Джоанна Рид Выгодный брак

1

Раскинувшийся перед ними пейзаж напоминал почтовую открытку.

Невысокие, поросшие травой холмы, окруженные белой изгородью в четыре жерди и дубовой рощей. Пасущиеся чистокровные кобылы с жеребятами по бокам. А посреди этой мирной картины — великолепный дом в викторианском стиле, с двумя белыми колоннами по бокам парадной двери.

Джон Фаулер остановил машину на вершине холма и залюбовался видом.

— Немного напоминает родную сторонку, правда? — спросил Пит Китс, сидевший справа.

И в самом деле, подумал Джон. Все, как в его родном Уэльсе.

Он посмотрел на своего помощника.

— Неужели по дому соскучился? Мы же только сутки, как улетели.

— Просто увидел что-то знакомое в чужой стране, где все чужое, — проворчал Пит, нахмурив лоб.

Джон рассмеялся. Австралийцы более расторопны, беспечны и более болтливы, чем жители Уэльса. А так никакой разницы. Люди всюду одинаковые.

Впрочем, они прилетели сюда не знакомиться с местным населением, а делать благородное дело.

Джон подъехал к воротам фермы.

Бест взбесился! Джон не верил своим ушам.

Что могло случиться с великолепной лошадью, которую он готовил к скачкам всего три года назад?

Длинная подъездная аллея вела к дому. Сад был хорошо ухожен; цветочные клумбы огораживала низкая стенка. Очень похожая на валлийскую.

И лишь когда они очутились на круглой автостоянке, Джон заметил следы упадка. Старый дом нуждался в уходе.

Парадная дверь открылась. На пороге показалась симпатичная немолодая женщина в джинсах и трикотажной рубашке-поло и дружески помахала им рукой.

— Должно быть, вы мистер Фаулер.

— А вы, должно быть, Делла Грин.

— Тереза. Делла — моя внучка.

Молодая бабушка, подумал Джон, заметив легкую проседь в ее коротких светло-русых волосах. Он покачал головой и представил Пита, который тут же отпустил даме комплимент.

— Если вы бабушка, то мисс Делла наверняка еще не пошла в школу.

Тереза засмеялась.

— Ах вы, льстец!

Но не успел Пит возразить, как воздух огласил хриплый вопль.

— Бест?

— Боюсь, что так. Делла обожает его.

— Что случилось? Я имею в виду лошадь.

Тереза запнулась и покачала головой.

— Не знаю. Какой-то несчастный случай. Вам все расскажет Делла.

Джон шагнул в ту сторону, откуда донеслось тревожное ржание.

— Нет, подождите! Мистер Фаулер…

Джон остановился и повернулся лицом к Терезе.

— Джон.

— Джон, Делла не ждет вас.

— Но она написала мне.

— Нет. Это я написала вам. Решила, что просьба управляющей фермой будет более убедительной. Я хотела сказать ей, но не смогла найти слов… Надеюсь, вы сможете это сделать лучше. Я не сумела добиться от нее толку. Ни один здешний тренер не может подойти к Бесту. Кое-кто пытался… но они все говорят, что его нужно… — Она сглотнула и продолжила: — Делла решила ухаживать за Бестом сама, как будто это она виновата в случившемся. Но как она может ухаживать за ним, если не в состоянии ухаживать за собой?

Что бы это значило? — подумал Джон.

— Я постараюсь… Надеюсь, у вас есть где остановиться?

— Да, конечно, — улыбнулась Тереза. — Очень симпатичный флигель, как было обещано, и удобная квартира для вашего помощника в перестроенной конюшне, где теперь находится офис управляющего фермой.

Джон повернулся к Питу.

— Может быть, пойдешь устраиваться? — Он хотел разведать обстановку в одиночку.

— Да, конечно.

— Поедете по этой дорожке, — показала Питу Тереза, — и окажетесь у флигеля. А сразу за ним — конюшня и ваша квартира.

Не успел Пит сесть за руль, как Бест снова заржал. Джон быстро пошел на звук.

Он обошел дом, увидел сарай с паддоком и остановился в тени, стараясь остаться незамеченным.

Спиной к Фаулеру и лицом к гнедому жеребцу стояла высокая стройная женщина. Ее волнистые золотисто-русые волосы доставали до лопаток.

Джону захотелось, чтобы она обернулась. Тогда картина была бы полной.

Но Делла Грин пыталась надеть на жеребца недоуздок и понятия не имела, что за ней наблюдают.

Они с Бестом играли в серьезную игру. Наступали и отступали, но все без толку. Едва она протягивала недоуздок к морде коня, как Бест закатывал глаза, бил копытами, протестующе ржал, а потом шарахался в сторону.

Джон внимательно следил за обоими и обратил внимание на странную походку женщины. Возможно, это часть проблемы, подумал он, начиная анализировать факты.

Прошло пять минут, десять, а она все еще не приблизилась к своей цели.

Пятнадцать.

Джон, которому надоело даром тратить время, готов был выйти из укрытия, когда женщина едва не добилась своего. Недоуздок оказался в нескольких сантиметрах от носа лошади. Но в последний момент гнедой вскинул голову, развернулся и толкнул ее.

Хотя Бест лишь слегка задел хозяйку, этого хватило, чтобы та потеряла равновесие и упала.

Услышав негромкий крик, Джон бросился к паддоку.

И тут она заплакала. Этот плач был вызван не физической болью, а чем-то куда более страшным. Отчаянным горем. Горем, от которого Джон лишился дара речи.

Этот тихий плач надрывал ему душу. На мгновение у Джона перехватило дыхание.

Покосившись на Беста, он увидел, что жеребец тоже встревожен плачем. Но, вместо того чтобы отступить в дальний конец паддока, как ожидал Джон, он приблизился к Делле.

И тут Джон увидел страшные шрамы, уродовавшие атласную кожу гнедого.

Какого черта? Что здесь произошло?

А потом Бест сделал удивительную вещь.

Он наклонил голову, фыркнул в волосы Делле, слегка пожевал их, а потом поднял голову. Бест стоял над ней. Тихо. Неподвижно. Защищая.

Ток между человеком и животным был таким сильным, что Джон ощутил физический удар. Он сконцентрировался, мысленно вслушался, пытаясь нащупать эту связь, подключиться и понять ее. Перед Джоном раскрылась зияющая пропасть.

На мгновение его поглотила темнота; то был поток: черной энергии, живший собственной жизнью.

Страх… ненависть… ужас…

Но чьи это были чувства? Лошади? Женщины?

Джон вздрогнул и тут же вынырнул обратно.

Да, все верно. Лошадь и женщину объединяет некий ужас, который он еще не мог определить. Джон попятился, не желая разрывать их связь. Кроме того, ему было нужно остаться одному и собраться с мыслями. Обдумать случившееся. И найти способ приблизиться не только к жеребцу, но и к женщине.


Ее разбудил вопль.

Нет, это не человек, поняла она, очнувшись.

— Кто там?

Ответом ей был шепот ветра.

Она была одна.

В окно врывался лунный свет и падал на стеганое одеяло, казавшееся особенно уютным в холодную весеннюю ночь. Еще один вопль, полный страха и гнева, заставил ее выбраться из постели. Она поняла, кто это.

Сердце заколотилось как сумасшедшее.

— Бест! — ахнула она.

Влажный холодный воздух коснулся ее босых ступней, проник сквозь длинную ночную рубашку и начал щекотать ляжки, словно не желая выпускать ее наружу. Она умудрилась миновать темную кухню, ничего не задев по дороге, добралась до чулана и сунула ноги в покрытые грязью ботинки.

Выскочила во двор и побежала к конюшне. В стойлах метались потревоженные лошади. Но Беста на месте не было. Внезапно из-за сарая вновь донеслось ржание. Она вылетела наружу и устремилась к пастбищу на высоком берегу. От реки тянулись языки тумана.

Но туман не скрывал картины, которая заставила ее оцепенеть от ужаса.

Привязанный к ограде жеребец пятился от человека с обрезком свинцовой трубы. Если чистокровной лошади перебить бабки — а именно таковым было намерение негодяя, — ее останется только пристрелить.

— Стой! — крикнула она.

Негодяй на мгновение оглянулся. В лунном свете его искаженное лицо казалось безумным. Таким же безумным, как гнедой жеребец, рвавший повод, который привязывал его к забору.

Она бросилась вперед, чтобы прекратить бойню, потому что рука преступника уже поднялась для нового удара. Бандит был пьян; его шатало из стороны в сторону.

Боясь за жеребца, она встала между негодяем и животным.

— Прекрати!

Слишком поздно. Взвившийся в воздух обрезок трубы вместо лошадиной бабки обрушился на ее голень. Раздался хруст… Ее затопила волна тошнотворной боли и заставила опуститься на траву. Ее сдавленному крику ответило гневное ржание Беста.

Защищая хозяйку, жеребец оскалил зубы и рванулся к бандиту. Труба опустилась, и чудесный бархатистый нос гнедого треснул, как перезревшая слива. В лунном свете кровь казалась черной.

Из ее глаз брызнули слезы.

— Ты поплатишься за это! — яростно крикнула она. — Ты конченый человек! Теперь никто не подпустит тебя к лошадям на пушечный выстрел!

Бандит повернулся к ней. Его лицо превратилось в гротескную маску, и она поняла, что этот человек не позволит ей рассказать о случившемся.

К горлу подкатил комок.

— Не подходи! — глухо вскрикнула она, отползая к берегу.

Труба поднялась в воздух. Он приближался.

Она лихорадочно огляделась в поисках какого-нибудь оружия. У столба стояли вилы. Если она доберется до них, то появится крохотная надежда на спасение.

Она быстро откатилась в сторону и подняла вилы, заставив бандита остановиться.

Но ее ждал новый ужас, еще более сильный…


Делла отогнала от себя страшное воспоминание, сделала глубокий вдох, пытаясь успокоиться, и ощутила близость защищавшего ее большого теплого тела.

— Ах, Бест, мы с тобой два сапога пара, верно? — Она протянула руку, прикоснулась к одному из шрамов и кончиками пальцев погладила его.

Бест вздрогнул, тревожно заржал и попятился.

— Не волнуйся, милый. На сегодня достаточно. И с тебя, и с меня.

Теперь нужно подняться. После операции прошло три месяца, а Делла все еще не могла совершать простейшие движения.

Она неловко оперлась на здоровое колено, положила ладони на землю, оттолкнулась и с трудом встала на ноги. Левое колено слушалось плохо. Она часто оступалась, после чего нога мучительно болела несколько часов, а иногда и несколько дней. К счастью, сегодняшнее падение ей не повредило.

Делла шагнула к изгороди, с досадой заметив, что ее походка стала еще более неуклюжей.

— Пойдем, Бест. Пора в стойло, — еле слышно пробормотала она.

Я пойду на все, думала она. Сделаю что угодно, лишь бы Бест стал прежним. Если ничего не выйдет, все потеряно.

Дело не двигалось, а она была единственным человеком, которого мог терпеть Бест. Как ни странно, та роковая ночь заставила его привязаться к ней. Только Делла могла входить в его стойло, кормить и чистить жеребца, хотя иногда он не позволял этого и ей. Доверию мешал тайный страх, всегда готовый вырваться наружу. Во всяком случае, тренер, которого они наняли для работы с чистокровным жеребцом, уцелел чудом: Бест загнал его в угол и оскалил зубы.

Теперь жизнь Беста зависела только от нее.

Бремя было невыносимым.

Делла отвела жеребца в стойло и вышла из конюшни.

Не желая встречаться с бабушкой и сестрой Шарон, которая уже должна была вернуться из школы, она пересекла двор и прошла в офис. Нужно еще раз заглянуть в гроссбух.

Может быть, она что-то пропустила. Какие-то суммы, с помощью которых можно оплатить неотложные счета.

Войдя в офис, она остановилась как вкопанная. Кожаное кресло, стоявшее за ее письменным столом, было занято.

Солнечные лучи, пробивавшиеся сквозь стрельчатые окна, освещали мускулистое предплечье и широкую ладонь, державшую фотографию в рамке. На фотографии была изображена Делла с родителями. Снимок был сделан незадолго до смерти отца.

— Кто вы такой и что вы здесь делаете?

Незнакомец развернул кресло и невозмутимо встретил ее гневный взгляд. Мужчина был смуглым и красивым. Темные волосы падали на его высокий лоб, из-под черных бровей смотрели пытливые голубые глаза. Незнакомец улыбнулся, отчего на его правой щеке образовалась ямочка, придававшая ему озорной вид.

— Пытаюсь как можно больше узнать о ферме Гринов, — непринужденно ответил он, ставя фотографию на место. — Джон Фаулер к вашим услугам.

— Джон Фаулер?.. — повторила она. — Тренер?

— Он самый.

Ее мозг лихорадочно заработал. Делла была уверена, что этот человек прибыл ради Беста. Но почему?

— Объясните.

— Когда я получил от вас письмо, просившее о помощи…

— Я не писала вам никакого письма!

— Но вам нужна моя помощь, не так ли?

— Моя бабушка… Это она пригласила вас?

— Так она мне сказала.

— Послушайте, мистер Фаулер…

— Джон.

— Прошу прощения за беспокойство, но я не могу воспользоваться вашими услугами. Извините за глупую ошибку. Я возмещу вам стоимость билетов на самолет и остальные расходы…

Он махнул рукой.

— В этом нет необходимости.

— Но вам придется улететь.

— Почему?

— Потому что я так хочу!

О Господи, хоть бы он уехал, не задавая лишних вопросов… Делла не хотела унижаться, объясняя, что ей нечем ему платить. Что она и так исчерпает одну из своих кредитных карточек, чтобы оплатить его возвращение в Британию. Что она потеряла всякую надежду и больше никому не верит.

— А как же быть с вашей бабушкой? — спросил Джон. — Разве ее желания не в счет? Она потратила немало сил, чтобы убедить меня прилететь.

— Она пыталась помочь.

— Да. И я попытаюсь сделать то же самое.

Ох, если бы это было возможно…

— Вы не сможете.

— Смогу, если вы дадите мне попробовать.

— Бест не подпускает никого, кроме меня. Несколько опытнейших тренеров уже пытались сделать это и потерпели неудачу. Честно говоря, мне повезло, что никто из них не подал в суд за нанесение увечий.

— Но я еще не пробовал.

Делла скрестила руки на груди и смерила его сердитым взглядом. Фаулер встретил этот взгляд не моргнув глазом.

Тренеры, которые работали еще с ее отцом, пытались помочь Делле даром. Не только в знак памяти о нем, но и из уважения к конюшням Гринов, существовавшим больше ста лет.

Но без толку. Все давали ей один и тот же совет: пристрелить взбесившегося жеребца.

Она подошла к столу, чтобы получше рассмотреть этого зазнайку. Вблизи Фаулер оказался еще красивее, чем она думала. Это заставило ее занервничать.

— И что же в вас такого особенного?

— Моя репутация, — усмехнулся он.

— Да, — сухо сказала Делла, недовольная тем, что от близости Фаулера у нее зачастил пульс. Этого человека окружают толпы красивых женщин. Во всяком случае, если верить фотографиям. Она читала все журналы и газеты, посвященные коневодству и конному спорту, и видела множество таких фотографий, — я знаю вашу репутацию. Но при чем здесь Бест?

— Когда я работал у Дженни Браунинг, то готовил Беста к его первым скачкам.

— Вы тренировали Беста?

— Точнее, приручал его.

Во тьме вспыхнул лучик надежды. Бест знает Джона Фаулера.

Теоретически гнедой мог видеть врага и в Джоне Фаулере. Если так, это только доставит лошади лишние мучения. Нет, ее последний шанс в том, чтобы работать с лошадью самой. Она единственная, кто может подойти к жеребцу.

— Мне очень жаль, но я уже приняла решение, — твердо сказала она. — Уезжайте немедленно.

Джон поднялся, обошел стол и остановился рядом. Хотя Делла была выше среднего роста, ей пришлось закинуть голову, чтобы посмотреть ему в глаза. Он вгляделся в лицо Делле, изучая его.

О Господи, почему близость этого тренера так волнует ее? Чем скорее он уедет с фермы, тем лучше.

Но когда он вышел, Делла почувствовала себя так, словно из нее выпустили воздух. Пришлось опереться на стол, чтобы не потерять равновесия.

Какое-то мгновение Делла смотрела на дверь, ожидая, что Джон Фаулер вот-вот вернется и продолжит спор.

Но Фаулер не разочаровал ее.

Она взяла себя в руки и обошла стол. Однако кресло еще хранило его тепло, а воздух — запах мужского тела.

Избавиться от этого ощущения оказалось труднее, чем она думала. Делла испытывала странное томление. Которое прошло лишь тогда, когда она заметила настольный календарь.

Число было другое. Кто-то — скорее всего, Джон Фаулер — перелистал календарь на две недели вперед. Но зачем?

При взгляде на листок у нее свело живот. День скачек. Тот самый день, когда Бест мог бы спасти их ферму.

Теперь же оставалось надеяться лишь на то, чтобы уцелели конюшни и сама лошадь.


Делла Грин была для него открытой книгой.

В отличие от нового тренера Джона Фаулера.

Надеясь, что кобылы его не выдадут, он выбрался из тени, обошел сарай, рывком преодолел открытый участок, перелез через забор и скрылся в роще.

Таких сложностей он не ожидал.

Джон Фаулер… Какого черта он прилетел?

Конечно, ради жеребца. Когда-то он объезжал Беста и собирается попробовать на нем свою магию еще раз.

Присутствие Фаулера мешает ему. Его положение и без того трудное, а теперь стало еще труднее.

Придется соблюдать осторожность.

Удастся ли ему остаться безнаказанным? Но он обязан действовать. Чего бы это ни стоило.

Загрузка...