Выбор Роксаны Пауэлл

Глава 20

Малайцы никогда не передвигаются по джунглям пешком, если этого можно избежать. Они используют реки, которых в Малайе множество. С потерей каноэ водный путь был для нас закрыт, но поначалу я и понятия не имела, какая нас постигла катастрофа. В детстве мне пришлось немало походить пешком, и, когда Керк сказал, что до Гурроч-Вейл меньше десяти миль, я мысленно щелкнула пальцами: вернемся как раз к завтраку. Как бы не так…

За час мы не продвинулись и на полмили. Каждый шаг вперед буквально прорубался сквозь обильную растительность, которая, казалось, была полна решимости не пускать нас. Керк ритмично орудовал своим тяжелым ножом, наклонившись вперед, как воин, вступивший в бой с неприятелем. Его противник, однако, не проявлял желания сдаться. Я следовала сзади, неся «стен», который в этой битве был совершенно бесполезен.

Для неопытного человека джунгли, особенно ночью, ужасное место. Листва над головой была настолько густой, что лунный свет едва проникал вниз, да и то отдельными пятнами. Несмотря на то что видимость практически отсутствовала, джунгли жили своей жизнью. Об этом говорили далекие и близкие звуки, характерные для скотного двора. И хотя кроме двух-трех летучих мышей нам ничего пока не попалось на глаза, я не могла не вспомнить об историях, слышанных мною в безопасной обстановке Куала-Лумпура, — о пауках-кровопийцах, осах величиной с голубя и кобрах длиной в восемнадцать футов. Не говоря уж о таких обычных опасностях, как нападение обезьян, медведей и тигров.

Но самым неприятным, с чем я столкнулась, был запах. Тяжелый смрад гниющих растений окутывал нас, как туман, липнул к одежде, телу, и только горячая ванна и душистое мыло помогут вам избавиться от него. Легко понять, почему в беллетристике и кинофильмах о джунглях избегают упоминания об этом: Тарзан, Маугли и иже с ними вряд ли выглядели бы романтичными героями.

Если бы нам пришлось проделать все путешествие по девственным джунглям, мы до сих пор были бы там. Но часа через два мы наконец вышли на тропу, и идти стало намного легче. Как объяснил Керк, тропу проложили слоны. По тропам, проложенным этими пионерами джунглей, идут и остальные животные. Включая человека. Большинство автомобильных и железных дорог здесь тоже проложены по древним слоновьим тропам.

Мы присели на корточки, чтобы отдохнуть, но я видела, что Керк не теряет бдительности. Казалось, он прислушивается к чему-то. Когда я спросила у него, каких диких зверей он опасается, Керк пожал плечами:

— Меня больше волнует двуногая разновидность.

— Вы думаете, нас преследуют?

— Вероятно. По крайней мере, благоразумно считать именно так, чтобы быть начеку.

Он окинул меня внимательным взглядом, заставив сделать попытку привести свою одежду в порядок. Она была сшита для съемок, а не для подобных прогулок. Левую штанину бриджей для верховой езды аккуратно распорол острый шип, и теперь оттуда выглядывало мое бедро. Блуза тоже была порвана во многих местах и наглядно демонстрировала цвет моего белья. Но самым большим предательством по отношению к моей скромности были потерянные верхние пуговицы. Покраснев, я запахнула ворот, но Керк продолжал смотреть на меня.

— Скоро на вас ничего не останется, — наконец изрек он. Я натянуто улыбнулась.

— Между прочим, я одета получше вашего. И при необходимости всегда смогу сделать себе что-нибудь из листьев.

— Это должно быть интересно. — Он поднялся. — Отдохнули?

Вероятность появления в нашем тылу врага замечательным образом восстановила мои силы. К тому же я была рада ускользнуть от откровенного ощупывания его глаз. На плантации он никогда не смотрел на меня так. Он сбросил не только привычную одежду.

Мы двинулись дальше быстрым шагом, останавливаясь лишь для того, чтобы время от времени снимать с себя колючки или позволить Керку сориентироваться. Я давно потеряла ориентацию, но Керк держался уверенно, будто находился среди своих каучуконосных деревьев. Я была совершенно уверена в нем. Это я, которая не доверяла ни одному мужчине даже в том, чтобы узнать точное время. Во мне явно происходила какая-то трансформация. За последние несколько дней, с момента встречи с Керком, весь мой мир перевернулся с ног на голову, как в детском калейдоскопе. Правда, его стеклышки еще не совсем улеглись и не составили отчетливого узора…

Я настолько погрузилась в свой внутренний мир, что потеряла ощущение реальности. В результате, когда Керк неожиданно остановился как вкопанный, я наткнулась на его плечо. Мгновенно вернувшись к действительности, но не сознавая, с какой стороны нам грозит опасность, я подняла «стен», готовая открыть огонь. Быстрым движением руки Керк остановил меня, заставив замереть.

Несколько секунд мы стояли молча, а потом я заметила то, что видел он. В нескольких ярдах от нас что-то легко двигалось по тропе, и в следующий миг в лунном свете появилась огромная злая морда с горящими глазами. Это был тигр!

Я хотела бежать, кричать, но не сделала ни того, ни другого. Отчасти из-за мертвой хватки ужаса, сковавшего меня, отчасти из-за Керка, мягким движением подтолкнувшего меня в объятия цепкого подлеска и вошедшего туда вслед за мной, Над нами снова витала реальная возможность смерти. Я ожидала прыжка, который положит конец нашим жизням.

Путь перед тигром освободился, и он медленно и неслышно двинулся вперед, не отрывая своих глаз от моих — или я себе это только вообразила? Зверь подходил ближе и ближе, пока мне не стало казаться, что я чувствую его горячее дыхание. В момент наибольшего моего отчаяния он прошествовал мимо нас и, бросив в нашу сторону прощальный взгляд, удалился по тропе. Ночная тьма поглотила его вновь.

Керк держал меня в руках, пока я не перестала дрожать.

— Я не дал вам стрелять, потому что «стен» не остановил бы его, а лишь разъярил, — объяснил он. — Я понадеялся, что он не тигр-людоед. На людей нападают только старые особи. Конечно, если бы мы побежали… — И добавил сердечно:

— Вы смелая девушка. Большинство женщин на вашем месте закричали бы.

— Я даже не помню, как это произошло.

— Что? И это говорит женщина-тигр? — Он прищелкнул языком. — А я-то думал, что такая встреча для вас не в диковинку. Разве вы никогда не боролись с тигром?

Он возвращался к прежней манере разговора со мной. Я взмолилась:

— Не смейтесь надо мной, пожалуйста. Я знаю теперь намного больше, чем раньше.

— Вероятно, это относится к нам обоим. — Он помолчал немного. — А как вы посмотрите на то, чтобы разбить лагерь и передохнуть до рассвета?

Я знала, что он делает это ради меня, так как сам он мог бы при необходимости дойти до Сингапура. Но не стала привередничать, как это наверняка случилось бы еще пару дней назад.

— О, давайте! Вряд ли я смогу идти дальше без отдыха.

Керк очистил небольшой участок рядом с тропой. Из бамбука он соорудил каркас шалаша и накрыл его пальмовыми ветвями. Затем, собрав листву, настелил в шалаше пол, мягкий и относительно сухой. Я рухнула на него как подкошенная. Через несколько минут ко мне присоединился Керк. Он отыскал банан и набрал плодов. Мы лежали рядом и ели. Когда я меняла положение тела, наши ноги соприкасались.

— В действительности тигр не так уж и опасен, — заговорил Керк.

Он снова смотрел на меня так, будто на мне не было одежды. Под его внимательным взглядом я опустила глаза, но не шелохнулась.

— Настоящий король джунглей — буйвол. Даже тигры редко нападают на него. Малайская легенда гласит, что, когда он дряхлеет, тигр заводит с ним дружбу до тех пор, пока буйвол держится на ногах. А потом тигр его, конечно, задирает.

Меня передернуло.

— Неужели жизнь на Земле всегда будет такой жестокой?

— У тигра, по крайней мере, для жестокости есть прагматический предлог. Зачем ему меняться?

— А как насчет нас, людей? — пробормотала я. — Мы-то меняемся. Но как и почему?..

— Думаю, дело в желании измениться. Многие же меняться не хотят.

Его рука прикоснулась к моим спутанным волосам, погладила их. Затем его пальцы опустились к моим плечам, и мне показалось, что они обожгли каждую клеточку моего тела — там, где блуза была порвана.

— Лично я хочу измениться. — Мой голос дрогнул. — Может быть, я начала взрослеть… Ой, что это?

Из темноты донесся пронзительный крик «Ух! Ух!», завершившийся издевательским смехом. Для моего перенапряженного воображения он прозвучал, как насмешка жизни над моими последними словами.

— Птица-носорог, — объяснил Керк. Я обнаружила, что в панике перекатилась в его объятия и он успокаивающе поглаживает меня по спине. — Не бойтесь. Это вполне безобидная птица, несмотря на ее малоприятный голос.

— Извините, — пробормотала я. Должно быть, мы выглядели странно: я в моих изорванных одеждах и он в своих шортах и с покрашенной в коричневый цвет кожей. — Я сейчас приду в норму.

Я понимала, что мне надо вернуться на свою половину, хочу я этого или нет. Нельзя допустить, чтобы хоть что-нибудь в моем поведении напоминало тот вечер в гостиной, когда я ему предлагала себя.

— Мы оба будем в норме, — уточнил он, и я почувствовала его губы на своих губах.

— Пожалуйста, не надо, — прошептала я и прикрыла воротом блузы грудь, где белизну тела перечеркивал слабый след от оцарапавшей меня ветки, Мне подумалось, что теперь я такая, какой когда-то хотела стать — исполосованная, как тигрица. Керк отвел мою руку в сторону, послышался звук рвущейся ткани. Не хочу оставаться прежней дурой, — сказала я. — Хочу измениться…

И заплакала. Сквозь свое тихое всхлипывание я услышала, как он произнес мое имя — Роксана. Никогда в жизни я не слышала, чтобы оно звучало так красиво. Настойчивое и согревающее давление его тела дало мне понять, что на этот раз у него нет намерения отпускать меня. Керк не говорил ласковых слов, а я и не хотела их. Наша жажда была выше слов. С радостью я отдалась ему без заверений с его стороны и борьбы за преимущества с моей. И это было ответом на вопрос об истинном отношении к любви, который прежде всегда ускользал от меня: надо дарить, а не брать. Я была благодарна судьбе, что это знание было наконец мне даровано.

О нашей близости я умолчу, пусть это останется моей сокровенной тайной. Скажу только, что на вершине потрясших меня ощущений мне показалось, будто наши раскаленные страстью тела осветили шалаш ярким звездным мерцанием…

Керк мирно спал в моих объятиях, а я долго не могла уснуть, держа его голову у себя на груди и слушая стук дождя по крыше нашего крошечного укрытия. Я испытывала то, что, должно быть, чувствовала первая женщина, лежа рядом со своим мужчиной в освещенной светом маленького негасимого костра пещере безмятежность, наполценность и умиротворенность. Такое в моей жизни было впервые.