Я не хочу!

Глава 3

Полдня прошли как в тумане. Я приехала в институт, отыскала кабинет приемной комиссии, подала документы, с кем-то поговорила, кого-то послушала, хотя ни слова не запомнила. А выйдя из кабинета, села на скамейку и уставилась на пальму, что росла в кадке у противоположной стены. Я не хочу возвращаться домой! Не хочу пересекаться с этим человеком! Тем более говорить. Мне кажется, я вообще умру, если снова окажусь перед ним, если он опять дотронется до меня. Но и бежать куда глаза глядят тоже не вариант. Не сейчас.

Как бы страх и чувство самосохранения ни требовали немедленного бегства, я не могла им поддаться. Во-первых, куда бежать? К кому? К подруге? Но там меня не спасут. А больше-то и некуда. С моим отчимом никто, ни один здравомыслящий человек не захочет иметь дело. Тем более, чтобы бежать, нужны документы, деньги и время. Мой паспорт обычно хранится у него в сейфе, якобы для сохранности, это сегодня он со мной, а как вернусь, Влад его заберет. Естественно, кода я не знаю. Деньги! Все деньги на карте, а карта привязана к двум номерам телефона – моему и его, так что отчим всегда в курсе, сколько списалось средств и когда. Ну и время. Чтобы сбежать, я должна всё продумать, выгадать подходящее время, причем на раздумья у меня всего-то две недели.

В этот момент на телефон пришло СМС от Демьяна.

«Ты закончила?»

Вот он – тотальный контроль. А если другими словами – страх Влада потерять дозревшую до постели падчерицу. От этой мысли снова передернуло, затошнило. Хотелось верить, что до моего совершеннолетия он действительно будет держать себя в руках. Но судя по тому, как у него утром горели глаза, как он был взбудоражен… не знаю, что меня ждет по возвращении. Каков подонок! Все просчитал, все продумал. Дождался, когда станет можно. Выродок чертов!

Однако вернуться в машину пришлось, нельзя заставлять нервничать мою «няньку», иначе следом начнет нервничать Влад.

– Все получилось? – добродушно улыбнулся.

До сегодня дня мы с ним открыто и непринужденно общались. Я считала его другом.

– Получилось, – ответила так, чтобы понял, развивать тему не намерена.

– Ок, – и включил радио.

Мне же стало душно, тесно, плохо… Кажется, мозг до сих пор сопротивляется и не хочет принимать эту дичь.

– Ты какая-то бледная весь день, – глянул на меня в зеркало заднего вида. – Не заболела?

– Может быть.

– Сейчас погода такая, располагает ко всякой заразе.

– Это точно.

Только вот главный источник заразы все это время был рядом. А я и не замечала…

Встречи с Владом я ждала, сидя в своей комнате, вздрагивая от каждого стука или шороха, вспоминая прошлое и впервые мечтая, чтобы отчим не вернулся домой.

Мама так верила в него, так любила, но в какой-то момент между ними что-то произошло, все чаще начали вспыхивать ссоры на почве ревности, за ссорами пошли разговоры о разводе, но Влад не хотел разводиться, всеми силами он старался сохранить семью, а вскоре после этого и он, и я стали замечать за мамой странности. Она то могла спать сутками, то наоборот, мучилась бессонницей и разгуливала ночами по дому, то уходила в себя, то была слишком активная, все что-то бормотала, смеялась. Так продолжалось пару месяцев, затем случился срыв – во время очередной ссоры она бросилась на Влада с ножом и едва не задела меня – он успел оттолкнуть. Когда мама успокоилась и все осознала, то сама попросила отвезти ее в клинику. Что ж, после тщательного обследования врачи поставили диагноз – параноидная шизофрения.

Когда её не стало, мне казалось, что Влад вздохнул с облегчением, ведь что может быть хуже, чем сумасшедшая жена, тем более у такого влиятельного человека, казалось, он намеренно держал ее в клинике до последнего, хотя мог бы забрать домой, и я ненавидела его за это. Позже, остыв и примирившись, осознала, что винить отчима было неправильно, неблагодарно, ведь он старался. Вместо того чтобы жить полноценной жизнью, он каждый день мотался в клинику, параллельно занимался мной. И я снова зауважала его, перестала изводить своими выходками, начала слушаться. Даже согласилась ходить в художку, хотя ненавижу рисовать, лишь бы только Влад был доволен. С каким же упоением он рассматривал мои ничем не выдающиеся каракули после уроков, все искал в них что-то особенное, какой-то почерк, характер, хотя я видела в них только одно – тотальную бездарность. Но раз ему нравилось, значит, Алиса молодец. Теперь-то понятно, откуда все эти восторги. Просто он пытался умаслить меня, я же параллельно умасливала его, не подозревая об истинных мотивах Влада.

Вдруг в дверь постучали, отчего я подпрыгнула на кровати, а сердце заметалось в грудной клетке.

– Алисочка? – к счастью, это была Лидия Петровна. – Ты ужинать будешь? У меня все готово.

– Нет, спасибо, – даже открывать ей не стала, не хочу никого из них видеть.

Что-то она там еще пробормотала, после чего ушла, и снова наступила тишина. За окном тем временем стемнело окончательно. Я же поспешила выключить основной свет, оставив лишь маленький ночник. Думала, наивная, мне это поможет. Мол, подонок решит, что я сплю, и обойдет комнату стороной. Как бы не так…

Отчим приехал спустя полчаса. Окна спальни как раз выходили на передний двор, на въездные ворота. И меня затрясло. Я обхватила себя руками, принялась раскачиваться. Захотелось разбить окно и выпрыгнуть, когда до ушей донеслись звуки его шагов, а когда он постучал в дверь, я резко остановилась.

– Алиса? Ты спишь?

В надежде, что молчания для него будет достаточно, я и дышать-то перестала. Но он все равно зашел.

– Конечно, – устало улыбнулся, – не спишь…

И направился к креслу. Завсегдатаем моей комнаты Влад никогда не был, но если и заходил, то выбирал именно это кресло, что стояло в двух метрах от кровати у окна. Надо бы включить свет, сидеть с ним в полумраке еще хуже. Словно оказалась в одной клетке со зверем, который то ли сыт, то ли наоборот, ужасно голоден и вот-вот набросится. С таким выражением лица Влада не прочитать, не понять. Однако чтобы включить свет, надо встать с кровати, а у меня словно ноги онемели.

– Я бы хотел обсудить с тобой предстоящий праздник…

Какой, к дьяволу, праздник? Неужели он считает, что я хочу подарочки и тортик со свечками?

– Ты же знаешь мою секретаршу Кристину, так вот, я ей поручил заняться подготовкой. Но она интересуется твоими вкусами, интересами. Может, ты вообще хочешь чего-нибудь необычного?

– Я, – кое-как вдавила из себя, – я не хочу праздновать.

– Все-таки восемнадцать лет, Алис. Серьезная дата.

Угу, серьезнее некуда. Я ж стану совершеннолетней и со мной можно будет творить всё что угодно без риска пойти по статье.

– Прошу, не надо ничего устраивать.

– А я настаиваю, – положил руки на подлокотники.

– Так кому, выходит, нужнее этот праздник. Мне или тебе?

– Думаю, нам обоим он важен. Ведь после мы с тобой…

Но я закрыла глаза, замотала головой. Всем своим видом умоляя его заткнуться.

– Не поступай так со мной, Влад. Это неправильно, противоестественно, – снова посмотрела на него. – Так нельзя.

– Сердцу не прикажешь, милая, – откинулся на спинку кресла, – и потом, что значит противоестественно? Вот отец и дочь – это противоестественно, брат и сестра противоестественно, и прочие близкородственные связи. Что до неправильности. Неправильно, когда взрослые домогаются до несовершеннолетних. А мы с тобой не родственники, и ты вот-вот станешь совершеннолетней.

– А ничего, что я считала тебя отцом? Видела в тебе отца.

– Со временем ты перестроишься, – пожал плечами, будто говорил о какой-то вредной привычке, не более.

– А чувства? Как с ними? Я к тебе не испытываю ни любви, ни симпатии.

– И это наживное. Я готов ждать.

– Ждать? Ждать чего? Любви?

– Да.

– Параллельно имея меня? – чуть не задохнулась от нахлынувшей злости.

– Ты кое-чего не понимаешь просто. Я не собираюсь тебя иметь, Алиса. Того, кого любят, не имеют.

– Кажется, это ты чего-то не понимаешь, – вцепилась в край матраса, – это ты не понимаешь!

– Не шуми, Алис, – и подался вперед, – не надо. Ты хорошо меня знаешь. Ты знаешь, что я все равно сделаю так, как нужно мне. Пусть для тебя мои слова звучат грубо, оскорбительно, как ты там сказала, противоестественно, но мы будем вместе. Я тебя никому не отдам.

– Потащишь в загс против воли? И не смутит, что я буду сопротивляться?

– Конечно, ты можешь сопротивляться, только есть один нюанс, который мы сейчас и обсудим. Вернее, я скажу тебе, как все будет в том или ином случае.

– И?

– Если ты проявишь благоразумие, то будешь жить, окруженная любовью и заботой. Если же решишь бунтовать, то я буду вынужден пойти на крайние меры. Не забывай, какой диагноз поставили твоей матери. Очень часто, Алиса, шизофрения передается по наследству.

– То есть, – прошептала из последних сил, – ты упечешь меня в психушку? Так, что ли?

– Я сказал достаточно, а ты умная девушка, чтобы сделать правильные выводы из моих слов, – поднялся, – хороших снов, – после чего устремился к двери, однако прежде чем уйти, добавил: – Все-таки поужинай. Лидия Петровна только для тебя и старается.

Ублюдок! Мразь! Но черта с два я сдамся! Уж лучше в психушке оказаться, чем в одной койке с этим нелюдем. Однако в психушку я тоже не собираюсь. Пусть считает, что запугал, пусть верит в свою вседозволенность.

Уснуть удалось только к утру, а проснуться пришлось уже через два часа, ибо Лидия Петровна зашла ко мне с подносом в руках.

– Доброе утро, – улыбнулась, как всегда. – Твой завтрак.

– Зачем принесли сюда? – скривилась от резкой головной боли.

– Влад переживает. Вчера ты так и не поужинала.

– Ясно, – процедила сквозь зубы.

– Алис, что с тобой?

Раньше я частенько делилась с этой милой женщиной своими мыслями, переживаниями. Только вопрос, милая ли она на самом деле или в этом доме все, от садовника до повара, двойные, мать их, агенты, цель которых приглядывать за мной.

– Нездоровится.

– Может, доктора вызвать?

– Нет, спасибо, – хоть и постаралась говорить спокойно, однако все равно получилось довольно резко.

– Ладно, я тогда пойду. Приятного аппетита, – и улыбнулась настолько неестественно, что мне стало еще очевиднее то, что здесь все отыгрывают свои роли.

Раньше я на многое не обращала внимания. А сейчас картинка начинает потихоньку складываться. Влад очень придирчив к персоналу, может уволить за малейшую провинность, тогда как Лидия работает на него уже много лет, несмотря на периодические косяки. Выходит, она «своя». То же самое касается и семейного доктора – Константина Романовича Сельского. Будь то простые сопли или что посерьезнее, первым делом приезжает Сельский, и только он покупает лекарства, и не важно, что это, витаминки или антибиотики. Ну и Демьян, с ним всё ясно как божий день. Влад постарался, чтобы за мной был организован тотальный контроль. Что ем, чем лечусь, где бываю, с кем общаюсь. Это уже что-то ненормальное. Хотя его угроза сдать меня в психушку все расставила на свои места – он ни перед чем не остановится, он психопат!

Невзирая на голод, к еде притрагиваться не хотелось совершенно. Больше я никому здесь не доверяю. В итоге овсянка и пудинг отправились в унитаз, после чего я вернула пустые тарелки в кухню, вежливо поблагодарила Лидию за вкусный завтрак и отправилась на улицу. Надо было проветрить голову, подумать, а думалось лучше всего на садовых качелях, которые расположились в окружении молодых берез и сосен почти в самом конце участка.

Бежать непосредственно из дома бесполезно, я это уже пробовала – не вышло. Значит, остается изыскивать способ за пределами дома. С деньгами тоже всё не очень – они на карте, но их я могу снимать по чуть-чуть. Или нет! Мне же надо принарядиться ко дню рождения! А это выйдет кругленькая сумма. С документами сложнее, гораздо сложнее. Конечно, я попробую наплести Владу, мол, в институте просят. Поведется он или нет – неизвестно. Увы, я не великий комбинатор и всего продумать не смогу, но попробую убедить Влада в его победе, ответив ему согласием.

И первым делом набросала список своих пожеланий ко дню рождения, который отправила отчиму. На что мне практически сразу прилетело от него голосовое сообщение: «Я очень рад, Алиса, что ты меня услышала. Поверь, это всё только для тебя».

Пусть ублюдок готовится к своему ненормальному ритуалу, а я буду готовиться к побегу.

Однако мои планы очень быстро оказались под угрозой. И началось все с торгового центра, куда я поехала, чтобы под видом шопинга снять немного денег. Но я ни черта не смогла сделать, ведь за мной по пятам ходил Демьян – это раз, и на каждой долбанной кассе каждая, мать ее, продавщица, как назло, совала мне в нос терминал для безналичной оплаты. В результате я вернулась домой с отличным черным костюмом фирмы MANGO и нулем наличности в кармане. Хотелось кричать, рыдать, крушить все вокруг, но позволить себе такую блажь не имела права.

С документами тоже ничего не получилось. Как-то за очередным совместным завтраком я заикнулась, что мне еще раз может понадобиться паспорт, на что Влад тут же предложил съездить самому в институт и поговорить с «этими раздолбаями» на тему, как надо работать, чтобы потом людям не приходилось кататься к ним по сто раз с бумажками. А следом прочитал мне лекцию, как важно ценить и уважать свое время, и не поддерживать каждого придурка в его некомпетентности. На том и разошлись…

Я чувствовала себя в клетке, у входа в которую дежурит ручной пёс отчима. Меня никуда не отпускали без предварительного согласования, мне не давали решать свои же вопросы, меня всюду сопровождали. А за три дня до дня рождения в доме появилась охрана. Влад объяснил наличие четырех амбалов какими-то временными трудностями у него на работе, мол, ситуация штатная, однако дополнительная безопасность не помешает. Либо он настолько мне не доверял, либо окончательно слетел с катушек, что даже хуже.

Вот и всё… попалась…

Эти дни пролетели слишком быстро. Я не знаю, как мне удалось не слететь с катушек самой, ведь ночами практически не спала, разве что отключалась на час-полтора, ела крайне мало, отправляя большую часть еды все туда же – в унитаз, единственное, что, наверно, спасло – это свежий воздух. Вот гуляла я много, моталась по участку как неприкаянная, то заламывая пальцы, то срываясь на слезы. А вчера вечером Влад снова заявился ко мне в комнату. На этот раз, чтобы доложиться о наших дальнейших действиях. Он сказал, что на следующий день после дня рождения мы поедем в загс, там нас распишет его доверенный человек, сразу после чего отправимся в свадебное путешествие на Мальдивы. Ведь ему искренне хочется меня порадовать. Я выслушала его молча, еле сдержав слезы, и разревелась, как только за ним закрылась дверь.

Казалось бы, мы живем в современном мире, где насильно удерживать человека запрещено законом, но, увы… за кем бабки, тот и прав. За Владом много бабок, много власти, отсюда и вседозволенность. Просто ему можно по умолчанию! В противном случае он вправе уничтожить меня, вправе сделать сумасшедшей.

– Выглядишь сногсшибательно, – пропела елейным голоском Лидия Петровна, – все-таки какой у тебя замечательный вкус. Костюм загляденье.

– Обычный костюм, – подошла к крану, чтобы набрать в стакан воды, – ничего особенного.

– Да что ж ты всё без настроения, Алис. Сегодня все-таки такой день.

На что у меня из рук выскользнул стакан и полетел прямиком на пол.

– К счастью! – улыбнулась эта лицемерка, когда тот разбился вдребезги.

– Если бы.

Тут и Демьян пожаловал.

– Машина готова, – улыбнулся мне. – Пока дороги свободные, у нас есть шанс проскочить быстро.

Не зря я выбрала черный костюм, ведь у меня сегодня не праздник, а самый настоящий траур. И выглядела я соответствующе – резко осунувшаяся, бледная, отчаявшаяся. В гроб, наверно, и то краше кладут.