Вредина для мажора

Глава 1. Сим

Какое самое кайфовое пробуждение было в вашей жизни?

В моей оно, однозначно, повторяется из утра в утро. И я уже начинаю привыкать, что мой день начинается с ползущими по обнаженному телу женскими руками и губами, горячими и чертовски умелыми. Исследующими шею, торс, вместе с поцелуями спускаясь к…

Будильник.

– Твою ж…

Всю “малину” обламывает противный писк орущего на весь номер будильника.

Открываю глаза и первым делом утыкаюсь взглядом в стеклянный потолок в одном из дорогих номеров отеля отца. А уже там ловлю отражение голубых глаз полуголой девицы, устроившейся у меня между ног и так призывно прикусывающей пухлые губки.

Честно, если бы не универ и не последний курс, забил бы на все и устроил себе крышесносное утро в объятиях красотки, но диплом никто не отменял. Я и так уже слишком задержался “ в тени”.

– Куда-то торопишься, Макс? – приторно сладко поет дамочка и обхватывает ладошкой возбужденное достоинство, сжимая и заставляя напрячься всем телом. – Может, продолжим ночные игры? – ползут ноготки по груди.

– Ох… я бы с огромным удовольствием, но опаздываю, – для пущего эффекта приходится даже вздохнуть, выражая глубокую печаль сорвавшимся утренним сексом.

Убираю от себя женские руки и поднимаюсь с постели, сладко потягиваясь и разминая затекшие за ночь конечности. Вчерашний загул в клубе дает о себе знать стуком в висках и легким шумом в голове. Последние парочка бокалов виски точно были лишними, тем более после почти двухмесячной алкогольной диеты. У нас в клубе с этой ерундой строго. Только всплыви где намек на употребление, из команды можно вылететь, и пальцами не щёлкнув, да и для ускорения в качестве пинка огромный штраф с энным количеством нулей.

– Тебе тоже, кстати говоря, пора, зайчик, – бросаю, не оглядываясь, гордо проследовав в душ, подхватывая валяющееся на кресле полотенце.

– То есть, зайчик? – теперь уже шипит змеей мне в спину брюнеточка. – Вот так выставишь за дверь? – судя по звукам, соскакивает с постели незнакомка.

Ну, вот серьезно, неужели нельзя просто по тихому и без головомойки отвалить по всем известному адресу?

Бросаю махровую тряпицу на вешалку и прохожу к душевой, врубая на всю мощь ледяную воды. Слышу возню и бубнеж, доносящийся из спальни, перемежающийся с проклятиями, надо полагать, в мой адрес. Черта с два я еще хоть раз свяжусь с какой-нибудь девчонкой из клуба. С ними же одни проблемы.

– Ты ведь даже не помнишь моего имени! – заглядывает в ванную и абсолютно детским образом топает ногой брюнеточка. – Козел! – надо же, а куда приторно-сладкие завывания исчезли?

– Дверь за собой закрой, – кричу напоследок, напрочь игнорируя выпад, выпроваживаю слегка офигевшую от неожиданности дамочку. Но как говорится, мое дело – было предложить вчера в клубе секс на одну ночь. Ее дело… отказаться.

Хотя еще ни одна не отказывалась. Естественно, для них статус известного на всю страну футболиста – шанс поймать золотую рыбку. А для меня их реакция – возможность потешить самолюбие. Ну, откровенно говоря, какому парню не понравится, что девчонки сами вешаются ему на шею? Вот я этим и пользуюсь, абсолютно не смущаясь. Никаких привязанностей. Никаких чувств. Полное отсутствие эмоций. Чистая механика и удовлетворение своих потребностей.

Да. Вот такой я ублюдок.

Но были в моей жизни отголоски чувства. Это сраная болезнь, тем более, когда она не взаимна. И ее – эту болезнь – ой как непросто вытравить из груди и вырвать из сердца.

Пока прихожу в себя под ледяными струями, уперев руки в кафель, в голову то и дело лезут непрошеные мысли, которые обычно я заталкиваю в самую глубь сознания и очень редко позволяю прорываться на волю. Но тут, видимо, играет роль атмосфера города, в который я вернулся.

Два года. Я не был дома почти два года… и ее я не видел столько же.

Футбол отнимает много времени и еще больше сил, поэтому мотаться к родителям домой я просто не мог, а она, естественно, не радовала меня своим вниманием, просто потому, что я уверен, что я в ее жизни не нужен.

Не могу сказать, что готов порхать от счастья при предстоящей встрече, но и бегать, как зеленому пацану, уже глупо. Тем более – переболел. Больше чем уверен, что эта маленькая вредная задира больше ничего там глубоко в груди не всколыхнет, и ее шоколадные глазищи с густыми ресницами никаких струн не заденут.

Да и вообще: любовь – ерунда. Чувства – бред.

Жизнь в одного, далеко от родного гнезда, меня однозначно испортила…

Наскоро приняв контрастный душ, привожу себя в человеческий вид. Бросаю взгляд за окно, на серость осеннего утра, и мысленно настраиваюсь на рабочий лад. Впереди универ, а потом почти четырехчасовая тренировка. Последний год, диплом, и потом можно будет с чистой совестью свалить за бугор. Другая страна, другой уровень футбола, да и жизнь в целом другая.

Покидав в сумку те немногие шмотки, что успел достать за пару дней проведенных в отеле, сдаю номер администратору на стойке ресепшн и заскакиваю в прибывшее такси, держа путь на родное гнездо. К предкам, которые не знают, что я уже пару дней как в городе. Но это своеобразная передышка после трудных сборов и перед началом учебного года была просто чертовски необходима моему организму.

Отдохнул, а теперь пора в бой.

Дом, где я вырос и где чета Стельмахов живет столько, сколько я вообще себя помню, находится в элитном загородном поселке, примерно в часе езды от города. Мне был три, когда родители приняли решение уехать из Штатов и вернуться на родину. Не могу сказать, что я этим сильно доволен, но как понимаете, в мои три года выбирать особо не приходилось. Куда везли, туда и ехал. А сейчас весь вопрос с переездом тормозит универ и контракт, который истекает в следующем году.

Выхожу из авто. Родное гнездо сегодня встречает тишиной, собственно, как и вся улица, где великие мира сего прячутся за высокими коваными заборами.

Закидываю сумку на плечо и бросаю взгляд на наручные часы. Начало десятого, ма с батей, по-видимому, уже умчали в офис и не дождались возвращения любимого сыночка, хотя признаю, по ним соскучился ужасно, хоть с отцом у нас последнее время отношения весьма напряженные.

Дома стоит звенящая тишина, и все так и сверкает чистотой, едва ли не стерильной. Узнаю Алию Стельмах, хозяйку до мозга костей.

Улыбка как-то сама собой вырисовывается на губах, а когда поднимаюсь на второй этаж в свою почти аскетичную спальню, не могу не признать, что только здесь чувствую себя по-настоящему дома. Хоть два года назад сам же и бежал.

Бросаю сумку в углу, сейчас времени ее разбирать нет совершенно, быстро меняю прикид на менее вызывающие джинсы и светлую футболку и, попутно набирая номер друга, выгоняю из гаража своего двухколесного коня.

– Какие люди! – слышу сонное в трубке, как только пропадают гудки, – неужели звезда футбола вернулась в родные пенаты? Привет, дружище.

– Смотрю, время идет, а ты не меняешься. Десять утра, Рыжий. Вставай давай, лекция у Краско через час.

– Ох, Стельмах, я думал, ты повзрослел. А оказывается, остался такой же правильный зануда, – вздыхает Марат на том конце “провода”, а следом слышу на заднем фоне недовольный женский бубнеж.

Ну, вот и ясно, собственно, я даже не сомневался.

– Давай разгоняй своих баб, до встречи в универе.

И пока мне в очередной раз не выдали возмущенное нытье, сбрасываю вызов и с ревом мотора стартую в сторону города.

Первый учебный день. Футбол футболом, а “вышку” никто не отменял.