Я с тобой

Похоже, Роберт хочет произвести на нее впечатление, подумала Валери часом позже, когда он остановил машину перед дорогим рестораном. Однако, оказавшись внутри, она обнаружила, что его щедрость простирается не так далеко, как она вообразила. Еще в начале их знакомства она отметила, что Роберт отличается бережливостью, и с тех пор это его качество не претерпело изменений.

Ее ожидал не ужин вдвоем, как она предполагала, а вечеринка сотрудников, отмечающих пятидесятилетие своего шефа.

— Кэй-Кэй платит за все, — с восторгом прошептал ей Роберт и, обхватив Валери за талию жестом собственника, подтолкнул ее вперед.

Странно было осознавать, что еще совсем недавно выражение недоверия на лицах коллег Роберта пробуждало в ней стремление доказывать, что она достойна быть рядом с ним. Сейчас ее ничуть не трогала реакция окружающих, равно как и сам Роберт.

Она поймала неприязненный взгляд Рэйчел. Ухватившись за руку немолодого, грузного, лысого мужчины, та слегка покачивалась на слишком высоких каблуках. Валери поспешно отвела глаза в сторону.

Шеф, которого она видела лишь однажды, на рождественском обеде, благожелательно улыбнулся Валери, когда Роберт подвел ее, чтобы представить.

— Значит, это вы — девушка Роберта? Замечательно, просто отлично! — заметил он, опять улыбнувшись ей, а затем жестким испытующим взглядом посмотрел на Роберта. — Роберт уверяет, что скоро зазвонят свадебные колокола, — игриво произнес он.

Валери постаралась скрыть свое изумление, но, когда они отошли, воскликнула:

— Свадебные колокола?! Что за…

— Не сейчас, — поспешил прервать ее Роберт и улыбнулся подошедшему коллеге: — Привет, Скотти.

— Ну, как настроение в связи с преждевременным возвращением из Мексики? — многозначительно спросил тот. — Будь у меня такая же прелестная невеста, я бы не меньше стремился домой.

— Невеста?! — взорвалась Валери, стоило Скотта отойти в сторону. — Роберт, что все это означает? Мы не обручены и…

— Поговорим об этом позже, — настоятельно попросил Роберт. — Не спрашивай пока ни о чем, будь хорошей девочкой. Я все тебе объясню… Будь хорошей девочкой?! Как он смеет говорить с ней в таком тоне?

— Роберт… — начала она сурово. Но тот замотал головой, и, так как гости уже начали рассаживаться, Валери поняла, что не остается ничего иного, как ждать более подходящего момента для выяснения отношений. Но уж тогда она наконец объяснит Роберту, что им нужно расстаться — окончательно и бесповоротно!

Ужин тянулся бесконечно. Валери поморщилась, заметив, как много пьет Роберт. Его лицо казалось одутловатым и нездоровым, кожа маслянисто поблескивала, над верхней губой выступили капли пота. Внезапно Валери представила, каким он будет через двадцать лет, и ее передернуло. Боже, неужели она когда-то находила его привлекательным?! Не отдавая себе отчета в том, что делает, она поднялась из-за стола.

— Куда ты? — забеспокоился Роберт.

— В дамскую комнату, — спокойно ответила она.

Перёд зеркалом она обнаружила девушку и невольно вздрогнула, сообразив, кто это.

Рэйчел пила сегодня ничуть не меньше Роберта.

— Ты думаешь, что заполучила его? — презрительно усмехнулась та. — Что он вернулся из командировки раньше времени из-за тебя? Ты глубоко заблуждаешься! — Покачнувшись, она еще раз ухмыльнулась и с силой провела помадой по губам, и без того накрашенным сверх меры. — Настоящая причина его преждевременного возвращения… прошу прощения, досрочной высылки… это то, что наш Роберт… твой Роберт спутался с женой начальника мексиканского филиала. Тот застал их, и Роберта с позором прогнали, хотя и постарались замять историю. Жена того человека уверяла его, что он неверно все понял, а Роберт клялся и божился, что у него дома очаровательная невеста и ему ни к чему чужая жена, когда он с нетерпением считает дни до возвращения. Он и не думает жениться на тебе! Просто прекрасно понимает, что в этой ситуации ему как воздух необходима та самая невеста, иначе его вышвырнут с работы. Ну, какова история? Если не веришь мне — спроси у Роберта. Впрочем, вряд ли он скажет тебе правду. Роберт предпочитает обделывать свои амурные делишки в тайне от всех. Жена того мексиканца — вовсе не первая его интрижка. Он вообще отдает предпочтение женщинам постарше и замужним — с ними легче поладить и их легче бросать, когда связь начинает его тяготить.

Валери стояла не шелохнувшись, с каменным лицом.

— О дорогая, я расстроила тебя, — с фальшивым сожалением протянула Рэйчел. — Но признайся, ты ведь и сама что-то заподозрила?

Разве перед отъездом он не давал тебе ясно понять, что ты ему надоела? И вдруг, пожалуйста, — возвращается пылким любовником… Нет, я не хочу сказать, что вы были близки… Как-то ночью, когда мы с ним… Ох, думаю, и о нас ты тоже ничего не знала?

Дождавшись ее ухода, Валери вышла в холл, вызвала по телефону такси и написала записку Роберту, в которой сообщала, что между ними все кончено, и просила оставить ее в покое и не искать с ней встреч.

Как ни странно, усевшись в такси и назвав свой адрес, она почувствовала огромное облегчение. Любовные похождения Роберта подвели окончательный итог — между ними нет и не может быть ничего общего!

Она попросила водителя, не заезжая во двор, остановить машину у парадного входа, которым обычно редко пользовались.

Роберт отошел в прошлое. Как бы ей хотелось, чтобы и ее любовь к Стивену, причиняющая такие неимоверные страдания, также осталась позади! Но в глубине души Валери понимала, что это чувство останется с ней навсегда.

Стивен только что вышел из душа, когда услышал звук отъезжавшей от дома машины. Схватив полотенце, он поспешил вниз и оказался в холле одновременно с Валери.

— Стивен — в полном смятении прошептала она, увидев его.

Что, ради всего святого, он делает в ее доме, чувствуя себя при этом, судя по всему, вполне по-хозяйски? Его тело, влажно блестевшее после душа, и полотенце, обернутое вокруг бедер, не оставляли никаких сомнений в том, что он, Стивен… и что она… Но, не успев открыть рот, чтобы выразить свое недоумение, Валери вдруг обнаружила, что плачет.

Это был не тот легкий плач, после которого слезы быстро высыхают, а ужасные рыдания, судорожно сотрясавшие все тело и застревавшие в горле.

— Что?! Что случилось? Что он сделал?

Валери услышала эти яростные вопросы, и вдруг, совершенно неожиданно, наяву, а не в фантазиях ее желания начали осуществляться. Во всяком случае, частично. Стивен заключил ее в объятия, предоставляя если не то нежное и любовное утешение, которого она ждала, то, по крайней мере, крепкую опору рук и успокаивающую надежность тела. Он продолжал настойчиво расспрашивать ее.

— Что он натворил, Валери, и где он сейчас?

— Мы ужинали в ресторане, — всхлипывая, проговорила она. — Я оставила его там, он был слишком пьян, чтобы вести машину. Он сказал всем, что мы обручены, что собираемся пожениться… — подавляя рыдания, объясняла Валери. Руки Стивена все сильнее, до боли, сжимали ее тело. — Но это неправда! Он совсем не любит меня и не собирается на мне жениться! Вся эта комедия только для того, чтобы заставить всех забыть, что у него была интрижка с женой директора мексиканского отделения фирмы. Он просто использует меня, чтобы не потерять работу!

Теперь уже слезы лились из ее глаз не переставая, и Валери не могла понять, из-за чего. Возможно, оттого, что Стивен обнимал ее слишком уж по-братски, а не как любовник, чего она так хотела!

Валери внезапно задрожала, почувствовав совсем близко от щеки тепло его твердого плеча, ощутив запах свежевымытого мужского тела… запах Стивена. Он подействовал на нее как самый сильный и опьяняющий наркотик. Как бы она хотела быть рядом с ним всегда, больше чем всегда — вечно и даже за гранью вечности!

Стивен слегка отстранился, поддерживая ее одной рукой, а другой пытаясь дотянуться до ручки двери, ведущей в гостиную.

— А сейчас тебе нужно выпить чего-нибудь горячего и успокоиться.

Этот трезвый совет оказался последней каплей, Валери почувствовала, что больше не в силах сдерживаться. То, что ей нужно было сейчас, — вовсе не горячее питье, то, чего она так страстно желает…

Позднее она готова была поклясться, что если бы не этот неожиданный приступ дрожи, она бы никогда, ни за что не повела себя так, как повела в тот момент. Приступ был неподдельным и неожиданным, он охватил ее с такой силой, что Стивен, оставив в покое дверь, покрепче сжал ее в своих объятиях и с болью сказал:

— Это шок. Тебе нужно…

— Мне нужен ты, Стивен! — услышала Вапери свой лихорадочный голос. — Ты так нужен мне сейчас, что я…

Это была не ее идея — купить те злополучные книги, оправдывала себя Валери позже. Вся ее вина заключалась в том, что она прочла их — по его совету. И то, что она бессознательно воспользовалась рекомендацией, гласившей, что, если подойти к мужчине и дотронуться кончиками пальцев до его рук, а затем провести ими вниз — о, такими мягкими скользящими движениями вниз по обнаженным рукам, — то мало найдется мужчин, способных противостоять этой абсолютной провокации, было не только ее виной, но и виной Стивена.

Кто бы ни писал это пособие, в своем предмете он хорошо разбирался. Валери почувствовала это через пару минут, когда руки Стивена дрогнули, а из груди вырвался тихий приглушенный стон.

— Вэл, я знаю, что Роберт обидел тебя и что сейчас ты…

— Мне холодно, Стивен, — прервала его Валери. — Мне так холодно! Пожалуйста, обними меня, — жалобно взмолилась она.

— Тебе нужны лишь горячая ванна и постель. — голос Стивена звучал сердито. — На утро жизнь покажется тебе веселее.

— Да, — согласилась Валери, поудобнее устраиваясь в его объятиях. — Но ты должен помочь мне, Стивен. Мне ужасно холодно.

— Я знаю — ты не понимаешь, что делаешь… и на что толкаешь меня, но…

Очень медленно Валери подняла голову с его груди и, глядя ему в глаза, намеренно облизала свои губы кончиком языка.

— На что я толкаю тебя? Скажи мне… покажи мне… — призывно прошептала она.

Неужели столь несвойственное ей поведение — последствия трех бокалов вина, выпитых ею на вечеринке? Валери задавала. себе этот вопрос и в то же время медленно переводила свой взгляд от его глаз к губам — она вычитала этот прием из того же пособия.

И он сработал! Она отчетливо увидела, как затвердели мускулы его лица, как чувственно напряглось тело в попытке отпрянуть от нее, а затем быстрым, яростным движением Стивен отбросил ее назад и склонился над ней, жадно и неистово покрывая поцелуями ее ищущий рот.

— Чувствуешь, что ты делаешь со мной, Вэл? Чувствуешь, как я хочу тебя?

Валери инстинктивно приникла к Стивену, крепко обвила его руками и уже отвечала на поцелуи с нескрываемой страстью, отдавшись ласкам его губ и языка. Его поцелуи становились все неистовее, руки двигались по ее телу, нежно лаская его, и Валери не могла больше сдерживать коротких и легких возгласов наслаждения.

Она застонала от восторга, когда Стивен обхватил рукой ее грудь и стал гладить уже отвердевший сосок.

— Стивен!

Валери хотела потянуть за полотенце, повязанное вокруг его бедер, но Стивен был начеку и, крепко держа ее за руки, продолжал целовать с нарастающей страстью. Его нетерпение и неистовство передались ей, сердце готово было выскочить из груди, и на его вопросы: «Чего же ты хочешь, Валери? Кого ты хочешь? Меня? „ — она отвечала: «Да, Стивен, это ты… ты… я хочу тебя“.

Она твердила это, покрывая поцелуями его шею и плечи, и чувствовала, что сходит с ума от возбуждения, а по ее телу пробегают волны озноба.

— Возьми меня, Стивен, пожалуйста, отнеси меня в кровать, я так хочу тебя, — умоляла Валери.

Он подхватил ее на руки и двинулся не к лестнице наверх, как ожидала Валери, а к входной двери.

— Стивен, — запротестовала она, внезапно испугавшись, что после всего, что было, когда она уже почти поверила в его чувства, он собирается просто уйти и оставить ее, как сделал это в тот раз. — Куда ты направляешься, Стивен? — осевшим голосом спросила Валери.

— В мой дом, на мою кровать!

Он посмотрел на нее таким взглядом, что Валери задрожала, но не от страха…

Позже она так и не смогла вспомнить сколь-нибудь отчетливо этот короткий переезд к дому Стивена. Она только радовалась, что они едут по частной дороге, так как вся одежда Стивена по-прежнему состояла из полотенца, обернутого вокруг бедер.

Дом Стивена был знаком ей: когда он поднес ее к дверям, чувства, переполнявшие ее, полностью вытеснили из сознания тот факт, что все это является частью ее детства.

Стивен внес ее в дом, осторожно опустил на ступеньку лестницы и вновь стал целовать — вначале бережно, а потом со все возрастающей страстью, пока она не начала импульсивно вздрагивать в его руках, выкрикивая его имя сквозь всхлипывания и прижимаясь к нему все теснее.

Ее ли руки или руки Стивена расстегнули пуговицы жакета — она не знала. Но она знала, что это его руки поглаживают ее обнаженные груди, а она подается навстречу его ласковым ладоням и что это его губы ввергают ее в состояние невыразимого наслаждения.

Они остановились посреди лестницы, ведущей наверх, и Стивен опустился перед ней на колени. Очень медленно он переходил губами от одного ее соска к другому, а затем дальше, прокладывая поцелуями дорогу к поясу ее шелковых брюк, и еще дальше, расстегнув их и дав им упасть на пол. Кончик его языка ласкал ее пупок, а она, бессильно повиснув на его плечах, разрывалась между двумя желаниями — остановить его или поощрить продолжать дальше.

И даже сейчас, осознавая как никогда свою любовь к нему, свою жажду и его возбуждение, Валери испытала настоящий шок, услышав:

— Если мы не начнем это делать как можно быстрее в кровати, я буду вынужден делать это сейчас и здесь.

— На лестнице? — пробормотала Валери и, выдавая свою невинность, добавила: — Но мы не сможем…

— О, мы сможем, — заверил ее Стивен, блеснув зубами в мальчишеской улыбке. Он просительно посмотрел ей в глаза. — Пожалуйста, не спрашивай меня почему, но сейчас я хочу быть с тобой именно в кровати… в моей кровати… я покажу тебе…

Он остановился, испуганный резким вскриком Валери. Ее глаза внезапно стали очень темными, и он понял причину ее восторженного крика — он был вызван мужественностью его нагого тела. В полубессознательном состоянии переводя взгляд с него на полотенце, она спросила:

— Когда ты успел?

— Это не я, это ты, — сказал он и мягко добавил: — Ты сделала это только что, когда я целовал вот здесь. — Кончиками пальцев он дотронулся до места чуть выше ее трусиков, где недавно ласкал губами ее чувствительную кожу и ощущал ответные толчки ее тела, пронизанного наслаждением.

— Стивен. — начала было Валери, но остановилась, закрыв глаза.

Она хотела сказать… она должна была сказать… что они должны остановиться, что… находиться здесь вместе, сейчас, когда… Но вместо этого положила руки на его бедра и ощутила их твердость, ощутила тепло его плоти — и желание, переполнявшее ее, достигло высшей точки. Ей стало ясно, что она никогда не произнесет слов, уже готовых было сорваться с ее губ.

Валери посмотрела любимому прямо в глаза, потом перевела взгляд вниз и раскрыла навстречу ему объятия!

Нет, они не занимались любовью на лестнице, от чего предостерегал ее Стивен, но разница была не так велика. Когда они наконец добрались до кровати, оба были совершенно нагими.

Уложив Валери, он склонился и поцеловал ее губы, потом грудь, потом еще раз губы, потом другую грудь. Его руки поглаживали ее бедра и легко раздвигали их. Валери поняла, что больше она не в состоянии ждать. Пособие по флирту не давало никаких дальнейших указаний на этот счет, но Валери и не нуждалась в них. Реакция Стивена на ее прикосновения, ее собственные возгласы удовольствия и одобрения его действий, ее возрастающее желание — все свидетельствовало о том, что она, видимо, все делала правильно и без всяких советов.

Ее телу уже было знакомо наслаждение, — которое могло дать его тело, но ощущение его внутри себя с такой силой захлестнуло все ее существо, что она испытывала дрожь удовольствия с самого первого движения Стивена и после интенсивного и быстрого апогея продолжала дрожать в его руках.

Она ощущала его до такой степени, что, почувствовав толчки от его разрешения внутри себя, ответила на них более мягкими проявлениями собственного оргазма. Быстрые встречные движения ее тела выглядели так, словно она пыталась втянуть его в себя еще глубже и впитать до капли последнее, дающее жизнь движение.

— Роберт… — пробормотала сквозь навалившийся сон Валери.

Она лежала, свернувшись калачиком, в объятиях Стивена. Ее тело и чувства были совершенно истощены после событий сегодняшнего вечера, но она еще хотела объяснить Стивену, что Роберт ничего не значит для нее. Однако это последнее усилие было уже слишком для Валери. Глаза ее закрылись, дыхание замедлилось и стало ровным — сон окончательно одолел ее.

У Стивена, напротив, сна как не бывало.

Роберт! Она назвала его Робертом! Лежа в темноте рядом с женщиной, безмятежно и доверчиво уснувшей в его объятиях, он знал теперь, что нет горше горя, чем услышать из уст женщины, только что любившей его, имя другого мужчины. Мужчины, которого она любила и желала на самом деле.

Пробуждение Валери было внезапным, и непривычная обстановка вокруг поначалу поразила ее. Но она быстро все вспомнила. Задрожав, Валери попыталась сдержать подступившие слезы. Стивен опять, как когда-то, оставил ее одну в кровати. Правда, теперь это была его кровать. Откинув одеяло, она встала и двинулась к приоткрытой двери. Внизу горел свет. Спустившись в холл, она услышала звуки, доносившиеся из кабинета Стивена, и это напугало ее. Кто-то печатал на машинке…

Решительно толкнув дверь в кабинет, она вошла внутрь. Стивен сидел за письменным столом, одетый в рубашку и джинсы.

— Стивен, что ты здесь делаешь? — с дрожью в голосе спросила она.

— Работаю!

— Работаешь?!

Ей пришлось напрячь все свои силы, чтобы сдержать эмоции, бушевавшие внутри.

— Что со мной? Что со мной не так? — Разгневанная, она кричала, не заботясь о впечатлении, которое производит на Стивена. — Что во мне такого, что не позволяет мужчинам любить меня? Сначала Роберт, потом ты… О, мне нет дела до Роберта! Я понимаю теперь, что никогда не любила его по-настоящему, я даже рада теперь, что он не любит меня, но ты?

Слезы брызнули из ее глаз, и она в негодовании смахнула их.

— Я люблю тебя, Стивен, и знаю, что ты меня — нет! Ты даже пытался подкупить меня, чтобы я… чтобы никто не узнал, что мы были близки… Но ты мог бы и не делать этого… я и так никому не скажу… А ты думал, что только из-за того, что… что мы были любовниками… я буду претендовать… Но я не так наивна, Стивен! Я понимаю некоторые вещи. И сейчас ты здесь, внизу, сидишь и работаешь только для того, чтобы я не подумала… чтобы я не подумала, что… — Она попыталась выразить свою мысль точнее, но запнулась.

Стивен выскочил из-за стола, лицо его побелело, а выражение глаз… Он бросился к ней. Валери нервно глотала воздух, делая слабые попытки высвободиться из его объятий.

— Стивен!

— Что ты имеешь в виду, когда говоришь, что любишь меня? — требовательно и строго спросил он.

— Что же тут непонятного? — с дрожью в голосе ответила Валери. — Я понимаю — ты не хочешь этой правды, но я не собираюсь… Я люблю тебя, Стивен, и… прости меня…

— Ты просишь у меня прощения? О Боже! — еле слышно выдохнул Стивен. Он остановился и сделал глубокий вдох, кожа на его скулах натянулась. — Пойдем! — резко потребовал он.

Валери безропотно подчинилась. Стивен шел так быстро, что она еле поспевала за ним. Он остановился посреди лестницы, поджидая ее, и, приблизившись, она услышала его сокрушенные возгласы:

— О Вэл… Вэл… Вэл…

А затем Валери оказалась в его объятиях, и он стал целовать ее так страстно, словно они не целовались годы, десятилетия, века, целую жизнь. В промежутках между поцелуями он говорил, что любит ее, что любил ее всегда, что никогда не разлюбит ее и будет любить только ее и никого больше…

Где-то в середине его излияний Валери почувствовала, что утрачивает ощущение реальности. Но какое это имело значение, когда Стивен целовал ее, когда она ощущала его руки, его тело.

— О, ты можешь любить меня прямо здесь, на лестнице, ты был прав, — смогла выдохнуть она, чувствуя неодолимое желание опять почувствовать плоть Стивена внутри себя.

— На ступеньках, на столе, в кухне, на полу — везде… везде, где тебе понравится, везде, где ты захочешь, — чувственно шептал Стивен, увлекая ее за собой к апофеозу, к неистовому взрыву страсти — ответу его мужской силы на призыв ее женственности.

— Но я думала, что ты не… что ты… — хотела сказать Валери, но не смогла — он закрыл ее рот поцелуем.

— Я полюбил тебя сразу же, с того дня, когда смог осознать, что существуют чувства мужчины к женщине, — лежа рядом с ней на кровати, проговорил Стивен. — Ты была еще слишком юной, чтобы даже догадываться о таком явлении. Я любил тебя и ненавидел себя за то, а иногда был даже близок к тому, чтобы возненавидеть и тебя.

Валери приподнялась на постели.

— Ты любил меня все это время — и ни разу не сказал… не дал мне понять! — Ее глаза возмущенно засверкали. — Тебе не было дела до моих чувств, ты не хотел меня, ты даже заставил почувствовать меня, что готов заплатить, предложив тот контракт, только бы я была подальше от твоей жизни, чтобы не было проблем!

Когда она остановилась, чтобы перевести дух, Стивен прервал ее мягко, но непреклонно:

— Остановись, Валери, давай разберемся во всем по порядку. Когда я впервые понял, что люблю тебя, ты была еще слишком, слишком молода, чтобы я мог сказать тебе об этом. Да, физически ты уже могла вступить с мужчиной в сексуальные отношения, но духовно и эмоционально еще не была готова к этому. Я даже и помыслить не мог о том, чтобы ты отдалась мне тогда — это было бы преступлением и перед тобой, и перед моей любовью к тебе. Я не скажу больше ничего, Вэл, просто потому, что люблю тебя… люблю так сильно, что… Для чего все эти разговоры? — Он посмотрел на нее с нежностью и увидел слезы в ее глазах.

— О, Стивен, я была так не права все эти годы, все это время… Ты казался таким враждебным по отношению ко мне, что я…

Она прикусила губу и остановилась, и Стивен строго спросил:

— Что ты? Продолжай! Что ты хотела сказать? Я могу предположить что. Что ты вела себя так, словно тебе ненавистен один мой вид?

— И поэтому ты решил… решил помочь мне почувствовать себя женщиной?

— Нет, — не раздумывая ответил он. — Все не так… И, раз уж мы заговорили об этом, я не помогал тебе почувствовать себя женщиной. Потому что ты уже была женщиной… была слишком женщиной… женщиной, которую я любил. И если другие мужчины… другой мужчина был недостаточно зрелым или слишком тупым, чтобы понять это, будь я проклят, если бы посмел открыть ему это. Нет!

Он подался вперед, обхватил ее голову руками и стал целовать в губы, нашептывая слова признания. Его рука заскользила к ее груди, и она, слегка сопротивляясь, напомнила ему, что он еще не закончил своего объяснения.

— Да, я не закончил, — согласился он, чувствуя неодолимое искушение обвести дразнящим кольцом поцелуев ее дрожащий сосок и неохотно натягивая на нее одеяло. — Сомневаюсь, что я вообще закончу когда-либо свои объяснения: твой вид так отвлекает меня… Ну хорошо, хорошо! Так о чем я говорил? О да! Главная причина, по которой я решил принять вызов и идти навстречу тебе миллион миль, — это ты… Я страдал, когда видел, как мало тебя ценят другие. Они не давали себе труда и времени разглядеть тебя получше, чтобы полюбить… Любовь — настоящая любовь— — питается вовсе не физической привлекательностью, по крайней мере для меня. Более того, вид человека — это не более чем внешняя оболочка, его внутренняя сущность — это единственное, что имеет значение. Нет, я хотел помочь тебе открыть силу твоей женственности для твоего же собственного блага. Единственный подарок, который я мог позволить сделать тебе, — помочь проснуться чувству уверенности в себе, чувству женской силы, чувству собственного достоинства, которые твоим братцам-идиотам… — Он прервал себя, покачивая головой. — Когда ты росла, было много случаев…

— Они не хотели обижать меня, — с печалью заметила Валери. — Просто я была слишком чувствительной, слишком всерьез воспринимала их реакцию и замечания, которые свойственны мальчикам определенного возраста.

— Ты гнала прочь свою женственность, потому что опасалась возможных последствий, — сказал Стивен. — Я видел это, но…

— Если ты так любил меня, тогда почему ты ушел… отказался от меня… тогда… той ночью?

— Я чувствовал, что пошел против собственных моральных принципов, воспользовался твоими беззащитностью и желанием, твоей чувственностью, которая затмила твое сознание. Это было совершенно противоположно тому взгляду на наши отношения, который у меня сложился. Но самое худшее во всем этом для меня заключалось в том, что я был совершенно уверен: повторись эта ситуация еще раз, я так же не смог бы остановить себя… сопротивляться. Любовь к тебе для меня как наркотик. Никогда недостаточно одного раза — это только разжигает аппетит. Все, что я чувствовал, — это неистовое желание обладать тобой, которому я мог противостоять раньше только потому, что мое тело еще не испытало радости обладания; тобой… Наутро я не мог поверить, что ты и я… что я… никогда не думал прежде, что это может быть так… что я могу так желать… так жаждать…

Валери в смущении отвела взгляд и ответила ему низким от волнения голосом:

— В твоих объятиях… с тобой… как это было у нас… именно так это и представлялось мне в моих мечтах, но казалось недоступным. А в тот, первый раз больше, чем пробуждение в одиночестве и твое бегство, меня оскорбила встреча с Рэйчел около твоего дома на следующий день. Она уже подкатывалась ко мне, пытаясь узнать твой адрес и фамилию. — Валери сглотнула. — Я ужасно ревновала, была полна отчаяния и гнева, ненавидела себя.

— В этом не было никакой необходимости, — мягко проговорил Стивен. — К тому времени я уже дал ей ясно понять, что не нуждаюсь ни в ней, ни в ее предложениях… в любых ее предложениях.

Очень медленно Стивен склонился, чтобы поцеловать ее. Валери затаила дыхание, тело ее трепетало, подавляя желание, но внезапно Стивен замер и заглянул ей прямо в глаза.

— Я чуть не забыл. — голос его был строг. — Тот злополучный контракт, который ты вернула мне, разорван на кусочки… Знаешь… после всех мук, которые я испытал, я бы мог запросто свернуть твою прелестную шейку; Ради всего святого, что заставило тебя решить, что я покупаю тебя? — Он покачал головой. Я сделал это только для того, чтобы помочь тебе… Ты работала не покладая рук, чтобы удержаться на плаву, и ты хороший механик, Вэл. И не позволяй кому бы то ни было высказывать на этот счет другое мнение, — назидательно сказал Стивен. — Можешь не сомневаться — наши дети появятся на свет Божий маленькими гениями, — смеясь, добавил он, наблюдая за выражением ее глаз. — С моими мозгами предпринимателя и твоими способностями механика — возможно, они смогут управлять миром…

Валери слегка содрогнулась. — Надеюсь, что нет. Это последнее, что я могла бы им пожелать, — спокойно сказала она.

— А чего бы ты хотела для них? — спросил Стивен с нежностью.

Он начал поглаживать ее, склоняясь ниже и ниже, и когда слегка прикусил ее кончик ушка, Валери задрожала, не в силах скрывать желание, а ее ресницы сомкнулись в немом восторге. Наконец она смогла прошептать:

— Я хочу, чтобы они были счастливы и любимы… чтобы они росли в полном сознании того, что достойны принимать любовь окружающих и дарить им ответную любовь…

— Так и будет, — заверил ее Стивен. — Когда у них перед глазами будет такой пример, как мы, что ж им останется, как не следовать ему?

— Стивен, уже почти утро, — сказала Валери, увидев в окне спальни первые знаки занимающейся зари.

— Хорошо… Я люблю наблюдать за тобой, когда мы занимаемся любовью… За выражением твоих глаз и твоего лица… Я радуюсь, когда вижу, что доставляю тебе удовольствие, и я люблю…

— Я люблю тебя, Стивен, — прервала его Валери низким голосом. — Я так сильно люблю тебя!

— Неужели? Тогда докажи мне это, — поддразнивая, сказал Стивен.

Валери полностью отбросила одеяло, гордясь красотой своего обнаженного тела. Руки Стивена бережно приняли ее.

Через месяц Валери встречала брата с женой в аэропорту.

Отдохнувшие, заметно посвежевшие и загорелые, Майкл в Лесли кинулись обниматься.

— Дорогая, ты прекрасно выглядишь! Просто цветешь! И как элегантно одета! — Лесли не скрывала своего восторга. — Майкл, ты только посмотри на свою сестру! — И она хитро подмигнула золовке: — Видно, на личном фронте у тебя все в порядке…

— Правда, сестренка? — обрадовался Майкл. — Ты и Роберт… Ты выходишь замуж за Роберта?

— Да, Майкл! Я выхожу замуж! — торжественно объявила Валери, — но не за Роберта. Я выхожу за Стивена Элеуорта! — И, зардевшись, она смущенно потупилась.

— Вот это да, сестренка! — только и смог выговорить потрясенный брат. — А как же… Почему же я ничего такого не замечал?

— Зато я замечала! — перебила мужа решительная Лесли. — Более того — теперь можно уже об этом сказать: я лишь того и желала! Мне этот Роберт, честно говоря, никогда особенно не нравился… А о таком муже, как Стивен Элсуорт, можно только мечтать! — И она весело подмигнула Валери: — Правда, моя милая?

— И ты, ты тоже мечтаешь о таком муже? — с грозными нотками полушутя-полусерьезно вопросил у жены разгневанный Майкл.

— Нет, мой золотой! Как говорят: каждому свое! Стивен Элсуорт, как мне кажется, создан лишь для одной женщины, как и она — лишь для Стивена Элсуорта.

— Ты имеешь в виду Вэл, Валери? — почему-то растерялся Майкл.

— Ну, конечно! Более глупого вопроса и задать нельзя! Я всегда говорила, что дальние перелеты на тебя плохо действуют!