Взятая горным человеком

5

ГАББИ

Это не фантазия, я понимаю на следующее утро, когда открываю глаза и вижу Романа в кровати рядом со мной. Он слегка похрапывает, и на нем больше нет одежды, кроме пары черных боксерских трусов, которые скрывают очень заметную выпуклость.

Я упиваюсь зрелищем, оценивая его сексуальное тело, прежде чем мать-природа зовет меня с кровати. Я тихо ухожу, не желая его будить. Я чуть не спотыкаюсь о его одежду на полу, ту, что была на нем прошлой ночью. Мой палец ноги натыкается на что-то твердое, и я наклоняюсь, чтобы вытащить маленькую черную коробочку из его кармана.

Я перевожу взгляд с коробочки на него, мгновенно понимая, что это такое. У меня возникнет несколько серьезных вопросов, когда он проснется.

Покончив с делами, я прохожу в гостиную. Гроза снаружи все еще бушует. Дождь хлещет по оконным стеклам, а сетчатая дверь громко хлопает на ветру. Гремит гром, и я дрожу, благодарный за то, что нахожусь внутри.

Аквариум гудит, разливая по комнате голубое свечение. Рыбы продолжают плавать вокруг, не обращая внимания ни на что за пределами своего аквариума.

Мой телефон звонит, нарушая тишину момента. Я хватаюсь за него, отвечая на звонок, как только вижу имя Айви. Она моя лучшая подруга. Она такая с тех пор, как переехала сюда два года назад. У нас одинаковое чувство юмора, одинаковый вкус в кино и музыке и одинаковая безнадежная влюбленность в недоступных горцев.

“Привет”, - шепчу я в трубку.

“Где ты? Твой брат сказал, что тебя нет дома и ты не в гараже, так что я начинаю сходить с ума ”, - Она произносит все это на одном дыхании, и я чувствую себя неловко из-за того, что побеспокоила свою лучшую подругу.

“Я в порядке”.

“Может, на других это и действует, но я твоя лучшая подруга”, - отчитывает она меня.

“Я в"… ”Хижине Романа". Я съеживаюсь, зная, что она потребует объяснений. Я даже не уверена, что знаю, как выразить все, что произошло, словами.

Она издает восхищенный визг. “Ты в домике Романа? Мне нужно знать все!”

“Это сложно”. Обычно я бы не стала держать свою лучшую подругу в неведении о чем-то подобном. Но она не знает, что я останавливалась в домике Романа без его разрешения. ХОРОШО, значит, это нарушение границ. Я нарушала границы. Тем не менее, я не могу сказать об этом своей лучшей подруге.

“Описывать сложно. Помни, у меня есть весь день, так как магазин мороженого сегодня закрыт”.

Я выдыхаю и плюхаюсь на диван Романа рядом с Честером. Маленький котенок открывает один глаз, укоризненно смотрит на меня, прежде чем спрыгнуть с дивана. “Я пришла к нему вчера вечером и приготовила ему ужин. Затем он поцеловал меня”.

“Он поцеловал тебя!” Она издает возглас. “Он действительно хорошо целовался?”

“Лучший поцелуй ”. Ни у кого из нас нет большого опыта, когда дело касается мужчин, но я почти уверена, что Роман входит в десятку лучших целующихся всех времен. Возможно, даже на первом месте.

“Подожди, если все, что он сделал, это поцеловал тебя, почему ты все еще там этим утром? Ты —?” Она не заканчивает предложение.

“Вроде того. Я думаю, я не знаю”. Я объясняю все, что мы делали, просто рассказываю ей основы. Я не хочу оставлять шрамы у своей лучшей подруги на всю жизнь, но я также могла бы воспользоваться ее мнением.

Она мечтательно вздыхает, когда я заканчиваю рассказывать всю историю. “Вау, и что же происходит дальше?”

Я оглядываю его уютный домик, мое сердце замирает. Он сказал, что хочет, чтобы я осталась, но я почти уверена, что это было то, что он сказал в тот момент. вслух я говорю: “Я не уверена”.

“Но это пошло тебе на пользу, верно?” В голосе Айви звучат нотки обеспокоенной старшей сестры.

“Это было потрясающе”. Я разражаюсь приступом хихиканья, не в силах побороть головокружительное чувство в животе. Но я останавливаюсь, когда вижу, что Роман стоит там в джинсах и без футболки. Мне нравится смотреть на этого мужчину без рубашки. Особенно когда он приносит мне чашку горячего кофе, как сейчас.

“Мне нужно идти. Он здесь”, - говорю я Айви.

Она издает протестующий звук. “Нет, нет. Дай ему трубку”.

Мои щеки пылают. Айви ни разу не пыталась смутить меня. Она всегда была удивительно отзывчивой подругой. “Я этого не сделаю!”

Роман указывает на телефон. Должно быть, он услышал Айви.

Я передаю ему телефон, и он прижимает его к уху. Он ничего не говорит. Он ворчит в знак согласия, даже когда она угрожает расчленить его, если он разобьет мне сердце. К тому времени, как звонок заканчивается, мои щеки пылают.

Я закрываю лицо руками. “Мне жаль за нее”.

“Мне нравится, что кто-то присматривает за тобой”. Он садится на кофейный столик передо мной. Его большие, обтянутые джинсами колени касаются моих голых. “Но сейчас нам нужно серьезно поговорить. Почему ты ночуешь здесь несколько ночей? Не приводи мне никаких дерьмовых оправданий. Блейд сказал мне, что иногда ты останавливаешься в хостеле. Что происходит, почему у тебя нет места, где ты могла бы приклонить голову ночью?”

“Если пришло время для серьезной дискуссии, нам нужно поговорить и об этом”. Настала моя очередь хмуро посмотреть на него, пока я достаю реле стартера для своей машины.

Он не выглядит виноватым. Он не пытается это отрицать. Вместо этого он кивает на маленькое черное устройство. “Не хотел, чтобы ты уходила прошлой ночью”.

“Ты мог бы попросить меня остаться”, - указываю я. Я не рассказала об этом Айви, потому что не была уверена в своих чувствах по этому поводу. Я чувствую, что должна злиться, но это не так. Я имею в виду, я месяцами пробиралась в дом этого парня.

Он пожимает плечами. “Я не собирался рисковать, если ты скажешь "нет". Теперь расскажи мне о хостеле”.

Я думаю, что Роман заботится обо мне. По крайней мере, он кажется обеспокоенным, и, кроме Айви, он первый человек, который беспокоится обо мне за столь долгое время. Может быть, именно поэтому так легко простить его за то, что он взял стартер. “Мой брат принимал своих друзей в нашем трейлере. Он играет в карточные игры и все такое”.

Он кивает. Человек с таким большим жизненным опытом, как у Романа, понимает, о чем я умолчала. На данный момент до него, вероятно, дошли слухи, что на окраине округа Кураж всегда идет игра.

“Они шумные, и мне трудно спать”, - объясняю я.

Он пристально изучает меня, и я борюсь с желанием съежиться под его взглядом.

“Это еще не все”, - настаивает он.

Я вздыхаю. Я должна была знать, что он этого так просто не оставит. “Некоторые из его друзей оппортунистичны. Моя дверь дребезжит. Никто не входил…” Мой голос замолкает. Я не хочу размышлять о том, что может произойти, если кто-то это сделает.

Судя по хмурому выражению лица Романа, он тоже. “Считай, что с этим разобрались”.

“Я не хочу, чтобы ты что-либо делал”.

Он качает головой. “Это не так работает”.

“Как именно это работает?” Я подчеркиваю это слово. Я все еще даже не уверена, кто мы такие или что он имеет в виду под всем этим.

“Вот как это работает. У тебя есть проблема, и я ее решаю. У тебя есть потребность, и я ее удовлетворяю. У тебя есть желание, и я делаю все, что в моих силах, чтобы удовлетворить тебя ”. Возможно, это мое воображение, но я думаю, что его взгляд опускается на мои губы, когда он говорит это.

“Я не какая-нибудь девица в беде”, - протестую я. Я никогда не хотела, чтобы он видел меня такой. Я всегда хотела, чтобы он видел во мне женщину, которая может постоять за себя, которая полностью способна позаботиться о себе.

Даже когда я думаю об этом, я не могу не задаться вопросом, каково это — быть тем, о ком заботятся. Каково это — расслабиться рядом с Романом и опереться на него? Каково было бы знать, что кто-то был со мной, кто прикрывал мою спину и помогал сражаться в моих битвах?

“Никогда не говорил, что ты такая”, - утверждает он. “Но я из другого поколения, поколения, которое заботится о своих женщинах. Я не верю в то, что можно сидеть сложа руки, пока моя женщина борется”.

Моя женщина. Когда он называет меня так, у меня в животе начинается напряжение.

“У меня все под контролем”, - шепчу я. Это то, во что я должна верить. Я так упорно боролась, чтобы быть сильной. И мысль о том, что мне не обязательно быть сильной — что я нашла кого — то, на кого могу опереться, — ошеломляет.

“Дело не в том, чтобы держать все под контролем”, - настаивает Роман. “Дело в том, чтобы доверять мне заботу о тебе. Речь идет о том, чтобы позволить мне быть твоим мужчиной, тем, кто защищает тебя, обеспечивает тебя и лелеет тебя ”.

“Это дается мне нелегко”, - признаю я.

На его лице мелькает печаль. “Нет, я не представляю, что это так”.

Мне кажется, что он слишком много думал обо мне. Я чувствую себя слишком незащищенной. Прошлой ночью его язык блуждал по всему моему телу, и я не чувствовала себя и вполовину такой уязвимой, как в этот момент. Желая сменить тему, я киваю на его книжный шкаф в углу. “Ты много читаешь”.

“Это была привычка, которую я приобрел в тюрьме”, - отвечает он без тени стыда.

Я уже знаю, что он отбывал срок, но я не знаю никаких подробностей. Я никогда не спрашивала, потому что для меня это не имело значения.

“Ты когда-нибудь смотрела, за что меня осудили?”

Я качаю головой. Из ходящих по городу слухов я знаю, что это было убийство. Я всегда считала, что если Роман был замешан, то должна была быть веская причина.

Он долго молчит. “Когда я был молод, я начал тусоваться с некоторыми парнями, от которых были одни неприятности. Мы вместе совершали мелкие преступления, глупые подростковые штучки. Граффити на местном мосту, кража шоколадных батончиков в магазине и разгром кинотеатра. И вот однажды нам взбрело в голову ограбить банк. Я согласился на это, потому что был глуп и думал, что мир мне что-то должен ”. Он печально качает головой.

Я молчу, давая ему возможность рассказать свою историю. Я хочу протянуть руку и прикоснуться к нему, взять его за руку и предложить ему утешение в этот момент. Но я чувствую, как ему трудно об этом говорить, поэтому я этого не делаю. Вместо этого я предлагаю ему единственное, что могу, — выслушать.

“Я не нажимал на курок, но охранник попытался вмешаться, когда мы ограбили банк. Все мои приятели сбежали, но полиция поймала меня. Я уехал на долгие годы и вышел оттуда за хорошее поведение в свои двадцать с небольшим. После этого я сидел и жалел себя. Я был убеждён, что жизнь обошлась со мной дерьмово. И вот однажды я понял, что натворил. Я забрал отца у его трех дочерей. Я забрал мужа у его жены. Я разрушил семью, и это не то, что я когда-либо смогу исправить ”. Его голос срывается на последних словах.

Я не знаю, как его утешить. Это не то, что можно вернуть назад, и мы оба это знаем. “Ты уже не тот человек”.

“Тот самый потерянный маленький ребенок все еще внутри меня”, - Когда он говорит сейчас, его голос звучит мягко. Я чувствую, как его дух ломается под тяжестью его стыда.

“Возможно, это правда. Но если бы тебе сегодня снова предложили пройти тот же путь, я знаю, ты сделал бы другой выбор. Ты научился и вырос ”.

“Это не меняет того, кто я есть”.

“Что ж, это не меняет моих чувств к тебе”.

Его голова вскидывается при моем признании, и следующее, что я помню, он оказывается на диване рядом со мной. Он притягивает меня к себе на колени. “Ты — дар, которого я не заслуживаю, и я собираюсь показать тебе, насколько ты ценная ”.