Все люди, как люди. Книга 1

Глава 14

-Как вам сказать, - задумалась я, - волнует, конечно. Но я взяла на себя ответственность и должна обеспечить безопасность доверившимся мне людям.

-Более необычной девушки я не встречал, вас саму надо защищать и оберегать, вы такая нежная, хрупкая.

"Ага, как акула в аквариуме, - откликнулась моя дорогая ехидна, - милая такая рыбка, улыбается, пока кормят. А выпусти её на вольные хлеба - сожрет и косточки выплюнет". "Заткнись, а? - приструнила я наглую ехидну. - Я не такая уж кровожадная, просто порядок люблю во всем". А француз смотрел на меня горящими глазами, и в них были далеко не дружеское расположение и галантность. Надо это прекратить. Не успела.

-Николь, я должен сделать признание. Вы поразили меня и мое сердце в противовес разуму наполнено любовью к вам. Я знаю, что для вас я враг, пришедший на вашу землю. Но я не могу приказать своему сердцу остановиться и к черту эту войну, к черту наших императоров и их амбиции...Когда мы победим, и будет заключен мир вы выйдете за меня замуж? Если я, конечно, останусь жив.

-Остановитесь, Жан, остановитесь, - я сделала выразительный жест рукой. - Выслушайте меня и не удивляйтесь. Эту войну ваш император проиграет и позорно сбежит, бросив армию...

-О, милая Николь, - засмеялся Бельмондо, - это невозможно! Наша армия почти в два раза превышает русскую, и орудий у нас намного больше. А наш император гений войны...

-Это не важно, вы не понимаете с кем вы воюете, в России логика не действует, поднимется такая сила, которая выметет ваше великолепное войско как мусор, очень немногим удастся вернуться во Францию.

-Вы говорите странные вещи, - нахмурился Жан-Поль, - но даже эти ваши слова не отменяют моего предложения. Мое сердце уже принадлежит вам, примете ли вы мою руку?

Да что же это за наказание? Что прикажете мне с ним делать? В моей голове был МОЙ мозг - мозг шестидесятилетней замужней женщины, бабушки двоих пацанов. Но тело...Оно меня подводило, и уже не в первый раз. То исходило дрожью при виде Алексея - копии моего первого мужа, но это дело я пресекла. И судя по всему, настоящая Акулина не испытывала нежных чувств к молодому князю, поэтому всякие дрожи унялись. А сейчас, что такое? Ладошки похолодели, ноги сами сделали шаг к майору и руки легли ему на плечи.

-Милый Жан, вы симпатичны мне, ваше благородство, дисциплина которую вы установили в своем дивизионе, запрет на мародерство и даже охрана поместья, - что я несу, надо глаза в землю и вздыхать томно, - импонируют мне. Но замужество...

Я замолчала. Была я в том замужестве дважды. Не могу сказать, что неудачно. Дети, внуки - отличный результат получился. И вдруг резко заныло сердце, застучало, требуя себе внимания. Откуда-то пришла мысль:"Я никого еще не любила, никто не пробудил моих чувств, а он такой мужественный...". Что происходит? Сущность Акулины пробивается сквозь твердыню моей души? То знание французского языка откуда-то взялись, теперь это.

-Николь я не хочу торопить вас, но обстоятельства вынуждают. Скоро мы пойдем в наступление и соответственно покинем ваше поместье.

-Когда? - слишком настойчиво и быстро спросила я.

Он смутился, но ответил.

-Через семь дней.

-Жан, дайте мне хотя бы эти семь дней для ответа, и помогите отправить отсюда графское семейство.

-Хорошо, - просто ответил он, - я дам сопровождающих, их пропустят.

Мои руки лежали на его плечах, а его легли на мою талию. Жан наклонился и легко коснулся моего лба. Его губы были горячими и сухими, но я отстранилась и быстро пошла в дом. Надо было сообщить Мещерским, что завтра же они отправятся в свое поместье в Орловской губернии. Надо отправить с ними и Марфушу со Степанидой. А мне надо поговорить с мужиками, русскими. Вряд ли польские крепостные пойдут в партизанский отряд, который я планировала создать. А для этого надо организовать в лесу укрытие, построить землянки и сделать запасы. Эх, надо было лучше историю учить. Я из всех партизан только Дениса Давыдова и знаю. Но принцип понятен. Тысячи "надо" крутились в моей голове. И так всегда, даже попав в прошлое отовсюду лезут проклятые "надо", "должна".

Вернувшись в дом я позвала в кабинет Андрея и Степана, который уже вполне оправился от удара по голове.

-Садитесь, - показала на диван, стоящий напротив княжеского стола.

-Да разве ж можно, - пробормотал Степан.

-Можно, Степан, - кивнула и приступила к разговору. - Значит так. Мира никакого не будет, ждать нечего. Размещенный у нас дивизион снимется через неделю, - увидела непонимание на лицах, - так мне майор сказал. Армия Наполеона пойдет в наступление и пощады ждать не придется. Мещерских отправим отсюда завтра же. Вы можете уехать с ними, а можете остаться со мной и создать партизанский отряд. Уйдем в лес, оборудуем землянки, сделаем запасы еды и одежды, в том числе зимней. Будем нападать на обозы, на французские разъезды, короче, помогать армии всеми силами. Вопросы?

Какие к черту вопросы, мужики были пришиблены моими словами лучше, чем пыльным мешком.

-Вопросов нет, тогда продолжим. Андрей, много ли в деревне крепостных из калужского имения? Как настроены польские крестьяне? Степан, есть ли у нас экипаж для Мещерских? - молчат. Еще не партизаны, а уже молчать научились. - Отомрите, что с вами такое?

-Так виданное ли дело, - промямлил Андрей, - это же что же, оно так и как...

-Виданное, Андрей. Война будет отечественной, все верные нашей Родине люди должны сражаться, - и рявкнула, - Согласны?!

Подскочили, вытянулись и вместе ответили.

-Согласны! Вот те крест, Акулина Савельевна! Постоим за Отечество!

-Отлично. Акулину Савельевну - отставить, для краткости - обращайтесь просто Акула, - вот же ляпнула, хотела сказать Акуля, Куля, ну а сказала, что сказала.

-Слушаемся! -рявкнули мужики и Андрей продолжил. - Получается у нас в деревне пятьдесят дворов, именьице-то небольшое барину пожаловано было. Барыня из Калуги тридцать семей перевезла, не считая дворовых и сенных девок. Вот и получается - наших мужиков тридцать человек, да еще старшие сыновья есть, которые тоже могут за мужиков сойти. Я с вашего позволения им ваши слова перескажу.

Я кивнула и перевела взгляд на Степана.

-Экипаж имеется, крытый и телега, на которой прибыли опять же. Лошадки у них хорошие, вот и пущай на них едут.

-Пущай, - повторила я, - Идите мужики и давайте готовиться - собирайте топоры, пилы, лопаты, да вы лучше меня знаете. Завтра совещание после ужина.

-Чаво завтра? - Степан повернул ко мне ухо, даже руку к нему приложил. Андрей внимательно на меня смотрел.

-Сбор завтра, совет, думать будем, - уточнила я.

-А-а, ясно барышня Акула, - мужики поклонились и вышли.

Я осталась одна и задумалась. Правильно ли я поступаю? Может надо всех людей отправить в Калужское имение и дело с концом. Ладно, посмотрим, что мужики завтра скажут. А теперь надо объявить Мещерским об их скором отъезде.

За ужином, который подавали два лакея графа, я начала разговор.

-Господин граф, вы можете завтра же отправится в свое Орловское поместье, майор обещал дать вам сопровождение, которое выведет вас за расположение наполеоновских войск.

-Да мы лучше в Москву поедем, да папенька?- возразила Татьяна.

Иван Иванович молчал, долго жевал губами, потом решился.

-Нет, душа моя, Буонапарт ведь на Москву и двинется, а мы свернем с Московской дороги и поедем на Гомель, а оттуда на Брянск и Орел.

Я мысленно поблагодарила графа за мудрое решение. Старая графиня молча ела запеченную с яблоками утку, прожевав, выдала.

-А француз-то, похоже, неплохой малый. И на тебя, Акулина глаз положил, определенно.

-Маман, мы воюем и победим ли..., - Иван Иванович осекся, - чтобы ни уготовал нам Господь не следует давать волю чувствам. Акулина Савельевна серьезная девушка и не позволит себе связи с врагом.

Мария Владимировна усмехнулась, и подмигнула мне.