Выигрыш Динни Холлис

Глава девятая

Когда Броди увидел Динни с младенцем на руках, в голове у него начало твориться что-то совсем уж невообразимое. У девушки был такой ласковый, такой заботливый вид, что на какое-то безумное мгновение Броди, вообразил, будто она Держит его ребенка.

Эй, Трублад, притормози!

Хорошо еще, что он решил переехать во времянку к Кенни. Он не видел другого способа преодолеть свою тягу к Динни Маккеллан. Как только он оказывался рядом с ней, тут же возникало желание обнять ее, затащить в постель и предаваться с ней любви до рассвета.

Но он чувствовал, что еще слишком рано решаться на действия, к которым подталкивало его сердце. Кроме того, несколько недель в компании Кенни пойдут на пользу им обоим. Возможно, удастся загладить трещину в отношениях, возникшую в те далекие времена, когда Кенни занимал сторону Рейфа, а Броди поддерживал маму в семейном конфликте.

По пути к времянке Броди упорно старался думать только о ферме и текущих делах, но перед его внутренним взором вновь и вновь вставала Динни Маккеллан, укачивающая на своей груди новорожденного младенца.

Хотел бы я оказаться на его месте, подумал Броди. Он страстно желал просыпаться возле нее каждое утро и засыпать рядом с ней каждую ночь. Он жаждал дать волю чувствам, но боялся. Броди ужасала мысль, что Динни может вернуться к своей прежней жизни, включающей в себя выпивку и азартные игры. Что ему делать, если он влюбится в нее, а затем обнаружит, что это Рейф в юбке, живущий только ради себя и своих удовольствий? Как бы сильно Броди ни хотелось плюнуть наконец на осторожность и рискнуть, все же он не мог так поступить. Не мог, пока не узнает, что за тайны скрываются за этими холодными голубыми глазами.

У него и так впереди куча забот, связанных с возвращением Кенни к нормальной жизни; не хватало только ее личных проблем.

Время покажет, серьезно ли решила Динни Маккеллан завязать со своим прошлым. А пока что он, Броди, не может подвергать себя опасности, связанной с жизнью под одной крышей.

Заглушив двигатель рядом с домиком, Броди помахал рукой брату, который занимался починкой входной двери.

— Эй, братишка. — Кенни бросил работу, вытер лоб тыльной стороной ладони и направился к грузовику. — Как там Пэтси Энн?

— Прекрасно.

— А маленький?

— Тоже в порядке. — Броди захлопнул дверцу и начал доставать чемоданы из кузова.

— Только не говори, что ты решил переехать.

— Да, решил.

— Это не дело, Броди, — возразил Кенни, опустив руки на бедра. — Ты не обязан нянчиться со мной. Я обещал, что брошу пить, и сдержу свое слово. После ухода жены я изменился. И не собираюсь кончить так, как наш старик.

— Между прочим, Кенни, ты тут ни при чем.

— Что ты хочешь сказать?

— Мне нужно где-то остановиться.

Кенни присвистнул.

— Это та рыжая, да?

Броди промолчал.

— Да! Не могу поверить. Ты в нее втюрился.

— Ни в кого я не втюрился, — возразил Броди, но его сердце почему-то забилось сильнее.

— Чтоб я сдох! Вот уж не думал, что наш непрошибаемый Броди способен влюбиться.

— И что это должно значить?

— А ты как думаешь, братишка? Ты когда-нибудь любил кого-то, кроме мамочки?

— Оставь маму в покое. Ты прекрасно знаешь, сколько я вкалывал на этой ферме. На женщин у меня времени не оставалось. В отличие от некоторых, не будем указывать пальцем.

— Эй, я не собираюсь ссориться.

— Тогда не доставай меня.

— А это как-то связано со вчерашним днем, когда я застал тебя со спущенными штанами?

— Я уже говорил тебе, что произошло! — взъярился Броди. — Между мной и Динни Маккеллан ничего не было.

— Ага, точно, кактус в заднице. Очень правдоподобно.

Броди едва не попался на удочку, но в конце концов сообразил, что Кенни просто его дразнит и у него язык чешется продолжить перепалку. Но Броди не захотел продолжать.

— Чего ты ко мне цепляешься? Ведь это ты влип в переделку, а вовсе не я. — Он положил руку Кенни на плечо.

Беззлобно выругавшись, Кенни отвел его в домик. У Броди повеселело на душе. Он не мог вспомнить, когда в последний раз чувствовал себя таким свободным, полным надежды. Похоже, дела идут на лад. Брат разобрался в своих бедах и обратился за помощью. Отец оставил в наследство процветающую ферму, а в доме Броди живет прекраснейшая женщина на земле. Женщина, которая когда-нибудь, даст Бог, станет его невестой. Наконец Броди Трублад почувствовал, что его мечты начинают сбываться. Ему не хватало немного терпения и стойкости, но это не страшно.

У него впереди куча времени.

Вслед за маем и июнем пришел июль. Жара становилась все сильнее, трава выгорала на солнце. Персики на ветвях деревьев, растущих на заднем дворе, превратились из твердых зеленых узелков в сочные, спелые плоды, готовые упасть в протянутые руки. Ребенок Пэтси Энн рос и толстел, наслаждаясь обильной едой и постоянной заботой. Но с каждым пролетевшим днем на сердце у Динни становилось все тяжелее.

Прошло шесть недель с тех пор, как она приехала в «Ивовый ручей». Шесть недель лжи, притворства и обмана. Шесть недель нечистой совести и постоянного страха быть разоблаченной. Шесть самых несчастных недель в ее жизни.

О, Динни была вполне довольна своим повседневным существованием. Она кормила Бастера и Энджел, купала, одевала их. Читала им сказки и катала на пони. Надев купальник, резвилась с детьми под струями воды из поливальной машины. Заплетала косички Энджел и восхищенно ахала, когда Бастер сжимал кулачки и с гордостью показывал ей свои «мускулы». Словом, скучать ей не приходилось.

Но чувства Динни были на пределе. Возвращение домой не принесло ей долгожданного душевного покоя. Как бы сильно она ни старалась, выбросить из головы Броди Трублада не удавалось никак. Он глубоко запал в душу Динни, а мысль о том, что она разобьет его сердце, грызла девушку день и ночь.

Броди доверился ей. Он открыл перед ней двери своего дома. Дал ей работу и относился к ней, как к члену своей семьи.

А она отплатит ему обманом.

Добровольное переселение Броди во времянку только усилило влечение Динни к нему. Он перестал есть в столовой вместе с работниками, предпочитая ужинать с Кенни. Дома он, по сути дела, почти не появлялся. Изредка Динни удавалось взглянуть на него из окна, когда он работал или проезжал по выгону верхом на Рейнджере. Она жила этими краткими мгновениями и считала часы до следующего момента, когда сможет его увидеть.

Однажды девушка съездила во времянку навестить Броди, но он посоветовал ей не появляться здесь, пока Кенни не будет готов предстать перед Пэтси Энн в своем новом облике. Динни пришлось согласиться, хотя время было дорого. Она не могла ждать вечно. Рано или поздно Матильда Дженнингс узнает ее настоящее имя, и игра будет окончена.

С каждым днем Динни было все труднее преодолевать душевную борьбу и одиночество, вызванные разлукой с Броди.

Ей вспомнился старый музыкальный фильм «Семь невест для семи братьев», где озорных парней выгнали жить в сарай посреди зимы. Почти то же случилось с Броди. Динни, Пэтси Энн и дети занимают огромный деревенский дом, а Кенни и Броди ютятся в крохотной времянке в нескольких милях отсюда.

— О чем задумалась? — Голос Пэтси Энн оторвал девушку от ее мыслей.

— А?

Динни подняла голову. Они с Пэтси Энн лущили горох за кухонным столом. Запах жареной грудинки, доносящийся с мангала на заднем дворе, проникал в дом сквозь распахнутое окно. Младенец спал в своей колыбельке. Энджел и Бастер, сидя на полу, мастерили украшения к Четвертому июля из цветной бумаги, блесток и клея.

— Ты все витаешь где-то, — продолжала Пэтси Энн. — Тебе ничего не хочется рассказать?

— Нет, — буркнула Динни.

— Хоть бы Кенни позвонил, — проворчала Пэтси Энн. — Поверить не могу, он даже не явился, чтобы взглянуть на ребенка.

— Возможно, он нашел работу за городом, — вставила Динни, пытаясь обелить Кенни в глазах подруги.

— Вряд ли. Скорее всего, так и живет в «Одинокой голубке». Динни, я знаю Кенни и все его недостатки, но мне казалось, он должен волноваться обо мне и детях. — Пэтси Энн всхлипнула.

— Не теряй надежду. — Динни похлопала ее по руке. — Может, то, что ты заявила о разводе, его напугало. Любой человек способен измениться, когда его припрут к стенке.

Хотя и трудно было держать Пэтси Энн в неведении, Динни и Броди попросили всех работников фермы сохранять тайну. Перерождение Кенни должно было стать для его жены приятным сюрпризом.

Пэтси Энн вытерла глаза подолом фартука.

— Сын Рейфа Трублада? Да ты, должно быть, шутишь.

Динни выглянула в окно и увидела Броди, идущего по дорожке с соломенной шляпой в руках. Ее охватила радость. Девушка не могла на него насмотреться. О! Как же он красив! Динни мечтала обнять его, ее губы жаждали поцелуя.

Броди постучался в заднюю дверь, прежде чем открыть ее, и шагнул через порог.

— Привет! — Он широко улыбнулся, но его глаза едва скользнули по Динни, словно он не хотел встречаться с ней взглядом.

— Привет, незнакомец, — сказала Пэтси Энн. — Давно не виделись. Чем обязаны?

— Жизнь во времянке помогает проветрить мозги.

— Когда ты собираешься возвращаться? — спросила его невестка. — Это так глупо — прятаться от нас.

— Может, скоро. — Броди украдкой посмотрел на Динни, но тут же отвел взгляд.

— Есть вести от Кенни? — спросила Пэтси Энн, сжав руки в кулаки.

— В общем, я из-за этого и приехал.

Пэтси Энн побледнела и приложила ладонь к сердцу.

— Что стряслось? С Кенни ничего не случилось?

— У Кенни все прекрасно, но он просит твоего разрешения провести выходные с тобой и детьми.

— С каких это пор Кенни Трубладу требуется мое разрешение?

— С сегодняшнего дня.

И тут на веранде появился Кенни, лицо его было взволнованным.

— Папа! — хором заорали Энджел с Бастером и бросились к двери.

— Кенни? — Пэтси Энн поднялась на ноги, прижав ладонь к горлу.

— Привет, Пэтси Энн, — сказал Кенни срывающимся голосом. Он вошел в заднюю дверь и обнял обоих детей. Каждого из них он чмокнул в макушку, не сводя при этом глаз с лица жены.

В душе у Динни что-то перевернулось. Рухнул еще один бастион, оставив ее открытой и уязвимой. Как получилось, что она оказалась вовлеченной в повседневную жизнь этих людей? Ведь она же не собиралась сходиться с ними так близко.

На протяжении пятнадцати лет она жила только одним: вернуть «Ивовый ручей».

Но теперь Динни понимала, что все не так уж просто. С самого начала, когда она вошла в «Одинокую голубку» и узнала о смерти Рейфа, ее план пошел кувырком, все пришлось пересматривать. Какие страдания это принесет людям, ставшим для нее такими родными? Насколько сильна ее жажда мести, и не слишком ли высокую цену придется заплатить?

Динни наблюдала сцену, разворачивающуюся между мужем и женой. Ее пальцы туго сплелись, все тело напряглось.

— Где ты был? — спросила Пэтси Энн у Кенни, дрожа с ног до головы.

— Жил во времянке вместе с Броди.

— А почему не приезжал навестить нас?

— Боялся, что ты не захочешь меня видеть. — Кенни повесил голову. — В последнее время я был никудышным мужем.

— Мы беспокоились о тебе.

— Я должен кое-что сказать тебе, Пэтси Энн. — На глазах у Кенни выступили слезы.

— Да? — Заломив руки, она шагнула к нему. Про детей все забыли. Сейчас супруги видели только друг друга.

— Я был кругом не прав.

— Что ты сказал?

— Броди помог мне взглянуть на все другими глазами.

— Динни тоже поговорила со мной. Я уже и забыла, какое это счастье — иметь семью. — Пэтси Энн с благодарностью улыбнулась Динни.

— Милая, ты была права на все сто процентов. Ты все делала правильно.

— Нет, Кенни. Я пилила тебя, ворчала, унижала.

— Если бы ты не пригрозила мне разводом, я никогда бы не исправился. Но клянусь, за шесть недель у меня во рту не было ни капли спиртного. Я записался в общество анонимных алкоголиков. И устроился на работу в продуктовый магазин Хьюберта Бэрнса. Не так уж много, но это только начало.

— О, Кенни…

Кенни остановил ее жестом.

— Дай мне закончить. Броди хочет отдать нам с тобой половину фермы. Мы сможем построить собственный дом. Еще он собирается выделить нам сотню голов скота, чтобы у нас было собственное стадо.

— Правда? — прошептала Пэтси Энн. — И ты бросишь все свои дурные привычки ради меня и детей?

— Да, крошка. Ты сможешь простить меня? — Кенни упал на колени и протянул руки к жене. — Я люблю тебя, Пэтси Энн, любил всегда и буду любить вечно.

— Я тоже люблю тебя, Кенни Трублад. С того самого мгновения, когда ты подъехал к дверям моего общежития на мотоцикле. — Пэтси Энн всхлипнула и упала в объятия мужа.

Какие бы трудности ни пережили Кенни и Пэтси Энн, любовь друг к другу сквозила в их голосах, прикосновениях, взглядах. Сердце Динни затрепетало. Сможет ли кто-нибудь полюбить ее так же сильно? Найдется ли мужчина, способный простить ей все грехи и ошибки? Девушка взглянула на Броди, и у нее перехватило дыхание.

Он пристально смотрел на нее. Его темные глаза прищурились и блестели от солнечного света, заливающего комнату.

Их взгляды встретились, и время остановилось. Динни никогда не сможет забыть это мгновение. Оно навсегда будет связано для нее с Четвертым июля. Теперь, вспоминая День Независимости, она будет представлять себе не фейерверки, шашлыки и арбузы. Отныне этот праздник станет для Динны Рене Холлис днем, когда она совершила немыслимое и осознала, что любит Броди Трублада.

Встретившись взглядом с Динни, Броди понял: он нашел то, что искал всю жизнь — любимого человека. Скорее всего, ощущение было спровоцировано трогательным примирением Кенни и Пэтси Энн, но даже понимание этого не могло помешать его чувству, нарастающему в душе, пока он тонул в холодных голубых глазах Динни Маккеллан.

— Пойду взгляну, как там грудинка, — сказала Динни, прочистив горло. Пэтси Энн и Кенни, сжимающие друг друга в объятиях, не замечали ничего вокруг.

— А мы с детьми тебе поможем, — предложил Броди, стремясь оставить брата наедине с женой. Если честно, он так же горячо желал остаться наедине с Динни, но при детях это было невозможно.

— Идем, ребята, — нараспев произнесла Динни, захватив по пути через кухню держалку для кастрюль и щипцы.

Взяв детей за руки, Броди направился вслед за Динни, не сводя глаз с ее соблазнительной фигурки. Густая рыжая грива струилась у нее по плечам, поднимая в нем бурю чувств. Броди судорожно сглотнул. Шесть недель разлуки оказались слишком долгими.

Конечно, Броди порой видел ее. Он замечал Динни, проезжая мимо верхом на Рейнджере, когда она занималась своими повседневными делами. Он даже разговаривал с ней пару раз на заднем дворе, где она играла с детьми. Но прошло уже шесть долгих недель с тех пор, как он в последний раз к ней прикасался. Его пальцы соскучились по ее мягкой коже, губы изголодались по ее сладкому рту. Он мечтал зарыться лицом в ее длинную белую шею и вдохнуть восхитительный запах магнолии.

— Почему бы вам, детишки, не пойти покачаться? — Броди махнул рукой в сторону качелей. — А я тем временем помогу тете Динни с готовкой.

Тетя Динни.

Откуда это? Динни не могла не заметить его оговорку. Ее тело напряглось, и она с трудом заставила себя не отрывать взгляд от мангала.

Она дала попробовать Броди внушительный кусочек жареной грудинки. У него потекли слюнки, но вовсе не от голода.

— Так чудесно то, что ты сделал для Кенни и Пэтси Энн, — сказала Динни, старательно переворачивая мясо.

— Кенни — мой брат. Я просто счастлив, что он наконец помирился с семьей. Мы оба понимаем, что наше соперничество началось из-за отца. — Ему показалось, или Динни действительно вздрогнула? — После смерти Рейфа мы много говорили с ним и избавились от многих старых обид.

— Это замечательно, — пробормотала Динни.

— И там, во времянке, я много думал.

— Да? О чем же?

Черт, Броди хотел, чтобы она на него взглянула.

— О нас.

— О нас? — повторила Динни.

Неужели в ее голосе чувствовался страх? Броди осторожно протянул руку и приподнял подбородок девушки. Ее ресницы были опущены.

— Ты знаешь, — хрипло сказал он. — О нас. О тебе и обо мне.

— Броди… я…

— Помню, я говорил, что собираюсь ждать три месяца, прежде чем обсуждать перемены в наших отношениях, но эти шесть недель без тебя оказались настоящей пыткой. Я скучал по тебе, Динни, так, что ты и представить себе не можешь.

Пожалуйста, думал он при этом, пожалуйста, ответь.

Но она молчала. Стояла, держа в руках щипцы для мяса.

— Взгляни на меня.

Ее ресницы дрогнули. На краткое мгновенье их взгляды встретились, но Динни тут же опустила глаза, словно стараясь скрыть что-то.

— Мне казалось, тебя беспокоит мое прошлое.

— Я ведь не говорю, что мы должны ринуться в любовь сломя голову. Просто хочу, чтобы ты знала: я возвращаюсь в дом.

— Спасибо, что предупредил. — Она отстранилась. — Давай займемся ужином.

Броди неохотно отпустил девушку, его охватило смущение. Так хочет она его или нет? Броди просто не знал, как ее понимать. Или она что-то скрывает? Была ли ее тайна чем-то более страшным, чем азартные игры и прогулки по кабакам?

Броди прерывисто вздохнул и подумал, что это не имеет значения. Что бы она ни сделала, какие бы секреты ни скрывала, вместе они смогут это пережить. Пока что он оставит ее в покое, но позже встретится с ней наедине и поговорит по душам. Если и можно было извлечь какой-то урок из отношений Кенни и Пэтси Энн, то это то, что истинная любовь преодолевает все препятствия.

Она должна уехать. Как можно скорее. Прежде чем Броди сделает то, чего она добивалась с самого начала, — предложит ей пожениться.

Потому что, как только он произнесет эту короткую фразу, все будет кончено. Динни знала, что у нее не хватит духу отказаться. Ей нужно сбежать прежде, чем он сделает предложение, которое она не сумеет отвергнуть.

Подняв голову, она взглянула на его лицо в сгущающихся сумерках, и ее сердце екнуло. Он был таким красивым, таким добрым и честным. Она не ожидала, что кто-то из семьи Трубладов может обладать такими достоинствами. Но Броди обладал.

Знай она это раньше, никогда бы не затеяла такую бессмысленную игру! Если она осуществит свои темные намерения, это повлечет за собой непредсказуемые последствия. И причинит страдания слишком многим людям. Чем же в таком случае она лучше Рейфа Трублада, ставившего свои желания превыше всего?

Наказанием ей станет боль утраты «Ивового ручья» и любви Броди. Печаль и раскаяние сплелись в один тугой комок, подступивший к ее горлу. Она так часто ошибалась!.. Самым лучшим выходом будет навсегда исчезнуть из жизни Броди и провести остаток своих дней, пытаясь искупить вину.

Они сидели на складных стульях на веранде, наслаждаясь отдыхом и теплом. Птицы толпились у кормушки, чтобы еще раз поесть перед наступлением ночи. Трава была влажной после полива, пахло землей.

После сытного ужина, состоявшего из ломтиков жареного мяса, картофельного салата, фасоли, кукурузы и домашнего персикового мороженого, Кенни и Пэтси Энн забрали маленького и ушли наверх, держась за руки, оставив старших детей с Динни и Броди.

Энджел устроилась на руках у Динни, Бастер — у Броди. Дети уже вымылись перед сном и были одеты в пижамы. Кутер Гейтс присоединился к ним и лениво посасывал черенок своей трубки, в то время как Рори и другие работники занимались подготовкой к фейерверку.

Солнце скользнуло за горизонт, и на небе начали загораться звезды. Стрекотали кузнечики. Мычали коровы. В воздухе пахло жимолостью.

На глаза у Динни навернулись слезы. Энджел прижималась к ее груди, и Динни легонько поцеловала ее в макушку. От девочки пахло мыльной пеной и земляничным шампунем.

Динни решила уйти сегодня, после того, как уложит детей. Это был единственный выход.

— Вы готовы, ребята? — крикнул Рори.

— Да! — хором заорали Бастер и Энджел.

Броди хмыкнул. У Динни и так все чувства были обострены, а этот довольный звук только усилил ее боль.

Это была настоящая пытка. Сидящие на веранде прекрасным летним вечером, любующиеся фейерверком, с детьми на руках, они казались самой обычной семейной парой, отмечающей Четвертое июля. Динни страдала от ощущения, что иллюзиям не суждено сбыться. В глубине души она мечтала об этом всю свою жизнь. Об «Ивовом ручье». Крепкой семье. Достойном, любящем мужчине.

Закрыв глаза, Динни глотала горькие слезы. Она почти добилась своей цели, но победа оказалась ей не нужна. Девушке пришлось лгать, изворачиваться. Как только Броди узнает правду, он отвернется от нее.

Да, желанная добыча уже была у нее в руках, но Динни не могла ее взять.

Прозвучал взрыв. Девушка подскочила от неожиданности, стукнувшись подбородком о голову Энджел, и широко раскрыла глаза. Ракета взмыла в небо и рассыпалась гроздью ярких огней.

— Ура! — крикнул Бастер и захлопал в ладоши.

Все почувствовали густой металлический запах пороха. Рори запалил еще один фитиль, и вторая ракета последовала за первой.

— Ах, — сказал Кутер Гейтс, — как я люблю запах Четвертого июля. Здорово, что на ферме снова появились дети.

Динни слегка погладила Энджел по руке и повернулась к Кутеру, который говорил очень тихо и сидел по другую сторону от Броди.

Кутер смотрел перед собой невидящими глазами, сжимая трубку в руке.

— Ага, — прошептал он. — Я еще помню, как смеялась и визжала от восторга дочурка Джила Холлиса, когда я запускал фейерверки.

Динни замерла, ее сердце гулко стучало в груди. Неужели Кутер что-то заподозрил? Тем более нужно уехать из «Ивового ручья» прежде, чем предположения старого работника подтвердятся. Исчезнуть, пока Броди не узнал, каким образом она собиралась изгнать его из собственного дома.

— У меня разболелась голова, — сказала Динни, прижав пальцы к вискам. Это было правдой. — Ты не смог бы уложить детей вместо меня?

— Ничего страшного? — Броди похлопал ее по руке.

Нежность его взгляда, теплота и сочувствие в голосе тронули девушку до глубины души. Она не заслуживает его доброго отношения.

— Да нет, просто мне нужно прилечь.

— Конечно, конечно, — согласился Броди. — Давай-ка, Энджел, иди ко мне на руки.

Динни передала ему девочку и чуть ли не бегом помчалась в дом, торопясь укрыться от сочувствующего взгляда Броди. Она влетела в комнату, слезы, которые она сдерживала так долго, текли у нее по щекам.

Упав на колени, девушка вытащила из-под кровати рюкзак и начала набивать его одеждой, вытащенной из шкафа. Она должна уехать. Разумеется, гораздо проще было бы остаться и напрочь забыть о своей жажде отмщения. Позволить себе любить Броди Трублада. Выйти за него замуж, нянчить его детей, провести с ним остаток жизни и унести свою тайну в могилу.

Но разве такое возможно? Строить совместную жизнь без настоящего доверия? Обманывать мужчину, которого любишь больше всего на свете? Даже больше, чем ферму «Ивовый ручей» и горькие воспоминания об отце.

Сложив вещи и подготовившись, Динни, не раздеваясь, легла в постель и стала ждать.

Прошел час. Фейерверк продолжался. Девушка слышала взрывы, шипение и хлопки. Сквозь ажурные занавески она видела вспышки цветных огней. Ее кожа и волосы пахли порохом и шашлыками.

Динни со стоном накрыла голову подушкой, не желая замечать ничего вокруг.

Шум стих не скоро. Динни напряглась, когда на лестнице раздались шаги Броди. Она слышала, как подошвы его сапог стучат по деревянному полу и как он что-то бормочет детям, укладывая их в постель. Затем он подошел к ее двери.

Динни крепко зажмурила глаза и затаила дыхание.

Дверь слегка скрипнула. Девушка догадалась, что он стоит в дверном проеме и смотрит на нее.

— Спокойной ночи, Динни, — мягко сказал он, прежде чем уйти к себе.

Она прождала еще час, прислушиваясь к звукам старого дома. В конце концов, убедившись, что все уснули, она вылезла из кровати, взяла рюкзак, глубоко вздохнула и крадучись вышла из комнаты.

В коридоре горел ночник. Двери всех спален были закрыты. Довольная тем, что осталась незамеченной, Динни спустилась по лестнице.

Скрипнула половица, и девушка затаила дыхание. Ее сердце стучало, словно отбойный молоток, но она понимала, что, кроме нее, никто этого не слышит.

Путешествие по затихшему дому длилось целую вечность, и с каждым шагом были связаны свои воспоминания.

Здесь, на лестнице, они с Броди помогали Кенни в ту ночь, когда он пришел пьяный и искал помощи.

Здесь, в гостиной, она сидела рядом с Пэтси Энн, укачивая ребенка и выслушивая исповедь подруги.

В кухне, у этой плиты, она научилась готовить, стряпая для работников фермы.

И в этой столовой они с Броди в первый раз ели вместе. Динни почти чувствовала на губах вкус бутербродов с жареным мясом, приготовленных его заботливыми руками.

Когда девушка подошла к задней двери, ее лицо было мокрым от слез. Ей так хотелось остаться! Забыть свое печальное прошлое и взглянуть в лицо будущему. Но это означало, что придется жить во лжи, а поступить так Динни не могла.

Захлопнув за собой заднюю дверь, Динни шагнула в теплую ночь, сжимая в руках ключи от своей машины. В небе висела луна, освещая ей путь.

Девушка опустила голову, казалось, если она оглянется, ее сердце разлетится на куски.

— Динни.

Из темноты раздался его голос. Нет. Это не может быть Броди.

Гравий зашуршал под его подошвами. Динни не нужно было поворачиваться, чтобы понять: он сидел в тени на веранде, а теперь стоял у нее за спиной.

— Куда ты идешь? — спросил Броди с болью в голосе. — Сбегаешь посреди ночи, даже не попрощавшись?

Она стояла как статуя, не в силах пошевелиться, не в силах ответить.

— Динни. — Он взял ее за руку и заставил обернуться.

Девушка встретила его мрачный взгляд, и у нее пропало всякое желание сопротивляться. Как она может уйти от этого мужчины? Она его не заслуживает, но как сильно хочет!

— Броди… я…

— Куда ты собралась? — повторил Броди.

— Так будет лучше, — сказала она.

Он стиснул ее руку.

— О чем ты говоришь? Между нами что-то происходит. Я шесть недель пытался бороться, но не вышло. Я понял, что не могу сопротивляться этому чувству, милая. И ты не должна ему препятствовать.

Динни шумно выдохнула.

— Я не могу.

— Я знаю, в твоем прошлом было что-то такое, что заставляет тебя бежать, но прошу тебя, Динни, не бросай меня. Дай нам возможность вместе разобраться во всем.

Как заманчиво было бы принять великодушное предложение Броди! Упасть в его объятия и согласиться на все. Но Динни знала: стоит ему узнать правду о том, как она хитростью подталкивала его к этому решению, как она стремилась выгнать его из «Ивового ручья», любовь, сияющая в его глазах, угаснет навсегда.

— Ты не понимаешь, — сказала она.

— А по-моему, понимаю. — Его пальцы гладили ее кожу. — Тебе нужно нечто большее, чем пустые обещания. Тебе нужно доказательство.

— О, Броди. — Динни уже открыла рот, чтобы возразить, чтобы умолять его не произносить тех слов, на которые она не решится ответить отказом. Но было поздно.

Броди Трублад глубоко вздохнул и сказал то, что Динни жаждала услышать с самого первого мгновения, когда шагнула на шоссе в свет его фар. Слова, дающие ей все, что она когда-либо хотела. Слова, на которые она не могла ответить «нет».

— Я люблю тебя, Динни Маккеллан. Ты выйдешь за меня замуж?