Я танцую (СИ)

Часть 3

Прошел месяц с тех пор, как я вывихнул ногу. Обзаведясь костылями, я бодро добирался в универ, впервые так внимательно слушая лекции и готовясь к занятиям. Профессора были в восторге, да и я тоже! Учиться было интересно. Правда пришлось раздобыть кредитку и кое-как перебиться на эти деньги, да те, что остались после последнего выступления.

Весь месяц я занимался ногой. Разминал, парил, медленно, но часто массировал и тянул, прилагая все усилия, чтобы быстрее выйти на работу.

Сегодня я дошел до универа без костылей, и нога чувствовала себя прекрасно. Еще бы, столько усилий на восстановление! Хотя полностью я уверен не был, встал в очередной раз и легонько оперся на нее, разложившись на мартовском солнышке у серого массивного здания. До пар оставался еще час.

Я достал бумажник и снова вытащил визитку — Вяземский Максим Геннадьевич. Мой спаситель оказался исполнительным директором крупной экспортной компании, там был его телефон. Мы условились, что как только я вылечусь, позвоню и отдам долг…

Я снова сунул потрепанный за месяц прямоугольник в особое отделение. Не помню, сколько раз на день я проделывал эти нехитрые движения.

Идти сразу в клуб я побаивался, вдруг не смогу выстоять на каблуках и растянусь прямо на сцене. Я решил, что станцую для этого Вяземского, и если все пройдет хорошо, отправлюсь на работу.

Через две недели, когда запас макарон стал подходить к концу, я решился и набрал номер. Наверное, я так нервничал в свое первое выступление.

— Вяземский, слушаю.

— Здравствуйте, это Тигран.

Тишина.

— Вы мне помогли с ногой, — прервал я затянувшееся молчание, — и я хотел бы вернуть долг…

Я сжимал и разжимал свободную от телефона руку в кулак.

— А, да, — он устало вздохнул. — Послушай Тигран, ты мне ничего не должен. Можешь забыть…

— Нет! Я обещал.

Ну, чего он снова молчит?!

— Ладно, — сдался он. — Когда сможешь?

— В любое время, нога зажила, — «надеюсь» — добавил я про себя.

— Давай сегодня, чтобы поскорей с этим закончить. Где?

Об этом я не подумал… об общественном месте речи не шло…

— Я живу в общежитии и думаю, там не получится…

— У меня?

— Да.

— Скину адрес эсэмэской. Давай в девять, у меня запланировано несколько встреч, и раньше не получится, а затем я вызову тебе такси. Устраивает?

— Да, — буркнул я.

— Тогда до вечера, — бросил он, вешая трубку.

— До вечера, — ответил я гудкам. Мерзкое чувство обиды расправило длинные щупальцы. А на что конкретно я обижался? Разве он мне что-нибудь должен?

Ладно, станцую, как и обещал, и все.

В назначенный час, я стоял перед тяжелой железной дверью, держа в руках сумку с костюмом и ботинками на каблуках. Я позаимствовал другой комплект у одного из парней с одинаковым размером ноги, хотя зачем-то прихватил и свою обувь, скорее просто поленился выложить.

Я набрал номер на домофоне и уже через минуту поднимался в огромном зеркальном лифте на верхние этажи. Посмотрев на свое отражение в полный рост, мне почему-то впервые стало стыдно за свою внешность. Действительно, обычное лицо, с чего бы он меня запомнил.

— Привет, — сказал я, когда Максим пропустил меня в широкие двери. Он только кивнул, продолжая громко общаться по телефону. Видимо, какие-то проблемы. Он закрыл дверь и замер, прислушиваясь к голосу в трубке. Я не спеша разувался, рассматривая его исподтишка.

Должно быть, он только вернулся с работы. На нем были темно-синие, в узкую полоску штаны и кремовая рубашка. Ворот был расстегнут, галстук тоже отсутствовал. Наверное, я прервал его, когда он переодевался.

— Вы меня не поняли, — холодно ответил он и, игнорируя мое присутствие, прошел куда-то по коридору.

Оставшись один, я огляделся. Передо мной был широкий проем гостиной, освещённый мягким золотым светом. Огромное окно во всю противоположную стену зияло глубокой синевой поздних сумерек. Под подоконником стоял белый кожаный диван с такими же креслами по бокам. Справа мини бар, слева стеклянные трюмо и книжные полки, большой экран сверху.

Мне уже надоело обтираться в прихожей, и, как только мой глаз выхватил огоньки музыкальной системы в режиме ожидания, я обнаглел и, оставив хозяина спокойно кричать на кого-то в глубине квартиры, прошел внутрь. Если ему абсолютно нет дела, то какая мне разница. Нащупав в кармане флэшку, я вставил ее в usb-разъем.

POV Максим.

Ничего нового в том, что в пятницу вечером заказчик решил выесть мне мозг не было. Но как можно быть таким тупым ослом, чтобы задавать мне одни и те же вопросы уже в четвертый раз!

Я повесил трубку. «Тигран!»

Возвращаюсь в прихожую — пусто, озираюсь. Высокая, тонкая фигура, на нереально высоких каблуках стоит вполоборота ко мне. Он в черном, на фоне моего белого дивана, поправляет перчатки с обрезанными пальцами. Я сглотнул и тут же забыл о своем возмущении и недовольстве. Свет приглушен, и я не могу хорошо разглядеть его лица, а очень хотелось бы…

— Вы готовы? — все так же не глядя на меня, спрашивает он.

— Да.

Прохожу в комнату, иду прямо к нему, хочу оказаться вблизи этого чуда. Он будто чувствует и, отклоняясь в другую сторону, подходит к стерео системе.

— Садитесь.

Опускаюсь на середину дивана, словно единственный зритель в партере.

Звучит музыка…

Я помню!!!

Тигран начинает двигаться, соблазнительно выгибаясь и закручиваясь! Потом медленным махом отводит ногу в сторону, останавливая фигуристую конечность над головой! Идеальная линия тянется от одного каблука к другому — вот это шпагат! У меня перехватывает дыхание, а он, скручиваясь, уходит в такой же на полу, растянув свои длинные ноги поперек моей гостиной! Откуда он знает танец из клуба? Неужели сам видел? Но как он догадался, что это в точности то, что я желаю видеть?!

Тигран прогибается внутрь, встает и, повернувшись ко мне спиной, скидывает кожаную куртку… даже в слабом свете золотых ламп я вижу буйство цветов на идеально белой коже… это он…

И он восхитителен!

Самое прекрасное создание на свете танцует только для меня. Энергия и сила разливаются по телу, заставляя исчезнуть усталость и напряжение. Мой мальчик продолжает двигаться. Плавно, как вода, резко, как огонь, непокорно, словно зверек. Я тону в водовороте великолепного зрелища и оглушительной музыки.

Он перемещается ближе. Его почти черные глаза горят ярче тысячи солнц. Он прекрасен. Совершеннейшее из творений! Мой мальчик отворачивается, широко расставляет тонкие шпильки шнурованных ботинок и, обхватывая себя руками, едва касается своего удивительного тигра. «Тигран! Ну конечно!»