Император. Взрыв

Глава 2. Скарлатина

В холле, перед большими резными дверьми дворца нас ждали два младших принца и выстроившиеся в ряд гвардейцы. Четверо из них держали в руках элементы верхней одежды, а стоило нам с Геннадием появиться на лестнице, выпрямились по стойке смирно. Рэймонд принялся одеваться первым, ему была предложена кожаная куртка чуть длиннее пояса и шарф. Шляпу, почти такую же, как носил Алистер, он откинул в сторону, заставив бедного гвардейца, лет восемнадцати, сбегать и поднять ее.

Лео поспешил надеть своё пальто, и пока мне помогали аккуратно обмотать шею шарфом, вызвался галантно подержать то, что выделила принцесса Елена – чёрное, шерстяное, приталенное пальто без пояса. Геннадий мешкать не стал, выхватил предложенную ему одежду, накинул поверх форменного облачения и положительно кивнул, не став застегивать пуговицы.

– Первая машина для нас с Рэем, вторая – вам. Не отставайте и помните, камеры будут следить за каждым вашим шагом, а если подлетают слишком близко – могут и разговоры записать. Советую помалкивать, – наследник бросил на самого младшего брата такой взгляд, словно готов прожечь его на месте, если тот ослушается и выкинет что-то не по протоколу. На самом деле, я удивилась тому, что Геннадий позволил нам с Лео ехать отдельно. Либо так он показывал доверие и пытался завоевать ту самую безоговорочную преданность, либо наоборот надеялся при помощи подслушивающих устройств в машине выведать новые для себя сведения. Просто так принц не совершил бы подобного просчета, а это именно он и был.

Геннадий подал знак и главные двери дворца распахнулись открывая нам вид на приготовленные машины. Выпрямившись, наследник трона вздернул голову и первым вышел на улицу по направлению к впереди стоящему автомобилю. Рэймонд сцепил руки за спиной и последовал за ним, но обошёл машину с другой стороны. Гвардейцы поспешили открыть перед принцами задние двери, и, как только они сели внутрь, захлопнули их.

Подставив мне локоть, Лео натянуто улыбнулся на камеру, как раз подлетевшую близко к выходу из дворца и пытавшуюся снять холл. Положив ладонь на его локоть, я попробовала ответить на улыбку, но вышло криво и не правдоподобно. После чего мы вышли на улицу и подошли ко второй машине. Первая тронулась как раз в тот момент, когда я забиралась на заднее сиденье, а Лео обходил автомобиль, что бы занять своё место. Водитель сидел за рулём, и мы поехали следом, стоило гвардейцу закрыть дверь за младшим принцем. У меня складывалось жуткое ощущение, словно все это уже было, и на самом деле я просто вижу дурной сон. Прокручиваю в голове ранее произошедшие события, вспоминаю, как ехала на казнь Джефферсона. Верить в то, что все на самом деле, повторяется снова, но в этот раз с мешком на голове окажется другой человек – не хотелось. Руки дрожали, а камень с груди никуда не делся, он заставлял сердце противно болеть, и я ничего не могла с собой поделать. Уставившись в окно, наблюдаю за тем, как мимо проносятся голые стволы деревьев, окутанные слабым слоем снега. На ветвях он не задержался, или успел осыпаться, но почему-то снежных шапок нигде нет. Вид удручал и очень подходил сегодняшнему дню.

– Я хочу попросить у тебя прощения, – неожиданно проговорил Леотхелаз, очень тихо и аккуратно подбирая слова. Оторвавшись от вида за окном, я посмотрела на принца и поймала на себе взгляд водителя. Интересно, он сразу сообщит Геннадию, что у нас с его братом состоялся диалог, или тот позже попросит отчет? Пожав плечами, отворачиваюсь обратно к окну. Не знаю, за что Лео решил просить прощения, может за призывы идти на площадь в тот день, заставившие меня ослушаться команды Алистера. Ведь кто знает, как все обернулось бы, не приди я на встречу с наследником трона. Может, судьба могла распорядиться иначе, – нет, правда, я не должен был многого говорить, – продолжил настаивать Лео, словно ему нужно мое прощение для очистки совести. Вполне вероятно, парень корил себя за случившееся и так ему просто станет легче.

– Не берите в голову, сама виновата, – отмахнулась я, не повернув головы и очень надеясь, что даже если этот диалог достигнет ушей Геннадия, то объясняться перед ним не придется, а сам он ничего не поймет. Помолчав еще какое-то время, Лео принялся нервно барабанить пальцами по ноге, пока я проводила взглядом, пролетающую мимо окон машины, камеру.

– Ты отвечаешь ему взаимностью? – неожиданно поинтересовался младший принц, и я уже не смогла на него не посмотреть, водитель, кстати говоря, тоже, но буквально на секунду и сразу вернул внимание дороге. Вот и чего добивается Лео? Хочет отправиться следом за Джефферсоном и Алистером? Мне то путь на тот свет уже заказан. Или помогает старшему брату найти мои слабые места? Так тот и так их всех знает.

– Кому? – на всякий случай решила поинтересоваться я, хотя прекрасно понимала о ком идет речь. На самом деле, я очень устала играть в эти игры, устала думать над каждым своим словом при разговорах, устала искать подвохи и скрытый смысл в словах оппонентов, хотелось плюнуть на все и говорить, что думаю в любой ситуации. Именно так было эти три с лишним недели, когда мы с Алистером оставались вдвоем. Да, мы почти не разговаривали, но когда начинали, я могла говорить все что угодно, не боясь последствий своих слов. Это было так приятно и расслабляюще, что сейчас, снова вернувшись в омут дворца, к необходимости думать над каждым словом, понимала, как хорошо мне было там, в комнате пять зед. Ведь даже в нашей переписке с Рейнхардом, мне, наоборот, нравились перепалки словами, размышления над каждой фразой, поиски скрытого смысла. Ведь и тогда, без строгой цензуры общаться с ним не получалось. Многого я не могла сказать принцу, даже если и хотела, слишком опасно.

– Не моему брату, – Леотхелаз не знал, как назвать Алистера, чтобы водитель не понял о ком идет речь, и логично предположил, что если он сократит список возможных претендентов, то я пойму о ком вопрос. Не знаю, догадался принц, что я сразу сообразила или нет, это не имело значения.

– Я не могу дать ответа на этот вопрос, – и тут я не лгала. Дав себе слово, подумать о чувствах потом, когда все устаканится, или же, когда буду уверена, что вот сейчас мне пустят пулю в голову, не хочу даже пытаться понять и разгадать, что означает давящее чувство в груди и ноющее от боли сердце при мыслях о блондине. Ведь не так давно все тоже самое я испытывала, когда думала о Рейнхарде, или не тоже? – да и какая разница, – честно дополнила ответ и вернула внимание дороге. Положительно кивнув, Леотхелаз отвернулся в другое окно, и весь оставшийся путь молчал, грустно рассматривая виды.

Мы выехали из лесной полосы и следовали по улицам города, предусмотрительно перекрытым службой безопасности. Людей на тротуарах я так и не увидела и пыталась рассмотреть их в окнах домов, но шторы или закрытые ставни мешали это сделать. Все оказалось слишком знакомым, нас везли тем же путем, что и в прошлый раз. Может, это на самом деле дурной сон? А проснусь я в подвале книжного магазина, и ничего не случится. Геннадий не потребует личной встречи со мной, и Алистеру не придется спасать меня, и на него не падут никакие подозрения, и все закончится хорошо. Требования будут выполнены, мы отпустим Рэймонда, и я получу свободу от барделя.

Машина остановилась, Лео выбрался на улицу первым и открыл дверь мне. Если в прошлый раз репортеры могли и не догадываться, кто будет исполнять роль палача, ведь преступление, совершенное Джефферсоном задевало не только меня, то сейчас, все внимание камер оказалось приковано именно к моей персоне, как к главной жертве произошедшего похищения. И кто только придумал выставить все именно так? С трудом взяв себя в руки, принимаю помощь Леотхелаза и выбираюсь из машины настолько грациозно, насколько могу. Крепко сжав мою ладонь, принц положил поверх нее свою, и только после этого я поняла, как сильно она дрожит. Списав все на холод, стараюсь смотреть строго вперед, не обращая внимания на крутившиеся у нас над головами устройства.

Спина Рэймонда виднеется впереди, мужчина непринужденно выходит из переулка, приветствует толпу взмахом ладони и в несколько прыжков поднимается по ступенькам на сцену. Геннадия нигде не могу найти, должно быть, он пойдет сразу на балкон, где в прошлый раз сидел Император. Оттуда мне его не достать, но вот принц, раскрасивший мне лицо, будет стоять рядом и выстрелить в него, вместо Алистера, вполне возможно. От подобных мыслей, на губах появилась хитрая ухмылка, но я вовремя опомнилась и постаралась убрать ее. Будет не совсем корректно, если меня покажут на всю страну с таким выражением лица.

Мы идем медленно, каждый шаг дается с трудом и Лео не торопит меня. Интересно, его чувство вины прошло или усилилось из-за моих неоднозначных ответов? Хочу посмотреть на него и попытаться прочитать что-то на лице, но вовремя себя одергиваю. Сейчас не время глазеть по сторонам. За тем, как мы преодолеваем небольшой участок пути от машины до сцены может следить вся страна, кто знает, будут ли новостные каналы транслировать этот момент. Моя семья второй раз станет свидетелями того, как их дочь убьет человека своими руками.

Когда мы поднялись на сцену и встали слева от Рэймонда, я окинула взглядом ту самую площадь, так хорошо мне знакомую. Ведь в ожидании встречи с наследником трона, я изучала ее несколько часов, сидя на лавочке. Сейчас ничего не видно из-за людей, заполнивших все от заграждения и кордона гвардейцев, до стен окружавших зданий. Несколько камер зависли на приемлемом расстоянии, нас снимали с разных ракурсов, и внутренний голос подсказывал, что в кадре у всех пока еще мое лицо, а не чье-то другое.

Когда по ступенькам с противоположной стороны сцены поднялся еще один мужчина, я с трудом его узнала, ведь видела всего один раз в жизни. Встретившись с каре-зелеными глазами, оценивающе изучавшими меня с ног до головы несколько секунд, поежилась, но взгляда не отвела. Пусть знает, что мне все равно, я уже ничего не боюсь, а уж его тем более, кем бы он ни был. Толпа перед сценой взвыла приветственными овациями. Подняв руку, мужчина улыбнулся и замер посреди сцены, продолжая приветствовать людей. Представление начиналось, и мне на голову упали первые снежинки, моментально растаяв на волосах и лбу.

– И я приветствую вас, а также наших дорогих телезрителей и всех граждан Российской Империи, с вами снова я, Лиам Лей Клен, и я снова имею честь приветствовать вас всех еще и от имени Его Величества Императора и его семьи, – он демонстративно поклонился народу, от чего рев стал еще громче, но стоило парню поднять руку и резко опустить ее, голоса стихли и воцарилась несвойственная этому месту тишина, – Я уверен, что каждый из вас, прекрасно знает, для чего пришел сюда или включил канал с прямой трансляцией, но все равно я не могу не повторить, что сегодня, на этой сцене свершится правосудие, – голос мужчины разносился по всей площади, усиленный динамиками, микрофоном выступало небольшое устройство у него на ухе, сразу бросившееся мне в глаза еще в первый раз. Наблюдая за ним, подавляю желание фыркнуть и отвернуться, ведь от парня так и разило жизнерадостностью, он озвучивал событие, как праздник, а не казнь, – Со всем своим уважением, я передаю слово Его Высочеству наследному принцу Империи, Геннадию Фейну, – площадь снова взорвалась овациями, сам Лиам призывно похлопал в ладони, а мои предположения оправдались, Геннадий поднялся на балкон прямо над нами. Чуть подняв взгляд, мне удалось рассмотреть, как его облаченная в кожаную перчатку рука обхватила парапет.

– Вам всем хорошо известно имя Рейнхард Линкольн Фейн. Лишенный титула и всех связанных с ним привилегий, он не был отвергнут Императорской семьей, но не так давно сослан в исправительную колонию за свои преступления. Мы не хотели предавать их огласке и еще больше очернять имя нашего брата, но он объявил нам войну, вынуждая открыть всем глаза, – сжимая локоть Леотхелаза, я не понимала, почему речь идет о Рейнхарде, ведь не его должны будут казнить здесь и сейчас, к чему такие громкие слова и заявления? Покосившись на младшего принца, я поняла, что он находится в таком же неведении и удивлении. Брови Лео сдвинулись к переносице, но во всем остальном безразличная маска оставалась на своем месте. Смотреть на второго принца, рядом с ним, мне не хотелось. Стоило только увидеть его лицо, и перед глазами снова представал момент в комнате пять зед, когда он прижимал меня к кровати, сдавливал горло и рвал одежду. Поежившись, демонстративно отворачиваю голову и рассматриваю площадь. Пусть камеры и журналисты думают, что хотят при виде такой реакции, – Рейнхард Фейн убийца и насильник, – из толпы послышался рокот недоумения, – на его счету несколько десятков жертв при подавлении несанкционированного митинга, по его словам, оказывающих сопротивление аресту. После проведения расследования выяснилось, что все было совершенно не так, – у меня сердце опустилось куда-то в пятки, а трясти начало еще сильнее, в горле пересохло и жутко хотелось пить, а Геннадий продолжал, и никто не смел разговаривать даже шепотом, толпа в текущий момент словно застыла, смотря на человека на балконе с ужасом, – последней каплей нашего терпения стала попытка Рейнхарда обесчестить любимую и уважаемую нами, кузину принца Леотхелаза – Леди Скарлатину Лей Мортанс, – у меня подкосились колени, но Лео вовремя вцепился в мою руку и поддержал за талию, не дав упасть. Я не могла поверить своим ушам. Очень хотелось поднять голову и уставиться на Геннадия, требуя объяснений, но до окончания казни никто не мог мне их дать. Если идею обвинить во всем Рейнхарда я подкинула ему сама, то какого черта наследник трона несет про меня? Кто это вообще придумал и с чего решил, что люди поверят в подобную ерунду? Судя по тому, как многие жители столицы, стоящие сейчас на площади бросают взгляды в мою сторону – они сами оказались в шоке, – Не получив желаемого и понеся за это наказание, Рейнхард Фейн не сдался и организовал похищение девушки, и к нашему счастью, сейчас она возвращена домой и находится в полной безопасности, – натянув на губы фальшивую улыбку, я посмотрела прямо в подлетевшую слишком близко камеру. Может, кто и увидит истинные чувства под этим гримом. Как отреагируют родители, что мое имя назвали в прямом эфире? Что скажут соседи и те из горожан, что знают нашу семью? Мне стало холодно в теплом пальто. Я не видела, как на балконе Геннадий подал знак, после которого на сцену с другой стороны в сопровождении гвардейцев начал подниматься Алистер, но стоило ему показаться, не смогла оторвать от парня глаз.

В отличие от Джефферсона, блондина никто не избивал, синяков или следов побоев я не увидела, но при одном взгляде на его лицо, сдержать эмоции у меня не получилось. Поднеся руку, я прикрыла рот ладонью, скрывая от общественности вырвавшийся наружу ужас и недоумение. Леотхелаз рядом нервно сглотнул, но больше никак не отреагировал. Алистера довели до центра сцены, надавив на плечи, поставили на колени, его руки оказались скованы за спиной. Бросив на них взгляд, вижу, как неестественно выгнуты пальцы, должно быть, их переломали, но это не самое страшное, что с ним сделали за эти дни.

На каждой щеке мужчины виднелось по ровному прямому порезу, они зашиты черными нитками крестообразным образом. Места, где нить проникала в кожу опухли и покраснели, где-то запеклась кровь. Кроме щек, блондину более грубо зашили рот, причем сделали это так, что ничего сказать сейчас он точно не сможет. О прежней привлекательности Алистера теперь стоит навсегда забыть, что, собственно не важно, ведь он должен умереть здесь и сейчас, на этой сцене. Представляя какую боль он испытывал когда ему резали щеки, а потом вставляли иглу, зашивая их, я поежилась и сжалась ещё больше, чуть ли не ощутив это на себе.

Самое ужасное оказалось то, как он смотрел на меня с того момента, как оказался здесь, и я попала в поле его зрения. Это был не тот взгляд, как перед поцелуем, а другой, так хорошо запомнившийся мне с самого начала нашего общения. Наполненный ненавистью и злобой, словно я бесила его больше всего на свете и будь его воля, задушил бы собственными руками. Почему-то, больно от этого взгляда не было, он наоборот придавал сил и помогал стоять на ногах, так и пытавшихся уронить меня на пол. Мне даже нравился этот взгляд.

– Перед вами, Алистер Измайловский, сотрудник канцелярии императорского дворца, доверенное лицо личного помощника Императора, человек, предавший нашу семью, вступивший в сговор с Рейнхардом Фейном и оказывавший ему содействие и помощь при похищении леди Лей Мортанс. Служба безопасности подтвердила эту информацию, и нашла подлинные доказательства участия Алистера Измайловского и в других преступлениях против Императорской семьи и лично самого Его Величества Императора Анатолия Фейна, – я уловила краем глаза движение руки Геннадия на балконе, он жестом указал в ту сторону, где как раз стояли мы с Лео. Вот зачем меня освободили от казни, наследник трона только что при помощи моего имени обвинил двух дорогих мне людей в преступлениях, наказанием за которые становится только казнь, – сегодня мы окажем честь леди Лей Мортанс отомстить за свое похищение и привести приговор Алистера Измайловского в исполнение, – Геннадий поаплодировал сам себе, толпа на площади поддержала его. На лицо Алистера надели мешок, как и тогда, с Джефферсоном, а гвардеец с коробкой замер на краю сцены так, чтобы не загораживать зрителям заключенного. Застыв на месте, перевожу взгляд на пистолет. Если сейчас Лео отпустит меня, ноги точно подкосятся и я рухну прямо здесь. Надо взять себя в руки. Не представляя, что сейчас чувствует Алистер, хочется крикнуть ему, что я не буду в него стрелять, что ненавижу его, и какой же он дурак, что полез спасать меня. Вздернув подбородок, перевожу взгляд на Лео, тот положительно кивает и мы вместе подходим к гвардейцу. Я не успела ничего сделать, ни взять оружие, ни даже протянуть к нему руку, как где-то сбоку, ближе к противоположному концу сцены раздается оглушительный взрыв. В ушах появляется звон, бороться с которым нет сил и я просто сгибаюсь пополам, затыкая их ладонями и опускаясь на пол не смотря на поддержку Леотхелаза. Сразу после этого со всех сторон начинают стрелять. Вздрогнув, первым делом пытаюсь найти взглядом Алистера, пока вокруг переполох. Еще один взрыв и я вижу, как пламя вырывается с балкона прямо над сценой.

– Алистер, – не выдержала я, прижавшись к полу, стараюсь ползти в его сторону, но тут кто-то обхватывает меня за предплечья и прикрывает ладонью затылок. Стрельба вокруг продолжается, я вижу, как осколки кирпичей отлетают от стены прямо над нами. Лео срывается с места и прикрывает собой упавшего на живот блондина с мешком на голове. Волна облегчения охватывает меня, он хотя бы не стоит на коленях в качестве живой мишени. Продолжая зажимать уши ладонями, утыкаюсь лбом в холодные доски пола сцены, а тяжелое мужское тело прикрывает меня сверху, прижимая сильнее. Я не вижу, что происходит вокруг, слышны только выстрелы, взрывы, визг женщин и звон от первого взрыва, прозвучавшего слишком близко. Где-то не далеко мужской голос пытается отдавать приказы, но слова теряются в общем гуле.

– Миледи, нам нужно убраться со сцены, предлагаю аккуратно ползти к краю, вы сможете не поднимаясь с пола? – раздается голос Лиама у меня над ухом, заставляющий вернуться к действительности. Вот только я давно потерялась в пространстве и понятия не имею, где здесь край, а где нет. Только собираюсь что-нибудь ему ответить, как где-то рядом с нами происходит еще один взрыв. Сцена накренилась, и мы начинаем скользить по ней к стене. Пытаясь удержаться за доски, понимаю, что в перчатках никак не могу зацепиться и продолжаю сползать вниз, пока больно не ударилась плечом о брусчатку площади и кирпич здания. Парень приземлился прямо на меня, выбив воздух из легких и придавив своим весом. Чуть развернувшись, пытаюсь оценить ситуацию и найти взглядом Алистера, но кроме нас на покосившейся сцене больше никого нет. Сейчас она играет роль щита от выстрелов, все еще раздававшихся в непосредственной близости, а в стену над нашими головами периодически продолжают врезаться пули.

– Лорд Лей Клен, сюда, – кричит из переулка, где остались машины, гвардеец, он отрывается от стены и пригнувшись бежит в нашу сторону, пока другой прикрывает его из-за угла, но мы не успеваем подняться на встречу. Деревянные перекрытия балкона догорают, и он рушится прямо на нас.