась так поступать. Я понимала, что если отдам в твои руки моего ребенка, моего и Кейдера, ты воспитаешь его по-своему. И если ты думал, что город поверит этой истории с внезапно осиротевшим ребенком, то глубоко ошибался. Я хочу, чтобы ты знал, что я все это предвидела. Я не стала тогда ничего тебе говорить, потому что опасалась твоего гнева, но сегодня могу сказать. Я решила сама воспитывать ребенка Кейдера, чего бы это мне ни стоило.

— Ирэн, — вставил Фостер Дойль, — ты возбуждена и очень огорчаешь меня. Я не хочу больше слушать всю эту чушь.

— Но я еще не закончила! И тебе придется меня выслушать, нравится тебе это или нет. Я любила Кейдера Хэрриса. Я хотела от него ребенка. Когда он так внезапно уехал из города, я думала, что умру. Он уехал, не узнав, что я беременна. Ты можешь себе представить, что я пережила? Какая-то часть меня тогда умерла, а сейчас снова ожила. Кейдер вернулся.

— Да, Кейдер вернулся, — холодно проговорил Фостер Дойль. — А тебе хоть раз приходило в голову, что произойдет, если он решит заявить свои права на Кевина? Если нет, то советую подумать сейчас!

— Кевин не футбольный мяч, который можно перебрасывать туда-сюда. Он мой сын. Мой и только мой. Для остальных он сын Артура, но он мой, только мой, и думаю, что так оно и останется. А что касается Артура, то я вертела им, как хотела, так, как ты это делал с остальными. Когда Кейдер уехал, я так стремительно бросилась на шею Артуру, что он даже не понял, в чем дело. Я раздвинула ноги и отдалась ему, как проститутка, только для того, чтобы сохранить для себя моего ребенка. И по сей день Артур считает Кевина своим сыном. Что ты на это скажешь, папа? Будешь защищаться? — с горечью произнесла Ирэн.

Фостер Дойль поежился под пронизывающим взглядом дочери. Ему еще ни разу в жизни не приходилось защищаться. Это чувство было настолько ему чуждо, что отцу хотелось немедленно заткнуть дочери рот.

— Я возражал не против ребенка, Ирэн. Я возражал против самого Хэрриса. Он тогда не подходил тебе и сейчас не подходит. Допустим, он и есть настоящий отец Кевина, но на этом все и кончается. Мне были прекрасно известны все твои уловки. В конце концов, ты моя дочь. Нам обоим не будет легче, если начать ворошить прошлое, бередить старые раны. Не соверши какой-нибудь глупости, ничего, что могло бы угрожать будущему Кевина.

— Я уже сказала: не указывай мне, что делать! Если я захочу увидеть Кейдера, то увижу его. Если, я повторяю, если решу рассказать ему о Кевине, то это будет мое собственное решение. И, наконец, о твоих угрозах лишить меня и детей наследства: ты ничуть не испугал меня. Я унаследовала деньги мамы и контролирую долю детей.

Фостер Дойль презрительно усмехнулся:

— Только на бумаге, Ирэн. Я сам составлял документы и прекрасно знаю, что там написано. Контролирую все я. И если захочу, то завтра к полудню ты останешься без гроша.

— Ты снова угрожаешь мне, отец, а я уже просила это прекратить. Делай, что хочешь, и я буду делать то, что хочу. Ты меня понял?

Фостер Дойль поморщился. Это его дочь, тут нет никакого сомнения.

— Да, я понял, что ты идешь против своего отца…

— Если ты все понял именно так, то я не могу ничего поделать. Я поступлю так, как считаю нужным, и не позволю ни тебе, ни кому-то другому вмешиваться в мои дела. И в первую очередь буду думать о Кевине. Пусть Артур сам заботится о себе. Ты можешь делать то же самое. Вам обоим я не нужна, но мой сын нуждается во мне. И теперь только я одна буду решать свои проблемы.

Фостер Дойль не сводил глаз с дочери, сердце его начало бешено колотиться. Сможет ли он осуществить свою угрозу или лучше вздохнуть и предоставить все воле Божьей? Воле Божьей и Кейдера Хэрриса? В тот момент, когда отец вздохнул, Ирэн поняла, что победила. Она тоже вздохнула. Как приятно осознавать, что отец зависит от тебя и в конце концов сделает так, как ты пожелаешь.

Кейдер Хэррис сидел в удобном кожаном кресле за внушительного вида письменным столом, окидывая взглядом главное помещение магазина. Кевин оказался прекрасным работником, в последние три часа он неутомимо трудился, не присев ни на минуту. Но невооруженным взглядом было видно, что эта девочка, как облизывающийся котенок, неотступно следовала за ним. Кейдер усмехнулся. Еще час, и Джуди прижмет его где-нибудь в дальней комнате, а Кевин, как мальчик из лесной глуши, не будет знать, как ему поступить с этой горячей подружкой. Можно прижать девчонку к стене и заниматься любовью не хуже, чем в постели. Он много раз так делал с Санди Уотерс в подвале школы, и это было очень здорово, чертовски здорово. Может, нужно дать мальчишке совет? Похоже, что он нуждается в этом. Нужно дать мальчику маленький совет старины Хэрриса.

Улыбка расплылась у него на лице. Он надеялся, что мама Джуди окажется не хуже дочери. В Марше чувствовался класс, в то время как ее дочь была… более «земной» в желании добиться своего. Это слово удивило его самого, и он громко расхохотался. Если бы он мог добавить Марше чуть-чуть «земного», это было бы прекрасно.

Кевин Томас поднял коробку со спортивными перчатками, поставил на стол и приготовился открыть. Он обернулся, чтобы взять нож, и натолкнулся на Джуди. Она стояла так близко, что он чувствовал на щеке ее теплое дыхание. Сердце его забилось, он молча смотрел на нее. Нужно было что-то сказать.

— Если бы ты больше занималась делом и меньше ходила за мной, мы могли бы уйти домой в шесть часов. Мне совсем не хочется оставаться здесь после работы.

— А я бы не возражала остаться здесь с тобой… если бы мы были одни, — ответила Джуди и придвинулась еще ближе. — Может, я сумею это устроить… Мы могли бы многим здесь заняться, — голос ее стал хриплым, глаза неотрывно смотрели ему в лицо.

— Чем именно? — вызывающе спросил Кевин, читая ответ в ее сверкающих глазах и чувствуя жар внутри.

— Распаковывать весь этот хлам. Или пообниматься, — проворковала она, наклонившись к нему еще ближе, пока ее круглые груди не коснулись его груди. — Что скажешь, Кевин? Я согласна.

— Ты с ума сошла, Джуди! Как ты можешь так говорить? Другой парень поймал бы тебя на слове.

— Я не против, Кевин, особенно если этим парнем будешь ты, — она еще теснее прижалась к нему, глаза по-прежнему смотрели открыто и вызывающе.

— Если мистер Хэррис услышит это, он уволит нас обоих. Не знаю, как ты, но мне нужна эта работа, поэтому прекрати свои штучки.

— Кевин, неужели ты боишься меня? — продолжала настаивать Джуди. — Ручаюсь, у тебя никогда этого не было ни с одной девчонкой, верно? Конечно, как это возможно, если твоя прекрасная принцесса-сестра не отходит от тебя с утра до вечера, — насмешливо хмыкнула она.

— Прекрати, Джуди! И вообще, зачем ты сюда пришла? — грубовато спросил Кевин.

— Я пришла, чтобы воспользоваться примерочной. Мистер Хэррис хочет знать, что я думаю об этих теннисных костюмах. Я хотела примерить некоторые из них, — Джуди взглянула на него из-под опущенных ресниц. Она нежно улыбнулась, и Кевин увидел вызов в ее чуть затуманенном взоре.

Бетт прижалась лицом к окну, вглядываясь вовнутрь магазина. Кевина нигде не было видно. Она обдумывала свой следующий шаг. Сердце ее застучало от волнения. До закрытия оставалось пятнадцать минут. Кевин или на складе, или где-то в подсобных помещениях. Если он там, то Джуди, наверное, с ним. Теннисная ракетка в чехле стукнулась о стену, когда Бетт резко повернулась и направилась за магазин к складскому помещению. Надо подобраться неслышно, раздраженно думала она. Она осторожно поднимется по лестнице, посмотрит и послушает, чем занята подружка Джуди. В конце концов, у нее есть полное право находиться здесь: ей нужно отремонтировать теннисную ракетку. Быстро поднявшись по лестнице, Бетт вошла в сумрачную комнату. Никого. Она услышала голоса и стала осторожно пробираться между коробками со спортивным снаряжением. Послышался смех.

— Скажи, тебе нравится? Кажется, эти теннисные костюмы фирмы «Крисси Эверт» будут пользоваться спросом, — смеясь, говорила Джуди, вертясь перед Кевином и ожидая его одобрения. Она специально сняла бюстгальтер, зная, что розовые соски хорошо видны под тонкой тканью. Она заметила, что Кевин тоже обратил на это внимание. — Давай сыграем пару партий в выходной. Я уговорю маму купить мне этот костюм.

Кевин почувствовал, что покраснел. Он улыбнулся, любуясь Джуди:

— Если ты наденешь этот костюм, то, безусловно, выиграешь. Мне придется быть очень внимательным и думать только об игре.

— О Кевин, я знала, что если твоя сопливая сестра не будет торчать рядом, ты станешь обычным хорошим парнем. Почему ты позволяешь ей повсюду преследовать тебя? Все в школе называют ее твоим альбатросом…

Настроение Кевина сразу испортилось:

— Оставь Бетт в покое! Это не твое дело, и мне все равно, что говорят в школе. Она моя сестра.

Джуди сначала вытянула руки вперед, а затем завела их за спину, и ее полная грудь стала еще заметнее.

— О'кей, она твоя сестра. Ты собираешься брать ее с собой в субботу на вечеринку к Джеки?

— Я не знал, что Джеки устраивает вечеринку, — ответил Кевин, поднимая коробку с футбольными мячами.

— А со мной ты пошел бы?

— Разве меня туда приглашали? — уклончиво произнес Кевин.

— Дело в том, что Джеки заходила в магазин и сказала, что сегодня после обеда разошлет приглашения. Ее родители уедут и вернутся домой только к одиннадцати вечера, — усмехнулась она.

Кевин смотрел на Джуди, мысли его путались. Почему бы и нет? Джуди такая занятная, любит подразнить и пофлиртовать. Он впервые будет без Бетт, и это ему даже нравилось. Неужели правда, что ребята зовут Бетт альбатросом?

— Ну, так что?

Кевин засмеялся:

— Хорошо! Можешь считать, что назначила мне свидание.

Джуди радостно взвизгнула, бросившись обнимать Кевина.

— Мы очень хорошо проведем время, вот увидишь! Бабник сказал, что постарается тайком взять из дома пиво, и пообещал, что хватит на всех. Ты уже пробовал пиво, Кевин?

Кевин хотел снять руки Джуди со своих плеч, дыхание его участилось. Она была такой теплой и так хорошо пахла — как полевой цветок на лугу. Даже волосы ее, казалось, источали аромат. Он вдруг почувствовал себя безрассудно смелым.

— Конечно, — солгал он.

Джуди слегка отстранилась.

— Отлично! Я уверена, что буду в надежных руках, — нежно произнесла она, отводя от него взгляд.

— Лучше, если ты снимешь этот костюм, пока не увидел мистер Хэррис, — лицо его пылало. — Быстрее, Джуди! Нам осталось только разложить эти футболки, и можно уходить.

— Ты меня проводишь домой, Кевин? — спросила Джуди из примерочной.

— Конечно, если сделаешь работу.

— Кев? Ты здесь? — позвала Бетт, появляясь из-за упаковок со спортивными товарами.

Кевин почувствовал себя ребенком, который залез в банку с вареньем, а его застали на месте преступления. Как долго она простояла там? Что слышала? И главное: зачем вообще сюда пришла? Он сердито смотрел на сестру. Бетт держала в руке зачехленную теннисную ракетку, которую нужно было перетянуть. Только взглянув в ее сверкающие гневом глаза, Кевин понял, что она увидела и услышала вполне достаточно. Бетт знала, что он согласился пойти с Джуди на вечеринку и проводить ее домой. Она видела Джуди в облегающем теннисном костюме и очень разозлилась. Интересно, как бы поступил Кейдер Хэррис в подобной ситуации? Впрочем, что-то внутри подсказывало ему, что Кейдер Хэррис никогда бы не позволил себе оказаться в подобной ситуации.

— Я здесь, — отозвался Кевин, с трудом сдерживая раздражение.

Бетт зло посмотрела на брата, но когда заговорила, голос ее звучал спокойно и ласково.

— Я принесла ракетку, ее нужно отремонтировать. Сделай это для меня, хорошо? Надеюсь, ты не против, если после твоей работы мы зайдем в аптеку? Мне нужен шампунь. А потом папа может отвезти нас домой.

Ее обвиняющий взгляд лишил Кевина уверенности.

— Конечно, если ты так хочешь, — услышал он свой голос, хотя только что собирался не обращать внимания на ее просьбы.

Из-за коробок появилась Джуди; она откровенно веселилась.

— Спасибо за предложение, Бетт! Надеюсь, твой отец не будет возражать, если я поеду с вами, правда? Мне тоже нужно в аптеку, хочу купить зубную пасту. Ты очень милый… ребенок, и хорошо, что напомнила, что мне тоже нужно в аптеку. Кевин, можешь не волноваться, я сама предупрежу мистера Хэрриса, что мы уходим. А завтра приду на полчаса раньше и все расставлю и разложу. Знаете, — она ослепительно улыбнулась, — я попрошу у мамы машину и подвезу вас. — Помахав им рукой, она направилась в кабинет Кейдера Хэрриса и закрыла за собой дверь.

Бетт смотрела, как Джуди пробиралась между коробками, и злоба переполняла ее. Шлюха!

Пока Кевин наводил порядок на полке, Бетт лихорадочно обдумывала возможность тоже попасть на вечеринку. С Кевином или без него. Бабник! Бабник пригласит ее. Он приставал к ней весь год. Если Кевин пойдет с этой шлюхой, почему ей нельзя пойти с Бабником? Она сделает вид, что Бабник сам пригласил ее. Почему бы и нет? Кевин менялся просто на глазах. Раньше он бы обрадовался, если бы она зашла за ним, чтобы идти домой вместе, а сегодня явно разозлился.

Слезы выступили у нее на глазах, когда Бетт увидела, как он положил ее ракетку в корзину и вернулся. Вид у него был довольно скучный.

— Я готова, если ты свободен, — весело произнесла она.

Глаза, прикрытые густой челкой, все так же гневно сверкали, но Бетт старалась скрыть это. Она дружелюбно взяла Кевина под руку.

Дверь кабинета открылась, и появились Джуди и Кейдер Хэррис. Хэррис приветливо улыбнулся Бетт и спокойно убрал ее руку с плеча Кевина. Затем повернулся и повел Бетт к выходу.

— Маленькая леди, там, где я жил, такое поведение назвали бы подозрительным, — Кейдер твердо держал руку Бетт, не давая ей вырваться.

Джуди и Кевин шли следом.

Бетт понимала, что Кейдер Хэррис не испытывает к ней симпатии. Она поняла это с самого первого дня, когда они с Кевином пришли устраиваться на работу. Но ей это было совершенно безразлично. Она ненавидела его: это он виноват в том, что Джуди запустила свои коготки в Кевина.

— Разве вам никто не говорил, юная мисс, что старшие братья не должны быть няньками? Почему ты так ведешь себя с Кевином? Ты уже не ребенок, чтобы хвататься за полы его рубашки, — не дожидаясь ее ответа и не обращая никакого внимания на ее полный ярости взгляд, он продолжал доверительным тоном: — Разве ты не видишь ту маленькую искусительницу, которая пытается околдовать его, а ты стоишь у них на пути? Ты понимаешь, о чем я говорю, не так ли?

— Вы неправы, мистер Хэррис! У Кевина своя голова на плечах, и он может делать то, что ему нравится, — резким и почти грубым движением Бетт вырвала свою руку. Она обернулась к Кевину и, почти задыхаясь, проговорила: — Я вспомнила, что мама уже купила шампунь сегодня утором, а я обещала Бабнику зайти к нему после обеда. Почему бы тебе не проводить Джуди домой? — с этими словами она выбежала на улицу.

Кейдер, прищурившись, посмотрел на расстроенное лицо Кевина, а затем на благодарную Джуди. Он подмигнул, как бы говоря: «Ловко я все устроил?»

Кевин посмотрел на Кейдера и Джуди, губы его сжались, он почувствовал, что его, как куклу, дергают за ниточки.

— Можешь заехать за мной утром, Джуди. До завтра, мистер Хэррис! — и прежде чем они успели ответить, он выбежал следом за Бетт. На его юном лице отражались гнев и отчаяние. Он злился на себя за то, что бросился за Бетт, и злился на Кейдера, считая, что он вмешивается в чужие дела.

Если уж не везет, то не везет во всем, сердито думала Джуди, возвращаясь домой одна. Она бегала за Кевином, начиная с младших классов школы, и вот теперь, когда дело было уже почти сделано, Бетт все испортила. На мгновение Джуди повеселела, когда подумала о том, что осенью, когда начнется учеба в университете, Бетт не будет рядом. Пока это ее и мамин секрет: только на той неделе ее приняли в Тьюлейнский университет. Если повезет, она сможет приехать в Тьюлейн одновременно с Кевином. Вот он удивится! Целый год без этой противной Бетт! Джуди чувствовала, что нравится Кевину. Замечала, какими глазами он смотрит на нее. Маме тоже нравится Кевин, она будет рада, если он пойдет с ней на вечеринку к Джеки.

Джуди удивлялась, почему иногда бывает так груба с единственным родным человеком. Она любила мать, но временами… Если бы папа был жив, все сложилось бы иначе. Папа всегда ее понимал. Он бы выслушал ее, если бы она захотела рассказать о Кевине. Он не стал бы снисходительно улыбаться, словно ее слова — детская чушь, как это делает мама. Джуди смогла бы рассказать ему о Бетт — как та пытается не отпускать от себя Кевина. Если бы папа не уехал тогда, он остался бы жив. Даже врачи считали, что причиной смерти была авария, а не сердечный приступ.

Во всем виновата мама. Стрессы и напряжение убивают людей, это всем известно. Папа все время испытывал стресс: Джуди знала, что они постоянно ссорились. Особенно неприятная ссора произошла в последний вечер, когда они спорили из-за того, с кем должна жить Джуди. Папа хотел, чтобы Джуди осталась с ним, но мама категорически возражала.

Во всем виновата мама. У папы произошел сердечный приступ почти сразу после последнего шумного скандала. Когда папа ехал на машине из Хейдена, то попал в аварию. Он уехал из-за мамы, она не смогла быть ему хорошей женой. Папа умер из-за того, что любил свою дочь, а мама не позволяла им быть вместе.

Джуди достала кошелек и сосчитала деньги. Три доллара мелочью и одна мятая долларовая бумажка. Она быстро побежала по улице, завернула за угол и остановилась перед цветочным магазином. Вдруг ей повезет на этот раз, и она сможет купить у мистера Карпентера букет за четыре доллара?

Тяжело дыша, она распахнула дверь, извиняясь перед старым цветочником:

— Я так рада, что успела до закрытия магазина, мистер Карпентер! У вас не найдется готового букета за четыре доллара? Мне хотелось бы пойти на кладбище и положить цветы на могилу папы.

Взглянув на молодую запыхавшуюся девушку, Адам Карпентер заметил печаль в ее глазах. Он не знал никого из детей, кто бы откладывал деньги, чтобы купить букет и отнести на кладбище. Он много раз пытался добавить от себя цветок или веточку папоротника, но Джуди всегда отказывалась. Она брала только то, за что могла заплатить, даже если это был один-единственный цветок.

— Готового ничего нет, Джуди, но мне совсем не трудно составить для тебя букет из маргариток. Это не займет много времени. Тебе подобрать только белые цветы или можно любые?

— Пусть будут разноцветные. Папе нравилось все яркое. Если хватит денег, добавьте небольшую веточку папоротника. Подождите, у меня есть еще двадцать пять центов в кармане джинсов, я про них совсем забыла.

— Джуди, сколько раз надо напоминать, что за папоротник не берется дополнительная плата?

— Вы очень добры, мистер Карпентер, но я хочу заплатить за букет сама.

Светло-серые глаза Адама Карпентера посветлели, он хитро улыбнулся:

— Ты такая умная девочка, Джуди, тебя не проведешь. Четверти доллара будет вполне достаточно за папоротник. — Он аккуратно собирал маргаритки, стараясь не повредить стебли. — Букет стоит четыре доллара двадцать пять центов.

Джуди протянула деньги и взяла цветы. Она совсем не такая, как ее мать, с грустью подумал Карпентер. С тех пор как умер отец Джуди, Марша ни разу не покупала цветы на могилу мужа. Если вспомнить, то и в похоронном бюро она не заказала ни одного цветка, ни одной веточки. Он это точно знал от Артура Томаса. По крайней мере, Марша могла сделать для него хотя бы это… В конце концов, они были много лет женаты и он был отцом Джуди. Трудно судить о поступках других людей, заключил Карпентер, закрывая магазин. Вообще, ни о чем и никого нельзя судить, продолжал размышлять он, направляясь к своей машине.

Бетт оглянулась, но не увидела Кевина, и глаза ее снова вспыхнули гневом. Она резко свернула за угол и быстро пошла к похоронному бюро. Она еще ему покажет! И Джуди тоже. Сейчас же пойдет в кабинет отца и позвонит оттуда Бабнику.

— Вы меня еще не знаете… — пробормотала она, быстро смахнув слезы.

Кевин стремительно несся по улице. В последнее время он только и делает, что бегает за Бетт. Бетт! Джуди! Мама! Почему они не оставят его в покое? Из-за них у него сплошные проблемы. К черту все!

На углу бульвара Джэты Хейдена и Мимоза-авеню он замедлил бег и посмотрел вдоль обеих улиц. Бетт нигде не было. Кевин остановился. На губах его появилась усмешка. Ему в голову пришла странная мысль, что, хотя он все время бегает за Бетт, однако почему-то никогда не догоняет ее. Это получается непреднамеренно или… Нет, не стоит понапрасну тратить силы. Он теперь свободен и может спокойно прогуляться по дороге домой. День такой теплый, можно подумать о Джуди и предстоящей вечеринке. В такие дни, как этот, мальчики должны думать о девочках. Почему бы и ему не предаться столь приятным размышлениям? Джуди нравится ему. Да, она немного необычная, но ему нравится. Плохо, что Бетт не любит ее. Но Бетт никого не любит. Может, папа прав, говоря, что они слишком много времени проводили вместе? Давно пора отучить сестру следовать за ним по пятам, и лучше это сделать сейчас. Но конец августа наступит очень быстро, и что тогда будет делать Бетт? У него снова испортилось настроение. Бетт тревожила и беспокоила его, и он не понимал почему.

Кевин мгновенно повеселел, представив, какую активную жизнь будет вести в колледже, сколько новых друзей у него появится. Там он останется один и впервые в жизни будет совершенно самостоятельным. Скорее бы наступил конец августа…

А в это время Бетт набирала номер Бабника. Она не удивилась, услышав его голос на другом конце провода.

— Бабник? Это Бетт. Бетт Томас. Ты удивлен? — спросила она как можно более беззаботно.

— Да, конечно, Бетт, — ответил он с неподдельным удивлением.

— Я просто решила узнать, чем ты сейчас занимаешься, — торопливо продолжила она. — Сейчас лето, ну и… Я тебя давно нигде не видела.

Бетт закусила нижнюю губу, чтобы унять дрожь. Бабник Гатри всегда приводил ее в ужас. Он уже давно преследовал ее, пытался прижать в каком-нибудь углу, говорил мерзкие слова. Однажды на спортивной площадке он повалил ее на землю и задрал юбку. Она до сих пор помнила его взгляд. Весь этот год он бегал за ней, смотрел похотливым взглядом, делал непристойные жесты, приводя ее в смущение.

— Да, у меня все нормально. Постоянно занят, — ответил он безразлично.

— Я понимаю, — продолжала она, стараясь говорить как можно естественнее. — Я просто хотела узнать, пойдешь ли ты на вечеринку к Джеки? — она перестала дышать.

— К кому? А-а, да, пойду. А что? — в его голосе вдруг зазвучал интерес.

— Да так, ничего. Мне просто любопытно, пригласил ли ты кого-нибудь? — Бетт слышала, как бешено бьется ее сердце. Не может быть, чтобы он уже кого-нибудь пригласил. Этого не может быть!..

— Дело в том, что у меня еще не было времени подумать. Я даже собирался пойти туда один, — солгал он. Он сегодня весь день звонил Джуди Эванс, но не дозвонился.

Бетт как будто прочитала его мысли.

— Джуди идет на вечеринку с Кевином. Если ты собирался пойти один, то, может, присоединишься к нам?

— Да? — она словно наяву увидела, как напряглось его лицо: это всегда случалось, когда Гатри бывал чем-то озадачен. — Ты просишь меня пригласить тебя на вечеринку, Бетт?

— Ну, я думала… я имела в виду, что, если ты идешь один, то мог бы пойти с нами, чтобы не оставаться одному.

— Одному? Я? Я никогда не бываю один, крошка Бетти!

— Да, — ответила она упавшим голосом.

Все шло не так, как она надеялась. Что с ним произошло? Он весь год бегал за ней, а сейчас ведет себя так, словно не понимает, чего она от него хочет. Он не мог быть настолько тупым! Затаив дыхание, она слушала молчание в трубке.

— Ты хочешь пойти со мной, Бетт?

— Как мило, что ты просишь меня об этом! — она надеялась, что говорит убедительно.

— Я не понимаю: ты что, хочешь пойти со мной? Просишь меня пригласить тебя?

В его голосе послышались интонации, хорошо знакомые Бетт. Таким тоном он говорил, когда шептал ей грязные слова. Ей хотелось бросить трубку, а не продолжать разговор. Но это было невозможно. Это так важно для нее! Она не может позволить Джуди подцепить Кевина.

— Да, Бабник, я прошу тебя пригласить меня на вечеринку, — с трудом произнесла она.

— Да? Ты не шутишь? Конечно, я приглашаю тебя, малышка Бетти, но сначала ты должна сказать, что я получу взамен.

О Боже, как она его ненавидела! Отвратительный слизняк…

— Ч-что ты хочешь, Бабник? — она крепко закрыла глаза, с ужасом ожидая ответа.

— Что я хочу? Что может хотеть такой парень, как я? — насмешливо спросил он.

— О-о, я не знаю, — ответила она ровным голосом и оглянулась, чтобы убедиться, что вокруг никого нет. — Послушай, Бабник, я дам тебе все, что пожелаешь. Я просто очень хочу попасть на эту вечеринку, — выпалила она и закрыла рот рукой, не веря, что произнесла эти слова.

— Допустим. Но ты должна знать, чего хочу я. Наконец-то крошка Бетти решила пойти на вечеринку. Ты собираешься надеть бюстгальтер?

Бетт испугалась:

— Какая тебе разница?

— О, большая разница… Мне всегда хотелось пощупать твои маленькие хорошенькие сосочки, — понизил он голос, но Бетт показалось, что слова его прозвучали слишком громко. Она снова оглянулась через плечо.

— Бабник, я вообще не ношу бюстгальтер, — выпалила она.

— Как хорошо, Бетт, очень хорошо…

— Ну?

— Что «ну»?

— Так мы договорились о свидании… или нет?

— Да. Конечно. Почему бы и нет?

— Мы… мы пойдем вместе с Кевином и Джуди. Хорошо?

— А старина Кев знает об этом?

— Конечно! Он же один из твоих лучших друзей, не так ли? — она задержала дыхание, боясь, что он станет отрицать это. Нужно закончить разговор, прежде чем у нее сдадут нервы. — Заезжай за мной около восьми, хорошо?

— Хорошо. Я, может, позвоню тебе сегодня вечером, около девяти. Будь дома. Мы с тобой сможем немного поболтать. Мне хотелось бы поболтать с тобой, Бетт.

На лбу у Бетт выступили капельки пота. Она понимала, о чем он будет говорить, и ей уже сейчас становилось не по себе. Нужно немедленно бросить трубку! Она может сказать, что решила пошутить, завести его. Она могла бы проучить его. Но вместо этого Бетт взяла себя в руки и постаралась держаться как можно увереннее.

— Я не против, Бабник. Мне будет интересно поболтать с тобой, — сладким голосом ответила она.

— Вот так, Кевин, — пробормотала Бетт после того, как дрожащей рукой положила трубку на место. — Вот так!