Я болен тобой

2

Мирослава

«Все! Это был последний раз, когда Лариса уговорила меня выйти с ней на перекур!» — в который раз мысленно пообещала себе, вернувшись на свое рабочее место. Я попыталась сосредоточится на документе, который обрабатывала накануне, но впустую. Порше карера 2013 года выпуска! Эту машину узнаю из тысячи. Я вообще-то не сильно разбираюсь в машинах. Могу только марку определить по значку. Но мой муж Олег именно эту просто обожает, иногда напоминая мне маленького ребенка. Даже заставка на домашнем ноуте гордо демонстрирует нам черного зверя. Что ж, должна признаться, в живую этот автомобиль реально обалденный. Но меня беспокоило саднящее волнение, возникшее как раз перед знакомством с металлической красавицей.

Так! Нужно срочно успокоится! Хватит нервничать! Меня официально приняли неделю назад. Ничего плохого просто не может случится! С работой я справляюсь. Коллектив хороший. Да и ко мне, по крайней мере, те, кого я знаю, относились не плохо. Конечно, как и везде, кто-то тебя раздражает, а кого-то ты. Но здесь это не выносилось наружу, так же, как и все личное.

— Слава! — отвлекла меня от тупого разглядывания монитора сотрудница Катя, положив на место трубку внутреннего телефона. — Тебя Игнат Алексеевич вызывает к себе!

— Эээ…, - я честно пыталась вспомнить кто это, напрягая все доступные извилины, но, увы! В голове в первый же день образовалась каша от количества и качества ФИО. Запомнились лишь те, с кем я общалась в последствии. — А это кто?

Семь пар женских глаз в ту же секунду уставились на меня. Как-то сразу дискомфортно стало! Молчание длилось секунда пять. Помогла все та же Катя:

— Наш генеральный директор, — искренняя ей благодарность скончалась в зародыше.

Крутившийся на языке вопрос «Зачем?», в прямом смысле проглотила. Ну как я могла забыть, как зовут генерального? Дура!

Медленно подымаясь на злополучный этаж, я пыталась вспомнить, что о нем слышала. Однозначно пока только одно — Игнат Алексеевич уже точно от татуировался у меня в памяти. А дальше… ни-че-го. Первый раз в жизни я пожалела про отсутствие банальных сплетен.

— Слава, наконец-то! — Оксана, даже выскочила из-за своего стола и потащила меня в сторону кабинета. — Ты такая медленная. А Игнат Алексеевич сегодня не очень…

— Стой! — не дождавшись продолжения, заартачилась я. — Оксана, что означает «не очень»?

— Слава, в каком бы он ни был настроении — он всегда справедлив, — с таким туманным напутствием, она, предварительно постучав, открыла передо мной дверь кабинета генерального директора компании.

Я несмело вошла. С надеждой успокоится, начала считать шаги: раз, два… дверь за мной захлопнулась, три, четыре, пять, шесть… приглушенный стук каблуков, семь — подымаю глаза и застываю… Сидящий за столом мужчина не был моделью с журнала. Не был даже эталоном мужественной красоты. Его можно было бы смело назвать обычным, вот только существовало одно увесистое «но», которое напрочь сметало все рядовое примененное к этому человеку. Звериный магнетизм. От него непроизвольно шли мурашки по коже.

И спустя несколько минут, когда гендиректор, наконец-то, соизволил посмотреть на меня, ощущение возникло, будто тысячи вольт тестостерона прошли сквозь тело. Между ног моментально повлажнело. Он осмотрел меня с ног до головы и в упор уставился в глаза. Я была на сто процентов уверенна, что мое состояние было замечено. По сцепленным челюстям и слегка сведённым бровям было понятно, что ему это не понравилось. А я не могла с собой ничего поделать. Лицо горело, сердце вылетало, руки тряслись. Но глаз от него не отводила, он не отпускал! И вдруг все разрушилось. Стоило ему только открыть рот и произнести:

— Ты уволена!

В моих глазах легко можно было прочесть непонимание, обиду, да и слезы были уже на подходе. Резко развернулась и побежала. Но когда только успела приоткрыть дверь, как та с громким хлопком вернулась на место. По обе стороны от моей головы возникли руки, упирающиеся в проем, а сзади, очень близко, но, не прикасаясь, нависло тело гендиректора. Все недавно испытываемые ощущение вернулись в десятикратном размере. Я замерла, боясь даже пошевелиться. Шеи коснулось горячие дыхание, вызывая табун взбесившихся бабочек в низу живота. Непроизвольно вырвался стон. В тот же момент он укусил меня у основания шеи и, не отпуская зубами кожу, потянул на себя. Эротичность этой ласки свела с ума. Реальность осталась где-то там. Ощущение его тела за собой, влажность поцелуя взамен укуса, медленное движения языка вверх и шумный вздох, поглощающий мой запах — вот моя действительность на данный момент. Молниеносное движение его руки и вот мы уже стоим лицом друг к другу. Легкое давление на подбородок костяшкой пальца, заставило встретится глазами. Я никогда не видела в глазах такого голода. Попыталась сделать шаг назад, но он, нежными до сих пор руками, грубо обхватил мои бедра и впечатал в свои, приподняв над полом. Его размер и степень возбуждения зашкаливали. Именно это стало спусковым механизмом для медленно наступающей паники.

— Пусти! — прошептала.

Ноль реакции.

— Пусти, — упираюсь руками в грудь, пытаясь оттолкнуться, что проблематично в подвешенном состоянии.

Тот же игнор. Он просто смотрит. От этого взгляда меня в очередной раз прошибает разряд в низу живота, а паника накрывает с головой.

— Пусти, пусти, пусти, — я начала судорожно выдираться и он, все же, меня отпустил. Точнее, оттолкнул вперед.

Спасительная дверь осталась за его спиной. Только успокоившись, я услышала резкое:

— Сядь! — недоуменно вскинула на него глаза — лицо спокойное, даже равнодушное. Глаза пустые. Возникло ощущение, что происходящие минуту назад мне показалось. Пока я хлопала глазами, кто-то начал терять терпение.

— Я. Не. Буду. Повторять! — жесткость тона заставила меня упасть на стоящий сзади дивана.

— Не туда! — у него реально дернулся кадык или показалось? — За стол!

Быстро переместилась в кресло за столом, чувствуя себя при этом собачкой под чутким руководством хозяина.

Он спокойно сел в кресло с другой стороны стола.

— Я надеюсь, ты умная девушка! И понимаешь, что только что произошло! — его бесстрастность ставила в тупик.

— Я понимаю, что я у Вас больше не работаю! — хотелось поставить его на место. — Не понимаю только к чему этот разговор.

— Ты у меня работаешь! Я передумал.

— И часто Вы так меняете решение?

— Нет! Лариса Ивановна очень хорошего мнения о тебе. Она давно так никого не хвалила. Так, что нужно забыть о маленьком инциденте произошедшем между нами. Это больше никогда не повторится! — я честно пыталась вникнуть в суть монолога, но движение его губ не давало сосредоточится. На мгновение представила, какие еще невероятные ощущения они могут подарить и непроизвольно облизнула верхнюю губу.

— Прекрати немедленно! Я ведь не железный! — неожиданный рык заставил тело подпрыгнуть с кресла в сторону двери, — Мира, ты хочешь, чтобы я снова тебя догнал? — и опустится обратно.

Господи, как у человека может так быстро меняться настроение?! Слух резануло сокращение моего имени. Я всегда всех исправляла на Славу. Вот только его почему-то не захотела!

Надо заканчивать это непонятно что. Нервы были на приделе.

— Игнат Алексеевич, при всем уважении, я не смогу работать в Вашей компании. Мне кажется это очевидным, — получилось спокойно и рассудительно. Мысленно себя похвалила.

— В домохозяйки решила вернуться? Или еще пару месяцев потратить на поиски новой работы?

Что за черт? С чего он взял?

— Не Ваше дело!

Он поддался вперед и, положив локти на стол, сцепил руки в замок. Кончики вытянутых указательных пальцев прикоснулись к губам, слегка постукивая по ним. Глаза задумчиво изучали меня. Он словно рассуждал, как правильно объяснить повзрослевшему ребенку, что Деда Мороза не существует. Ничего хорошего я сейчас не услышу!

— Тут понимаешь какое дело, Мира? У меня есть два принципа, которые я не нарушаю, — начало многообещающе, — Я никогда не смешиваю работу и личные отношения. Так что, если ты сейчас уволишься, именно в ситуации с тобой, я наплюю на свой второй принцип — не трахать замужних. И ты сама понимаешь, что долго сопротивляться не сможешь.

Более чем доступно!

— Мы поняли друг друга? — давил он.

— Да! — получилось хрипло.

Левая рука, расцепившись со второй, медленно придвинула на мою сторону стола папку.

— Будь добра, отнеси это в службу безопасности.

На автомате попыталась забрать, но его пальцы все еще прижимали ее к столу. Опустила глаза — мое имя в центре. Недоуменно посмотрела на гендиректора.

— Иди работай! — аудиенция у «короля» закончена.

Первым делом забежала в туалет привести себя в порядок. Бледное лицо и красные пятна, спускающиеся к шее — моя обычная реакция организма на нервное напряжение. Холодная вода должна помочь. А вот от горящих похотью глаз так просто не избавится. И он наблюдал меня Такую! Абзац!

Папка! Открыв ее, я поникла. Мое резюме с фотографией, которое поместилось на пол листа А4 скромно занимало первую страницу данного начинания. Дальше шла подробная информация обо мне. Потом на Олега. Работа службы безопасности качественная и не глубокая.

Отнесши папку по месту назначения, я убедилась, что на каждого сотрудника есть такое расширенное досье. Зачем столь подробная информация? Компания не маленькая, но и не холдинг. У гендиректора паранойя? Голова начала раскалываться. Сказавшись на плохое самочувствие, я отпросилась домой.

— Слава! Что случилось? Ты целый вечер не выходишь с комнаты. Ты заболела? — Олег обеспокоенно смотрел на меня.

— Нет! Просто знакомство с новым начальством заставило понервничать! — попыталась его успокоить. — Ты уходишь?

— Я тебе уже сто раз говорил, что тебе не нужно работать!

— Перестань, пожалуйста! Я и так почти четыре года сижу у тебя на шее. Не могу больше. И за обучение деньги верну, надеюсь, что скоро.

— Слав, ну перестань уже. Не надо мне ничего возвращать.

Олег был очень красивым. Увидев такого, не обернувшись, не пройдешь. Вот его реально нужно на обложку журнала, а не в полицию. Такой нежный ко мне, и жесткий с остальными.

— Иди покушай, пожалуйста! Я тебе там макароны с мясом по французике приготовил.

— Ок, пойду! Олег, тебя ждут! — мне нужно побыть одной. — Ну, иди уже!

— Ок, пойду! — скопировал он меня. — Не скучай!

Куда уж там! Голова сейчас взорвется от мыслей. Первый раз в жизни я до такой степени хотела человека. И желание было, мягко говоря, взаимным. И невозможным!