Все за Куина

Глава 3

Морган упрекнула себя в этом позже, но истина заключалась в том, что она большую часть пятницы искала Куина. Это было нелегко, учитывая толпу людей, жаждущих увидеть выставку «Тайны прошлого» в первый день ее открытия. Но она все равно его искала.

Даже ее одежда была подобрана с большей тщательностью, чем обычно: черная юбка, длиною до щиколотки, подчеркивающая стройность фигуры, белая блузка с длинным рукавом и красивый, вручную отделанный бисером жилет в роскошных черном, золотом и рыжеватом оттенках. Образ завершали черные туфли-лодочки на высоком каблуке, а ее длинные темные волосы были уложены в изящный французкий узел.

Морган уверяла себя, что выбирала одежду так тщательно только потому, что это был день открытия выставки, а директор просто обязана выглядеть хорошо… но она сама не верила этому. Когда она одевалась, то думала в первую очередь о Куине и знала это.

Она хотела выглядеть… изысканной и утончённой. И высокой. И даже если ей и пришло в голову добавить к описанию внешности «сексуальной», она не стала претворять это в жизнь. Она искала Куина весь день, выискивая в толпе того, чье лицо она запомнила навегда. Она думала, что делает это незаметно, но ее радостное заблуждение было разрушено, когда около трех дня из компьютерной комнаты выплыла Шторм.

— Знаешь, его тут не будет еще час-другой, — сказала миниатюрная блондинка, растягивая слова, как только присоединилась к Морган возле стойки охраны в вестибюле музея. Ее маленький белый кот Мишка, как обычно сидящий на ее плече, был настолько точной ее кошачьей копией, что казался жутко знакомым.

— Кого? — Морган крепко прижала к груди свою папку и постаралась сделать вид, будто она не понимает, о чем речь. И не сумела притвориться достаточно убедительно. Шторм слегка поджала губы, в ее глазах плясали чертики:

— Алекса Брэндона.

— Черт, это так очевидно?

— Боюсь, что да. Нетрудно заметить, как ты пристально смотришь на высоких блондинов. На самом деле, я подловила тебя на мониторе.

Морган вздохнула и безотчетно выругалась.

— Ну, в таком случае, почему ты не ожидаешь его увидеть еще по крайней мере час?

Перед тем как ответить, Шторм как бы случайно огляделась, чтобы увериться, что их никто не подслушивает:

— Он ведь должен иногда спать, верно? Я полагаю, большую часть ночи он или охранял коллекцию, или бродил по городу. А так как коллекция в безопасности, потому что целый день тут полно людей, то теперь можно и поспать.

— Я должна была об этом подумать, — Морган была очень недовольна собой.

Шторм тихо засмеялась:

— Вероятно, он лег спасть не раньше 7–8 утра, так что вряд ли встал раньше, чем час назад. Если бы я была на твоем месте, я бы дала ему еще время побриться, принять душ, а также позавтракать.

— Я поняла твою точку зрения, — Морган вздохнула. — Если все будет по-прежнему, я никогда не увижу его при дневном свете. То есть, он провел пару дней у меня в квартире, пока болел, но мы никуда не выходили, и фактически я еще не видела его на солнце.

— А ты этого хочешь?

— Не смейся, но да.

— Почему, скажи на милость, я должна смеяться? Мне это кажется достаточно разумным, особенно если ты подозреваешь, что он вампир.

Морган серьезно посмотрела на свою подругу.

— Нет, не подозреваю, потому что вчера ночью, у Лео, видела его отражение в зеркале.

— О! Это, похоже, действительно доказывает, что он не создание ночи. По крайней мере, не тот вампир. А может ли он быть кем-то другим?

— Только вампиры известны своим притягательным, но смертельным обаянием, — напомнила ей Морган все еще мрачно.

Шторм серёзно кивнула:

— Это просто мысль. Ты можешь одеть крест и выяснить это наверняка.

Молча, Морган просунула палец в открытый вырез блузки и подцепила тонкую золотую цепочку, с которой свисал полированный золотой крестик. Шторм изучила его, а затем встретилась с решительным взглядом подруги. После чего обе рассмеялись.

Немного пошатываясь Шторм сказала:

— Господи, этот человек должно быть произвел на тебя сильное впечатление, если ты в самом деле подумываешь, что он может быть нежитью.

— Скажем так, я не стала бы обращать внимания на человека, если он не колдун, по крайней мере, на треть, — Морган взяла себя в руки. Она посмотрела на папку и попыталась вспомнить, что ей платят деньги за выполненную работу.

— Ммм… Я должна еще раз обойти выставку и убедиться, что все в порядке. Если кто-нибудь спросит…

— Я сразу скажу им где ты, — заверила ее Шторм.

— Если бы ты была настоящей подругой, ты бы отстегала меня, как Сидорову козу, чтобы я не делала из себя полную идиотку, — угрюмо пробормотала Морган. — Все, что этому коварному дьяволу надо сделать — это улыбнуться и сказать что-то… Все равно что, — и я уже забываю обо всех своих добрых намерениях.

Со слабой улыбкой на губах, Шторм ответила:

— Я бы с удовольствием отстегала тебя. Я думаю это то, что ты действительно хочешь.

— Я же сегодня никого не одурачу, верно?

— Нет, но не позволяй этому тебя тревожить. Мы все имеем право время от времени совершать легкомысленные глупости, Морган. Этому учил меня мой папочка. Это стоит запомнить.

— И ты поступала опрометчиво? — спросила Морган с любопытством.

Маленькая блондинка улыбнулась:

— Конечно. Я влюбилась в Вульфа при очень сложных обстоятельствах, когда я не могла ему рассказать правду о себе. Это было глупо и безрассудно, но в итоге все закончилось хорошо. Вот, что еще тебе стоит запомнить: часто определение глупости — просто неудачное время.

Морган задумчиво кивнула и оставила свою подругу, начиная пробираться сквозь переполненный музей к выставке «Тайны прошлого», расположенной на втором этаже восточного крыла этого огромного здания. Легкомысленные глупости. Хорошее описание, думала Морган. В конце концов, никто в здравом уме не будет рассматривать это увлечение международно известным вором иначе, кроме как безрассудство.

Неудачное время? О, да! Это верно.

И зная, что абсолютно ничто не выколотит дурь из ее обычно разумной головы, она криво усмехнулась. Вытеснив на минутку Куина из своих мыслей, Морган гуляла по выставочному крылу, вскользь, но внимательно изучая реакцию посетителей на различные экспозиции, а также отмечая экспонаты, у которых потенциально может быть меньше посетителей, так как определенные работы Баннистера обращали на себя больше внимания, чем другие. Она бегло набросала для себя несколько замечаний: один угол требует большего освещения, нужен дополнительный бархатный канат для перенаправления экскурсантов и желательно более удобно переставить скамейки.

В течение оставшегося дня Морган безжалостно старалась думать лишь о своей работе и выполняла различные обязанности с присущей ей компетенцией. Она ответила на несколько вопросов посетителей и репортеров, освещающих открытие, — которые знали, что она куратор выставки, вернула родителям несколько потерявщихся детей и справилась с парой ложных срабатываний сигнализации (у них до сих пор происходили какие-то сбои системы безопасности).

Также она коротко поговорила с Максом и его женой Дайной, которые заскочили на минутку, узнать, как идут дела, и с Вульфом, находившемся тут весь день, но которого редко можно было увидеть, так как он бдительно следил за застрахованной коллекцией своего работодателя — страхового агенства Ллойдс. Она не заметила никаких признаков Джареда, что совсем ее не удивило — с тех пор как в прошлое воскресенье они с Дани поженились, то проводили много времени наедине друг с другом. Да и кто мог их винить?

Кроме того, Джаред, как и Куин, безусловно проводил бы больше ночей, чем дней, в непосредственной близости от музея с тех пор, как стало известно, что вор, которого они решили заманить в ловушку, — Паслён — гарантировано сделает свой решающий ход ночью.

Когда день клонился к закату Морган думала об этом мельком, отчасти потому, что загружала себя работой, а отчасти потому, что Паслён слыл настолько смертельно опасным, что она даже не хотела об этом думать. Она выполняла свою работу, и было уже почти шесть, когда посетители музея начали пробираться к выходу, а она делала последний за день обход выставки. И тут она увидела Куина.

Он стоял один у центральной витрины, которая производила впечатление сверкающим бриллиантом. Он был одет в обычные темные слаксы и свитер кремового цвета. Черная кожаная куртка не была застегнута, руки в карманах, голова опущена. Он стоял и пристально смотрел на бесценную желтую слезу бриллианта в 75 каратов, и возможно, дело было в специальном освещении, отбрасывающем тени на его лицо, наполняя его голодом…или алчностью.

Но, опять таки, освещение могло быть не при чем.

Морган неловко остановилась в дверях комнаты и тихо смотрела на него. Мимо нее бродили последние посетители и что-то говорили. Она автоматически кивнула одному из охранников, который шел к своему обычному патрульному месту мимо зала, но едва могла отвести взгляд от Куина.

Макс Баннистер, конечно, не дурак и хорошо разбирается в людях. Говорили, что этот человек показывает свою уникальную коллекцию только в качестве приманки, чтобы заманить намного более опасного вора. Вульф рисковал своей работой и безукоризненной репутацией, потому что верил в это или потому что доверял решениям Макса. Даже Джаред, несмотря на лютую ярость, что он испытывал к криминальной жизни брата, похоже, не сомневался, что Куин не посягнет на коллекцию Баннистера.

И Морган считала так же. С того момента, как ей сказали, что он сотрудничает с Интерполом в попытке схватить другого, более опасного вора, она не сомневалась в том, что он здесь делает, даже если она была не уверена в его мотивах.

Но теперь, глядя, как он смотрел на Огненный бриллиант, она почувствовала в горле ком, а руки резко похолодели. Его лицо было неподвижно, а в глазах — какое-то странное намерение, и она не могла не задаться вопросом…

Может, загадочный Куин дурачит их всех?

Глубоко вздохнув и прикрывшись папкой как щитом, она медленно направилась к нему. Очевидно он знал, что за ним наблюдают, так как рассеянно заговорил, как только она приблизилась к нему.

— Привет, Моргана. Ты знаешь историю?

— Огненного? — она была довольна своим спокойным голосом. — Нет, не очень, если не принимать во внимание, что он, наверное, проклят. Моя главная задача — администрирование, ведь я — куратор выставки. Конечно, я знаю всю информацию об экземпляре, например, вес в каратах и вид каждого камня. Но я не верю в проклятия, да и вообще, драгоценные камни никогда не были моим увлечением.

— Значит, как археолог, ты предпочитаешь реликвии? Осколки керамики и полезные ископаемые?

— Что-то вроде этого.

Вдруг он повернул голову и улыбнулся ей:

— А я думал, что бриллианты — лучшие друзья девушек.

— Не этой девушки. Если честно, я их даже не люблю. Рубины — да, сапфиры и изумруды — определенно. Но не бриллианты, даже если они цветные.

— Слишком жёсткие? Или слишком холодные? — он казался искренне заинтересованным.

— Я не знаю, почему, да и не задумывалась никогда об этом, — она сменила тему. — Как долго ты здесь?

— Пару минут, — он критичным взглядом огляделся вокруг себя. — Дизайн выставки отличный. Мои комплименты.

— Считаешь себя знатоком?

— За многие годы я довольно близко изучил ряд драгоценных экспонатов, — напомнил он скромно.

А также некоторые из них умело своровал. Морган вздохнула:

— Мда. Ну, я не могу взять всю работу на себя одну. Мы с Максом проектировали расположение, а Вульф и Шторм распоряжаются системой безопасности, и еще Дани — она помогала с освещением и отображением углов, — она остановилась, а затем добавила. — Я знаю, что ты встречал Шторм. Она сказала, что Вульф познакомил вас вчера вечером. А Джарел представил тебе Дани?

До того как он успел ответить, спокойный и вежливый голос по громкой связи объявил о закрытии музея через 15 минут. Куин подождал конца объявления, прежде чем кивнуть в ответ.

— Да. Если быть точным, прямо перед тем, как они поженились прошлым воскресеньем. Я надеюсь, на этот раз им больше повезет.

— Тогда ты не знал ее. Когда они были женаты в прошлый раз.

Куин полностью повернулся, чтобы стоять к ней лицо к лицу. Он слегка улыбался, но в приглушенном свете выставки его зеленые глаза казались закрытыми.

— Нет. Десять лет назад я заканчивал колледж здесь, в Штатах.

— А я задавалась вопросом, почему у тебя почти нет акцента, — прокомментировала Морган.

И затем, так как он казался согласным предоставить немного информации о его прошлом, она сказала:

— Я полагаю, с тех пор ты держался на расстоянии от Джареда. Я имею в виду его, как полицейского.

Вместо того, чтобы ответить на это, Куинн сказал:

— Мы сводные братья, помнишь? Джаред сказал, что он позволил себе промахнуться в ту ночь, когда я был ранен. А так же он просил, чтобы ты забыла о том, что ты это слышала.

— Это был больше приказ, нежели просьба, — сказала Морган, не уверенная, то ли она задела больную тему, то ли Куин уклонился от ответа по другой причине. И уклонился ли он вообще. — Я не очень хорошо реагирую на приказы.

— Приму к сведению, — пробормотал Куин.

Она должна была противостоять искушению продолжать эту интересную тему и, несмотря на то, что это было очень трудно, сумела это сделать.

— Разве это не опасно, учитывая все обстоятельства, находиться в таких напряженных отношениях с ним?

— Совсем нет. Мы оба «за», — и плавным движением Куин взял ее за руку, развернул и направился в сторону двери.

— Музей закрывается, слышала? Покажется странным, если ты не уйдешь как обычно.

Морган поняла предупреждение, когда оно выросло прямо перед ней, и она оставила в покое его отношения с братом. По крайней мере, на некоторое время.

— Думаешь, он наблюдает за музеем? Я имею в виду Паслёна?

— Понятия не имею, — весело признался Куин. — Но если я был бы на его месте, то уже имел бы готовый план. А так как мы знаем, что он по меньшей мере одну ночь провел в здании, зондируя почву, я готов поспорить, что у него он уже есть. Фокус заключается в предвидении, что он предполагает сделать и когда.

— Я не понимаю, как ты можешь это сделать. Как кто-нибудь может.

Все еще придерживая ее за локоть, ведя из западного крыла к центральной лестнице, Куин пожал плечами:

— Так как я не медиум, мне придется догадываться, основываясь на том, что я знаю о прошлых методах воровства Паслёна. О которых я знаю…очень немного.

— Ты внушаешь мне большую уверенность.

Он усмехнулся на ее сарказм:

— Не волнуйся, Моргана, так или иначе, я всегда приземляюсь на ноги.

И с драгоценностями? Но она не сказала это вслух. Вместо этого она произнесла:

— Ты собираешься наблюдать сегодня ночью?

— С полуночи. До тех пор будет следить Джаред, мы уже разделили между собой обязанности.

Когда они спускались по лестнице в вестибюль, Морган взглянула на него:

— Я думаю, ты привык бодрствовать всю ночь, а?

Куин издал еще один низкий смешок:

— Скажем так, я, похоже, живу жизнью вампира: никогда не бываю в постели перед рассветом и редко — перед закатом.

Его аналогия была настолько близка к размышлениям Морган, тревожившим ее ранее, что она должна была себя остановить, чтобы не потянуться к кресту на шее. Ради Бога! То, что мужчина обаятельный, загадочный и работает по ночам, еще не делает его Дракулой!

— Ты знаешь, солнце еще не зашло, — она услышала свой голос и испытала облегчение от того, что он звучал сухо. — Ты не боишься сгореть на солнце или превратиться в пепел?

— Нет, но эти длинные летние дни должны быть адом для настоящих вампиров. — отметил он задумчиво.

— Действительно, — Морган взяла себя в руки. — В последнее время я смотрю жуткие фильмы по кабельному, а твое оправдание?

— Слишком много ночей провел, держась в тени зданий, как летучая мышь, — ответил он на вопрос как ни в чем не бывало и продолжил почти без паузы: — Моргана, я думаю, что не прочь отведать итальянской кухни, и знаю потрясающий ресторан недалеко от залива. Там работает лучший повар по эту сторону Неаполя. Ты присоединишься ко мне?

Он остановился в холле, на полпути, между стойкой охраны и входной дверью. Но даже когда он отпустил ее локоть, у Морган было странное чувство, что он еще касается ее.

С трудом она стряхнула это ощущение и спросила напрямую:

— Дело или удовольствие?

Охотно и с улыбкой он ответил:

— Дорогая, твоя компания — это всегда удовольствие. Тем не менее, я признаю, что существует возможность, что кое-кто, кого бы я хотел держать на виду, также будет в ресторане.

— Кто?

— Этого я предпочитаю не говорить.

Когда она нахмурилась, Куин добавил:

— Подозрения — не факты, Моргана, и они далеки от доказательств. Я предпочитаю не называть имен — кому бы то ни было — пока я не буду уверен.

— Ты имеешь в виду, что даже Макс, Джаред или Вульф не знают, что у тебя есть идеи, кто Паслён на самом деле?

— Они знают, что у меня есть идея, — признал Куин. — Но они не знают, за кем я слежу.

Морган хотела задать целый ряд вопросов, но взглянув вокруг она поняла, что в холле они были одни, не считая охранника за столом, который незаметно за ними следил. Так что она решила, что сейчас не время и не место для длительного разговора.

— Итальянская кухня звучит замечательно, — сказала она. — Я только проверю кое-что и возьму куртку.

— Я подожду тебя здесь.

Поскольку Морган была ответственной и рациональной женщиной, прежде чем зашла к себе в офис, она сделала две короткие остановки. Проверила вместе со служащими все в комнате охраны, а потом со Шторм — в компьютерной комнате, чтобы точно удостовериться, что все в порядке, и музей находится в режиме ночной безопасности. Один из охранников, разглядывая монитор видеонаблюдения, спросил ее, есть ли блондин в его «бумажке», раз он стоит в фойе. Имелся в виду список лиц, имеющих специальное разрешение заходить в музей по своему желанию, и Морган надо было остановиться и подумать, прежде чем ответить.

— Нет, — сказала она наконец из чувства осторожности, но затем уточнила свой ответ, добавив: — Нет, разве что Макс или Вульф скажут другое. Но он, возможно, будет здесь поблизости большую часть времени. Его имя — Алекс Брэндон, он коллекционер. Спросите Вульфа на счет его разрешения, ладно?

— Ясно, — ответил охранник, помечая у себя.

Когда Морган остановилась в компьютерном зале, где проводила свои рабочие часы Шторм, она увидела откинувшуюся на стуле маленькую блондинку. Она положила на стол ноги, не сняв обувь, а на коленях спал маленький котик. Она изучала монитор, который висел в углу забитого до отказа зала. Она могла пользоваться пультом управления компьютера на своем рабочем столе, чтобы управлять программой охраны для того, чтобы она показывала ей любую часть музея, находящуюся под видеонаблюдением. И именно в тот момент она смотрела на вестибюль. В частности, на высокого, светловолосого, терпеливо ожидающего мужчину.

— Привет, — сказала Морган, решив это не комментировать. — Какие-то проблемы, прежде чем я уйду?

— Не-а. Ничего, о чем стоило бы говорить. Я устранила сбой в системе, так что сомневаюсь, что у нас еще будут случайные сигналы тревоги, — ярко-зеленые глаза Шторм вернулись к изучению экрана, и она улыбнулась, когда Куин повернул свой взор и посмотрел прямо в камеру, которую, как предполагалось, он не мог увидеть. — Посмотри на это. Когда он недавно появился здесь, я наблюдала за ним, пока он шел через весь музей. И он всегда знал, где находятся камеры, даже те, которые мы искусно скрыли. Вульф говорит, что у него есть шестое чувство, когда на него направлена любая камера, он как-то это ощущает. Неудивительно, что полиции так и не удалось поймать его с помощью записи на пленке.

Морган проследила за взглядом своей подруги, и хотя она не могла скрыть печальную улыбку, когда Куин весело подмигнул в камеру, ее голос был немного расстроенным.

— Черт с ним. Просто когда я думаю, что вычислила его, у меня появляются другие мысли. Он же действительно в этот раз на стороне закона, да или нет?

Шторм посмотрела на нее, приподняв бровь:

— Возможно, ключевая фраза этого вопроса «в этот раз». Даже если ты предоставишь ему презумпцию невиновности и предположишь, что Макс, Вульф и Джаред правы, веря, что он не притронется к коллекции, и что никто из них не дурак, а мы обе это знаем, то что он он будет делать дальше? Предположим, что наша маленькая ловушка сработает, и Паслён оказывается за решеткой. Что тогда? Куин выскользнет из-под опеки Интерпола и исчезнет в туманной ночи? Или сядет в тюрьму за ранее совершенные преступления? Или это план, чтобы он был…консультантом или кем-то вроде этого для полиции?

Вспоминая ранее состоявшийся разговор с Куином, Морган сказала:

— Он сказал мне, что совершил слишком много краж, чтобы выходить на публику, ведь тогда было бы судебное разбирательство и возможно, он бы оказался в тюрьме. И в некоторой степени, он сказал, что ему нравиться плясать под дудку Интерпола. И это, возможно, единственный ответ, который я получу.

Шторм задумчиво поджала губы и легкими прикосновениями погладила спящего Мишку.

— Интерпол довольно проницателен, если планирует найти хорошее применение его талантам.

— Да. Он уверен, что им полезнее держать его на свободе, чем в тюрьме. Даже если они никогда не получат обратно вещи, что он украл, я готова побиться об заклад, они предпочитают использовать его, чем затевать судебное расседование. — Морган вздохнула. — Что говорит мне только одну вещь: Интерпол работает главным образом в Париже и других частях Европы — и он тоже.

— Как твой французский — серьёзно спросила Шторм.

— Лучше, чем моя латынь.

— Я могла бы дать тебе уроки, — предложила блондинка.

Морган посмотрела на нее:

— Ты говоришь по-французски с южным акцентом?

— Если верить Джареду, то да. Но у меня никогда не было проблем с тем, чтобы быть понятой.

— Ну, тогда я могу принять твое предложение. И опять-таки, единственное французское слово, которое мне, вероятно, нужно знать, это «до свидания». И я уже его знаю, — она покачала головой, прежде чем ее подруга смогла ответить. — Не обращай внимания. Я собираюсь есть итальянскую еду и постараюсь наилучшим образом вспомнить все логические, рациональные и разумные причины, почему я не должна терять голову.

— Удачи, — пробормотала Шторм.

Морган продолжила свой путь к офису, где она оставила на столе свою папку и одела золотистый стильный пиджак, который она взяла утром, закрыла свой кабинет и вернулась в вестибюль, где ее дожидался Куин.

Там был Вульф и говорил с Куином. Когда она приблизилась, то не смогла расслышать, что объяснял эксперт по вопросам безопасности, но он хмурился. Куин улыбался любезно, но неопределенно, лишь слушая то, что ему говорили. Когда он заметил Морган, то посмотрел мимо Вульфа на то, как она подходит к ним, и поэтому Вульф довольно резко повернулся к ней.

— Ты будешь завтра здесь?

— С открытием выставки? Конечно. С того времени, как мы закрыли магазин, я работаю шесть дней в неделю.

Вульф поднял бровь:

— Макс знает об этом?

— Мы обсуждали этот вопрос, — улыбнулась Морган. — Он не был особо счастлив, но когда я указала, что буду тут вне зависимости от того, буду ли я получать зарплату или нет, он сдался. Я получила приказ брать длинные обеды, заканчивать работу пораньше, когда это будет возможно, и мне запрещено появляться здесь в воскресенье. Ну, так зачем я тебе нужна завтра?

— Я дам тебе знать.

— Хорошо, — пробормотала она. Интересно, удобно ли Вульфу обсуждать с ней вопросы безопасности в присутствии Куина. Если так, то это, конечно, понятно.

Вульф взглянул на Куина, затем на Морган вроде собираясь сказать что-нибудь, но в итоге покачал головой — как человек, осознавший, что ситуация находилась не в его руках.

— Приятно провести вечер, — произнес он немного сухо и оставил их, направляясь к кабинетам.

Глядя вслед смуглому мужчине, Куин задумчиво сказал:

— У тебя не появилось чувство, что Вульфу не слишком спокойно в компании любого из нас?

— Появилось, и я не могу его винить. Если что-нибудь случится с коллекцией Баннистера, Ллойдс окажется на крючке со столькими миллионами, что я даже не хочу об этом думать.

Куин взял ее за руку и повел к входу.

— Это правда. Я уже говорил, что ты сегодня выглядишь на несколько миллионов долларов?

Это застало ее врасплох, — к черту то, что человек должен казаться спокойным и искренним без предупреждения! — но Морган быстро взяла себя в руки и, когда они шли по тротуару возле музея, была в состоянии ответить с похвальным спокойствием:

— Нет, ты этого не говорил.

От дня осталось совсем немного солнечного света, и он очень красиво мерцал в его светло-золотых волосах, решила она рассеянно.

— Ну, это действительно так и есть. Ты выглядишь восхитительно и в джинсах, заметь, но этот наряд очень элегантен, — он вел ее к черному спортивному автомобилю с низкими сидениями, стоявшему на обочине.

— Спасибо, — хотелось знать, делал ли он такие вещи сознательно, чтобы вывести ее из состояния равновесия, но Морган молчала, пока он усаживал ее на пассажирское сидение. Она подождала, когда он присоединиться к ней, и заговорила, стоило маленькой машине с приглушенным гулом отъехать от тротуара.

— Ответишь на один вопрос?

Он легко ей улыбнулся:

— Сначала я должен его услышать.

— Ммм… Знаешь ли ты план системы безопасности музея и выставки? — она заинтересовалась этим только после того, как Шторм заметила, что он «чувствует» или знает размещение всех камер службы безопасности.

— Ты действительно думаешь, что Джаред настолько доверчив?

— Это, — задумчиво прокомментировала она, — не ответ.

Куин тихонько засмеялся:

— Моргана, у меня появилось четкое ощущение, что ты меня в чем-то подозреваешь.

— Это тоже не ответ. Слушай, Алекс, мы договорились, что правда между нами — ненадежная вещь, — она повернулась в вполоборота чтобы изучить его профиль. Это был красивый профиль, он вдохновлял, но затуманивал мозги. — Так что я была бы очень благодарна, если бы ты ответил на мой вопрос, если это, конечно, возможно. Если ты не хочешь говорить, тогда скажи хоть что-то, твоя привычка уклоняться от разных расспросов не в состоянии убедить меня доверять тебе.

— Да, я боялся этого, — остановившись на светофоре, он взглянул на нее чуть более серьёзно. — Я постараюсь не делать этого так часто.

Она отметила, что он не пообещал прекратить это делать.

— Так… ты знаешь или нет план системы безопасности выставки?

— Нет. Возможно, я мог бы его получить от Макса, который действительно мне доверяет, кстати, но я решил этого не делать. У меня больше шансов проследить за Паслёном, если я изучу музей и выставку тем же путем, что и он. Единственное преимущество, что у меня есть, это то, что слабое место находится в обороне.

— Ловушка? Это программа обеспечения безопасности Шторм?

— Ты не знаешь?

Морган вздохнула:

— Мне стыдно это признать, но я даже не спросила.

Понимающим тоном Куин сказал:

— Тут всё не так просто.

— Не обращай внимания. Ты знаешь, где именно находится ловушка?

— Да. Я сказал Вульфу в фойе как раз перед тем, как ты присоединилась к нам, и он подтвердил мои выводы.

— Не удивительно, что он хмурился.

— Как я уже сказал, он не очень спокоен в нашем обществе. Я указал ему, что ловушка только выглядит как дырка в обороне, а на самом деле специально разработана, чтобы заманить Паслёна внутрь и схватить, прежде чем он успеет подобраться к коллекции.

— И он смягчился при этом напоминании?

Куин улыбнулся:

— Нет. Он, казалось, чувствовал, что Паслён может быть достаточно подозрительным, чтобы избежать ловушки, и найти свою лазейку.

— С чего ему быть таким подозрительным?

— Боюсь из-за меня, — он вздохнул. — Моргана, обычно воры не следят друг за другом глухой ночью. Но я наблюдал за ним в ту ночь, когда он исследовал музей, и он подстрелил меня. Он должен об этом задуматься. Он знает, что не убил меня, потому что в городе не была зарегистрирована необъяснимая стрельба. Так что он знает, что я могу до сих пор оставаться потенциальной проблемой.

— Но он не знает, кто ты, — медленно промолвила Морган.

— Как ни крути, я — неразрешенная проблема, а человек вроде Паслёна ненавидит неразрешенные проблемы.

Изучая его лицо, она немного нахмурилась:

— Знаешь, каждый раз, как ты говоришь о Паслёне, я чувствую, что это еще не все. Ты говоришь, что не очень много знаешь о нем…но мне кажется, что знаешь.

— Моргана, сегодня ты полна вопросов.

— Это предупреждение?

— Это наблюдение.

Это могло быть и так, но Морган все равно решила прекратить обсуждение. Куин был более вежливым, чем она ожидала, и она предпочла отступить, будучи впереди. В любом случае, они уже приехали в ресторан, и ей о многом надо было подумать.

Она ничего не комментировала, пока он не припарковал машину и не обошел ее, чтобы открыть дверцу. Она заговорила довольно холодно:

— Значит, «У Тони» — лучший ресторан по эту сторону Неаполя, да?

— Я так думаю, — невинно ответил Куин, как только захлопнул дверцу и взял ее руку.

— И, я предполагаю, тот факт, что это обычное место сборищ коллекционеров искусства, дилеров, так же как и сотрудников музеев — простое совпадение?

Он посмотрел на нее. В его зеленых глазах было изумление:

— Правда? Подумать только.

— Ты можешь быть невыносимым, ты знаешь это?

— Легче на поворотах, Моргана, — пробормотал он, вероятно, ссылаясь на неровные плиты ступенек, ведущие к дверям ресторана.

Хотя еще не было семи вечера, помещение было заполнено на три четверти. Большинство музеев закрывается в шесть и это было у них, как уже заметила Морган, любимое место отдыха, а также обеда. Еда была не просто восхитительна, тут еще имелось великолепное обслуживание и разумные цены, а обычные, но исполнительные официантки знали твое имя к третьему визиту.

Или, как в случае с Куином, ко второму.

— В среду у меня был тут ленч, — сказал он Морган, после того как дружелюбная официантка провела их ко входу в кабинку и спросила «мистера Брэндона», хочет ли он кофе, как обычно.

Морган, которая также была известна официантке и которая также заказала кофе, была встречена не так дружелюбно. Морган мимоходом огляделась вокруг, терзаемая любопытством, сможет ли она определить, кого хочет держать на виду Куин.

Один только взгляд показал ей, что это невозможно. По комнате было разбросано более десятка людей, в какой-то мере вовлеченных в искусство: коллекционеры, меценаты или сотрудники различных музеев, галерей или магазинов в этом районе. Даже Лео Кэсседи, хозяин вечеринки, состоявшейся прошлой ночью, и Кен Дуган, куратор размещения выставки «Тайны прошлого» присутствовали здесь, оба с очень привлекательными спутницами. И она была почти уверена, что заметила Кейни Тайлера, инспектора полиции Сан-Франциско, поглощающего пищу в темном углу.

— Сдалась? — пробормотал Куин.

Морган развернула салфетку и положила ее себе на колени, преуспевая в этом занятии.

— Я не знаю о чем ты говоришь, — вежливо сказала она ему.

— Ты хочешь сказать, что не пыталась угадать, за кем я пришел сюда наблюдать? — Он хитро улыбнулся. — Хорошая попытка, крошка, но тебе не стоит даже пытаться играть в покер с шулером.

Она сердито взглянула на него:

— Спасибо за еще одно предупреждение. Очевидно, ты мог бы выглядеть невинно, как ягненок, имея кучу тузов в рукавах.

Откинувшись назад, чтобы позволить официантке поставить перед ним кофе, Куин сказал:

— Я не знал, что у ягнят есть рукава.

— Ты знаешь, что я имею в виду. Твои рукава полны тузов, — Морган взяла сахарницу и положила себе в кофе обильную порцию, потом щедро добавила сливок.

Куин наблюдал за ней с несколько огорченным выражением на красивом лице:

— Американский кофе наполнен ароматом, почему ты хочешь превратить его в десерт?

Так как он оставался в ее квартире, Морган знала, как он делает себе кофе.

— Только потому, что вы, мачо, считаете, что пить надо что-то невероятно горькое, не значит, что гурманы тоже это делают.

— Кофе горький? — тревожно спросила официантка. — Мне очень жаль.

Морган безучастно посмотрела на нее вверх, потом осознала, что привлекательная рыжая официантка, нависшая над ней, держала в руках блокнот и карандаш и была готова принять у них заказ.

— Я могу сделать свежую чашку…

— Нет, все нормально, — Морган посмотрела на Куина, который изучал меню с одной из тех хитрых улыбочек, затем снова обернулась к взволнованной официантке.

— Действительно все хорошо. Я просто… пыталась отстоять свое мнение, — она поспешно взяла меню.

Несколько минут спустя они сделали заказ, официантка ушла на кухню, и Морган нахмурилась на своего спутника:

— Это не работает.

— Что не работает?

— Попытки управлять мною. Может мне стоит начать угадывать, за кем ты присматриваешь?

— А я должен говорить холодно или горячо? — Куин покачал головой. — Извини, Моргана, никаких сделок.

Она почувствовала разочарование, но не слишком уж удивилась, так как он действительно был лучшим игроком в покер, чем она. Она была уверена, нет смысла надеяться, что он расскажет ей то, во что совершенно не хотел посвящать.

— Ну и к черту, — сказала она с отвращением.

Куин улыбнулся, но его глаза вдруг посерьёзнели:

— Предположим ты узнала, что я верю, что кто-то, кого ты знаешь — международный вор и убийца. Сможешь ли ты смотреть на него и говорить с ним с той же легкостью, как вчера? Сможешь ли ты быть уверенной, что невольно не передаешь свои знания кому-то, кто уведомит охрану, которая, конечно, разрушит наши планы и скорее всего навлечет на тебя опасность? Сможешь, Моргана?

Через минуту она вздохнула:

— Нет, мне кажется не смогу. Я не настолько хорошая актриса.

— Если это заставит тебя чувствовать лучше, это главная причина, почему я никому не рассказал. Потому что это требует определенной нервной выдержки, — или, думаю, коварного характера — врать, находясь в стрессовом состоянии перед лицом убийцы. Я знаю себя, знаю, что я с этим справлюсь. И пока я не буду уверен так в ком-то еще, я предпочитаю не рисковать.

— Но это кто-то, кого я знаю? Паслён?

— Кто-то, кого ты знаешь… если я прав.

Морган, осмысливая, посмотрела на него:

— У меня ощущение, что неважно, что ты говоришь — у тебя нет никаких сомнений.

Смешной рот Куина скривился в насмешливой улыбке:

— Что говорит, мне следует выучить еще один урок. Очевидно я не такой хороший игрок в покер, как думал.

— Твое лицо тебя не выдало. И даже не слова, — рассеяно ответила Морган. — Это просто то, что я почувствовала. Но ты уверен, ведь так? Ты знаешь, кто такой Паслён?

— Я не могу это сказать.

— Ты имеешь в виду, что не хочешь.

— Хорошо, не хочу, — Куин вздохнул. — Моргана, в интересах развития наших отношений, почему бы нам не заключить соглашение?

— Например?

— Ну, скажем… каждый раз, когда мы вместе, будем обсуждать дела только на протяжении первого часа. После этого мы будем говорить о нас. Достаточно справедливо?

— О нас? Ты имеешь что-то вроде обычного свидания? — когда он кивнул, Морган задумчиво на него посмотрела, но на этот раз не было похоже, что она отвергает его слова. Она должна была принять их за чистую монету, по крайней мере, на некоторое время.

— Ну?

— Это звучит достаточно разумно. Всегда, если предположить, что вокруг нас не происходит ничего захватывающего. Музей во время кражи, или двое из нас обнаруживают себя запертыми в заброшенном помещении, или кто-то получит пулю, например.

Довольно серьёзно он согласился:

— Конечно, исключая эти обстоятельства.

— В таком случае, я согласна, — она вздохнула. — Мне кажется, что мной мастерски манипулировали, но я согласна.

Куин никак не прокомментировал ее сомнения, он только кивнул, все еще серьёзно.

— Хорошо. Тогда вечер наш. До полуночи.

— Я думала, что это мне полагается так говорить.

Он улыбнулся ей:

— В этой версии истории лошади не превращаются в мышей, карета — в тыкву, а твое платье — в лохмотья.

— Только ты превращаешься в Куина, — она понизила голос, когда сказала это, хотя они и были совсем рядом.

— Я мог бы быть намного хуже, ты же знаешь, — сказал он успокаивающим тоном. — Я мог быть скучным, — он потянулся через стол и легко коснулся тыльной стороны ее ладони, его указательный палец рисовал сложный узор.

Какой-то момент Морган смотрела, что он делает, стараясь сохранить самообладания, безразличное выражение лица, несмотря на ощущение, что ее кости плавятся. Она должна была плавно вытащить свою руку, прежде чем осмелилась встретиться с ним глазами, и была довольно горда собой, что ее голос прозвучал нормально:

— Алекс, ты знаешь определение слова «подлец»?

В его зеленых глазах ярко сверкало веселье:

— Злодей с улыбкой?

— Почти угадал, — со вздохом ответила Морган и откинулась назад, чтобы официантка поставила им кушанья.