Выйти замуж за дона мафии

ГЛАВА 3

Тони.

— Итак, позволь мне внести ясность, — начинает Майкл. — Тебе нужна моя помощь, чтобы взломать ноутбук твоего отца. Но ты не можешь сказать мне, почему?

Я киваю. Он хмурится.

— И какого черта мне это делать?

— Майки, — говорю я со вздохом. — Это буквально первый раз, когда я прошу тебя об одолжении. Один раз.

Его хмурый взгляд становится глубже.

— Бред сивой кобылы. Ты все время просил меня об одолжении. Черт, ты просил меня забрать для тебя пончики на прошлой неделе.

Я смотрю на него слегка испуганно.

— Ты считаешь это одолжением? Я твой брат. Покупать мне пончики и собирать для меня дерьмо — это предрешено, а не то, что ты держишь над моей головой.

Выражение его лица не ослабевает.

— Ты идиот, Ти. И я не стану тебе помогать, пока не получу все факты.

И с этими словами он откатывает свой стул обратно к огромному компьютеру в комнате. Эта комната частично игровая, частично комната наблюдения. Здесь так много технологий, что у меня начинает слегка болеть голова, когда я смотрю на все экраны. Но это самое счастливое место Майки. И он обычно очень счастлив, когда остается один. К сожалению, я не могу сделать это прямо сейчас.

— А что, если я взамен принесу тебе пончики? — задаю я вопрос.

Он оборачивается и смотрит на меня, и я стону.

— Я не могу тебе сказать, Майки. Я просто не могу. Пока я не узнаю, что происходит. Я бы даже к тебе не пришёл, — взорвался я. — Но я знаю, что все наши ноутбуки и устройства были специально закодированы тобой, чтобы предотвратить взлом. Поэтому я решил, что тебе будет легко расшифровать это самостоятельно. Но если ты не собираешься мне помогать, то, пожалуй, я пойду куда-нибудь еще.

Бровь поднимается вверх.

— Теперь, когда ты мне сказал, ты думаешь, что я не буду искать кого-то, кто специально взламывает ноутбук Сальвадора? И что я не остановлю их? Может, я взломаю его и пройдусь по файлам без тебя? Как насчет потери контроля?

— Речь идет не о потере контроля, — говорю я сквозь стиснутые зубы.

— О, нет?

— Нет. Речь идет о моей чертовой маме. И если мои подозрения верны, то мой отец сделал что-то безвозвратно неправильное, и я не знаю, как остальные из вас справятся с этим.

Выражение лица Майкла смягчается.

— Мы поступим так же, как и ты, Ти.

— Я действительно в этом сомневаюсь, — говорю я, и на моем лице появляется холодная ухмылка.

— Хорошо, — говорит Майкл, поднимаясь на ноги. — Я доверяю Сальвадору, и ты тоже должен доверять, учитывая, что он твой отец. Но если ты действительно намерен пройти через это, то я тебе помогу. Возможно, мы даже ничего не найдем. Он умный человек.

Я слегка оживляюсь, потирая пальцы.

— Хорошо. Итак, как мы это сделаем? Мне придется украсть ноутбук и принести его тебе? Или…

— Нет, — отвечает Майкл. — У меня есть доступ к любой электронной почте и любым файлам на устройствах любого члена нашей семьи.

Моя челюсть отвисает.

— Разве это не вторжение в частную жизнь?

Майкл усмехается:

— Немного иронично, тебе не кажется?

— Ты пережил мое дерьмо? Как долго?

— Расслабься. Я никогда не использовал его для проверки чего-либо личного. У некоторых из нас есть мораль. Это всего лишь мера предосторожности. На случай, если кого-нибудь из вас когда-нибудь похитят или пропадут. Просмотр твоего телефона даст мне подсказку о том, где ты можешь быть.

Я не могу не неохотно признать, что приятно иметь возможность прибегнуть к этому, если возникнут какие-либо проблемы. И я верю ему в том, что он не проходит через что-то личное.

— Ну что теперь? — спрашиваю я.

Он хватает свой ноутбук и открывает его.

— Сейчас я просматриваю файлы Сальвадора. Было бы неплохо, если бы у меня были ключевые слова, на которые можно было бы обращать внимание. Программа немедленно отметит их. Что мы ищем?

Я стою рядом с ним:

— Ммм… Минчетти, жена, — я тихо сглатываю, прежде чем произнести имя мамы. — Аннализа.

Майки не говорит ни слова, запуская его в программу. К сожалению, ничего не всплывает. Что-то горячее и жестокое скользнуло по моей груди.

— Ебать! — кричу я, подняв кулак.

— Если ты ударишь по любому из сверхважных устройств в этой комнате, я убью тебя, — говорит Майкл, не поднимая глаз. Я тут же сжимаю руки, хотя они все еще чешутся что-нибудь ударить. — Как будто ты хочешь, чтобы он сделал что-то не так.

— Я просто хочу ответов, — заявляю я.

— Так спроси его, — я слышу мольбу в его голосе, но качаю головой.

— Мой отец юрист. Это означает, что он буквально имеет право лгать и искажать правду. Он мне ничего не скажет, пока у меня не будет доказательств.

Как он мне всегда говорил. Ложь не является ложью, пока правда не раскрыта.

— Хорошо, — кивает Майкл. — Думаю, я могу продолжить поиски. Я дам тебе знать, если что-нибудь появится.

— О, черт возьми, Майки, — говорю я, качая головой. — Я останусь здесь с тобой. Я никуда не поеду.

Он хмурится на меня.

— На днях тебе придется смягчить эти проблемы с доверием, чувак.

— Конечно, — киваю я в знак согласия. — Один из этих дней.

Я достаю телефон, чтобы просмотреть текстовые сообщения и заняться другими делами. Мы с Майклом замолкаем примерно на тридцать минут. Пока он вдруг не сядет прямо. Я немедленно встаю на ноги и иду в его сторону.

— Что? Что случилось?

— У нас есть успех, — говорит он, и я слышу недоверие в его голосе. — Или лучше сказать три.

Я смотрю на ноутбук в его руке и, конечно же, слова, все три ключевых слова, которые я просил Майки найти, смотрят прямо на меня.

— Он буквально только что получил это письмо, — говорит Майкл, прежде чем тихо выругаться. — Я надеялся, что мы ничего не найдем.

— Открой, — предлагаю я ледяным голосом. Мне немного нехорошо, но я не могу думать об этом сейчас. Майкл колеблется. — Открой, Майки.

— Ты не можешь убить своего отца, — говорит он, зависая пальцем над клавиатурой.

Я рассмеялся, он холодный, отстраненный.

— Конечно, нет. Попасть в тюрьму за отцеубийство было бы не очень хорошо.

Челюсть Майкла сжимается, но он все равно ее открывает. Имя не указано, оно принадлежит неизвестному лицу. Но из содержания письма чертовски ясно, от кого оно.

— Это не имеет никакого смысла, — говорит Майкл. — Его шантажируют.

— Видимо, дорогой старый папа что-то скрывает от нашей семьи в отношении своей жены. И Минчетти хотят, чтобы он предоставил им информацию, иначе они раскроют правду, и весь его мир рухнет, — я сглатываю. — Думаешь, этого достаточно, чтобы противостоять ему?

Майкл смотрит на меня.

— Тони…

Прежде чем он успевает сказать следующие слова, я выхожу из комнаты. Майкл следует за ним, его темп ускорился.

— Послушай меня. Тебе нужно успокоиться.

— Я спокоен, — шепчу я. — Что заставляет тебя думать, что это не так?

— Во-первых, ты никогда не бываешь спокоен. Кроме того, у тебя на голове выпирает вена, и в твоих глазах такое убийственное выражение.

— Я не собираюсь убивать своего отца, — повторяю я ясным голосом. — На самом деле, я собираюсь справиться с этим вполне зрело.

Майкл бросает на меня взгляд, говорящий, что он мне не верит. Мы находим моего отца в офисе дона, и я вхожу без стука. Роман тут же смотрит на меня, нахмурившись. Папа сидит на диване и просматривает телефон, я думаю удалить предательское письмо. Но мои шаги замирают, когда я ловлю взгляд сестры.

— Елена, — говорю я, стараясь сохранить голос ровным. — Убирайся.

Моя сестра фыркает.

— Как черт возьми, я это сделаю. Как ты?

Она не сдвинулась ни на дюйм со своего места на столе рядом с Романом.

— Что происходит, Энтони? — спрашивает отец.

Я разворачиваюсь и указываю на него:

— Ни слова. Еще нет, — рычу я.

Воздух в комнате охлаждается на несколько градусов. Когда я оглядываюсь на сестру, выражение ее лица обеспокоенное, нервное.

Роман смотрит на меня в замешательстве.

— Роман, клянусь Богом, если ты не убедишь свою жену покинуть эту комнату, я буквально вынесу ее и вышвырну.

Елена открывает рот, вероятно, чтобы сказать мне, чтобы я отвалил, но Роман кладет руку ей на талию. Он что-то шепчет ей, и через несколько секунд она расслабляется, поднимаясь на ноги.

— Ты мудак, Тони, — говорит она, проходя мимо меня, но я замечаю, как ее глаза нервно переводят взгляд с отца на меня. Когда она уходит, Майкл запирает дверь, и я поворачиваюсь к отцу.

— Теперь пришло время признаться, старик, — заявляю я. — Какое у тебя дело с Минчетти? И даже не пытайся это отрицать. Мы с Майклом прочитали письмо, которое ты только что получил.

Что, черт возьми, случилось с моей матерью? Где она, черт возьми?!

Лицо моего отца бледнеет в считанные секунды. Он задыхается и отводит от меня взгляд. Я уважаю Романа и Майкла за то, что они не сказали ни слова. Я не могу оторвать глаз от отца, ожидая, пока тот даст мне какое-то объяснение. Потому что сейчас теории заговора зашкаливают. И все, что мне нужно больше всего на свете, — это правда.

— Тони, я…

— Правду, — повторяю я. — Где моя мать?

— Она, она умерла, — заикается мой отец.

Я делаю резкий вдох. Краем глаза я вижу, как Роман встает и подходит ко мне.

— Что? — спрашиваю я.

— Твоя мать умерла, Тони, — отвечает мой отец. Он настороженно смотрит на меня, прежде чем подняться на ноги и сделать несколько шагов назад. Мне бы хотелось думать, что я бы не ударил собственного отца, но это умный ход.

Я тихо сглатываю. Хорошо, она мертва. Я могу жить с этим. Она исчезла, покинула нас, а потом умерла. Вероятно, ему следовало рассказать нам, но это не проблема.

— Как она умерла? — спрашиваю я. — Когда это произошло?

Мой отец выглядит потрясенным. Он тянет галстук на шее, срывает его, а затем засовывает руку в свои редеющие темные волосы. Мой отец всегда был сильным человеком. Но сейчас он выглядит напуганным, как крыса, попавшая в капкан.

— Энтони, мне нужно, чтобы ты понял: у меня не было выбора. Я не планировал этого делать. Но с годами ложь, — он делает паузу и глубоко вздыхает. — Они имеют свойство накапливаться, и я оказался в положении, когда потерял бы свою семью, если бы правда когда-нибудь раскрылась.

Я тупо смотрю, не понимая, что он говорит.

— Что ж, тогда, думаю, сегодня счастливый день, — бормочу я. — Продолжай. Расскажи мне, что с ней случилось.

— Тони, — он произносит мое имя тихим шепотом. Его глаза наполняются слезами. Похоже, он изо всех сил пытается произнести эти слова, но, наконец, ему это удается: — Твоя мать умерла пятнадцать лет назад. Она никогда не бросала тебя. Ее убили, а я это скрыл.

— Какого черта! — кричит Роман.

Когда вы находитесь под водой, вас сопровождает ощущение невесомости. Вода окутывает вас, заглушая все звуки вокруг. Вы ничего не слышите, кроме плескания жидкости в ухе. Вот что я чувствую сейчас. Как будто я под водой.

Роман нападает на моего отца. Я не слышу, что он говорит или кричит. Тем временем Майкл встаёт передо мной. Я думаю, он произносит мое имя. Я начинаю тяжело дышать.

Можно ли утонуть, не находясь в воде?

Майкл сейчас хватает меня за плечо и трясет. Что помогает. Я медленно начинаю сосредотачиваться, моргаю раз, два.

— Тони! — кричит он.

Я тихо выдыхаю:

— Я в порядке. Я в порядке. Мне просто… мне нужно уйти отсюда.

Я сейчас даже не могу смотреть на отца.

Майкл кивает.

— Я пойду с тобой.

— Нет.

— Тони…

— Я обещаю, что не буду никого убивать.

— Это не то, о чем я беспокоюсь, — мягко говорит Майкл.

Моя челюсть напрягается:

— Мне нужно уйти. Я вернусь. Я обещаю. Но я не могу здесь находиться.

Я отбрасываю его руку, прежде чем развернуться и, спотыкаясь, выйти за дверь. Моя сестра стоит в нескольких футах от меня, прислонившись к стене.

Я думаю, чертовски упрямая Леган.

Она немедленно идет ко мне, и ее глаза расширяются при любом выражении моего лица.

— Тони, — выдыхает она. — В чем дело?

Она пытается коснуться моей руки, но я высвобождаюсь из ее хватки. Я этого не хочу.

— Просто нет, — это все, что я могу сказать, прежде чем уйти.

Я выбегаю оттуда и направляюсь к своей машине. Я пытаюсь воспользоваться тем фактом, что я все еще онемевший. Ярости еще нет. Это значит, что мне просто нужно добраться до бассейна. Как только я окажусь под водой, эти эмоции внутри меня утихнут. Я наконец-то могу здраво мыслить. Дорога занимает двадцать минут. На улице уже темно, что меня вполне устраивает.

Прибыв в отель, я направляюсь прямо к лифту и использую ключ-карту, которая дает мне особый доступ на крышу. Бассейн подо мной сверкает в лунном свете, маня меня. Я стягиваю рубашку и собираюсь сделать то же самое со штанами, когда слышу хруст.

Очень медленно я поворачиваюсь к шезлонгам и вижу женщину, которая ест чипсы. Зрелище настолько нелепое, что я почти смеюсь. Первое, о чем я думаю, это то, что если бы это был любой другой момент в моей жизни, если бы мой мир прямо сейчас не рушился, я бы был поражен ее красотой.

Даже сейчас я не могу игнорировать тот факт, что она чертовски сексуальна. Длинные стройные ноги заключены в короткую юбку, которая задралась, когда она лежит на стуле. Длинные светлые волосы и самые голубые глаза, которые я когда-либо видел. Они выглядят опасными, как будто могут заманить человека в ловушку.

Я качаю головой, чтобы прояснить ее, вспоминая экзистенциальный кризис, который я переживаю. И несмотря на то, что я стою и глазею, она продолжает есть свои гребаные чипсы. Ярость, которую я пытаюсь сдержать, начинает захлестывать меня.

Но одна ясная мысль просвечивает. Она не должна, черт возьми, здесь находиться. Я приближаюсь к ней без рубашки, потому что моя рубашка уже валялась на полу.

— Кто ты, черт возьми? — спрашиваю я, стиснув челюсти.

Она смотрит на меня, ее голубые глаза ясны, как океан. И она не говорит ни слова. Я смотрю, как она подносит ко рту еще один кусочек и хрустит им. Мой правый глаз дергается.

— Тебя здесь не должно быть, — пробую я еще раз. Нет ответа. — Ты что, черт возьми, глухая?

С этим вопросом мой голос повышается на октаву.

Наконец она издает звук, насмешку, за которой следует четкое и громкое

— Нет.

— Так ты говоришь, — говорю я. — Значит, ты тоже можешь ходить. Убирайся.

— Этого не произойдет.

Мои кулаки сжимаются.

— Послушай, блондинка, — начинаю я, изо всех сил стараясь не потерять самообладание. Я хватаю карточку-ключ из-за штанов и размахиваю ею. — Ты видишь это? Это дает мне доступ на крышу, частный доступ. Я не знаю, как ты сюда попала. Но будь добра, отвали.

— Нет, — спокойно говорит она.

Мои глаза закрываются.

— Ты действительно не хочешь продолжать говорить мне это слово.

— Или что? — бросает она вызов.

Вот и все, я старался быть хорошим. Молниеносно я вытаскиваю пистолет из-за пояса джинсов и направляю его ей в голову.

— Убирайся отсюда, если не хочешь умереть.

Она смотрит на меня сверху вниз. Выражение ее лица даже не колеблется, и это сбивает меня с толку.

Кто она, черт возьми?

Очень медленно она поднимается на ноги. Она роняет пачку чипсов и улыбается мне. Я не могу не заметить, какой она высокий. Мой рост 6 футов 1 дюйм, и она почти доходит мне до подбородка.

Я все еще смотрю на ее идеальное лицо, когда она плавно выбивает мой пистолет из моих рук. Он откатывается в сторону и падает в бассейн. Я смотрю на нее, ошеломленный.

— Невежливо направлять пистолет на женщину.