Выбор модератора

Глава 13

30 неделя. Суббота.

Положив айкостюм Насти в багажник машины, я откинулся на кресле водителя и задумался. Ехать домой мне не хотелось, и в этом не было никакой необходимости. Программный худ, мой помощник, будет заниматься поиском данных и их обработкой еще более десятка часов. Прерывать ему работу у меня не было особого желания и смысла. В то же время, поток событий, в последние два дня, был таким плотным, что мне очень захотелось поделиться этой информацией с кем-нибудь.

Большинство людей мегаполиса для взваливания с себя накопившихся мыслей и анализа произошедших событий использовали профессиональных психологов-терапевтов интернет-консультаций, которые, даже не находясь в одном помещении с вами, давали эффект дружеского общения тет-а-тет, и, поддерживая не принужденный разговор, удовлетворяли клиента, потакая его мыслям, что все то, что с ним произошло — это здорово.

В отличие от общепринятых стандартов, мы с моим другом Пашкой, вместо жилеток психотерапевтов, во всю, использовали уши друг друга, а диплом о профессиональном образовании в области психологии нам заменяла парочка бутылок темного пива. Поэтому, я открыл сканер и посмотрел Пашкины координаты.

Как и ожидалось, он был дома. Где ему быть в субботу, не на работе же? Глупость несомненная! Пашке и из-дома прекрасно работается по выходным.

Работа для Павла Алехина была всем. Мой друг был просто фанатом своей работы. Он до такой степени был увлечен генетикой, что от воплощения задуманного получал удовольствие большее, чем от сексуальной близости.

В некотором роде работа у него и была женщиной. Причем и в переносном и в прямом смысле. Его успехи на профессиональном поприще сублимирования[76] закреплялись практическими занятиями в сексе, со своей начальницей Аллой Эрнестовной, которая при виде генетически модифицированных предметов, выходивших из Пашкиных рук, заводилась так, что насиловала Пашку, в буквальном смысле выражения, не отходя далеко от станка.

Причем я был убежден, что ее сексуальный завод исходил из предвкушения улучшения своего финансового благосостояния, которое сулило очередное Пашкино новоизобретение, но Пашка искренне считал, что Алла Эрнестовна воспаряла в своем желании к нему, исключительно, из-за подавляющего преимущества интеллекта Пашки над окружающей обыденностью.

Я не спешил с ним спорить, указывая другу, что данное женское внимание, проявленное к нему только в моменты представления Пашей новых изделий, закрепляет у него стремление к изобретательству, как звонок слюну у собаки Павлова, а все попытки моего лучшего друга перевести такой секс в рамки регулярных встреч наталкивались на полный игнор Элочки Людоедовой, как я называл эту особу, в миру Аллу Эрнестовну Рыбожор. В одном выводе мы с другом были единодушны, как истинные сыны логики, что Эллочку точно не интересовал секс отдельно от науки.

Голые факты были таковы, что только получив вещественное доказательство торжества Пашкиной гениальности, Аллочка превращалась в Эллочку, которая эволюционировала в непрерывно кончающую секс машину, и Пашка получал дополнительный стимул заниматься генетическим ткачеством, получая разрядку половой напряженности.

Кроме Эллочки у Пашки было еще несколько знакомств с девушками, по интернету, но все они были не очень долгими и в известном смысле абсолютно не результативными. При этом Пашка категорически отказывался пользоваться результатами поиска моей программы худа для сводничества, а предложение дружеских посиделок двое на двое с симпотными девчонками с ловелидайта[77], не могли пересилить его тягу к работе с прекрасными генными материалами.

Сев в кар и отдав компьютеру машины целеуказание на Пашкину квартиру, я открыл чат и написал Насте приватное сообщение:

— «Костюм и я, мы по тебе очень скучаем!»

Аватарка Насти по прежнему была неподвижна, не реагируя на мои приватные приглашения.

Я со стоном вспомнил Настю в ню виде и снова вздохнул, с сожалением, о данном девушке ночном обещании. Мысли о сексе наполнили меня не израсходованной энергией, и я послал еще одно приватное сообщение, но уже Антонине:

— «Вчера в моей жизни у меня были самые лучшие раки, которых я когда-либо пробовал!» — Тайно от себя надеясь, что предложение повторения и закрепление пройденного материала последует от Тони в ближайшее время.

Так с попеременными воспоминаниями об АнасТонях, я и не заметил, как кар вкатился в заезд дома Павла и припарковался напротив лифта, после чего, ноги на автомате довели меня к Пашкиной двери, которая благополучно распахнулась передо мной, сработав на оттиск моего биополя, введенного Пашкой в дверной замок с правами полного доступа хозяина.

Моему взору открылся вид увлеченного работой друга: Паша склонившись над геноткацким станком одной рукой отдавал команды-пассы программному интерфейсу, а другой держал явно не пустую бутылку, горлышко которой уходило в торчащие из станка ткани. Я, зная, что в таком состоянии голого творчества, любая неосторожная фраза может пристрелить полет мысли гения, остановился и продолжил смотреть, затаив дыхание, за работой мастера.

Пашка, вскоре, закончил 3Д пассы, вынул бутылку из станка и поставил ее к нескольким другим, таким же, но стоящим на столе комнаты, перевел взгляд на меня и зашептал.

— Отгадай, что я сейчас изобрел?

— Пиво, с генотканями человека, которое само себя выпивает и никогда не портится? — Я попытался применить дедукцию, совместив ее с идеями о перпетум-мобиле[78] и кинул в друга первые слова, что пришли мне в голову.

Секунду спустя я увидел, что взгляд Пашки затуманился, его подсознание ушло в проработку моего бредового предложения. Осознав, что с ответом на вопрос Пашки я перемудрил, я выдернул друга обратно в реальность:

— Паша, эту загадку я без тебя не разгадаю!

— Вано, после твоего утонченного предложения, мне уже и неудобно декларировать ответ, ввиду его приземленности.

Мой друг — философ, и я об этом знаю.

— Давай, колись, не прибедняйся! — подбодрил я его.

— Представляешь, я, в четверг, пришел с работы, открыл пиво, под визард уговорил четыре бутылки и не заметил, как уснул. Проснулся я от естественного позыва пива вернутся в этот мир. Встал с дивана и грохнулся на пол, наступив на пробку и подскользнувшись на ней.

Нет ну это, конечно, надо еще суметь, но зная таланты Пашкиного тела попадать в неприятности, я не особо удивился и ждал продолжения, справедливо полагая, что это еще не конец истории.

— Падая, я задел столик, где стояла пустая тара, и она разлетелась по комнате. С утра мне пришлось собирать ее осколки и тратить драгоценные минуты жизни. Но вот тогда-то у меня и родилась идея, сткать геноткань тары пивных бутылок и пробок так, чтобы после открытия и использования, и пробка и бутылка сами себя убирали! — Пашка аж весь светился, как огни авторуления.

Чтобы кто чего не говорил, но мой друг был явным гением. Критиковать стоимость такой тары я не буду, здесь важно не это, еще никому не удавалось создать ни одного самостоятельно передвигающегося, на некоторое сколько-то существенное расстояние предмета, сделанного по генотканному принципу. Если это удалось у Пашки сделать для пивной тары, то куда применить такую тару, мы потом придумаем, и я ждал дальнейших Пашкиных объяснений.

— Я сделал пробку газонепроницаемой, наполнил ее гелием и ввел в ткань гены личинки мухи. Когда пробка отворачивается человеком с бутылки, то это служит сигналом к трансформации личинки-пробки во взрослую особь. У пробки вскоре вырастают крылья, и она начинает летать, так как сама пробка с гелием весит в воздухе очень мало.

— Ну и какой в этом толк, пробку надо ловить и выбрасывать?

— Нет, нет, нет, ничего выбрасывать не нужно, — Паша резко замотал головой в разные стороны, — после того, как пробка из личинки превращается во взрослую особь, она начинает летать и ищет самое вонючее место в помещении. А это место во всех квартирах?.. Утилизатор[79]! Она садится и там умирает! — Пашка торжествующе на меня посмотрел.

— Идея не плоха, — сказал я, — но шансов ей пройти СЭС контроль никаких. Никто не допустит использование генных тканей мухи рядом с пищепродуктами.

— Да? А из муравьев?

— Что из муравьев? — не понял я.

— В бутылку я ввёл геном африканских термитов, а в пробку добавил ткани их матки, и, как результат, бутылка ползет вслед за пробкой.

— Из термитов не знаю, может и проканает.

— Да? Ну я еще подумаю, тогда, может сделаю пробку из тканей пчелы, но только придется добавлять в утилизаторы специальные ароматизаторы цветов или меда. — Пашка не хотел отказываться от предложенной идеи.

— Короче, у нас еще один геморрой, думаю, что нужна пред эксплуатационная доработка, давай перейдем к практическим занятиям? Открывай пиво! — махнул я рукой, Пашке. — А я тебе, кое что расскажу.

Пашка аккуратно взял сначала одну бутылку, потом другую, открутил пробки и кинул их на пол. Он протянул мне пиво и я, с наслаждением, приложился к горлышку, отхлебнув сразу почти треть содержимого бутылки. Я разлегся на диване, вытянув ноги и потянулся.

— Представляешь, Паша, я влюбился!

Пашка посмотрел на меня и тоже приложился к пиву, скопировал мою позу и задал мне наводящий вопрос:

— И кто она?

— Она?! Она — самая прекрасная девушка на свете!

— Это я уже понял, где ты с ней познакомился, как ее зовут, брюнетка, блондинка, чем занимается, размер груди?

— Зовут АНАСТАСИЯ. Грудь замечательная, фигура, глаза, волосы — это все полное совершенство. Занимается чем, я пока точно не знаю. — При этом я поймал взгляд, полный недоверия и продолжил. — В прошлом спортсменка, вернее черлидерша. А фотки и видео здесь смотри, — я кинул на визард Пашки ссылки на страничку Анастасии и видео ее кругового аккробатического этюда, с триумфальными аплодисментами целого зала.

— Ух ты! Черт, классная какая! А ты ей нравишься?

— Паша! Мне с ней очень интересно, я даже не знаю, что мне в ней нравится больше: ее тело, душа или мозги, я надеюсь, что и я ей!

— Ты знаешь, я очень рад за тебя. Вано! Предлагаю тост, за то чтобы у тебя и Насти были общие дети!

— Ну до этого еще очень далеко, но не смогу не поддержать, — засмеялся я, и мы скрестили бутылки, чокаясь.

Тут визард Пашки, выводящий контент[80] с моего сканера, задрожал и на нем появилась аватарка Антонины, в сексуальном, развивающемся платье, из которого, буквально, выкатывались ее груди, приглашающие в приват.

— А это что, за богиня? — только и смог вымолвить Пашка.

— Ты прав Паша. Это богиня. Богиня-Диметра, покровительница любви, секса и плодородия! — Я нажал на приглашение в визарде и поздоровался с божеством.

— Привет, Тоня! «Идущие на смерть» приветствуют тебя, — мы с Пашкой оба вскочили с дивана и замерли в приветственном жесте, из сериала про гладиаторов Рима, перед цезарем.

— Ха-ха-ха, — раздался переливающийся колокольчиком смех Антонины, — Гладиатора Ваню я знаю, а как зовут второго мужа?

Павел щелкнул пятками-каблуками, склонил голову и представился:

— Павел, о самая величественная и несравненная из всех красивейших женщин в этом и том мире!

— Тоня, — представилась Диметра, — а что это вы там пьете, что так вам вставило? — искренне поинтересовалась она.

— Пиво перпетуум мобиле, — дал я коммерчески привлекательное название пиву с пробками-мухами, — будешь?

— Да после такой то рекламы? Не в жизнь не откажусь! Иван, скинь координаты, я приму душ и выезжаю, — мило улыбнулась Антонина и, не ожидая моего заключительного.

— Конечно, приезжай, — отключилась.

Мы с Пашкой скатились на диван.

— Я сейчас от нее кончу, — только и смог сказать Пашка.

— Подожди, приедет Тоня, и кончим вместе, — озвучил я идейку, парящую в воздухе, как провести вечер трём чертовски привлекательным молодым людям.

Тут в комнате послышалось негромкое жужжание — это поднялись в воздух пробки с генотканями. Они хаотично покружились по комнате и не сговариваясь приземлились на мои ноги, в носках, которые я не менял со вчерашнего дня. Паша посмотрел на меня вопросительно, мол к нам богиня, и ты Брут!?

— Да понял я все, понял! Иду в душ. Носки — в утилизатор, найдешь мне пару чистых? — И после утвердительного кивка, я направился на омовения.

Антонина приехала через два часа, к этому времени Пашка успел расширить пивные запасы на пару ящиков пива, а я приготовил нам обед: пожарил на топленом масле хлеб, добавив в самом конце на сковородку чеснок и зеленый укроп.

Острейшим ножом я нарезал тонкие кусочки бекона, хорошо его проперчил, в каждый завернув кусочек сливочного сыра, обвалял в сухарях и пожарил на сковородке до румяной корочки. Пока я возился с гренками и рулетиками, вскипела вода с креветками. Вывалив креветки на сковородку, с томатным соусом и чесноком я смотрел на скворчащее блюда, периодически прикладывать к бутылке Воздух аппетитно наполнился запахом чеснока, сыра и жаренными креветками, так что когда пришла Тоня, то мы буквально захлебывались слюнками.

Стол накрыли на троих, у Пашки в квартире нашелся даже рулон скатерти. Тоня расставила гренки и рулетики равномерно по столу, разложила креветки на тарелки и продекларировала:

— Мальчики, к столу!

Мы сели, Пашка открыл нам всем пиво, покидав пробки на стол.

— Антонина, очень очаровательная женщина, — начал я петь дифирамбы, — легка на подъем и сегодня будет душой нашего мужского коллектива, поэтому мужчины пьют за тебя стоя!

Мы с Пашкой поднялись и отхлебнули пива из высоких стеклянных стаканов, которые Пашка достал по случаю посещения его квартиры женщиной.

— Мальчишки, мне, конечно, очень приятны ваши церемонии, но я больше хочу с вами подружится, чем ощущать себя памятником, одиноко стоящем в сторонке, на пьедестале, давайте за нас всех вместе выпьем! — И она подняла бокал.

— За знакомство! — Тоня встала из-за стола и, по очереди, поцеловала каждого из нас в щечку, похоже, что планы на вечер у нас, примерно, совпадали.

Жареный перченный бекон и креветки с чесноком разожгли во рту приятное пламя чили, и мы быстро выпили еще несколько бутылок, я непринужденно хвалил Пашку, представляя его таланты и перечисляя его геноизобретения.

Антонина была поражена одним лишь простым перечислением заслуг Павла. Рядом с нами сидел и пил пиво изобретатель ужобраслета, самокорректирующихся линз бинокля и фиксирующейся при ходьбе обуви с паутинными креплениями. Я уж про всякие мелкие детали различных роботомеханизмов и не говорил.

Одно дело читать или слушать с визарда рекламу генных изделий и совсем другое, ощущать себя причастным к этому, через знакомство с создателем таких вещей. Окончательно Антонину сразил стройный взлет сразу пяти пробок со стола, косяк которых правильным журавлиным клином полетел прямиком в утилизатор, туда где их ждали мои носки. И не успела Антонина отохать и атахать, пришло время и пустой посуде удивлять ее. То одна, то другая бутылка падала на пол и катилась в сторону кухню.

Щеки Антонины зарумянились, глаза заблестели, я подошел к ней и, приобняв за талию, увлек на диван, где начал целовать в губы, поглаживая ее бедра и грудь. Антонина закрыла глаза и размокла под моими объятиями. Я схватил Пашку за рукав, притянул к нам и положил его руку на грудь Антонины.

Антонина, от прикосновения Павла, вздрогнула, как от удара током.

— Да вы че? Саусем охерелли, — не громко взбунтовалась Тоня, но не отстранила руку Паши, а в голосе я не слышал возмущения, только явное волнение его обладательницы придавало ему глубокий контральтовый тон.

Я мило, чуть нахально, улыбнулся Тоне и сказал:

— Тоня, этот опыт, который ты подаришь нам, мы будем вспоминать до конца своей жизни.

И притянул ее к себе, поцеловав в губы.

— Так, вставайте, расширяйте диван, — девушка волновалась, но взяла командование на себя, — постелите чистую постель, я в ванную… мыть руки и сейчас приду.

Тоня удалилась, и я сказал Пашке:

— Выйди, пока, из комнаты и зайди обратно, через пять минут.

Он достал из ниши чистое постельное белье, застелил им диван и сделал так, как я ему сказал.

Это было полное сумасшествие. Мы передавали тело Антонины друг другу, как эстафетную палочку, оба уже кончили по одному разу и в очередной раз смены состава, когда настала моя очередь работать на наковальне.

Тоня взмолилась.

— Иван, не меняй Пашу, пожалуйста-а-а-а, — последний слог превратился в стон под Пашиным напором. Я вспомнил рассказы друга про Эллочку Людоедочку и подумал, что, наверное, его начальница испытывала мультиоргазмы с Пашкой не только из-за силы его интеллекта. Я, в принципе, был очень рад за друга, и, лично мне, было достаточно секса на сегодня, но самолюбие мое, почему-то, тихонечко подвывало. На помощь ему, опять, в который раз, пришла логика, и сделав заключение, что Паше Тоня нужна больше чем мне, у меня есть девушка, я оставил их одних в комнате, прихватив пару бутылок пива со стола.

Я вышел на кухню. Там, включив сканер, от нечего делать, стал перещелкивать пальцами в воздухе самые популярные на сегодня подкасты[81] и, вдруг, неожиданно, увидел на экране Демьяна и Анатолия, парней из нашей вчерашней айкоманды.

Они стояли на фоне нескольких столкнувшихся машин, одна из которых лежала на крыше. Рядом полицейские несли носилки с лежащим без сознания человеком.

И тут в камеру оператора попало холеное лицо Родина, который закончил опрашивать свидетелей и подошел к лейтенанту полиции, мне также показавшегося очень знакомым.

— Тот же офицер, что и в четверг! — узнал я его. — Страховщики и полиция создали группу по расследованию аварий! — Этот вывод веял реальной угрозой для всех модераторов современного движения. Надо срочно предупредить Тоню и найти Стаса!

Стоны Тони прекратились доносится из комнаты, и я, воспользовавшись паузой, подошел к обнявшейся в любовном изнеможении паре.

— Извините друзья, но у нас проблемы, — и вывел повтор видео аварии на визард Пашкиной комнаты.