Вторая встреча

8

— Что, уже все гости разъехались? — тихо спросила Силъвпя.

— Все, кроме одной, — отозвался Трэвис, направляясь к ней.

— О?

— Да, в ней есть какая-то загадка, в этой гостье. Красивая, умная, страстная… — он принял платье из ее дрожащих рук и бросил его на пол. Взял руку Сильвии, поднес ее к своим губам и стал медленно целовать ее от запястья к внутренней стороне локтя. Иногда он поднимал глаза, отвечая на растерянный взгляд Сильвии своим ошеломляюще страстным взглядом. — Понимаешь, она нуждается в любви и теплоте больше, чем какая-либо другая знакомая мне женщина. Она нуждается в том, чтобы ее обняли мои руки, так же, как я хочу, чтобы она обняла меня. Но она сопротивляется и заставляет себя злиться и быть холодной и непреклонной…

Его слова перемежались поцелуями. Вверх по ее руке, к оголенным плечам. Эти поцелуи отзывались новыми волнами желания и дрожью жаждущего тела Сильвии.

— Я хочу тебя, — выдохнул Трэвис, едва касаясь своими губами нежной кожи у основания шеи Сильвии. — Не нужно больше сопротивляться, милая. Не нужно больше никаких бессодержательных предлогов… — Он страстно поцеловал ее в губы, и Сильвия, охваченная страстью, обхватила руками его шею, раскрыла губы, позволяя его языку проникнуть внутрь.

— Я люблю, люблю тебя, — шептала она, когда он быстрым движением поднял ее и с бесконечной нежностью перенес на кровать.

Его руки гладили все ее тело, касаясь холмиков ее грудей, все еще находившихся под простыней, и плоскую поверхность живота… Он сбросил с нее простыню, — последнюю преграду на пути к ее телу.

— Ты такая красивая, такая прекрасная, — шептал Трэвис, касаясь своими руками ее горячей кожи. Его губы легли на ее груди, и Сильвия задохнулась от наслаждения, почувствовав глубоко внутри себя щемящее томление, когда он дотронулся языком до заострившихся пиков грудей.

Она вытянулась, судорожно расстегнула пуговицы на его рубашке; пальцы ее рук проскользнули под дорогое белье, нащупали островок темных спутанных волос и стали гладить его широкую загорелую мускулистую грудь.

— Сильвия! — прошептал Трэвис охрипшим голосом, приподнимаясь на руках и сбрасывая сначала свою рубашку, а потом все остальное, не отрывая при этом своих сверкающих глаз от ее лица и тела.

Ощущение его подтянутого, сильного тела рождало чувство восхищения. Когда губы Трэвиса с новой страстью стали целовать ее, Сильвия в полубессознательном состоянии стала легонько царапать его спину. Пятилетний обет безбрачия! Пять лет в ожидании этого момента… Сейчас она хотела его! Безумно жаждала почувствовать его внутри себя…

Его вхождение в ее лоно доставило ей такое наслаждение, что у Сильвии перехватило дыхание, и она громко застонала. При слабом свете ночника Трэвис пристально смотрел на нее, входя в нее вновь, и вновь, и вновь… Но вот она прижалась к нему с такой силой, как если бы он олицетворял для нее самою жизнь; уткнувшись лицом в его плечо и притягивая его своими сомкнутыми на его шее руками ближе к себе, чтобы он не мог видеть слез от переполнявших ее чувств, она повторяла громким шепотом:

— Я люблю тебя! Я люблю тебя!

Иступленный экстаз еще продолжался, но за ним неотступно приближалось страдание. Она вновь не устояла. Даже тогда, когда Трэвис обнимал и целовал ее, нежно касался ее тела, говорил, что она самая прекрасная женщина на земле, Сильвия в душе испытывала муку: наступит утро, а вместе с ним и реальность жизни…

Трэвис поцеловал Сильвию в нежную шею, высвободился из ее объятий и откинулся на спину, закинув руки за голову.

— Это было прекрасно! — из его груди вырвался вздох полного удовлетворения. Он повернул голову к Сильвии, которая лежала возле него, свернувшись калачиком. Трэвис казался ей таким большим, его загорелое тело резко выделялось на фоне белой простыни, прикрывавшей его бедра; Сильвия краешком глаза видела его плоский сильный живот и узкую полоску темных волос под ним, которая даже сейчас ее страшно возбуждала.

Трэвис погладил рукой щеку Сильвии. Его глаза скользнули по округлостям ее грудей, наполовину закрытых ее длинными золотистыми волосами.

Он снова ее хотел. Она видела это по его глазам, его губам. Его легкие прикосновения к ее нежной коже вызвали у нее ответное желание. Не то чтобы ее тело вновь жаждало мужской ласки. Нет, они просто творили любовь, доставлявшую обоим неизмеримое наслаждение, и Сильвия всеми частицами своего изголодавшегося тела хотела доставить ему удовольствие. Его руки продолжали возбуждающе гладить ее, умело доводя до наивысшей точки сладострастия, и Сильвия уже ни о чем другом не думала, как только о том, чтобы вновь принять его…

Ранним утром Сильвия проснулась в его объятиях. Трэвис еще спал, она чувствовала это инстинктивно. Долгое время она прислушивалась к его ровному, глубокому дыханию, ощущая, как поднимается и опускается его грудь.

За окном было еще почти совсем темно. Сильвия закрыла глаза и невольно стала анализировать происшедшее. Ей казалось, что все было плохо, что прошедшая ночь принесет ей новые беды… Но было столь восхитительно лежать рядом с ним, в такой близости…

Трэвис пошевелился, и Сильвия невольно напряглась, когда его рука легла на ее грудь.

— Ты уже давно проснулась? — пробормотал он в шелковистые локоны ее волос. — Который час?

Сильвия взглянула на настенные часы у кровати:

— Около семи, — шепнула она.

— Гм, слишком рано, — сонно пробормотал Трэвис и поцеловал ее плечо. — Давай еще поспим. — Кого он обманывал? О сне нечего было и думать. Сильвия повернулась и стала выбираться из постели. — Куда ты собралась? — его сильные руки удержали ее и крепко обняли.

— Я… я только собиралась…

В темноте его губы нашли ее лицо, и поцелуй прервал фразу. Сильвия вновь почувствовала возбуждение в своем теле, которое медленно ласкали его руки.

— Подожди, — прошептал Трэвис, оказываясь сверху Сильвии. — Мне кажется, что мы не все еще закончили…

Сильвия слышала, как Трэвис застонал в кульминационный момент их близости, услышала сквозь тяжелое дыхание свой голос. Этот момент близости был так же прекрасен, как и предыдущие.

Сколько же?.. Она лежала на спине, тяжело дыша, чувствуя изнеможение во всем теле. Четыре? Пять? Неужели она могла этой ночью позволить Трэвису заниматься с ней любовью столько раз?

Повернув голову, Сильвия увидела, что Трэвис, приподнявшись на одном локте, внимательно смотрит на нее. При свете ночника она смогла увидеть его более ясно, чем хотелось бы.

— Ты зарделась, — голос у него был хриплый, поддразнивающий и насмешливый. Он наклонился и поцеловал ее в губы, чувственно играя кончиком языка. — Кажется, ты насытилась и полностью удовлетворена, — пробормотал он, поцеловав еще несколько раз и отводя от ее лица спутанные пряди волос.

— Я выдохлась, — созналась Сильвия. При виде его торжествующей улыбки сердце ее сжалось от боли.

— Это была замечательная ночь. У тебя такое прекрасное тело! — проговорил он, наклоняясь к ее груди, и когда его губы коснулись напрягшихся сосков, она почувствовала, как в ее уставшем, казалось бы, теле немедленно возникло ответное возбуждение. — Спасибо тебе!..

Сильвия почувствовала на щеках слезы. Он думал о ней так, как если бы… как если бы она сделала ему одолжение прошедшей ночью, как служанка обслужила своего хозяина… Дверь медленно приоткрылась. Краем глаза Сильвия увидела яркий свет и поспешно натянула на себя одеяло. О, нет, нет! Неужели Джейк?! Дверь еще чуть-чуть приоткрылась, и мальчик решительно проскользнул в спальню. Сильвия с тревогой посмотрела на Трэвиса, но не увидела на его лице никаких признаков растерянности или замешательства. Когда Джейк приблизился к кровати, у него не дрогнул ни один мускул.

— Почему ты здесь, Трэвис? — спросил Джейк с присущей ребенку прямотой. Он посмотрел на Сильвию, которая в этот момент хотела провалиться на месте вместе с кроватью, а потом снова на своего дядюшку.

Трэвис поправил подушки, чтобы было удобнее сидеть, и притянул к себе Джейка, усадив его на край кровати.

— Мы с мисс Уолкер захотели обнять друг друга, — объяснил он, не задумываясь.

— Значит, вы теперь по-настоящему друг другу нравитесь? — спросил Джейк с надеждой в голосе, приваливаясь к плечу Трэвиса. Сильвия еще плотнее укуталась одеялом и в отчаянии закрыла глаза.

— Да, — ответил Трэвис твердо, — так оно и есть. Мы очень друг другу нравимся.

— Но мисс Уолкер не может быть твоей любимой девушкой, Трэвис, поскольку она моя воспитательница. Она нужна мне для того, чтобы научить меня многим вещам. Ведь так?

— Она это сделает, Джейк. Ты не должен беспокоиться. Кроме того, я не уверен, что мисс Уолкер так уж хотела бы, чтобы ее считали моей любимой девушкой. А теперь почему бы тебе не спуститься вниз и узнать, не можешь ли ты быть полезным мисс Уайт? Передай ей, что я голоден как волк и хочу две порции завтрака!

— О'кей!

Сильвия с облегчением наблюдала, как Джейк спрыгнул с кровати и направился к двери.

— Попросить миссис Уайт принести завтрак вам в постель? — обернувшись, спросил Джейк.

Трэвис прищурил глаз, улыбнулся и хитро посмотрел на Сильвию, которая в это время размышляла, что он имел в виду, говоря, что она не захочет считаться его любимой девушкой.

— Что ты думаешь? Не следует ли нам попросить миссис Уайт принести поднос с завтраком сюда? — спросил Трэвис. Сдерживая волнение, Сильвия отрицательно мотнула головой, а Трэвис широко улыбнулся.

— Нет, Джейк, мисс Уолкер и я спустимся через несколько минут.

Джейк, наконец, вышел, Сильвия отбросила одеяло и, смущаясь, на ощупь нашла свой халат.

— Это ужасно! — заявила она, отчаянно пытаясь попасть руками в рукава халата и не глядя на Трэвиса. — Я готова умереть от стыда. Что подумает бедный ребенок!

— Именно то, что я сказал ему: правду в несколько упрощенной форме. Дети в таком возрасте все принимают на веру. Сильвия! — настойчиво позвал он ее по имени, и она обернулась, встретившись с ним взглядом. — По-твоему, мы занимались чем-то плохим, таким, чего мы должны стыдиться? Половые отношения между мужчиной и женщиной вполне естественная вещь, и то, чем мы занимались прошедшей ночью, было очень, очень хорошим. Ты согласна с этим, не правда ли?

— Да… да, я согласна.

На губах Трэвиса появилась улыбка, от которой у Сильвии упало сердце.

— Почему такая озабоченность? Ничего не изменилось, если это тебя так пугает; твоему статусу в качестве гувернантки Джейка ничего не угрожает. Мы сможем продолжать все по-прежнему. Впрочем, я не уверен, смогу ли справиться одновременно как с умственной, так и с физической нагрузкой!

Сильвия отвернулась от него, отчаянно стараясь, чтобы ее слова прозвучали бы достаточно непринужденно и беззаботно, и таким образом соответствовали его легкомысленному тону.

— Да, да, ты прав, конечно. Послушай, я сейчас приму душ и спущусь к вам вниз для завтрака, о'кей?

Джейк был чем-то сильно возбужден, когда Сильвия присоединилась к нему и Трэвису за столом в обеденной комнате. Он вертелся на своем стуле и весело пикировался с не одобрявшей это миссис Уайт, которая, поджав губы, снимала крышки с блюд. Сильвия боялась поднять на нее взгляд. Она не могла смотреть ни на кого. Несколько мгновений тому назад наверху она еле заставила себя взглянуть даже на свое отражение в зеркале.

— Мы идем смотреть рождественскую сказку для детей! — с восторгом объявил Джейк.

— Мы идем? — Сильвия бросила вопросительный взгляд на Трэвиса.

— Мне прислали билеты, — объяснил Трэвис. — Я полагал, что Джейку это доставит удовольствие. Вы пойдете?

Девушка поколебалась долю секунды, а потом кивнула головой. Это заполнит, по крайней мере, несколько часов и даст ей возможность решить, как же, черт возьми, она собирается распутать клубок, в который превратилась ее жизнь.

— Конечно же, пойду! — Ей удалось улыбнуться Джейку, который с удовольствием поглощал сосиску и при этом так улыбался, что не замечал, как смесь жира и томатной подливки капает ему на подбородок.

Когда они вошли в зал недавно отреставрированного театра с богато отделанным интерьером в красных и золотых тонах, он был переполнен. Они заняли свои места в ложе прямо у сцены, глаза Джейка разбежались, и он без конца задавал вопросы.

Постановка была хорошей, сценарий — просто отличным; гномы были смешными и забавными, а Белоснежка выглядела очень красивой и обладала сильным мелодичным голосом. Джейк упивался зрелищем, сидя между дядюшкой и своей наставницей, которая позаботилась о том, чтобы их места были расположены именно так. Однако Трэвису все же удавалось дотрагиваться до Сильвии рукой, которую он небрежно перебросил через спинку кресла Джейка. Его пальцы нежно гладили ее шею, плечи. С каждой минутой возбуждение в ней нарастало: стоило ему прикоснуться к ее коже, как перед ее глазами ставали эпизоды вчерашней ночи, и Сильвия думала только о том, как хорошо, что сейчас Трэвис рядом с ней и все еще хочет ее.

В переполненном фойе люди обращали на них внимание. Трэвис, несмотря на свой повседневный костюм, выглядел потрясающе, заставляя каждую женщину обернуться и взглянуть на него. Когда они вышли на улицу, уже начинало темнеть. Трэвис взял Джейка за руку и полуобнял Сильвию за плечи.

При возвращении на «роллс-ройсе» Джейк дал ей возможность расслабиться, безостановочно болтая всю дорогу. До того, как Трэвис успел закрыть за ними входную дверь, он промчался на кухню, чтобы рассказать миссис Уайт об увиденном.

— Ты знаешь, мне кажется, что сегодня я мало видел тебя, — прошептал Трэвис, притягивая к себе Сильвию и многозначительно улыбаясь. — По крайней мере, меньше, чем мне бы хотелось. Знаешь, в середине представления я едва не поддался искушению взять тебя на руки. — Он притянул девушку к себе и, не обращая внимания на пальто, упавшее на пол, крепко обнял. — Давай скорее в постель, — хрипло предложил он. — Джейк еще долго пробудет с миссис Уайт.

Она тоже хотела этого, — о, как хотела! Всем своим существом она жаждала почувствовать покой в его руках и быть желанной для него. Быть любимой им, пусть даже только в физическом смысле, — лишь это имело теперь для нее какое-то значение. Когда вот так, как сейчас, он касался ее, целовал и обнимал, все другие соображения бледнели и предавались забвению.

Джейк выручил ее: Сильвия увидела его маленькую фигурку в проеме двери; он стоял, наблюдая за ними со спокойным интересом.

— Трэвис… — вымолвила она, выскальзывая из его объятий и глазами показывая на Джейка.

— Я хочу, чтобы кто-нибудь рассказал мне сказку.

Трэвис слегка отстранился от Сильвии. На его губах заиграла веселая улыбка от безапелляционного тона Джейка.

— А ты действительно хочешь? — спросил он, наклоняясь к Джейку и беря его на руки. — И кто же должен читать?

Джейк сунул большой палец в рот — верный признак того, что он хочет спать, — и задумался.

— Я не возражаю против любого из вас!

Сильвия уступила. Она просто не могла представить себе, что окажется в уютной комнате Джейка. Любые слова отозвались бы болью в ее сердце. Она не хотела огорчать мальчика, ей нужно было подумать о более важных вещах — например, о благоразумии для начала.

Во время рождественского спектакля она представляла себе, что они настоящая семья, что Трэвис испытывает к ней большие чувства, чем просто сексуальное влечение и страсть. Два часа она провела в замечательной сказке, обманывая себя. Сейчас она удивлялась, как все может преобразить фантазия! Но не может же она фантазировать бесконечно! В какой-то момент реальность выступит на первый план. Прошлая ночь представляла собой блаженное путешествие в страну фантазии, и ей предстоит дорого заплатить за нее. Сильвии представлялось, что она крепко обнимает Трэвиса, любит его беззаветно, ей мечталось, что они вновь и вновь любят друг друга, что она нужна ему, что он любит ее и хочет быть рядом с нею больше, чем обладать ее телом.

— Можно войти? — раздался голос Трэвиса, и Сильвия отшатнулась от окна, перед которым стояла. — Джейк уснул, — тихо сказал он, направляясь к ней. — Возбуждение от рождественского представления очень утомило его. — Он протянул руку и погладил Сильвию по щеке. — Ты выглядишь довольно усталой. У тебя все в порядке?

Девушка отвернулась и отступила на шаг. Одно его ласковое слово заставляло ее сердце сильно биться, вызывая в глубине тела острое желание. Приложив руку ко лбу, Сильвия притворилась, что плохо себя чувствует.

— Я… я вся разбитая, — сказала она тихо. — У меня болит голова. Наверное, мне следует лечь спать пораньше.

— Я приготовлю тебе ванну, — сказал Трэвис, озабоченно направляясь в ванную комнату. — Это тебя освежит.

— Не надо, не беспокойся! — Сильвия пошла за ним, остановилась при входе и молча смотрела, как Трэвис крутит бронзовые краны сложной конфигурации. Он налил в ванну щедрую порцию дорогого шампуня из высокого флакона и с улыбкой повернулся к девушке.

— Ванна готова. Иди сюда, — сказал он низким хриплым голосом. — Я помогу тебе раздеться.

— Я… я справлюсь сама, Трэвис. Пожалуйста…

Ее слова остались без ответа, поскольку Трэвис взял ее за руку и повел к наполняющейся ванне.

— Я помогу тебе, — промолвил он. — Перестань сопротивляться и просто наслаждайся!

Его пальцы нащупали ряд пуговиц на груди ее платья, и он стал быстро и ловко расстегивать их. Сильвия почти не дышала, когда он спустил платье с ее плеч, и оно упало на пол. На ней была шелковая с кружевом сорочка кофейного цвета. Он оценил ее выбор нижнего белья. Его руки заскользили вниз по ее плечам.

— Трэвис, не нужно! — Сильвия удерживала его руки и с мольбой смотрела на него своими голубыми глазами.

Он поднял одну темную бровь, а на его губах появилась недоверчивая улыбка.

— Неужели ты стесняешься меня? После вчерашней ночи? После всех тех прекрасных вещей, которые мы делали вместе? — Сильвия покраснела от шеи до корней волос. Рукой Трэвис провел по ее телу, и она вся задрожала от этого прикосновения. — Я знаю, что тебе нужно, Сильвия, доверься мне!

Довериться ему? О Боже! Это последнее, что она может позволить себе по отношению к нему. Она закрыла глаза в отчаянии от того, что его прикосновения были настолько возбуждающими, что от них ей захотелось растаять.

— Трэвис… ты не понимаешь… я…

Его губы легко прервали ее фразу своим теплым и неудержимым поцелуем, свидетельствующим о неподдельной страсти. Она вся дрожала от прикосновений мужского тела. Незаметно для себя она отпустила его руки и обняла за шею. В это время его губы жадно целовали ее. Поцелуи продолжались так долго, что вода стала переливаться через края ванны. У их ног образовалась лужа.

— Сильвия, мы утонем! — Его голос был хриплым и немного грубоватым, когда он перегнулся и быстро завернул все краны. Трэвис облегченно вздохнул и повернулся к ней с улыбкой: — Забирайся, ванна готова!

На этот раз не было никаких протестов, когда Трэвис стягивал с Сильвии комбинацию.

Но сейчас ей хотелось не ванны. Она хотела, чтобы Трэвис занялся с ней любовью сейчас же, немедленно!

— Подожди немного, пожалуйста! — Она обвила своими руками его шею, прижалась обнаженным телом к грубым хлопчатобумажным брюкам и мягкому черному шерстяному свитеру, бесстыдно стаскивая его с Трэвиса…

Сразу же они предались безумной любовной игре. Сильвия была прижата спиной к огромному зеркалу во всю стену ванной, а Трэвис использовал весь свой опыт для того, чтобы каждый из них быстро достиг кульминационной точки и оба они были полностью удовлетворены.

После они вместе приняли ванну. Когда Трэвис намыливал тело Сильвии своими большими сильными руками, она вновь обманула себя, поверив, что все в порядке.

— Расскажи мне о себе.

Сильвия вся напряглась, не донеся до губ бокал вина. Они находились в спальне; теплый свет ламп озарял комнату. На прикроватном столике их ждал поднос с едой. Чтобы расслабиться, Сильвия вновь прижалась своим телом к обнаженной груди Трэвиса. Отпив глоток вина, она подтянула повыше простыню, чтобы закрыть свои обнаженные груди.

— Тебе будет невероятно скучно! — спокойно ответила она. — Мне почти нечего рассказать.

Трэвис поцеловал мочку ее уха.

— Предоставь мне судить об этом. Я хочу знать все. Я хочу знать, какие мысли бродят в этой хорошенькой головке. Я хочу знать, чем ты живешь.

— Честно скажу тебе, Трэвис, я простая душа! — Сильвия хотела переменить тему разговора, начала разговор о рождественском представлении и о чем-то еще, только не о себе. Это не прошло.

— Расскажи мне о твоем ребенке.

Сильвия закрыла глаза, наморщив в отчаянии лоб. Она должна была быть готова к этому. Должна ли она ему все рассказать? Кэти! Кэти! Это имя неожиданно громко застучало в ее сознании. Дочь Трэвиса… Что она делает?

— Знаешь, я не особенно хочу распространяться об этом. Прошли годы. Это уже история. У меня был ребенок — девочка, которая прожила всего несколько часов. Вот и весь рассказ, — натянуто и коротко рассмеялась Сильвия. — Я не знаю, почему я так расстроилась из-за этого в тот вечер. Просто я не думала об этом периоде своей жизни в течение очень долгого времени…

— А отец?

Она пролила каплю вина на простяню и поспешно ее стряхнула.

— О, я… я… — запнулась она, сдерживая волнение и стараясь найти нужный ответ. — Отец девочки… я никогда его не знала… — голос Сильвии умолк. Она не знала, как лучше сказать об этом.

— Ты хочешь сказать, что не знаешь, кто был отцом ребенка?

— Да.

— Понимаю, — его голос прозвучал неодобрительно. Сильвия подумала, в чем может быть причина этого, а затем с ужасом поняла, что он мог неправильно истолковать ее ответ. Он думал, что она спала, с кем попало, что у нее был не один любовник…

— Сильвия, ты принимаешь противозачаточные пилюли?

От неожиданно грубого и прямого вопроса и легкого изменения в тоне его голоса у Сильвии замерло сердце. Что делать? Объяснить, что все было не так, как он подумал? Что у нее был всего один мужчина, с которым она провела незабываемую ночь? Что мужчина, перед которым она тогда не устояла, не утратил ни своих возможностей, ни своих способностей вывернуть ее жизнь наизнанку? Сильвия заколебалась.

— Ты ведь помнишь, что в ванной я не предохранялся?

Тряхнув головой, она ответила приглушенным голосом:

— Да, все в порядке. Такие пилюли я принимаю. — Что она говорит? Ведь она их не принимает! И никогда не принимала! Но сейчас Сильвия не хотела, чтобы он знал об этом, боясь увидеть его беспокойство относительно нежелательного ребенка. Если бы она забеременела… Эта мысль впервые пришла ей в голову. Опять заиметь от него ребенка? В этом что-то было. Она потеряла Кэти, любить он ее никогда не будет, но в ней могла бы остаться его частица благодаря этому. Непроизвольно она погладила рукой свой живот. Может ли она забеременеть от него?

— О чем ты думаешь?

— Так, ни о чем.

— Сильвия, почему ты настойчиво отгораживаешься от меня? Иногда мне кажется, что я начинаю становиться ближе к тебе, а потом вдруг…

Неожиданно Сильвия сбросила одеяло, встала и стала надевать на свое дрожащее тело халат.

— Ты куда-то собираешься?

— Мне нужен воздух, — ответила она, надевая свои меховые тапочки, — для того, чтобы освежить голову.

— Сейчас? — недоуменно поднял одну темную бровь Трэвис, когда Сильвия направилась к двери. — Ты ведь не собираешься выходить наружу?

Собираюсь, — твердо ответила Сильвия, вздернув подбородок. — Почему бы и нет?

— Потому что снаружи температура ниже нуля, а ты не одета, потому, что поздно и потому, что я…

— …Надеюсь, что любовные игры будут продолжены? — резко докончила Сильвия, сжимая ручку двери с такой силой, что у нее побелели суставы.

Трэвис долго смотрел на нее, не говоря ни слова, морщинки, прорезавшие его лоб, отчетливо говорили о замешательстве. Когда он заговорил, голос у него был холодным и жестким:

— Кажется, вновь возникла какая-то проблема. Постарайся разъяснить мне, в чем дело!

Она отвела от него взгляд, повернулась спиной и тупо уставилась на закрытую дверь. Ей потребовалось достаточно много времени для того, чтобы подобрать слова, но в конце концов ей это удалось.

— Я совершила ошибку, — прошептала она дрожащим голосом и повторила эту фразу еще раз, но уже более уверенно, как бы убеждая себя. — Я никогда не должна была допускать, чтобы происходили подобные вещи.

— Ты сожалеешь, что мы занимались любовью? — В его голосе прозвучали жесткие нотки, смешанные с недоверием.

Не поворачивая головы от двери, Сильвия кивнула головой, не осмеливаясь обернуться и посмотреть на его лицо.

— Да, — прошептала она.

— И у тебя хватило наглости подтвердить это, — рявкнул он. — Ради Бога, повернись! Посмотри мне в глаза!

Отражение каких чувств она ожидала увидеть на этом неправдоподобно красивом лице? Разумеется, ярости. Или шока? Или сожаления? Или любых других эмоций, которые помогли бы понять, что он думал на самом деле. На его лице не отражалось ничего, кроме, может быть, одной сдерживаемой ярости. Это показывает, напомнила себе Сильвия, сколь мало я значу для него. Ни одному мужчине, и меньше всего Трэвису Стилу, не понравилось бы, если бы ему сказали, что занятия любовью с ним были большой ошибкой.

— Я думаю, что будет лучше, если я начну заниматься поисками другой работы уже сейчас, — сказала Сильвия дрожащим голосом. — Я профессионал. Я никогда не позволю, чтобы моя личная жизнь смешивалась…

— Черт с этим, — яростно прервал ее Трэвис. — Мне наплевать на твою профессию и этические соображения!

— Я знаю, что тебе наплевать!.. — неожиданно яростно парировала Сильвия. — Пока тебе хорошо! Пока удовлетворяется твой неправдоподобный сексуальный аппетит! Ну что ж, спасибо за доброе отношение, но я должна подумать о других вещах, — она яростно дернула ручку двери. — Мне потребовалось много времени, чтобы восстановить свою жизнь, и я не позволю тебе сломать ее, Трэвис! Я не позволю, чтобы ты окончательно погубил меня! — ее губы дрожали, и она глубоко вздохнула, чтобы успокоиться. — Я давно должна была уже извлечь уроки, но, очевидно, я не сумела этого сделать! Я думаю уйти в конце этой недели.