Взаимное притяжение

Глава 18

Его разбудило громкое пение птиц и прохладный ветерок, принесший с собой запах роз и настурций. Сквозь дремоту Билли сначала никак не мог сообразить, откуда у него в спальне столько солнечных зайчиков и почему солнце светит не с той стороны. Всегда вроде бы светило слева, а сейчас – справа. Но потом вспомнил, и тотчас нега разлилась по его телу. Он в комнате Силоу! Лежит в ее кровати. В ее объятиях. Это она греет ему бок, это ее волосы щекочут ему нос, это ее рука лежит у него на груди.

Билли повернулся, чтобы посмотреть на нее. Но она тоже повернулась во сне, в сторону от него, как будто специально спрятав лицо. Они лежали рядом, вместе, под одним одеялом, их ноги тесно переплетались.

При ясном свете он различил еще заметный след, который оставил на ее груди три дня тому назад. Всего три дня, а кажется, что прошла целая жизнь.

Билли Боб прикрыл глаза ладонью и приглушенно застонал. Они вчера чуть не поссорились!

– Я хочу спать с тобой. Если ты меня отвергнешь, мне будет очень обидно, – доказывал он, стоя в темноте на заднем крыльце и удивляясь, как это они могут спорить из-за пустяков, только что, вернувшись с озера, где познали, казалось, подлинное единение между мужчиной и женщиной. – Пусть это будет твоя комната, я не возражаю. Я не хочу, чтобы ты думала, что я не даю тебе проходу, поэтому пойдем лучше ко мне.

– Но я же никогда не говорила, что запрещаю тебе заходить ко мне, правда? – возразила Силоу и потянула его за собой.

В доме было темно, светила только одна лампа. Кто-то зажег ее в комнате Силоу. Она тускло светила сквозь листья, загораживавшие окно. И когда Силоу, ведя Билли за руку, открыла дверь, у нее вырвался вздох восхищения. Эллен навела идеальный порядок и убрала комнату цветами. Простыня и пододеяльник сверкали снежной белизной, около лампы на столе стояли две вазы. Одна была с дикими розами, а вторая – с букетом полевых цветов. Красные розы красиво смотрелись на фоне синего комода, а букет поскромнее распространял вокруг себя чудесный запах лугов.

Было видно, что даже старый Вилли внес свой вклад: прежний стул он заменил своим любимым креслом-качалкой, а на кресле покоилась подушка с дивана в гостиной.

– Билли! – со слезами на глазах прошептала она, оглядываясь на него.

Он тоже почувствовал благодарность к заботливым родным, но усмехнулся.

– Да-а! Такого старания я даже не припомню. Видишь? Они хотят показать, что любят тебя. Не суди их строго, если тебе что-то не понравилось, они делают все от чистого сердца.

– Разве это только для меня? По-моему, и для тебя тоже.

– Вполне возможно. Дед говорит, что спать раздельно – это недопустимая глупость с моей стороны. Но что я могу поделать, если ты этого хочешь?

– Нет, ты меня не понял, я совсем не этого хочу! Я хочу, чтобы у нас был свой уголок, понимаешь? Только твой и мой. Я не хочу никого обижать, но мне кажется, что мы никогда не сможем, вести себя так же, как, например, на озере, если за стенкой будет спать твоя мама.

Билли Боб с лукавой усмешкой взглянул на нее.

– Да уж, если ты будешь кричать также, как на озере, никакие стены не спасут.

– Неправда, я не кричала!

– Не кричала, потому что я не давал, – сказал он и большим пальцем провел по ее губам, расплывшимся в смущенной улыбке. – Да, совсем забыл. У меня ведь для тебя тоже кое-что есть. Не то чтобы свадебный подарок, а так… Чтобы здесь было попрохладнее, – загадочно сказал он. – Подожди, я – мигом.

Она подождала, а затем смотрела, как он устанавливает в окне большой синий вентилятор. Через минуту лопасти завертелись, разгоняя воздух, полный цветочных и лесных запахов, направляя струю холодного воздуха прямо на постель.

– Мне нравится ветер, – сказал Билли, стоя у окна.

– Спасибо, Билли, – она подошла к нему, обняла, положила голову ему на плечо. – Значит, ты тоже не терял надежды остаться здесь на ночь?

– У нас ведь медовый месяц. Конечно, по традиции мы должны были бы…

– И у тебя хватает совести жаловаться? После всего, что было на озере? Ты же валишься с ног, Билли! А ну-ка, марш в постель!

– Не понимаю, чего я так устал? – пожал плечами Билли, присаживаясь на одеяло. – В среду, конечно, я почти не спал. А какой дурак будет спать в свою первую брачную ночь? Да еще рядом с такой женщиной, как ты? – полусонно пробормотал он, падая головой на подушку.

Силоу проснулась в залитой солнечным светом комнате и полежала несколько минут, прислушиваясь к своим ощущениям.

Вот так же она лежала вчера вечером рядом с мгновенно провалившимся в сон Билли.

Поток воздуха, пущенный вчера новым вентилятором, помог ей лучше понять, насколько различны ее мир и мир Билли. Ей казалось, что лопасти вентилятора несли воздух из другой Вселенной, с совершенно другими запахами и звуками, незнакомыми и странными. Она чужая в этой Вселенной, неопытная и беззащитная. Слушая гул вентилятора, она вспоминала тот день, когда ей довелось увидеть, как Билли возился в их саду. Как умело и старательно он работал! Любовно и тщательно.

Силоу подняла его руку к лунному свету, лившемуся из окна. Какие у него твердые ладони, длинные пальцы. Вот рука, которая умеет зажечь в женщине огонь и потом долго поддерживать его.

Настоящий, земной, естественный мужчина – вот кто такой Билли! Он любит, дерется и плачет от всей души. А Сэм отгородился от земных страстей, променяв их на деньги. Его дом – с искусственным климатом и звуконепроницаемыми окнами – лишен жизни. Даже сад выглядит каким-то ненастоящим, чересчур ухоженным, как будто искусственным.

Она с детства была оторвана от природной среды. А сейчас дикая природа совсем близко – рукой подать! Поэтому ей было немного страшно спать с открытыми окнами, даже рядом с Билли. Страшно, ново, но очень интересно!

Словно услышав ее мысли, в темноте громко и резко закричал пересмешник. Силоу прислушалась к птице, размышляя о преимуществах и недостатках двух способов существования: образ жизни Сэма – более спокойный и надежный, но и тусклый, неинтересный. Билли живет ярче и насыщенней, ближе к природе. Хотя, пожалуй, крик пересмешника, например, она, предпочла бы слушать издалека.

– Не могу ли я вам чем-нибудь помочь?

Слова Силоу испугали Эллен. Она вздрогнула и с испугом уставилась на, казалось, выросшую как из-под земли высокую девушку. Через секунду мать Билли пришла в себя, но смущение ее до конца не исчезло.

– Помочь? Да… Не знаю… Я хочу приготовить завтрак, – неуверенно сказала она, поглядев на помидоры, которые только что начала резать. По кухне разносился запах свежесваренного кофе.

– Я, правда, плохо готовлю, – призналась Силоу, подходя к столу. – Лора познакомила меня с несколькими рецептами, но большой практики у меня нет. Она сказала… – слишком поздно Силоу осознала, что нельзя вслух произнести то, что говорила ей Лора: «У тебя всегда будет прислуга, девочка, зачем тебе тратить время на ерунду?»

– … что дочери Сэма Пеннингтона никогда не придется готовить? – сама догадалась Эллен.

Силоу смутилась.

– Да, что-то вроде этого. Но она ошиблась, правда? – Эллен не ответила, возвратившись к прерванному занятию. – Да! Спасибо за комнату. Там так красиво. Мне было очень приятно.

Эллен молча подошла к мойке. Потом повязала фартук и сказала:

– Пожалуйста, и ты тоже постарайся, чтобы моему Вилю было хорошо.

Силоу оперлась о стул.

– Я очень постараюсь, мисс Уокер. Но не все от меня зависит, – она улыбнулась. – Билли иногда бывает таким…

– Да, у него есть больные места, – перебила Эллен. – Если вы знаете историю его жизни, то вы знаете, что я имею в виду. А вы вроде бы должны знать. Вы знакомы с семьей Сьюэллов, – она говорила с трудом и избегала встречаться с Силоу взглядом.

– Я знаю, что Билли – сын судьи Сьюэлла, но вы не были за ним замужем, – ответила Силоу, не зная, что еще сказать.

– И вы, тем не менее, предпочли его Майклу?

Эллен показала, что ей тоже кое-что известно про Силоу.

– Я полюбила Билли, когда мне было восемнадцать. Но мой отец был против нашей любви.

– И так и остался против?

– Да. Я обручилась с Майклом, потому что думала, что никогда не смогу быть с Билли. Но вскоре я убедилась, что для меня никто не сможет его заменить.

– А если и с ним ничего не выйдет?

– Тогда мне никто не нужен. Я люблю только его.

Ее ответ понравился Эллен, которая одобрительно посмотрела на невестку, прежде чем снова склониться над мойкой.

– Билли тоже любит только тебя, – произнесла она, чуть улыбнувшись. – Это с ним впервые. Даже Блэйк не смогла его так зацепить.

Силоу слегка поморщилась, и Эллен смутилась. – Я, наверное, не то что-то сказала. Э-э-э, я лучше займусь завтраком. Вы поможете мне?

– Конечно. Только покажите, что надо делать. У нас много общего, миссис Уокер. Мы с вами обе любим Билли. Мне очень хотелось бы подружиться с вами.

– Мне тоже. Зовите меня Эллен. Мне так будет приятней.

– А вы называйте меня на «ты», – улыбнулась Силоу свекрови.

Она провела с мужем весь день. Утром они отправились в конюшню, где ее внимание сразу привлек гнедой конь.

– Это тот самый жеребенок, поранившийся о колючую проволоку, о котором ты рассказывал тем летом?

Билли улыбнулся коню и погладил его по носу.

– Тот самый, тот самый! Красавцем стал!

Даже – на непросвещенный взгляд Силоу конь был хоть куда.

– Жаль, что такой конь киснет без дела, – с сожалением сказал Билли, глядя вслед Чейзу, скачущему к двери навстречу долгожданной свободе. – Он создан для родео.

Из конюшни они направились в душную и жаркую теплицу.

Джимми, помощник Билли, не сводил глаз с Силоу, и Билли отправил его работать в сад.

– Парень просто помешан на девушках, – объяснил Билли. – И мне бы очень не хотелось увольнять его только за то, что он пялится на тебя. Он хороший работник.

Она несогласно покачала головой, убирая с лица пряди выбившихся из прически волос. На щеке красовалась полоска грязи.

– Парень просто сильно удивлен. Не каждый же день великий Билли Боб Уокер женится.

– Ты хочешь сказать, не каждый день сюда спускается с облаков сказочная принцесса?

– Какая я принцесса…

– Ну не скажи. Единственная и ненаглядная дочь Сэма Пеннингтона! Его бы, наверное, удар хватанул, если б он тебя сейчас увидел, правда?

Билли оглядел Силоу, одетую в его большую футболку и широкие черные шорты, которые она вчера купила во время их похода по магазинам.

– Нет, он железный человек, – ответила Силоу и сменила тему: – Слушай, а почему мама называет тебя Виль?

Он вырыл рукой в мягкой земле длинную ямку, осторожно поставил в нее принесенные им бегонии и стал медленно закапывать их.

– Мне было шесть, – начал он, не прерывая работы, – Джошуа Дэвидсон – один парень из третьего класса – назвал меня «ублюдком». Я не знал, что это значит, но понял, что это очень обидно. Я вернулся домой – в первый свой школьный день – весь в слезах. Мама объяснила мне, что имел в виду Джошуа. Я не очень понял. Больше всего меня потрясло то, что мама заплакала. И тогда на следующий день я ударил его в лицо и разбил ему нос. Господи, как меня потом высекли! Директор чуть с меня шкуру не спустил, – Билли, захваченный воспоминаниями, даже на секунду прервал работу. – Так я приобрел скандальную репутацию. Я ведь никому не сказал, за что так жестоко обошелся с Джошуа, но с тех пор он держал язык за зубами, по крайней мере, при мне. Когда мама узнала, что я натворил, и сказала, что понимает меня, но что я все равно не смогу избить всех, что настоящий мужчина должен уметь держать себя в руках. Еще она сказала, что хочет, чтобы я вырос настоящим мужчиной, и в память об этом дне будет называть меня взрослым именем. С тех пор и зовет.

Билли Боб вылил воду на только что посаженные растения и ногой отодвинул в сторону пустую корзину, любуясь результатами своей работы. Потом он провел по ее щеке испачканным в земле пальцем.

– Вот так гораздо лучше. Симметричней. Теперь у тебя измазаны обе щеки, – пошутил он. – Как, по-твоему, я повзрослел с тех пор?

– А как же? Раньше дрался из-за дразнилок, а теперь – из-за женщин. Это более уважительная причина, правда?

– Мне было все равно, из-за чего драться. Просто силы было некуда девать. А теперь есть куда. Теперь у меня есть ты.

– Неужели ты не будешь больше драться?

– Теперь – только из-за тебя. Если встречу кого-нибудь из твоих прежних дружков… Признайся, Силоу! Много их у тебя, было? – мягко спросил он, наклонившись над ней так, что они соприкоснулись носами.

Она слегка покраснела.

– У нас в школе были очень строгие порядки, Билли. Учениц сразу выгоняли только за одно тайное посещение танцев. У нас был самый строгий устав во всем штате. Сэм постарался выбрать для меня учебное заведение по своему вкусу. Он звонил почти каждый вечер, чтобы убедиться, что я на месте.

– Надо же! Нашлось все-таки и в Сэме что-то хорошее, – пошутил Билли. – Но ни за что не поверю, что такую красотку могли бы уберечь от всех соблазнов даже монастырские стены. Итак, Силоу, я слушаю. Сколько?

– Несколько, – дерзко ответила Силоу.

– Ты же сказала, что у вас была очень строгая школа, – проговорил он с угрозой в голосе.

– Но не настолько, Билли! – поддразнила его Силоу.

– Ну, так сколько? Четыре? Пять?! Шесть?!!

– Какой, однако, у тебя темперамент! – восхищенно прошептала она.

– А ты об этом не знала?

– Ну и что ты мне сделаешь, если я целовала всех подряд? Вот так! – Силоу, к удивлению Билли, сама приникла к нему и поцеловала его в губы. Потом коснулась ладонями его щек, таких же измазанных, как ее собственные.

– Или вот так! – Она провела своим язычком по его губам. Он задохнулся и… потянулся к ней.

– Извини. Я не знал… э-э-э… что ты занят… Да… Я, пожалуй, пойду.

Она повернулась и успела заметить красного от смущения Джимми, быстро выскочившего из дверей.

– Я его убью! – пробормотал Билли, откидывая назад волосы.

– Похоже, теперь все вокруг узнают, чем мы занимаемся в теплице, – с притворным смущением произнесла Силоу.

Билли, однако, не испытывал по этому поводу никакой скорби.

– Да хоть весь штат!

На следующее утро во время завтрака Эллен нерешительно предложила невестке:

– Силоу, ты не хотела бы пойти со мною в церковь? Билли, сидевший рядом с женой, замер, не успев донести до рта чашку кофе. Дед подмигнул ему.

– Баптисты – хваткие ребята. Правда, внучек? На щеках у Эллен проступил слабый румянец.

– Я просто давно хочу, чтобы кто-нибудь составил мне компанию. Вы же не соглашаетесь. Но я никого не заставляю. Если Силоу не хочет – я не обижусь.

– Мама, а ты не подумала, что Силоу не баптистка?

– Я не знаю, кто я, – вмешалась Силоу. – Сэм посылал меня в методистскую воскресную школу, училась я в колледже церкви Христовой. А потом взяла и вышла замуж за баптиста, – она с улыбкой повернулась к Билли. – Мы с отцом никогда не ходили в церковь. Но у меня был дядя, Дэвид, брат отца, очень набожный. Он оставил все совместно нажитые деньги и поехал миссионером в Южную Африку. И умер там. Сэм говорил, что он был тихим, скромным человеком. Я его никогда не видела. А отец жертвует на церковь достаточно, но не ходит на проповеди. У него не хватает времени даже на всех своих партнеров по бизнесу и по политике.

– Похоже, он хочет, чтобы все были совершенными? – догадался Вилли Уокер.

– Да. Все. Даже дочь, – подтвердила его догадку Силоу. Вилли бросил взгляд на притихшего внука.

– В таком случае ему, наверное, очень одиноко, потому что в мире нет и не может быть совершенства, – предположил старик.

– Вы правы. Он очень одинок, – снова подтвердила Силоу, склонив голову над тарелкой с яичницей и беконом.

Билли почесал в затылке.

– Мам, слушай, по-моему, сегодня дед учит жить не нас, а Сэма Пеннингтона.

– Не надо никого учить жить. Каждый живет так, как считает нужным, – сказала Эллен своему отцу.

– Вот и Сэм говорит также, – сказала Силоу, и тень сожаления промелькнула на ее лице. – Я бы не отказалась сходить с вами в церковь, если только Билли ничего не нужно.

– Они там как следует, посмотрят на тебя. Перво-наперво разглядят, какая ты, а потом посмотрят, не повредил ли я тебе что-нибудь, – со смехом сказал он.

– Билли! – укорила сына Эллен. – Перестань ее пугать. В Церковь ходят хорошие люди. Силоу, я выйду из дома в половине десятого. Пойдем, если хочешь. Я буду очень рада.

Мужская половина семьи Уокеров некоторое время молча работала в своем киоске, раскладывая фрукты, перетирая их, пополняя запасы.

– Знаешь что, внучек? Зря ты отпустил жену.

– Чего?

– Сдается мне, тебе еще раз понадобится алиби. Томми опять пожаловал.

Билли вскочил на ноги в тот самый момент, когда шериф остановил машину напротив киоска.

– Привет.

Никто не ответил на приветствие гостя. Он поднял руки.

– Ладно-ладно. Я все сейчас скажу. У меня плохие новости. Где Силоу?

– Ушла в церковь, – медленно ответил Билли. – Это ее старик, наверное, подстроил нам какую-то гадость, да?

– Его «Кадиллак» у вас?

– Да, в сарае. В целости и сохранности. Я хотел отвезти его в город, но вот не собрался. Может, сегодня выберу время.

– Не трогай машину, Билли. Этот старый дурак отнес в дорожную полицию заявление, что его «Кадиллак» угнали. Если ты поведешь машину и тебя поймают… Тогда опять придется тебе лежать на нарах.

– «Кадиллак» украли? Ну, дает! Кто украл? Его собственная дочь? – Билли изо всех сил стукнул кулаком по столбу, который поддерживал крышу.

– Ты его пойми, Билли! Он страдает и мечется как сумасшедший, крушит все, что попадется на глаза. А ты, как ни крути, имеешь отношение к его несчастьям, правда ведь? Он хочет хоть как-то тебя поддеть.

– И ты его не отговорил? – сурово спросил Вилли Уокер.

– Я только вчера узнал. Он хочет отобрать «Кадиллак», чтобы дочери жизнь усложнить. Чтобы она раскаялась и вернулась, но без него, – Томми кивнул на Билли.

– Она не вернется! – гневно сказал Билли. – Передай ему.

– Ну, уж нет, избави меня Бог. Я только возьму на буксир «Кадиллак» и доставлю ему на дом. И сотру с машины все отпечатки пальцев. Она в сарае, говоришь?

– Подожди. А как там дело сынка Сьюэлла? – крикнул в спину шерифа Вилли.

– А!.. Понимаешь, Джулиард теперь считает, что ошибался. После того, как люди судьи поработали с ним. Теперь он утверждает, что не помнит, кто его сбил. Газетам тоже заткнули рот. Я слышал, что Пеннингтон оплатил лечение Джулиарда и его банковский счет, конечно, тоже не пострадал, – Томми невесело ухмыльнулся. – Знаешь, Вилли, за последние дни меня все чаще посещают мысли об отставке.

Пока шериф возился с машиной, Вилли тихо говорил внуку:

– Я так и знал. Этот Пеннингтон – настоящая сволочь. Хочет вернуть дочь и готов ради этого на все. Но не говори ей о машине. Пусть думает, что мы сами отправили ее в город.

– Да, если она узнает, это будет большой удар для нее, – согласился Билли. – Она его еще любит.

– А ты знаешь что, Билли? Сдерживайся. Не перегибай палку, когда говоришь о Пеннингтоне. Не ругай его. Лучше вообще ничего не говори о нем. Отправили «Кадиллак» в город – и баста. Хорошо?

– Я ему не позволю забрать Силоу. И она сама не пойдет! – упрямо сказал Билли и вернулся к работе, ругаясь сквозь зубы.

В ту ночь он любил ее долго и страстно, крепко держа в своих объятиях. Настолько крепко, что она пошевелиться не могла. В конце концов, она даже запротестовала.

Потом они лежали, слушая стук своих сердец, и струя воздуха от вентилятора охлаждала их разгоряченные тела.

– Мы отправили «Кадиллак» в город. С помощью Томми. Слова Билли прозвучали очень громко в ночной тишине.

– Да? А я и не заметила. – Силоу положила голову на его плечо.

Потом молчание тянулось так долго, что он успокоился. Видимо, ей это неинтересно. Но, когда он пошевелился, она подняла голову.

– Ты отвел машину прямо к… к нему?

– Нет. Я же сказал, Томми помог. Ты тоскуешь по нему…

– Не стану лгать, Билли. Он и Лора были самыми близкими мне людьми.

– Вот именно: были. А теперь у тебя есть я.

– Конечно. Ты – мой любимый и единственный. Но, понимаешь, мне все-таки хотелось бы сохранить и отца.

– Все отцы знают, что им предстоит когда-нибудь отдать Дочь другому мужчине. С этим ничего не поделаешь. Таков закон природы, Силоу.

– Я-то понимаю. А вот почему Сэм не хочет этого понять? Я так злюсь на него, что он такой одинокий и несчастный, – у нее дрогнул голос, как будто она собиралась заплакать.

– Сам виноват, – холодно заметил Билли.

– Но я же знаю, что он не хочет мне зла. Если бы он почувствовал, как сильно я тебя люблю, тогда бы он простил! И как много сразу бы приобрел! И дочь, и сына…

Билли фыркнул.

– Мечтаешь? Мечтай, мечтай…

– И еще когда-нибудь он получил бы внуков, – задумчиво протянула она.

Билли резко приподнялся и оперся о локоть. Силоу лежала перед ним, закутанная в простыню.

– Ты меня любишь, девочка?

– Ты же знаешь.

– Нет, ты скажи.

– Я люблю тебя, Билли, и никогда не оставлю тебя.

– Да, ты хорошо ответила. Как настоящая жена. Любой муж вправе ожидать от своей жены верности, даже вопреки воле ее семьи.

Прошло несколько дней. Все, казалось, идет нормально. Билли много работал: приближался срок поставок по договору. Силоу по утрам помогала Эллен.

После обеда Билли брал ее с собой, и она смотрела, как он работает, пока солнце не начинало жечь. Тогда они ехали на свое заветное место на озере Энджел, быстро купались, а затем долго занимались любовью.

Лучшей жизни нельзя было придумать; и Силоу чувствовала себя укрытой от всего света, как вдруг явилась целая толпа гостей. До сих пор ей не приходилось видеть в доме так много народу. Они пришли без предупреждения и удовлетворились кто стаканом чая со льдом, кто кусочком арбуза; двух-трех женщин Силоу видела в церкви; были еще друзья Вилли и – самые горластые – приятели Билли.

Но только Харольд Белл, их сосед, стал свидетелем ссоры между молодоженами, случившейся после почти трех недель безоблачного счастья. Все началось с одного вопроса:

– Послушай, Билли, когда ты, наконец, научишь меня водить свой грузовик?

– Зачем, девочка моя? Я сейчас устал. Давай поедем поплавать, а? Как всегда? – И Билли забросил в кузов два больших полотенца, которые он успел стащить с бельевой веревки.

– Но надо же мне когда-нибудь научиться? Все умеют: и Эллен, и ты, и даже старый дедушка, а я что, хуже? – заупрямилась Силоу и, следуя по пятам за мужем, остановилась у открытой дверцы со стороны водителя.

Билли сел за руль.

– Но если все умеют, значит, всегда будет, кому тебя отвезти, куда ты захочешь.

Он хотел закрыть дверцу, но Силоу ему не позволила.

– Я хочу найти работу. Чтобы зарабатывать. Не сидеть у тебя на шее.

– Ты можешь работать на ферме. Хочешь, я тебе дам работу? Скажи, что тебе больше по душе, и я тебя быстро обучу. Хочешь, веди нашу бухгалтерию, например. Но если, – тут он рассердился, – тебе просто надоела ферма или я, то так и скажи. Прямо. Не напускай туману, черт возьми!

– Не кричи на меня! Я не потому хочу найти работу!

– Раз я не понимаю, так объясни мне! – Он вылез из машины и так хлопнул дверью, что затряслась вся кабина.

– Я хочу тебе помочь, Билли! Я ничего не понимаю в сельском хозяйстве. Но зато я понимаю кое в чем другом и могу хорошо зарабатывать! – Она с трудом сдерживала слезы и вдруг ткнула ему кулаком в живот. – Но я, наверное, зря стараюсь! Потому что ты… ты… просто ничего не понимаешь!

Билли молча смотрел ей вслед, а она, ничего не видя от слез, быстро шла по ступеням прямо на стоявшего перед ней мужчину. Большой и грузный, он не успел увернуться, и она со всего маху налетела на него. Он подхватил ее.

– Осторожно, – сказал мужчина. – Так недолго и упасть. Силоу оттолкнула его и исчезла с глаз так быстро, что мужчина успел заметить только стройные загорелые ноги. Хлопнула дверь, и воцарилась тишина.

– Хм, – озадаченный гость тяжело спустился с лестницы. – Приветствую тебя, Билли Боб.

– Мистер Белл… – трудно было бедному Билли сосредоточиться на разговоре, потому что ему очень хотелось пуститься вдогонку за женой, бросить ее на кровать и почувствовать, как ее тело отвечает на его ласку, а рот приоткрывается навстречу его поцелуям. – Давно вас не было видно.

– Не хотел тебя беспокоить. Ты, я слышал, женился. Мистер Белл одевался щеголевато, в ковбойском стиле, и, несмотря на зрелый возраст, он сохранил привлекательность в глазах женщин. Он трижды женился, но сейчас опять был свободен и искал сексуальных приключений.

– Да… вы уже видели мою жену.

– Красивая женщина! Скажу тебе честно, я сразу не поверил, что ты женился, когда мне сказали, да… Но теперь я убедился собственными глазами, да… Вы женаты! Нет никаких сомнений! Это видно за версту!

Одуревший от жары, лишенный душевного равновесия, Билли не был склонен выслушивать остроты Белла по поводу своей семейной жизни. Его не оставляло беспокойство, что Сэм сделает еще какую-нибудь гадость и заберет к себе Силоу. Поэтому он чувствует себя не в своей тарелке. Отсюда и все его ошибки.

– Я вам нужен?

– Э-э-э… Да. Во-первых, я насчет того коня. Я ходил смотреть на него в конюшню, но она пуста. Конь, наверное, на пастбище?

– Сожалею, но продавать его не буду, – сказал Билли без обиняков.

– Я так и думал. Но я не теряю надежды, сынок. Мы об этом еще поговорим. – Белл поднял руку и сдвинул ковбойскую шляпу на затылок; ладонь у него была большая, как лопата, на широком запястье блеснули массивные золотые часы. – Помнишь Рози, мою собаку? Час или два назад ее сбила машина. Я считал, насмерть, но она оказалась жива. Мы перетащили ее к тебе в конюшню. Я бы попросил тебя, Билли, пойти посмотреть ее.

– А доктор Сандерс?

– Его нет. Он уехал на какую-то конференцию. На три недели. Остался только ты. Посмотришь? Или ты занят?

Билли Боб с тоской посмотрел на грузовик с двумя припасенными полотенцами, на дом, где, наверное, плакала Силоу, и подумал о том, что не так он хотел провести этот день.

– Нет, я не занят, – вздохнул он.

Одиноко сидела она в кресле-качалке на заднем дворе. Уже давно стемнело, а его все не было.

Чудесно пахла свежескошенная трава, а розы источали такой густой запах, что, казалось, его можно было пить.

Когда он пришел, Силоу подвинулась и освободила ему место рядом с собой, подобрав под себя ногу. Кресло жалобно закряхтело под его тяжестью. Они помолчали. Каждый хотел сначала дать высказаться другому.

– Ты права. Если хочешь работать – работай, – это было сказано так устало и виновато, что больше слов и не требовалось, но Билли продолжил: – То есть я прошу прощения. Это, конечно, не дело, что у тебя нет того, чего ты хочешь… Машины, кольца, например. А я в данный момент не могу купить тебе всего… к моему большому сожалению.

– Хорошо, что ты не обломал никому бока со злости, – примирительно сказала она. – У тебя, наверное, кулаки чесались?

– Это у тебя чесались! – весело ответил он, вздохнув с облегчением. – До сих пор бок побаливает.

– Я тут же вернулась и хотела полечить твои раны, но услышала, как сосед просит тебя посмотреть собаку.

– Знаешь, я еще нуждаюсь в неотложной помощи. Полечи меня, пожалуйста. – Его зубы блеснули в темноте. Но, когда она потянулась к нему, Билли Боб ее отстранил. – Ой, прости, девочка. Подожди меня немного. Я только душ приму. Я такой грязный.

Скрипнула дверь. Это дедушка вышел на крыльцо, чтобы выкурить вечернюю трубку.

– Рози пришлось усыпить. – Голос Билли звучал глухо и печально.

Она, утешая, погладила его по колену.

– Белл не винит тебя?

– Не винит. Он предлагает мне снова работать с ним на родео, – Билли вспомнил об этом и рассмеялся, но тут же снова стал серьезным и грустным. – Рози была слишком старая. Но она, по крайней мере, не очень мучилась. Я мог только сделать ей укол и гладить по голове.

– Гладить ты хорошо умеешь, – Силоу потянулась к нему, как мотылек к огню, и положила голову ему на колени. – Погладь меня. Это ничего, что ты грязный.

Билли удивился, но высвободил руку и стал ласково гладить ее по спине.

– Знаешь, Билли, отчего мне так хорошо? Мы научились мириться. Ты извинился, а Сэм вот никогда не извинялся, – у нее потекли слезы. – И я тоже извинюсь! Прости меня, Билли, пожалуйста! Я жалею о том, что сказала тебе обидные слова.

Она протиснула руки ему между колен. У него перехватило дыхание. Ее пальцы продвигались дальше.

– Си-лоу!

– Я слышала, что говорил Белл про твое призвание. Он прав. У тебя такие ласковые руки. Уж я-то знаю…