Я так хочу

10

– Хозяин еще не вернулся?.. – удивилась Лиззи. – Кажется, он не собирается расставаться с ее светлостью. И она как будто не имеет ничего против этого. Судя по тому, как она смотрела на него за завтраком, можно сделать вывод, что она крепко вцепилась в него своими остренькими зубками.

Лиззи громко рассмеялась, но осеклась, увидев лицо Чармиан.

– Что-нибудь не так? – озабоченно спросила она. – Что-нибудь с бабушкой?

– Нет, с ней все в порядке, – пробормотала Чармиан. отводя глаза. Не могла же она объяснить подруге, что ее так расстроило.

– Вы уверены? – настаивала Лиззи, с беспокойством глядя на девушку. – Знаете, у меня сегодня свободный вечер, но я могу остаться, если…

– Нет, нет. Не нужно, – поспешила успокоить ее Чармиан. – Я… я, вероятно, все еще не могу оправиться от волнений из-за этой операции. Даже сейчас, когда все позади, я…

– Понимаю вас, – ласково проговорила Лиззи.

– Если вы не хотите опоздать на спектакль, то вам уже пора собираться. Ведь до Лондона не близко.

– Вы правы, – согласилась Лиззи и взглянула на часы. – Но вы уверены, что моя помощь не нужна? Просто мой друг купил эти билеты уже месяц назад и…

– Конечно, поезжайте, – твердо ответила Чармиан.

– Я оставила холодную осетрину и салат в холодильнике. Там еще есть клубничный мусс и…

– Все будет в порядке. Поезжайте и отдохните, – прервала ее Чармиан.

Есть ей совсем не хотелось. Она была слишком расстроена и нервничала… При мысли о том, что скоро увидит Джеффри и останется с ним наедине, она нахмурилась и сжала губы. Теперь ей казалось, что она почему-то скорее боится, чем жаждет этой встречи.

Сегодня вечером бабушку в санатории навестят ее старые друзья. У Чармиан было свободное время, и надо было занять себя. И так как бумажных дел накопилось немного, она решила заняться работой по дому и убрать комнату герцогини.

Это не займет много времени. Надо только сменить постельное белье и полотенца, убрать цветы. А также убедиться в том, что герцогиня ничего не забыла в особняке. Остальное сделает команда уборщиков завтра.

Чармиан тяжело вздохнула. Она никогда не чуралась никакой работы по дому, и это восхищало ее прежних хозяев. Ее приучила к этому бабушка. Она всегда говорила, что уборка – самое полезное занятие для женщины. «В жизни бывают хорошие дни и бури, – любила она повторять, – но уборка, мытье посуды, стирка остаются несмотря ни на что».

День был жарким, дышать было трудно. Чувствовалось приближение грозы. Закончив работу с бумагами, Чармиан приняла душ, натянула легкие спортивные брюки, коротенькую майку и поднялась по лестнице к комнате герцогини.

Перед дверью в комнату Чармиан на секунду замешкалась. Что она боится там найти? Доказательства того, что Изабелла и Джеффри провели эту ночь вместе? Что на белых подушках остались следы двух голов?

Неужели я так низко пала, одернула себя Чармиан, что легкий флирт за обедом заставляет меня плохо думать о Джеффри? Ведь он не давал никаких поводов считать его неразборчивым, готовым затащить в постель любую женщину.

Горячий стыд захлестнул ее при мысли, что одна лишь улыбка любимого заставляет ее безумно ревновать и обвинять его черт знает в чем. Эта нелепая ревность унижает ее. Вместо того, чтобы сгорать от стыда и подозрений, она могла бы сейчас петь от счастья.

Чармиан успокаивала себя тем, что любовные отношения были совершенно новыми для нее. И она, несомненно, будет более уверенной в себе, когда поговорит с ним, расскажет ему о прошлом… их прошлом, о том, что сама стала жертвой обмана и не виновата в том, как ее опекун поступил с ним тогда. И вина, груз которой она несла на себе все эти годы, была виной испуганного ребенка.

Наверное, бабушка была права. Джеффри обязательно поймет, что Чармиан стала такой же жертвой обмана, как и он.

Чармиан часто гадала, что сталось с тем незнакомцем, который был так безжалостно лишен куска хлеба по прихоти ее дяди и Рейчел. Но она и представить себе не могла, какой окажется действительность.

Наконец решившись, она открыла дверь и вошла в спальню. Большая двуспальная кровать хранила отпечаток только одной головы. Заметив это, Чармиан покраснела и поспешно отвела глаза.

Густой тяжелый аромат духов гостьи все еще наполнял комнату. Слегка поморщившись, Чармиан распахнула окно. Возможно, мужчин и притягивал этот запах, но ей он казался слишком приторным. Мокрые полотенца валялись на полу в ванной комнате, а в корзину было брошено дорогое шелковое белье. Чармиан положила белье вместе с тем, что надо было отправить в прачечную. Затем его надо будет отослать герцогине. Чармиан не могла бы себе позволить выбросить такие дорогие вещи. Наверное, герцогиня очень богата. Но вряд ли это имеет значение для Джеффри.

Аккуратно положив белье поверх полотенец, чтобы его не смешали с другими вещами, она еще раз окинула взглядом ванную комнату. Затем вернулась в спальню и принялась снимать постельное белье.

За окном потемнело. Небо заволокли черные тучи. Издалека доносились раскаты грома.

Интересно, вернется ли Джеффри сегодня вечером? Он ничего не сообщил о том, когда его ждать. Может быть, он останется ночевать в Лондоне.

Гром грохнул совсем близко, и молнии зигзагами пронзили небо. И вот первые тяжелые капли дождя забарабанили по подоконнику.

Чармиан закрыла окна. Стало тише. Где-то внизу хлопнула дверь. Видимо, ее забыли закрыть. Она собралась бежать вниз и обернулась, чтобы еще раз оглядеть комнату. Дверь за ее спиной распахнулась. На пороге стоял Джеффри.

– О, Джеффри, ты вернулся! – Чармиан бросилась к нему.

– Что ты здесь делаешь?

Резкий тон заставил Чармиан замереть в недоумении.

– Я проверяю комнату и…

– Зачем?

Джеффри, нахмурившись, перевел глаза на аккуратно сложенную кучку белья.

– Я предполагал, что для этой работы мы держим целую команду горничных.

– Да. Но иногда гости забывают свои вещи или…

– И ты хочешь первой найти их?

Глаза Чармиан расширились от недоумения, когда Джеффри прошел мимо нее и со стопки полотенец взял белье герцогини.

– Что ты собираешься делать с этим?

Она изумленно уставилась на него, все еще не понимая причины его гнева.

– Собираюсь распорядиться, чтобы белье было выстирано и отправлено герцогине.

Что происходит? Почему он так сердится? Неужели ему могло прийти в голову, что она способна взять себе это белье, словно нищенка, которая шарит по помойкам в поисках куска хлеба?

Джеффри отвернулся от нее к окну. Он выглядел уставшим. Сердце Чармиан тут же растаяло от любви. Эмоции переполняли ее. Она подошла к нему и нежно коснулась его руки.

– Я… я очень скучала без тебя. Я…

Он окинул ее пристальным взглядом, медленно переводя глаза все ниже и ниже. Чармиан покраснела.

– Мне необходимо поговорить с тобой. Это очень важно.

Она должна поговорить с ним, прежде чем он возьмет ее на руки, или обнимет, или поцелует. Иначе она снова потеряет голову.

– Важно?! – резко переспросил он. – Да, я понимаю, что значит «важно» для тебя. Ты хочешь сказать, что не сможешь выплатить мне деньги вовремя, тебе требуется отсрочка.

Чармиан удивленно взглянула на него. Как он догадался?

– Да, мне придется просить тебя об этом… Но я совсем о другом собиралась поговорить с тобой. Я хотела сказать тебе, что мы… мы с тобой… уже встречались… раньше… – Чармиан глубоко вздохнула и, не спуская глаз с лица Джеффри, продолжала: – Ты, вероятно, не помнишь. Конечно нет. Это было так давно… И при таких обстоятельствах…

– Напротив! Я помню это очень хорошо, – с ухмылкой бросил он.

– Помнишь? Но ты мне ничего не сказал.

– Но и ты промолчала.

– Я все это время, до последней ночи, не была уверена.

– До последней ночи?

– Да, – с несчастным видом кивнула Чармиан. Она решила, что Джеффри сердится из-за того, что она не узнала его сразу. – Я… я сомневалась, пока не узнала твой голос, – еле слышно добавила она, – и пока ты не поцеловал меня… Ведь в ту ночь, когда мы встретились, было темно, я не видела твоего лица…

– Ты никогда не видела моего лица, но узнала мои поцелуи после стольких лет! Чем же они отличаются от поцелуев других твоих мужчин? Не делай из меня дурака, – гневно прервал ее Джеффри. – Между тобой и твоей сестрой нет никакой разницы. Ты и представить себе не можешь, чего стоила мне ваша шутка. Кстати, что случилось с твоей сестрой?

– Она… она где-то за границей со своим отцом. Мы не поддерживаем связь.

– Понятно. Ты, наверное, нашла себе местечко потеплее. Или вы надоели друг другу?

Чармиан вдруг ощутила ужасную слабость. Все поплыло у нее перед глазами. Ей казалось, что она очутилась в кошмарном сне.

– Ты, наверное, не понял, – с трудом произнесла она. – Я просто не…

– Не лги! – с яростью крикнул Джеффри. – Ты все прекрасно знала. Твой опекун рассказал о тебе все. О рискованных играх, в которые ты любила играть, о проблемах, которые у него были с тобой, о жалобах из школы насчет твоих неразборчивых связей…

– Но это неправда… – Чармиан до боли закусила губу. – Ты не можешь верить во все это! Я…

– Не могу? Почему же? Я все понял еще в ту ночь. Ты ведь сама тогда начала, и, судя по второй ночи, не изменяешь своим привычкам.

Чармиан казалось, будто она окаменела от этих слов. Они даже не ранили ее, не причиняли боли. Просто убивали. Ее безучастный голос звучал словно со стороны:

– Но если ты знал, кто я, почему же ты дал мне эту работу? Почему ссудил денег? Почему?..

– А как ты думаешь?

– Не знаю, – честно призналась она. Язвительно прищурившись, Джеффри растянул губы в злорадной ухмылке.

– О, конечно! Ведь ты так наивна… Узнав меня, ты, должно быть, подумала, что нашла легкую жертву. Но на этот раз мы поменялись ролями. Теперь твоя очередь… – Холодный пот струйками стекал по спине Чармиан. Ей легче было бы умереть, чем слушать все это. Но он еще не кончил. Тем же издевательским тоном он продолжал: – Ты слишком понадеялась на твое обычное оружие – бесстыдное сексуальное тело. Ты ведь столько раз использовала его, чтобы получить свое! Но ты просчиталась! Как легко ты попалась в ловушку, которую я расставил тебе! Высокое жалованье, деньги, которые ссудил тебе… Я легко и просто получил то, чего добивался: ты в моей власти. И могу наказать тебя так, как хочу, как не раз мечтал после той давней ночи. Помнишь, как наказал меня твой опекун? Он ведь не поверил, что я ничего с тобой не сделал.

Чармиан стало страшно. Этот мужчина, такой безжалостный, был столь уверен в себе, что никакие ее слова не могли бы убедить его.

– Значит, ты взял меня на работу, чтобы отомстить, – безнадежно прошептала она.

– Ты можешь назвать это местью. Я лишь восстанавливаю справедливость! – воскликнул Джеффри. – Пожалуйста, не тешь себя иллюзией, что я провел последние десять лет в мыслях о тебе. Это далеко не так. Из-за тебя твой опекун чуть не сломал мою жизнь. И я поклялся при малейшей возможности отомстить тебе. Когда ты пришла ко мне на беседу и я узнал тебя, то вспомнил эту клятву.

– Деньги для моей бабушки… Ты дал их ради своей мести? О нет, я не верю. Ты… ты не мог так поступить…

Неужели он не понимает, что делает? Что говорит? Он так безжалостно разрушает тот образ, который она создала в своих мечтах. Забота, внимание, доброта – все оборачивалось другой стороной, темной и грязной.

– Почему же? Ты хоть можешь представить, чего стоила мне твоя выходка? Моя гордость… работа… вся жизнь, наконец. О, я прекрасно понимаю, почему твой опекун дал мне пинка под зад. Он не хотел, чтобы о его обожаемой племяннице поползли грязные слухи. Он даже позаботился о том, чтобы я нигде не нашел работу. Мне отказали в рекомендациях. Моя квартирная хозяйка попросту вышвырнула меня на улицу.

Он заметил, как изменилась в лице Чармиан.

– Что случилось? – язвительно осведомился он. – Ты начинаешь понимать, что сделала? Слишком поздно для угрызений совести. И я не верю, что ты на них способна.

– Ты потом нашел другую работу? – спросила Чармиан. Она действительно мучилась от чувства вины, хотя и невольной.

– Работу? – Он издал звук, слабо напоминающий смех. – Да, я нашел работу. Всегда есть люди, которые любят нанимать отверженных. Ведь им можно меньше платить. Или не платить вообще.

– Но ведь ты в конце концов добился успеха, стал богат, – настаивала Чармиан, содрогаясь от его слов.

– Да, благодаря тебе, – иронически заметил он. – Мне пришлось работать как каторжнику, чтобы достичь всего этого. Долгие дни изнуряющего физического труда. И такие же долгие ночи, проведенные за учебниками. Мне повезло. У меня оказалась уверенная рука. Я научился хорошо делать чертежи. Потом меня привлекли к работе на строительстве. Я получил работу на полный день и возможность учиться. Между прочим, меня очень удивило, что ты нуждаешься в работе. Ведь твой опекун очень богатый человек.

Чармиан не ответила. Как могла она рассказать ему всю правду? Он просто не поверил бы ей. А вот опекуну поверил, поверил всей той грязи, которую дядя вылил на нее. И та ночь, о которой Чармиан вспоминала, как о волшебном сне, для Джеффри была лишь началом ужасных неприятностей. Чармиан прощала ему жестокие, несправедливые слова. Ведь он был обманут. Но как объяснить ему это? И как заставить его поверить, что с тех пор он был единственным ее мужчиной?

– Что же ты собираешься делать? – спросила она, стараясь смотреть прямо в его глаза. – Вышвырнуть меня за дверь?..

– Вышвырнуть тебя? – Его тон заставил Чармиан вздрогнуть. – О нет! Не думай, что тебе удастся сбежать от меня. Я собираюсь увидеть, что ты страдаешь так же, как страдал я, и порадуюсь этому. У тебя есть преимущество, каким я не обладал.

Чармиан, нахмурившись, взглянула на него.

– Что ты имеешь в виду? Мою квалификацию?

– Играешь в наивность? Это не пройдет. Я говорю о твоем теле, о твоей сексапильности. Всегда найдутся желающие заплатить за удовольствие обладать такой женщиной, как ты. Молодой, привлекательной и очень сексуальной…

Джеффри не обратил ни малейшего внимания на тяжелый стон, слетевший с ее губ при этих словах.

– Ты, наверное, уже потеряла счет тем, кто платил тебе за это. Теперь придется платить самой. Ты будешь расплачиваться со мной своим телом.

Побелев, Чармиан еле смогла выговорить пересохшими губами:

– Ты будешь со мной заниматься сексом?..

– А почему бы нет? Я не заметил, чтобы ты возражала недавно ночью. Скорее наоборот.

– Но тогда все было по-другому…

– Просто ты думала, что я не знаю о тебе всю правду.

– Послушай, послушай… – Чармиан не могла найти слова. – Это же ужасно! Я не верю. Ты не можешь… быть со мной…

– Для души – конечно, нет. Но ради отдыха… – Джеффри пожал плечами. – Я мужчина, со всеми мужскими запросами. А ты просто маленькая шлюха, которой мне будет иногда удобно пользоваться. Такие, как ты, обычно нетребовательны. Одним словом, я так хочу!

Джеффри снял пиджак и начал расстегивать пуговицы на рубашке. Чармиан смотрела на него, застыв от ужаса. В ее ярко-синих глазах появилось загнанное выражение. Она пыталась что-то сказать, но смогла лишь слегка раздвинуть губы.

– Ты, насколько можно судить по твоей медицинской карте, не успела подхватить никакой неприятной болезни. Я могу не беспокоиться о здоровье, занимаясь с тобой сексом. Женщины с таким опытом, как у тебя, видимо, умеют оградить себя…

– Замолчи, замолчи! – вне себя крикнула Чармиан.

– Что тебя так шокирует? Продолжаешь изображать невинность?

Чармиан собрала все силы и, стараясь подобрать слова поубедительней, начала:

– Но существует риск, что мы… что ты…

– Риск? – переспросил Джеффри, но быстро догадался, что она имеет в виду. – Ребенок? Брось. Мы оба знаем, что ты… Ну да, ты права. Это риск. Но для меня он больше, чем для тебя. У меня нет ни малейшего желания обеспечивать твоего ублюдка и тебя вместе с ним. Хотя для тебя это была бы находка.

Этого ему не следовало говорить. Чармиан подбросило, как от удара тока.

– Ты подонок! – в ярости закричала она. – Лучше умереть, чем завести ребенка от тебя. А уж если это случится, то не тебе и не мне страдать от этого, а ребенку. Ты ругал своего отца, но ты ничем не лучше!..

Слезы застилали ей глаза, и она не увидела, как отшатнулся при этих словах Джеффри. Сжав кулаки, он постарался подавить свои чувства. Через несколько секунд он снова заговорил:

– Твой актерский талант великолепен, но совершенно бесполезен. Могу пообещать тебе, что приму все необходимые меры, чтобы ты не зачала ребенка. И я очень благодарен, что ты напомнила мне о такой возможности. Но если ты планировала…

– Я ничего не планировала, – прервала его Чармиан. – Ты не сделаешь этого и не сможешь заставить меня. Я не позволю… не позволю… – Голос ее оборвался.

– Ну что ж, не настаиваю, – сказал Джеффри сладким голосом, отнимая руку от рубашки. – В таком случае выплати мне долг и проценты. И немедленно.

– Ты не можешь требовать этого!

– Но ведь ты читала контракт, – твердо ответил Джеффри, – и знаешь, что могу.

Чармиан умоляюще проговорила:

– У меня просто нет таких денег…

– Хорошо. Значит, мне придется обратиться за ними к твоей бабушке.

– О нет, только не это… Ты не посмеешь…

– Ты не можешь мне заплатить и не хочешь, чтобы я обращался к твоей бабушке, но какой же выход?

– Я заплачу тебе… Мне просто нужно время, – молила Чармиан.

– А я не собираюсь тебе его предоставлять. Нет, дорогая моя, у тебя нет выхода, и тебе придется сдаться.

– Зачем, зачем тебе это? – прошептала Чармиан. – Ты унижаешь нас обоих. Ведь ты не хочешь меня. А я тебя.

– Неужели? Ночью я этого не заметил, – с усмешкой напомнил Джеффри. – Ты говорила…

– Нет, нет!.. – Чармиан отступила назад, увидев, что он снова взялся за пуговицы рубашки. – Я не могу…

– Что не можешь? Не можешь принять меня в качестве любовника? Но ты уже сделала это. И выглядела вполне довольной.

Чармиан бросила взгляд на дверь.

– Беги, если хочешь. Но не забывай о моих словах. Я хочу получить свое назад. Или ты расплатишься своим искушенным телом или твоя бабушка вернет мне деньги. Выбирай.

Как будто у нее был выбор! Неужели она могла полюбить этого мужчину? Сейчас она яростно ненавидела его. Только одна мысль о близости с ним вызывала в ней гнев и отвращение.

– Ну что? Что ты решила наконец? – мягко спросил Джеффри.

– Я не хочу заниматься с тобой любовью, – зло проговорила Чармиан.

– При чем тут любовь? Это будет просто секс.

Чармиан содрогнулась. Как бы ей хотелось потерять сознание, ничего не чувствовать…

– Ты предпочитаешь раздеться сама или мне сделать это?

Призвав на помощь всю свою гордость, Чармиан ответила:

– Я не вижу необходимости раздеваться. Сексом можно заниматься и в одежде. Мне противно думать о физической близости с тобой. Прикосновение обнаженных тел подобно поцелую. Для секса это необязательно.

Она боролась со смущением и обидой, стараясь спрятать их как можно глубже. Но, по крайней мере, она получила удовлетворение от своих слов. Джеффри явно не ожидал от нее такой реакции.

– Ну так объясни мне, почему той ночью ты пошла на физический контакт? Или мне изменяет память? Ты, по-моему, не возражала.

Чармиан залилась краской стыда.

– Это было совсем иное, – прошептала она.

– Почему? Ты надеялась, что удачно изобразишь восторг невинной девушки? Ты действительно очень убедительно сыграла девственницу. Но я-то знал, какова ты на самом деле. И твои трюки меня не убедили.

– Это не были… – Неожиданно Чармиан замолчала.

– Ну, ну, – насмешливо произнес Джеффри, – зачем было утруждать себя ложью? Ты скорее всего не была девственницей и тогда, много лет назад.

– Ты ведь не потрудился узнать этого, – горько отозвалась Чармиан. – И не меня ты ожидал тогда, а мою двоюродную сестру.

– Да, она от меня не отставала несколько недель. А для меня секс тогда был чем-то вроде спорта, и я не…

– … Задумывался, с кем им заняться, – прервала его Чармиан. – Тебе было все равно. Что же изменилось сейчас?

Она отвернулась и внезапно замерла, почувствовав, как близко подошел он к ней. Одной рукой он обнял ее за талию, а другой повернул голову так, чтобы она смотрела ему в глаза.

– Нет, мне не все равно, – хрипло произнес Джеффри. – Настолько не все равно, что я сгораю от нетерпения заняться с тобой сексом. И это желание, словно исчадие ада, преследовало меня все эти годы.

Чармиан задрожала так, что долго не могла выговорить ни слова.

– Это неправда… Та ночь…

– Та ночь ничего не значила, – покачал он головой. – У тебя было много мужчин, сейчас ты получишь еще одного.

К ужасу Чармиан тело против ее воли отозвалось на его желание. Ей казалось, что это невозможно. Ведь она просто ненавидела этого безжалостного человека. Но Джеффри уловил ответную реакцию.

Гроза, так долго собиравшаяся, наконец разбушевалась. Раскаты грома, сопровождаемые вспышками молний, оглушили Чармиан. Она безвольно опустила руки и безнадежно замерла, когда его теплые руки легли на ее талию.

– Ты всегда можешь передумать, – заметил Джеффри, деловито расстегивая ей лифчик. – Скажи лишь слово, и я потребую выплату долга от твоей бабушки.

– Я не могу этого сделать! – собрав все силы, крикнула Чармиан. – Ты не мужчина, ты вообще не человек!

Судорожными движениями она попыталась прикрыть грудь. Она прилагала все усилия, чтобы не распалять его, сопротивляясь, чтобы не доставлять ему удовольствие видеть ее ужас.

Но лицо ее вспыхнуло, а грудь, помимо ее желания, затвердела. Она уже испытывала возбуждение и презирала себя за это, но ничего не могла поделать. Один взгляд Джеффри на ее обнаженное тело заставлял это тело трепетать, хотя душа содрогалась от отвращения. Она лишь надеялась, что не придет в экстаз от его прикосновений, как той ночью. Тогда все было не так.

– Поразительно! – с издевкой проговорил Джеффри. – Как тебе это удается? Должно быть, это профессиональный секрет. Ты сама снимешь все остальное или мне это сделать?

– Мне все равно, как ты поступишь, – зло сказала Чармиан. – Я для тебя и пальцем не пошевелю.

– Нет?.. Помни, ты сама выбрала!

Джеффри сжал ее в объятиях и повлек к кровати.

Чармиан стало нечем дышать. Она дрожала, как в лихорадке, покрываясь холодным потом.

Теперь уж ничего не изменишь, – насмешливо произнес Джеффри, укладывая Чармиан на кровать и наваливаясь на нее.

Она уставилась в какую-то точку поверх его плеча, стараясь не замечать полуобнаженное тело Джеффри, не вдыхать жаркий запах его кожи.

– Сейчас освободимся и от этого! – услышала она голос Джеффри. Его пальцы безжалостно сдирали с нее тонкие облегающие брючки.

Джеффри насмешливо взглянул ей в лицо. На него смотрели огромные ярко-синие глаза. В них застыло такое отчаяние, что на мгновение ему стало не по себе. Но ничто уже не могло его остановить.

Чармиан судорожно всхлипнула и закрыла глаза, боясь, что из них потоком хлынут слезы.

Она чувствовала прикосновение его пальцев к бедрам. Господи, хоть бы это поскорее кончилось! Но он не торопился, получая наслаждение от ее унижения, как обещал.

Чармиан вздрогнула, когда почувствовала его теплое дыхание на груди, и замерла, когда его губы коснулись ее тела. Она попыталась оттолкнуть его голову, но было слишком поздно. Его губы уже страстно прижались к ее соску.

Теперь Чармиан сосредоточилась лишь на том, чтобы не дать эмоциям захлестнуть ее. Она боролась изо всех сил с желанием погрузить руки в его волосы, прижать его голову к своей груди. А это желание было намного сильнее, чем в ту ночь. Ведь теперь она знала, какой восторг может дать ей Джеффри.

Лицо Чармиан пылало от стыда и негодования. Слезы тихо катились из-под опущенных ресниц.

Какое удовольствие испытал бы Джеффри, узнав, что заставил ее почувствовать себя оскорбленной, растоптанной!

Его губы коснулись другой груди, и Чармиан пришлось вцепиться руками в край кровати, чтобы удержаться от желания обнять его.

Теперь его теплое дыхание касалось ее живота. Он соскользнул вниз и, стаскивая с нее трусики, покрывал поцелуями низ ее живота. Уж лучше бы она разделась сама!

Да, он умело выбирал способы наказания. Он был слишком опытен, чтобы не понимать, какие эмоции вызывают в ней его действия.

Руки его теперь были на ее обнаженных бедрах. Она изо всех сил напряглась, чтобы не двигаться в такт его движениям. Но стоило ей лишь чуть-чуть расслабиться, как ее бедра сами просто подались к его рукам.

– Замечательно! – проговорил Джеффри, на минуту отрывая руки от ее бедер. – Но я предупреждал тебя: не изображай неискушенную новобрачную в ее первую ночь. Твои эротические уловки прелестны, но я-то тебе не верю.

Эти жестокие слова лишили Чармиан последних сил. Уже не сдерживаясь, она закричала:

– Я ничего не изображаю! – Слезы хлынули неудержимым потоком, и она, глотая их, с трудом продолжала: – Я ничего не знаю ни о каких уловках. Я просто хочу, чтобы это все поскорее кончилось. Ты понимаешь? – рыдала она, судорожно сжимая кулаки.

– О да, понимаю! Ты просто не хочешь, чтобы я прикасался к тебе вот так. Верно?

И теплые пальцы снова коснулись все еще дрожащих бедер, предательски побуждая ее тело тянуться к его рукам.

– Так? – продолжал он страстным шепотом.

Он не спускал глаз с лица Чармиан, в то время как его руки безжалостно заскользили к ее лону.

– Так?.. – Его мягкий голос обволакивал ее. И когда его губы коснулись треугольника волос у лона, ее тело будто пронзила молния.

– Нет, нет! – молила Чармиан.

Но он не реагировал ни на ее возгласы, ни на попытки оттолкнуть его.

Она не смела взглянуть туда, где сейчас покоилась его темная голова: между ее дрожащими раздвинутыми ногами.

Прикосновения его губ и пальцев были такими нежными, словно он не испытывал к ней никаких чувств, кроме любви. В его движениях не было никакой агрессии, никакого насилия. Словно он не думал о том, что хочет лишь унизить ее. А ее тело, ненавистное тело жаждало нежности, которую он дарил ей.

Оно купалось в море блаженства в горячем эротическом море его губ и языка. Но Чармиан не могла забыть, что он смеется над ней.

Паника охватила Чармиан, когда она поняла, что страсть, которую он разжег в ней, уже невозможно погасить. Ее тело отзывалось на его ласки, предавая ее.

– О да! Ты ведь не хочешь, чтобы я делал это, – поддразнил Джеффри, покрывая томными, полными неги поцелуями низ ее живота.

Чармиан судорожно рыдала. Как, должно быть, он презирает ее за то, что она хочет, чтобы он все это делал с ней! Предательство ее тела было самым ужасным и самым унизительным чувством, которое она когда-либо испытывала.

В комнате все еще было достаточно света, чтобы Чармиан могла разглядеть капельки пота, выступившие на теле Джеффри. Его рука, ласкавшая ее грудь и живот, слегка дрожала, но не так сильно, как ее тело, когда он нежными, но страстными поцелуями ожег ей грудь.

Она застонала и попыталась вновь оттолкнуть его, когда почувствовала, что он приподнимает ее бедра.

– Слишком поздно сейчас разыгрывать нежелание, – услышала она низкий голос Джеффри. – Ты хочешь меня и знаешь это.

– Нет! – воскликнула Чармиан. – Нет! Это лишь мое тело, моя плоть. Она не понимает, кто ты на самом деле. Она лишь знает, что ты способен возбудить ее. Но мое тело – это еще не я. Моя душа, мое сердце не хотят тебя, потому что слишком хорошо узнали, что ты за человек.

Чармиан закричала, когда он крепко сжал ей руки, заглушая ее слова жаркими поцелуями ненасытных губ. Она содрогнулась, почувствовав, как он резким движением вошел в нее.

Это не любовь, горько признала Чармиан, и даже не секс. Это безжалостная война, в которой каждый из них хочет одержать победу над врагом.

В то время, как ее тело расслабилось после чудовищного, только что перенесенного напряжения и даже испытывало удовлетворение, душевная боль стала просто невыносимой.

Чармиан лежала без сил, горячие слезы катились по ее щекам. Она встрепенулась, почувствовав, как он еще крепче обнял ее, а затем вся сжалась, не в силах понять, что происходит. Губы Джеффри ласково коснулись ее шеи, подбородка, уголков крепко закрытых глаз. Чармиан была поражена. Если бы она не знала, что он ненавидит ее, то готова была бы поклясться, что ее обнимает любящий и духовно близкий мужчина. Она услышала, как он прерывисто вздохнул, и затем его губы нежно и осторожно коснулись ее губ.

Разве это не предел мечтаний любой женщины? Любовник, чья страсть и восхищение не утихают и после того, как желание уже утолено. И она мечтала о таком. Но Джеффри лишь притворялся, и это жестоко оскорбляло ее.

Если бы он любил ее так же, как она до этой ночи, то минуты, когда она лежала в его объятиях, слушая биение его сердца, а он покрывал ее лицо нежными поцелуями, остались бы самыми сладостными воспоминаниями ее жизни. Если бы…

– Не надо… – еле выговорила она пересохшими губами, стараясь оттолкнуть его руки. – Что еще тебе нужно? Ты получил все, что хотел!

– Еще не все, – покачал головой Джеффри. – Это только первая выплата долга, а проценты продолжают расти. В тебе есть то, что заставляет меня требовать немедленного и сладостного удовлетворения…

Ранним утром Чармиан все еще судорожно всхлипывала, лежа без сна и мучаясь от унижения, от горького сознания, что все ее мечты разбились, а сама она – в западне. Она не могла выбраться из кровати, потому что Джеффри уснул, так и не выпустив ее из объятий. И во сне он обнимал ее так крепко, будто хотел уберечь, защитить от тех страданий, которые заставлял испытывать.