Вуаль судьбы

Вуаль судьбы

Джинафер Дж. Хоффман

Данный перевод является любительским, не претендует на оригинальность, выполнен НЕ в коммерческих целях, пожалуйста, не распространяйте его по сети интернет. Просьба, после ознакомительного прочтения, удалить его с вашего устройства.

Перевод выполнен группой: delicate_rose_mur

ГЛАВА ПЕРВАЯ

В Подполье можно продать все, что угодно. Только попросите, и цена найдется. Тело, душа, способности — все это в цене. Для меня это все три составляющие с удушающей примесью отчаяния.

Сегодняшний вечер ничем не отличается от многих других, когда я крадусь через переполненный зал Роялистов. Я знаю, что мое платье производит желаемый эффект, когда мужчина давится своим напитком, его глаза широко распахиваются прямо перед тем, как жена сильно тычет его локтем в ребра. Я не ухмыляюсь и, откровенно говоря, не обращаю ни на кого внимания. Единственный человек, который имеет значение, будет за шторами.

В задних рядах позади толпы они задрапировали стену плотным черным бархатом. Для всех остальных на этой вечеринке этот занавес служит украшением. Для Подполья он — вход в разврат.

Мои ногти впиваются в сверкающую ткань платья, поднимая его длину все выше и выше, разрез сбоку становится шире. Мой работодатель был конкретен. Мне нужен торжественный вход, чтобы меня пропустили к столу.

Этого должно быть достаточно.

Размышляю я и вздергиваю подбородок.

Все взгляды в комнате устремлены на меня, когда я подхожу к шторам, и часть меня хочет сказать: «Хотите фокус?». Я расправляю плечи, поджимаю губы и иду вперед.

Для Роялистов я исчезла.

Для Подпольщиков я — все, о чем они мечтали. Потрясающее тело, невинная душа, нетронутые способности. Я бы получила хорошую цену, если хоть что-то из этого было реальностью, но сегодня вечером я должна притвориться, что это так. Получить самую высокую цену, какую только могу, и назвать имя своего работодателя, успешно устраняя его основного конкурента. Это простая, незамысловатая миссия, которая должна пройти без сучка и задоринки. Судя по тому, как я выгляжу, я могла бы войти в Подполье и выйти из него за пятнадцать минут.

Но правда в том, что мои изгибы — это преимущество, да, но моя душа настолько же прогнила, насколько и они сами, а мои способности… Ну, дрожь в моем безымянном пальце не от нервов. Это из-за отсутствия желания убивать, но также из-за моей жажды крови, из-за моего желания разорвать мир на части. Более того, у меня есть язык, который никогда не знает, когда нужно замолчать — или, может быть, это не так, и я просто отказываюсь это делать.

Эта работа должна быть легкой.

Но это не означает, что у меня нет возможности все испортить.

Я проскальзываю сквозь магию занавеса, его щит покалывает мои руки и ощущает мое намерение. Также как я делаю каждую ночь, я открываю свой разум двум словам, которые наполняли и опустошали меня всю мою жизнь: «Ложь» и «Месть». Магия цепляется за них, и прежде чем я успеваю сделать еще один вдох, блестящая черная плитка расцветает под моими шпильками.

Красные, обтянутые войлоком, столики равномерно расставлены по всему открытому темному помещению. В дальнем левом углу находится сцена, и группа, исполняющая хаотичный ритм. Женщины и мужчины, одетые в кружева, блестки или вообще без ничего, бродят по залу с подносами, заполненными напитками или предлагаемыми трубками.

Я вдыхаю, и мое сердце успокаивается от знакомого запаха эгоизма, похоти, несвежего дыхания и богатства. Я поворачиваю голову из стороны в сторону и делаю вид, что осматриваю самый популярный клуб Подполья, зная, что бриллианты в моих ушах переливаются и привлекают внимание.

Я жду, но недолго.

Подпольные боссы наклоняются, чтобы поговорить со своими дружками, и я насчитала здесь по меньшей мере пятерых из восьми боссов. Я задерживаю дыхание, когда до меня доходит это знание. Я ожидала одного, может быть, двух. На самом деле, я рассчитывала на то, что боссы, как известно, подозрительны и их не застали бы врасплох в таком людном месте, как это, если бы им не было абсолютно необходимо заняться делами. Когда здесь пятеро из них, у меня больше шансов быть узнанной, тем более что с двумя из них я уже имела дело раньше.

Слева от меня отодвигается стул, его металлические ножки скрежещут по кафелю.

Я перевожу взгляд на звук, изображая нервозность.

Может быть, я все еще смогу получить высокую цену, прежде чем меня узнают.

Я мягко улыбаюсь мужчине, приближающемуся ко мне, пока пытаюсь узнать его.

Блядь, здесь шесть Боссов?

Он носит красную маску, завязанную на глазах, обычный аксессуар Боссов, которым необходимо скрывать свою истинную личность. Его костюм темно-бордового цвета, пиджак распахнут, обнажая торс. Татуировки покрывают его бронзовую грудь вплоть до пояса брюк, и даже под ними тянутся вниз.

У меня перехватывает дыхание, когда я рассматриваю каждую деталь. Татуировки священны среди боссов. Существует целый процесс проверки подлинности, чтобы гарантировать, что каждая татуировка действительно сделана в Подполье. Никогда, за все время работы среди Боссов, я не встречала такого количества. Даже мой нынешний работодатель может похвастаться лишь рукавом только от локтя до запястья.

Кто же ты?

Я хочу спросить, даже потребовать от этого таинственного Босса, но я знаю ответ.

Это он. Это Босс, о котором шепчутся по всему Подполью. Босс, который разрушил рынок, взял под контроль большинство крупных клубов и который в одиночку уничтожил клиентуру моего работодателя, приняв их как своих собственных. Тот, у кого я могу получить высокую цену, и когда мой взгляд встречается с двумя серебристыми радужками, все мое существо наполняется уверенностью.

— Принц, — представляется Босс низким голосом, останавливаясь передо мной и протягивая руку.

Я склоняю голову в знак приветствия, но сохраняю молчание. Чем дольше я буду держать рот на замке, тем больше вероятность успеха. Я беру его за руку, и он ведет меня обратно к своему столику. Я сажусь на стул рядом с ним и переношу свой вес, чтобы коснуться своим бицепсом его. Я расправляю плечи, выставляя на всеобщее обозрение свое декольте, и оглядываю знакомых Принца.

В отличие от других Боссов с их большими группировками, за столом Принца сидят только двое. Женщина с длинными иссиня- черными волосами и нежно-голубыми глазами под кружевной маской, одета в платье с высоким воротом переливающимся сливовым цветом. Несмотря на часы, проведенные за наведением лоска, я прикусываю губу от зависти. В этой женщине есть непринужденная красота, то, что всегда было для меня недостижимым. Она сидит рядом с Принцем, и я задаюсь вопросом, могут ли они быть вместе.

— Принцесса, — объявляет себя женщина.

Я киваю ей, но мой взгляд перебегает с нее на Принца. Даже несмотря на маски, у них есть сходство в строении костей, и у них волосы одного цвета.

Они — брат и сестра.

Понимаю я, и мне приходит в голову, что Принцесса тоже может быть Боссом, учитывая, что она тоже носит маску. Совершенно неслыханно, чтобы Боссы работали вместе, и я мысленно подбадриваю себя. Этого лакомого кусочка информации достаточно, чтобы выторговать более высокую цену у моего работодателя.

— Тейлис, — представляется третий из свиты Принца. На нем нет маски, и я сглатываю, узнав его наполовину обгоревшее лицо.

— Ты Рассказчик, устроивший заговор против короля, — выдыхаю я, не в силах остановиться.

К счастью, мои расширенные глаза помогают поддерживать мой невинный образ.

Тейлис хмурится и пренебрежительно машет рукой, демонстрируя ногти в черно-белую клетку и несколько колец, усыпанных драгоценными камнями. Я никогда не думала, что отверженный при дворе покойного короля может обладать таким богатством.

Я оправляюсь от шока и смотрю на Принца. Меня охватывает легкий трепет, когда я замечаю, что он смотрит прямо на меня.

Его серебристый взгляд изучает меня с головы до ног.

— Ты слишком стараешься.

Я выпрямляюсь, но заставляю себя не рявкнуть, а лишь подумать про себя.

Прошу прощения, черт возьми?

Мои пальцы впиваются в платье.

— Извините? — спрашиваю я, пытаясь сохранить приличия и самообладание, но взгляд принца останавливается на движении моих пальцев.

Я заставляю себя разжать кулаки, костяшки моих пальцев побелели от того, что они рефлекторно сжались. Я почти ожидаю, что меня раскроют прямо здесь и сейчас, но вместо этого принц ухмыляется.

Ухмыляется.

— Ты знала, что сын покойного короля хочет жениться? — спрашивает Принц. Он оглядывает меня с ног до головы, должно быть, в миллионный раз, прежде чем добавляет. — Я думаю, ты бы ему понравилась.

Я расслабляюсь.

Что может быть дороже брака с Эсталом?

Я облизываю губы и удерживаю его взгляд. Возможно, скромная женщина отступила бы перед вызовом в его тоне. Возможно, мне следует поступить именно так.

Но будь проклята работа, если на кону стоит Судьба.

— Как мне связаться с ним? — я требую.

Темные брови Принца взлетают над маской.

— Тебе не терпится?

— Я задала тебе вопрос, — мои слова обжигают, но мне все равно.

Одно из двух моих намерений — тайны. Нет лучшего решения, чем правда, и найти ее можно только у таких людей, как Кристен Эстал.

Принц откидывается на спинку стула.

— Это только по приглашению.

— Что там? — спросил я.

— Он проводит что-то вроде… конкурса.

Принц обменивается взглядом со своей сестрой, но она лишь скучающе пожимает плечами. Он выдыхает и указывает на меня.

— Тебе придется выступить против самых яростных женщин-

Роялисток в королевстве. Сражаться с ними за свое место рядом с принцем Кристеном.

— Легко, — говорю я с такой уверенностью, что мысленно проклинаю себя.

Ты сегодня ни хрена не буйная. Возьми себя в руки.

Принц, однако, широко улыбается мне.

— Ты будешь удивлена. Большинство женщин, получивших приглашения, с рождения готовились к тому, чтобы позже отправиться в бой. Они воины каждую секунду своего дня, и их богатая родословная позволила им годами пользоваться услугами лучших учителей. Принцу Кристену нужна не просто невеста. Ему нужен партнер и защитник.

— Ты встречался с ним? — я спрашиваю, в основном потому, что не могу поверить, что он встречался.

По воле судьбы Кристен Эстал обладает самыми редкими магическими способностями во всем Зеркале. Всю свою жизнь он держался в тени, вынужден был прятаться от общества, чтобы его не похитили или не убили. Люди способны на гораздо большее за гораздо меньшие деньги, но Кристен может видеть саму Судьбу. Никогда не было ясно, может ли он видеть будущее, прошлое или что-то среднее.

Есть только предания, которые распространяются по Королевству Эстал и другим территориям Зеркала.

Принц проводит татуированным пальцем по войлочной столешнице.

— Ты скажешь Боссу, ради которого пришла сюда, что меня не существует, — говорит он, игнорируя мой вопрос.

Я прищуриваюсь, почти готовая сказать ему, что он не понимает, о чем говорит, но затем он лениво переводит взгляд со своего пальца на мои глаза, и я дрогнула под его пристальным взглядом. Чем больше я смотрю в серебро его глаз, тем больше красок нахожу в них, как будто серый цвет — всего лишь дымка, скрывающая его истинную радужку.

Это могло быть иллюзией. Они все могли быть иллюзией.

Босс вполне мог бы заплатить целое состояние за магию иллюзий.

Принц рассматривает меня еще мгновение, прежде чем снова обменяться взглядом со своей сестрой и кивнуть.

— Ты приглашена, — говорит он, и с этими словами комната качается.

Я хватаюсь за стол и делаю глубокий вдох, чтобы успокоиться,

перед глазами все закружилось, но этого было достаточно, чтобы подорвать мою уверенность. Магия обвивается вокруг моего безымянного пальца, и я шиплю, когда длинная фиолетовая нить просачивается с кончика пальца. Она извивается и переливается в воздухе, приближаясь к Принцу.

Он протягивает руку и хватает её, прежде чем открыть мешочек на поясе и запихнуть внутрь.

— Я не говорила, что принимаю твое приглашение, — рычу я, — и ты ничего не говорил о том, что мне нужно будет заплатить за вход.

Принц завязывает мешочек и протягивает его сестре.

— Ты действительно думаешь, что я буду иметь дело с кем-то, кто не собирается платить за мое время?

— Не будь дурой, Зора, потому что мы знаем, что ты не дура, — говорит Тейлис с раздраженной гримасой.

Принц и Принцесса поворачивают головы в сторону Тейлиса, когда мой позвоночник выпрямляется как шомпол.

— Откуда ты знаешь мое имя? — спрашиваю я, и все притворство покидает меня.

— Тейлис, — усмехается принцесса.

Тейлис фыркает и закатывает глаза, пытаясь сохранять невозмутимость, даже когда бросает извиняющийся взгляд на своего Босса.

— Должно быть, это была удачная догадка, — затем он добавляет.

— Я слышал о тебе достаточно, чтобы знать, кто ты такая.

Я прикусываю язык.

Это может быть правдой, но я не могу списывать со счетов реакцию Боссов.

Я встаю из-за стола и, повернувшись к ним спиной, направляюсь к черным занавескам, чтобы немедленно ретироваться. Либо так, либо сражаться с ними, и хотя я знаю, что я смертельно опасна, мне не нравятся мои шансы три к одному.

— Подожди! — Принц кричит мне вслед.

Я почти смеюсь над этим, затем делаю последний шаг к занавесу. Земля со свистом уходит у меня из-под ног, и я ощетиниваюсь, приземляясь в пустынном бальном зале. Вечеринка Роялистов закончилась, и звук моих шпилек эхом разносятся по огромному пустому залу, когда я спешу к выходу.

— Зора.

Я ускоряю шаг при звуке голоса принца.

— Продолжай следовать за мной, и я буду вынуждена убить тебя, — выпаливаю я в ответ.

Его ботинки быстро стучат, когда он бежит трусцой, чтобы догнать меня.

Мое сердце бешено колотится, и я стискиваю зубы.

Не говори, что я тебя не предупреждала.

Я разворачиваюсь и тянусь к кобуре под разрезом платья на бедре.

Я выхватываю нож и швыряю в него.

Принц чертыхается и в последнюю секунду пригибается.

Я без колебаний вытаскиваю второй нож. Отвожу руку назад и целюсь ему в грудь, когда он встает на ноги.

— Прекрати это, — ворчит он и делает шаг ко мне. Я смеюсь, на этот раз от души и вслух.

Больше не надо прятаться.

Я выбрасываю руку вперед и со злобной ухмылкой наблюдаю, как нож вонзается в мою жертву, но на этот раз Принц готов.

Он разворачивается и падает на землю там, где приземлился первый нож. Он хватается за него, а затем без малейшего колебания швыряет в меня.

Черт.

Я отскакиваю назад, но нож зацепляется за ткань моего платья на талии, мгновенно пригвоздив меня к стене сзади. Я яростно хватаюсь за рукоять, чтобы вырвать ее, но только для того, чтобы вскрикнуть от удивления, когда второй кинжал вонзается в другую сторону моего платья. Прежде чем я успеваю что-либо с собой поделать, магия замыкается на каждой рукояти и встречается в центре моего торса, удерживая меня на месте невидимой цепью.

Я свирепо смотрю на Принца.

— Отпусти меня.

Он откидывает волосы назад и сокращает расстояние между нами, его серебристые глаза весело блестят.

— Успокойся. Я пришел за тобой только для того, чтобы вернуть твою нить.

Он поднимает свой мешочек. Должно быть, он забрал его у своей сестры.

Я хмурю брови.

— Почему?

— Я принял ее как плату за твое участие в турнире за то, чтобы добиться руки принца Кристена. Очевидно, ты отказалась, — он встряхивает мешочек. — Ты хочешь ее вернуть или нет?

Я выхватываю у него мешочек и прижимаю к груди, мои ноздри раздуваются от ярости, но мозг борется с доводами разума. Я застряла на улицах, вынужденная прокладывать себе путь достаточно высоко по Подпольной иерархии, чтобы уберечься от проституции или чего похуже. Всю свою жизнь я искала причины, по которым моя жизнь сложилась именно так — кто я такая, почему моя семья была убита, когда мне было всего два года, куда пропал мой брат. Все в моем прошлом пропитано туманом лжи, и внутри меня пульсирует потребность отомстить тому, кто сделал мою жизнь такой.

Я испробовала любую магию, каждое зелье, изучила каждую зацепку и последовала за ней. Я ничего не нашла в качестве ответов.

Но у меня не было доступа к Судьбе, к мужчине, способному сказать мне правду, и эта возможность, которую предлагает мне Принц, будет моим единственным шансом. Я чувствую это. Если я не поборюсь за руку Кристена Эстала, я никогда не сближусь с ним настолько, чтобы добиться знакомства и получить доступ к его силе.

Я скриплю зубами, заставляя себя оторвать руку от мешочка. Я толкаю ее в покрытую татуировками грудь принца, готовая вырваться и исчезнуть через выход. Этого будет достаточно для ответа.

Но рука принца ложится поверх моей, удерживая мои пальцы растопыренными на его груди и мешочке. Его хватка твердая и теплая, когда он проводит большим пальцем по тыльной стороне моей ладони.

Я колеблюсь и встречаюсь с ним взглядом, неуверенная, чего еще он может хотеть от меня, а также немного напуганная тем, что это может быть. Он — Босс, и я не проявила ничего, кроме неуважения к нему.

Он удерживает мой взгляд несколько долгих секунд, его губы подергиваются, как будто ему есть что сказать, но он молчит.

Я прикусываю губу, и это привлекает его взгляд к моему рту, заставая его врасплох настолько, что я высвобождаю руку.

— Отпусти меня, — приказываю я во второй раз, гордясь силой в своем голосе, несмотря на бешено бьющееся сердце.

Принц задерживается рядом со мной еще на несколько мгновений, прежде чем нежно проводит пальцами по моему торсу.

Магия, удерживающая меня у стены, рассеивается, и я вытаскиваю кинжалы из стены и ткани платья. Я пристегиваю их обратно к бедру, затем выпрямляюсь, готовая зарычать на Принца изо всех сил и уйти.

Но комната опустела, и бордовый цвет исчезает на фоне черного занавеса.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Здесь нет ничего более опасного, чем улица Гронема. Но лучшего места для игры тоже не найти.

Я пробираюсь в темный угол улицы, быстро снимаю платье и

бриллианты, обнаруживая свою сумку спрятанной за мусорным контейнером, где я оставила ее ранее. Я заменяю свой гламурный наряд на мои любимые черные парусиновые брюки, темно-синюю блузку с длинными рукавами и приталенный, но изрядно поношенный черный кожаный корсет. Затем я засовываю ноги в ботинки, шнурую их до середины икр, прежде чем взъерошить волосы, которые были зачесаны назад. Белые пряди спадают чуть ниже моих ушей, они легкие и не мешают, как мне нравится. Наконец, я размазываю пальцами подводку вокруг глаз.

Я бросаю платье, туфли на каблуках и украшения в сумку, перекидываю ее через плечо, затем выхожу из тени с улыбкой — моей первой искренней улыбкой за этот вечер. При виде меня завсегдатаи Гронема кивают или отводят глаза. Одна из них окликает меня, и я мгновенно узнаю ее короткие каштановые кудри.

— Гретта, как идут дела? — спрашиваю я и останавливаюсь перед ее тележкой с цветами — подставкой для пакетов с наркотиками, спрятанной за люком в ее основании.

Гретта дарит мне свою лучшую улыбку, ее зубы белые и сверкающие. Однажды она сказала мне, что это единственная иллюзия, за которую она платит.

— Люди находят красивые улыбки более заслуживающими доверия, — сказала она мне за выпивкой, и улыбка на ее лице в тот момент была полна абсолютного озорства.

Она наклоняется ко мне.

— У меня есть для тебя новая сумка, — шепчет она. Я качаю головой.

— Нет, мне нужно закончить работу сегодня вечером. Может быть, завтра.

Гретта надувает губы, но шевелит бровями.

— Кого ты убила или трахнула?

Я фыркаю и закатываю глаза.

— О, ты сделала и то, и другое, Непослушная Зора? — она ухмыляется и щелкает по моей сумке. — По крайней мере, дай мне взглянуть на твой наряд.

Я вздыхаю и открываю сумочку, демонстрируя ей сверкающее платье и бриллианты.

Гретта ахает и практически выхватывает у меня серьги. Я захлопываю сумку и бросаю на нее строгий взгляд.

— Я заплачу тебе ими, когда мне понадобится товар, не раньше.

Гретта с задумчивым видом постукивает пальцами по своей тележке с цветами.

— Я бы выглядела чертовски аппетитно в таком платье, — она хлопает ресницами, глядя на меня. — Ты уверена, что не хочешь поделиться?

— Оно стоило мне целой нити, — протестую я.

После того, как я подарила Принцу нить, я действительно не могу позволить себе купить другое платье, когда придет время.

— Зора, просто позволь мне провести в нем ночь в городе, —

Гретта раздраженно машет рукой в сторону оживленной улицы. — Гронему нужно немного красоты сегодня вечером.

Я прикусываю губу, но уступаю.

— Прекрасно, но с возвратом, Гретта. Ты понимаешь? Ни пятен от выпивки, ни слез.

Ее лицо перекосилось, как будто я ударила ее.

— Как же тогда прикажешь меня изнасиловать?

— Медленно, аккуратно отложив платье в сторону, — говорю я, но мои губы кривятся.

Я знаю, что никогда больше не увижу это платье, но подарить его Гретте стоит тех историй, которые, я знаю, она расскажет мне о предстоящем вечере.

— С тобой неинтересно, Зора. Тебе кто-нибудь когда-нибудь это говорил? — спрашивает Гретта, но она улыбается, ее пальцы сжимаются и разжимаются в жесте «дай мне».

Я снимаю свою сумку и передаю ее ей в руки.

— Мне нужны все детали.

— Целуйся и всегда говори об этом Зоре. Это мой девиз, — соглашается Гретта, прижимая сумку к груди. — Спасибо тебе, красавица.

— Не называй меня так. Ты погубишь мою репутацию, — бормочу я.

— О, извини, — говорит Гретта с сарказмом. Затем, мурлыкая, она исправляется: — Красивая задира.

Я легонько бью ее по плечу и отворачиваюсь.

— Не делай ничего такого, чего не сделала бы я, — бросаю я ей в ответ, уходя.

— Хорошо, я перережу несколько глоток только ради тебя! —

Гретта поет над толпой.

Я смеюсь, но ускоряю шаг, понимая, что луна зашла за свою самую высокую точку в небе.

Черт, я опаздываю.

Я перехожу на бег трусцой и лавирую между пьяными толпами людей, замедляя шаг, когда добираюсь до таунхауса моего работодателя. Это одно из немногих отремонтированных зданий в городе, и по его периметру — если присмотреться повнимательнее — тут и там расставлены крепкие мужчины для охраны этого места.

Я провожу рукой по волосам и поправляю корсет, прежде чем дважды постучать в дверь, немного жду, затем стучу в третий и последний раз.

В верхней части двери открывается дырочка, и оттуда выглядывают два глаза, чтобы взглянуть на меня. Он одобрительно хмыкает, и дверь распахивается, показывая высокого, мускулистого мужчину во всем черном.

— Зора, — ворчит он.

— Феликс, — говорю я, стараясь, чтобы мой голос звучал ровно и бесстрастно.

Все улыбки или смех, которыми я делилась с Греттой, остаются где-то глубоко внутри, когда Феликс ведет меня по покрытой ковром лестнице в главную гостиную.

В кресле с высокой спинкой у камина сидит мой работодатель: Чудовище. Это худощавый мужчина с резкими чертами лица и темными глазами под темно-синей маской. При моем появлении он встает и поворачивается ко мне лицом, поправляя при этом свой хорошо сшитый костюм. На его пальцах поблескивают золотые кольца, и каждый ноготь окрашен в такой же золотистый оттенок. Серьги водопадом ниспадают с его ушей, сверкая золотом и серебром, некоторые с маленькими бриллиантами по всей длине. Они выделяются из-под гривы зачесанных назад золотистых волос. Он олицетворяет богатство, но не драгоценности и не его маска указывают на то, что он главный Босс — или был им до Принца, а его обнаженная левая рука, рукав костюма отрезан с одной стороны. От локтя до запястья она почти полностью покрыта черными чернилами, татуировки накладываются друг на друга в качестве доказательства их ценности.

Чудовище одаривает меня очаровательной улыбкой.

— Зора, все готово?

— Его зовут Принц, — рассказываю я заранее. — Но это еще не все.

Его глаза блестят от такой перспективы.

— Еще?

— Я бы хотела получить полную нить, а не ту половину, которую мы обсуждали, — объясняю я.

Улыбка Чудовища становится еще шире, но он кивает.

— Там было два Босса, и они работали вместе, что может объяснить, почему им удалось так быстро подобрать вашу клиентуру. Вторая называет себя Принцессой.

Челюсти Чудовища сжимаются, и его улыбка исчезает. Все его поведение становится холодным, как иней, и он отворачивается от меня, направляясь к своему камину. Он хватается за каминную доску, прежде чем ударить по ней кулаком.

Я вздрагиваю, но заставляю себя сохранять спокойствие.

Чудовище поправляет галстук, немного ослабляя его на шее, затем снова смотрит на меня.

— Я прошу прощения, Зора. То есть… ну, у меня были подозрения, но я надеялся, что это только так. Два босса, работающие вместе — неслыханно, как ты хорошо знаешь, и победить их будет не так просто, как я думал.

Я киваю в знак согласия.

— Тогда, может быть, мне выполнить для вас новую работу?

— Да, — Чудовище подходит ко мне и протягивает ладонь. Другой рукой он скручивает две полные нити. — Но сначала — твоя оплата.

— Мы договорились об одной, — говорю я, не в силах скрыть удивление, отразившееся на моем лице.

— Но твое платье стоило целую нитку, не так ли? — спрашивает он.

Мои брови поднимаются еще выше. Ну, конечно, он велел следить за мной. Я киваю.

— Тогда это будет справедливо, — говорит он и протягивает руку, чтобы предложить мне нити.

Я нахожу свой маленький мешочек, несколько раз привязанный к верхней петле моих брюк, и открываю его, прежде чем принять оплату, засовывая нитки внутрь. Я затягиваю его и расправляю плечи.

— Благодарю вас.

— Не стоит меня благодарить, — он подходит к своему креслу и устраивается поудобнее, задумчиво проводя пальцами по подбородку.

— Я хорошо плачу своим сотрудникам, Зора. Разве не за этим ты с самого начала пришла ко мне?

— Так и было, — вру я.

На самом деле, он был одной из моих зацепок в деле моего брата. Я слышала шепотки о том, что Чудовище — один из немногих Боссов, который перевозит людей и предлагает защиту разыскиваемым. Однако после осмотра его логова я обнаружила, что правда оказалась более тревожной. Он продает людей, а не защищает их.

Чудовище мгновение изучает меня.

— Твоя специальность — соблазнение.

На самом деле это не вопрос, но я все равно киваю.

— Тогда нашей точкой доступа будет любой из Боссов, которого ты сможешь затащить в постель. Принц или Принцесса, мне все равно, — он переводит взгляд на огонь. — Я хочу знать, что они предлагают моим клиентам.

— Готово, — уверенно говорю я.

Соблазнение — не самое сильное мое умение, но более тугой корсет и красная помада могут завести меня достаточно далеко.

— У вас есть какие-нибудь зацепки относительно того, где они могут находиться?

— Нет, тебе нужно будет найти их самой.

— Нет проблем.

Чудовище переводит свой темный взгляд на меня и одаривает улыбкой.

— Однако за это я не заплачу нитями.

Я хмурюсь.

— Тогда я не могу принять это задание. Он хихикает.

— Не торопись, Зора. У меня есть нужная тебе информация, которая гораздо ценнее, чем твоя способность платить за квартиру.

Я выпрямляюсь.

— Какая информацию?

— Имя, которое может привести тебя к убийцам твоих родителей. Мое сердцебиение учащается.

— Откуда ты знаешь…

— Будучи главным Боссом, ты получаешь то, чего лишены другие Боссы. Одна из таких вещей — доступ к эксклюзивному архиву Галереи нитей.

Чудовище скрещивает ноги.

— Ты знаешь, что тебя нет ни в Галерее, ни даже в архиве?

— Да, — выдыхаю я.

Это было первое место, которое я проверила, когда начала искать дополнительную информацию о своем прошлом. Казалось, у каждого во всем Королевстве Эстал была хрустальная шкатулка, наполненная нитями, кроме меня.

— Для тебя невозможно не иметь прошлого, Зора, — объясняет Чудовище. — Кто-то завладел твоей шкатулкой и собирает твои нити, запирая их внутри. У этого кого-то есть имя, и я знаю, кто это.

— И вы скажете мне, как только я получу нужную вам информацию? — я уточняю.

— Да.

Чудовище тянется к боковому столику и звонит в маленький колокольчик.

Мгновение спустя в арке появляется Феликс.

— Я доложу через 24 часа, есть у меня информация или нет, — говорю я и шагаю к Феликсу, мое сердце колотится от свежей порции адреналина.

— Хорошо, но Зора, — кричит Чудовище мне вслед. Я оборачиваюсь назад.

Он встречается со мной взглядом.

— Будь осторожна. Я не могу рисковать этими новыми игроками, зная, что за ними следят. Тебе нужно слиться с ними, заслужить их доверие.

— Это не будет проблемой.

Я сцепляю руки за спиной, скрывая дрожь в безымянном пальце.

— Не убивай их, — продолжает Чудовище резким голосом. — Пока они нужны мне живыми.

Мое возбуждение немного спадает, но мне все же удается одарить его принужденно одобрительным, но убийственным взглядом.

— Я серьезно, Зора. Я знаю твою репутацию. Если ты причинишь им вред без моего согласия, я прикажу пытать тебя и продам. Твоя жизнь будет кончена. Ты понимаешь? — спрашивает Чудовище.

Мои плечи напрягаются.

— Я не подведу вас.

Чудовище кивает, наконец-то удовлетворенный, и отпускает меня взмахом руки, снова поворачиваясь к камину.

Я выхожу вслед за Феликсом из таунхауса, позволяя себе расслабиться только тогда, когда оказываюсь в пяти кварталах дальше по дороге и основательно зажата между двумя большими группами тусовщиков. Я делаю долгий, успокаивающий вдох, затем толкаюсь вперед в направлении своей квартиры.

Дом — старое, залатанное строение с разбитыми стеклами и треснувшей дверью, но, тем не менее, это дом. Я захожу внутрь, остальные три комнаты в доме закрыты, двери плотно заперты. Из-под одной из них доносится музыка, но я игнорирую знакомый стук и поднимаюсь наверх, в свою комнату, перепрыгивая по пути через три сломанные ступеньки. Я открываю дверь плечом.

В моей комнате чисто, но не потому, что я этого хочу. В ней пусто, если не считать небольшой стопки одежды в углу и нескольких одеял, разложенных на полу. Хотя за мою работу часто хорошо платят, я в основном использую деньги, чтобы оплатить крышу над головой и необходимую мне маскировку. В остальном у меня мало что есть.

Я пересекаю комнату к своим одеялам и раздвигаю их, чтобы достать спрятанное между ними оружие в кожаных ножнах. Я вешаю меч за спину и пристегиваю к бедру кобуру с кинжалами.

Может быть, мне следует спрятать свое оружие, замаскироваться, но Принц явно знает, кто я.

Нет, это работа для регулярно разъяренной Зоры.

Думаю я и ухмыляюсь.

Мне не часто удается побыть самой собой, и я составляю план, который должен сработать.

Я предложу свои услуги Принцу и Принцессе, а потом пойду выпью, чтобы завоевать их доверие. Как только они будут достаточно расположенны, я приму меры, чтобы уложить одного или обоих в постель. Я застану их врасплох, прижму к стенке и получу нужную мне информацию, не снимая с себя даже корсета. Я стискиваю зубы, зная, что это сработает. Это должно сработать. У Чудовища есть один из ответов, которые я искала всю свою жизнь, и я стремлюсь заполучить его в свои лапы до того, как солнце взойдет над Гронемом.

Я покидаю свою комнату и дом, начиная свою охоту. Прогуливаясь по улицам, я замечаю Гретту в моем платье, две женщины висят у нее на руках и пожирают ее похотливыми взглядами. Она видит меня и визжит, оставляя позади своих любовниц, чтобы вцепиться в меня.

— Зора! Ты собираешься присоединиться ко мне?

Я почти отказываюсь, но, зная Гретту, могу сказать, что она всю ночь будет скакать по клубам и барам. Когда она будет в этом платье, я буду невидимкой рядом с ней, и смогу обыскивать каждое место в поисках Боссов, оставаясь незамеченной при этом.

— Конечно, — соглашаюсь я и беру ее под руки.

К ней возвращается только одна из ее любовниц, женщина на целую голову выше Гретты и одетая в элегантный атласный костюм серебристого цвета. Он сверкает в лунном свете и идеально сочетается с нарядом Гретты.

— Зора, очень приятно, — говорит женщина мягким, как шелк, голосом. — Гретта любит тебя.

— И мы знаем, что Гретта, любящая людей — большая редкость, — говорю я с ухмылкой.

Женщина улыбается, демонстрируя маленькие бриллианты, приклеенные поверх нескольких ее зубов. С таким богатством она, должно быть, Роялистка, и мое уважение к ней падает примерно на миллион ступеней.

— Фарра, — представляется она.

Я киваю, но мое внимание уже переключилось на что-то другое. Я осматриваю улицу в поисках людей в масках, следуя за Греттой и Фаррой к вышибале в соседнем баре. Мы заходим внутрь, и меня ослепляют стробоскопические огни и музыка. Я постукиваю ногой в такт, когда мой взгляд устремляется к VIP-зоне на балконе наверху. Все занавески вокруг столов задернуты. Не будет способа узнать, здесь ли Принц и Принцесса, без того, чтобы украдкой не заглянуть каждому за спину.

— Пойдем танцевать! — умоляет Гретта и тянет меня за руку. Я качаю головой.

Она поджимает губы.

— По крайней мере, выпей со мной. Я тебя почти не вижу. Я выдыхаю.

— Хорошо, но только один бокал.

Она приподнимается на цыпочки и хлопает в ладоши, прежде чем броситься к бару и заказать выпивку.

Фарра прижимается ко мне, пока мы идем к бару.

— Она когда-нибудь бывает моногамна?

Я вопросительно поднимаю бровь, но Фарра этого не видит, ее взгляд прикован к Гретте.

— Не знаю, в ее ли вкусе Роялисты, — говорю я, стараясь перекричать музыку.

Взгляд Фарры падает на меня.

— Моя преданность не означает, что я плохой человек. Я никогда не понимала этот стереотип.

— Ты бы понимала, если бы была на моем месте, — я пожимаю плечами, на самом деле меня не волнует, что я задела ее чувства. — После того, как мои родители были убиты, а мой брат пропал, пара Роялистов на год взяли меня под свое крыло. Затем они продали меня тому, кто мог заплатить.

Я сглатываю, но высоко поднимаю подбородок.

— В первый раз у меня не хватило сил драться. В пятый раз я перерезала глотки им и мужчине, пытавшемуся надругаться надо мной.

— Мне жаль, что это случилось с тобой, — говорит Фарра, и я с удивлением обнаруживаю, что неподдельное выражение горя искажает ее черты. — Но не все из нас такие.

— Ты была бы первой, кто составляет исключение, — говорю я ей. — Бедняки продаются. Даже Боссы Подполья — Роялисты в масках. Просто так устроена жизнь. Будь жестким или готовым на все.

— Так не должно быть, — замечает низкий голос так близко к моему затылку, что я чувствую его дыхание у своего уха.

Я оборачиваюсь, и мои губы приоткрываются при виде Принца.

— Ты.

Он протягивает руку и проводит пальцем по моему бицепсу.

— Ты.

Я с отвращением отшатываюсь и выражение моего лица меняется.

— Я искала тебя.

— Ты нашла меня? — он наклоняет голову.

Я оглядываюсь на Фарру, но она бросила меня ради Гретты.

— Да. Хочешь выпить? — спрашиваю я и обвожу взглядом его лицо.

Его брови на мгновение хмурится, затем он протягивает руку.

— Показывай дорогу.

Я киваю и направляюсь к бару. Я принимаю заказанный для меня Греттой напиток, радуясь, что она купила мне чистый ликер, а не что- то вычурное, как она сделала для себя и Фарры. Я делаю большой глоток, наслаждаясь его вкусом, когда он скользит по моему языку и спускается в горло, все это время не отводя взгляда от глаз Принца. Я снова поражена их странностью, словно цветные нити хотят вырваться на свободу и оказаться в центре внимания, но серое облако стоит на пути.

Он заказывает выпивку и опирается локтем о стойку бара, поворачиваясь ко мне всем телом. Уголок его рта приподнимается в улыбке.

— Что? — спрашиваю я, смущение просачивается сквозь меня. Он берет напиток у бармена и делает глоток, облизывая губы, когда окидывает меня беглым взглядом.

— Хм.

Я проклинаю лёгкое предвкушение, которое зарождается где-то в животе.

Он — цель. Возьми себя в руки.

Я поднимаю свой бокал и одариваю его фальшивой нежной улыбкой.

— Почему бы нам не подняться наверх? Я уверена, у тебя найдется свободная комната.

Принц хмурится и поднимает свой бокал перед моим.

— Сначала тост. Может быть, за честность?

Я прищуриваюсь, но чокаюсь своим бокалом с его.

— За честность, — непринужденно лгу я.

Он по-прежнему хмурится, но ведет меня к лестнице.

Я оглядываюсь, чтобы быстро извиниться перед Греттой, но обнаруживаю, что она слилась с Фаррой на танцполе. Я с улыбкой качаю головой и поворачиваюсь, чтобы последовать за Принцем.

Он изучает меня, его хмурый взгляд исчезает при виде моей искренней улыбки.

— Сюда, — говорит он и поднимается по ступенькам.

Я следую за ним, используя высоту лестницы в своих интересах и высматривая три выхода из бара. Если мне понадобится сбежать, похоже, это единственная лестница, но дверь на балкон не слишком далеко. Я, вероятно, получу растяжение лодыжки, но оно заживет с помощью относительно дешевого зелья.

Принц останавливается у одного из закрытых шторами VIP- столов и открывает его.

Я делаю шаг вперед, целеустремленно прижимаясь к его груди. Я рассчитываю на его реакцию, и он, кажется, выпрямляется при контакте, но…

Колотится ли мое сердце прямо сейчас?

Я прижимаю два пальца к пульсу на внутренней стороне запястья и подтверждаю это. Я провожу рукой по волосам и успокаиваю нервы при виде Принцессы и Тейлиса, сидящих за столом. Я надеялась застать Принца одного.

— Зора, — говорит принцесса, ее глаза под маской удивленно расширяются. — Что ты здесь делаешь?

— Она сказала, что искала нас, — отвечает Принц, проскальзывая в кабинку рядом со своей сестрой. — Похоже, нам нужно действовать более скрытно, учитывая, что она нашла нас всего через два часа после нашего последнего разговора.

— Или, может быть, это Судьба, — поправляет Тейлис, и его улыбка сияет в тусклом освещении. Он поднимает колоду карт. — Мы как раз собирались сыграть в игру, Зора. Я думаю, у тебя тоже получится.

Я сажусь в кабинку рядом с Принцем и кладу ногу на его бедро.

— Что это за игра? — спрашиваю я, игнорируя вопросительный взгляд принца.

Улыбка Тейлиса становится шире.

— Мы делаем все, что прикажут нам карты.

Принцесса берет карту из рук Тейлиса и поднимает ее, чтобы показать мне.

— Черные карты — это выпивка. Синие карты — поцелуй. Красные карточки — правда, а белые карточки, — она покачивает белой карточкой, которую держит в руках, — это вызов.

Она бросает карточку на стол, в ее глазах появляется возбуждение.

— Так что же ты предлагаешь мне сделать… — ее взгляд скользит по столу, пока не останавливается на ее брате. — Принц?

Я откидываюсь на спинку кабинки и делаю солидный глоток своего напитка.

Принц одаривает сестру дьявольской ухмылкой.

— Я предлагаю тебе украсть нитку у кого-нибудь в толпе.

Принцесса закатывает глаза и прогоняет Тейлиса прочь. Она вскакивает со своего места в центре кабинки. Она раздвигает шторы, чтобы мы могли наблюдать, и неторопливо выходит на балкон.

— Твои затеи всегда такие скучные, — растягивает слова она и взмахивает запястьем.

У меня отвисает челюсть, когда откуда-то из толпы внизу вылетает нитка и мгновенно опускается в ладонь Принцессы. Никогда в жизни я не видела, чтобы кто-то извлекал нить так легко и с такой силой. Это неслыханно.

Тейлис видит, как я пялюсь на принцессу, разинув рот, и заливается смехом.

— Ей нравится устраивать шоу, — ворчит Принц и кладет руку на спинку кабинки позади меня. Он с ухмылкой устраивается в своем углу и кивает сестре. — Ты называешь мое состязание скучным? Ну, вот и все остальное: я хочу, чтобы ты прочла эту нить.

Принцесса напрягается.

— Ты не можешь просто увеличивать свой вызов.

— Это незаконно, — выпаливаю я, затем краснею, когда они трое поднимают брови. — Я просто имею в виду, что это запрещено Наследником. Чтение нити навело бы на вас маяк.

Принцесса смеется над этим, но Принц бросает на нее многозначительный взгляд, и она закрывает рот.

Тейлис наклоняется вперед, опираясь на стол.

— У меня такое чувство, что раньше тебя не волновали запретные вещи, Зора.

Я хмурюсь.

— В обычных условиях — нет. Но я здесь, чтобы заниматься бизнесом, и я не смогу этого сделать, если Боссы отправятся в тюрьму до конца ночи.

— И какое тебе до этого дело? — спрашивает Принц, поднимая прядь моих волос на затылке и играя с ней.

Я отбрасываю его руку и сурово смотрю на него.

— Ты явно знаешь, кто я, поэтому знаешь, чем я занимаюсь. Мне нужен доход, и я ищу нового Босса — или Боссов, — который обеспечил бы меня работой.

Принц обдумывает это.

— Мы можем обсудить это позже, — он переводит взгляд с меня на свою сестру. — Но сначала я хочу увидеть, как она прочитает эту нить.

Принцесса зажимает нитку между пальцами, и она энергично шевелится.

— Хорошо, — говорит она и закрывает глаза.

В тот момент, когда она это делает, нить погружается в ее кожу, втягиваясь в пальцы. Она стонет, когда нить, должно быть, проходит через ее тело к разуму.

Я уже однажды пыталась читать нить, и это было так больно, что я больше никогда не пробовала. Теперь я просто храню их в своей сумке или позволяю другим извлекать их из меня, но я никогда не беру чужие под кожу. Никогда.

Принцессу трясет, и я хватаюсь за край стола, готовая броситься к ней и поймать, когда она потеряет сознание. Вместо этого она расслабляется, ее глаза распахиваются, а губы раздвигаются, когда под кожей ее лица пробегает рябь света — вспышки чужих воспоминаний из нити.

— Мальчику исполняется шестнадцать, — шепчет она, — и его мать нежно целует его в лоб. Его отправляют в другое королевство жить со своим отцом, и он плачет, рыдает, — ее нижняя губа дрожит, должно быть, она чувствует печаль мальчика.

Затем, так же быстро, как пришло воспоминание, свет под ее кожей исчезает, и она несколько раз моргает. Она вздрагивает и топает обратно к нашему столику.

— Боже, я ненавижу грустные нити.

— Тогда в следующий раз выбери счастливую, — предлагает Тейлис.

Она сердито смотрит на него.

— Я бы так и сделала, если бы кто-то дал мне такую возможность, — она поворачивается к брату. — Ты за это заплатишь.

Принц поправляет маску с довольным выражением лица. Он протягивает руку к стопке карт и берет ту, что лежит сверху.

— Давайте двигаться дальше, — он раскрывает свою карту, и его ноздри раздуваются от раздражения. — Черт возьми, — бормочет он.

— О-о-о! — Принцесса тут же просияла, увидев его синюю карточку.

Поцелуй. Синяя карточка — это поцелуй.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Тейлис поднимается со своего кресла и хватает принцессу за руку.

— Соберись, — требует он и отводит ее в сторону.

Они шепчутся друг с другом, и я хочу покинуть эту кабинку. Они не просили меня присоединиться к ним, но если они планируют что-то для принца, я должна сказать свое слово.

Я ведь тоже в игре, верно?

Но прежде чем я успеваю подняться со своего места, они оба взволнованно поворачиваются к нам.

— Поцелуй Зору, — пискнула Принцесса, и Тейлис ткнул ее локтем в ребра.

— Я сказал нет, — выплевывает на нее Тейлис, когда принц застывает рядом со мной.

— После того трюка, который он только что выкинул со мной? — Принцесса рычит в сторону Тейлиса, затем поворачивается к брату с насмешливым взглядом. — Поцелуй Зору или проиграешь игру.

Я поворачиваюсь к принцу, ожидая увидеть, что он уже наклоняется ко мне. Это всего лишь поцелуй, и кажется глупым проигрывать игру из-за чего-то столь бессмысленного.

Но Принц так вцепляется в спинку кабинки, что костяшки его пальцев белеют, и он еще сильнее вжимается в угол кабинки, увеличивая расстояние между нами, насколько это возможно.

— Это всего лишь поцелуй, — говорю я вслух, хотя мой предательский желудок снова странно трепещет.

Принц тяжело сглатывает, у него перехватывает горло.

— Поцелуй ее, — требует его сестра.

Я хмуро смотрю на него, и он вздрагивает. Вздрагивает. Как будто я какой-то отвратительный паразит. Я откидываюсь назад и смотрю на стол, пытаясь вообще ничего не чувствовать по этому поводу, но черт побери. Как я, по-вашему, выполню свою миссию, если я вызываю у него отвращение? Я открываю рот, чтобы что-то сказать, что угодно, чтобы спасти ситуацию, но в шоке замолкаю, когда Принц выходит из кабинки. Он практически опрокидывает меня, пытаясь выбраться, хотя мог бы просто выбраться другим путем.

— Что за черт? — я рычу, хватаясь за виниловое сиденье кабинки.

Он ничего не говорит, упирается ботинками в землю и сердито шагает прочь, прижав кулаки к бокам.

— О, какой большой ребенок, — надувает губы Принцесса. Она опускается в кабинку и закрывает лицо рукой. — С ним никогда не бывает весело.

Я едва слышу ее, мой взгляд прикован к бордовому костюму Принца, когда он сбегает вниз по лестнице. Я прикусываю губу, затем выхожу из кабинки и спешу за ним, что-то во мне требует, чтобы я это сделала. Мне нужно понять, что только что произошло, и я отказываюсь возвращаться к Чудовищу с пустыми руками. Я могла бы ухаживать за Принцессой, но женщины никогда не были моей сильной стороной.

Я спускаюсь вниз и следую за Принцем через переполненный бар, проталкиваясь сквозь танцующих людей.

Он уходит через выход, и я ставлю ногу между дверью и косяком, прежде чем она успевает закрыться, распахиваю ее плечом и ускоряю шаг.

— Эй! — кричу я ему вслед.

Принц замирает, но не оборачивается.

— Возвращайся в бар, Зора, — отрывисто произносит он, его голос полон напряжения.

— Что это было? — я сокращаю расстояние между нами и хватаю его за плечо.

Он отдергивается назад и разворачивается.

— Стой.

— Я так плохо выгляжу? — спрашиваю я. — Я тебя настолько отталкиваю?

Его лицо искажается от замешательства.

— Что?

— Один короткий поцелуй, и ты убегаешь от меня. Как еще я должна это воспринять?

Он выдыхает.

— Зора, — говорит он так, словно просит меня заткнуться. Но, черт возьми, нет. Слишком многое поставлено на карту.

— А что случилось с «честностью»? — я выплевываю.

Принц потирает затылок.

Я беру себя в руки и вздергиваю подбородок.

— Зора, нет, — он прерывисто дышит.

— Что «нет»? — огрызаюсь я. Он отводит взгляд.

— Моя сестра не имела права… Я усмехаюсь.

— Ладно, неважно. Мне все равно. Просто скажи, что дашь мне работу.

— Тебе следует сосредоточиться на турнире.

Точно.

Я чуть не забыла о конкурсе за руку наследника со всем остальным, чем я жонглирую.

— Когда он произойдет?

— Скоро.

Я сжимаю кулаки.

— Мне нужно кое-что сейчас. Он придвигается ближе.

— Почему? Почему ты вдруг так заинтересовалась работой со мной? Ты практически сбежала после нашего последнего разговора.

— Я не убегаю, — выпаливаю я, глядя на него снизу вверх и расправляя плечи.

— Отвечай на вопрос, Зора, — его пальцы случайно слегка касаются моих кулаков, и мы оба напрягаемся еще больше.

— Может быть, я хочу есть, иметь крышу над головой.

Я твердо стою на ногах и решаю отдаться его прикосновениям. Я разжимаю кулаки и снова касаюсь его пальцев своими.

— Дело не только в этом. Другой Босс послал тебя за мной, — говорит он с очевидным обвинением, но напряжение на его лице смягчается, когда он слегка проводит пальцами по моим ладоням, осторожно лаская мои руки.

Дрожь пробегает по моему позвоночнику, когда я переплетаю свои пальцы между его. Я прижимаюсь к нему грудью, его жар распространяется через мою блузку от его обнаженного торса.

— Дай мне то, что я хочу, и никто не пострадает, — тихо говорю я, чувствуя, как наши сердца приникают друг к другу.

Принц крепче сжимает мои руки.

— И чего же ты хочешь, Зора? — его взгляд становится серьезным, почти умоляющим. — Помни — честность.

Так много ответов хотят вырваться на свободу, и, как ни странно, все они правдивы. Я загоняю их обратно и рычу от разочарования. Как бы мне не хотелось этого признавать, я чувствую к Принцу то, чего не чувствовала годами, а может быть, и никогда. Обычно это была бы та часть, когда я хлопаю ресницами и затаскиваю его в постель, но мое тело предает меня. Мой смертоносный безымянный палец прекращает свое непрекращающееся подергивание, когда чувство чистого, чудесного спокойствия разливается по мне, сменяясь чрезмерным жаром желания. Мне никогда не хотелось одновременно прижиматься к кому-то и срывать с него одежду, как я жажду этого прямо сейчас.

— Хм, — хмыкает он, изучая мое рычание.

— Что, черт возьми, это значит? — спрашиваю я и вырываю свои руки из его.

Что бы я ни чувствовала, это не может помешать моей работе для Чудовища. Понять свое прошлое, найти моего брата важнее, чем какие-то мимолетные чувства.

Он встряхивает волосами с таким же разочарованием и намеренно увеличивает расстояние между нами.

— Ничего.

— Ты тоже делал это раньше.

— Может быть, я отвечу на твои вопросы, если ты ответишь на мои, — предлагает он.

— Хорошо, — тут же соглашаюсь я.

Достаточно просто, особенно если я получу ответы, которые хочу.

— Но я должна начать первой.

Он хмурится, но сдержанно кивает мне.

— Какой продукт вы предлагаете своим клиентам? Принц складывает руки на груди и начинает расхаживать.

— Воспоминания.

— Воспоминания?

— Ты была бы удивлена, насколько ценными они могут быть, особенно те из нашего детства, которые мы едва помним.

Он переплетает пальцы за головой и поднимает глаза к небу, по его лицу пробегает гримаса.

— Я не должен был говорить тебе этого, но если это означает, что ты будешь говорить со мной откровенно, я это сделаю. Я колеблюсь, и его взгляд останавливается на мне.

— Дай мне слово. Больше никакой лжи, — требует он.

— Хорошо, — соглашаюсь я. — Даю тебе слово.

Не то чтобы оно много значило в наши дни.

Он перестает расхаживать и возвращается ко мне.

— Ты видела, как моя сестра читала нить. Мы делаем это для наших клиентов — любую нить, которую они хотят прочитать. Это не обязательно должно быть что-то их собственное. Это может быть то, что они извлекли у кого-то другого.

Мной овладевает любопытство.

— Почему Роялисты до сих пор не пришли за тобой?

— У нас есть связи, — он усмехается и бросает на меня многозначительный взгляд. — Но это другой ответ, не так ли? Так что теперь ты должна мне два.

Я раздражаюсь, но отмахиваюсь от него.

— Вперед.

Он мгновение рассматривает меня, и его лицо темнеет от ярости, которую я не понимаю.

— Ранее, когда ты разговаривала с той женщиной в баре, ты рассказала ей о Роялистах, которые тебя удочерили.

Я напрягаюсь, но киваю.

— Это правда, что ты сказала? Они продавали твое тело? Мои ноздри раздуваются.

— Ненадолго. Они быстро поняли, что я не могу быть какой-то чопорной марионеткой.

Его пальцы подергиваются, как будто он хочет дотянуться до меня. Он замечает, что я наблюдаю за ними, и сжимает их в кулаки, сцепив руки по бокам.

— Это было твое первое убийство? — он задает свой второй вопрос.

— Нет, — честно отвечаю я, шокированная тем, что вообще это делаю.

Но какая-то часть меня должна сказать это, чтобы вытащить правду из темной щели, в которой я это держала.

— Моим первым убийством был первый человек, которому меня продали. Я вернулась к нему, переодетая шлюхой, и лишила его жизни. Затем я разыскала каждого из них до последнего и убедилась, что единственный образ моего обнаженного тела, запечатлевшийся в их сознании, был тот, где я приставляла нож к их шее. Потом я вернулась к ублюдкам-Роялистам, которые продали меня, и разрушила их бизнес. Я дразнила их, мучила потерей богатства, а когда вся их надежда была потеряна, я пробралась в их дом и выпотрошила их, как дикое животное, которым они сделали меня.

От моего признания между нами воцаряется тишина, и я тяжело вдыхаю, мое тело все трясется и…

Это темные пятна у меня перед глазами? Я сейчас упаду в обморок?

Я неуверенно покачиваюсь, но сильные руки обхватывают меня, и, прежде чем я успеваю запротестовать, Принц прижимает меня к груди, его подбородок оказывается у меня на макушке, когда он обнимает меня.

— Выиграешь ты этот турнир или нет, — шепчет он мне в волосы, — ты будешь сильнейшей женщиной на той арене.

Мое зрение проясняется, когда я непроизвольно прижимаюсь носом к его обнаженной груди. Его запах успокаивает меня, что-то вроде ромашки, меда и сосны. Мои руки обвиваются вокруг него, когда постоянный гнев, всегда присутствующий на заднем плане моего разума, полностью затихает. Я этого не понимаю, но, возможно, мне и не нужно.

— Моя очередь, — бормочу я.

Он проводит пальцами по моему затылку и спускается к шее. Он играет с застежкой на моей блузке, прежде чем опускает пальцы под воротник и касается моей спины.

Я вздрагиваю, по рукам бегут мурашки. Я пытаюсь стряхнуть с себя этот транс, или что бы это ни было, но мои ноги не двигаются. Вместо этого в уголках моих глаз выступают слезы. Это прикосновение, это простое объятие — знает ли он, как много это значит для меня? Когда ко мне прикасаются без вожделения? Чтобы меня держали так, как будто я гребаная женщина, а не какая-то вещь, которой можно манипулировать и покупать? Нет. Нет, откуда он может это знать? И все же… Это похоже на то, что он делает, потому что он не отпускает меня, и какая-то часть меня задается вопросом, нуждается ли он в этом так же сильно, как и я. Если у него есть шрамы на душе, которые отчаянно нуждаются в исцелении.

Я крепче сжимаю сзади его пиджак.

— Кто ты? — шепчу я.

Его пальцы все еще скользят по моему позвоночнику, и он осторожно вытаскивает руку из-под моего воротника, чтобы отстраниться и посмотреть на меня.

Мое сердце замирает, когда он это делает, зная, что я только что украла бесценный момент в его объятиях. Он не может сказать мне, кто он на самом деле. Он этого не сделает.

Только мягкий, ранимый взгляд, которым он одаривает меня, говорит об обратном. Как будто он ничего так не хочет, как рассказать мне о человеке в алой маске. Он открывает рот.

— Я…

— Вот ты где! — кричит Тейлис.

Мы мгновенно отрываемся друг от друга, и мои руки внезапно становятся тяжелее, когда я не обнимаю Принца. Я хмурюсь и смотрю на свои ботинки.

Что со мной происходит?

Тейлис шагает к нам, Принцесса следует за ним по пятам. Он с беспокойством переводит взгляд с Принца на меня, затем хватает Принца за бицепс и оттаскивает его подальше от меня. Они переходят на сердитый шепот, и Принцесса с опаской оглядывает меня.

Я смотрю на нее с таким же отвращением.

— У нас есть дела, которыми нужно заняться, — огрызается Принцесса в мою сторону. — Тебе пора отваливать на хрен.

Я выпрямляюсь от ее тона. Она была такой сдержанной раньше, что до этого момента я не думала, что слово «хрен» есть в ее словаре.

— Или что? — я насмехаюсь, как глупый пятилетний ребенок, но после того, что я только что разделила с Принцем, мне невыносима мысль о том, чтобы оставить его.

Дерьмо, дерьмо, дерьмо — это не та эмоция, которую я должна испытывать.

Мой мозг кричит мне, но сердце взволнованно колотится.

Может, мне просто нужно потрахаться.

Прошло уже несколько месяцев с тех пор, как я была здесь в последний раз. Я заставляю себя сделать шаг назад, потом еще и еще, пока не перестаю видеть пристальный взгляд Принцессы, только ее затененную фигуру.

— Ты не можешь! — внезапно Тейлис кричит.

— Я сказал: остановись, — рявкает Принц.

Я не остаюсь и не пытаюсь понять их аргументы. Я разворачиваюсь и срываюсь на бег. Я надеюсь, что мне станет легче дышать, если я увеличу расстояние между собой и ними, но по мере того, как я иду, мои плечи только опускаются под все большим и большим весом. Любое умиротворение, которое я чувствовала в объятиях Принца, исчезает, когда я заворачиваю за угол, прежде чем с грохотом распахнуть входную дверь своего дома и влететь в свою комнату. Я падаю на колени на свою импровизированную кровать из одеял, обхватив руками бедра, и делаю один похожий на рыдание вдох за другим.

По крайней мере, у меня есть информация, необходимая Чудовищу.

Напоминаю я себе, но по какой-то причине это даже отдаленно не поднимает мне настроение.

Я сбежала. Он прав. Я сбежала от него в Подполье, и я убежала сейчас.

Я прикусываю губу и запускаю руки в волосы.

Он делает меня слабой, а я не могу быть слабой.

Я так долго ждала ответов, и я так, так близка к тому, чтобы получить их. Если Принц сорвет это, я никогда не прощу себе, что впустила его.

Мне нужно держаться от него подальше. Я получу свою оплату от Чудовища, затем приму участие в турнире и двинусь дальше.

Я завожу руку за спину и торопливо расстегиваю корсет, прежде чем бросить его поверх небольшой кучки других своих вещей. И сворачиваюсь калачиком под одеялами.

— У меня нет причин снова встречаться с принцем, — говорю я себе и повторяю эту фразу в уме, пока мои напряженные мышцы не расслабляются, а дыхание не смягчается, приближаясь ко сну. — Без всякой причины, кроме одной, — тихий голосок в глубине моего сознания поднимает свою уродливую голову, — он может прочитать твои воспоминания о той ночи, когда были убиты твои родители.

Я резко выпрямляюсь, на лбу выступает пот.

— Черт.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Я плескаю водой на лицо, заглушая жар под кожей, прежде чем он возвращается с полной силой. Я пристально смотрю на себя в домашнее зеркало. Трещины и надписи десятилетней давности размывают мое лицо, но мешки под глазами видны как божий день.

Я не спала. Не то чтобы я удивлена. Когда мой разум цепляется за план, мне трудно отдохнуть, пока он не будет приведен в исполнение. Дело в том, что на данный момент у меня слишком много планов, и я не уверена, за какой из них мне следует взяться в первую очередь: выйти замуж за Наследника Судьбы, получить от Чудовища, надежную наводку на убийц моих родителей или заставить Принца покопаться в моих воспоминаниях. Ничто из этого не звучит весело, и головная боль расцветает каждый раз, когда я слишком усердно обдумываю какой-либо из своих вариантов. Более того, я умираю с голоду и на мели после того, как сегодня утром заплатила за квартиру двумя нитями от Чудовища.

Гретта.

Напоминаю я себе. Я заберу у Гретты то, что осталось от моего платья и драгоценностей, и заложу их на еду. Я утвердительно киваю себе в зеркало и выхожу на улицу.

С восходом солнца улицы Гронема становятся загроможденными и тихими. В этот час все еще спят, что затрудняет доступ к Гретте. Утром Роялисты устремляются вперед, чтобы вернуть себе город, и уже несколько групп заявили о своих правах — достаточно, чтобы заставить меня держаться в тени.

— Я получила это сегодня утром, — говорит невысокая миниатюрная женщина с длинной светлой косой.

Она показывает то, что выглядит как приглашение, и ее компания ахает от волнения.

— Он, наверное, великолепен, — сплетничает одна из них.

— Кто знает? — она пожимает плечами и поджимает губы. — И, честно говоря, кого это волнует? Я сражаюсь за трон, а не за место в его постели.

Я замедляю свой торопливый шаг, когда понимаю, что она, возможно, обсуждает предстоящий турнир за руку Наследника судьбы.

— Но я думаю, если он красивый, это никому не повредит, — поправляется она, и три девушки вокруг нее хихикают от предвкушения.

— Держу пари, он уже знает победителя, — предполагает одна из них.

Другая нетерпеливо кивает.

— Да, он знает, что это ты, Сера. Вот почему он отправил тебе такое личное письмо.

Женщина с приглашением — Сера — вздыхает и прижимает указанное письмо к груди.

— Его слова так красноречивы.

У меня першит в горле, мне не по себе от этих сплетен.

Как она перешла от желания заполучить трон и не иметь ничего общего с Наследником к тому, что практически пускала слюни при одной мысли о нем?

Я разочарованно качаю головой, но говорю себе, что, вероятно, хорошо, что я имею дело с лицемерами на этой арене. Сера, возможно, и умела в бою — об этом говорят ее крепкие мышцы, — но интеллектуально она не выиграла бы бой. Не против меня.

Потому что мне не нужен трон, или богатство, или новый горячий муж. Нет. Я хочу мести. Я жажду головы убийц моих родителей, и мой безымянный палец начинает непрерывно подергиваться.

— Мы можем вам помочь? — Сера усмехается в мою сторону.

Я напрягаюсь, осознав, что на меня пялятся. Я легко подражаю ее насмешке.

— Ты участвуешь в турнире?

Сера перекидывает косу через плечо.

— Что может кто-то вроде тебя знать об этом?

— Я участница, — признаю я и выпрямляюсь.

Ногти впиваются в ладони. Я могла бы свернуть ей шею и лишить сознания меньше чем за минуту за ее оскорбление, но я заставляю себя приберечь свою жажду крови для арены. Я не хочу раскрывать свои сильные стороны.

Нос Серы морщится от отвращения.

— Фу, неужели, они впустят кого угодно, девочки. Может быть, это не стоит моего времени.

Ее подруги хихикают, а моя шея хрустит.

— Конечно, не трать время, — соглашаюсь я.

Сера косится на меня взглядом, который, как мне кажется, должен быть угрожающим, но на самом деле она выглядит как старая слепая летучая мышь.

— С чего бы Кристен Эстал вообще интересоваться уличной крысой?

Я раздражаюсь, но небрежно пожимаю плечами, затем отворачиваюсь, чтобы эффектно закончить разговор. Очевидно, что она не может предложить мне ничего полезного.

— Так грубо, — говорит она своим друзьям, когда я ухожу. — Не могу поверить, что мне приходится дышать одним воздухом с таким мусором.

Я стискиваю зубы и сосредотачиваюсь на том, чтобы добраться до Гретты.

Прибереги свой гнев для турнира, тогда ты получишь свой шанс.

По крайней мере, я предполагаю, что мне придется драться с другими участницами. Я хмурюсь, понимая, как мало я знаю о турнире и о том, что потребуется.

Разрешено ли мне использовать оружие? Нужно ли мне быть быстрой, или умной, или и той и другой?

Я заправляю волосы за уши и заворачиваю за угол, но останавливаюсь как вкопанная при виде Тейлиса.

Он прислоняется к зданию, закинув ногу на ногу, и курит трубку. Его глаза прикрыты, когда он выпускает маленькие кольца дыма. На нем все еще вчерашний наряд, и та половина его лица, которая не обгорела, выглядит такой же усталой, какой я себя чувствую.

— Тейлис, — говорю я, нарушая повисшую в воздухе тишину.

Он подпрыгивает от моего голоса и с проклятием роняет трубку, его глаза распахиваются от удивления.

— Зора.

Он набивает трубку и тушит ее, прежде чем положить в сумку, висящую у него на поясе.

— До того, как я встретил тебя вчера, я ни разу не встречал тебя в Гронеме. Теперь, похоже, Судьба хочет, чтобы мы стали друзьями, — он слегка улыбается мне.

Я оглядываюсь по сторонам, ожидая появления Принца и Принцессы, мое тело медленно напрягается, защищаясь.

Тейлис хихикает.

— Мы не связаны узами брака, но я могу сказать ему, что ты его ищешь.

Я приподнимаю бровь и складываю руки на груди.

— С чего ты взял, что я хочу увидеть принца? Тейлис пожимает плечами, но ухмыляется.

— Просто интуиция.

— Ну, ты ошибаешься. У меня есть и другое дерьмо, с которым нужно разбираться.

Я фыркаю и шагаю прочь, но Тейлис хватает меня за локоть и заставляет остановиться. Я поворачиваюсь к нему с рычанием.

— Не прикасайся ко мне, черт возьми.

Тейлис поднимает руки, его глаза широко раскрыты.

— Я просто хотел спросить, не нужно ли тебе чего.

— Мне что-нибудь нужно? — я усмехаюсь и качаю головой. — Мне нужно разыскать свою подругу и вернуть платье, которое, скорее всего, испорчено, чтобы я могла обменять его на сантиметр нити и купить себе кусок хлеба. Затем мне нужно навестить моего работодателя и обменять информацию о твоих Принце и Принцессе на имена убийц моих родителей. Мне, блядь, нужно собраться с мыслями, и, если ты можешь заметить, ни одна из этих вещей тебя не касается.

Я делаю шаг к нему, и, несмотря на его значительный рост, я знаю, что мое суровое выражение лица делает меня выше, громче, даже когда я понижаю голос до смертельного рычания.

— Так что не говори со мной, как будто мы друзья. Не прикасайся ко мне, как будто у тебя есть мое разрешение, хотя ты никогда его не получишь. Даже не смотри на меня, Тейлис. Меня не волнует, какой информацией обо мне располагаешь ты и твои Боссы, но Гронем и Подполье знают, что со мной шутки плохи. Пришло время тебе усвоить этот урок.

Тейлис не отступает. Вместо этого он стоит твердо, и половина его лица все так же покрыта ожогами, которые, кажется, создают еще более суровое выражение лица.

— Я угощу тебя завтраком.

Я мгновенно отворачиваюсь, расправляя плечи и вздергивая подбородок.

— Я больше не голодна, — лгу я и ухожу.

Мне плевать, даже если он устроит мне чертов пир. Нет такого мира, где я бы села с ним за стол и стала друзьями. Он закадычный друг не одного, а двух Боссов. Все, что я ему скажу, никогда не будет конфиденциальным.

Это одна из причин, по которой я так сильно люблю Гретту. У нее никогда не было никакого союза, кроме как с самой собой, и я всегда буду уважать это, поскольку я почти такая же.

— Два дня! — Тейлис кричит мне вслед.

Мои шаги замедляются, но я продолжаю смотреть вперед.

Два дня до чего?

Я разочарованно выдыхаю и сворачиваю за угол к квартире Гретты.

Как и я, она живет в одном доме с другими в Гронеме, но ее дом — воплощение декадентства: золотое литье, великолепно оформленные серебряные дверные ручки, окна с ниспадающими кружевными занавесками, выглядывающими из-за них. Однажды она попросила меня переехать к ней после того, как увидела, где я живу, но мне не место в таком модном месте, как это. Может быть, у меня нет кровати или даже матраса, но у меня есть то, что я заработала, и я могу собрать вещи в любой момент.

Я звоню в дверь и жду несколько минут, прежде чем Гретта высовывает голову из окна со второго этажа.

Ее каштановые кудри растрепаны, подводка размазалась, но у нее широкая, сверкающая улыбка, которая говорит о волнующих тайнах.

— У меня было предчувствие, что это можешь быть ты, — кричит она мне сверху вниз. — Поднимайся сюда, ты, красивая задира.

Я смеюсь и вхожу внутрь, преодолевая головокружительные ступеньки по две за раз. В разговорах с Греттой всегда было что-то такое, что снова превращало меня в двенадцатилетнюю девочку — или, ну, может быть, в обычную двенадцатилетнюю девочку, учитывая, что тогда я прокладывала себе путь вверх по карьерной лестнице в Подполье.

Когда я подхожу, ее дверь открыта.

— Гретта?

Гретта мгновенно оказывается рядом, крепко обнимая меня, и я прижимаюсь к ней, напряжение в моем теле тает.

Я с самого начала дала понять Гретте, что мне нужно поддерживать репутацию, поэтому она никогда не обнимала меня на публике. Однако наедине она всегда отдавала предпочтение самым лучшим объятиям.

Мы держимся друг за друга несколько минут, и не в первый раз я задаюсь вопросом, было бы так, если бы у меня были брат или сестра. Кто-то, на кого я могла бы положиться. Кто-то, кто принимал бы все мои недостатки и все еще обнимал бы меня. Пламя ярости вспыхивает во мне от осознания того, что кто-то украл это у меня. Они забрали мою семью, вырвали моего брата из моих рук. Я крепче обнимаю Гретту.

— Куда ты ходила прошлой ночью? — спрашивает она, отступая назад, когда мои объятия становятся слишком сильными.

— У меня была работа, — говорю я, не в силах дать ей больше.

К счастью, это еще одна вещь, которую Гретта всегда понимала. Иногда я сообщаю ей пикантные подробности, чтобы удовлетворить ее внутренний треп, но в основном это детали, которые, как я знаю, укрепят мою репутацию, если она передаст их дальше.

Гретта вздыхает и плюхается на свою массивную кровать.

— Ляг со мной, Зора. Мне нужен кто-то, кто разделит мои горести.

Я сажусь на край кровати, затем осторожно ложусь рядом с ней.

— Что-то случилось? — я поворачиваюсь к ней лицом, и она делает то же самое.

Ее глаза искрятся печалью.

— Я потеряла твое платье.

— Что? — выпаливаю я и вскакиваю в мгновенной ярости. — Как?

У Гретты слезятся глаза.

— Мне так жаль. Я сняла его, когда между мной и Фаррой накалились отношения, но когда я пошла надеть его снова, кто-то его украл. В итоге я большую часть ночи бродила в одной рубашке.

— Где его украли? — спрашиваю я.

Мне нужно это платье.

Мой желудок урчит в знак согласия.

— Мы поднялись в VIP-кабинки, — объясняет она. Она садится и берет меня за руки. — Прости, Зора. Я знаю, что для тебя это было больше, чем просто платье.

Мои щеки краснеют от смущения, и я поднимаюсь с кровати, отдаляясь от нее. Я никогда не стыдилась своей бедности, но никогда не умела обращаться с жалостью хорошо.

— Я хотела бы подарить тебе кое-что из своих вещей, — говорит Гретта и спрыгивает со своей кровати.

Она подходит к шкафу и с минуту роется в нем, прежде чем вытащить потрясающее кроваво-красное платье.

— Это меньшее, что я могу сделать.

— Это платье, похоже, стоит в десять раз дороже моего, — отказываюсь я.

Гретта пожимает плечами.

— Я его даже ни разу не надевала. У меня не те формы, чтобы носить его, так что я вполне могу подарить его тому, кто заслуживает того, чтобы носить его.

— Я не могу принять это платье, и я бы даже не надела его. Сегодня утром мне нужно было продать свое платье, — говорю я, стараясь не вдаваться в подробности почему.

Брови Гретты хмурятся.

— Ну, я не собираюсь дарить его тебе, если ты сначала хотя бы не насладишься им.

Оно прекрасно.

Мое желание выдает меня. Может, мне и не нужно ничего больше, чем у меня есть, но, черт возьми, у меня слабость к красному цвету. Платье того же цвета, что и кровь в венах моих врагов, а что может быть более бодрящим, чем это? К тому же, вероятно, мне понадобится платье для моей следующей работы.

Мои пальцы подергиваются в нерешительности, но что-то в выражении моего лица, должно быть, выдает меня, потому что лицо Гретты светится.

— На тебе оно будет смотреться намного лучше, чем когда-либо на мне, — говорит она, аккуратно складывая его и передавая мне.

Я беру его, шелковая ткань скользит по моим ладоням, как вода.

— Спасибо, — выдавливаю я.

Гретта кивает и лезет под кровать, вытаскивая мою холщовую сумку.

— По крайней мере, они не украли это.

Я киваю и запихиваю платье внутрь, прежде чем перекинуть бретельку через плечо.

Раздается стук в дверь, и Гретта вприпрыжку пересекает комнату.

Она открывает дверь, и я замираю.

В коридоре стоит нахмурившийся Принц, держа в руке мое украденное платье.

Гретта ахает и выхватывает его у него.

— Ты вор!

— Я не вор, — рычит он, и в его серых глазах вспыхивает разноцветный водоворот.

Он переводит взгляд с Гретты на меня, прежде чем его взгляд останавливается на мне.

В моем животе нарастает жар, и я забираю у Гретты свое платье.

— Откуда у тебя мое платье?

— Нам нужно поговорить, — говорит он, явно игнорируя мой вопрос.

Я хмурюсь в ответ.

— Мне нечего тебе сказать.

— Нет, ты поговоришь со мной.

Он пытается войти в комнату, но Гретта преграждает ему путь.

— Я не знаю, кем ты себя возомнил, чувак в жуткой маске, но если Зора не хочет говорить, значит, она не хочет говорить, — огрызается Гретта, мое уважение к ней зашкаливает.

Его ноздри раздуваются, но взгляд остается прикованным ко мне.

— Как ты вообще меня нашел? — спрашиваю я.

Конечно, я видела Тейлиса, но после целенаправленно помчалась к Гретте. Просто чтобы убедиться, что он не смог бы меня выследить. Я изучаю его лицо, но из-за маски трудно точно понять, что он чувствует. Однако его темные волосы основательно взъерошены, и хотя он сменил бордовый костюм со вчерашнего вечера, он заменил его парой черных брюк и черным жилетом, которые сильно помялись. Его грудь остается обнаженной, демонстрируя множество татуировок Босса, и мой взгляд на мгновение задерживается на его мускулистом торсе, прежде чем я заставляю себя отвести взгляд.

Никогда, блядь, больше на это не смотреть.

После долгого, напряженного молчания его хмурый взгляд смягчается.

— Пожалуйста, — выдыхает он.

Я облизываю губы, затем расправляю плечи.

— У тебя есть пять минут, — говорю я.

Он смотрит вниз на Гретту, которая по-прежнему преграждает ему путь.

Гретта вызывающе скрещивает руки на груди, прищуривая глаза.

— Продолжай, темный и таинственный. Я не уйду. Он приподнимает бровь.

— Ну, по крайней мере, меня повысили с «жуткого чувака в маске», — затем он бросает на меня многозначительный взгляд. — Мне нужно поговорить с тобой наедине, Зора.

Я почти говорю ему, что он может идти к черту, но мои глаза натыкаются на татуировки у него на груди. Хотя он не угрожал мне и не пытался причинить вред кому-либо из тех, кого я видела, он все еще Босс, и с таким количеством он, должно быть, опасен. Последнее, чего я хочу — это ставить Гретту у него на пути.

Гретта смотрит на меня таким взглядом, который явно говорит: «пошел он», но я слегка качаю головой, и она выдыхает.

— Ладно, прекрасно, — говорит она и обходит его. — Но если ты причинишь ей боль, я убью тебя.

Она выходит в коридор и закрывает дверь.

Принц оглядывает меня с ног до головы, и в нем снова проглядывает прежний гнев.

— Ты ушла, не попрощавшись прошлой ночью. Я фыркаю.

— И что?

— Почему? — спрашивает он и направляется ко мне, но я отступаю.

— Ты мне не сторож.

У меня подгибаются пальцы ног в ботинках. Принц хмурится еще сильнее.

— Думаю, что нет.

Между нами воцаряется тишина, и я прикусываю губу.

— Для человека, который, казалось, очень много хотел мне сказать, ты тратишь свои пять минут только на то, чтобы пялиться, — замечаю я, раздражение пробуждается к жизни в моей груди.

Принц скрипит зубами.

— Ну? — спрашиваю я.

Он отводит взгляд, его челюсть сжимается, когда он что-то обдумывает.

— Я просто хотел вернуть тебе твое платье.

— И зачем оно понадобилось тебе с самого начала?

Он оглядывается на меня, и я решаю, что ненавижу эти серые глаза. Они ему не подходят, и они выбивают меня из колеи, как будто он прячется за ними. А может, так оно и есть. Он приблизился еще на шаг.

— Его забрал Тейлис. Он вытащил меня из постели после того, как увидел тебя этим утром, и заставил принести его тебе.

Я хмурю брови.

— Какого хрена?

При этих словах его губы кривятся.

— У тебя острый язык, ты знаешь?

— Да, и он будет сквернословить еще большее, если ты не начнешь говорить хоть что-то вразумительное, — выдавливаю я.

— Он сказал, что был неправ прошлой ночью, — говорит Принц, как будто это не туманное объяснение.

Я раздраженно поджимаю губы.

Принц втягивает воздух, затем потирает затылок.

— Он сказал, что мне следовало поцеловать тебя во время игры.

Что за хуйня, на самом деле, происходит?

Смех застревает у меня в горле.

— Ты шутишь, да? Он морщится.

— Боюсь, что нет.

— И почему Тейлис решает, кого тебе можно целовать, а кого нет? — спрашиваю я.

Он вздыхает и опирается рукой на столбик кровати рядом с моим изголовьем.

— Я так много не могу сказать, Зора. Может, на сегодня хватит того, что мне нужно поцеловать тебя?

— Нет, ни в коем случае.

Я протягиваю руку, чтобы сорвать с него маску, потому что, честно говоря, я устала от игр.

Он хватает меня за запястье, его губы изгибаются в злобной гримасе.

— Не надо.

— Я поступлю так, как мне, черт возьми, заблагорассудится, — высвобождаю запястье. — Почему я должна уважать тебя, если ты не уважаешь меня?

— Я действительно уважаю тебя. Я смеюсь.

— Забавно.

— Я уважаю, — настаивает он.

— Ты меня даже не знаешь. Я обхожу его, чтобы уйти.

Принц протягивает руку и обхватывает меня спереди за талию.

Каждый мускул в моем теле сжимается.

— Зора, — выдыхает он, его губы у моего уха.

Дрожь пробегает у меня по спине. Я пытаюсь что-то сказать, что угодно — может быть, даже ту же чертову речь, что я произнесла Тейлису, — но во рту пересыхает, а жар в животе поднимается, когда он притягивает меня к себе.

Черт.

Напряжение в моем теле достигает предела. Если оно перехлестнет через край, мне крышка. Я поцелую его. Нет, нечто большее.

Гораздо, гораздо больше.

— Я скоро тебе все расскажу, — обещает он, его строгое выражение лица сменяется чем-то задумчивым.

Его грудь прижимается к моей, а другая рука обвивается вокруг меня. Он крепко держит меня в своих объятиях, его пальцы впиваются в заднюю часть моего корсета.

Я проклинаю себя, когда встречаюсь с ним взглядом. Я все еще ненавижу его глаза, и я знаю, что они, должно быть, иллюзия.

Что, если все в нем фальшивое?

Мое внимание переключается на его маску, и мои пальцы снова тянутся к ней.

Принц прижимает их к своей щеке и держит, его ресницы на мгновение закрываются, прежде чем он смотрит на меня с таким вожделением, что я знаю, что у моей убежденности нет ни единого шанса.

— Я не буду целоваться с мужчиной в маске. Я знаю, что твои глаза — иллюзия, так что, по крайней мере, дай мне увидеть твое лицо, — говорю я и удивляюсь тому, насколько мягок мой голос.

Удивление скользит по его лицу.

— Ты можешь видеть сквозь мою иллюзию?

— Только твои глаза.

— Это все, что я скрывал, — признается он, и почему-то от этого становится только хуже.

Потому что это означает, что каждый подтянутый мускул, каждый дюйм его великолепно загорелой и татуированной груди, каждая ослепительно белая и очаровательная улыбка, которую он мне подарил, — все это он. Было легче отрицать свое влечение, когда я чувствовала, что он кто-то другой.

Мои пальцы ползут к краю его маски, его рука все еще сжимает их, но его хватка ослабевает.

— Это должно исчезнуть, — приказываю я.

Он притягивает меня ближе, мои ботинки соприкасаются с его ботинками. Он глубоко вдыхает, затем кивает.

Я осторожно снимаю с него маску, и в этот момент магия искрится. Мое сердце колотится, когда я понимаю, что его иллюзия была прикреплена к маске, и я успокаиваюсь, полностью снимая ее. Мои глаза расширяются. Мои губы приоткрываются в благоговении.

Его глаза не серые, даже вблизи. Они всех цветов. Бесконечная галактика, смотрящая в мою душу. Цвета кружатся и искрятся в его радужке, темные зрачки окружены лучами звездного света.

Я провожу большим пальцем под его левым глазом и не могу не поддаться гипнозу. Его глаза — это больше, чем просто глаза. Они полны возможностей, желаний, пристрастий. Если бы я смотрела на них достаточно долго, я бы утонула в них, переплывая из одной реальности в другую.

Его рот кривится, а глаза плотно закрываются.

— Нет, — шепчу я.

Его веки распахиваются в ответ на мой протест, и я снова бесконечно падаю.

— Это волшебство?

Интересно.

Он осторожно берет свою маску у меня из рук. Я хмурюсь, как и он.

— Что ты делаешь?

— Для меня слишком опасно оставлять маску без присмотра.

Прости.

Он прикладывает ее ко лбу, собираясь опустить на место, но я качаю головой.

— Я думала, ты хотел поцелуя, — говорю я, несмотря на войну, разгорающуюся в моем сердце.

Принц ухмыляется, затем наклоняется к моему уху.

— О, Зора, я хочу гораздо большего.

— Это правда? — я выдыхаю, когда он отстраняется и ловит меня своим бесконечным взглядом.

Ему удается натянуто кивнуть.

— А если бы я дала тебе больше? — спрашиваю я, прежде чем успеваю остановиться.

Хотя я не уверена, что хочу останавливаться. На самом деле, трепещущее чувство в моем животе вызвано не только поцелуем.

Его губы слегка приоткрываются в шоке, но он сохраняет невозмутимое выражение лица.

— Я не буду просить тебя о большем.

Я провожу пальцами по его щеке, и он прислоняется к моей ладони с усталым видом.

— Почему бы и нет?

— Зора, — произносит он, и каждый слог моего имени словно молитва слетает с его губ.

И черт возьми, мне это нравится.

Я опускаю руку к его груди, обводя указательным пальцем несколько его татуировок. Одна из них прямо над его сердцем выделяется для меня больше остальных, и мои пальцы снова и снова обводят ее странную форму.

У него перехватывает дыхание, и его рука накрывает мою, прижимая меня к его сердцу.

— У тебя почти вышло время, — говорю я ему, обнаруживая, что часть моего неповиновения еще при мне.

Он поднимает руку и обхватывает мое лицо, приподнимая меня на цыпочки, когда наклоняется. Он колеблется, у него перехватывает горло.

— Я не знаю, — внезапно признается он.

— Чего ты не знаешь? — спрашиваю я, мои губы почти касаются его.

Его лоб соприкасается с моим, и выражение его лица становится страдальческим.

— Я не знаю, смогу ли я пережить тебя, Зора Вайнер.

Я откидываюсь назад, ухмылка украшает мои губы. Я беру его за подбородок рукой.

— Не волнуйся, — говорю я ему, и моя ухмылка превращается в улыбку, — никто не переживет меня. Мне это нравится.

— Хм.

Он усмехается, и хотя раньше этот его звук раздражал меня, теперь он заставляет мои пальцы зарыться в его волосы.

— Черт возьми, поцелуй меня, — рычу я, отчаяние охватывает меня.

Он смеется, и галактика его глаз искрится.

— Все, что леди хочет, она получает, — размышляет он, наклоняясь ниже.

— Чертовски верно, — шепчу я, закрывая глаза. Я провожу рукой по его темным волосам.

Он стонет, и его губы прижимаются к моим.

Мое сердце грохочет в ушах, и жар пожирает меня изнутри, когда мои руки опускаются к его плечам. Я нащупываю его бицепсы, затем талию и — Боги, спасите меня — ощущаю острый v-образный изгиб его торса.

Его руки тоже блуждают, оставляя обжигающие линии на моей шее и блузке. Он срывает с меня сумку, отбрасывая ее в сторону.

Я хотела бы быть в чем угодно, только не в корсете с длинными рукавами, и внезапно я начинаю стонать ему в рот, надеясь передать именно это.

Принц толкается в меня, его руки скользят по моим изгибам, когда я, спотыкаясь, падаю на кровать. Я приземляюсь на задницу, но это только побуждает его поднять мои ноги.

Я обхватываю его ими, наши груди вздымаются, когда мы вдыхаем друг друга. Я стаскиваю с него жилет, и он помогает мне, стаскивая его со своих плеч и бросая на пол. Мой желудок переворачивается, когда голод превращает черты его лица в темные очертания, и я тянусь к его штанам, быстро расстегивая их.

Он снова встречает мои губы, заставляя меня остановиться, чтобы раздеть его, когда его язык проникает внутрь меня, пробуя на вкус каждый дюйм моего рта.

Желание во мне перерастает в невыносимый рев, и я отталкиваю его, чтобы встать, нуждаясь в контроле, чтобы получить именно то, что я хочу. Я не прерываю зрительный контакт, пока ослабляю шнурки корсета.

Принц запускает указательные пальцы в петли моих брюк и тянет их вниз, несмотря на то, что пуговица на них все еще на месте. Он рычит и дергает сильнее, заставляя пуговицу оторваться и со стуком упасть на пол.

Я расстегиваю свой последний шнурок и тянусь к…

— Зора, все в порядке? — из-за двери доносится голос Гретты. Мы оба замираем, огонь между нами мгновенно угасает.

Неподдельный шок прокатывается по мне, когда реальность погружается в реальность.

Я что, только что собиралась трахнуть Босса?

Мой разум сходит с ума от этой идеи, и мои щеки заливаются краской. Униженная, я поднимаю штаны, и мне быстро приходится надевать корсет. Я ослабила его настолько, что он был всего в нескольких секундах от того, чтобы спасть совсем.

Черт, черт, ЧЕРТ, как я могла позволить этому случиться?

Принц разделяет мое недоумение, его глаза широко раскрываются, когда он застегивает брюки и поднимает с пола жилет. Он с трудом сглатывает, оглядываясь в поисках своей маски, находит ее и быстро надевает на глаза. Магия иллюзии вспыхивает на его лице, прежде чем глаза снова становятся туманно-серыми.

— Зора? — снова спрашивает Гретта, на этот раз немного более отчаянно.

— У нас все в порядке, — выпаливаем мы с принцем в унисон.

Мы стоим там неловко, мы оба относительно собраны вместе, наши груди все еще вздымаются.

Он прочищает горло. Я прочищаю свое.

Он проводит рукой по волосам.

— Черт, — бормочет он.

— Черт, — соглашаюсь я.

— Это было… — пытается он.

— Глупо, — заканчиваю я.

Вспышка боли мелькает на его лице, но он расправляет плечи и кивает.

— Я, пожалуй, пойду. Я обнимаю себя.

Он оглядывает меня.

— Увидимся.

Больше не взглянув и не сказав ни слова, он рывком распахивает дверь и, протискиваясь мимо растерянной Гретты, мчится вниз по лестнице.

Я вздрагиваю, когда слышу, как хлопает входная дверь, и Гретта, прищурившись, смотрит на меня.

— Ты покраснела? — спрашивает она.

Я усмехаюсь и отмахиваюсь от нее, хватая свою сумку и надевая ее обратно.

— Мне пора на встречу.

Гретта загораживает дверной проем.

— Кто он?

— Никто.

Я пытаюсь протиснуться мимо нее.

— Зора, я все тебе рассказываю, — хнычет она.

— Да, а я рассказываю тебе самый минимум. Вот почему мы сработались, Гретта.

Я, наконец, танцую вокруг нее, но ее обиженный взгляд оленьих глаз заставляет меня остановиться в попытке вырваться. Я выдыхаю.

— Он Босс, о котором я собираю информацию для клиента. Глаза Гретты загораются.

— Звучит захватывающе, — затем она хмурится. — Я все испортила?

Я качаю головой.

— Нет, конечно, нет. На самом деле хорошо, что ты нас остановила.

— Остановила вас? — она шевелит бровями.

Мои щеки пылают, и я чертыхаюсь.

— Ага! — она взволнованно показывает на мое лицо. — Видишь, ты покраснела.

— Я ухожу, — решительно заявляю я и спускаюсь по лестнице. — И я не краснею, — ворчу я, открывая входную дверь.

— Как его зовут? — кричит она мне вслед, догоняя меня вниз по лестнице.

Я машу на прощание и выбегаю на улицу, растворяясь в толпе,

прежде чем она успевает меня догнать. Я делаю вдох и произношу беззвучную благодарственную молитву, прежде чем мой разум наполняется ужасом.

Я поцеловалась с боссом. Я прикусываю губу.

Не из-за работы. Не из-за крови.

Я вытираю пот с затылка и морщусь.

Я намеренно поцеловала Босса, и…

Я отрицательно качаю головой, мое лицо недовольно морщится.

И я хочу сделать это снова.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Я колеблюсь возле жилища Чудовища, Феликс за моей спиной. Я продала свое платье, оставив себе только то, что подарила Грэтта, и съела кусок хлеба по дороге сюда, но теперь мой желудок сжимается так сильно, что я готова его разорвать.

Мой разум воспроизводит момент, проведенный вместе с принцем, и я прикусываю язык. Сильно.

Больше этого не повторится.

Чудовище, наконец, замечает мое присутствие, его глаза отрываются от блокнота на коленях, его темно-синяя маска плотно застегнута.

— И менее чем через двадцать четыре часа она здесь, — его лицо расплывается в улыбке. — Я полагаю, у тебя есть то, что я хочу.

Я киваю и прохожу дальше в комнату.

— Они читают нити.

Чудовище складывает руки на груди.

— Объясни.

— Они предлагают узнать о прошлом людей, — я провожу языком между зубами, затем чешу затылок. — Они помогают людям.

Выражение лица Чудовища мрачнеет.

— И это все?

Нет.

Я ерзаю.

Сколько зацепок я могла бы получить, описав, как выглядел принц под своей маской?

Мое сердце бьется быстрее, тихий голосок в глубине моей головы умоляет меня не делать этого. Я хмурюсь.

— Это то, что они делают.

Чудовище откидывается на спинку стула.

— Очень хорошо, — он смотрит в камин. — Я надеялся, что у них будет продукт, который я мог бы легко заменить, склонив чашу весов в свою пользу. Этого, однако, никто не ожидал. Мне нужно, чтобы они исчезли.

— Исчезли? — я выпаливаю, и скручиваю пальцы вместе.

Возьми себя в руки.

— Да, я понимаю, что говорил тебе оставить их невредимыми, но я передумал.

Чудовище переводит взгляд на меня.

— Я хочу, чтобы они были мертвы к завтрашнему вечеру.

Я киваю. Я почти открываю свой большой рот, чтобы сказать, что могу сделать это раньше, но я колеблюсь.

Могу ли я убить принца?

Я с дискомфортом переминаюсь с ноги на ногу.

В коридоре звякают цепи, и я обращаю на них свое внимание. Мое дыхание застревает у меня в горле, когда входит вереница молодых девушек, кандалы змеятся у них между лодыжек и не дают им убежать. Они нечеловечески худые, их ребра просвечивают сквозь такую тонкую одежду, что видны соски.

Желчь подкатывает к моему горлу.

— Значит, это правда, — бормочу я. — Ты продаешь людей.

Я не хочу, чтобы кто-нибудь меня услышал, но я подпрыгиваю, когда дыхание Чудовища щекочет мне плечо.

— Я не уверен насчет номера пять. Что ты думаешь? — спрашивает он.

Мой взгляд падает на цифры, приколотые к груди каждой девушки, и я содрогаюсь. Когда-то давно я предотвратила эту самую судьбу для себя. Мне было суждено стать «пятым номером», и вот я ничего не делаю, чтобы помочь этим бедным девочкам.

Я скрежещу зубами, а пальцы тянутся к ножу, пристегнутому к поясу.

— Я не тот враг, которого ты хотела бы иметь, Зора, — рычит Чудовище, уловив мое движение.

— Что ты собираешься с ними делать? — спрашиваю я отстраненным голосом, поскольку внутри меня воюют две версии меня самой, — та, которая хочет освободить этих девушек, как я когда- то сделала для себя, и та, которой нужно сохранить хорошие отношения с Чудовищем, чтобы я могла найти своего брата.

— Завтра вечером я сопровожу их в Подполье.

Чудовище подходит к девушкам и разглядывает каждую из них. Я отвожу взгляд, не в силах скрыть свое отвращение.

— Сделай это, пока меня здесь нет, — выдавливаю я. Чудовище свирепо смотрит на меня.

— Это звучит очень похоже на требование.

— Так и есть, — говорю я и вздергиваю подбородок.

Пошел он и его бизнес.

Чудовище делает большой шаг ко мне, пристально глядя на меня из-под своей маски.

Я съеживаюсь от желания, которое вижу в его глазах, и немедленно делаю шаг назад, но он хватает меня за запястье. Дикое рычание царапает мое горло.

— Убери от меня свою руку. Он усиливает хватку.

— Интересно, сколько нитей? — начинает он и поднимает свободную руку, чтобы коснуться пряди моих волос.

Он аккуратно наматывает их на палец и дергает вниз.

Я задыхаюсь от боли и рычу, когда его вожделение усиливается.

— Сколько нитей для чего?

Я тянусь за своим клинком, на этот раз без колебаний, но Феликс заполняет пространство рядом со мной, размахивая мечом.

Гребаный чертов ад.

— Сколько нитей потребуется тебе, чтобы прогнуться перед Роялистом, Зора, — бормочет он.

— Свинья, отвали от меня, — шиплю я и решительно отстраняюсь. Я вытаскиваю нож, а Феликс обнажает меч.

Чудовище поднимает руку, показывая Феликсу подождать.

— Я бизнесмен, Зора. Если я вижу дорогую шлюху, я забираю ее себе на продажу. Ты бы выручила мне бешеное состояние, и я бы даже позволил тебе оставить себе процент.

— Я не продаюсь и никогда не буду продаваться, — говорю я, и в моих словах нарастает жар.

Чудовище окидывает взглядом мое тело.

— Позор.

Мой желудок сжимается от ярости.

— Ты собираешься назвать мне имя убийцы моих родителей?

— О, он их не убивал. Он просто мог бы указать тебе правильное направление.

Чудовище проскальзывает мимо меня к своему креслу, открывает фляжку на приставном столике и делает глоток.

— Он единственный человек, оставшийся в живых после падения последнего режима, во всяком случае, не считая Наследника — и я не вижу Кристена Эстала в пределах твоей досягаемости.

Если только я не добьюсь его руки.

Так думаю я, внезапно придя в восторг от того, что утаила этот маленький лакомый кусочек от Чудовища.

— Кто он? — спрашиваю я, мой гнев душит волнение, нарастающее в груди.

Вот и все. Ответ. Наконец-то.

— Его зовут Тейлис, — говорит Чудовище со скучающим выражением лица, опускаясь в свое кресло.

Мое возбуждение постепенно затихает.

— Тейлис? Ты уверен?

— Я всегда уверен.

Я недоверчиво качаю головой.

— Ты свободна.

Чудовище кладет свой блокнот обратно на колени, его внимание покидает меня.

Я поворачиваюсь, чтобы уйти, мое сердце колотится где-то в горле, когда я заставляю себя протиснуться мимо девушек в цепях.

Может быть, я могу что-нибудь сделать.

Я втягиваю воздух.

Но по одной проблеме за раз.

Я спускаюсь по лестнице и вливаюсь в уличный поток снаружи.

Солнце садится, и улицы оживляются от продавцов. Я замечаю Гретту с ее тележкой с цветами, но иду в другую сторону. Я знаю, что она задаст мне еще несколько вопросов о Принце, и в данный момент я не могу их переварить.

Мой взгляд скользит по переполненным улицам, пока я ищу Тейлиса.

Как я упустила это совпадение?

Я чешу лоб. Я знала, что Тейлис был частью королевского двора, и все же мне удалось не связать воедино ни одной точки.

Так он узнал меня в первую ночь?

Мой желудок сжимается при этой мысли. Он знал мое имя, и теперь я знаю, что это потому, что он помог разрушить мою жизнь.

Я продолжаю безрезультатно прочесывать улицы и сажусь на случайную ступеньку крыльца. В Гронеме есть несколько кварталов с разными улицами, но район Рынка — самая многолюдная часть. Если бы мне пришлось гадать, Тейлис в какой-то момент появится. Мне просто нужно подождать.

Что я вообще собираюсь делать?

Чей-то голос придирается ко мне, и мои пальцы сжимаются на клинке.

Убить его. Мне нужно убить его.

Я опираюсь локтями на колени.

Мучать его, добиваясь ответов, которые мне нужны, а затем убить.

Проходит два часа, солнце давно зашло, прежде чем я решаю попробовать что-нибудь еще. Тейлис — закадычный друг Принца и Принцессы, и хотя я скорее перережу себе горло, чем снова увижу Принца сегодня, это не может ждать.

Я опускаю руку к своей сумке и достаю платье, подаренное мне Греттой. Я провожу большим пальцем по мягкой ткани и морщусь, когда моя стратегическая сторона выходит вперед, вытесняя разум ящерицы.

Я профессионал, и у меня все еще есть работа, которую нужно завершить. Я не могу убить Тейлиса, а затем ожидать, что смогу подобраться к принцу и принцессе.

Убери их, потом разберись с Тейлисом.

Я иду в переулок и переодеваюсь в платье, оставляя сумку и одежду за старым ящиком. Я переобуваюсь в последнюю очередь, благодарная Гретте за то, что она не выбросила мои туфли на шпильках. Я не заморачиваюсь с украшениями, поскольку одной из сережек у меня нет, а на ожерелье порвана цепочка. Я прикусываю губу от удовольствия, прежде чем направиться в местную баню, чтобы намочить водой волосы и уложить в аккуратную линию за ушами. Я смываю немного подводки для глаз, очищая лицо настолько, чтобы выглядеть максимально невинно, но в то же время полностью собой.

Сегодня я — убийца.

Я выхожу обратно на улицу, зигзагами пробираюсь сквозь толпу, направляясь к одному из наиболее известных входов в подпольное кафе Зеркало. Это крупная сеть, которая работает по всем королевствам Зеркал, доминируя на рынке кофеина, но не потому, что он вкусный. Для большинства все дело во впечатлениях.

Я прохожу через невзрачную витрину магазина и попадаю в коридор, заставленный зеркалами. Где-то в этом лабиринте отражений находится стойка с бариста.

Где-то в глубине черный занавес зовет меня по имени.

Я следую своему инстинкту, занавесу в Подполье, стремящемуся соединиться с моими желаниями. Магия входа притягивает меня ближе, и вскоре я стою в конце узкого коридора, мое красное платье разбросано вокруг меня среди осколков зеркал, образуя странную мозаику. Черная занавеска задергивается на самой дальней стене, и я закрываю глаза, подходя ближе.

«Месть» и «Ложь», мой разум в отчаянии взывает к магии. Я жду знакомого свиста, с которым мое тело засасывает в Подполье, но магия не действует.

Нахмурившись, я резко открываю глаза, чувствуя, как магия штор проникает сквозь меня и цепляется за что-то в груди. Свернувшееся калачиком ощущение, что меня почти уничтожили. Затем магия перемещается в место в глубине меня, место, наполненное желанием. Магия окутывает это чувство и притягивает его.

— Похоть, — выдыхаю я, слово вырывается у меня из горла.

Волшебство тут же уносит меня прочь, и я успокаиваюсь, когда меня окружает клубная музыка. Я провожу рукой по горлу, переход оставляет меня неуверенной в том, должна ли я продолжать свою работу сегодня вечером. Очевидно, я хочу Принца. Я хочу его настолько, что он каким-то образом стал моим пропуском в единственное место, которое я всегда могла свободно посещать.

Я не могу убить его.

Так думаю я, и ужас сжимает мое горло, как поводок.

Я позволяю людям на танцполе толкать меня, и пробираюсь сквозь толпу, мягко покачивая бедрами, чтобы меня не затоптали.

У меня есть время до завтрашней ночи, чтобы убить их и удовлетворить Чудовище, и хотя я хочу получить от Тейлиса то, что мне нужно, как можно скорее, с этим придется подождать.

Сегодня вечером мне нужно избавиться от этого чувства.

Решила я и направляюсь к бару, заказывая два шота.

Я выпиваю их и осматриваю танцпол. Большинство людей танцуют парами, но группа друзей недалеко от центра клуба выделяется. Один высокий, красивый — достаточно хорош.

Я заказываю и выпиваю еще одну порцию, прежде чем протискиваюсь вперед. Я хватаю парня за локоть, и он удивленно смотрит на меня сверху вниз.

— Потанцуй со мной, — приказываю я, но напряжение покидает мой голос, когда алкоголь начинает действовать.

Он окидывает меня пристальным взглядом, затем с улыбкой обнимает рукой за талию.

Мы двигаемся вместе, мое сердце колотится в такт ритму. Я запрокидываю голову, поднимаю руки и чувствую, как басы пробегают по моей коже. Он поворачивает меня, и я чувствую его возбуждение у своей талии, мое сердце начинает бешено колотиться.

Я хватаю его за руку и тащу из основной толпы в темный уголок.

Две другие пары там уже заявили о своих желаниях, сбросив одежду, но я предпочитаю не обращать на это внимания, проводя руками по его груди.

Он распускает бретельки моего платья, и я дрожу, когда хватаю его за шею и притягиваю к своим губам.

Я стону, когда его язык встречается с моим, и мое тело напрягается, когда передо мной проносятся образы Принца, того, как его рот ощущался бесконечно лучше, чем этот.

Парень случайно прикусывает мою губу, и я отступаю. Я смотрю на него, когда из раны вытекает кровь.

Он не извиняется. Вместо этого он просто снова хватает меня, и его грязные руки ощупывают мои бока и грудь с таким неуважением, что мне становится дурно.

Гребаный ад.

Я отталкиваю его от себя и спешу прочь, на ходу подтягивая бретельки и пригибая голову, чтобы пробраться сквозь толпу. Я подпрыгиваю, когда его твердая рука ложится мне на плечо.

— Эй, — кричит он сквозь музыку. — Вернись.

Я оборачиваюсь, мое лицо искажается от отвращения.

— С меня хватит. Двигайся дальше.

Он продолжает держать меня за плечо и притягивает к себе.

— Не ломайся. Все как раз начинало становиться интересным.

— Ты прав.

Я опускаю руку и задираю платье, чтобы показать кобуру на бедре, все мои красивые, великолепные ножи блестят в свете стробоскопов.

— Если ты не уберешь от меня свою руку, то все станет еще интереснее.

Его глаза расширяются при виде моих клинков, и он облизывает губы.

— О, эм…

— Пока.

Я топаю прочь, почти пробивая шпильками пол. Я никогда в жизни не была так сексуально не удовлетворена. Обычно быстрого секса в темном углу достаточно, чтобы остудить меня, но сейчас мой глупый мозг думает, что мне нужен конкретный человек, который мог бы удовлетворить меня.

Я выхожу из клуба через ближайший выход и попадаю в лабиринт туннелей. Карт Подполья нет, а магия сочится из земляных стен. Весь смысл в том, чтобы заблудиться, и забрести именно туда, где тебе нужно быть. Обычно, когда я иду в противоположном направлении, стены притягивают меня. Мне просто не нравится идея когда-либо давать Судьбе поблажки. Однако сегодня вечером я надеюсь, что стены приведут меня к облегчению.

Дайте мне кого-нибудь погорячее, чем Принц.

Умоляю я стены, проводя пальцами по их прверности.

Но дело не только в том, что он сексуальный, не так ли, Зора?

Ты что-то чувствуешь с ним.

Снова говорит этот глупый голос, который, должно быть, исходит из моего сердца.

— Да пошел ты нахуй, — ворчу я, затем замолкаю при звуке карабкающихся шагов впереди.

Я крадусь за следующий угол и вжимаюсь в тень, мои глаза расширяются, а мозг проклинает каждую гребаную звезду.

Потому что там стоит Принц. На нем нет ничего, кроме брюк, модельных туфель и маски, его темные волосы взъерошены, а по щеке стекает кровь.

Мое сердце замирает при виде его травмы, и я провожаю взглядом его подтянутый торс, где вдоль ребер начали образовываться синяки.

Его сестра, Принцесса, находится в таком же плохом состоянии: глубокая рана на бицепсе и светло-голубое платье в пятнах крови. Между ними стоит Тейлис, и я судорожно втягиваю воздух.

Его лицо неузнаваемо, оно превратилось в кровавое месиво и опухло. Он падает между Принцем и Принцессой, бессвязно постанывая, пытаясь остаться в сознании.

— Просто держи глаза открытыми, — воркует Принцесса, проводя пальцами по затылку Тейлиса.

— У меня номер недалеко отсюда, — объясняет Принц и кивает в сторону туннеля, встроенного в одну из стен, по всей длине которого расположены волшебные двери, которые открываются только для их владельцев, одна из них ведёт к мотелю. Давай, Тейлз, — ворчит он, поднимая вес своего друга.

Тейлз?

Невероятно нелепое фырканье пытается вырваться у меня, но я сдерживаюсь, серьезность происходящего эхом отдается во мне. Если Тейлис умрет, у меня не будет никаких зацепок по поводу смерти моих родителей или того, где может быть мой брат.

Я раскрываю себя в одно мгновение, быстро направляясь к Тейлису.

— Зора? — Принц замирает, когда видит меня, и, клянусь, на его шее появляется румянец. Он сглатывает и смотрит мне за спину. — Ты следила за нами?

Я опускаюсь на колени перед Тейлисом и осматриваю его раны.

— Ему нужно целебное зелье. У тебя есть? — я поднимаю взгляд и вижу, что Принц наклоняется ближе ко мне, его лицо наклонено к моему, фальшивый серый цвет его глаз оживает.

У меня перехватывает дыхание, и я не могу пошевелиться. Я не могу отвести взгляд. И я ненавижу, что он имеет надо мной такую власть, но ничего не могу с собой поделать, когда все мое внимание переключается на порез на его щеке.

Я протягиваю руку и слегка касаюсь нижней части, стирая кровь, чтобы получше рассмотреть ее.

Он наклоняется навстречу моим прикосновениям, его дыхание становится поверхностным, как будто он тоже это чувствует. Эта странная магнетическая связь между нами.

Принцесса прочищает горло и нетерпеливо притопывает ногой.

— Не могли бы вы потрахаться в другой раз? Тейлис умирает.

Мы оба отстраняемся друг от друга, и меня охватывает смущение, когда я поворачиваюсь обратно к Тейлису. Я проверяю его пульс, он слабый. Слишком слабый.

— Ему нужно целебное зелье прямо сейчас, — настаиваю я, переводя взгляд с одного на другого.

— У меня есть, — говорит Принц. — Сюда.

Он подбегает к одной из волшебных дверей мотеля и прикладывает к ней ладонь. Дверь распахивается, и он подпирает ее стулом, чтобы она не закрылась.

— Отнеси его в кровать. Я вернусь.

Не сказав больше ни слова, он отворачивается и убегает по туннелю.

Мы с Принцессой тяжело дышим, когда несем Тейлиса на кровать, бросая его грудой сломанных костей на одеяло. Она мчится в большую ванную слева от кровати и смачивает ткань, прежде чем вернуться и промыть его раны.

Я шарю по ящикам в поисках иголки и нитки, мне нужно зашить большую рану на бицепсе Принцессы, пока она постоянно моргает и борется с болью.

— Что ты делаешь? — она шипит. — Прекрати шпионить. Я усмехаюсь.

— Я пытаюсь тебе помочь.

— Тогда прекрати.

Я поворачиваюсь к ней лицом, сжимая кулаки.

— Ты теряешь слишком много крови.

Я оглядываюсь и замечаю рубашку, висящую на спинке стула. Я хватаю ее и подхожу к ней, накидывая ей на руку, прежде чем она успевает запротестовать.

Она поджимает губы, но сосредотачивается на ранах Тейлиса, усмехаясь, когда я туго затягиваю рубашку на ее руке.

— Спасибо, — ворчит она.

Я отступаю назад и делаю глубокий вдох.

— Что с ним случилось? Она качает головой.

— Мы не знаем. Он тоже не знал. Я хмурю брови.

— Что?

Принцесса хмурится.

— Он не помнит. Должно быть, в какой-то момент они сильно ударили его по голове. Они и с нами неплохо разделались. Шестеро мужчин. Может быть, закадычные друзья другого Босса, но мы не уверены.

Я хмурюсь и скрещиваю руки на груди. Не может быть совпадением, что моя единственная зацепка о том, где может быть мой брат, теперь разбита в пух и прах.

Это сделал Чудовище?

Ботинки стучат по асфальту в туннеле, и мгновение спустя появляется принц с бутылкой в руке. Его грудь вздымается, на ней блестят капельки пота.

Я заставляю себя смотреть в пол. Куда угодно. Куда угодно.

— Я нашел, — говорит он, захлопывая дверь и направляясь к кровати.

Он помогает поднять Тейлиса, затем приоткрывает рот своего друга и насильно вливает зелье.

— Пей, Тейлз, — шепчет Принц.

Тейлису удается сделать глоток, потом еще один, и после трех глотков он забирает бутылку из рук принца и выпивает ее содержимое. Его опухшие глаза закрыты, но ему удается мрачно улыбнуться.

— Смерть почти добилась своего, заявив на меня права. К несчастью, у меня есть два человека, достаточно глупых, чтобы стать моей семьей.

Принц и Принцесса оба смеются над этим, хотя и без особого энтузиазма. Они обмениваются взглядами, их взгляды устремляются на меня, затем Принцесса наклоняется к уху Тейлиса и что-то шепчет.

Он выпрямляется.

— Зора, ты помогла спасти меня? После твоей красочной маленькой речи?

Принц с любопытством приподнимает бровь, и я удивляюсь, что Тейлис не проболтался ни одному из них о том, какой грубой я была.

Я прочищаю горло.

— Ты нужен мне живым.

При моих словах воздух наполняется гулом напряжения, оба Босса немедленно настораживаются.

— Зачем? — Принц огрызается, оскал омрачает его черты.

Он кладет руку на плечи Тейлиса, так защищая его, что я понимаю, что совершила ошибку. Тейлис для этих Боссов больше, чем закадычный друг. Возможно, он для них именно тот, кем он признал их: семья.

Я роюсь в памяти, пытаясь вспомнить, были ли у знаменитого

Рассказчика, отвергнутого судом, братья или сестры.

— Начинай говорить.

Принцесса делает шаг ко мне, в ее голосе звучит угроза. Мои мышцы сжимаются, и я вздергиваю подбородок.

— Мне сообщили, что Тейлис располагает необходимой мне информацией. Я бы хотела допросить его.

Потом убить его, если он был замешан в этом деле.

— Он не в том состоянии, чтобы задавать ему вопросы, — отвечает она. — На самом деле, тебе лучше уйти.

Я скрещиваю руки на груди.

— Нет, этого не будет. Он — моя единственная зацепка, и, видя, что кто-то явно хочет его смерти, я не упущу его из виду.

— Ты уходишь, — говорит она, и ее слова настолько окончательны, что разносятся по всей комнате.

Я расправляю плечи.

— Тебе придется заставить меня.

Принцесса заливается смехом. Она сокращает расстояние между нами, ее рост заставляет меня посмотреть на нее снизу вверх. Ее взгляд скользит по моему платью, и она с рычанием теребит ткань между пальцами.

— Хорошо, — соглашается она и обхватывает свободной рукой мое горло.

Я задыхаюсь от удивления, мое внимание было приковано к моему платью — именно так, как она хотела. Я вырываюсь из ее хватки, затем пытаюсь сунуть руку под юбку за клинком, но она сжимает его слишком крепко.

— Хватит, — предупреждающе рычит Принц.

Он поворачивается в мою сторону и встречается взглядом со своей сестрой.

— Убери от нее свою гребаную руку.

Принцесса стискивает зубы и поднимает другую руку, сжимая меня так сильно, что я начинаю видеть точки.

Я моргаю, хватая ртом воздух, держусь за ее руки.

Она дьявольски ухмыляется мне, но в тот момент, когда на ее лице появляется улыбка, она быстро стирается, поскольку ее брат наваливается на нее локтями, требуя, чтобы она отпустила меня, а она яростно шипит.

Я падаю на колени, судорожно хватая ртом воздух.

Принц хватает сестру за волосы и откидывает ее голову назад, заставляя встретиться с ним взглядом.

— Ты никогда не прикоснешься к ней таким образом снова. Мне все равно, что ты моей крови. Я скорее вырву сердце из твоей груди, чем позволю тебе причинить ей боль. Ты понимаешь?

Губы его сестры приоткрываются в шоке, прежде чем в ее глазах за маской вспыхивает боль.

— Ты поставишь на карту жизнь Тейлиса?

Принц отпускает ее волосы и делает шаг назад. Он поджимает губы, его глаза умоляюще смотрят на сестру.

Они молча общаются, прежде чем он поворачивается ко мне.

Я остаюсь на полу, все еще слишком ошеломленная, чтобы подняться на ноги, и злюсь на себя за то, что позволила принцессе получить такое преимущество.