Всё не так

3. Алёна

В кабинет Алёны впорхнула сияющая секретарша Людка. С размаха плюхнулись в кресло, потянулась, как сытая кошка и изрекла:

– Алёнка, я выхожу замуж!

– Да ты что? Правда? Давно пора! За кого?

– За нашего будущего начмеда, за кого же ещё! Звонил тут один по объявлению. Резюме прислал. Смотри. 40 лет. Разведен. Сертификаты по хирургии, эндоскопии, травме, организации здравоохранения, кандидат медицинских наук. Был главврачом частной клиники… Просится простым хирургом.

– Оооо, – удивлённо подняла бровь Алена, -да я сама его уже хочу. Опытный, образованный и без амбиций. Зовут то как твоего суженого?

– Максим! Ларин Максим Анатольевич. Как ты думаешь, Ларина Людмила Валентиновна – звучит?

Людка продолжала трещать, но Алена ее уже не слушала. Сердце пропустило удар, а потом забилось быстро- быстро.

– Не может быть! Что он здесь забыл? Ты точно ничего не путаешь? Фотка в резюме есть?

– Да, смотри какой красавчик! Он мой, Алёнка! Слюни не пускай, у тебя муж есть!

– Люд, да это стёб какой-то! Не может Ларин Максим Анатольевич проситься в Залесскую ЦРБ, да ещё простым хирургом. Ты погугли кто он. Это же светило хирургии! У него своя крупная клиника и денег столько, что он нашу больницу на месячную зарплату купить может. Ну и однокурсник это мой по совместительству…

– Так это же прекрасно! Вот ты и уговоришь его остаться начмедом. И, признавайся, у вас что-то было? Я ревную!

–Всех с кем у меня было давно уже замочил Иван, – спокойно сказала Алена, -Шутка.

– А вот ни фига не шутка. Ванек твой может. И не ври, пожалуйста. Я же тебя знаю. Это не просто однокурсник. Екнуло в тебе что-то. Ни разу не видела, чтобы ты так реагировала на имя мужика.

– Все осталось в прошлой жизни,– задумчиво произнесла Забродина,– и сейчас это совсем не важно. Так, хватит соплей. Когда это светило отечественной медицины намерено прийти на собеседование?

– Сегодня в 14.00. Я пошла марафет наводить.

"А я нет," -подумала Алена, "Вообще из кабинета не выйду, если не позовут".

И все же ноги сами понесли ее к зеркалу. Да уж. Не шешнадцать. Но для 40 ещё вполне ничего. Фигура хорошая. В нужных местах выпуклости, там где должны быть – изгибы. Волосы причесать и собрать не в хвост или гульку, а соорудить что-то более интересное. Круги под глазами после дежурства замажем консилером. На ресницы – тушь, на губы немного блеска. Может надеть вчерашний халатик с туфлями? Да ну, нет, это слишком. И вообще, Забродина, куда ты собралась? Тебя никто пока не звал. А может и не позовут.

В 13.50 Алена трусливо сбежала в стационар. Разнести в пух и прах реаниматологов, на них как раз поступила жалоба.

Но это было не так то просто. Александр Владимирович Кретов, заведующий отделением анестезиологии-реанимации был человеком грамотным, и при этом прямым и жёстким. В споры с ним вступать в больнице мало кто решался. А если решался, то сам виноват. Но у Алёны сегодня не было выбора.

Целый час Забродина выискивала в историях болезней дефекты, тыкала в них Кретова носом и выслушивала всё о своих невысоких (по мнению зав.реанимацией) моральных и интеллектуальных качествах.

– Ну что ты, Алена Николаевна, мне предъявляешь? Ну не записал он, что введен этот препарат. Ну не успел, бегал от одного больного к другому. Зато две жизни спас.

– Это его работа. И спасать и меддокументацию вести. А то засудит нас теперь один из ваших спасённых. Как раз потому, что считает что это лекарство не получил.

– Это бред, – бесновался Кретов,– рекомендации эти писало стадо баранов, далёких от медицины. И ты недалеко от них ушла, если не понимаешь.

– Не знаю кто из нас, Александр Владимирович, идиот, но мы работаем строго по приказам. Учили нас с тобой в одном институте. И ты не можешь это не знать.Я буду вынуждена наказать доктора, который допустил такое. Иначе это может вылиться в уголовное дело.

– Только попробуй! -зашипел Кретов,– Своих наказывать могу только я!

– Значит, так!– включила стерву Алена,– Ты сейчас прекращаешь на меня орать, зовёшь своего халтурщика и вы вместе исправляете все косяки. Он получит свой выговор и дальше это дело не идёт. Или я собираю врачебную комиссию, долго и нудно фиксирую все недостатки и ты вместе со всем отделением сидишь без премии. А недописанная история уходит в следственный комитет или кто там захочет ей полюбоваться. И это уже совсем другие последствия.

– Ну ты и сука, Забродина,– процедил сквозь зубы злющий заведующий.

– Спасибо за комплимент, твоя школа, Кретов.

– А это наша реанимация! – раздался за дверью голос главврача, заходите, Максим Анатольевич, знакомьтесь.

Блин, это что, он Ларина сюда привел? Спряталась, называется.

– Это зав.отделением – Александр Владимирович Кретов, а это зам по КЭР – Забродина Алёна Николаевна.

Ну, что-ж, бежать некуда. Давай, Забродина, сделай это быстро. Как в холодную речку. Прыг – и всё. Алена набрала побольше воздуха в грудь и повернулась.

Всё так же красив. Высокий, широкоплечий. Немного благородной седины в черных, как смоль волосах. Прямой нос, твердый подбородок, четко очерченные губы. И глаза глубокого чайного цвета, темно-темно карие, почти черные. Хорош, зараза. Только взгляд потухший. Так смотрит на людей побитая собака.

– Какие люди без охраны! –опережает Алёну Кретов, – Ларин, ты что ли? Как тебя как в нашу Тмутаракань занесло? В Питере всех вылечил, решил за Залесск взяться? Или зарезал кого и теперь бегах? Алён, ты чего застыла? Это же наш Макс Ларин! – и толкает её прямо в гостеприимно распахнутые объятия Максима.