Я сберегу твоё сердце (СИ)

30

Через несколько часов после прибытия девушки в больницу раздался звонок, взорвавший нарастающее напряжение.

— Едем.

В другой части города на подземной парковке больницы к большой BMW подходили трое: высокий широкоплечий мужчина в кожаных штанах и косухе, женщина в белой униформе и ещё один мужчина с медицинским чемоданчиком в руке. Вокруг машины стояли пятнадцать байков разных цветов, форм, мощностей и степеней апгрейда. Рядом с каждым — хозяин: бородатый, обвешанный цепями, в наколках да с дерзким огоньком в глазах.

Данила помог врачу-трансплантологу и его ассистенту сесть в бронированную машину. Обычная скорая просто не выдержала бы всего того, что предстояло перетерпеть этой чёрной красотке.

— Ну, давай, девочка, постарайся, — Данила провел рукой по дверце и сел на свой байк.

План был прост, как раз, два, три: у каждого из его команды был такой же чемоданчик, как у врача. И о том, где настоящий, знал только Данила. Вот только даже под страхом смерти он не рассказал бы правды.

Его "Волков" даже не пришлось уговаривать играть роль пешек. Они знали Эву с детства, часто бывали в их доме, воспитывали её, когда генерал был в командировке, учили управляться с мотоциклом. Поэтому мужики от новости о болезни девушки были в таком же шоке, как и все остальные. Они вызвались сами, продумали план и закидали отказывающегося от их помощи Данилу аргументами. Более манёвренные, дикие, быстрые, шумные, неугомонные, хорошо подготовленные «Волки» отлично подходили для задачи "привлечь внимание к себе и создать переполох в городе". Вот и сейчас по пустой парковке разнёсся рёв сдерживаемых на месте монстров, гиканье их хозяев и звуки шлифующих гладкий камень шин.

— Поехали!

— Ее-хуууу! — раздалось с разных сторон и необычный кортеж тронулся в путь.

Стоило им пересечь границу искусственного холодного света парковки и естественного солнечного, как тут же начался обстрел. Подобно стае разлетающихся бабочек в потревоженном поле вокруг поднялись испуганные вопли, послышались глухие удары машин друг об друга, зазвенели лопающиеся стёкла, заплакали женщины и дети. С диким рычанием двигателей "Волки" разъехались каждый в своём направлении, добавляя суматохи в городе и противнику: в увертливые и шустрые байки на широких улицах столицы целиться было сложно.

— Держись, Эва. Скоро, — думал Данила, с азартом петляя между машин.

В наушнике то и дело раздавалось “Десятый подбит”, “Тринадцатый сошёл с трассы”, “Четвёртый в колесо”. И когда BMW, а следом он и ещё пара ребят сопровождения свернули не в сторону больницы, а на объездную трассу, ему очень хотелось бы видеть лица тех, кто ехал сзади. Кажется, они поняли, что их обвели вокруг пальца, потому что пальба стала жёстче и агрессивнее, обожгло плечо и бедро, ехавший впереди байк резко повело в сторону и закрутило, а сверху раздался мерный гул приближающегося вертолёта…

— Справились, — хмыкнул Данила, — будешь должна, Эвка.

Велосипед доставки шустро ехал по тротуарам города. На плечах у парня, который им управлял, висела сумка в цвет велосипеда. Обычное дело в большом городе. Парнишка крепкий, хорошо сложенный, на ногах — берцы, на руках — перчатки без пальцев, он ехал так быстро и ловко, словно ему это было совсем не в тягость.

— Приготовься, — услышал голос в наушнике.

Доставщик покрепче взял руль, чуть привстал над сиденьем, стараясь при этом не сильно горбиться.

— Три… — начался отсчёт в наушнике, — два…

И хоть задача, которую решал парнишка, была очень важной — сердце не частило, дыхание не сбивалось, а от волнения не темнело в глазах.

— Стыковка!

Он выпрямился на педалях, с силой потянул руль на себя, приподнимая переднее колесо, как раз в тот момент, когда перед ним оказалась боковая дверь притормозившего фургончика. Поставил колесо в узкий открывшийся проём, всем весом навалился вперёд, приподнял заднее колесо и по инерции въехал внутрь. Тут же выкинул ногу, тормозя.

— Привет, — поздоровался с водителем.

— Дарова! — отетили ему с горящими глазами и газанули вперёд.

Тишина на территории больницы ни разу не была умиротворяющей. Она выжигала нервы своим спокойствием, делала воздух густым и тяжёлым. Обывателю в такой атмосфере было бы тошно. Но Арий чувствовал себя спокойно. Привычно. Покуривал и рассматривал в бинокль крыши и окна ближайших зданий.

Там, внутри больницы, он уже ни на что не влиял. На то были врачи и Сокол. Зато здесь он знал всё необходимое. Здесь был полезен. Этим и занимался.

Эва старательно скрывала свой нервяк под кривыми улыбками. Сокол на каталке вёз её в операционную на премедикацию. Девушка до крепко, до боли в мужской ладони, сжимала руку мужчины, который обещал всё время быть рядом. Не в качестве оперирующего врача — для этого не было нужной квалификации, и даже не в качестве ассистента. А как друг. И как человек, отвечающий за безопасность здесь.

— Не переживай ты так, — Сокол потрепал её по волосам, — половина дороги пройдена.

Эва только глубже вздохнула. Было страшно, голодно, холодно и очень хотелось пить.

— Как будет можно, я закажу тебе всё, что только захочешь, — последние полчаса, после того как ушёл Зем, именно ему пришлось выслушивать жалобное урчание желудка девушки.

— Договорились.

Они въехали в светлую, белую предоперационную.

— Денис, — мужчина поприветствовал готовящихся врачей.

— А, — улыбнулся ему один из самых крепких и спокойных. Остальные заметно нервничали — шутка ли, оперировать практически в осадном положении, — так это из-за тебя вся эта суматоха.

— Нет, Александр Юрьевич, — Сокол поддержал его тон, — Эва Гросс.

Девушка махнула рукой и постаралась улыбнуться. Из-за пробивающего до дрожи холода и переживаний вышел скорее оскал, чем улыбка.

— Гросс, — доктор сдвинул на переносице свои кустистые брови, — был удостоен чести ознакомиться с вашим делом. Впечатляет, каких врагов вы себе нажили.

Эва икнула-хихикнула и бросила умоляющий взгляд на Сокола.

— Да, поэтому одобрение было получено быстро. Начнём?

Третий этаж за расцветающими деревьями и дальностью от каких-либо зданий давал шанс операционной остаться нетронутой. И все сейчас молились, чтобы ни одна из сторон не дошла до принятия каких б то ни было решительных мер. Всё-таки тяжёлые, нетранспортабельные взрослые и дети остались в больнице.

— Начнём, — кивнул доктор и два ассистента закатили каталку в операционную.