Император. Взрыв

Пролог. Скарлатина

Из зеркала смотрело чужое лицо. Макияж и прическа совершенно мне не шли, но моего мнения никто не спрашивал. Синяки мастерски замазали, я сама забыла про них, пока визажист не стала давить на кожу сильнее, вызвав приступ боли и заставив меня поморщиться. На разбитую бровь наложили швы, но врач сказал, что сделали это слишком поздно, скорее всего, останется шрам. Сейчас это место аккуратно загримировали, и в глаза оно не очень бросалось. Сил играть выбранную роль перед этими людьми нет, но впереди самое существенное событие, на котором нельзя ударить в грязь лицом и сорваться. А почему нельзя?

Предательские руки дрожали, выдавая нервное напряжение, пришлось сжать ладони в кулак и сложить на коленях. Так их поведение бросалось в глаза только визажисту и парикмахеру, перед которыми мне не обязательно изображать стойкую невозмутимость. Они – обслуживающий персонал и должны понимать мое положение. Наблюдая за тем, с каким спокойствием и равнодушием две женщины занимаются моим внешним видом, догадываюсь, что они не понимают.

– Нет, Кристина, – неожиданно раздается властный, но одновременно нежный голос женщины, заставляющий обратить на нее внимание немедленно. Парикмахер вздрогнула, отошла в сторону и перевела взгляд на миниатюрную блондинку в кресле посреди комнаты. На ее лице отражалось несвойственное ему раздражение, но мой взгляд в первую очередь задерживался на огромном животе. Пытаясь догадаться, на каком она месяце, я случайно понимаю, чем вызван негатив блондинки, – она не должна быть похожа на меня, ты в своем уме? Сделай с ее головой что-нибудь другое, – фыркнула принцесса Елена, продолжая копаться в черной прямоугольной пластинке, очень напоминавшей телефон, но большего размера.

– Да, миледи, – проговорила смущенно парикмахер и оценивающе осмотрела мою голову. Сейчас волосы были не сильно завиты и аккуратно уложены с вплетенными в них розовыми цветами. Образ мне совершенно не шел, а вот женщине на кресле – наоборот, очень даже. В этот момент у нее именно такая прическа, но вместо цветов ряд прядей обвит серебряными нитями с поблескивавшими камнями. Супруга наследного принца была настоящей красавицей, с этим не поспорить, и даже Катрина ей в подметки не годилась. Меня представили девушке по настоящему имени, и ее брови в тот момент сразу сдвинулись к переносице. Создавалось впечатление, словно я одна до сих пор не понимаю, что такого в моем имени и продолжаю играть неизвестную мне роль. Правду принцу мог сообщить только один человек, и вот о нем думать совершенно не хотелось. Пока в голове складывалась лишь одна картина – Лорд Алистер раскрыл Геннадию мой секрет, чем спас от неминуемой казни или хотя бы отсрочил ее на неопределенное время. Что тогда грозит самому блондину за это? Главное, лишь бы не смерть. Сглатываю ком в горле, но это не помогает. На груди застыл тяжеленный булыжник, никуда не собиравшийся оттуда исчезать. Паршивое чувство, а самое ужасное, что никто вокруг не расскажет правду, пока не придет время, а значит, не лишит меня этой тяжести.

Вздохнув, парикмахер взялась за работу, продолжая издеваться над моими волосами, в то время, как визажист наоборот, закончила и сложила инструменты, кучу флакончиков и баночек в поясную сумку на молнии. Сделав перед принцессой реверанс, мастер тихо вышла из помещения. Теперь осталась только прическа, ведь наряд уже подобран и надет заранее. На данный момент мне все равно, что они делают, во что наряжают и как красят. Я должна быть мертва на протяжении нескольких часов, но по какой-то причине казнь откладывалась, и никто не озвучивал мне ее. Очень надеясь, что эта причина все же не носит важного для меня имени, стараюсь не думать о будущем, ведь его нет. По сути, сейчас я больше не человек, а просто ходячий труп, который зачем-то временно нужен принцу Геннадию в таком виде. Завернутая в красивую обертку и с красочной этикеткой поверх нее.

Сопротивляться, драться и проявлять явную агрессию нет сил, да и смысла. У гвардейцев численный перевес, они мужчины и способны справиться со мной, чтобы я не закатила. Знание принцем моего имени меняет все, ведь если он найдет мою семью, то может угрожать через них, и здесь руки просто опускались. Бороться с наследником трона слишком опасно, уж лучше бы он меня пристрелил.

Оставшись в одиночестве, парикмахер начала спешить, её движения ускорились. Работать под надзором титулованной особы для девушки сложнее, чем когда она делала прическу самой принцессе. Заколов последние локоны и проверив, что все держится, женщина развернула меня прямо на стуле лицом к дивану, а сама поклонилась, застыв в таком положении. Отложив черный прямоугольник на столик рядом, Елена оценивающе осмотрела результат, поглаживая ладонью подлокотник кресла.

– Встань пожалуйста, – попросила она командным тоном, и я неожиданно вздрогнула. Парикмахер очнулась, стянула с моих плеч накидку, теперь мне ничего не мешает исполнить просьбу. На меня снова нацепили длинную юбку в пол, черного цвета, и серую плотную водолазку с очень высоким горлом, полностью закрывающим шею. Пусть синяки на ней прошли, осталась только парочка круглых, едва заметных, но специалисты решили перестраховаться. Завершал образ черный пиджак, но, как мне сказали, он будет под пальто и не сыграет роли, а в добавок к воротнику, шею должны обвязать шарфом.

– На такую прическу шапку надеть не получится, придется померзнуть. Я надеюсь сегодня не будет снега? – покачала головой Елена, а я невольно представила себя в новом образе, но с шапкой на голове. Действительно, вид и так дурацкий, куда еще больше уродства.

– Не обещали, – прошептала парикмахер, перебирая накидку руками и нервно ожидая в стороне. Когда принцесса удовлетворенно кивнула и махнула на дверь, женщина поклонилась, собрала вещи в сумку и поспешно покинула комнату, даже не бросив на меня прощального взгляда. Застыв на месте, какое-то время не знаю, стоит ли вернуться на стул или лучше продолжать стоять. Взгляд Елены такой, что бросает в дрожь, от него хочется завернуться в одеяло. Своего мужа она определенно стоит.

– Как тебе? – неожиданно спрашивает она. Моргнув пару раз, я уставилась ничего не понимающими глазами на принцессу.

– Простите? – переспросила я, надеясь получить ответ.

– Твой образ, как тебе самой? – брови невольно приподнялись, и мне пришлось обернуться к зеркалу и оценить итоговый результат. Удивляло больше то, что Елена задавала этот вопрос совершенно серьезно. “Она совсем с ума сошла?” – пронеслась в голове мысль, которую я постаралась отогнать, лишь бы случайно вслух не ляпнуть. Перед ней стоит приговоренная к смерти преступница, а она спрашивает у нее, как той нравится прическа и макияж? Нет, я ошиблась, наследника трона девушка не стоит.

– Какая разница, – честно отвечаю я, пожимая плечами и снова поворачиваясь к ней лицом. Положительно кивнув, Елена набрала в грудь воздуха, собираясь что-то сказать, но тут двери распахнулись и в помещение вошел принц Геннадий. Сделав невольно шаг назад, я вцепилась пальцами в край туалетного столика и только благодаря ему осталась стоять. Оценивающе осмотрев сперва жену, он улыбнулся ей, затем только обратил взгляд на меня. Этих несколько секунд хватило, чтобы взять себя в руки и надеть маску безразличия.

– Я вижу, леди Лей Мортанс готова, – спокойно проговорил наследник, – Елена, твои мастера постарались на славу, хоть в новостях и показали ее изувеченное лицо, лучше не заострять на этом внимания, тем более, что истинного виновника преступления казнить на камеру не удасться.

– Это действительно так необходимо? Ты посмотри на нее, да она в обморок упадет, стоит ей подняться на сцену, – поинтересовалась Елена, склонив голову и указав на меня ладонью. Мысленно поблагодарив ее за заботу, всеми силами стараюсь поддерживать прямую осанку, но в моем положении это трудно. Руки начали трястись, но дрожь не бросалась в глаза. Я оказалась права, мне снова придется принимать участие в казни, и на губах появилась неожиданная для меня самой улыбка. Если принц Геннадий хочет получить красивое шоу с моим участием, он его не получит. Я и так знаю свою судьбу и к чему приду в итоге, спастись в этот раз не выйдет. А значит, не важно, нажму на курок или нет, а так, я не стану палачом во второй раз, кто бы не выступал козлом отпущения. Очень надеясь, что на коленях у стены будет стоять совершенно неизвестный мне человек, любой другой преступник, который просто оказался в заточении не в то время, продолжаю держать маску полного безразличия.

– Иначе я бы этого не делал, ты же меня знаешь, – мило улыбнулся Геннадий, а я с трудом удержала брови на месте. Уж очень им хотелось взмыть куда-нибудь к волосам и остаться там от удивления. Не думала, что этот человек умеет так мило улыбаться, злорадно, хитро, ехидно – да, но не мило. Покосившись на меня, Елена что-то уловила и покачала головой.

– Знаю, но это не правильно, Ген, я бы хотела пойти с вами, – медленно Елена встала с кресла и выпрямилась, ростом она оказалась куда ниже меня и самого принца. Это что сейчас было вообще, жалость? Вот еще не хватало, что бы жена наследника трона испытывала ко мне жалость. Не стоило меня с ней знакомить, это определенно ошибка Геннадия, которую он не признает.

– Лучше тебе остаться здесь, ради моего спокойствия и твоего здоровья, – положив ей руку на живот, снова приторно нежно улыбнулся принц, вызвав у меня очередную волну раздражения и приступ тошноты. Так и хотелось помахать у них перед носом ладонью и напомнить, что я здесь, приговоренная к смерти, между прочим, а не близкий друг семьи или родня. Словно прочитав мои мысли, Геннадий чмокнул жену в лоб, оторвался от нее и подошел ко мне так, что стал возвышаться примерно на голову, на расстоянии разница в росте не бросалась в глаза, – Ты уже проходила через это, думаю, мне не стоит проводить инструктаж второй раз, – честно признался он, еще раз оценивающе осмотрев мой внешний вид и остановившись на загримированной брови.

– Проходила через что? Мне так и не объяснили, причину отсрочки моей казни, привели сюда, подвергли полному медицинскому осмотру, словно вам правда важно мое здоровье. Вымыли, накрасили, причесали и нарядили. Я даже не знаю, что и подумать, к чему такие старания, если мою жизнь продлили всего на день или два? – пусть на самом деле сама прекрасно догадалась, но вслух мне никто так и не озвучил, для чего весь этот спектакль. Закатив глаза, Геннадий уперся указательным и большим пальцами в уголки глаз и потер переносицу. Елена рядом с ним хихикнула.

– Леди Лей Мортанс, давайте перестанем играть в эту игру, – неожиданно спокойно проговорил наследник, чем вывел меня из равновесия на пару секунд. Скорее всего, сыграло роль то, как он ко мне обратился, но я постаралась взять себя в руки. Сейчас Геннадий абсолютно прав, мы с ним знаем, что я все поняла и расставила по полочкам. Для меня осталось только два неразгаданных вопроса: откуда ему известно мое имя, и кто будет выступать козлом отпущения вместо меня? Ответ на второй откроется сам собой в ближайшее время, и я очень хочу, чтобы все мои подозрения не оправдались.

– Я не стану стрелять, в невиновного человека, и вы меня не заставите, – честно призналась я, надеясь прекратить весь этот фарс и вернуться назад в комнату с дырками от пуль на стене. Там я чувствовала себя в большей безопасности, чем здесь и сейчас, ведь никому и ничем не могла навредить. Тут же из меня снова хотят сделать палача, но если в первый раз у меня были причины нажать на курок, то сейчас их нет. Пусть Рейнхард думает обо мне все, что ему угодно, но я доверилась ему, как он просил, и где в итоге оказалась? Нет уж, совесть не будет пожирать меня за то, что я его не дождусь, пусть винит во всем только себя.

– Даже если я пообещаю вам, что в этом случае, вы пожалеете, что не были казнены вчера вечером? – усмехнулся принц, а в его глазах блеснуло отражение солнца из окна. В этих словах была угроза, но я пропустила ее мимо ушей. Бесполезно угрожать трупу. Хотят пытать меня? Пусть, мне уже все равно. Возможно, эти мысли проскакивают в голове только потому, что я еще не ощутила это на себе, но в тот момент я не боялась ничего, кроме смертного приговора Лорду Алистеру. О моем единственном страхе наследник трона узнать не должен, и только для этого приходится держать каменную маску безразличия на лице.

– Я уже об этом жалею. Вам нечем мне угрожать, – вложив в слова максимум спокойствия и уверенности, проговорила я, поймав суровый взгляд Елены на себе. Это что еще, ревность что ли? Нет, что-то другое. Усмехнувшись, Геннадий сделал шаг вперед, а мои ногти впились в столешницу столика.

– Вы так в этом уверены? – поинтересовался принц, вытащил из кармана телефон и принялся водить пальцами по экрану. Воцарилась давящая тишина, пока он не нашел то, что искал и не поднял взгляд обратно на меня, – Пока вы тратили прошедшие сутки на отмокание в ванной, проход медосмотра, и сон в, – Геннадий осмотрел комнату и остановился на замершей Елене, – слишком роскошной комнате, на мой взгляд. Я провел небольшое исследование, и очень многое о вас узнал, – синие глаза принца снова вернулись с жены на меня, а я лишь сильнее сжала край стола и почувствовала, как под ногтями образовались вмятины, – я не хочу вам угрожать, я хочу с вами договориться, ведь мне нужна ваша беспрекословная преданность, – я не смогла сдержать смешка, Елена обхватила свои предплечья руками, уверена, она чувствовала себя здесь лишней, но оставить мужа наедине со мной не рискнула.

– Вы никогда ее не получите, – мне не пришлось напрягаться, фраза оказалась произнесена от чистого сердца именно так, как должна была. Признаю, это оказалось жутко приятно, но камень с груди никуда не делся, и под ним в безумной агонии, из последних сил билось уставшее сердце. Нервы сдавали, держать себя в руках с каждой минутой все труднее.

– Я бы не был так в этом уверен, – он повернул ко мне экран телефона и запустил видео, на котором моя сестра мило беседовала с мужчиной в белой рубашке, и резала овощи, все происходило на большой кухне, судя по обстановке. Вполне логично, ведь Меланома работала поваром. Я не видела сестру больше трех месяцев, и сейчас, смотря на нее, не испытала тех радостных чувств, каких должна была. Может, покажи принц видео с отцом, что-то внутри всколыхнулось бы, но не это. Подняв взгляд на Геннадия, мысленно торжествую, ведь он прекрасно видел, что должного впечатления не произвел.

– Я же сказала, что вам нечем мне угрожать, – пожала я плечами и расслабила пальцы, отпустив край столика, – я не спущу курок в этот раз, вы не заставите, можете пытать меня, убить всю мою семью, делайте, что хотите, мне все равно, – и я говорила это на полном серьезе. Смотря прямо мне в глаза, наследник трона не выглядел растерянным или проигравшим, наоборот, создавалось впечатление, словно этого он и ждал от меня.

– Геннадий, время, – подала голос Елена, привлекая к себе внимание мужа. Кивнув, он чуть обернулся на нее, а на губах появилась очередная приторно милая улыбка, от которой меня снова начало тошнить. Не стоило налегать на предложенные на завтрак блюда.

– Распорядись пожалуйста, что бы леди выделили комнату поскромнее, это слишком, – он обвел ладонью помещение, но принцесса отрицательно замотала головой и прикусила губу.

– Я могу попросить гувернантку переехать в комнаты прислуги на первом этаже, и поселить вместо неё, ничего скромнее в нашем крыле больше нет, – честно призналась она, поднимая со столика большой черный прямоугольник, названия которого я не знала.

– Хорошо, это подойдет, в случае чего леди Лей Мортанс окажет нам честь и прибежит к нашему сыну посреди ночи, – пожал плечами принц и подставил мне локоть, словно я намерена прикоснуться к нему, – и пусть ее всегда и везде сопровождают гвардейцы, – подняв указательный палец вверх, заметил принц, – причем, гвардейцы – женщины. Хватит мне одного влюбленного сотрудника дворца, – когда он это сказал, сердце сжалось еще сильнее. Мы оба знали, о ком были эти слова. Разыгрывать непонимание не было смысла.

– Что вы с ним сделали? – тихо проговорила я, не надеясь получить ответ. Елена кивнула, подтверждая, что поняла распоряжение мужа, а синие глаза Геннадия снова вернулись на меня. Мужчина ликовал, ведь все было произнесено именно сейчас, супруге, а не служанке или гвардейцу, или вообще по телефону, а в моем присутствии, с конкретной целью – незаметно вывести меня на разговор о том, что правда имеет значение.

– Я? Ничего, я его и пальцем не тронул. А вот люди генерала Климова очень много всего, я боюсь, все даже не смогу перечислить, – у меня перехватило дыхание, а пальцы с новой силой сжали край столика, они попали в оставленные там отверстия от ногтей. Самые страшные мысли стали реальностью, моя жертва оказалась напрасной, – жаль, что вы не хотите спустить курок, как я планировал. Лорд Алистер очень просил, что бы это были именно вы, – я не хотела ему верить, но знала, что под пытками блондина могли заставить сказать все что угодно, и это в том числе, – нам правда пора, позвольте проводить вас до лестницы, где ждет Лео, – локоть Геннадия приблизился на полметра ко мне, а я просто стояла, сжимала пальцами столешницу и не могла пошевелиться. Слезы сами собой наворачивались на глаза, но Елена заметила их первой, женщина достала из кармана розовый кружевной платок, подошла ко мне и аккуратно промокнула им уголки моих глаз.

– Так, вот слез не нужно, тушь потечет. Я не знаю, какую использовала Камилла, вполне возможно, не влагостойкую. Возьми, если что, аккуратно промокни или прикрой глаза, – скомандовала она, засунув платок мне в карман пиджака и похлопав по ладони, приросшей к столу. Вот так рушится вся оборона, выстроенная вокруг меня с особым трудом. Маска безразличия трещит по швам под напором слез.

– Скарлатина, он правда с большим желанием и наслаждением примет смерть от вашей руки, чем чьей-либо еще. И он очень хочет перед смертью увидеть вас в последний раз, это его желание, я клянусь вам, – слова Геннадия эхом повторялись в голове, а перед глазами встал момент, когда я в последний раз видела Лорда Алистера. Я хотела его спасти, но не смогла, а он хотел спасти меня, и сейчас желает убедиться, что у него получилось. Даже если и не надолго. Бросив на наследника трона испепеляющий взгляд, отцепляю пальцы от стола и обхватываю локоть принца ладонью. Улыбнувшись мне сдержанной и сухой улыбкой, Геннадий кивает супруге и ведет меня прочь из комнаты. Я с трудом сдерживаю слезы и не позволяю им появиться. Еще чего не хватало, разреветься из-за Лорда Алистера, будь он трижды проклят. Не мог просто принять мои старания и сидеть на месте, нет, полез спасать, когда его об этом никто не просил. Сжав сильнее локоть принца, набираю в грудь побольше воздуха и пытаюсь спихнуть давящий камень, успокоиться, расслабиться, взять себя в руки, но ничего не помогает. Надо охладить мозг, заставить его думать, а не чувствовать и не переживать. Мне терять нечего, я уже мертва, что еще со мной можно сделать? Пытать? Вперед, мне нечего скрывать, Геннадию, судя по всему, известно все и ничего нового я не смогу рассказать.

Пока мы идем по длинному коридору личного крыла наследника трона и его семьи, перед глазами проносится казнь Джефферсона. Сцена, балкон над ней, я с пистолетом, выстрел, а в голове рождается план. Хорошо, уважаемый принц, хотите сделать из меня палача? Пожалуйста. Хотите доверить мне пистолет перед толпой людей и кучей камер? Ваше желание для всех закон. Вот только стрелять в Алистера я не стану.