Все из-за Люси

— Вам того же? — спрашиваю я.

— Того же?

— Как с той девушкой, с которой ты спал в Лидсе.

Я уже видела этот взгляд на лице Эвана раньше, ночью в пабе, когда с него на мгновение слетела маска.

Он стушевывается.

— Несс…

— Скажешь, нет? — Я убираю руку с его мускулистого пресса, по которому вожу пальцами.

— Честно, я не знаю, что сказать.

Я хватаю его за рубашку и притягиваю к себе. Я слегка пьяна и чересчур безрассудна, но какого черта, мне весло!

— Как насчет того, чтобы поразить меня поэзией? Я слышала, девушки реально…

— Несс. Заткнись. — Он тянет меня на себя, запечатывая мой рот своими губами. Нетерпеливость его поцелуя захватывает меня и выкачивает весь воздух из легких. В эту минуту я теряю последние крохи самообладания.

ГЛАВА 12

ЭВАН

В ночь, когда Мэтт выкинул то, что выкинул, мне почти удалось остановить его. В какой-то момент я успокоил его настолько, что довел до автобусной остановки. Но судя по всему, желание увидеть девушку, которую он бросил несколько недель назад, стало настолько сильным, что он, пошатываясь, пошел к ней. Он стал бы легкой добычей для любого скрывающегося бандита, ищущего студента для битья, так что мне пришлось сделать чертов выбор. И я последовал за ним.

Черт, в ту минуту я был в ярости, потому что хотел продолжить отрываться в городе со своими друзьями. Но теперь я готов сбежать вниз по лестнице и расцеловать его. За то, что лежу в постели, и Несс, расстегнув свое сексуальное платье и раздвинув ноги, сидит на мне сверху. Она наклоняется и начинает осыпать поцелуями мою шею, и ее мягкие волосы щекочут лицо. Я хочу спросить у нее, зачем она это делает, но знаю, что нет идеи хуже, чем спросить у девушки: «Зачем?» Потому что она может остановиться.

Несс отрывает губы и выпрямляется, пробежав пальцами по моей груди. Она с ловкостью расстегивает пуговицы на моей рубашке, и ее аккуратные пальчики согревают кожу. Распахнув рубашку, Несс припадает теплыми губами к моей холодной груди, и давит на нее своим языком, облизывая меня.

— О господи, Несс, — рычу я, опрокидывая ее на кровать. — Я еле сдерживаюсь.

Она глядит на меня, волосы разметались по постели.

— Зачем?

— Потому что не хочу, чтобы завтра меня в чем-нибудь обвинили.

— Я не стану ни в чем тебя обвинять. Я хочу этого.

Я борюсь с собой и с теми вещами, о которых так пекутся девчонки. Ситуации, подобные этой, невероятно смущают меня.

— Несс…

— Так ты не хочешь?

Глаза Несс сияют, пока ручки стягивают рубашку с моих плеч. Она впивается пальцами в мои сухожилья и легко смещается от центра моего тела к краю моих джинс. Сердце колотится в груди, в висках стучит кровь. Я ужасно возбужден, до боли.

Я сжимаю ее бедра сквозь платье, задираю его наверх, обвиваю руками ее талию и тяну на себя. Я привык к тому, что девушки начинают хихикать и извиваться, но она смотрит на меня с забавной решимостью на лице. Нужно идти дальше.

— Боже, Несс, конечно, я хочу тебя…

Бретелька платья легко соскальзывает вниз, и я впиваюсь зубами в ее плечо, утыкаясь носом ей в шею. Несс издает слабый звук, который затихает в ее горле, пока я прокладываю дорожку из поцелуев к вершине ее груди. Мои руки скользят по ее теплой коже вслед за губами. Добравшись до груди, я начинаю поглаживать ее сосок сквозь кружевную ткань бюстгальтера, и Несс резко подается ко мне. Я опускаю вторую лямку платья, и она извивается так, что мне удается опустить его до талии.

По мере соскальзывания ткани, я следую вниз за платьем, легко целуя ее невероятно мягкую и ароматную кожу. Несс хватает меня за волосы и подтягивает наверх, к своему лицу.

Я сглатываю и встречаюсь с ней взглядами. Боже, надеюсь, она не передумала.

***

НЕСС

Эван в нерешительности смотрит на мое полуобнаженное тело. Я приподнимаюсь на локтях и смотрю на него, стоящего на коленях с обнаженным торсом. Проникающий сквозь раздвинутые занавески свет подчеркивает рельеф его пресса, и мне приходится сильно сдерживаться, чтобы не наброситься на него.

Похоже, Эван передумал, возможно, ему не нравится то, что он видит, так как он больше не прикасается ко мне.

— Что случилось? — спрашиваю я.

Глаза Эвана вспыхивают.

— Я боюсь, ты перестанешь уважать меня на утро.

Я открываю рот, чтобы успокоить его, но в эту минуту вижу смутную улыбку на его губах.

— Ладно, иди домой, если хочешь. А я просто лягу спать.

Не сводя с него взгляда, я завожу руки за спину и расстегиваю лифчик, отбрасывая ненужный предмет одежды в сторону. Я жажду снова почувствовать на себе его губы, жажду, чтобы он накрыл меня своим телом. Каждое прикосновение, каждая ласка порождает непреодолимое желание принадлежать ему. Посмотрим, захочет ли он теперь уйти…

Эван выдыхает мое имя, его руки вновь неожиданно оказываются на мне, тянутся к моей груди, и язык скользит вверх по моему животу. Он ласкает ртом мою грудь, посасывая соски. Я впиваюсь ногтями в его плечи и, пока наслаждение еще трепещет во мне, обвиваю его ногами. В ответ он разводит мои колени в стороны, и я прижимаюсь к нему, ощущая, насколько он возбужден под тканью своих джинс.

Эван вновь опускается на колени, раздвигает мои ноги в стороны и прокладывает путь из поцелуев от лодыжки к бедру. Я напрягаюсь. Черт, я знаю, что он собирается сделать. Он нежно поглаживает меня через хлопковую ткань моих трусиков, затем медленно стягивает их вниз. Дрожь проходит по всему моему телу, когда он дразнящим жестом вводит в меня палец. С моих губ срывается стон, он стимулирует меня большим пальцем, и ощущения переполняют меня. Я едва справляюсь с удовольствием, которое дарят мне его пальцы, как вдруг ощущаю на себе его теплое дыхание, когда он касается языком моего клитора.

— О, боже мой, Эван!

Я начинаю извиваться от удовольствия, но он хватает меня за бедра и прижимает к постели. Придерживая меня одной рукой, он энергично ласкает меня своими пальцами. Мое тело полно сюрпризов, оргазм — неожиданный и пьянящий — накрывает меня, и я начинаю метаться по кровати.

Эван поднимается выше, невесомо целуя мой живот и груди. Я хватаю его за волосы и прижимаюсь к нему губами. Дыхание Эвана учащается, потемневшие глаза вопросительно смотрят на меня. Я расправляюсь с застежкой на его ремне, и вопросительное выражение на его лице сменяется пониманием.

— Нам не обязательно это делать, — говорит он.

— Я знаю. Но я хочу этого.

Эван отстраняется, и я, дрожа, лежу с закрытыми глазами, лишенная тепла его тела. Не думаю, что я когда-нибудь хотела Джоша так же сильно, как хочу сейчас Эвана. Я слышу, как Эван с шорохом снимает джинсы, затем шуршание упаковки от презерватива. Отгоняю прочь мысль о том, что Эван носит с собой презервативы, чтобы они всегда были под рукой.

— Несс, ты уверена? — шепчет он, склонившись надо мной несколькими минутами позже.

— Если ты не перестанешь спрашивать меня об этом, я начну думать, что это ты не хочешь, — рычу я.

Мне кажется, что простого «да» будет недостаточно, поэтому я впиваюсь ногтями в его спину и соскальзываю руками на его задницу.

— О, боже, Несс, конечно я хочу тебя, ты восхитительна, — шепчет Эван мне на ухо, нежно входя в меня.

Он смотрит на меня сверху вниз, едва сдерживая желание, которое я не раз замечала в парнях прежде, а затем приближает ко мне свое лицо. Я была уверена, что Эван один из тех парней, что прижимают девушку к постели и не слезают с нее до победного, однако Эван удивляет меня. Вместо этого он покрывает поцелуями мое лицо и все видимые участки кожи, до которых может дотянуться, заставляя трепетать все мое тело. Его движения внутри меня осторожны и сдержанны, и это просто сводит меня с ума.

— Эван, пожалуйста…

Я впиваюсь руками в его кожу и притягиваю его к себе, лаская каждую клеточку его тела так, как он ласкал меня. Наконец Эван отпускает себя, поддавшись собственному удовольствию, и начинает двигаться во мне быстрее.

После этого Эван обнимает меня за талию, и мы милуемся в кровати, натянув простыни на свои поблескивающие тела. Влажный жар, исходящий от его груди, остывает, и сердце Эвана бьется мне в спину. Я провожу пальцами по мышцам на его предплечьях и наклоняюсь, чтобы коснуться поцелуем его кожи. Нахождение здесь после самого лучшего секса, который у меня только был, согревает так же сильно, как и его объятия.

— А я говорил тебе, — шепчет он мне на ухо.

— О чем?

— Эван подходит Ванессе.

Я издаю смешок и поворачиваюсь, чтобы в шутку стукнуть его. Эван смеется надо мной и перехватывает мою руку прежде, чем она касается его кожи. Наши пальцы переплетаются.

— А возможно, наоборот. Поскольку твоя рука помещается в моей так, словно специально была сделана для меня.

Поцеловав мою ладонь, он кладет мою руку на свое сердце. Я ложусь и прижимаюсь к его груди, слушая, как постепенно замедляется его сердцебиение, пока мы оба проваливаемся в сон.

ГЛАВА 13

НЕСС

Когда я просыпаюсь, Эван все еще лежит в моей постели. Скептически настроенная часть меня ожидала, что он ускользнет ночью. Я выбираюсь из кровати и, пока надеваю свой халат, пальцами ног собираю в кучу нашу одежду. Эван лежит, положив руку на голову, и во сне его лицо безмятежно. Его гладкая грудь словно создана для поцелуев, и я вынуждена бороться с желанием забраться обратно в постель и разбудить его. Прежде чем сделать что-то вроде этого, я решаю оценить ситуацию. А поможет мне в этом крепкий кофе.

Когда я возвращаюсь с двумя теплыми кружками, то обнаруживаю Эвана сидящим на краю кровати в одних джинсах. Его лицо повернуто в другую сторону, к уху прижат телефон. Я восхищаюсь сплетением мышц на его спине, чуть исцарапанной слабыми следами от ногтей. Воспоминания о прошлой ночи моментально меня распаляют.

— Все в порядке? — спрашиваю я.

Эван приходит в движение и поворачивает голову.

— Да… — Он кладет телефон на мой комод. Прозвучало не очень-то уверено.

Вручив ему кофе, я напряженно усаживаюсь рядом с ним.

— А ты в порядке?

— Думаю, да.

Черт, должно быть, это очень неловко.

Эван забирает кружку из моих рук и ставит обе чашки на комод рядом с телефоном. Он убирает спутанные волосы с моих глаз.

— Надеюсь, это так.

С прошлой ночи мои губы опухли, лицо побаливало в тех местах, где он поцарапал меня своей щетиной, но если он поцелует меня, то вкус этого поцелуя снова меня возбудит. И я вновь смогу с легкостью раствориться в нем.

Эван отклоняется назад и кладет на меня голову.

— Итак, ты все еще уважаешь меня?

Я улыбаюсь.

— Возможно.

Эван тянется за футболкой, и мне хочется обидеться на него за то, что он одевается.

— Теперь мы должны сходить на свидание? Если ты хочешь, конечно, ведь ты уже получила от меня то, что хотела.

— Ага, ну… — Я изучаю свои ногти. — Я позвоню тебе, если у меня будет время.

Мы смотрим друг на друга и смеемся с дружеским пониманием. Он осыпает поцелуями мой лоб.

— Нет, серьезно. Я хочу куда-нибудь с тобой выбраться.

Дверь ванной Эбби хлопает, возвещая о том, что она вышла в коридор. Эван поднимает взгляд.

— Мэтт все еще внизу?

Резкая смена темы возвращает меня обратно в настоящее время и место. Я почти забыла о Мэтте.

— Нет.

— Я должен его найти…

Мои планы удержать Эвана в своей постели рушатся. Но затем я вспоминаю, что все равно работаю этим вечером. Реальная жизнь — отстой. Сожаление по поводу отказа от студенческой жизни задевает меня.

— Ладно. — Я надеюсь, он не станет извиняться.

Телефон Эвана начинает трезвонить, он подскакивает и устремляет на него взгляд. Нет, только не снова.

— Популярный парень, — говорю я.

— Да, я выключил его прошлой ночью.

Эван допивает кофе, берет телефон и поднимается, чтобы уйти. На смену счастливым и приятным воспоминаниям приходят грустные чувства.

Он наклоняется ко мне, заключает мое лицо в свои теплые ладони и нежно целует.

— Я должен найти Мэтта. Но я позвоню тебе по поводу свидания. Ты свободна сегодня ночью?

Я киваю, хоть и сомневаюсь, что он собирается искать Мэтта.

Пусть Эван выключил телефон прошлой ночью, но что-то все равно настигло его этим утром. А точнее кто-то.

***

ЭВАН

Я без остановки стучу в дверь Мэтта до тех пор, пока он не начинает ругаться на меня, и я убеждаюсь, что он благополучно добрался до дома. Позже мы с ним поговорим, ибо я больше никогда не встану между двух влюбленных ни за какие коврижки. Конечно, вечер закончился для меня хорошо. Даже слишком хорошо. Но я не собираюсь больше носиться по округе в поисках людей.

Во время душа, стоя под теплыми струями воды, я думаю о Несс, вызывая в памяти воспоминания об ее образе и о нас. Сказать, что события приняли неожиданный поворот, значит ничего не сказать. И я не знал, что чувствую по этому поводу. И что чувствую к ней. Она восхитительная, сексуальная и, о Боже, невероятно умная, но я не знаю, что с этим делать. Быть с ней уютно, спорить забавно, но я волнуюсь, как бы все не пошло слишком быстро. Я уважаю ее и расскажу о том, что думаю, о том, что не хочу отношений.

Может, я, как девчонки, излишне накручиваю себя? Может, она просто хочет мое тело? Подобная идея вызывает смех: даже когда девчонки говорят, что хотят исключительно физической близости, придерживаться этой концепции они не могут. Мы повеселимся и посмотрим, как пойдет. Я позвоню ей.

Я надеваю чистую футболку и джинсы и смотрю на экран телефона. Вот дерьмо. Села батарейка. Я подключаю телефон к зарядке, и на экране высвечивается номер.

Он не звонил мне несколько недель. И вот, пытается дозвониться уже целый час.

Черт.

Я сажусь на кровать и смотрю в одну точку, прекрасно зная, что это значит. Почему он не может разобраться с ней без того, чтобы втягивать меня обратно в это дерьмо? Но раз он позвонил мне, значит, на это есть причины. Я набираю номер.

— Что случилось? — спрашиваю я.

— Ты должен вернуться. — Его голос взволнован, на заднем плане гремит музыка.

— Зачем? Я не могу.

— Мне не справиться самому, Эван. Ты должен приехать и помочь мне. — Речь невнятная. Сейчас одиннадцать утра.

— Ты в гребанном пабе? Это никак не поможет!

— Эван, пожалуйста. Я не стал бы просить, но…

Не стал бы просить? Он только и делает, что просит, каждый раз взваливая на меня это дерьмо, возлагая на меня ответственность.

— Нет.

Он перемещается, и музыка затихает.

— Если ты не приедешь, я не знаю, что она сделает.

— Не начинай эту херню! Ее раскаяние и без твоих начинаний ужасно.

— Что, если она снова исчезнет? Я попросил ее подождать, сказал, что ты приедешь повидаться с ней. Она будет искать тебя.

— Да, я знаю. Она пыталась дозвониться до меня пару недель назад. Но я думал, она сдалась.

— И я не сказал ей, где ты, хотя мог бы.

Эмоциональный шантажист. Мой мозг по кругу проигрывает возможные решения. Отчаянное желание зацепиться за настоящее и не возвращаться обратно. В прошлое. Я никогда не приезжал в Ланкастер с тех пор, как уехал оттуда. И сейчас не хочу.

— Я не могу этого сделать.

— Я в отчаянии. Иначе я бы не позвонил. Эван, пожалуйста. Помоги мне здесь.

Я делаю глубокий вдох и не выдыхаю до тех пор, пока от недостатка кислорода не начинает кружиться голова. Он такой пьяный и такой жалкий. Отчаявшийся. Я выдыхаю и прислоняюсь головой к стене.

— Если я приеду, то только на выходные.

В машине меня накрывают нежеланные воспоминания, зовущие обратно в Ланкастер. В прошлое, подальше от моей новой жизни. И все из-за Люси. Внезапно я вспоминаю о настоящем. Достаю из кармана телефон и посылаю Несс сообщение с извинениями, обещая позвонить ей после выходных. Сейчас мне не хочется вдаваться в объяснения.

ГЛАВА 14

НЕСС

Сообщение от Эвана не становится сюрпризом, но его содержание все равно похоже на удар под дых. Смущение — не злобу — вот, что я испытываю сейчас. Меня соблазнили, и это был не тот случай, когда стоило идти дальше после пьяной ночи. Я знала историю Эвана еще до того, как связалась с ним, знала, чем все закончится. Поведение Эвана утром, когда он попросил о свидании, породило во мне надежду. Хотя честное «спасибо и до свидания» было бы лучше. Зачем врать? Никогда не думала, что Эван трус.

Шансы на «я позвоню тебе на следующей неделе» слишком малы. Одно хорошо, что я не рассказала Эбби о том, что случилось, и тем самым уберегла себя от унижения.

Я отчаянно пытаюсь прогнать грустные мысли, но в моей затуманивающей разум работе находится местечко для обдумывания случившегося. В голову закрадываются привычные сомнения. Дело во мне? Я сделала что-то не так? Хотя, если по-честному, разве имеет значение, что я сделала или не сделала? Дружба с привилегиями не в моих интересах, так что плевать на него. Ах да, я уже это сделала…

Выходные проходят, и я постепенно смиряюсь с ситуацией, неустанно повторяя себе, что это было мое собственное решение.

Наступает и проходит понедельник и, несмотря на все мои попытки не думать о нем, мое сердце подскакивает от каждого телефонного звонка. Конечно же, он не звонит. Ни во вторник. Ни в среду. К четвергу дыхание при звуке рингтона на моем мобильном уже не учащается.

С тех самых пор, как Мэтт появился на пороге нашего дома, Эбби вернулась к своей обычной жизни и не собиралась возвращаться к нему. Я полагала, сил ей придает его слабость, потому что он звонил ей каждый божий день, а она с улыбкой отклоняла его звонки. Здорово, что она живет дальше, плохо только, что это означало новую толпу студентов в нашем доме.

Несколько дней спустя неожиданно приходит сообщение от Эвана, и я уныло просматриваю его содержание. Его намерения сбивают с толку, и я решаю, что он хочет еще секса. Может, сексуальное тело и поэзия подвели его? Я улыбаюсь, вспоминая о наших шутках. За изобретательностью Эвана стоят типичные мужские потребности. Я игнорирую его.

Исходя из того, что сообщение было единственным, что он прислал, я делаю вывод, что мои предположения верны.

Я все еще испытываю жесткие трудности с продажами на работе, и это тоже давит на меня. Идея отправиться на год в путешествие становится все притягательней с каждым днем. Изученные исследования только подкрепляют мою уверенность: многие девушки путешествуют в одиночку или встречаются и путешествуют группами. Что я теряю?

Мне нужно серьезно подумать над своей жизнью и отстраниться от всего на несколько месяцев, чтобы разобраться в себе. Работа в этом месте определенно не мой путь, но и возвращаться в универ под родительское «мы же тебе говорили» я тоже не собиралась. Я должна попробовать и доказать им, что в этом больше жизни, нежели в том, чего они хотели для меня. Фотографии зарубежных пляжей и блоги о путешествиях заполняют мое свободное время. Черт, может, я вообще не вернусь обратно.

***

ЭВАН

Люси и прошлое давят на меня даже на расстоянии. Моя глупая уверенность в том, что, покинув Ланкастер, я избавлюсь от кошмара последних лет, улетучивается. Я покорно возвращаюсь на старый путь, к старым воспоминаниям, чтобы помочь. Я поклялся никогда больше не причинять себе боль. Люси не моя ответственность. Но мне не все равно. Как бы сделать так, чтобы стало?

Сидя в своей старой комнате и глядя на возвышающиеся вдалеке Пеннинские горы, я не могу дышать. Я опять попался. Уехать снова после того, как Люси вынудила меня вернуться, очень сложно. Проходит неделя, прежде чем мне удается снова сбежать в Лидс.

После событий этой недели студенческая среда кажется мне непривычной, и я никак не могу влиться. Туча по имени Люси все еще нависает надо мной, и я хочу увидеть Несс. Рядом с ней я смогу расслабиться и стать ближе к себе. Больше, чем с кем бы то ни было другим. Все, с кем я общаюсь в универе, держатся за свои старые жизни и восторженно рассказывают о своем прошлом. Несс понимает меня, она такая же, как и я. Нужно убежать от контроля прошлого. Детство кончилось.

Мое сообщение остается без ответа. Я не могу винить ее. Мысль о том, чтобы связаться с ней, пока я был в отъезде, пару раз забредала ко мне в голову, однако необходимость держать два мира на расстоянии удерживала меня от звонка. Чудовищная ошибка.

В итоге я делаю вывод, что с нашим общением покончено, и мне нужно постараться наладить отношения с другими. Выключаем Ланкастер, включаем Лидс, и, надеюсь, чертова Люси, в конце концов, останется там, где находится.

***

НЕСС

Небо весь день хмурится, и зимняя прохлада приходит к нам раньше, чем в Челтнем. С окончанием осени лужайки кампуса усеяли опавшие листья. Золотые цвета, в которые все еще одеты деревья, привлекают мое внимание, хоть солнце все реже светит во второй половине дня. Я больше не выхожу из машины, когда заезжаю за Эбби, так как не хочу наткнуться на Эвана. Минуло несколько недель, и в моей голове все утряслось, но, чует мое сердце, стоит мне увидеть его, и на меня тут же обрушится чувство унижения, которое, впрочем, и так меня не покидает.

Пару раз за время своего ожидания, я видела парней, жутко похожих на Эвана, но при ближайшем рассмотрении это оказывался не он. Сегодняшний парень определенно был им. Я узнаю куртку, которую он носит, и каштановые волосы, спадающие ему на глаза, пока он уверенно шагает по кампусу. Один. И почему мое сердце слегка подпрыгнуло, когда я не заметила рядом с ним девушки? Я запрыгиваю в машину, молясь, чтобы он не оглянулся. Мои пальцы зависают возле зажигания, но я медлю.

Эван останавливается, чтобы с кем-то поговорить, но из-за его мощной фигуры не видно с кем. Он отходит в сторону и оборачивается. О, Боже мой! Эбби. Они продолжают беседовать, и все это время он не сводит глаз с машины. Я чувствую слабость, грудная клетка сжимается. Не подходи. Пожалуйста. Я повторяю эти слова, точно мантру. Когда Эбби подходит одна, я, наконец, выдыхаю с облегчением. Но в душе разливается разочарование: моя мантра сработала.

— Я только что видела Эвана, — сообщает Эбби, садясь в машину.

— Да? И как он? — Я стараюсь звучать весело и непринужденно. Я так и не рассказала ей, что случилось в ночь, когда он остался.

— Кажется, нормально. Он спрашивал о тебе.

— М-м-м? — Моя неспособность говорить больше похожа на писк.

Эбби снимает перчатки.

— Что-то произошло? В ночь, когда объявился Мэтт?

— Ты уже спрашивала меня об этом. Тысячу раз. Нет, ничего не произошло.

— Ладно. Но шестое чувство лучшей подруги подсказывает мне обратное. Ты побледнела, и у тебя руки трясутся.

Я смотрю на уличенные руки. Если скажу что-нибудь, только подкреплю ее в ее подозрениях.

— Он попросил тебя позвонить ему.

— Зачем?

— Я не знаю! Позвони ему и спроси! — Она замолкает. — Может, он снова хочет затащить тебя в постель.

— Эбби! — Я поспешно поворачиваю ключи в зажигании и ставлю машину на передачу.

— Сдается мне, леди слишком явно протестует, — произносит она и ухмыляется.

ГЛАВА 15

НЕСС

Я не перезваниваю Эвану. Эбби считает, что я упрямлюсь и набиваю себе цену. Да и плевать. С какой стати я должна снова обнажать перед ним душу? Лучше буду держаться подальше от мужчин и студентов, как и планировала изначально.

С каждым днем параллельно с изучением темы пешего туризма растет и число закладок на моем ноутбуке. По моим расчетам, к весне у меня будет достаточно средств, чтобы уехать. Шесть месяцев. Мысль о том, что придется провести в call-центре еще полгода, отягощает меня, но затем я вспоминаю о людях, которые могут проработать здесь всю свою жизнь. Я должна радоваться тому, что у меня есть время и возможности.

Я прокручиваю один из своих любимых блогов, читая новые истории о девушке, за чьими приключениями слежу. Она в Австралии, там очень красиво. Огромное голубое небо над ее головой контрастирует с серыми вечерами, оккупировавшими мою жизнь с этого момента и до весны. Я вздыхаю. Шесть месяцев. Может, стоит начать отсчитывать время? Создать свой собственный блог?

Кто-то стучит в дверь, и на лестнице слышатся голоса. Я смотрю на часы. Семь вечера. Примерно в это время Эбби уходит тусоваться. Любопытно. До меня доносится только один чужой голос. Мужской. Интересно, я ведь еще не видела нового парня, о котором Эбби говорит. Выскользнув из комнаты, я перегибаюсь через перила, чтобы взглянуть на него. И упираюсь взглядом прямо в Эвана.

Я хлопаюсь задницей прямо на покрытые ковром ступеньки и вспыхиваю. Эван тепло улыбается, но не своей сексуальной усмешкой, а дружеской улыбкой. Его взгляд менее самоуверенный, чем раньше.

— Привет, Несс.

Я несмело улыбаюсь в ответ, испытывая головокружение и боль в желудке. В голове моментально всплывает каждая минута, проведенная в постели с ним, и я удивляюсь, как ему удается без особых усилий выглядеть так сексуально. Он стоит в голубом пиджаке нараспашку, засунув руки в карманы.

— Эбби говорила, что я просил тебя позвонить мне?

— Говорила, — произносит Эбби.

— Ох. А ты звонила? — спрашивает он. — Я хотел встретиться.

— Прошло много времени с тех пор, как мы виделись. Ты мог бы сам позвонить. У тебя был мой номер. — Я смотрю ему в лицо, и в памяти возрождаются воспоминания об этих губах на моих губах и груди, а мое лицо краснеет.

— Я пытался связаться с тобой, — спокойно произносит он. — Но ты не отвечала.

— Конечно пытался. Сообщениями.

— Ладно! — говорит Эбби. — Мне нужно довести до ума свой внешний вид перед тусой. — Она ускользает наверх, по пути перегибается через перила и говорит: — Ведите себя хорошо.

Я спускаюсь вниз, отчаянно жалея о том, что на мне нет макияжа и я в неподходящей одежде.

— Как работа?

— Дерьмо. А как уроки поэзии?

— Уроки нормально. Пропустил парочку, пока был в отъезде.

— Да? Не думала, что они бывают по выходным.

Эван опирается рукой о диван, придавая себе равновесия.

— Меня не было больше, чем выходные, Несс. Я написал тебе, когда вернулся.

— А что, в Ланкастере нет салонов сотовой связи?

Что-то в лице Эвана располагает меня к нему. Затравленное выражение лица, которое он тут же сбрасывает, порождает определенные мысли в моей голове.

— Это были трудные времена.

Вот дерьмо. Может, кто-то умер.

— Но сейчас все в порядке?

— Мне бы не хотелось об этом говорить.

Тайны. Брошенный парень? Не мои проблемы.

— В любом случае ты не позвонила и не ответила на сообщение, которое я прислал, так что я подумал, что нужно заскочить к вам ненадолго.

— Зачем?

Эван наклоняет голову, и его волосы спадают на одну сторону.

— А зачем одни люди обычно навещают других?

— На то есть тысячи причин. — Я удаляюсь на кухню, подальше от его головокружительного физического притяжения.

— Я пришел увидеть тебя. Поговорить с тобой. И извиниться. — Он возникает в дверном проеме и прислоняется к косяку, имитируя вечер, когда мы впервые разговаривали с ним. За тем исключением, что сейчас он куда трезвее, чем в первый раз.

— Тебе не нужно извиняться.

— Я чувствую себя долбанным клеше, Несс. Я переспал с тобой, назначил встречу, а потом прислал сообщение «я тебе перезвоню».

— Пить хочешь? — Я поворачиваюсь к чайнику.

— Отличная идея, мы могли бы выпить пива.

— Я не это имела в виду.

— Несс… — Я поворачиваюсь, замечая, как слегка дрожат мои руки. Руки Эвана скрещены на груди. — Я знаю. Я прошу тебя пойти выпить со мной. Чтобы извиниться.

Я обдумываю его предложение. Объяснение, почему он не звонил, наполовину правдоподобно. Но он не так уж вдается в подробности.

— Мне не хочется идти куда-то сегодня ночью. И с тобой тоже.

Он хмурится, и я думаю, что причина в нем самом, а не во мне.

— А завтра?

— Я не знаю.

— Хорошо, а если я попрошу тебя о свидании?

Я облокачиваюсь о раковину.

— О свидании? Серьезно? Ты не очень-то хорош в назначении свиданий.

— Прости, я облажался. Но я хочу узнать тебя. Я уже говорил тебе. Нас просто… прервали.

Он снова покоряет меня. Но на этот раз не своей сексуальной улыбочкой, а открытостью. Признанием, что ошибся.

— Я не знаю… — Моя решимость пошатывается, когда он подходит ко мне так, будто между нами существует магнитное притяжение.

— Пожалуйста, Несс. Позволь мне, по крайней мере, извиниться за то, что сделал тебе больно.

— Ты не делал мне больно, — фыркаю я. — Я знала, на что иду.

— Ладно… — Могу поклясться, он не поверил мне. — Но ты встретишься со мной завтра вечером?

Боже, он не сдается.

— Завтра вечером я работаю.

— Это не проблема. Я заеду за тобой к десяти утра.

Он ухмыляется и отворачивается, испаряясь прежде, чем я успеваю запротестовать. Пока я включаю чайник и жду, когда закипит вода, то корю себя за то, что так легко сдалась.

***

ЭВАН

Ну почему я не могу держаться от нее подальше? Тот факт, что я с кем-то переспал и бросил, никогда не волновал меня. Ни разу. Я никогда не чувствовал себя виноватым. Чем дольше я ждал контакта с ней, тем сильнее она сопротивлялась. Обычно я не сталкивался с таким раньше. Как правило, девушки, с которыми я спал, хотели от меня большего. Тем забавнее, что теперь я хотел от девушки большего, а она ни в какую. Затем я встретил Эбби, которая оказалась не в курсе того, что произошло между мной и Несс, но все равно вынесла мне мозг, и я тут же почувствовал себя виноватым за то, что обидел Несс. Сама Несс была так близко, сидела в своей машине, но у меня не хватило смелости подойти. Ненавижу сталкиваться с рыдающими девушками. Но после встречи с Эбби все вернулось назад: все приятные воспоминания о времени, проведенном с Несс. Так что я сдался, решил извиниться и посмотреть, что будет.

Когда я постучал в ее дверь на следующее утро, Несс открыла мне, одетая в джинсы и мешковатый свитер. Также на ней был блеск, что, как мне кажется, являлось хорошим признаком. Сияние на ее губах вызывает воспоминания о том, как я целовал их. Тот вечер был так давно, и с тех пор в моей жизни многое изменилось.

— Куда пойдем? — спрашивает она, пока мы идем к моей машине.

— Я организовал пикник.

— Пикник? — Несс смотрит на меня так, будто я сказал ей, что мы будем весь день носиться голышом по лесу.

— Посиделки с поеданием пищи. Или в северной Англии слово «пикник» имеет какое-то другое значение?

— Нет. Просто я не ассоциировала тебя с пикниками. И сейчас ноябрь.

Она открывает машину и, морща нос, садится внутрь. Я забираюсь на водительское сидение. Мне и в самом деле пора помыть машину: слишком много вокруг упаковок от фастфуда. В нос ударяет тот же жирный запах.

— Надеюсь, то, что я чувствую, — не запах пикника, — произносит она и улыбается мне.

С этой минуты, я понимаю, что принял верное решение.

***

НЕСС

После кирпично-бетонного города смотреть на пестрящие вдали Пеннинские горы — одно удовольствие. Переезд из Челтнема в Лидс был резким и изменил привычный глазу зеленый сельский пейзаж на городские постройки. Мне потребовалось некоторое время, чтобы привыкнуть. Отъезд из Лидса казался глотком свежего воздуха.

Эван выезжает из города, и пригороды редеют до тех пор, пока мы не оказываемся на автомагистрали. Пока мы едем, я смотрю на дорожные знаки.

— Ты же не везешь меня в Ланкастер, надеюсь?

Его руки чуть сильнее стискивают руль.

— Конечно нет.

— Мне начинает казаться, что ты реально ненавидишь это место.

— Так и есть.

По его щеке пробегает судорога. Я хочу спросить у него, почему он вернулся назад, но понимаю, что он держит книгу своей прошлой жизни закрытой настолько, насколько может. Даже после загадочного визита туда. Так же, как я. Мои родители хотели приехать навестить меня, но я отказалась. Несмотря на добрые отношения, я не хотела, чтобы они появлялись в моей новой жизни и вмешивались в нее.

И мне не хотелось делиться с мамой новостью о том, что я покину страну на несколько месяцев. Сама справлюсь.

— Так куда же мы едем? — спрашиваю я.

— В мой любимый городок. За тридевять земель от Лидса, но в нескольких минутах езды.

В его машине неуютно, пружины пробиваются сквозь обивку, и спустя час езды я ерзаю от неудобства. Наша беседа иссякает через полчаса, когда становится ясно, что мы едва знаем друг друга. Я прикусываю щеку с обратной стороны, понимая, что вновь переспала с парнем, которого почти не знаю. Некоторые из моих претензий на независимость не такие уж продуманные. К тому же, я понятия не имею, как общаться с ним без того, чтобы не казаться язвительной. Слова вылетают сами собой. И пусть я уже не так зла на него, как раньше, его мотивы все равно не вызывают во мне доверия.

Постепенно дорога начинает виться по холмистой местности, очерченной зимними деревьями. Мы останавливаемся в красивом производственном городишке, припарковавшись рядом с парком с пролегающим между каменными домами каналом.

— Здесь так тихо, — говорю я, пока он достает рюкзак из багажника автомобиля. — И вид восхитительный.

Сейчас горы ближе, город тянется через долину, и его каменные стены чередуются с полями.

Эван закидывает рюкзак на плечо и берет меня за руку. Его холодные пальцы обхватывают мои, и мой желудок сжимается. Я смотрю вниз на свою ладонь в его огромной ладони, рука напрягается.

— Можно взять тебя за руку? — спрашивает он, ослабляя хватку.

Я думаю, что после того, что мы вытворяли в моей спальне, стадию хождения за ручку можно пропустить, так что странно, что он спрашивает меня об этом. Я не отвечаю, но и не выдергиваю руку.

Мы молча идем по дорожке вдоль речки, на которой вклинивается в шлюз длинная баржа и быстро вытекает вода, опускающая судно вниз. Мы прислоняемся к шлюзу, наблюдаем и машем взбудораженным путешествием детям на борту. Когда баржа оказывается в нижнем канале, мы возобновляем путь по дорожке.

— Мы очень далеко, — произношу я.

— Я подумал, тебе здесь понравится.

Место, выбранное Эваном для пикника, оказывается деревянным столом со скамейкой под деревьями. В кои-то веки выдался солнечный зимний денек и кусачий ветер поутих. Коллекция захваченной Эваном еды для пикника впечатляет: сэндвичи, салаты и кремовые пирожные из местной пекарни, обернутые в фирменную бумажную упаковку. Длинными пальцами он выуживает пару стаканов и большую бутылку апельсинового сока. Все это время я изучаю его. Может, я его недооцениваю? Вокруг его шеи обернут голубой шарф, соприкасающийся с кончиками его длинных волос. Щеки разрумянились от холода, на лице выражение искренней радости, будто то, что давило на него до сегодняшнего дня, исчезло навсегда.

— А ты мастер в этом, — говорю я.

— В чем?

— В пикниках. Многим парням такое даже в голову бы не пришло, и максимум, на что я могла бы рассчитывать, — это упаковка чипсов и банка колы.

Его брови опускаются.

— Мне всегда нравились пикники. Я просто повторил то, что мы обычно делали, когда я был маленьким.

— А мы никогда не устраивали пикников.

— Тогда нам стоит организовать много пикников, чтобы исправить это.

Он передает мне сэндвич, и вместе с хлебом до меня доходит дополнительное значение его слов. Больше времени вместе.

— Спасибо, — произносит он, взяв сэндвич.

— За что?

— За то, что согласилась поехать со мной. Я не хотел, чтобы ты думала, будто я один из тех парней.

— Я знала, какой ты парень, когда решила сделать это, Эван.

Он качает головой.

— Тебя кто-то обидел? В прошлом? Ты невысокого обо мне мнения. И о других парнях тоже.

Я потираю глаза.

— Ничего такого, кроме обычных подростковых расставаний.

— Может, часть взросления подразумевает принятие того, что некоторые люди совершают ошибки и что жизнь намного сложнее?

— Это слишком глубоко.

— Возможно, мне стоит перевестись на психологию. — Он улыбается уголком рта. — Я имею в виду, что все мы находим свой путь. А иногда теряем его.

— Значит, ты потерял свой путь в тот день, когда не перезвонил мне?

Наполнив стаканчики соком, Эван отпивает из одного из них.

— Да, как я уже говорил, я облажался, не позвонив тебе, так что, думаю, так и есть. Но я рад, что ты позволила мне найти тебя снова.

Эван прикусывает губу и смотрит на меня ясными карими глазами. Не для того, чтобы соблазнить или впечатлить меня. А честно.

В ночь, когда я встретила Эвана, шансы на то, что я окажусь здесь и буду вести умные разговоры, были равны нулю. В день, когда я переспала с ним, меня не покидала мысль, что он не сделает ничего, кроме как высечет мое имя на спинке своей кровати. Но он тянется ко мне и общается со мной. Все отношения непредсказуемы, каждый человек, которого мы встречаем, предназначен нам по судьбе, но то, куда вела меня судьба, я не знала. Моя склонность к обдумыванию спряталась.

— Ты говорил, что хочешь получше узнать меня? — спрашиваю его я.

— Да, я говорил это несколько недель назад. И тех пор ничего не изменилось.

— А ты позволишь мне узнать тебя?

Эван ерзает на сидении и ковыряется в еде.

— Думаю, да. Если ты этого хочешь.

Я накрыла его руку своей рукой в перчатке.

— Ты не то, что держит тебя в прошлом, а то, что, как ты думаешь, не держит тебя в нем.

Он смотрит на меня из-под своих ресниц.

— Поэзия?

— Нет. Прочитала это в чьем-то статусе на Фейсбуке. Но звучит круто, правда?

Мы обмениваемся понимающими улыбками. Он обхватывает мою руку своей и сжимает.

— Да, звучит круто.

В конце пикника мы идем обратно к машине. Я не хочу покидать этот красивый город, мысль о предстоящем вечере на птицефабрике нагоняет тоску. День, проведенный за разговорами с Эваном, придает вкуса моей реальности. Я изолировала себя, сделав неправильный выбор. Отсутствие общения на работе заставило меня уйти в себя. А Эван вытащил меня оттуда.

— Несс, — Эван отпускает мою руку, когда мы подходим к машине и останавливаемся, — ты в порядке?

Эван вытягивает руку и гладит меня по щеке тыльной стороной ладони. Второй рукой он притягивает меня к себе, и у меня перехватывает дыхание. Эван склоняет ко мне голову и, прежде чем вновь отстраниться, нежно касается поцелуем моих губ.

— Ты потрясающий человек, — произносит он.

— Ты едва меня знаешь.

Одно касание его губ, и мое сердце начинает биться с удвоенной силой.

— Я хотел бы иметь в себе силы развернуться и держаться подальше от вещей, которые тебя ранят.

Неожиданно в боли в его глазах я вижу маленького мальчика и понимаю, что он разрешает мне узнать себя. Скрытый Эван. Не зная, что сказать, я провожу пальцем по его губам и улыбаюсь. Эти новые эмоции на его лице и его голос так тянут меня к нему. Я и представить не могла, что меня будет тянуть к его жизни так сильно.

Я не собиралась этого делать, однако целую его, ощущая сладковатый привкус апельсинового сока, когда он раскрывает губы и я проникаю языком ему в рот. Наши языки переплетаются, и он осторожно прижимает меня к машине, утыкаясь в меня своими твердыми бедрами, и наши тела оказываются на одном уровне. Между нами нет пространства, и у меня снова кружится голова, пока он пробуждает поцелуями экстаз ночи, проведенной в моей постели. Это безопасно, мы в общественном месте, а значит, сможем сдержать разрастающееся внутри взрывоопасное желание.

Словно поняв это, Эван отстраняется и проводит своим жестким пальцем по моей брови.

— Мне нравится целоваться с тобой.

Я облизываю губы, наслаждаясь вкусом Эвана и его запахом на своей одежде.

— Должна признать, мне нравится, когда ты меня целуешь.

Он накрывает мои щеки своими ладонями и ищет глазами мой взгляд.

— Та ночь вместе не была похожа ни на одну другую ночь ни с одной другой девушкой. Я бы хотел, еще много раз просыпаться рядом с тобой. Мы можем попробовать снова?

Я не отвечаю, зарываясь лицом в его пиджак и обдумывая его слова. Может и стоит дать второй шанс парню, который вызывает бабочки в моем животе.

ГЛАВА 16

ЭВАН

Три дня с Несс. Три дня бодрствования и желания быть с Несс, даже если я видел ее всего час назад. Наш день вдали от повседневной жизни влечет за собой еще два, и каждый момент, который проходит рядом с Несс, сближает меня с ней. Она хочет быть со мной, но при этом ничего не ждет от меня. Три дня, которые мы проводим вместе, по ощущениям сравнимы с тремя неделями, и каждый день мы открываем друг в друге что-то новое — тоненькие ниточки, которые, как оказалось, нас связывают. Нет ничего легче, чем молчать и просто быть. Иногда тебе просто необходимо потерять кого-то, чтобы заново его найти.

Пока Несс переодевается для вечернего выхода, я жду ее на диване, который всегда напоминает мне о нашем первом вечере. Воспоминания о часах наедине с ней прокручиваются в моей голове так много раз, что буквально выматывают. Образы оказывают тот же эффект. Поэтому я перестаю думать. Если встречу ее с эрекцией, вечер едва ли будет удачным. Секс на повестке дня не стоит по понятным причинам. К сожалению. Раз она отстраняется, значит, и мне стоит остановиться и не лезть. Думаю, я навсегда упустил возможность затащить ее в постель. Поэтому я обнимаю ее и прикасаюсь к ней так много, как только могу, чтобы забрать домой воспоминания о нежности ее губ и тепле ее кожи. Но когда ночью я лежу в одиночестве в своей постели, то представляю себе, как ее грудь скользит по моей груди и как мои руки гладят ее красивую попку.

Сегодня Несс в странном настроении и снова язвит. И я никак не могу понять почему, ведь все же было прекрасно. Надеюсь, у нее просто «эти дни», а не я что-нибудь напортачил. Или Люси. Ты никогда не умел разговаривать с телками. То есть с девушками.

Когда мы входим в паб, она затихает. Задумывается. Вот дерьмо. После трех дней? Я нарочно подвожу ее к столику, за которым мы сидели раньше. Я присаживаюсь на ту же красную виниловую скамью, ставлю на деревянный стол то же пиво и беру ее за руку. Может, если она увидит, что мы сидим на особенном для нас месте, то потеплеет ко мне. Думаю, девчонкам нравится эта фигня.

Я пытаюсь прочитать ее, но это трудно. Допустим, она за что-то на меня злится, но тогда зачем она пошла со мной на свидание сегодня вечером, если не хочет меня видеть? Несс не снимает свое пальто и постоянно откидывает волосы с лица, раздражаясь, когда они рассыпаются обратно. Я подаюсь вперед и заправляю челку Несс назад.

— Есть кое-что, о чем я не сказала тебе, Эван.

— Да?

— Я подумываю уехать.

Ее слова врезаются мне в грудь. Что, черт возьми, я натворил?

— Уехать?

— Да, накопить денег и отправиться путешествовать. — Полагаю, она замечает замешательство в моих глазах. — Я запланировала это раньше. До нас. Я имею в виду, до этого.

Я надеваю обратно свою маску и ободряюще улыбаюсь.

— А куда ты поедешь? Звучит интересно.

Несс произносит вдохновенную речь на тему ее планов на будущее. Каждая ее частичка наполняется энтузиазмом, когда она говорит о своей идее. Никогда еще лицо Несс не было таким оживленным, а глаза такими сияющими. Но я понимаю ее. Ее выбор — работа — тянул ее вниз, и я обнаруживаю, что, оказывается, совсем не знаю настоящую Несс. И во мне просыпается зависть. Настоящая бурлящая зависть. Она может делать все, что хочет, ее прошлое не отягощает ее. Черт подери, ее прошлое окупит ее бегство.

— Должно быть, здорово, — говорю я, когда она замолкает.

— Что?

— Иметь деньги.

Ее руки, активно жестикулирующие и рисующие картины ее путешествий, замирают.

— Я заработала свои деньги.

Оживленное выражение на ее лице сменяется ожесточением.

— Ты подразумеваешь, что никто не оплатит твое путешествие?

— Под «никем» ты имеешь в виду моих родителей?

— Ты собираешься сама все накопить?

Несс одаривает меня равнодушным взглядом.

— А это за гранью возможного?

Недоразумение. Зависть. Раздражение. Мы снова к этому вернулись. Я потерял ее. Ее лицо мрачнеет, когда она делает глоток.

— Не имеет значения. — Я тоже отпиваю и прикидываю, как сильно я вляпался.

— Что ты обо мне думаешь, Эван? — спрашивает она.

— Нам лучше не продолжать этот разговор. Забудь.

Лучше бы я прикусил язык и не позволял боли взять верх. Дерьмо. Мы совсем не похожи на пару.

— Все это напоминает мне наш первый разговор. Я думала, мы прошли стадию навешивания ярлыков. Но кто же я? По-прежнему видишь во мне папину принцессу?

— Нет, я думаю, что ты не уверена в своем прошлом, потому что будь ты папиной принцессой, то не работала бы в call-центре. Я не думаю о тебе так.

— Ну, а как насчет тебя? Твоего прошлого? В чем состоит твоя неуверенность? В чем твой секрет, Эван?

Теперь глаза Несс прикованы ко мне, и в глубине души я знаю, что это больше, чем просто спор о нашем прошлом. Нечто, скрывающееся за ее сегодняшним напряженным молчанием.

— Не стоит, — предупреждаю ее я.

— В таком случае, не проси меня раскрываться перед тобой. — Несколькими глотками она опустошает свой бокал с пивом. — Думаю, мне пора.

Я беру ее за руки.

— Несс? В чем дело?

Мой телефон звонит в самый неподходящий момент. Несс смотрит сначала на него, потом на меня.

— Ответишь?

— Нет.

Она встает, и я хватаю ее за руки.

— Прости. Я не хотел тебя обидеть. Я просто расстроился из-за того, что ты уезжаешь. Ты удивила меня.

— Мы по-прежнему едва знаем друг друга. Это, например. Что это такое? Каждый день. — Несс жестом указывает на телефон.

Мобильный снова звонит, и я отклоняю вызов.

— А ты? Разве ты не делаешь то же самое? Воспринимая меня стереотипно? — спрашиваю я.

Она фыркает.

— Как парня, который страдает фигней из-за боязни отказа?

Я обвиваю мобильный пальцами, металл врезается в мою ладонь.

— Это уже слишком, Несс.

Несс, тяжело дыша, наклоняется над столом. Блеск в ее глазах пугает меня.

— Ну, ты соблазнил меня, но не подпускаешь к себе.

Звук рингтона на моем телефоне прерывает мой ответ.

— Да ответь же ты, черт бы тебя побрал! Что у тебя за проблема с телефонами? — выплевывает она.

Я сбрасываю звонок и хлопаю телефоном об стол, сраженный ей наповал. Так вот откуда ноги растут. В последний раз, когда я ругался с девушкой, она всхлипывала в течение нескольких секунд. Несс же тыкала прямо в мои раны, чем, сама того не понимая, еще сильнее бередила свои собственные. Под взглядом, которым она смотрит на меня сейчас, я могу сделать все то, что вытворяют в мелодрамах: перегнуться через стол, поцеловать ее, признаться в том, что хочу ее, и поведать ей все свои секреты. Проблема в том, что Несс едва ли относится к девушкам, любящим мелодрамы. Она садится обратно на стул. Напряжение между нами увеличивается, я не желаю ее отпускать, потому что не уверен, что она вернется. Что, черт возьми, с ней происходит?

Я сосредоточен на ней так сильно, что не замечаю, как мой телефон снова начинает звонить. Несс хватает его со стола и смотрит на экран. Прежде чем я успеваю забрать у нее телефон, она видит имя. Злость на ее лице превращается во что-то другое. Боль? Отвращение? Я не знаю. Она вытягивает руку, и телефон оказывается прямо у меня перед носом.

— С тобой жаждет поговорить Люси.

— Положи.

— Твоя девушка хочет тебя, — произносит она холодно.

— Она не моя девушка, отклони вызов.

Телефон перестает трезвонить, и она снова разворачивает его к себе. Несс скользит пальцем по экрану.

— Люси и правда жаждет поговорить с тобой, сегодня она одна звонила тебе двадцать раз.

Ее поведение могло бы заморозить помещение.

— Ублюдок, — тихо произносит она. — Я знаю, что-то происходит. Ты переспал с ней, а потом бросил, да?

— Нет.

Несс поднимается и набрасывает на плечо свою сумку.

— Я догадывалась. Ты, этот гребанный телефон и тайные разговоры за моей спиной.

Я провожу ладонью по лицу.

— Это не то, что ты думаешь.

— Ну да, конечно, это всегда не то. Я ждала, что ты все мне объяснишь, но ты не сделал этого. Так в чем причина, Эван?

Все, что я могу сделать, это покачать головой. Слова не идут с языка. Почему я не могу рассказать ей? Я должен. Или она уйдет.

Она издает издевательский звук.

— Видишь, ты не можешь мне объяснить. Не понимаю, почему ты решил поиграть моими чувствами. Позвони своей девушке или кем там она тебе приходится. А от меня отвали.

***

НЕСС

Я зла. Я чертовски зала, мать вашу. На себя. За то, что снова повелась на его ложь. Как долго он планировал ухаживать за мной? До тех пор, пока снова не затащит меня в постель? Следующие несколько дней я размышляю над всей этой ситуацией с Эваном. Мужчины говорят, что женщин не понять, однако сейчас я не понимала, какую игру он ведет. Либо Люси всегда присутствовала в его жизни, по крайней мере, с той ночи, когда он поцеловал меня, либо он серийный сердцеед, который выбирает девушек, склонных к преследованиям. Двадцать звонков за день. Боже. Это ненормально. Девушке следует намекнуть на это.

Что ж, он может не бояться, что я стану его преследовать, я выше этого. Мое сумасшествие заключалось в моих гормонах, а они нынче под контролем.

В первый день я получаю звонки и сообщения от Эвана, на которые не отвечаю. Как иронично. Его хватает всего на день, и это так сильно меня ранит. Тогда я начинаю активно задаваться вопросом, кто же такая Люси. Она может быть одной из списка завоеваний. Интересно, насколько давно это было? Я ждала, что он объяснит звонки. Но он не сделал этого. Тогда я возвращаюсь обратно к вечеру, когда он поцеловал меня, и первому звонку. Та же девушка? Может, она живет в Ланкастере, тогда это объясняет его поездку туда.

Кем бы она ни была, она настойчива.

Я возвращаюсь домой после очередного трудного дня на работе и обнаруживаю кухню заставленной посудой и мусором. Стервозность на работе становится хуже, в то время как мой уход повышает шансы на общение с кем-либо. Я хочу уехать, но для этого мне нужны деньги. Так что я обклеиваю свой шкафчик фотографиями мест, которые собираюсь посетить, и когда мне звонит какой-нибудь заковыристый клиент, я фокусируюсь на Австралии. Или Индии. Или на месте, в котором нет call-центров, или на студентах, или на Эване.

И вот я возвращаюсь домой в это дерьмо. Дом захламлен грязными кружками, пустыми коробками из-под пиццы и разбросанной повсюду одеждой. Эбби учится всего четыре часа в день, и меня тошнит от ее лени. Идея делить с ней дом однажды разрушит нашу дружбу. Хорошо, что я скоро уезжаю.

К чайнику прислонен конверт с моим именем. Сначала я решаю, что это записка от Эбби, однако почерк мне незнаком.

Я открываю конверт, внутри лежит открытка с голубыми бабочками. С обратной стороны голубая надпись:

«Я хотел бы, чтобы мы были бабочками и жили три летних дня. Эти три дня с тобой я мог бы наполнить таким наслаждением, какого бы не испытал и за пятьдесят долгих лет».

К глазам поступают слезы, и я быстро моргаю, злясь на свою реакцию. Под текстом еще несколько слов:

«Я хочу рассказать тебе о Люси». Ниже заостренными буквами выведено имя Эвана.

Я прислоняюсь к раковине, чтобы выровнять дыхание и унять слезы. Открытка приводит меня в бешенство. Эта попытка Эвана воздействовать на мою психику приемами, которые он видел в кино. И она срабатывает. Трогательные слова и простота сообщения пробивают брешь в моей защите.

Я вытираю глаза. Хорошо, он может рассказать мне о Люси. Но его объяснения ничего не изменят. Потому что, кем бы она ни была, он врал мне, скрывая ее.

ГЛАВА 17

ЭВАН

Ярость, вызванная тем, что Люси разрушила все, что было с Несс, безгранична. Я иду домой и напиваюсь до бессознательного состояния, чтобы не наделать глупостей. На следующий день я пытаюсь связаться с Несс, но ирония, связанная с множественными звонками без ответа, становится слишком явной и напоминает о том, из-за чего мы поссорились, поэтому я сдаюсь.

Я истязаю себя в тренажерном зале. Каждый день. Часами. Утомляя себя и высвобождая адреналин, ключом бьющий в моем теле.

Люси продолжает названивать, и я почти готов ответить. Но вместо этого я звоню ему в Ланкастер и умоляю что-нибудь сделать. Все проваливает ругань на тему того, как он разрушил мою жизнь. Мы оба терпим неудачу. И я вновь возвращаюсь к бутылке, доводя себя до полуобморочного состояния. Ничего не помогает. Я не могу заглушить собственную боль из-за неспособности утихомирить ее боль.

На уроках поэзии я сталкиваюсь с новой иронией. Мы проходим романтизм. Байрона. Несчастные поэты. Ха-ха. Я не знаю, зачем послал Несс открытку, но, когда я прочел цитату из любовного письма Китса⁹, эти слова поразили меня в самое сердце. Три дня бабочки с Несс. Пока Люси не подрезала нам крылья.

Я не жду от нее ответа, зная Несс, она посчитает открытку неискренней и шаблонной. Я ошибаюсь. Она не перезванивает мне, но присылает сообщение с указанием времени и места. Это вызывает во мне смешанные чувства: одна часть меня не хотела, чтобы она перезванивала, тем самым заставив меня смириться.

Мэтт пристает ко мне с предложением отправиться на очередную попойку. Ему по душе вакханальная сторона моей боли. Я открещиваюсь от него, сказав, что встречаюсь с Несс, и строго-настрого запрещаю ему появляться в этом пабе со своими пьяными друзьями. Еще одно напоминание об Эване, которого она ненавидит, не поможет ситуации.

Я на месте. Несс опаздывает.

Было хорошей идеей выбрать этот паб, потому что здесь почти нет студентов. Я едва ли столкнусь здесь с кем-то из универа. С девушками. Местные жители старшего возраста прислоняются к барной стойке и что-то тихо бормочут под музыку из музыкального автомата. Мне приятен старый стиль. Мой пивной бокал быстро пустеет, и я останавливаюсь. Алкоголь в этой ситуации не помощник.

В животе появляется неприятное чувство: решение привлечь свою старую жизнь в новую наводит ужас.

Тяжелая дверь открывается, и входит девушка. Бледное лицо, частично заслоненное кудряшками, и рыщущие по помещению карие глаза. Она вскидывает руки, словно тянется к чему-то, и я знаю, что она ищет меня. Пиво, тяжестью лежащее в моем животе, подступает к горлу.

Как, мать вашу, ей удалось меня отыскать? Люси.

Ей не нужно много времени, чтобы найти меня в полупустом помещении. Больше у меня нет шанса спрятаться от нее.

Она устремляется вперед и садится на стул, я приковываю к ней взгляд.

— Эван, я искала тебя. Ты должен мне помочь.

Люси вцепляется в мой рукав обломанными ногтями. Ногтями, которые она когда-то любила раскрашивать в разные цвета.

— Люси, ты не должна здесь быть. — Я едва могу слышать то, что говорю, слух исчезает.

— Пожалуйста. Я не знаю, кого еще попросить.

Ее голос заглушает шум паба, и на нас начинают оборачиваться. Дерьмо. Люси трясет, и я знаю, что за этим последует. Я не могу сидеть здесь и ждать, когда Люси прорвет.

Я хватаю свой пиджак и касаюсь ее руки.

— Ладно, идем со мной.

На лице Люси появляется облегчение, и она проводит рукавом по лбу.

— Спасибо.

Я хочу вытолкать ее из паба, но не могу. Так что я веду ее за собой и оборачиваюсь, как только мы оказывается на прохладном воздухе.

— Что тебе от меня нужно, Люси? Я не могу помочь тебе!

Ее лицо снова сморщивается, и она хватает меня за рукав.

— Нет, Эван, ты единственный, кому я могу доверять. Пожалуйста. Помоги мне.

Я ничего не чувствую, словно мое сильное тело мне не принадлежит. Это неправда. Ее здесь нет.

— Почему ты не отвечал на мои звонки? — хнычет она.

— Я не знаю, что сделать, чтобы помочь тебе. Тебе не следовало приезжать сюда.

Люси хватается за волосы и начинает рыдать, звук ее плача, такой знакомый, накрывает меня, и я не отвечаю. Я прижимаюсь к стене, когда она набрасывается на меня и начинает колотить кулаками в грудь и царапать ногтями мои обнаженные руки. Ее истерика не впечатляет меня. Больше нет.

Ее умоляющий голос и попытки привлечь мое внимание тонут в темноте беспристрастной ночи, в которой я мечтаю раствориться. Ничто не трогает меня сейчас.

Кроме Несс, стоящей в ста метрах от нас.

***

НЕСС

Перед пабом, в котором мы встречаемся с Эваном, вспыхивает нешуточная ссора. Крики девушки слышны на улице еще до того, как я поворачиваю за угол. Люди здесь часто выясняют отношения на улицах, особенно под воздействием алкоголя. Их неспособность держать себя в руках выглядит довольно жалко. Я заворачиваю за угол и иду вниз по склону в сторону паба. Снаружи ругаются двое.

— Эван!

Крик останавливает меня, и я внимательнее присматриваюсь к парочке. Вывеска паба подсвечивает бесстрастное лицо Эвана и льнущую к нему женскую фигуру. Не знаю, что удерживает меня от того, чтобы не броситься бежать в обратную сторону, когда я вижу это, но я подхожу ближе. Затем мнусь в нерешительности. Эван не отвечает, смирившись со своей участью, пока девушка колотит его. Почему он не возьмет ее за руку и не поговорит с ней? Он еще хуже, чем я думала.

Эван замечает меня, хватает девушку за руку и отталкивает ее от себя. Когда он устремляется ко мне, я разворачиваюсь и перехожу на бег, однако его шаги настигают меня.

— Несс!

— Не говори со мной, черт бы тебя подрал! — кричу я.

Эван хватает меня за предплечье, но я отталкиваю его.

— Это она? — Я указываю на приближающуюся к нам девушку.

— Да.

— Когда ты сказал, что собираешься рассказать мне о Люси, я не думала, что ты познакомишь меня с ней!

Мое сердце колотится, внутри клокочет ярость. Я близка к тому, чтобы ударить его, но это опустит меня до ее уровня.

Девчонка настигает нас и хватает его за руку.

— Кто это?

Я даже знать не хочу, кто она, однако приковываю взгляд к тому, как по-собственнически она вцепилась в его руку.

— Это Несс, — произносит он.

— Что за Несс? — Интонация ее голоса пугает меня, и я отступаю. Может, ее ненормальное поведение распространяется на каждую женщину в его жизни?

— Я не знаю, чего ты хотел этим добиться! — кричу на него я.

— Я не ожидал ее здесь увидеть. — Он не кричит, голос тихий.

— Могу поспорить!

— Что еще за Несс? — настаивает девчонка.

— Моя подруга.

— Что за подруга?

— Новая подруга.

Их разговор вызывает покалывание в шее, и я впервые смотрю на девушку более внимательно. В том месте, где ее рука цепляется за руку Эвана, она теребит ткань странным повторяющимся жестом. Она примерно нашего возраста, каштановые кудри и яростный взгляд обезоруживают меня.

— Кто она, Эван?

Эван смотрит на меня отсутствующим взглядом, взглядом человека, безнадежно оторванного от всего происходящего. Он пугает меня. Она пугает меня.

— Это Люси. Моя сестра.

ГЛАВА 18

НЕСС

— Сестра?

Эван переводит на меня взгляд пустых глаз.

— Да. И она не здорова.

Люси хватает его за пиджак.

— Я в норме. Я просто должна была узнать, где ты. Ты скрывался от меня.

— Не здорова? — Я догадываюсь, о чем он. Явно не о гриппе.

— Я же сказала, что я в норме. — Голос Люси поднимается на децибел и возвращает Эвана к реальности.

— Ладно, Люси. Как долго ты пробудешь в Лидсе?

Люси чешет голову.

— Думаю, только сегодня. Я видела Мэтта. Это он сказал мне, где тебя искать. Я уже очень давно его не видела. Почему вы оба уехали?

— Я приехал в Лидс учиться.

— Ты уехал, когда они забрали меня. Я даже не успела попрощаться.

Потрепанный внешний вид Эвана из-за нападок сестры резонирует с замешательством на его лице. Я хочу прикоснуться к нему.

— Прости, Люси, — мягко произносит он.

Кто-то выходит из паба — мужчина среднего возраста с редеющими каштановыми волосами, кутающийся в зимнее пальто. Он с подозрением смотрит на нас. Нам не следует здесь оставаться.

— Хотите пойти ко мне домой? — спрашиваю я.

— Звучит здорово, ты, наверное, замерзла? — Эван по-доброму улыбается своей сестре.

— Конечно, а у тебя дома есть вино?

Я тоже улыбаюсь ей.

— У меня есть подруга Эбби. А у нее всегда полно вина.

Люси перестает яростно цепляться за руку Эвана, и из ее глаз исчезает животный страх. Мы молча идем ко мне домой.

***

Когда мы входим, Эбби готовится к выходу. Волосы обернуты в полотенце, она наполовину одета и наносит на ресницы тушь, глядя в стоящее на столе зеркало.

— Привет… — Ее голос затихает, когда она видит нас троих. — Не ожидала увидеть тебя снова, — говорит она Эвану. — Больше никогда.

— Это Люси, — произношу я, надеясь, что Эбби заметит мой упреждающий взгляд. — Сестра Эвана.

— Сестра? — Рука Эбби взметается в воздух, щеточка туши удлиняется.

— Близняшка, — поясняет Люси. — Поэтому мы так близки. Несс говорила, что у тебя есть вино?

— У меня? — Эбби смотрит на меня.

— У тебя оно всегда есть, — произношу я и поворачиваюсь к Люси. — Надеюсь, ты любишь белое сладкое?

— Я все люблю. — Люси ухмыляется и садится на диван.

Эван становится рядом с ней, крепко скрестив руки на груди. Меня переполняет желание подойти к нему, обнять и стереть с его лица сосредоточенность. Я иду на кухню. Эван следует за мной.

— Эван… — Я протягиваю руку и касаюсь его лица. — Почему ты не сказал мне?

— Ты не дала мне шанса.

— Нет, до этой ночи.

Взгляд потерянных карих глаз фокусируется на мне.

— Люси — это прошлое, от которого я пытаюсь сбежать. Зачем я должен приносить ее в свою новую жизнь?

— Она твоя сестра…

— Черт! — произносит он чересчур громко, затем прокашливается и устремляет взгляд на дверь. — Она не только моя сестра. Она еще чья-то дочь, внучка, племянница… Но ее всегда вешали на меня, и я так больше не могу!

Эван вертит в руках что-то высушенное. Я хочу задать ему так много вопросов, но боюсь растревожить столько ран.

— Как давно она не здорова? — наконец, спрашиваю я.

— С момента постановки диагноза три года. Без диагноза намного дольше. Когда я уехал, она находилась в больнице на лекарствах. — Он прислоняется к выступу и скользит ботинками вперед, и я уверена, что он собирается сесть на пол. — Я думал, что, если уеду, кто-нибудь другой позаботится о ней.

— Ты присматривал за ней три года? — недоверчиво произношу я. Он ведь тогда и сам был подростком.

— По большей части да. Я первым заметил, что с Люси что-то не так, и отвел ее к врачу. Так что теперь, если ей требуется помощь, она всегда приходит ко мне. Никому больше не доверяет.

— А как же твой отец?

Эван издает издевательский смешок.

— Старая школа. Думает, что ей следует взять себя в руки во время депрессии, и всякий раз паникует, когда у нее случается обострение. Он считает, она хочет убить его. Потому что знает о ее расстройстве только из TV-шоу.

Я тянусь к нему и пытаюсь обнять, но он напрягается, так что я отступаю и встаю рядом с ним.

— Ты не можешь оказать ей помощь, в которой она нуждается. Ты не врач. — Я замолкаю. — И не ее родитель.

Эван с силой проводит по лицу ладонью.

— Я знаю, что это несправедливо, Несс. Она всякий раз срывает мои планы, это несправедливо. А по отношению к ней несправедливо, если рядом с ней никого не будет. И раз сейчас она здесь, я должен что-нибудь сделать. Снова.

Напряжение Эвана растет, и я не хочу давить, но меня раздражает его семейка, повесившая на него все это. Мне не стоит ничего говорить.

Эбби болтает с Люси в другой комнате, Люси улыбается и веселится, и Эбби не может вставить ни слова, что крайне меня забавляет. Такое редко случается. Эван замечает бутылку в моих руках.

— Возможно, не стоит позволять ей пить слишком много. Я должен узнать, где она остановилась, где ее лекарства и прочее. Сумки при ней нет, а значит и лекарств тоже.

Я перемещаю бутылку над стаканами, он хмурится.

— Она хорошая. И никому не навредит. Она злилась на меня за то, что я скрывался. Только на меня, ни на кого больше.

Как давно она здесь и как долго разыскивала Эвана, блуждая по городу в нестабильном состоянии?

Я вижу, как Эван вручает сестре бокал и как она спокойно и счастливо улыбается ему. Эван снова успокаивается и разговаривает с Люси мягко, но не покровительственно. Он вживается в образ словно актер. Мое сердце плачет и болит за него. Слова Эвана о возложенном на него бремени, его спокойное, логичное объяснение того, что необходимо сделать, чтобы помочь сестре, открывают мне глаза. Я не знаю всей истории, но я в ярости от того, что он единственный человек, заботящийся о своей душевнобольной сестре, и никто не помешал ей последовать за ним, несмотря на существующую опасность.

ГЛАВА 19

ЭВАН

Люси все еще не спит. Болтает. Рассказывает о животных. Выясняется, что у нее есть кот. Чарли. Отец купил ей котенка через несколько недель после моего отъезда. Долбанного котенка. Как можно было купить Люси того, о ком необходимо заботиться, если сам не можешь удержать ее на лекарствах, в которых она нуждается. Или в городе, в котором она живет.

Эбби уходит, Несс вежливо слушает Люси, однако ее глаза слипаются. Час ночи, а Люси не спит, теперь я могу с уверенностью сказать, что обострения у нее нет, но все к этому идет. Стресс из-за приезда сюда ситуацию не улучшает. Я делаю глоток пива.

— Люси, ты привезла с собой какие-нибудь лекарства? — спрашиваю я.

— Они мне не нужны.

— Нет, нужны. Ты нездорова.

Люси смотрит на меня, прищурившись.

— Я выздоровела. А тогда я чувствовала себя дерьмово. Я не могу ясно мыслить, когда кто-то забивает мне голову хлопковыми шариками. Так что я перестала принимать лекарства.

— Люси… Мы уже проходили это раньше. Ты не можешь сама справиться с этим.

Люси запихивает пальцы в рот и начинает обсасывать ногти, шевеля пальцами ног и предупреждая меня, чтобы я прекратил. Так что в дальнейшем я избегаю вопросов о том, как она себя чувствует и что происходит. Как она доехала сюда? И знал ли об этом папа? Я понял, что копирую ее, так же засунув пальцы в рот. Она не привезла лекарства, и одному богу известно, когда она принимала их в последний раз. Нужно позвонить отцу. Но так, чтобы она не увидела. Я оказываюсь позади нее и, поймав взгляд Несс, машу телефоном и указываю наверх.

— Да, это в моей спальне, — произносит она.

— Круто.

— Он был в твоей спальне? Эван! — Люси хихикает, и щеки Несс розовеют.

Присутствие в спальне Несс кажется вторжением. Еще несколько часов назад, я был нежеланным гостем, а теперь нахожусь в ее комнате и стараюсь не представлять обнаженную Несс, лежащую в своей постели. На ее аккуратно сбитой кровати лежит забавная пижама с котятами, и я вспоминаю ночь наверху, когда она была одета в нее. Тогда я был свободен от этого. Несколько коротких недель.

Отец снимает трубку после трех гудков.

— Эван?

На заднем плане грохочет музыка, и мой пульс учащается. Он в пабе. Снова.

— Думал, ты позвонишь мне.

— Почему?

— Почему? Потому что твоя дочь пропала.

Молчание.

— Черт. С ней все в порядке?

— Да, пожалуй, слово «черт» самое подходящее. Она со мной. А ты и не заметил?

— Нет, сегодня я был занят. Работал. — На заднем плане в трубке слышится смех.

— А затем ты отправился прямиком в паб? Хотя ей нездоровится.

— Она взрослая, Эван. Я не несу за нее ответственности.

Очень хорошо, что я сейчас в комнате Несс, потому что, будь это моя комната, я бы сейчас что-нибудь сломал.

— Она больна. Она живет с тобой. И чтобы выздороветь нуждается в твоей помощи. Она твоя дочь!

На линии становится тихо, музыка и голоса замолкают.

— Я не знал, что она снова заболела, — говорит он.

— Ей не могло чудесным образом полегчать через несколько недель после моего последнего приезда. Я помог тебе вновь посадить ее на лекарства, успокоить. Все, что тебе нужно было делать, это придерживаться заданной системы.

Новый музыкальный залп заполняет тишину.

— Но сейчас она с тобой?

Ярость покалывает кожу, пробегая по спине.

— Да. И без лекарств.

— Я могу приехать за ней завтра? Сегодня ночью я не смогу ее забрать. У нас закрытая вечеринка.

Мои пальцы сильнее обхватывают телефон, сдерживая гнев.

— Закрытая вечеринка? То есть, ты просидел всю ночь в пабе и даже не собирался проверить, все ли с ней в порядке?

— С тобой она в безопасности? — Он игнорирует меня, и мое желание швырнуть что-нибудь об стену увеличивается.

— Ладно. Приезжай завтра. Я пришлю тебе адрес по смс.

Я швыряю телефон на стол. Он ударяется о гвоздь в столешнице. Со мной она в безопасности. Будто я ее опекун. Я не могу так больше; это несправедливо.

Я ударяю по столу Несс, экран ее ноутбука загорается и на нем возникает калейдоскоп фотографий. Заграничные страны. Места, которые Несс планирует посетить. Свобода. Я ложусь на ее кровать, загоняя назад слезы. Я не могу плакать. И не буду. Парни не плачут, черт подери!

***

НЕСС

Телефонный разговор на повышенных тонах закончился десять минут назад, а Эван так и не вернулся. Я бросаю взгляд на Люси, которая показывает мне каждую фотографию, снятую на ее мобильный телефон. Думаю, к этому моменту мы просмотрели уже около двухсот штук.

— Ты увлекаешься фотографией? — спрашиваю я.

— Ага, собиралась поступать на научно-технологический. Пока… ну, ты знаешь. Не заболела. Но теперь я чувствую себя лучше и могу приступить к учебе. Даже переехать в Лидс. Я могла бы здесь жить или жить вместе с Эваном, — продолжает она, и из ее рта струится поток осознанности.

Я хочу убедиться, что Эван в норме. На кофейном столике лежит пульт, и я включаю телевизор, надеясь, что ее увлечет какая-нибудь программа. Так что она на несколько минут сможет сосредоточиться на чем-то, кроме меня. Она утомляет. Так что когда я натыкаюсь на фильм о милых животных, то почти ликую.

— Ой, подожди! Давай посмотрим это? — произносит она, выпрямляясь. — Сурикаты! Они чертовски милые. Обожаю сурикатов. Но не так сильно, как Чарли, конечно. Интересно, почему их тоже называют котами¹⁰? Они совсем не похожи на котиков. Но все равно милые.

— Отлично, я вернусь через несколько минут. Мне нужно помочь Эвану кое в чем.

Люси поворачивается ко мне, ее глаза сияют.

— О, понимаю… — Она хихикает. — Мне и здесь хорошо с сурикатами и вином. — Она облокачивается на мягкую спинку дивана и кладет свои грязные ботинки на стол.

Завтра я работаю, утренняя смена, и это совсем не то, чего я ожидала от встречи с Эваном этим вечером. Уж точно не Эвана в своей спальне и того, что буду втянута в его прошлое. Дверь спальни приоткрыта, я толчком распахиваю ее. Эван сидит на полу, прислонившись к краю моей кровати и поджав длинные ноги.

— Все в порядке? — шепчу я.

— Просто охренительно.

Сквозь раскрытые занавески проникает свет, отбрасывая тени на лицо Эвана.

— Кому ты звонил?

— Отцу. Он приедет утром. — Он трет глаза. — Прости, что втянул тебя в это.

— Я хотела, чтобы ты рассказал мне.

Он не отвечает, просто смотрит на свои ботинки.

Я сажусь на ковер рядом с ним.

— Вы оба должны остаться здесь на ночь. Дождаться твоего отца.

— Спасибо. Я останусь с ней. На случай, если она снова исчезнет.

— А она исчезнет?

Он пожимает плечами.

— Возможно. Если у нее случится обострение и она решит, что ей нужно быть где-то еще, кроме как со мной. Но сейчас я почти уверен, что она в порядке.

Неудивительно, что Люси постоянно разыскивает его. Он понимает, кто она, на какой стадии находится ее болезнь и что ей необходимо, чтобы не оказаться где-то еще. Может, это связь близнецов? В моей голове назойливо вертится еще один вопрос. Где его мать? Он говорил, что отец — единственный родитель, но она-то наверняка знала о том, что происходит с дочерью. Положив голову ему на плечо, я переплетаю наши пальцы. Его плечи напряжены. Я поворачиваюсь и касаюсь поцелуем его шеи, но он извивается, словно поцелуй ему неприятен.

— Что мне делать, Несс? Как все исправить?

— Я не знаю. Но это не должно висеть на тебе. Ты не ее родитель.

— Но, если меня не будет, она останется одна. — Его голос надламывается, и мое сердце неистово бьется в груди, раненное замешательством этого одинокого мальчика, изолированного от других из-за своего бремени.

— Ну, я помогу тебе изменить это, ты не должен тащить это в одиночку больше. Это неправильно.

Эван поворачивается и прижимает меня к своей груди, спрятав лицо у меня на виске. Я глажу его по волосам, когда его дыхание учащается от слез и отчаяния, которое, я знаю, очень сложно сдержать. Когда я засыпаю на полу, то чувствую, как Эван накрывает меня одеялом, а затем возвращается к сестре.

ГЛАВА 20

НЕСС

Когда я ухожу на работу на следующее утро, Люси с Эваном все еще спят. Люси — поперек дивана, Эван — в кресле. Я не готовлю завтрак, куплю что-нибудь в столовой на работе. Меня сопровождает усталость, которая нависает надо мной весь день. Полагаю, впрочем, что моя усталость не сравнится с усталостью Эвана. Столкнуться с его реальностью было непросто, никогда прежде мое представление о ком-либо не переворачивалось с ног на голову. Из любящего развлечения студента Эван превратился в человека, борющегося с обязанностями, которые ему не принадлежат. Я уверена, что, будь у меня такой огромный секрет, я бы тоже ушла с головой в студенческую жизнь.

Перед началом работы я отправляю Эвану SMS, чтобы дать ему понять, что я думаю о нем, и прошу его сообщить мне, если ему понадобится моя помощь. Я проверяю телефон в первый перерыв во время смены, он отвечает коротким сообщением.

«Спс и прости, скоро позвоню, честно».

Следующие несколько дней мои мысли заняты Эваном, и я жажду помочь ему всем, чем смогу. Не будучи уверена в том, что он хочет моей вовлеченности, я решаю не звонить ему. Если он захочет поговорить, то позвонит сам. А вот с объяснениями для Эбби проблемка. Решение Эвана сохранить свой секрет, вне всяких сомнений распространяется и на Эбби. В школе у нас была подруга, страдающая от депрессии, Эбби поддерживала ее и не осудила бы Эвана, но это его дело, я не имею права рассказывать об этом. Эбби характеризует Люси как полномасштабную личность, на этом наш разговор о ней прекращается.

Неделю спустя приходит SMS от Эвана, в котором он сообщает, что вернулся обратно в Лидс. Отчаявшись поговорить с ним, я вожу пальцем над кнопкой «вызов». Нет, у него есть причины не звонить. Того факта, что он написал мне и потянулся ко мне, уже достаточно. Он решает встретиться со мной снова.

И вот теперь я сижу в местном кафе, грея руки о кружку кофе, и жду его. Мы уже были здесь во время трех наших «дней бабочки»: я и беззаботный Эван. Чистые виниловые скатерти, приправы для жирной пищи и запах жареной картошки, пропитывающий помещение. Обычно я что-нибудь заказываю, но сейчас я не голодна. Перспектива увидеть Эвана снова наполняет мой желудок кислотой.

Входит Эван с лицом, наполовину скрытым шарфом, и с заправленными за уши волосами. Я машу ему, и он подходит, не снимая шарф. Эван бледен, и я замечаю, что за недолгое время его отсутствия он потерял в весе. Он вернулся только вчера, и затравленный взгляд все еще не исчез.

— Выпить хочешь? — спрашивает он, и я качаю головой. Единственное, чего я хочу, это встать, обнять его и сильно прижать к себе, как в ночь возвращения Люси.

Он идет к стойке, возвращается с похожей кружкой кофе и садится, зажав ее руками в перчатках.

— Как ты тут, Несс?

— Лучше, чем ты, полагаю, — мягко говорю я и тянусь, чтобы коснуться его. Надеюсь, он не выстроил новых барьеров.

Эван делает глоток кофе, карие глаза наблюдают за мной поверх кружки. Я не избегаю его взгляда.

— Как Люси? — спрашиваю я.

Мгновение Эван размышляет над тем стоит ли посвящать меня в свои дела. Беспокойство ползет вверх по моим рукам, точно пауки. Мне не следовало спрашивать. Боже, только бы мои слова не оттолкнули его. Он вращает кружку на столе и, концентрируясь на движении, двигает желваками.

— Она не принимала лекарства. Теперь принимает.

— Ох, так сейчас все в порядке?

— Да. — Его голос противоречит словам.

— Или не в порядке?

— Она бунтует, не понимает, как то, что отнимает у нее креативность, помогает ей. Как бы ты объяснила такое кому-то?

Мои плечи облегченно опускаются. Он тянется ко мне. Спрашивает.

— Что произойдет, если она перестанет их принимать?

— Несколько недель или даже месяцев с ней все будет хорошо, пока все не начнется по новой. Депрессия. Или маниакальный синдром.

— Полагаю, ей сложно принять, что она все еще не здорова, когда ей становится лучше?

Эван вздыхает.

— Да. Но так или иначе. Я согласился навещать ее каждые выходные. Помогать отцу. И проверять, в порядке ли она.

Я потираю щеку. Его снова втянули в жизнь, от которой он хотел убежать. Очевидно, мои мысли отразились на моем лице.

— Она не будет принимать их, если я не помогу ей, — настаивает он.

Я стискиваю зубы, чтобы не открыть рот и не сказать что-нибудь неподходящее. Вместо этого я киваю. Девятнадцатилетний парень не должен нести ответственность за свою сестру. Я должна добиться этого. Люси не единственная, кому нужен адвокат.

— У нее есть врач? Психолог? Хоть кто-нибудь?

Кто-то еще. Кроме тебя.

— Да, но она пропускает приемы и исчезает, если никто о ней не вспомнит. Они слишком заняты. У них нет времени на людей, которые не способны помочь себе сами. Пока дела не пойдут совсем плохо. Тогда им приходится что-то делать.

Эван теребит держатель для салфеток, вновь отдаляясь от меня. Столь скорый разговор об этом — не то, чего он от меня ждет. Я погружаюсь в размышления, ища слова, не относящиеся к данной теме.

— Давай поедем куда-нибудь сегодня. Ты как? — произношу я.

Эван улыбается, напряжение в плечах спадает.

— Сбежать на несколько часов? Я за.

***

Мы используем возможность сбежать и возвращаемся в город, в котором прошло наше первое свидание. Свидание. Это слово звучит необычно, но мне кажется, что так оно и было. Там все и началось. Так что мы вернулись в счастливое для нас место, расположенное далеко от кошмарного мира, в котором Эван провел прошлую неделю. Гулять за ручку вдоль канала и выдыхать клубки тумана в воздух. Безмятежность ситуации наполняет меня теплом, и близость к Эвану вновь вызывает во мне возбужденное покалывание. Новому Эвану, скрытому внутри.

Мы едим жареную картошку с рыбой на берегу реки, слушая, как вода пробивается сквозь камни, и кормим уток, плывущих к нам против течения. Мы сидим под теплым декабрьским солнцем, прижавшись друг к другу, и разговариваем обо всем и ни о чем. Обо всем, что касается нашей нормальной жизни, и ни о чем, связанным с печалью. Постепенно с лица Эвана исчезает затравленное выражение, которое было на нем утром в кафе. Каждый раз, когда он прижимает меня к себе, мне хочется остаться в его руках навечно. Остаться навечно здесь и не позволять ему вернуться к этой боли.

— Если бы каждый день был таким, как этот, — говорю я, закидывая очередную жирную картошку себе в рот.

Эван притягивает меня к себе и целует мои волосы.

— Каждый день рыба с картошкой фри? Мы бы умерли от сердечного приступа прежде, чем нам стукнуло бы тридцать.

Устроив голову у него не груди, я слушаю медленные и мерные удары его сердца.

— Зато у нас было бы больше трех «дней бабочки».

Эван приближает мое лицо к своему и трется носом о мою щеку.

— Я лгал. Трех дней с тобой недостаточно.

— Это хорошо.

Его прохладные губы согреваются, как только соприкасаются с моими сперва в нежном, но затем все более неистовом поцелуе. Поцелуй того, кто позабыл вкус твоих губ. Мы переплетаемся на скамейке, и жар объятий стирает обжигающий холод с наших лиц. Мое тело как обычно пылает и трепещет. Все, что я сдерживала в эти дни, рвется наружу. Переполняющее меня желание усиливается эмоциями, которые мы недавно пережили. Когда он отстраняется и проводит ладонью по моему лицу, в его глазах пылает та же страсть.

— Я говорил это раньше и скажу еще раз: Несс, ты великолепна.

В памяти тут же всплывают его слова. Он просопел их мне на ухо, пока мы, крепко обнявшись, лежали на моей кровати. Всполохи образов заставляют меня покраснеть, и по его взгляду я понимаю, что он выразился так неслучайно.

Плутовская улыбка, выраженная в едва дрогнувшем уголке рта, исчезает, когда он вовлекает меня в поцелуй.

Позже, когда мы вваливаемся через дверь обратно в мой дом, зимний воздух грозит скорым снегом. Я направляюсь к стоящей в углу газовой горелке и зажигаю ее. Эван дует на руки, а я тру свои о бедра. Зимой на севере недостаточно шерстяных свитеров, нужен обогреватель. Само собой, дома грязно, на кухне полно посуды, шкафчики пусты. Я вынуждена отправить Эвана за молоком в магазин на углу, но он возвращается с бутылкой вина. Мы отказываемся от чая и устраиваемся вдвоем на диване. Сейчас субботний вечер, а значит, Эбби с толпой вернется домой примерно в 2 часа ночи. А до этого момента мы можем наслаждаться спокойствием. Лишь потрескивание газовой горелки да негромкое дыхание Эвана окружают меня.

Я отпиваю вино и ставлю бокал на кофейный столик.

— Спасибо за сегодня, — говорю я.

Я откидываюсь назад и прислоняюсь к Эвану, обернув его руки вокруг своей талии и накрыв их своими руками. Он зарывается лицом в мои волосы и вздыхает.

— С тобой так хорошо, Несс.

Я не могу сказать ему, как потрясающе просто быть в его объятиях и как сильно физическое притяжение, отправившее меня прямиком к нему в постель много недель назад. А теперь я охвачена новой связью. Так быстро. Я в тайне надеюсь, что та душераздирающая любовь, которую он испытывает к своей сестре, оставила место другим людям. Возможно, всего один день для меня. Не в состоянии найти слов, я поворачиваюсь к нему лицом и кладу руки ему на грудь. Тепло его мускулов побуждает меня прильнуть к нему еще сильнее и поцеловать в шею. Эван нежно перебирает пальцами мои волосы.

— С тобой я чувствую себя спокойно и безопасно, — произносит он. — С той, что наконец-то все поняла и не осудила.

Прошлое не должно вторгаться, только не сейчас, не в этот момент.

— Тебе нужно было выговориться, — произношу я и целую его в шею. — К тому же, я осудила тебя.

— Ты меня не знала. Или не понимала. А мне это и не было нужно.

Поцелуй в шею не срабатывает, так что я прокладываю дорожку из легких поцелуев к его уху и по лицу.

— Спасибо тебе.

— За что?

— За то, что со мной ты настоящий Эван.

— Я ищу его. Он потерялся несколько лет назад.

Я не хочу, чтобы он говорил об этом, тянул себя обратно к Люси и к своей боли, поэтому накрываю его рот своим. Он все понимает, зарывается пальцами мне в волосы и целует. Его холодные руки проникают под мой джемпер, и я резко отскакиваю.

— Холодно.

Эван смеется и шепчет:

— О нет, ты чрезвычайно горяча.

Я картинно закатываю глаза.

— Ох, да брось…

Его карие глаза останавливаются на мне, и я вижу того Эвана. Вижу эмоции, к которым он стремится, и вожделение, которого не желает.

— О да, очень горяча.

И он целует меня, раздвигая языком мои губы и пробуя меня на вкус. Мы сплетаемся в тесных объятиях, как люди, не желающие расставаться и отчаянно цепляющиеся друг за друга в этом мире. Страстное желание, что я испытывала с момента его возвращения, еще до Люси, разрастается внутри, и я прижимаю его к себе. Я запускаю холодные пальцы под его рубашку, и он, даже не вздрогнув, проделывает со мной то же самое. Пока он водит пальцами по моему боку, щекоча и одновременно возбуждая меня, они согреваются. Обхватив ладонями мою грудь, он проникает руками под мой лифчик. Я резко подаюсь вперед, изгибаясь в спине, пока он нежно поглаживает мои соски, зажав их между большим и указательным пальцами. Я задерживаю дыхание и подавляю стоны, он убирает руки и скользит ладонями вверх по моим бедрам.

— Я, должно быть, свихнулся, раз говорю об этом, Несс, но я хочу утащить тебя наверх и вытворять с тобой возмутительные вещи.

Я смеюсь над его фальшивой педантичностью и прислоняюсь головой к его лбу, его ресницы щекочут мою щеку.

— Что? Даже поэзии не будет?

Можно подумать, я упущу шанс затащить этого нового Эвана в свою постель. Он стал для меня чем-то бо́льшим, нежели просто сексуальным парнем, на котором я сидела верхом несколько недель назад. В тот момент мы обнажили свои тела раньше, чем свои души. Теперь мы связаны глубже, и тяга к нему намного сильнее и куда более насущна.

Есть что-то неудобное в том, чтобы вести парня в спальню, зная о его обстоятельствах. Это точное отражение прошлого раза, что мы были здесь, только вдали от всего мира. Я едва прохожу сквозь дверной проем, когда Эван пинком захлопывает дверь, разворачивает меня и прижимает к деревянной поверхности. Мое тело уже горит от желания, когда его губы накрывают мои и язык вторгается в мой рот. Я хватаю его за руки, скользящие вверх по моему телу, и переплетаю наши пальцы.

Он отстраняется и пытается отыскать мой взгляд в тусклом свете.

— Все хорошо?

— Ты меня удивляешь.

Эван отступает, отпуская мою талию, и я хватаюсь за стену, чтобы не упасть.

— Прости…

— Нет-нет, все замечательно…

На его губах медленно возникает фирменная улыбка.

— Оу, ну в этом случае…

В его взгляде проскальзывает что-то первобытное, и по моим плечам пробегает дрожь. Резко прижав меня к двери, легкими касаниями он начинает скользить по моей коже пальцами.

— Я не слишком нетерпелив? Хочешь, приторможу?

Моя кожа пылает там, где он касался меня, соски твердеют от наслаждения еще до того, как он дотрагивается до них. Я хватаю Эвана за волосы и притягиваю к себе, прижимаясь ртом к его губам и одновременно залезая под его рубашку, чтобы ощутить узловатые мышцы на его спине.

Эван прерывает поцелуй и отстраняет голову.

— Я постараюсь замедлиться.

Медленно облизав губы, я наслаждаюсь эффектом, оказанным на дыхание Эвана, и тем фактом, что он снова начинает целовать меня. Из его горла вырывается стон, и я слегка улыбаюсь в момент, когда его губы прижимаются к моим. Припечатанная к двери его бедрами, я высвобождаю руки и расстегиваю ширинку на его джинсах. Его напряженный член упирается в ткань, и я, дразня, пробегаю пальчиками вверх и вниз по грубому материалу джинс, сдерживающего его. Эван делает резкий вдох, и я освобождаю его от джинс, продолжая поглаживать.

В ответ он ловко расстегивает мои джинсы и запускает руку под ткань моих трусиков. Ошеломленная, я издаю стон прямо ему в губы.

— Не уверен, что смогу сдержаться, я мечтал об этом все эти дни, — произносит он, щекоча дыханием мое ухо.

Меня забавляет скорость, с которой мы раздеваем друг друга. Одежда кучей разбросана по комнате, когда мы, уже избавившись от кофт и нижнего белья, стаскиваем с себя джинсы. Эван прижимает меня к кровати, я хватаюсь за его мощные бицепсы и тяну его на себя. Обжигающая дрожь его тела лишь усиливает желание.

Опираясь на локти, Эван опускает взгляд, волосы спадают ему на лицо. Я думаю, что он хочет что-то сказать, но он не произносит ни слова. Вместо этого он наклоняется и начинает покрывать мое лицо и шею невесомыми поцелуями. Затем поцелуи переходят на мою грудь. Я обвиваю ногами его бедра, и он останавливается, нежно отстраняясь.

— Постой.

Рвется блестящая упаковка презерватива, и я изгибаюсь в ожидании. Но он не входит в меня. Вместо этого он сосредотачивает внимание на моей груди. Пока он целует каждый доступный дюйм моей кожи, меня трясет от желания ощутить его в себе. И вот наконец он входит в меня. Сделав это, он останавливается и опускает на меня взгляд. Наши сердца бьются в унисон, он наклоняется и чмокает меня в нос.

— Я был неправ: ты не просто горяча, — говорит он. — Ты чертовски восхитительна!

Чувствовать Эвана внутри себя — невыносимое удовольствие. Я обхватываю его голову и целую до тех пор, пока наши зубы не сталкиваются друг с другом, а в груди не остается воздуха, и пока я делаю это, желание подпитывается возбуждающими движениями внутри меня.

После Эван склоняется ко мне, поддерживая себя одной рукой, и я вижу, как сияет его лицо в тусклом вечернем свете. Я отбрасываю с него влажные волосы, и он целует меня.

— Ты права. Я хотел бы, чтобы каждый день был подобен этому.

Я игриво прикусываю его руку.

— А я говорила.

Он ложится, обвивает меня руками и крепко прижимает к себе, наши обнаженные тела соединяются. Я натягиваю одеяло до подбородка, наслаждаясь исходящим от него теплом.

— Знаешь, мне кажется, что слух о том, что студенты неразборчивы, — полная чушь.

— Серьезно? И давно ты изменила мнение по этому поводу? — В его голосе слышится сомнение.

— С приходом зимы. Они хотят выжить. И из-за адского холода вынуждены жаться друг к другу, чтобы согреться. Если они быстро не найдут партнера, других может и не остаться.

Эван фыркает.

— Да, это точно. И я готов согревать тебя в твоей постели в любое время.

В ожидании момента, когда умиротворение ночи будет разрушено появлением Эбби, мы лежим в тишине, не произнося ни слова. Даже если нам отпущено всего несколько дней. Остальной мир подождет.

ГЛАВА 21

ВЕСНА

ЭВАН

Несс меняет все. И я не желаю ее отпускать.

Всякий раз, как мы оказываемся в ее спальне, я ловлю взглядом ноутбук, и заставка на нем насмехается надо мной. Она недавно поменяла ее, и теперь на экране пестрят фотографии из всех уголков мира. Несколько дней я не могу игнорировать тот факт, что она скоро уедет, и становлюсь раздражительным. Несс не понимает из-за чего, а я не могу сказать ей, как сильно нуждаюсь в ней. Она только что избавилась от контроля, видит бог, я знаю, каково это. Я не имею ни малейшего права вмешиваться в ее мечты. Когда она пытается рассказать мне о своих планах, я поспешно меняю тему. Несс не глупа, скоро она обо всем догадается.

Хватка Люси больше не душит меня. Я держал слово, возвращаться в Ланкастер каждые выходные, а она держала свое. Помог и новый психиатр, новая лекарственная диета и ее соблюдение. Я не обманываю себя тем, что все позади, что все в порядке, однако это самый долгий период стабильности из всех предыдущих.

После Рождества Люси поступит в колледж, чтобы воплотить в жизнь мечту о фотографии. В этом ей поможет творческая натура. И она заживет своей жизнью.

Я же провалил большую часть экзаменов за первый семестр. Что неудивительно, ведь кризисы и визиты домой отняли у меня время. А в промежутке я заполнял свою жизнь Несс в большем количестве, нежели следовало бы. Так что я неохотно повторяю лекции, делая вид, что моя жизнь ничуть не изменилась. Несс же утверждает, что она идет полным ходом, но я не могу не обижаться на нее.

***

День рождения Несс. Она, как обычно, в своем репертуаре — не хочет суматохи. Эбби же планирует закатить шумное празднование вне дома, и я думаю, что она совершенно не знает свою подругу. Несс по-прежнему избегает общества студентов, дни, когда мне удается вытащить ее с собой на вечеринку, чересчур редки. Она отказывается идти со мной гулять, если поблизости бывают студенты. Конечно, в Лидсе полным-полно других мест, в которых можно зависнуть, и это, полагаю, спасает нас от постоянных посиделок наедине, но все же время от времени мне все равно хочется, чтобы она влилась в компанию моих друзей. Они считают ее снобкой, а я не осмеливаюсь сказать ей об этом.

Несс удается отмазаться от грандиозных планов Эбби, и я бронирую столик на двоих в одном приятном местечке. Мы много раз бывали в индийских ресторанах из-за взаимной любви к индийской кухне, так что я заказал первоклассной еды в ресторане вдали от студгородка.

Несс сбегает по ступенькам крыльца. Она одета по-вечернему, я тоже выбрал самую лучшую из своих рубашек, которая не была бы чересчур. Когда она появляется — в зеленом платье до колена и с вырезом, слишком низким для того, чтобы сохранять душевное спокойствие, — я извиняюсь за свою неудавшуюся попытку приодеться.

Притянув меня к себе и сжав руками мою задницу, она прихватывает зубами мочку моего уха.

— Я думаю, эта рубашка делает тебя невероятно сексуальным. Кажется, это ее я стянула с тебя в нашу первую ночь?

Я тяну на себя ее бедра и опускаю руки на ее попку.

— А ну-ка прекрати, или мы так и не выберемся из дома.

Несс хихикает и убирает мои руки.

— Я голодна, поехали.

***

По вечерам солнце светит дольше, поэтому мы выезжаем из дома засветло. Весна постепенно сменяется летом, вечера становятся теплее. Лето. Время отъезда Несс.

Ресторан обставлен со вкусом, персонал одет в идеально сочетающуюся униформу. Все сверкает, и рисунки на стенах не идут ни в какое сравнение с фотографиями в наших обычных забегаловках. Красно-золотые оттенки сияют в ярком свете. Мне внезапно начинает казаться, что моя одежда не соответствует обстановке.

— Я непременно побываю в этой стране, — произносит Несс посреди трапезы, смотря на фотографии на стенах. — Индия великолепна.

Пища застревает в горле. Может, и к лучшему, так как мне не хочется портить вечер разговорами о ее планах.

— У меня для тебя подарок. — Я достаю обернутую в подарочную упаковку коробку, чтобы отвлечь ее.

— Я же просила: никаких подарков.

— Все так говорят.

Она скрещивает на груди руки.

— Я серьезно.

— Сам виноват. Купил тебе кое-что.

Несс аккуратно разворачивает маленькую коробочку и медленно достает брошь из внутренней обивки. Крошечная серебряная бабочка с аккуратными филигранными крылышками. Пока Несс пялится на брошь, наступает один из тех неловких моментов, когда не можешь понять, нравится твой подарок человеку или нет.

— Эван, она прекрасна. — Она перегибается через стол и целует меня. Я чувствую вкус Несс даже сквозь специи на ее губах.

— Я знаю, ты не любишь украшения, но мне захотелось купить тебе что-то, что напоминало бы обо мне.

— И о наших «днях бабочки»? — Она улыбается, прикалывая брошку к своему платью.

Я беру оберточную бумагу и, даже не смотря на Несс, начинаю складывать ее, придавая ей квадратную форму по аккуратным линиям.

— Что такое? — спрашивает она.

— Дни бабочки.

Несс хмурит брови:

— Не понимаю, о чем ты?

С тех пор, как я сел, живот не переставая крутит. Не понимаю, зачем я предложил поужинать, если всякий раз, как я подумаю об этом, мне становится нехорошо. Но я не хочу молчать, создавая неловкость между нами. Если после ее отъезда моему сердцу суждено будет иссохнуть, то где гарантии, что я смогу держаться? Я откладываю вилку.

— Ты уже купила билеты на самолет?

Руки Несс зависают над бокалом с вином, не дав ей сделать глоток.

— Еще нет.

— Все еще хочешь уехать?

Ее глаза расширяются, заметив на моем лице то, что я так старательно скрываю. И я понимаю, что уж лучше бы скрывал дальше, нежели услышал это:

— Ты же знаешь, что да.

Я мну руками лежащую на коленях салфетку. Не порти вечер. Не порти день ее рождения. Не доводи ее до слез.

***

НЕСС

Я дотрагиваюсь до приколотой к платью брошки, холодный металл обжигает разгоряченную кожу. Подаренная брошь так много говорит об Эване. Об Эване, который цитирует стихи и притворяется саркастичным из боязни показаться неискренним. О парне, который порой смотрит на меня так, словно я могу разбиться.

Мы встречаемся пять месяцев, а я чувствую себя так, словно Эван всегда был в моей жизни. Рядом с ним испытываешь такую расслабляющую легкость: он живет своей жизнью, а я своей. Никто из нас не требует от другого слишком многого. Мы уважаем границы друг друга. Мы не видимся каждый день, но нам это и не нужно. Расстояние вдоха между нами — этот крохотный промежуток — прекрасно, и по сравнению с всепоглощающими отношениями, которые я вижу вокруг себя, наши отношения сбалансированы. Доверие и комфорт — вот, что соединяет нас, когда мы не рядом. Когда я сравниваю это с саморазрушительной и всеобъемлющей потребностью во внимании некоторых, то понимаю, что мы все делаем правильно. В большинстве. Кроме одного.

Эван никогда не говорил, что любит меня.

В последнее время Эван удивляет меня: он то холоден со мной, то чрезмерно страстен, в то время как оригинал, то есть настоящий Эван, скрывается где-то в глубине. Я спросила о Люси, но с ней все в порядке, и теперь я волнуюсь. Тот факт, что он никогда не признавался мне в любви, впервые начинает грызть меня изнутри.

Есть одна вещь, которая, как мне кажется, могла послужить причиной резкой смены его настроения, и я подозреваю, что она вот-вот ударит по нам. Я знала, что этот разговор неизбежен, и вот он настал. Эван столько раз прерывал меня, стоило всплыть теме моего годичного путешествия. И каждый раз, когда мы приходили в мою спальню, он закрывал ноутбук, скрывая фотографии экзотических мест на заставке.

— Мы наконец поговорим об этом? — спрашиваю его я.

— Может, позже. — Он фокусируется на еде, размазывая рис по тарелке.

— Я хочу поговорить об этом сейчас, не желаю ужинать под нависшей над нами тучей.

Эван берет напиток.

— Хорошо.

— Тогда спроси меня. Спроси о моих планах.

Эван стряхивает челку с глаз.

— Когда ты уезжаешь?

— Скорее всего в июне. Я почти накопила нужную сумму, так что скоро закажу билеты. — Эван, вздыхая, сжимает бокал. — Почему тебя это так удивляет?

— В последнее время ты не рассказывала о своих планах. Я и подумать не мог, что ты уезжаешь так скоро.

Я убираю салфетку с коленей и кладу ее на стол.

— Ты не хотел говорить о моих планах.

— Не хотел. — Эван кладет вилку. — Потому что не хочу, чтобы ты уезжала.

Сердце начинает биться чаще в предвкушении надвигающегося разговора. Вау, умеет же он выбрать момент.

— Я вернусь.

— Я знаю, но ведь ты уезжаешь на год.

Он сказал, что не хочет, чтобы я уезжала. Слова, которые я мечтала услышать, но в то же время отчаянно не желала слышать. Желание остаться с Эваном в последние несколько недель гравитацией тянуло меня вниз, увлекая все дальше от моего решения. Остаться с Эваном, который был рядом, который затронул мою жизнь, заполнил пустоту и завладел моим миром. Но так и не отдал мне последнюю частичку себя.

— Зачем? — спрашиваю я, вынуждая его сказать больше. Быть может, сегодня он расскажет мне…

Он трет бровь.

— Потому что хочу, чтобы ты была здесь. Со мной. Наверное, это эгоистично…

Потянувшись через стол, я дотрагиваюсь до его руки. На этот раз его пальцы не переплетаются с моими. По моей спине пробегают холодные мурашки.

— Нам следует поговорить об этом.

— Да. — Эван высвобождает руку из моей руки, берет вилку и возвращается к еде.

Моя рука остается на столе, и через меня проходят леденящие волны. Мы откладывали это слишком долго, обманывая себя тем, что такой жизни достаточно для наших отношений. Отпуская прошлое и живя каждый день. Но в любой момент может наступить будущее, и оно уже не за горами.

***

Эван молчит всю дорогу до машины. Вечер прохладный и соответствует настроению. Я тру ладонями предплечья. Мой оптимизм относительно того, что весенний вечер будет теплым, не оправдался. В ответ, Эван кладет руку мне на плечо и прижимает к себе. Моя голова утопает на его груди, надеюсь, он не собирается отпускать меня. Атмосфера ресторана угробила вечер, и теперь настало время прояснить все на открытом воздухе. В противном случае невысказанное будет гложить нас все оставшиеся недели.

— Мы можем поговорить об этом? — спрашиваю я, останавливаясь.

Рука Эвана напрягается.

— Я уже сказал тебе, я не хочу, чтобы ты уезжала. Это эгоистично. И мне не следовало ничего говорить, забудь.

Высвободившись из его объятий, я поворачиваюсь к нему.

— Почему ты не хочешь, чтобы я уезжала?

— Потому что ты важная часть моей жизни. И я не могу представить, каково это — не видеть тебя так долго.

Он не говорит то, чего хочет. Я иду вперед, подхожу к его машине, прислоняюсь к двери и жду.

Он догоняет меня в несколько шагов.

— Разве это не глупо, Несс? После стольких дней, что мы провели вместе? — Руки Эвана погружены в карманы, губы поджаты, и мне следует сделать что-нибудь, что пробудит улыбку в его глазах.

— Что я значу для тебя, Эван?

— Многое.

Я прикусываю губу изнутри, зная, что Эван все еще держит свои эмоции под запретом, но он больше не должен этого делать. Не сейчас.

— Многое?

Эван поворачивается ко мне, достает руку из кармана и тянется к моему лицу. Его большой палец касается моей щеки.

— У каждого своя причина просыпаться по утрам, моя причина — ты.

Я отворачиваю голову, сжав зубы, чтобы не сказать то, что хочу. Я заставляла себя молчать месяцами, потому что эти слова были так необходимы.

— Ты никогда не говорил, что любишь меня.

Эван отдергивает руку и отступает. При взгляде на его лицо холодок, бегущий по венам, возвращается.

— Мне нужно было сказать тебе это? Сказать «я люблю тебя»?

Его удивление выбивает меня из колеи.

— Нет, если ты этого не чувствуешь.

Эван запускает руку в волосы и стоит так в течение нескольких минут.

— Я всегда считал тебя человеком, который равнодушен к пустым словам. На День святого Валентина ты запретила мне покупать открытку из-за потребительского отношения к празднику.

— Нет. Я сказала, что люди не должны рассказывать друг другу о своих чувствах только раз в году. И если они так не думают, то все это пустая болтовня.

Эван вздыхает.

— Пусть так. Но ты все равно несправедлива.

Чем дольше он избегал слов, которых я так ждала, тем тяжелее оседал ужин в моем желудке.

— Я миллион раз говорил множество других вещей. Например, что ты центр моего мира, моя опора. Человек, который держит мое сердце, в то время как другие просто держали меня за руку. Ты видишь самые темные уголки моей души, и ты единственная, кому я позволяю это. — Эван хватает меня за руку и притягивает ее к себе. — Сколько раз ты ощущала стук моего сердца, бьющегося только ради тебя, рядом с собой?

Его сердце бьется о мою ладонь сквозь рубашку, на лбу появляется глубокая складка. Он печален, и самые темные уголки его души, о которых он только что упоминал, отражаются в его взгляде.

— Все время, — хрипло говорю я.

— Тогда зачем мы затеяли этот разговор? Люди все время говорят «я люблю тебя», но это ничего не значит. Они просто бросают слова на ветер. И лгут. Любовь не зависит от количества «я люблю тебя», она зависит от того, как сильно ты стараешься доказать, что это правда. И ты очень удивила меня своим вопросом.

Я освобождаю руку и отхожу назад. Нежеланные слезы льются по моим щекам, и мурашки бегут по рукам все сильнее. Всего одно упоминание о моем отъезде — и вечер превратился в дерьмо.

— Отвези меня домой, пожалуйста.

Эван смотрит на меня так, словно я обвинила его в измене.

— А ты? Не скажешь, что любишь меня?

— Нет.

Ключи Эвана позвякивают в руках, пока он колеблется, карие глаза устремлены прямо на мою скрытую боль.

Он едва заметно качает головой и резко устремляется к водительской двери. Тишина, царящая в машине по дороге домой, сопровождается гулом мотора и вылетающим из кондиционера воздухом. Больше говорить не о чем.

ГЛАВА 22

НЕСС

Патовая ситуация, в которой мы оказались, затягивается на несколько дней. Эван отказывается поговорить со мной на обратном пути, и я прошу его уехать, когда мы подъезжаем к моему дому. Мне достается быстрый поцелуй в щеку, после чего он уезжает. Его слова стучат в голове. Его заявление, что он не станет опускаться до романтических клише, душит мои эмоции. Каждый день Эван показывает мне свои чувства, а теперь отказывается говорить, что любит меня. Разве это неестественно — признаться в любви человеку после стольких месяцев? Хотя бы раз.

Затем я начинаю злиться, потому что он заставляет меня чувствовать себя так, словно я пытаюсь заставить его жениться, произнести слова, которые свяжут нас на веки-вечные. Я содрогаюсь от этой мысли.

Меня медленно разъедает догадка, что он и не хотел признаваться мне в любви, и именно по этой причине я не призналась в любви ему. Потому что крохотная часть меня хотела воспользоваться этими словами как оправданием, чтобы не уезжать.

Впервые за несколько месяцев меня начинают гложить сомнения по поводу наших отношений.

Следующие несколько дней мои смены не совпадают с его расписанием, затем наступают выходные, и он уезжает в Ланкастер. Эван уже не ездит туда так часто, как раньше, всего раз в месяц. В этот раз я рассчитывала, что он откажется от своей поездки, чтобы разобраться с нашей неразрешенной проблемой. Люси снова встает между нами, и я гоню отчаяние прочь. Его близняшка. Сестра, страдающая от продолжительной болезни. Конечно, его тяга к ней в разы больше. Мы переписываемся, но не разговариваем, и тяжесть происходящего душит меня.

Эбби сидит в гостиной, закинув на кофейный столик ноги в огромных носках. В руках она баюкает кружку, из которой пьет кофе во время просмотра телевизора.

— Эвана сегодня не будет? — спрашивает она.

— Не будет, он в Ланкастере.

— И на этой неделе Эвана тоже не будет? — Она обращает ко мне сосредоточенное лицо. — Все в порядке?

— Да.

— Эм. Я тебе не верю. Вид у тебя уж больно несчастный.

Эбби преодолела гедонистическую стадию¹¹ и теперь плотно закрепилась на стадии «я близка к отчислению, начну учиться». Возможно, существование моей птицефабрики показало ей, к чему не стоит стремиться. Но что бы ни послужило причиной, сейчас нам намного лучше друг с другом. Почти так же, как до универа. Она встречается с другим парнем со своего факультета, Кайлом. Кайл более спокойный и по-настоящему приятный. Он кардинально отличается от ее предыдущих бойфрендов. И что особенно странно, она не воспринимает эти отношения слишком серьезно. Что отчасти даже иронично, учитывая страдания, которые я испытываю в связи со своими отношениями.

— Все в порядке. — Я ставлю кружку.

— Он злится из-за твоего отъезда?

— Он сказал, что не хочет, чтобы я уезжала.

Эбби кивает, двигая плечами как мудрая женщина.

— Разве можно винить его в этом? У вас ведь все было прекрасно.

— Но я должна уехать. Должна сделать это. Ради себя. — Слова прозвучали резче, чем хотелось бы.

Она вскидывает руки в защитном жесте.

— Эй, тебе не нужно спорить и со мной тоже. Я просто не вижу необходимости уезжать так скоро.

Я уже думала об этом. Тысячу раз.

— Если я не уеду сейчас, то не уеду уже никогда. Если я подожду, обязательно появится что-то, что остановит меня. Поэтому сейчас самое подходящее время. Для меня. — Слова звучат словно заготовленная речь для убеждения. Может, я хочу убедить саму себя?

Эбби пододвигается к телевизору и выключает его.

— Даже если ты потеряешь Эвана?

Мы смотрим друг на друга, и я вижу девочку, с которой ходила в начальную школу, подругу, которая помогла мне склеить разбитое сердце после первого расставания в четырнадцать лет. Человека, который знает меня так же хорошо, как я сама, который знает, откуда я родом, и сам пришел из тех же мест.

— Эбби…

— Ребята, вы близки. По-настоящему близки. Я не встречала никого похожего на вас. И вам удается встречаться, не навязываясь и не впадая в безумие.

— Если мы близки, то год порознь ничего не изменит. — С губ слетают слова, которые я никогда не произносила вслух. Год порознь. Вдали от Эвана. Разве я могу отмахнуться? Как я могу хотеть, чтобы Эван признался мне в любви, и при этом хотеть уехать от него? В сердце вклиниваются сомнения, о которых я раньше не думала. А ведь я очень много размышляла над этим.

Эбби наклоняет голову.

— Не будь наивной. Может произойти все, что угодно. Ты вернешься совершенно другим человеком, да и Эван изменится после твоего отъезда. Он все-таки парень, и сколько бы раз он ни говорил тебе, что любит, едва ли он станет хранить тебе верность.

Я проглатываю, подступающий к горлу ком.

— Он не говорил.

— О чем не говорил?

— Не говорил, что любит меня.

Голова Эбби откидывается назад, как у людей, обескураженных признанием, которого они не ожидали.

— Серьезно? Ни разу?

— Ни разу.

— И даже после… ну ты знаешь. Или по пьяни?

— Нет. Никогда.

— Но он любит тебя, — произносит Эбби в слепой уверенности. Так, словно в ее голове нет ни тени сомнения в этом, и мне очень хочется, чтобы она поделилась со мной своей уверенностью.

— Возможно.

— Да брось. Вы любите друг друга. Разве пять месяцев с небольшим не подтверждают этого? Боже, да я мечтаю, чтобы парни смотрели на меня так, как он смотрит на тебя.

— Как?

Эбби пододвигается ко мне.

— Так, словно звезды исчезнут с неба, если тебя не станет.

Мне больше нечего сказать, она права. А я дура.

— Он никогда не говорил, что любит тебя в ответ на твое признание? — спрашивает она.

Я закатываю рукава.

— Я тоже не говорила ему об этом.

Эбби качает головой.

— Значит, вы оба хороши.

Сев обратно рядом со мной, она кладет руку мне на колено.

— Несс, тебе не тринадцать. Это не соревнование «кто первым признается в любви». И если из-за этого твои отношения могут разрушиться, то зачем молчать?

После долгих недель самообмана я вынуждена прислушаться к голосу правды, который не желала слышать.

— Потому что если он признается мне в любви, то я передумаю уезжать.

— И если он тебя любит, то не позволит тебе уехать.

***

ЭВАН

Я знаю, что хочу увидеть Несс, но моя неспособность сказать то, что нужно, раздражает. Спустя годы в Ланкастере я пошел по протопанным дорожкам и вернулся к местам своего детства. Детства, которое так хотел оставить в прошлом. Люси тоже едет, и она — моя прежняя Люси. Моя забавная близняшка с яркими глазами и еще более яркой натурой. Я горжусь ее успехами даже больше, чем отец. Она восстановила связи со старыми друзьями, завела новых. Отъезд из дома помогает ей так же, как мне помогает отъезд из города. У нее даже бойфренд появился, Джулиус. Им обоим нравятся фотографии. И кошки. Всякий раз, как я возвращаюсь в Ланкастер, меня приветствуют фотохроникой их отношений. Я посмеиваюсь, когда она заявляет мне, что они предначертаны друг другу, поскольку их коты поладили. В общем ее жизнь наконец вышла за границы постоянной потребности во мне. Она никогда не избавится от своей болезни, но та больше не имеет власти над ней.

— Как дела с Несс? Я не видела ее с Рождества. — Люси засовывает телефон обратно в карман, ее фотоальбом наконец просмотрен.