Вредина для мажора

Глава 2. Летта

Нервы, нервы, нервы. Никогда не была трусихой, но утро перед первым учебным днем в универе как никогда дерганое. Словно вот было лето, жила я себе спокойно: море, парки, магазины, свидания, а потом так – БАЦ – и уже первое сентября. Взрослая жизнь, чтобы ее.

Мамочки, верните меня в школу!

Так и хочется взвыть, пряча лицо в ворохе подушек и забираясь по самую макушку обратно под одеяло. Но нельзя.

– Девятнадцать, сказки кончились, пора взрослеть! – как сказала тетя Таша, папина сестра. И ведь не поспоришь.

День с самого открытия глаз явно идет не по плану. Начать хоть с того, что просыпаюсь я почти за три часа до звонка будильника и почти час из них перерываю гардероб в поисках чего-то более-менее подходящего. Отглаженное с вечера легкое платье совсем оказывается не в тему сегодняшней погоды и хмурого неба, которое вот-вот разразиться ливнем, не меньше. Поэтому приходится остановить выбор на джинсах и джинсовой рубашке.

Дальше душ и пара взглядов в зеркало, в котором передо мной предстает совсем незнакомая мне Летта с испуганными глазами. Большими, глубокого карего, почти черного цвета, как у моей любимой мамули. Папа любит повторять, что миниатюрная копия мамы – это был его “заказ”. И-и-и… таки-да. Кто-то там свыше его точно услышал. За что я безумно благодарна! Нет, папа у меня тоже мужчина хоть куда, но я же девочка. Внешне – безоговорочно мамина дочка, внутренне и по характеру – совершенно папин цветочек.

Ну, ладно! Прочь лирику, времени нет на пустые размышления.

Волосы даже не укладываю, они и так, от природы длинные и слегка волнистые, спускаются легкими локонами по спине, а к косметике я лишний раз в принципе стараюсь не прибегать. Только капельку туши и пару взмахов румянами по скулам, вот и все. Я готова.

Улыбку себе любимой, вдох-выдох и…

– Та-а-акс. А где мои ключи?! – покидаю ванную и летаю по комнате на трясущихся от волнения ногах, скидывая в кожаный рюкзачок едва ли не все, что попадается под руку. – Телефон… тетрадь… ручка… нет, лучше две! – суечусь, бубня себе под нос, а потом чисто интуитивно зачем-то бросаю взгляд в окно, на мгновение притормаживая и замирая на месте.

В сторону дома дядь Артема и тети Лии мчит такси, что весьма странно. Обычно гости у них бывают редко, а сами хозяева катаются на собственных тачках. Да и, насколько я знаю, на работу Стельмахи оба уезжают очень рано, и кто может быть этот визитер? И вообще не понимаю, почему меня эта удаляющаяся по улочке желтая машинка с шашкой так заинтересовала, буквально заставив приклеиться взглядом?

Что-то странное. Ощущение, будто за невидимую ниточку дернули.

Ерунда какая-то.

Машу головой, отгоняя “левые” мысли, так и лезущие от волнения, и пожимаю плечами, кидая взгляд на окружающий меня после сборов хаос в спальне.

– Н-да уж… – кусаю губу, но времени наводить порядок нет. Поэтому, подхватив кожаный рюкзак, я выхожу из комнаты, плотно притворяя за собой дверь. Мамуля будет в бешенстве, если вдруг зайдет в мою творческую обитель. Ее и так иногда аж потряхивает от пятен краски на кухонной утвари, когда, увлеченная искусством, я забываю вымыть руки и ползу на кухню добыть что-то съестное.

– Доброе утро, мам, пап, – залетаю на кухню, где предки уже, воодушевленно обсуждая работу, накрывают завтрак на стол.

– Привет, зайчик, – поцелуй в щечку от мамы, которая варит кофе в турке.

– Принцесса, – подмигивание и крепкие объятия от папы, который по обычаю стоит у плиты и жарит невероятно обалденную яичницу с беконом – его фирменное блюдо.

– Сегодня, смотрю, твой день, – киваю головой, намекая на сковородку и лопаточки в руках, которыми па прекрасно орудует. Даже, я бы сказала, мастерски.

У нас вообще семья нетипичная, и женщина – хозяйка в нашем доме – не особая любительница и умелица готовить. Это поистине папин конек.

– Твоя мама любит включать режим «я не умею готовить». Хотя научилась еще пятнадцать лет назад, – усмехается родитель, получая легкий тычок в плечо от жены.

– Это была целиком и полностью твоя инициатива! – деланно возмущается ма, тихо посмеиваясь, – мне вполне хватало умений варить пельмени.

Подхватываю с тарелки кусочек сыра и, устраиваясь с чашечкой свежесваренного кофе за длинной барной стойкой, не могу насмотреться на предков, которые снова тихо поддразнивают друг друга, перемежая разговоры с объятиями, а то и поцелуями.

Почти двадцать пять лет вместе. Двадцать пять! Двое детей, я, кстати, младшенькая в семье, и еще есть братишка, Тема. Артемий, который в этом году оканчивает университет в Англии. Так вот, сколько было пройдено этой парочкой, и как восхитительно классно они смотрятся вместе до сих пор. Словно время для них – это так, только листочки в календаре. Не стареют ни телом, ни душой, несмотря на то, что папе уже за шестьдесят, а маме за пятьдесят. Да, не молодые. Седина в висках и морщины вокруг глаз, но улыбка с их лиц все равно не сходит.

Если любить, то только так. Вместе и до старости.

И почему-то совершенно не к месту на ум приходят одни ехидные голубые глаза.

– Первый день в универе, волнуешься? – поглядывает в мою сторону папа и перехватывает мой взгляд.

– Есть немного.

– Все будет отлично, – подходит со спины ма и обнимает меня за плечи, притягивая к себе, как ребенка, и целуя в макушку.

– Ну, м-а-ам, я уже большая, – смеюсь, но крепко сжимаю ее ладошки своими. Вот сейчас чувствую небывалый эмоциональный подъем и знаю, что в любом случае, как минимум, два человека в этой жизни меня поддержат. А если очень постараться и договориться, то и наш Артемий не такая уж и вредина, хотя…

Вредность и упрямство – это у нас черта семейная.

До универа подкидывает папа и, тут же посигналив напоследок, мчит на работу.

Собственный успешный ресторанный бизнес, который процветает и бьет все рекорды, все выше поднимаясь в мировых рейтингах, требует огромной энергии и много сил. Вот и пропадают они у меня с мамой целыми днями на работе. Так что, по-моему, я уже с двенадцати лет практически живу одна. Сразу, как только нашего старшенького отправили учиться в Лондон.

На улице серо и хмуро. Первый день осени совершенно не радует погодой и не изобилует яркими красками, в центре города так точно, но я, как будущий художник, привыкла замечать целую палитру даже в такую погоду.

Вообще быть художником – это забавно. Это многим непонятно и непривычно. Например, как это так можно зависнуть на час, бесцельно пялясь на ночное небо? Все видят черноту и точки звезд, а у нас в голове уже, как минимум, десяток разных оттенков и мысленно кисть в руке. Вот такие мы, люди творчества, странные. И как я умудрилась появиться в семье любителей цифр и математики – загадка.

И, тем не менее, – отделение искусств.

Я мечтала о нем с самых младших классов школы, когда как-то на открытый урок к нам приходил один из знаменитых, ныне живущих художников и так увлеченно и фанатично рассказывал о своих работах. Именно тогда меня первый раз захватила эта волна искусства, которая не отпускает до сих пор.

Попасть именно в этот универ было большой удачей. Сотни ребят на одно место, и я оказалась везучей. И это тоже во многом заслуга родителей, которые безумно поддерживали меня и первыми бросались во всем мои начинания, даже несмотря на свою постоянную занятость. Ну, в общем, вы поняли, что предки у меня золотые.

Да и я… хотелось бы верить, что дочь хоть куда. Не курю, не пью, не дебоширю. Этакий милый одуванчик с кисточкой в руке.

Пробегаю взглядом по обширной территории перед университетом, на которой вовсю уже толпятся студенты, и натягиваю на лицо улыбку. Что может быть лучше универа? Первый курс. Новая группа, новые знакомые, новые знания. Вперед к мечте?

Накидываю на плечо рюкзак, покрепче перехватывая лямку и, уже миновав лестницу, оказываюсь на крыльце, когда за спиной слышится рев мотора, а следом шепотки и удивленные восклицания. Что происходит?

Оборачиваюсь и с грустью думаю, что ведь этот день обещал быть прекрасным…

С визгом шин на парковку универа заезжает черный Kawasaki. Ярко отсвечивающий своей дороговизной и отполированный до блеска мотоцикл тормозит в рядах других, несомненно, недешевых тачек, и вот он, момент икс! Он заставляет замереть и обратить внимание на прекрасно сложенного хозяина этого зверя примерно добрую половину универа, что топталась на улице. Преимущественно женскую, конечно же. А как иначе, если прибыла местная легенда?

Честное слово, я не хотела корчить рожицу и закатывать глаза, но когда стоящая не так далеко от меня группа девчонок стала перешептываться и восхвалять этого зазнавшегося индюка, все естество забунтовало. А внутри поднялась уже такая знакомая волна протеста и злости.

– Это же Ма-а-акс… – буквально пропела одна дамочка.

– Какой он классный! – захохотала вторая, да так противно, что нос сморщился сам собой.

– Угу, когда спит зубами к стенке, – недовольно пробурчала я, так как этого “Ма-а-акса” прекрасно знала.

Напыщенный, самоуверенный, красавчик-гад. К сожалению, сын хороших друзей нашей семьи. К моему огромнейшему несчастью, постоянный участник всех семейных застолий. Предположительно, в наивных сказочных планах наших матерей, мой будущей муженек и огромная заноза в заднице.

Максим Артемович Стельмах, звезда футбола и любимчик всех преподов универа. Умный зазнайка со сногсшибательной улыбкой и идеальным торсом. Который в данный момент картинно снимает шлем, словно в Slow-mo и приглаживает пятерней спутанную светлую шевелюру, точь-в-точь как у тети Лии. Окидывает взглядом пускающую слюни толпу девчонок и, заметив меня, кривит губы в ехидной ухмылке. А это у него от дяди Артема – сто процентов.

Уже хочу развернуться и уйти, когда эта звездная зазнайка салютует мне, тем самым обращая внимание всех наблюдавших за ним на меня, щедро отсыпав и мне своей “славы”.

Ну, Сим! Ну… гад!

Я, честно, хорошая девочка. Очень. Послушная, чаще всего кроткая, милая… Но, к сожалению, тоже только когда сплю зубами к стенке. И когда поблизости не маячит этот парень.

Улыбаюсь другу детства в ответ самой своей невинной улыбкой, больше смахивающей на оскал, и, развернувшись на пятках, перед тем как скрыться за дверьми университета, показываю крайне неприличный жест в сторону парня, чей взгляд безоблачно голубых глаз до сих пор ощущаю на своей спине.

Средний палец – вещь универсальная, а главное, доходчиво объясняет человеку, как сильно его “рады” здесь видеть.

Так-то, мажорчик.