Все люди, как люди. Книга 1

Глава 18

-Значит так, Вася Дизель, он же Вася Дрын, - я уставилась прямо в серые глаза парня, - слушай мой приказ на все времена. Если человек бросит оружие и поднимет руки ты возьмешь его в плен! А если узнаю, - я оскалилась, - а я узнаю, что ты не выполнил приказ, то вздерну тебя на самой высокой елке.

-Крута, мать, - покачал головой Василий, внимательно рассматривая меня.

А посмотреть было на что. Женщины перешили мне барские белые рейтузы и красную рубаху. И должна сказать без лишней скромности - всё это очень хорошо на мне сидело и очень было к лицу, как здесь говорили. Добавьте к этому забытую князем двухуголку. Я была похожа на атаманшу разбойников.

-Василий, ты не хуже меня знаешь, в любом подразделении прежде всего должна быть дисциплина.

-Понял я, - усмехнулся Вася, - вот только понять не могу, как тебе удается управлять этим табором. Почему они тебя слушаются с полуслова?

-Потому что я мудрый руководитель.

Дизель ржал минут пять, пока я не треснула его палкой чуть ниже поясницы.

-Тебе сколько лет, парень, двадцать пять? - он кивнул. - А мне шестьдесят. И последние тридцать лет я руководила мужскими коллективами, проникнись, отрок.

Отрок двухметрового роста и весом не меньше сто килограмм, отдал честь и пошел готовиться к вылазке. А я села думать. Моих познаний в истории было крайне мало для ведения каких либо боевых действий. В общих чертах помнила, что в августе был сдан Смоленск и город был практически разрушен. Потом 5 сентября началось Бородинское сражение. Вот черт - это по какому стилю? Хотя, какая разница. Там как раз Кутузова назначили главнокомандующим. Битва у Бородина обернулась кровопролитной ничьей. Наполеон вновь не смог разбить российскую армию, а Кутузов — остановить продвижение неприятеля к Москве. Дальше сожженная Москва и поворот в войне.

Ко мне подошел Платон Яковлевич.

-О чем задумались Акулина Савельевна? - присел он рядом на лавку возле кухонного стола.

-О том чем мы можем помочь нашим войскам, Платон Яковлевич. И о том, что будет дальше, после войны.

-А я вот знаете о чем подумал, а что как Буанопарт даст вольную всем крестьянам? Ведь это бунт будет. Я слышал от Петра Алексеевича, что в столице и в Москве всякие прокламации расклеивали о том, что придет француз и освободит всех от крепостного ярма.

-Не будет этого, - заверила я доктора, - не решится Наполеон на такое.

-Думаете? - с сомнением покачал головой Платон Яковлевич.

А я опять задумалась, а действительно, почему вроде бы умный и циничный император французов не прибег к такой мере, которая, казалось бы, обеспечивала ему верную победу в той трудной ситуации, в которой он оказался в сожжённой Москве.

-Уверена, он же императором хочет быть, а не королем Жакерии, - откуда-то всплыло в голове высказывание узурпатора, - и восстания ему не нужны, он же уверен в своей несокрушимости.

-Дай Бог, - резюмировал доктор.

Что я за попаданка такая? Ни способностей никаких, ни знаний необходимых. Была бы врачом, например, как в "Чужестранке", могла бы йод открыть, или химиком - изобрела бы сейчас взрывчатку. Но я технолог тяжелого машиностроения и экономист. Полезности от меня для 1812 года - ноль.

-Доктор, мы должны принять меры по недопущению всяческих заболеваний, люди живут скучено, могут возникнуть кишечные инфекции, диарея и прочие неприятности.

-Акулина Савельевна, вы меня поражаете, откуда такие познания? - поправив очки и в этот момент особенно став похожим на доктора из "Формулы любви", спросил Платон Яковлевич.

-Я читала какой-то скучный роман о римском императоре Нероне и там описывались всякие меры профилактики.

-Разумно, без сомнения разумно. Давайте запишем и огласим всем.

Запишем...Какой чертов умник придумал писать гусиными перьями? Вы пробовали? Это очень трудно. Я была похожа на Буратино. Вымазалась чернилами, накозюкала пару слов и поставила огромную кляксу.

-Доктор, не могу и вспоминать, и писать, - вывернулась я, - давайте так, я диктовать буду, а вы писать.

В итоге получился вот такой приказ по отряду:

1. Воду сырую пить воспрещается, перед употреблением кипятить.

2. Фрукты и овощи сырые, перед употреблением в пищу мыть тщательно.

3. После посещения нужника руки мыть тщательно, желательно с мылом или золою. Перед едой - непременно.

4. Посуду, после еды, мыть непременно сразу.

5. Волосы (бороды тоже) всем подстричь коротко, в баню не реже раза в неделю ходить, бельё и одежду в бане регулярно "прожаривать".

6. При подозрении на болезнь немедленно обращаться к доктору, заболевших помещать в карантин, жить и питаться больным от здоровых отдельно.

-Эх, как все просто-то, Акулина Савельевна, - покачал головой врач, - такой бы приказ да по всей армии, многих бед избежали бы.

"Да, дорогой Платон Яковлевич, а если бы был йод и антибиотики, сколько людей можно было бы спасти". Прибежала Марфуша, которая по моему примеру нарядилась в штаны и рубаху. Степанида долго плевалась на наш наряд, но должна была признать, что в лесу в штанах удобней. Я попросила её собрать всех возле кухни, и огласила приказ по подразделению. Мужики чесали заросшие гривы и бороды, женщины крестились, а ребятишки смотрели на меня с открытыми ртами. Я была их героем, кумиром, потому что уже несколько вечеров подряд рассказывала им сказки - как корабли летают по небу, и плавают под водой, как отважные люди летают к звездам.

Возражать мне никто не стал, покорно пошли стричься, убирать бороды. Женщины сначала всплакнули, но я успокоила их суровой фразой.

-Волосы не зубы - отрастут.

На этом прения закончились. Спать не ложилась, ждала вместе в караулом возвращения разведчиков. Яркая, полная луна освещала лес и поляну, как высоко подвешенный фонарь. Приближение лошадей я почувствовала по тихому пофыркиванию, сделала знак караульным, наши-то без лошадей пошли. Но на кой черт французам на ночь в лес переться, да еще такой, о котором страшные вещи рассказывают. Но, как говорится, на Бога надейся, а верблюда привязывай. Вскоре раздалось условное уханье филина и на узкий перешеек, отделявший наш "полуостров" выехала телега и наши разведчики. Кроме четырех наших было еще два человека, в мундирах. Я не сильно разбиралась в форме, а если точнее - никак не разбиралась, и сначала подумала, что это французы.

Василий с трудом слез с коня, верховая езда не входила в курс подготовки старшего сержанта ВДВ, и принялся докладывать.

-Французишки совсем обурели, даже дозорных по путю не расставили. Мы добра прихватили, коней Степан из конюшни забрал, да так тихо, они за ним как собачонки побежали, а когда по двору проходили из сарая русскую речь услышали. Вот, пригласили с собой, - он едва сдерживал смех, - ты только не ржи. А то меня уже на дуэль вызвали.

И отошел в сторону.

-Разрешите представиться подпоручик литовского уланского полка Сергей Семёнович Ржевский, - щелкнул пятками бравый вояка в синих рейтузах, синей же куртке с малиновыми вставками и без головного убора.

Как меня не разорвало от смеха, осталось загадкой. Василий Алибабаевич, что б ему и дальше так весело жилось, отошел подальше и оттуда раздалось какое-то подвывание. Придушу гада.

-Подпоручик? Не поручик? - глуповато спросила я.

-Так точно, разжалован перед самой кампанией.

Тут подошел и второй человек, был он, в отличие от молодого подпоручика в возрасте.

-Штабс-капитан второго пионерского полка Иван Николаевич Арнаутов.

Все ребята, это удар под дых, из кустов раздалось радостное хрюканье старшего сержанта ВДВ, ныне партизана Васи Дрына, которого я про себя поклялась прибить веником.