Вульфен

Глава 4

Кон, не знал, на кого он был сильнее зол: на себя или Блейна. Он не должен был целовать Данику — не перед другими, что-то было в ней, что заставляло его лезть на стену, и он видел, что не одинок в этом. Они хотели ее, даже Блейн, независимо от того, насколько он боролся с влечением. Он видел, что так и было.

«Пусть, — думал он с досадой. — Если Блейн столь гордиться своим происхождением, то не станет рассматривать „загрязнение“ его потомства человеческой кровью, тем лучше. Он будет держать свои руки подальше от Даники и ему не придется убивать этого ублюдка».

Он был доволен этой его особенностью, даже притом, что он никогда не сможет претендовать на королевскую кровь Блейна Шевалье.

Просто до него не доходило, почему нельзя устроить дикую шумную возню с человеческой женщиной.

Ему было наплевать. Его никогда особо не заботили что законы совета не одобряли этого, хоть это было простым времяпрепровождением, но это было до того, как он встретил Данику. Даника, по какой-то причине, изменила все вещи вокруг, как никто другой. Это было не так, как будто он никогда не встречал женщину, которой был бы мгновенно увлечен. Так у него было довольно часто. Но разница была существенной.

Из всех женщин, которых он встречал, к которым он чувствовал мгновенное желание, ни одна не вызывала таких чувств, как будто он пробил кирпичную стену, и ощутил ветер. Ни одна из них не заставляла его проглотить язык, отчего он чувствовал себя глупым ребенком, ощущая всю глупость своих поступков.

Ему понравилось держать ее в руках, целуя ее, пока она не стала слабеть, смягчаться и гореть.

«Надо было удержаться, не целовать ее — подумал он раздраженно, — потому что теперь у них гораздо больше проблем, из-за отвлечения, что означает рисковать миссией, и он на самом деле знал это». Ему ни к чему было напоминание, этого придурка Блейна, чтобы сказать ему, что это опасная ситуация, которая требует трезвую голову и абсолютную концентрацию.

От него не ускользнуло, что потакание прихотям может стать последней каплей для других. Прямо сейчас, между Блейном, советом, и своим собственным здравым смыслом, они пытались сохранить равновесие, трезвые головы и сосредоточиться на том, зачем сюда приехали. Один намек, что он залез в этот сладкий маленький горшочек меда и другие, тоже набросятся на нее.

Он был не против борьбы. Его не волновало, где он был, занимая второе место, но прежде он не противостоял стае альф, и ему не нравилась идея проиграть, если это означало, что кто-то другой мог бы уйти с Даникой.

Лучше просто держаться рядом на расстоянии и ждать. Когда миссия будет окончена, они разойдутся и каждый вернется к своим стаям.

Возможно, он тоже уедет, но не прежде, чем полностью исследует все, что Даника может предложить, чтобы спокойно выбросить ее из головы.

Блейн перевел на Кона раздраженный взгляд и почувствовал его гнев в стеклянных глазах, задумчивое лицо, далекий взгляд, который становился таким всякий раз, когда тот был в ступоре больше пяти минут.

Даника была безумием, из-за которого они все погибнут, думал он мрачно.

Казалось, что было бы лучше, сделай они то, что было у них на уме и затем выбросить ее из головы.

Прежде всего, он чертовски хорошо знал, что так не будет, не могло быть все так просто. Если могло быть, то он предложил бы именно это. Проблема состояла в том, что он не хотел делиться, и был довольно уверен, что и остальные не сильно желали этого. Кон был единственный, кто открыто бросил ему вызов в отношении Даники, он думал, что все сводиться к тому, что Джаред и Дакота не сильно от него отставали, но не был готов поспорить, что Ксавье останется в стороне от борьбы.

Они не могли позволить себе надеяться, что территориальность не пнёт одного из них, когда кто-то решит получить немного удовольствия потрахаться, тогда они будут слишком заняты борьбой между собой, чтобы заботиться о деле, из-за которого их сюда послали.

Он думал, что, скорее всего это закончиться дракой, хотя не обязательно, потому что они не смогут противостоять друг другу, когда уже сделают решающий шаг, но он должен был признать, что такая возможность есть, как только начал проявляться не здоровый интерес к ней. Даже если этого не могло быть, тем не менее, факт остается фактом, они лидеры стай — альфы, что означает, что им свойственно чувство собственничества. Очень вероятно, что каждый из них хочет удовлетворить с ней свои неотложные потребности. Они должны выстоять, а то их интерес закончиться соревнованием, чтобы узнать, как выразилась Даника, кто из них является главной собакой.

Он понял ход мыслей совета, когда они послали пятерых вместо одного альфы с его подручными. Сообщения были неясными. Никто не имел четкого представления, почем ситуация вышла за рамки «очень плохой». Отсутствие одного лидера и его стаи на их территории могло создать ещё больше проблем. Кроме того, он предположил, что они нуждались в силе и коллективной стратегии Альф чтобы решить проблему, с которой они никогда не сталкивались прежде.

Очевидно, совет не предполагал, что альфы не подчинялись чужим приказам, что само по себе могло вызвать проблемы. Или может они думали, что они смогу преодолеть свои естественные инстинкты для общего блага?

Он считал, что пока все более или менее понятно, хотя не исключал возможность инстинктивной борьбы между ними за лидерство. Это обязательно случится, так или иначе. Появление Даники в этом уравнении практически гарантировало это.

Но опять же, никто не ожидал, что доктор Дан Уитни, действительно Даника Уитни, хотя был уверен, что если бы в совете даже знали об этом, не просчитали бы это проблемой. Она — человек, обычно этого достаточно, чтобы устранить любой интерес вулфен мужчины.

Он был сбит с толку этим. Она симпатична, но если смотреть объективно, что было чертовски сложно, ее было трудно назвать потрясающе-красивой. У нее были возбуждающе красивые сиськи, славная задница — которая была, близка к идеалу, он признал, действительно практически идеальная.

Она была умна, но ни один из них особенно не заинтересовался ее мозгами и, хотя он лично отдавал предпочтение интеллектуальным женщинам, у него не было гребаной подсказки, умна она или нет, когда он чувствовал воздействие ее привлекательности.

Он поймал себя на не очень приятно мысли, что не собирается искать в Данике недостатки, что делает проблему еще хуже. Она привлекала его физически, но как быть, если у нее раздражающий голос, или смех, склонность к нытью. Может она из тех, кто постоянно треплет языком, так что он не смог бы игнорировать ее, или у нее противный характер — любое из этих качеств могло заслонить ее привлекательность и устранить проблему. Он никого из них не знал хорошо, чтобы знать их личные вкусы в женщинах. Возможно, как только их члены становились твердыми, они сразу становились глухими и слепыми к остальному, но он знал, что не мог иметь дело с женщиной, которая раздражала его вне спальни.

Именно из-за этого у него до сих пор не было пары. Он предположил, что у других была та же проблема. Не было проблемой затащить в постель любое количество женщин, удовольствие разнообразия лишало желания соглашаться на постоянного партнера, как и полная нехватка терпимости к тем же самым постельным партнерам, как только они изливали в них свое семя. Спаривание могло не быть постоянным, но несколько лет ада могли ощущаться вечностью, и он не чувствовал потребности размножаться достаточно сильной, чтобы рискнуть связаться с женщиной, от которой он не мог избавиться достаточно быстро.

Нахмурившись от своих мыслей, он решил выбросить их из головы и сосредоточился на отделении людей от оборотней, так как прихожане заходили в часовню.

— Сколько насчитал?, — спросил он Кона, когда дверь закрылась за последним посетителем.

Кон виновато покраснел.

— Я думал, ты считаешь.

Сбрасывая со счетов его собственный дискомфорт Блейн холодно посмотрел на Кона.

— Я считал. Просто хотел сверить числа.

Кон кивнул, хмурясь от сильного перенапряжения за последние несколько минут.

— Ровно дюжина…, включая проповедника.

Блейн сжал губы с досадой.

— Я посчитал проповедника за оборотня.

Глаза Кона расширились.

— Я не был достаточно близко, чтобы проверить.

— Он пожал тебе руку, — сухо сказал Блейн.

— Это был проповедник?, — неловко спросил Кон. — О, да. Я насчитал дюжину, исключая проповедника.

Блейн сердито зарычал.

— Я тоже не смотрел, проклятье. Мы должны оставаться здесь, пока они не выйдут.

— Вот дерьмо!, — Кон воскликнул с отвращением. — Я голоден. Я чертовки не хочу ждать, а затем считать их до ужина, когда проповедник выпустит их.

— Это верно, — сказал Блейн глубокомысленно. — Черт! Давай войдем и пересчитаем внутри. Мы могли пропустить кого-то. Когда дерьмо попадет на вентилятор, все равно они узнают об этом по любому.

Они встретились с Ксавье, Джаредом и Дакотой, как договаривались, через полчаса. Дакота, которому выпало следить за самой маленькой церковью, ждал когда они прибудут. Ксавье и Джаред пришли вскоре после них.

— Я насчитал тридцать пять, — сообщил Дакота, когда официантка приняла заказ и ушла снова.

— Сорок-пятьдесят, — сказал Джаред.

Блейн посмотрел на него.

— Что? Они нихера еще не изменялись. Вы знаете не хуже меня, что запах еще не так силен, пока они не изменились. К тому же оборотни, трущиеся среди людей, путают следы запахом.

— Можно было подойти ближе, если ты был не уверен, — указал Блейн. — Кон и я насчитали сорок восемь точно.

Джаред и Ксавье взглянули на него с упреком, но проглотили свои возражения.

— Так, мы говорим о возможной сотне. Сколько жителей в этом городке?

— На знаке при въезде в город написано, что в пределах тысячи, но как по мне, это устарелые данные. Я считаю, что с годами количество уменьшилось, с тех пор как были написаны те данные, но это только предположение, — сказал Блейн.

— Это просто догадка, — сказал Джаред с отвращением. — Так показалось мне, еще в церкви. Половина мест были пусты, и мы не знаем, нормально это или нет.

— У меня тоже самое. — Вставил Дакота. — Хотя, все были какими-то возбужденными. Я думаю, что многие остались дома, потому что знают, что что-то происходит, даже если не могут понять что именно.

Блейн усмехнулся.

— Это может объяснить пустынные субботние улицы, когда они наоборот должны быть забиты народом. Так что пока мы рассчитываем в пределах ста, которые не были заражены, возможно, их больше, но они слишком напуганы, чтобы выйти. Все происходит именно так, как и боялся совет, люди не должны знать о вулфенах или оборотнях, мы должны придумать что-то, чтобы они верили в ложную безопасность и продолжать защищать не инфицированных.

— Биологическая опасность?, — немного неуверенно спросил Джаред. — Я не уверен, что можно убедить в этом людей в таком месте.

Блейн удивленно посмотрел на него, но он рассмотрел достоинства этого предложения.

— Я могу гарантировать, что они не настолько отрезаны от мира, чтобы не слышать о террористах, — парировал Блейн. — В это будет легче поверить, чем в правду, но я сомневаюсь, что они ощущают себя достаточно значимыми, чтобы быть целью. Кроме того, этим можно будет объяснить некоторые странные вещи, которые они заметили — что многие люди ведут себя «необычно».

— Это может создать панику, — сказал Дакота. — Нельзя ли как-нибудь «потише».

— Мы уже согласились, что нет никакого способа уладить все тихо, как хотел совет. Их слишком много. Если мы будем осторожны, то сможем сдерживать панику только здесь, тем не менее, я думаю, что это хорошо послужит целям совета, даже если выйдет из-под контроля. Они будут довольны, что история не имеет никакого отношения к вулфенам, — сказал Блейн.

— Вспышка какой-нибудь редкой болезни или загрязнение подземных вод вызвало бы меньше шума, — сказал Ксавье.

Блейн пожал плечами.

— В действительности, мы не должны говорить им, что мы ищем. Можем позволить их воображению сделать остальное. Нам нужно получить официальное разрешение, должностной автомобиль, специальные костюмы и оборудование, чтобы выглядеть достаточно убедительно, чтобы никому в голову не пришло нас проверять. Мы находим достаточно большое место, и надежное, чтобы охранять людей, «изолировать» надо всех не зараженных. После превращения мы сможем объяснить любую смерть, как результат бунтов, либо болезни.

— Мы собираемся держать в своих руках весь процесс превращения, но это может взбесить отступников, которые начали эту неразбериху. Как только мы позаботимся о них, я не думаю, что у нас будут большие проблемы с запугиванием остальных. Для них нет пути назад. Мы должны будем объяснить им, что их ждет, рассказать о племенных законах, сделать так, чтобы они выбрали лидера, пока совет, не решит, кого назначить ответственным на эту территорию.

— Даника может быть проблемой, — сказал Кон.

— Она уже проблема, — согласился Блейн. — Мы не может позволить себе отвлекаться.

Кон немного покраснел.

— Я имел в виду, что она будет знать, что это уловка. Если я правильно понял, как работает ее мозг, то могу предположить, что она подумает, что мы мешаем ей работать. Ее послали, чтобы оценить ситуацию и придумать решение. Даже если мы убедим ее, что нас послали сюда из Центра Контроля Заболеваниями или другого правительственного учреждения, она захочет узнать, почему ее не поставили в известность.

— Я могу ее отвлечь, — предложил Дакота торжественно, усмехаясь.

Блейн не был удивлен.

— Только попробуй, и я оторву тебе голову к черту, — рычал Кон.

— Мне кажется, ты слишком трясёшься над женщиной, она не твоя, — зарычал Джаред. — Ты лишь целовал ее. Ты не отметил ее.

— Точно!, — с негодованием согласился Ксавье.

— Вы не можете отметить ее, — сказал Блейн холодно. — Ни один из вас не может. Она человек, не вулфен, даже не оборотень. Этого не будет работать.

— Откуда ты знаешь?, — потребовал Кон. — Ты когда-нибудь пробовал?

Блейн прищурился и бросил взгляд с вызовом на Кона.

— Я нет, но это уже пробовали.

— Мифы и легенды, — Кон, плевал с отвращением. — Она ответила мне.

Блейн с трудом взял себя в руки.

— Конечно она ответила. Мы — вулфен. Человеческие инстинкты слишком слабы, они не могут противостоять феромонам вулфена. Но это не меняет тот факт, что они не выбирают пару, так как мы, или чувствуют связь, которую мы создаем.

— На хрен говорить о выборе пары?, — требовал Дакота. — Ни один из нас не настолько идиот, чтобы сделать это. Я знаю, что это так. Она могла бы трахнуть каждого из нас и не чувствовать себя должной кому-нибудь?

— Но ты бы чувствовал тоже самое?, — спросил Блейн многозначительно.

Вопрос опустил их всех с небес на землю. Он видел, что это не приходило им в голову, что будучи Альфами, они могли увязнуть в чем-то, а потом иметь из-за этого проблемы.

— Я готов рискнуть, — сказал Джаред после неловкой тишины. — Кто-то должен или иначе она будет в самой гуще событий и тогда никакого прикрытия не будет.

Джаред не рассмотрел все стороны проблемы, понял Блейн, если подумать, она бы одной из актуальных проблем или он так же, как и другие, искал разумный повод сделать то, что хотелось. Им нужно было защитить Данику, отвлечь ее от гущи событий.

— Твоя готовность пожертвовать собой ради пользы остальных смущает меня, — бормотал он саркастически.

— Меня тоже смущает, — рычал Кон. — Возможно, я не буду ждать и оторву твою чертову голову!

— Я вызвался первым, черт возьми!, — зарычал Дакота.

— Снести ему голову?, — спросил Ксавье с сомнением. — Я думаю, что Кон хочет снести твою голову.

— Заткнись, Дюпре!, — спохватился Джаред.

Ксавье смотрел на него с негодованием.

— Ты думаешь, что можешь сделать меня?

Блейн пытался сохранить терпение и потерпел неудачу.

— Мы уладим это… сегодня вечером.

Задумчивость Даники почти испортила весь поход в лес. Она уже прошла тропинку, где видела следы, прежде чем проверила свой шагометр. Она решила снять показания.

— Вот дерьмо!

Повернувшись, она проследила свои шаги, далее следы расходились в разных направлениях. Сосредоточившись, она двигалась к краю следов, уставившись на землю, пока она не нашла мягкую почву, где бы можно было снять отпечаток. Присев, она вытянула сантиметровую ленту из сумки и блокнот с ручкой и стала сортировать следы. Когда ее бедра и колени затекли от такого положения, она встала на колени и ползала вокруг в грязи, выпрямляясь, время от времени, чтобы снять напряжение со спины и шеи.

Она насчитала пятнадцать. Она была удивлена, обнаружив такую большую стаю, она снова стала изучать следы. Определенно пятнадцать, решила она, делая пометку в блокноте, хотя была бы более счастлива, увидев эту стаю. Ей это было необходимо. Измерение размеров следов были не убедительными, особенно когда следы волков повторно пересекали друг друга, она могла сказать, что это была необычайно большая стая.

Альфа-самца было легче отличить от остальных. Его следы были заметно больше, чем у других.

Они были того же размера, как и те, что она нашла возле своего домика.

Дрожь беспокойства прошлась по ней, поскольку в ее памяти всплыли слова Блейна, об охотнике, становящемся жертвой.

Почему альфа-самец был возле ее домика? Если, конечно, это был тот же самый волк, но она не видела причины сомневаться в этом. Были бы сомнения, если бы это была не единственная стая в этой области.

Несомненно, он отследил ее от поста наблюдений, но она не понимала, как он нашел ее, и это не объясняло, почему он охотиться на нее.

Внезапно она вспомнила комментарий Блейна о том, что она альфа-женщина. Она думала, что это было странное замечание для него, кроме того, она никогда так о себе не думала. Она не была лидером. Она даже не была ведомым. Она знала, мужчины, как правило, грубо говоря, попадали в категории альфы или беты, но это было из-за их гормонов. Женские гормоны тоже можно разделить, но их влияние намного меньше, чем у мужчин, и это терялось на фоне самцов в дикой природе.

Она сразу задалась вопрос, что имел в виду Блейн, говоря это? Она была слишком озадачена все остальное время, что бы сделать еще, что-то кроме измерений. Теперь, казалось, что он должен знать, что-то раз так сказал.

Она пыталась вспомнить, читала ли она что-нибудь об этом?

Она покачала головой, чтобы выбросить эти мысли. Они просто хотели ее запутать, думала она с отвращением. Ей было не привычно от такого мужского внимания. Находиться в окружение пяти чертовски привлекательно выглядящих молодых людей, которые проявили лестный интерес к траханью ее мозгов, могло расшевелить даже практичную особу. Не то, что она была слишком стара, чтобы чувствовать себя польщенной, от их желания залезть ей в штаны. Они, в конце концов, были молодыми людьми. Их члены, вероятно, все еще управляли их поведением, ведь было много мужчин, склонных засунуть свой конец в любое доступное отверстие, кому бы оно ни принадлежало.

Если бы она видела во всем этом смысл, она бы была крайне подозрительной к их якобы интересу, и ей это не льстило. Возможно, если бы она была молодой и горячей, было бы больше шансов, что бы они заинтересовались ею, хотя она до сих пор сомневалась в этом, возможно, один из них, но не все.

Так, хватит, шутки в сторону — каковы их мотивы?

Розыгрыш?

Она могла быть не права, но они не создавали впечатления подлых типов, чтобы так развлекаться. Даника не стала отклонять этот вариант полностью. Она только познакомилась с ними, и они были для нее незнакомцами, до этого она никогда даже рядом не была с такими мужчинами.

Отвлечь ее?

Это было вероятнее, кроме того, что она не могла понять от чего они могли стремиться ее отвлечь. Может они были преступниками, хотя она в этом засомневалась, познакомившись сними ближе, Мейнард был чертовски странным городом, чтобы проворачивать здесь грязные делишки. Что-то между нигде и дерьмовое нигде. Если бы здесь было близко до национального шоссе, то возможно.

Может быть, ей и удалось бы разгадать эту головоломку, но ее мысли постоянно роились в голове. Только когда ее живот начал урчать, она поняла, что она бродит уже много часов. Когда нашла в сумке часы, обнаружила, что уже полдень.

Она не собиралась отвлекаться, нужно было работать. Она пошла дальше по следу на несколько миль в одном и в другом направлении, но не нашла ни какого признака логова. Все, что она могла сказать точно, так это то, что стая проходила здесь не однократно.

Она подумала, что и хорошо, что она не наткнулась на их логово. Она была слишком рассеяна. Они могли бы на нее напасть, прежде чем, она достанет из сумки свой верный пистолет с транквилизатором. Это привело ее в чувство, особенно тот факт, что стая была большой, и были сообщения о нападении на человека.

Даника предположила, что размером стаи можно объяснить их наглость. Их число позволяет им чувствовать себя более сильными.

Ей хотелось только разыскать того человека, на которого напали и расспросить его. Наиболее вероятно, что он случайно наткнулся на них или волки выследили его, а затем они напали на него. Если только они не бешеные, очень мало диких животных станет нападать на людей, медведей и кошек, как правило, они уходят в другую сторону от запаха человека.

Волки, конечно, не были бешеными, но это была одна из возможных причин нападения. Они бы уже умерли за это время, тем не менее, они все еще бродят по округе, пугая местных жителей.

Она чувствовала себя немного лучше после прогулки по лесу. По крайней мере, у нее появилась какая-то информация. Она оказалась перед необходимостью обнаружить логово. Даже если она не сумеет найти человека, подвергшегося нападению, волки должны быть рядом со скотом. Они не из этой области, и причиняли много проблем, чтобы они не делали. Задача была следующей: вызвать охотников, чтобы убить или заманить стаю в ловушку и убрать их. Некоторые, наверняка, окажутся в зоопарке. Другие, вероятно, будут перевезены в другую область, где экосистема подходила бы им.

Власти хотели знать точно, сколько волков им надо будет вывозить, если она сможет снабдить их такой информацией. Если они не выловят их всех, то через несколько лет у здешних жителей снова появятся проблемы с волками.

Она все еще не могла понять, что завело их так далеко на юг от их среды обитания. Возможно холодная зима, которая была несколько лет назад, но она не думала, что волки здесь так давно. Конечно, она могла предположить, что они были здесь раньше, а также были и нападения, но ответственность за них возложили на что-то другое.

Даника почти приготовила себе обед, когда услышала, что байкеры возвращаются. Ее сердце неловко затрепетало в груди, но она не могла убедить себя, что это был страх. Подбежать к окну и посмотреть на них, конечно, не было умным решением.

Раздраженная собой, она решительно сдерживала волнение, которое неслось через нее. Она напомнила себе, что до сих пор рассержена на них из-за их вмешательства. Она не знала, с чего они решили, что могут указывать ей, что делать, но она не собиралась терпеть их запугивания, особенно беспричинное!

Она испытала облегчение, когда никто не пришел. Действительно, облегчение.

Когда она закончила свой уединенный обед и убралась, поставила свой ноутбук на стол вместо тарелки с едой и села, составляя убедительный доклад, который не выглядел бы на девять десятых фигней, как будто она действительно достигла успеха. Было бы намного легче сосчитать волков, если бы она пометила их, и было бы гораздо легче найти их логово, если бы тот проклятый волк не разгрыз чип, который она внедрила ему в бедро!

Это говорило, о высоком уровне интеллекта, что было не очень хорошим дополнением к ее «не полностью проверенному» докладу, это была сильная стая, здоровых животных, что давало людям еще больше повода сохранить их, если они смогут заманить их в ловушку.

Она не могла потратить на это месяцы, чтобы закончить все. Ее начальство стало бы беспокоиться, и если бы сообщили еще о нападениях, это было бы концом ее исследований раз и навсегда.

Кроме тог, она могла так увлечься наблюдениями, что могла стать частично ответственной за следующее нападение.

И еще это ситуация с байкерами. Если бы она не находила их такими привлекательными, она бы не волновалась об этом, но у нее было плохое предчувствие, что их непосредственная близость в течении длительного времени только сделает ее более соблазнённой, не меньше. Она уже рассматривала преимущества того, чтобы поддаться приятным ощущениям, но даже думать об этом не хотела. Конечно, они все были взрослыми, свободными делать свой выбор и она тоже, но не было ни одной причины считать это хорошей идеей.

На самом деле это была, вероятно, одна из ее худших сторон, которая сеяла сомнения, она даже не узнавала этот голосок говоривший ей: «Эй! Жизнь коротка! Когда ты собираешься жить в свое удовольствие, получить радость жизни? Тебе уже за тридцать. Не успеешь обернуться, тебе уже будет за сорок, и потом действительно будет поздно.»

Она задалась вопросом — это кризис среднего возраста? Она думала, что еще молода для этого. Наверно, она надеялась, что еще она достаточно молода и не было у нее конкретного возраста, просто однажды человек просыпается и понимает, жизнь прошла, пока они уходили с головой в работу без отдыха.

Она предположила, что это было в характере «переживания из детства» или просто жизнью. Она, по правде сказать, была слишком серьезна и слишком замкнута чтобы вытворять чудеса в дикие подростковые годы. Она никогда ни с кем не сходилась, неудобно чувствовала себя в толпе, и, к сожалению, никогда в жизни у нее не было настоящего приключения. Она была слишком занята, пробуя защититься от «мучителей-детей», которые, как им казалось, имели высшую цель — превратить жизнь людей, которые были не похожи на них в ад.

У нее были сиськи и прыщи, когда еще ни у кого не было, еще очки и бреккеты и средний бал 4,0, чтобы уничтожить всякую надежду на социальную жизнь. Ее полнота тоже этому не способствовала, но она преодолела это когда занялась пешим туризмом.

Независимо от причины, по какой этот этап жизни прошёл мимо неё, тем не менее, она его пропустила. Она больше не подросток. Она не могла вести себя с дикой неосмотрительностью и безответственностью молодежи.

Она хотела бы, но не могла, не станет!

Даника раздраженно думала, что не знает, после какого удара такие дикие мысли полезли в ее голову. Она всегда предпочитала мужчин, по крайней мере, лет на пять или десять старше ее, зрелых, опытных, серьезно настроенных, которые были сильными, умными и решительными.