Я не хочу!

Глава 8

Несмотря на то, что я в чужом доме, несмотря на условность моей свободы, спалось крепко. И я наконец-то выспалась, а проснулась от топота за дверью. Тогда же поднялась, быстренько умылась, привела себя в порядок, насколько это было возможно, и оделась. Пиджак решила не трогать, он весь пропах машиной, да и грязи на нем налипло прилично. Что до топа, его я выстирала ночью и высушила на полотенцесушителе. Так, в брюках, топе и босиком, вышла из комнаты. Буквально в ту же секунду на меня налетел мальчик лет шести.

– Привет! – улыбнулся неожиданно радушно. – Ты кто?

– Э-э-э, я Алиса. А ты?

– Я Дима.

Денис ведь говорил, что дети в доме. Видимо, это его сын.

– Денис твой папа? – указала в сторону кабинета, который как раз был по курсу.

– Ага. Сейчас еще Андрей придет.

– А кто это?

– Мой брат. Старший.

– Вот как. Здорово.

– Нет, не здорово. Андрей дурак.

Ого! Вот так выводы у мелкого.

– И почему он дурак?

– Из-за него наша няня ушла. А мне она нравилась. Андрей вечно все портит.

Скоро и этот самый Андрей появился. На вид лет двенадцати, но уже прыщавый и жутко сердитый. Помню, как меня крыло в период с тринадцати до пятнадцати. Я, конечно, вела себя послушно, бунтовала крайне редко, но внутри переживала совершенно дикие эмоции. Могла часами рыдать в подушку из-за сущих пустяков. М-да, подростковый возраст он такой…

– Привет! – помахала суровому парню в школьной форме, который, проходя мимо, бросил на меня злющий взгляд, и, кажется, я его узнала. Вчера такими же глазами на меня смотрел хозяин этого дома.

Мальчишка завернул в кабинет, за ним закрылась дверь, а через минуту до ушей донесся откровенный ор. Орал, по всей видимости, Денис Александрович, собственно, кому бы еще так громко орать в этом доме? И я сразу все узнала об Андрее. Он был и двоечником, и паразитом, и пиявкой на шее отца, и анархистом, и сущим демоном, ах да, еще засранцем, ведь в его комнате пожизненный хаос. Дальше ор сменился громким вещанием. Отец обещал, буквально клялся, сдать пацана в Кадетское училище. Что ж, мне было и мальчишку жаль, и его измученного родителя, но мальчишку все-таки жальче. Мелкий он еще. Ну что такое двенадцать лет?

– Слушай, – глянула на Диму, который все это время стоял ни жив ни мертв в метре от меня, – а сколько лет твоему брату?

– Одиннадцать.

Эх, на год ошиблась.

Дверь кабинета меж тем открылась, и из нее показался уже совсем другой Андрей. Заплаканный, взъерошенный, с опущенными плечами. Блин, да этот Денис Александрович деспот!

– Эй, – поймала паренька за руку. – Он не со зла.

– А ты вообще кто? – процедил сквозь зубы. – Очередная поломойка?

Угу, дерзкий. Ясно.

Я собралась было ответить ему в той же манере, как из кабинета показался Денис. И что-то после всего услышанного мне захотелось срочно убежать обратно в свою комнату. Мама на меня никогда не кричала, она стоически терпела все мои подростковые закидоны, чему я всегда искренне удивлялась, ведь иногда так хотелось вывести её, но нет, она держала оборону, как бы я ни старалась. И сейчас же к горлу подкатил ком, а к глазам – слезы.

– Алиса? – окликнул меня мужчина. – Зайди.

– Удачи тебе, – произнес чуть слышно маленький Дима.

Пришлось послушно зайти в кабинет.

– Почему ты босиком? – он уже сидел за своим столом, снова в жилете, только весь отутюженный, накрахмаленный, с иголочки, в общем.

– Ну, в уличной обуви ходить по дому как-то не очень, – кожа тем временем покрылась мурашками, я и так по жизни мерзлячка, а у него все окна в кабинете были приоткрыты, по полу тянуло холодом.

– Ясно, – продолжал буравить меня тяжелым взглядом. – Проходи, присаживайся. Поговорим.

Видимо, он большой начальник и не останавливает приём посетителей ни на минуту. К нему, подумать только, собственные дети ходят на беседу в кабинет. Я села в то же самое кресло и уставилась на Дениса Грозного. И точно муха в молоке, увязла в зелени его глаз. Он меня сейчас или погубит, или все-таки спасёт.

– Скажи, ты к кому-нибудь обращалась со своей проблемой? – заговорил неожиданно спокойно, чем вывел из ступора.

– Нет.

– Почему?

– Потому что не к кому обращаться. Вы проверили информацию обо мне? – невольно блуждала взглядом по мужественному лицу. Над верхней губой у Дениса небольшой шрам, на лбу ровно три бороздки, скорее из-за того, что он все время хмурится, а губы такие… вроде и тонкие, но привлекательные.

– Проверил, – кивнул. – Да, ты Алиса Венес, да, твой отчим весьма известный в некоторых кругах человек, и адрес проживания указала ты верный. Но информации, которая есть в общем доступе, не так-то и много.

– Ну, мой отчим не шоумен, чтобы о нем писали на каждом заборе. Скорее наоборот, он яростно охраняет свою личную жизнь, да и работа его требует конфиденциальности.

– Твоя мать умерла, так?

– Да.

– В чем была причина?

– Долго и серьезно болела, – уж Влад позаботился, чтобы нигде не было сведений о том, чем болела мама и где провела последние дни своей жизни.

– И давно он начал к тебе приставать?

– Он никогда не приставал. О его желании жениться я узнала буквально недавно. До этого мы жили нормально, – сцепила руки в замок, – как мне казалось, нормально. Я благополучно окончила школу, две недели назад подала документы в институт. Я ни о чем даже не подозревала.

– И что? Он просто подошел и сказал: «Хочу на тебе жениться?» – снова нахмурился.

– Да, фактически так и было. Поймите, мой отчим довольно скрытный человек, умеющий контролировать свои эмоции, умный, продуманный, осторожный.

– Как и все следаки, – вдруг выдал.

– Да, наверно. И он сделал так, что я теперь полностью от него зависима, – печально усмехнулась. А ведь правда, Влад превратил меня в свою собственность, всю мою жизнь замкнул на себе. – Но я даже не думала, что эта, по сути, отеческая забота вовсе не забота, – и закусила губу, лишь бы не расплакаться. Твою ж мать, я сижу перед чужим человеком, оправдываюсь, трясусь в страхе и надеюсь, что он проявит благородство и не сдаст меня монстру.

– Поэтому боишься идти в полицию? Думаешь, они сразу сделают «дружеский» звонок?

– Не думаю, а абсолютно точно уверена в этом. У Влада осталось много знакомых в полиции.

И повисла тишина. Мучительная, продолжительная, давящая.

Где-то я его понимаю, мой рассказ действительно звучит ненормально, по-киношному. Но блин, ему-то какое до меня дело? Я ничего не украла, никому вреда не причинила. Почему бы просто не отпустить меня?

– Короче, – раздалось так громко, что я вздрогнула, – пока поживешь здесь.

– Зачем вам это всё? У меня есть друг, который не откажет в помощи, передержит у себя.

– И сколько лет твоему другу?

– Мой ровесник.

– То есть восемнадцатилетний щегол. Чем же он тебе поможет, если твой отчим, как ты говоришь, сам дьявол во плоти? – опять этот взгляд полный недоверия.

– Видимо, ничем, – и закрыла лицо руками. Неужели такое всё ещё происходит? Неужели до сих пор одни могут владеть другими? Владеть как вещью!

– В таком случае прими мою помощь.

– А если я не хочу… принимать, – произнесла чуть слышно, – тогда что? Полицию вызовете?

– Тогда, – в этот момент поднялся, подошел к двери, распахнул её, – вперёд. Тебя здесь насильно держать никто не будет. Иди к своему другу, решай свои проблемы. А я на работу, – и ушёл.

Так, он меня отпускает? Я дождалась, когда голоса стихнут, после чего поднялась и хотела уже идти за пиджаком с обувью, однако боковым зрением заметила знакомое до тошноты лицо, на столе Дениса лежала распечатка, на которой была фотография Влада.

Весь ужас в том, что Димка не спасет меня от отчима при всем желании. Более того, какой-нибудь Демьян наверняка околачивается около его дома. У меня не так-то и много друзей, всего два-три человека, и все они мои ровесники. Разве им совладать с Владом? Да и зачем ребятам так подставляться? А Влад понимает это. Выходит, предложение Дениса Александровича более чем щедрое и приемлемое в данной ситуации. Уж где-где, а здесь меня отчим точно не найдет. По крайней мере пока.

За мыслями не заметила, как в кабинет кто-то зашел.

– Денис Александрович, – раздалось за спиной, из-за чего второй раз за утро я подскочила, – велел дать вам что-нибудь из одежды, – это была Рита. Но сейчас девушка смотрела на меня совершенно по-другому, с отчетливой неприязнью, – если вы, конечно, пожелаете остаться, – а эти слова ей дались особенно тяжело.

– Да, я останусь.

– Хорошо, – растянула губы в искусственной улыбке, – пройдемте.

Интересно, чем я ей так не угодила? Может, переживает, что убираться придется больше? Так не придется. Я и сама в состоянии за собой ухаживать. В доме Влада, например, никогда не было прислуги. Два-три раза в месяц приезжала клининговая служба убирать дом, Лидия готовила и занималась посудой, а в остальном как-то сами справлялись.

– Ах, да, – Рита довела меня до очередной двери, – Денис Александрович также готов предложить вам другую комнату, если эта не устраивает. Она гостевая и расположена не слишком удачно с точки зрения дневного освещения, другими словами, в спальне чаще темно, чем светло.

– И куда меня переселите?

– На второй этаж, – открыла дверь и включила свет.

– Спасибо, я подумаю.

Ого! Вот так гардеробная! Она размером с ту самую гостевую спальню. Я прошлась вдоль полок и стеллажей, и тут меня как током дернуло. А откуда у Дениса столько женской одежды? Или он женат, но просто не носит кольцо? Размер у всех вещей один и тот же, причем больше моего.

– Прошу прощения за вопрос, – развернулась к Рите, – а чьи это вещи?

– Бывшей супруги Дениса Александровича, – ответила не очень уверенно, с опаской, видимо, инструкций, как надо отвечать, не получила.

– С ней что-то случилось? – иначе с чего бы всей ее одежде быть здесь у бывшего мужа? Или он жмот, который, что называется, последние трусы с жены снял, прежде чем выпроводил из дома? Прямо как мой родной отец, правда, он не выпроваживал нас, а сам слинял, забрав все самое ценное.

– Да, она погибла два года назад. Но вы не переживайте, здесь всё после химчистки, а некоторые вещи совершенно новые, даже бирки имеются.

Только мне уже стало не по себе. Пусть вещи новые, пусть с этикетками, но блин, они принадлежали погибшей женщине. Моя бабушка полжизни прожила в деревне, так вот, она всегда говорила, от покойников ничего брать нельзя, это дурная примета. Человек ушел в мир иной, и его душу беспокоить не надо.

– Я, пожалуй, откажусь, – поспешила выйти из гардеробной.

На что Рита состроила гримасу, мол, я еще и выпендриваюсь. Да, выпендриваюсь. У меня своих проблем выше крыши, не хватало навлекать на себя чужие. Зачем Денис вообще держит у себя эти вещи? Так любил жену, что до сих пор не может отпустить её? Или дань памяти?

– У вас не найдется лишней пары тапочек? – все ж ногам очень и очень холодно.

– Идёмте.

Хотя, может, я зря отказалась от одежды? Другой-то у меня нет и не предвидится. Н-да, что-то я сплоховала. Не в моём положении носом крутить. Что до проблем, то мои от меня никуда не денутся, будь я хоть в одежде этой женщины, хоть без.

Рита выдала мне тапочки и даже носки, затем отвела в кухню, где повар Мария Федоровна – дама преклонного возраста в белом переднике и забавном чепце, накормила меня завтраком. После с позволения Риты я отправилась на прогулку по дому. Само собой, в закрытые двери не лезла, но здесь было много интересного и без них. Несмотря на любовь Дениса Александровича к серому цвету, в его доме царил уют. Никакой классики или помпезности, все просто, лаконично, современно. И это действительно дом, каким он должен быть, а не та жуткая галерея-музей, где живет Влад, где с каждой стены на тебя смотрят десятки глаз не пойми кого. На некоторые картины вообще смотреть было страшно, до того мрачные, тяжелые или откровенно уродливые.

Так я забрела аж на мансардный этаж, очутившись в хозяйской библиотеке. В очень светлой и теплой, благодаря большому количеству слуховых окон. Между книжными стеллажами расположились пухлые кресла с пуфиками для ног. Да тут рай для книгомана, а читать я люблю. И если Денис позволит, я бы с радостью проводила здесь часик другой.

У меня ушло часа два на то, чтобы обойти дом, настолько он оказался большим. Рита даже винный погреб показала, вот уж воистину сказочное место. Я словно попала в средневековый кабак – вымощенные полы, стены, облицованные камнем до середины и много-много полок для хранения вина, конечно же, барная стойка, на ней бочонки с краниками и два пузатых фужера рядом.

В этом особняке было всё, что нужно, впрочем, как и в любом богатом доме. И главное, чувствовалось, как сильно хозяин любит своё жилище.

Но что особенно порадовало, так это минимальное количество картин, и те были представлены абстракциями или акварельными зарисовками. Однако когда я заглянула в Малую, как ее назвала Рита, гостиную, меня тряхануло третий раз за день. Над импровизированным камином висела картина Тома Кутюр «Молодая швея». У Влада есть такая же! Правда, тут эта милая девушка смотрелась куда приятнее глазу, хотя и не очень вписывалась в интерьер. Но холодок по спине побежал все равно. Внутри словно сработал тревожный звоночек, дал понять, что нельзя расслабляться, я здесь не гостья, я в этом доме совершенно посторонний человек, которому не рады. И счастье, что меня не выгнали, не сдали полиции, а позволили остаться.

– Вы похожи, – неожиданно прозвучал мужской голос, отчего сердце укатилось в пятки в четвертый раз.

Денис стоял в дверях.

– Добрый день, – повернулась к нему.

– Осталась, значит, – прошел к дивану, сел, закинул ногу на ногу.

– Вы были правы, друг меня не защитит, – машинально обхватила себя руками. – Спасибо, Денис Александрович. Не каждый человек поступил бы так, как вы.

– Я попросил своих знакомых узнать побольше о твоём отчиме. Посмотрим, что они найдут. Как тебе дом?

– Просто замечательный, – позволила себе улыбку, – очень уютный.

А Денис так и смотрел то на меня, то на картину.

– Почему она? – кивнула на неё.

На что лицо мужчины потемнело, в глазах появилась тяжесть:

– Не я выбирал, – ответил коротко и сухо. – Рита сказала, ты отказалась от одежды, когда узнала, чья она.

– Да, вы уж простите. Я погорячилась. Просто… примета вроде как плохая. Простите еще раз…

– Напиши, какие вещи тебе нужны. Я куплю.

– Нет, нет, нет, – вытаращилась на него. – Это лишнее. Вы не должны, не обязаны… еще чего. Я же говорю, что погорячилась.

– Примета и правда не очень. Так что напиши. Самой тебе разгуливать по магазинам сейчас не стоит. А у меня проблем с тем, чтобы купить тебе одежду, нет, уж поверь.

– Спасибо, – и опустилась в кресло от какого-то резко нахлынувшего бессилия. Я устала бояться, устала думать о чудовище, которое сейчас наверняка ищет меня. Эти две недели и так показались сущим кошмаром.

Он меж тем медленно потянулся к жилету и расстегнул пару пуговиц, а меня бросило в жар. С какой бы стати? Но блин, то, как он это сделал… Ох, вот меня накрыло-то, вот стыдоба! И что это вообще такое? Видимо, причина в стрессе. Да, да, да, точно в стрессе. Организм уже требует хоть какого-то расслабления.

– В общем, давай договоримся, – еще и верхнюю пуговицу рубашки расстегнул, затем очередной раз глянул на картину, – ты живешь здесь до тех пор, пока я не пойму, что с тобой делать. Если смогу, помогу. А ты, очень прошу, не изображай стесняшку, если что-то нужно, говори сразу или мне, или Рите. Парней моих не бойся, они тебя беспокоить не будут.

– Я же не могу просто так у вас жить.