Я не твоя собственность

12 Далия Фьюри

Я просыпаюсь в чужой постели, голова идет кругом, я не знаю, где нахожусь. Солнечный свет пробивается через щели в занавесках. Во рту кислый привкус и тупая пульсирующая боль в голове.

Потом вспоминаю, что нахожусь в доме Зейна. И вчера я напилась. Последнее, что помню, как пила кофе на кухне. Ной должно быть принес меня сюда. Я осматриваю себя, и слава Богу вижу, что по-прежнему в своей одежде. Часы показывают — почти семь.

Я с любопытством разглядываю комнату.

Комната явно женская, по правде говоря, напоминает роскошный номер в дорогом отеле. Большая, стены кремового цвета, с противоположной стороны три высоких окна, зашторенные темно-розовыми шторами. Рядом по середине круглый стол, накрытый нежно-розовой скатертью, на котором стоит ваза с живыми цветами. У стола два белых кресла, стоящих друг перед другом. Очевидно это место предназначено для завтрака, но я очень радуюсь, что присутствует стол, поскольку за ним я могу спокойной работать. Изголовье кровати выполнено из позолоченного дерева с мягкой розовой обивкой из велюра.

Потягиваясь и громко зевая, я обращаю внимание на бутылку воды и две таблетки, лежащие на прикроватном столике. «Отличная идея, Ной». Я принимаю таблетки и выпиваю половину бутылки. Должно быть я очень обезвожена. Скидываю одеяло и опускаю ноги с кровати, и тут попадаю в розовые тапочки, стоящие внизу. Очевидно здесь все розовое, подстать обстановке.

Я направляюсь к окнам и распахиваю шторы. С открытыми шторами комната кажется светлой и яркой. Идеальное место, чтобы работать. Я смотрю в окно, наверное, это третий этаж, вид открывается фантастический — на сад с большими ухоженными деревьями, которые выглядят довольно эффектно в лучах утреннего солнца.

Все еще позевывая, я направляюсь в ванную комнату, которая заставляет меня невольно улыбаться. Если бы я не знала, что Зейн босс мафии, то ванная комната убедила бы меня в этом, поскольку выложена полностью из розового мрамора, очень впечатляюще. Краны и все аксессуары поблескивают золотом. Здесь же стоят запакованные новые зубные щетки, расчески, щетки, мочалки, мыло, увлажняющие лосьоны. Я беру необходимое и вхожу в душ, закутываюсь в пушистый белый халат, висящий на двери.

Вернувшись в комнату, чувствуя себя лучше, замечаю, что Юрий или кто-то еще поставили мой потертый чемодан с наклейкой девушки Мичиган, рюкзак и дешевые туфли у гардероба. Эти вещи выглядят совершенно неуместно в этом шикарном интерьере. Я открываю чемодан, одеваюсь в простую блузку и юбку и раскрадываю остальные вещи в шкафу.

Головная боль почти прошла. Я открываю свою дверь и делаю шаг на круглую лестничную площадку. Вокруг изогнутой центральной лестницы имеется еще две закрытые двери, поскольку у меня нет никакого желания исследовать, что находится за ними, я иду вниз, спускаясь на три лестничных пролета, на первый этаж. В холле никого нет, поэтому я сворачиваю в коридор, который ведет на кухню, где вижу Ольгу. Она сидит за кухонным островком, обхватив двумя руками кружку. Завидев меня, она встает и вежливо улыбается.

— Доброе утро, — приветствую я.

Она кивает и показывает на свой рот, как бы поднося ложку.

— Завтрак? Да, — я прикусываю губу. — Не говорите по-английски? — спрашиваю я, качая головой.

Она отрицательно качает в ответ.

— Даже не слова? — с надеждой спрашиваю я.

Она смотрит на меня, явно не понимая о чем я.

Я вздыхаю. Отлично.

Она показывает, что мне следует идти за ней, мы заходим в огромное помещение, наполненное солнечным светом. Поток солнца освещает уже сервированный стол.

— Ух ты! — восторженно вскрикиваю я. Я показываю на себя и спрашиваю:

— Это все для меня?

Она утвердительно кивает и показывает мне, чтобы я села за стол.

Я присаживаюсь и вижу, что стол заставлен — блины и баночки с различным джемом и медом, а также стоит кувшинчик с какой-то белой густой жидкостью, которая не похожа на крем.

— Что это? — спрашиваю я, указывая на него.

Она машет рукой, чтобы я подождала и выходит из комнаты, вернувшись с банкой, которую протягивает мне.

— Ах, сгущенное молоко, — Тьфу. — Я должна есть его с блинами? — вежливо интересуюсь я.

Она утвердительно кивает, улыбается и поднимает большой палец руки вверх.

— Только через мой труп. Хорошо. Спасибо.

Она берет маленькую тарелку и показывает мне дрожащий беловатый пудинг, затем наливает на него сверху щедрую горку малинового варенья.

Она смотрит на меня приглашая попробовать. Я беру ложку и отламываю маленький кусочек, кладу его в рот. На вкус это манная каша. Я ненавижу манную кашу. Она смотрит на меня выжидающе. Я улыбаюсь, у меня живот сжимается, но я делаю звук «мммм».

Она счастливо улыбается и показывает мне сэндвичи — кусочки хлеба, намазанные маслом с розовым куском мяса или сыра.

— Колбаса, — говорит она, указывая на это розовое мясо, и опять показывает большой палец вверх.

— Правда, русская колбаса?

Дальше она предлагает омлет уже по-видимому остывший, посыпанный сверху укропом, и на этом я мысленно делаю себе пометку — запастись хлопьями.

Я показываю ей руками, что хочу пить и произношу:

— Кофе.

Она кивает и выходит из комнаты. Я выплевываю манку в салфетку и запихиваю ее под тарелку, беру блин. Я видела такие в супермаркете, но никогда не покупала. Блины. Я поливаю на них немного растопленного масла и добавляю капельку меда. Вкусно. Ольга приходит с кружкой черного чая. Я отрицательно качаю головой.

— Кофе, — медленно говорю я, надеясь, что она сможет меня понять.

— Ооооо, — произносит она и выбегает из комнаты.

Я откусываю еще кусочек от блина и смотрю в окно. Вид такой красивый и какой-то спокойный. Я вижу, как коренастый мужчина в черной кожаной куртке идет по саду, а потом скрывается за кустами. Взглянув на часы, у меня возникает мысль, что Стелла, наверное, еще спит. Моя вчерашняя жизнь мне кажется сейчас такой далекой. Такое чувство, словно я нахожусь в другой стране. Появляется Ольга с моим кофе. Я останавливаю ее рукой, беру сотовый, открываю Google и смотрю как будет «спасибо» по-русски.

— Спа-си-бо, — запинаясь по слогам читаю я.

— Pazhalooysta, — отвечает она.

— Она говорит тебе «пожалуйста», — с порога говорит Ной.

— Доброе утро, — приветствую.

Ольга что-то говорит ему по-русски и уходит.

— Ты присоединишься ко мне? — спрашиваю я.

Он странно на меня посматривает.

— Нет.

— Здесь так много еды, — отвечаю я.

— Я ем на кухне, — говорит он быстро.

— Хорошо, — я кладу две чайные ложки сахара в кофе.

— После завтрака, я покажу тебе дом, — замечает он.

Я перемешиваю кофе.

— Спасибо.

— Я буду на кухне. Завтракать, — говорит он и уходит.

После того, как я закончила свой завтрак, иду на кухню, где Ной и Ольга смеются над чем-то. Он тут же замолкает, как только замечает меня.

— Я позавтракала, — говорю я Ною.

Он отталкивается от кухонного островка и говорит:

— Ты уже познакомилась со столовой и бассейном. Поэтому я покажу тебе остальное.

Тур по дому осуществляется довольно быстро. Под землей есть тренажерный зал, погреб с регулируемой температурой, сауна, парная, кинозал, бассейн и большая комната на этаже, который Ной называет минус 2, для вечеринок. Над землей обычные комнаты, которые имеются в любом лондонском особняке — столовая, несколько жилых комнат, восемь спален, в которые мы даже не заглядываем и зал с удивительным блестящим роялем.

— Кто играет на рояле? — интересуюсь я.

— Никто, — говорит он сухо.

— Просто для красоты, да?

Ной пожимает плечами и отказывается продолжать этот разговор. До сих пор он был вежлив, но довольно-таки прохладен, и мне кажется, что я ему не нравлюсь. Особенно, когда я видела его на кухне, когда он ласково гладил Стеллу по голове. Я вдруг вспомнила, насколько груба была с ним во время моего первого визита в этот дом. Я останавливаюсь посередине коридора.

— Послушай, прости, если я была груба в тот первый раз, когда попала сюда. Я была тогда в плохом настроении, и ты меня тоже тогда взбесил.

— Не беспокойся, — как бы между прочим отвечает он.

— Значит, все хорошо? — настаиваю я, поскольку на самом деле благодарна ему.

Еле заметное подобие улыбки появляется у него на лице.

— Мы… крутые.

Я с ухмылкой смотрю на него.

— Спасибо, что тащил меня на верхний этаж.

— В этом доме есть лифт, — напоминает он мне.

— Ну ты мог бы оставить меня на полу в кухне.

— Возможно.

Я улыбаюсь.

— Какие планы на сегодня?

— Босс хочет видеть тебя в своем кабинете в 10.00. Он ненавидит ждать. Прошу не опаздывать, — он направляется в сторону входной двери.

Я бросаю взгляд на часы — только девять. Возможно, я смогу поработать хотя бы час, прежде чем попаду в пасть к тигру. Я возвращаюсь на кухню, здесь никого нет, поэтому я сама делаю себе кружку кофе и иду в свою комнату.

Я вытаскиваю свой рюкзак, набитый рукописями неизвестных авторов. Вынимаю первую, кладу на стол и пододвигаю белое кресло. Это, однозначно, самое спокойное место для чтения.

Первая рукопись — ужасна. Если бы я брала по центу за каждую рукопись, начинающуюся с главной героини, разглядывающей свое лицо в зеркале, я была бы богата. Очень многие просто списаны с 50 оттенков. Я аккуратно кладу на стол, скрепленные степплером три главы, окунаю палец в кофе, мажу дно своей кружки и ставлю кружку на рукопись. Потом указательным пальцем немного вожу по образовавшему кофейному кругу на рукописи, чтобы создалось впечатление, что кто-то читал это произведение, попивая кофе.

Знаю, это некрасиво, но к сожалению, необходимо. Раньше, когда я не ставила таких кофейных кругов, а возвращала эти ужасные рукописи авторам, они начинали писать письма в агентство, обвиняя нас, что мы их не читали. С этой техникой я перестала получать подобные письма.

Поэтому приспокойно беру следующий конверт. Первое мне бросается в глаза профессиональная фотография красивой женщины, приложенное письмо сообщает, что она хотела бы использовать эту фотографию на последней обложке книги. Это уже не очень хороший знак. Обычно ужасные рукописи, как правило имеют вот такие гламурные фото. Я начинаю читать текст и вздыхаю, поскольку с трудом могу осилить даже вторую страницу.

Я оставляю такое пятно от кофе, сгибаю пополам рукопись и вкладываю в собственный конверт автора с вежливым отказом от нашего агентства, и поднимаю взгляд к окну. На сегодняшнее утро достаточно. Я сама не своя, смотрю на часы.

Осталось десять минут до десяти. Пришло время спуститься вниз.

Я собираюсь любить тебя, пока ты ненавидишь меня.