Я хочу быть твоей единственной

Глава 36. Годится в отцы

Сая

Перед смертью не надышишься, и я почти не дышу, пока еду на машины до папиного дома. Кровь стучит сках, а в ушах напряженно звенит. Сжимая руль, я выкручиваю его и въезжая на свободное парковочное место, а потом долго сижу, смотря в одну точку и подбирая нужные слова. В этот момент в сумке звонит мобильный. Это Фархат.

-Малыш, привет! - от этих слов и его голоса хочется плакать.

-Привет, - вздыхаю я.

-Что с голосом? - закрываю глаза и вижу, что хмурится. -Что случилось?

-Фархат, - сглатываю ком, который вот уже несколько часов стоит в горле. - О нас знают.

-В каком смысле? - не понимает он.

-Я встречалась с подругами. Оказалось, в городе о нас распустили слухи, - замолкаю и всхлипываю.

-Кто? - рычит он в трубку.

-Не знаю…но придумали совершенно ужасные вещи, что якобы ты сошелся с женой, вы живете и работаете вместе, а потом ты ездишь в Астану каждую неделю и спишь со мной.

-Блядь, - ругается он. - Кто тебе такое сказал?

-Саида с Мединой.

-Медина - это жена Рамиля?

-Да.

Фархат снова чертыхается и я даже слышу, как он ударяет кулаком по столу.

-Его мать знает мою бывшую жену.

-Они дружат?

-Нет. Ты где?

-Папа вызвал к себе. Кажется, он знает.

-Подожди меня, я подъеду. Мы вместе к нему зайдем.

-Нет-нет, пожалуйста, не надо, - быстро говорю в трубку и шмыгаю носом. Чувствую себя разбитой, а ведь даже еще с отцом не говорила. - Я знаю его характер. Сначала я поговорю, а потом уже спокойно встретимся втроем.

Он несколько секунд молчит и обдумывает мои слова, а затем говорит спокойно:

-Хорошо.

-Фарочка, - голос дрожит и срывается, - ты был прав тогда. Надо было разрешить тебе поговорить с ним. Надо было тебя послушать.

-Ты хотела как лучше, малыш, - мягко отзывается мужчина. И в этот момент я так благодарна ему за то, что он не твердит “Я же говорил”, доказывая свою правоту. - Я буду ждать тебя дома. А с остальным я разберусь сам.

После нашего разговора, вытираю лицо салфетками, поправляю макияж и звоню папе. Он дома, ждет меня.

Встречает обычно, обнимает, целует в щеку. На мой вопрос, где Мира, отвечает, что она у пациента, но скоро приедет. Это хорошо, что мы поговорим с ним без свидетелей.

-Пойдем в кабинет, - велит он и я плетусь за ним,

Внутри все выдержано в стиле Дулатова: строго и со вкусом. Мебель из красного дерева, стеллаж с книгами, диван. Обстановка напомнила мне комнату, которая была в нашем прежнем доме, когда была жива мама. Замечаю на столе две фотографии в рамках: одна - где мы с Даной вдвоем, другая - папа и Мира вместе. Немного колет под ребрами, но я всё понимаю.

-Пап, раз уж ты решил поговорить в такой обстановке, я хочу сказать, - начинаю я, но папа меня останавливает.

-Садись, - он указывает на стул напротив рабочего стола. Я слушаюсь его, а он берет второй стул и садиться рядом. Затем он включает свой мобильный и протягивает его мне. - На, посмотри.

Беру в руки гаджет и меня словно обухом по голове ударили, потому что на экране я вижу нас с Фархатом в аэропорту. В тот день он провожал меня, а я попросила его оставить меня на парковке. Камера немного трясется, но даже так хорошо видно, как мы обнимаемся, смотрим друг на друга, целуемся. Как я прикладываю палец к его губам, а он поглаживает мою щеку и глядит с любовью в глаза.

Запись прерывается, я молча кладу смартфон на стол и вонзаю зубы в нижнюю губу. Сильно. Больно. Хочется до крови.

-Почему молчишь? - спрашивает папа строго.

-Следишь за мной? - поворачиваюсь к нему. - Может, еще телефон прослушиваешь?

Дернув бровями, папа встает на ноги и стучит кулаком по столу. Слышу, как монотонно тикают часы, приближая мою казнь.

-Значит, прослушиваешь, - поджимаю губы и смотрю на него снизу вверх, насупив брови. - И как? Все, что хотел услышал?

-Лучше бы я этого не слышал.

Я не могу ничего сказать - язык прилип к небу, а по взгляду отца мне становится ясно, как он разочарован. Для девочки, которая всегда смотрела на него с восхищением и искала одобрения во всем, это самое страшное наказание. Страшно подумать, что он дошло до его ушей, ведь пока Фархат был в командировке мы разговаривали с ним каждый вечер. В основном по видеосвязи, но пару раз у него была проблема с вай-фаем и он подключил роуминг. И мы не стеснялись. Мы говорили друг другу такие вещи, которые мой отец не должен был услышать. Господи, какой позор!

-Зачем, папа? Ты не должен был, - вырывается с горечью. - Это моя личная жизнь и у всего есть границы, которые ты нарушил.

-А что мне еще делать, когда мне докладывают, что у владельца крупнейшего в регионе молочного завода молодая любовница. И это Сая Дулатова, - он повышает голос, а я моментально покрываюсь мурашками и вздрагиваю. - Моя дочь! - резко стучит ладонью по столу и я подпрыгиваю от страха и неожиданность. - Моя девочка - любовница взрослого мужчины! Да я чуть со стыда не сгорел!

-Я не любовница! Фархат давно в разводе!

-Я знаю, сколько он в разводе. Я уже всё про него знаю. Штамп сейчас ничего не значит. И дыма без огня не бывает, - размахивает рукой отец. - Знаешь, что мне хочется после этого с ним сделать?

-Ты его не тронешь! - вскакиваю и впервые смотрю на него с ужасом. - Папа, пожалуйста…Он хотел прийти к тебе еще тогда, когда мы только начали встречаться. Я сама его отговорила. Мне не хотелось никого в это посвящать. И я, - смахиваю с лица льющиеся ручьем слезы, - я не любовница. Мы оба свободные люди. Мы любим друг друга.

-Какая у тебя может быть любовь с человеком, который годится тебе в отцы? Который сделал из тебя любовницу! - вскидывает он руку, кривя рот от злости.

-Вот такая, - развожу я руками и всхлипываю. - И дело не возрасте, что такое шестнадцать лет?

-Ему почти пятьдесят, Сая! Тебе тридцать три! Улавливаешь разницу? Через десять лет это шестьдесят! Как мне! Ты хочешь жить со стариком? Измерять ему давление по утрам и напоминать выпить таблетки?

-Ты не старик. Ты вообще год назад женился и Мира тоже младше тебя.

-Не сравнивай. Ей сорок восемь. У нас взрослые дети и внуки.

Зарываюсь пальцами в волосы и силой зачесываю их назад. Лицо красное и мокрое, тело напряжено, нервы натянуты. Он не понимает меня. Не хочет. И тут я допускаю большую ошибку.

-Самое обидное знаешь что? Что ты поверил сплетням, а не позвонил мне напрямую. Отругал бы, покричал, но не стал бы следить, прослушивать.

-Ты мой ребенок. Я должен тебя защищать! - кричит он.

-От кого защищать? – не уступаю. - От человека, который любит меня? С которым я счастлива так, как никогда в жизни не была? Он сделал мне предложение и я согласилась.

Папа ничего не отвечает, но и не скрывает своего недовольства.

-Я никогда тебя не осуждала. Да, я плохо повела себя с Мирой один раз. Но я молчала, зная, что у тебя есть содержанка почти моего возраста! Тогда ты не считал себя слишком старым для нее? А ты знаешь, что об этом шушукались за нашими спинами! Но я ничего не сказала ни тебе, ни Дане, даже несмотря на то, что мне было обидно за память мамы!

-Господи! - восклицает он, сверкая такими же голубыми, как у меня глазами. - Да почему ты не можешь быть как Дана, и не лезть не в свое дело?

Замираю, услышав последние слова. Губы дрожат, но я держу себя в руках, чтобы снова не расплакаться. Как много всего я наговорила отцу, нарушив все правила поведения со старшими. С родителями на Востоке так не разговаривают. Их почитают, уважают, не перечат. не повышают голос. Как моя младшая сестра Данелия. Тихая, кроткая, идеальная. Не я.

Понимая, что у меня больше нет аргументов, я судорожно вздыхаю и иду к двери, но схватившись за ручку, слышу папин голос:

-Дочка, я не хотел тебя обидеть. Не уходи.

Оборачиваюсь и понимаю, что ресницах дрожат крохотные капельки. Сердце щемит и я знаю, что еле уловимая боль скоро разрастется, поэтому лучше уехать, пока не поздно.

-Я все поняла, - спило произношу, сжимая ручку холодными пальцами. - Прости, что я не Дана. Не вышла замуж за ровесника, не родила тебе внуков. Не живу тихо и спокойно в своем прекрасном волшебном мире.

-Я не это хотел сказать, - оправдывается он. Замечаю, как почернело его лицо.

-Не хотел, но сказал.

Мои последние слова выскакивают как-то сами собой, я толкаю дверь и выхожу в коридор. В этот момент слышу голос мачехи:

-Жаным, я дома, - зовет она папу, а я горько усмехаюсь.

-Привет, Мира. И пока.

-Как? Ты уже уходишь? - снимает верхнюю одежду и открывает дверь высокого шкафа. - Оставайся, поужинай с нами.

-Спасибо, но меня ждут.

-Ты к нему собралась, да? - вздрагиваю от папиного вопроса и смотрю на Миру. Она хмурится от моего взгляда и в ее глазах застывает вопрос.

-Да! - оборачиваюсь и высоко задираю подбородок. Такое чувство, что терять мне уже нечего. Отец стоит, опершись ладонью о стеклянную столешницу консоли. - Когда я прилетаю сюда, то живу у него. Еще будут вопросы?

Мама не раз говорила, что моя проблема в том, что я не могу вовремя остановиться и поставить точку в споре. В том числе, и с папой. Что меня так и тянет доказывать свою правоту и я не успокоюсь, пока этого не сделаю. Вместе с тем, она же считала, что я умею признавать ошибки. Но сейчас я не считаю себя виноватой.

-Ты переедешь в город ради него? Оставишь свои рестораны, свои мечты и пойдешь за ним? Принесешь все, над чем работала, в жертву?

-Ансар, – мягко зовет его Мира. - Пожалуйста, не надо. Ты потом пожалеешь.

Но ни я, ни он не слушаем Меруерт. Потому что мы похожи друг на друга. Я - его отражение.

-Да, папа. Если надо, я пойду за ним. Хоть на край света пойду. И даже если у меня сердце вырвут, я не перестану любить Фархата.

-Сая, Ансар, пожалуйста, не ссорьтесь. Я уверена, можно спокойно все решить, - Мира встает между нами и пытается вразумить.

-Вот видишь, папа, - качаю головой и замечаю с грустью, - жизнь дала тебе второй шанс, дала две большие любви, двух разных, но любящих тебя женщин. Меня тоже любят, а ты никак не хочешь этого понять. Ты дал мне всё и научил всему. Я всю жизнь буду это ценить, но ты не видишь очевидного - я другая, папа.

Пока отец молчит, я разворачиваюсь, снимаю с вешалки пальто, забираю ботинки и выбегаю на улице. Темно, холодно, зябко, но свежо после дождя. При свете дворовых фонарей быстро одеваюсь и иду к машине, чтобы скорее уехать.

-Сая! - мачеха нагоняет меня и приходится остановиться. - Он отойдет. Не обижайся на папу. Он очень тебя любит.

-Спасибо, Мира, - слабо улыбаюсь. - Вы настоящий миротворец.

-Я не знаю всего, Ансар мне рассказал все в общих чертах.

-Все слухи - неправда. Я не любовница, Мира, и не разрушала ничью семью. Мы свободные люди. Я так устала доказывать это сегодня подругам, папе, вам.

-Мне не нужно ничего доказывать, - она берет меня за руку и сжимает ее. - Я тебе верю.

-Спасибо.

Неожиданно тянусь к ней, обнимаю и кладу голову на ее плечо. Она не проронив ни слова, гладит меня по волосам, а мне на секунду кажется, что мама вернулась. Но зажмурившись, я осознаю, что это не она, это мачеха. Только почему-то в ее объятиях также спокойно и тепло, как в маминых. Она бы тоже мне поверила, и я бы многое отдала, чтобы прийти к ней вот так и сказать: “Мама, ты знаешь, а я ведь люблю…”

-Не переживай, Саечка, я поговорю с папой, - обещает Мира. - Он обязательно отойдет и примет ситуацию.

-Не уверена.

-Папы всегда больше переживают за дочерей. А Ансар тебя очень любит, даже не сомневайся. Вот увидишь, потом все плохое забудется.

-Если бы так…

Через несколько минут я уже еду домой. Дорога в субботу вечером свободна и я держусь в рамках положенных на этой дороге 60 километров в час, хотя мимо меня и пролетают машины на скорости.

Невольно в голову лезут папины слова о Фархате, но я прогоняю плохие мысли. Очень хочется услышать его голос, и чтобы он в который раз сказал мне, что все будет хорошо. На светофоре захожу в “последние звонки”, нажимаю на иконку с его фотографией и вывожу звонок на автомобильный дисплей. Гудки длятся вечность. Фархат не берет трубку, а я разочарованно вздыхаю. Ехать еще минут двадцать и я надеюсь, что он все-таки перезвонит, когда увидит пропущенный.

В зеркало заднего вида замечаю, как джип без остановки фарит мне, намекая на то, чтобы я перестроилась. Еще чего! Терпеть таких не могу. Не обращаю на него внимания, но затем боковым зрением замечаю, что он выезжает на встречку, пока там нет машин, а потом он вдруг резко перестраивается на мою полосу, не подав при этом предупредительного сигнала.

Выкручиваю руль вправо, пытаясь уйти от столкновения, но машину заносит на скользкой дороге. Я в ужасе понимаю, что больше не контролирую ситуацию, вылетаю на встречку и за пределы проезжей части. А дальше удар, адская боль и кромешная тьма…