Я тебя не отдам

7

С тех пор как пришлось поселиться у отчима, у Говарда вошло в обыкновение устраивать пробежку перед ужином. Привыкнув жить сам по себе, как ему хочется, он пытался таким образом обеспечить себе хоть немного одиночества. Сегодня ему пришлось загнать себя почти до упаду — слишком многое хотелось обдумать.

Уже в сумерках, подбегая к дому, Говард заметил стоящую под начавшимся мелким дождем фигуру. Даже на расстоянии было видно, что от нее исходит беспокойство.

Ноющая боль в груди, для избавления от которой пришлось пробежать не менее десяти километров, немедленно вернулась назад.

— Я жду тебя, — объяснила Кристина, когда он остановился в нескольких шагах от нее.

В свете фонаря капли влаги, попавшие на его темные волосы, сверкали как драгоценные камни. Она вовсе не ожидала от Говарда изъявления бурного восторга, однако и подобная невозмутимость показалась ей излишней.

— Вижу.

Положив руки на бедра, он делал несколько глубоких вдохов с целью успокоить дыхание. Однако ее собственное успокоить было не так-то просто. Даже в столь ответственный момент один его вид заставлял ее сердце биться быстрее.

— Я хотела поговорить с тобой, прежде чем… — начала Кристина.

— Надеюсь, не о вчерашнем? — перебил ее Говард.

— О вчерашнем? — Она покачала головой, давая понять, что то, о чем он упомянул, уже почти стерлось из ее памяти.

Учитывая бессонную ночь и десять километров пробежки в раздумьях об этой «безделице», подобную реакцию Кристины можно было воспринять как плевок в душу.

— Извини, ошибся.

— Тебя не было целую вечность, — пожаловалась она, слишком расстроенная, чтобы заметить горечь в его голосе.

— Ты по мне соскучилась? Очень тронут.

— Сейчас не время острить, — отрезала Кристина.

Говард, в данный момент менее всего расположенный острить, усмехнулся.

— И сколько же ты ждешь?

Нетерпеливо тряхнув головой, она нервно оглянулась через плечо.

— Не имеет значения. Мне нужно тебе сказать…

— Давай поговорим в доме, а то ты совсем промокнешь.

Нахмурившись, Кристина сердито отмахнулась.

— Ради Бога, — простонала она, — можешь ты выслушать меня? Это очень важно.

— Если я пробуду здесь еще немного, меня скрутит судорога, — сообщил он, массируя голень, и направился к входной двери.

— Только тише! — взмолилась Кристина, входя позади него в холл. — Они тебя услышат.

— Кто они?

— Наверное, я, — ответил появившийся неизвестно откуда Бертран. — Как пробежка?

— Неплохо, — ответил Говард, ловя бутылку воды, брошенную ему дворецким. — Спасибо, — добавил он и отвинтил крышку.

— Ваша мать спрашивала о вас.

— Я зайду к ней после душа.

— У меня создалось впечатление, что это весьма срочно…

Говард настороженно замер.

— Что-нибудь случилось?

— С ней все в порядке. Собственно говоря, она давно так хорошо не выглядела.

— Тогда к чему такая спешка?

Нетерпеливо топающая ногой Кристина даже зашипела от раздражения.

— Именно об этом я и пытаюсь рассказать тебе! — выкрикнула она, взмахнув рукой.

— Так говори. — С тем же непоколебимым спокойствием Говард кивнул собравшемуся уходить Бертрану и поднес бутылку к губам.

Глядя, как ритмично, в такт глоткам движется кадык на его загорелой шее, Кристина моментально забыла о срочности своей миссии и спохватилась только после того, как он вытер тыльной стороной ладони губы.

— Так-то лучше. Теперь я к твоим услугам, только, если ты не против, поговорим на ходу. Мышцы должны работать, — объяснил он и двинулся вверх по лестнице, перешагивая через две ступеньки зараз.

В теории это звучало прекрасно, но на деле поспевать за человеком со столь длинными ногами, как у Говарда, было далеко не просто. И прежде чем она успела схватить его за руку, они уже дошли до двери в спальню Элизабет.

Он взглянул на нее, недоуменно подняв бровь, — знакомый жест, всегда заставляющий Кристину подозревать, что над ней смеются. Что ж, посмотрим, как ты посмеешься, когда узнаешь, что ждет тебя по другую сторону двери, мрачно подумала она.

— Послушай, если ты войдешь туда прежде, чем выслушаешь меня, то сильно пожалеешь об этом! — выпалила Кристина, цепляясь за него изо всех сил.

— Ты права, нам нужно поговорить.

Говард взглянул ей в лицо. И Кристина поняла, что насчет смеха ошиблась: совсем наоборот, он был до крайности напряжен.

— Нет, говорить буду я, а ты только слушать, — поспешно возразила она, тщетно пытаясь его встряхнуть.

— Все-таки полагать, что мы с тобой можем поладить, с моей стороны, было совершенно неразумно.

— Дело в том, Говард… — начала Кристина и остановилась, только теперь поняв значение сказанных им только что слов. — Неразумно? — неуверенно переспросила она.

— Неразумно и нереалистично. Боже мой! Подумать только, и мы живем с тобой в одном доме!

— Считаешь, что одному из нас надо уйти? — А так как Элизабет его мать, то уйти придется мне, решила Кристина.

— Я хотел сказать совсем не это.

— Не думаю, что ты вознамеришься объяснить мне, что именно хотел сказать.

— Напротив. Нельзя не признать, что ты просто не можешь не иметь любовников… Точнее, для твоего возраста вполне естественно экспериментировать, исследовать возможности своего пола. — Пытаясь предстать перед ней рациональным и прагматичным, Говард вовсе не выглядел таковым. Скорее, на взгляд Кристины, он казался несколько взвинченным, что было крайне необычно для него, известного своей невозмутимостью. — Как бы то ни было, не будем на этом зацикливаться.

— Зацикливаюсь на этом не я, а ты, — сочла нужным уточнить Кристина. Единственный мужчина, с которым ей хотелось бы экспериментировать, стоял сейчас перед ней, одетый лишь в майку и трусы.

— Но когда я увидел тебя с той гориллой, мне захотелось придушить его, — неожиданно признался он.

— Собственно говоря, я не слишком бы возражала, если бы ты это сделал.

— Я чертовски ревновал тебя. — Вот и все, я сказал это, подумал Говард.

Давно все понявшая Кристина была, тем не менее, весьма польщена его признанием, внезапно почувствовав всю неотразимую притягательность власти над мужчиной. До этого она никогда не считала себя сексуальной или властной натурой и нашла это ощущение приятно возбуждающим.

— Боже мой, Кристина, — прошептал Говард, осторожно погладив ее по лицу. Эта ласка вызвала в ней возбуждение, разлившееся по всему телу. — Я понимаю, что обстоятельства далеко не благоприятны…

Он даже не представлял, насколько не благоприятны! Как не жаль было останавливать его, Кристина понимала, что необходимо уведомить Говарда о случившемся, пока она окончательно не забыла обо всем на свете.

А может быть, она уже опоздала?

— Однако мы должны до чего-нибудь договориться. — Неожиданно Говард крепко обнял ее. — Я не хочу, чтобы ты испытывала чувство вины.

— Я его не испытываю… А ты?

— Наверное, тоже. Но мы должны его испытывать! — воскликнул он, в порыве жаркой страсти забывая о самообладании, которого никогда не терял и которым так гордился.

Губы их встретились, и это прикосновение подействовало на Кристину словно удар электрического тока. Закинув руки за шею Говарда, она приоткрыла губы, ощутив проникающий между ними язык. Значит, все еще только начинается!

Объятия их становились все более жадными. Нетерпеливые руки Говарда лихорадочно блуждали в складках ее одежды, стремясь добраться до обнаженной, разгоряченной желанием кожи, и эти неуклюжие от спешки попытки с каждой секундой становились все настойчивее.

Кристина чувствовала, как напряжено его сильное тело. И когда наконец Говарду удалось добраться до цели, у него вырвался довольный, восторженный стон.

— Не останавливайся, — прошептала она, чувствуя прикосновение влажных губ к ямочке внизу шеи, и обессилено закрыла глаза.

— Можешь ли ты представить, что со мной сейчас делаешь?

— Довожу тебя до полного безумия? — с надеждой в голосе предположила Кристина.

— Ты просто ведьма, — хрипло рассмеялся Говард.

— А ты, — заявила она с блаженным вздохом, — само совершенство…

Дверь, на которую он опирался, открылась, заставив Кристину вскрикнуть от неожиданности.

— А, вот вы где, мистер Рэмфорд! — широко улыбаясь, воскликнула появившаяся в дверном проеме сиделка, одетая в халат, плотно обтягивающий ее обширный зад. Придерживая дверь, она жестом пригласила его войти. — Вас ждут. Позволю себе заметить, мне это кажется просто замечательным!

Говард, старающийся одновременно загородить собой торопливо застегивающую блузку Кристину и не выглядеть слишком разъяренным из-за того, что их так не вовремя прервали, принял это замечание крайне настороженно.

— Благодарю вас. — Дождавшись, пока сиделка уйдет, он повернулся к Кристине. — «Позволю себе заметить…» Имеешь ты хоть малейшее понятие о том, что все это значит?

— Боюсь, что имею, — призналась она. — Именно об этом я и пыталась тебе рассказать…

— Это ты, Говард? — раздался из комнаты голос Элизабет.

Прикрыв глаза, Говард вполголоса выругался.

— Да, мама, — откликнулся он и, пробормотав извинения в адрес Кристины, вошел в спальню.

С трудом сдержав рвущийся из груди стон, она поспешила за ним.

— Открой шампанское, Огастес! — возбужденно обратилась к мужу сидящая на постели Элизабет.

Несколько озадаченный Говард подошел к протянувшей ему навстречу руки матери.

— Не могу выразить словами, как я счастлива! — продолжила она, нежно обнимая сына. — Когда Огастес рассказал мне, я никак не могла поверить, правда, дорогой?

— Правда, — подтвердил ее муж жизнерадостным тоном, бросая при этом опасливый взгляд на пасынка.

Что ж, есть из-за чего, мрачно подумала Кристина. И если Говард сейчас изъявит желание разорвать отца на куски, она и пальцем не пошевелит, чтобы его остановить… а может быть, даже и поможет.

Какой же дурой надо быть, чтобы поверить, будто несколько пролитых слезинок могут изменить человека!

— Подойди же поближе, Кристина. — Элизабет приветливо улыбнулась стоящей в дверях падчерице. — Знаешь, Огастес, я думаю, она никак не может опомниться. Я и сама не могу. Не буду вас смущать и спрашивать, как долго все это продолжается.

— Собственно говоря, Огастес, для шампанского, на мой взгляд, рановато, — заметил Говард, глядя не на бокал, а на отчима.

Этот твердый взгляд явно подействовал старику на нервы, что доставило Кристине злорадное удовольствие.

— Слишком рано, чтобы выпить за собственную свадьбу? О чем ты говоришь? — запротестовала его мать.

Не сводящая с Говарда глаз Кристина затаила дыхание, однако тот не упал в обморок и не заявил категорический отказ. Помедлив мгновение, он взял бокал из рук Огастеса. Кристина, помнившая свое состояние в тот момент, когда ее осенила догадка насчет намерения отца таким образом вынудить Говарда жениться на ней, воззрилась на него с восхищением.

— Наверное, ты права, — согласился он с матерью. — Ваше здоровье!

Цедя шампанское, Кристина старалась не смотреть в глаза Говарду. Можно было представить, как он сейчас злится, и вполне оправданно. Отец поступил непорядочно, использовав умирающую жену как инструмент принуждения, вынудил их поступить так, как ему надо. Но когда отец узнает, что все его старания обеспечить ей мужа оказались ненужными, это явится для него шоком.

— Теперь скажите, вы уже назначили дату? Я знаю, в наши дни некоторые ждут до тех пор, пока не родится ребенок, однако… — В ответ на эти слова Огастеса Кристина испуганно вскрикнула. — Ну-ну, не волнуйся так, девочка. Надеюсь, ты не обиделась, что твой отец проговорился… совершенно случайно.

Говард бросил на старика убийственный взгляд, затем перевел его на Кристину, которая от растерянности не могла вымолвить ни слова.

— Это просто замечательно! — восторженно воскликнула меж тем Элизабет. — У меня будет внук!

— Собственно говоря, мама, никакого ребенка нет, — произнес Говард голосом, лишенным всяких эмоций.

И вновь Кристина восхитилась его выдержкой.

— Что значит нет? — возмутился Огастес, переводя взгляд с дочери на пасынка и обратно. — Конечно, он есть!

Кристина вздрогнула и с трудом нашла в себе силы ответить:

— Его никогда и не было, папа. Разве что…

Поймав за руку, Говард привлек ее к себе.

— Разве что в нашем воображении. Боюсь, что это была ложная тревога, — сказал он, бросив на нее многозначительный взгляд. — Но когда чего-нибудь очень хочешь… — Оставив фразу недоговоренной, Говард как бы намекал на то, что недостатка желания у них нет.

— Разумеется. — Несмотря на очевидное разочарование, его мать восприняла новость философски. — Ты не должна расстраиваться, Кристина, у вас еще масса времени.

— Именно это я и имею в виду, дорогая, — промурлыкал Говард, ласково касаясь ее раскрасневшейся щеки и нежно улыбаясь.

Все это только для виду, напомнила себе Кристина, с тревогой чувствуя, как ее тело готово ответить на его ласки.

— Да, конечно, — пробормотала она.

— А мы пока что будем готовиться к свадьбе.

Видя сияющее энтузиазмом лицо мачехи, Кристина испытывала все большее и большее беспокойство. Скорая перспектива их свадьбы явно прибавила ей сил.

— Огастес, распорядись, пожалуйста, прямо сейчас организовать перелет моих родственников. — Элизабет, рожденная в Австралии, имела там многочисленную родню.

— Первым классом, разумеется, — мстительно добавила Кристина, глядя на моментально вытянувшееся лицо отца.

Несмотря на экстравагантные привычки очень богатого человека, в некоторых вещах он часто проявлял поразительную скупость, особенно это касалось отелей и средств передвижения. В частности, Огастес был известен тем, что летал только экономическим классом.

— Только близких? — спросил он слабым голосом.

— Нет, разумеется, всех! — воскликнула крайне удивленная вопросом Элизабет.

— И сколько их там по последним подсчетам? — невинным тоном поинтересовался Говард.

— Не считая младенцев, человек пятьдесят. Приятно будет увидеть дом, полный молодых людей.

— Тете Джулии должно быть уже восемьдесят, если она еще жива, — напомнил Говард.

— Это не та, которая считает моего отца монстром, грабителем, заработавшим неправедные капиталы на безжалостной эксплуатации своих работников? — спросила Кристина как бы между прочим.

— Нет, ты имеешь в виду тетю Клару, — тихо поправил ее Говард. — Хотя тетя Джулия тоже не сомневается в преступных наклонностях твоего отца. Кажется, начитавшись Ломброзо, она связывает это с шириной его лба.

— А тебе не кажется, Элизабет, что более скромная свадьба в данных обстоятельствах была бы уместнее? Уверен, что вся эта шумиха Кристине ни к чему. — Огастес с надеждой улыбнулся дочери, но не дождался вожделенной поддержки.

Вся эта история окончательно испортит наши нарождающиеся отношения, печально думала Кристина. Говард наверняка вне себя от ярости и, хотя я не ответственна за поступки отца, часть вины ложилась и на меня.

— К тому же если в доме остановится столько людей, это будет для тебя слишком утомительно, Элизабет, — не сдавался Огастес.

— Он прав, мама. Почему бы не снять отель в ближайшем городке? — предложил Говард. — Я слышал, что новые владельцы вложили в его переоборудование целое состояние.

— Это прекрасно видно по их ценам, — с мрачным видом заметил старик.

— Огастес, неужели ты пожалеешь денег на свадьбу своей единственной дочери! — притворно ужаснулась его жена.

— Что ты, разумеется, я…

Говард поставил пустой бокал на прикроватный столик.

— Мы с радостью готовы положиться в этом деле на вас, Огастес, — любезно сообщил он. — Ты со мной согласна, дорогая?

Столь неожиданная апелляция к ее мнению застала Кристину врасплох. Но, встретившись с его взглядом, она вдруг увидела в нем такую теплоту, что почти забыла о фальши происходящего.

— Полностью.

Кристина понимала, что бы она сейчас ни сказала, не имеет никакого значения. Ни один сторонний наблюдатель ни на секунду не усомнился бы в ее безусловном согласии на любые предложения Говарда. И больше всего ее пугало то, что он оказался бы прав.

— В данный момент, однако, мне нужно в душ… и чтобы кто-нибудь потер мне спину. — С многозначительной усмешкой на губах Говард повернулся к Кристине. — Будут какие-нибудь возражения?

Опешившая Кристина вспыхнула как маков цвет, но он силой вытащил ее за дверь.

Очутившись в коридоре, она прислонилась спиной к стене и схватилась руками за ноющую голову.

— Извини, мне так стыдно… Как он только мог так поступить?

— Ради достижения своих целей Огастес способен на все. Кому, как не тебе, это знать.

Кристина кивнула, чувствуя, как вскипает в ней гнев.

— И тем людям, которых он обидел, — с горечью добавила она. — Он настоящая акула!

— Тем более нельзя ожидать, чтобы акула придерживалась этических принципов.

— С чего это ты вдруг ударился в философию?

— Твой отец искренне полагает, что действует в твоих интересах.

— Господи, да ты, кажется, его защищаешь? Не хочется напоминать, но мы с тобой только что оказались помолвленными против нашей воли.

— Разумеется, я не одобряю его методов. С его стороны это непорядочно. Просто сейчас не лучшее время для кровной мести.

Кристина постаралась привести мысли в порядок. По всей видимости, Говард опасается, что она может проговориться в присутствии Элизабет.

— Не волнуйся, я все понимаю. Господи, и почему только я не рассказала ему, что не жду ребенка? Если бы я это сделала…

— Теперь не имеет никакого смысла думать о том, что было бы, если… Напрасная трата сил.

Полное отсутствие какой-либо враждебности в его голосе привело Кристину в недоумение.

— Не понимаю, как ты можешь быть таким спокойным.

Взяв за руку, Говард оторвал ее от стены.

— Это еще не конец света.

— Но очень походит на него, — возразила она. — Я… я с ним поговорю. — Кристина понятия не имела, о чем собирается говорить с отцом, но сделать это казалось ей необходимым. — Я действительно собиралась предупредить тебя.

— Знаю.

— Но ты поцеловал меня, а потом я…

— Ответила на поцелуй.

Продолжать этот разговор было опасно.

— Что ты собираешься делать? — с беспокойством спросила Кристина.

— Все, что угодно, лишь бы доставить радость матери.

Интересно, подумала она, вглядываясь в суровое и в то же время печальное лицо Говарда, включает ли это «все, что угодно» и брак с ней?

— Можешь не сомневаться, я полностью поддерживаю тебя в этом, только…

— Твое сотрудничество не будет безусловным?

Кристина бросила на него неуверенный взгляд, пытаясь понять, почему это предположение, высказанное сухим тоном, заставило ее почувствовать себя виноватой.

— Понимаешь, я не хочу выходить за тебя замуж. — Не слишком ли много она на себя берет? Кто ей предлагает замужество? — Это выглядело бы… глупостью.

Лучше было даже не думать о постоянно предстающей перед ее мысленным взором сцене. Под звуки марша Мендельсона она плывет по церковному проходу навстречу высокой, приковывающей взгляд мужской фигуре, под восторженный шепот свидетелей церемонии. «Идеальная пара…» «Никогда не видела, чтобы жених держался с таким достоинством, а невеста была так обворожительна…»

— Глупостью? — В первый раз за все это время на его лице отразилось некое подобие эмоций.

Странный, изучающий взгляд Говарда заставил ее нервно рассмеяться.

— Ну ладно, — торопливо согласилась она. — Преступной беспечностью.

Ей казалось существенным, ради них же обоих, установить некоторые основополагающие правила. Выйти замуж за человека, который не любит тебя, а ты влюблена в него по уши, было бы крайне болезненно.

По счастью, спать с таким человеком — совсем другое дело. Этот вывод основывался на здравом смысле и убежденности в том, что иначе она просто сойдет с ума! Господи, как Кристина завидовала Говарду, который руководствовался лишь похотью. В одно прекрасное утро он проснется и обнаружит, что все кончилось, прошло, как обыкновенная простуда.

Кристину вдруг охватила нестерпимая жалость к себе. Неужели влюбиться в неподходящего человека было суждено ей судьбой? Или это просто роковая случайность?

— Не думаю, что дело дойдет до этого.

— Но что, если… О Боже! — Поняв, что имеет в виду Говард, Кристина почувствовала, как на глаза ее наворачиваются слезы. Элизабет может просто не прожить достаточно долго. Кристина изо всех сил вцепилась в его руку. — Не говори этого! — взмолилась она.

Болезненное выражение, исказившее лицо Говарда, заставило ее сердце сжаться.

— Мы должны смотреть правде в лицо, Кристина, — тихо произнес он. — Нельзя рассчитывать на чудо.

— Но почему? — Закрыв глаза, Кристина на миг прикусила губу. — Извини, — прошептала она, вновь взяв себя в руки. — Я не должна была кричать.

— Ничего страшного…

Вытащив из кармана бумажную салфетку, Говард постарался вытереть катящиеся по ее щекам слезы, но этим только усилил их поток. За последние два дня Кристине пришлось плакать больше, чем за предыдущие два года!

— Дай сюда, — сердито пробормотала она, беря из его рук салфетку.

Пальцы их соприкоснулись, и между ними словно проскочила электрическая искра. Встретившись с ним на мгновение глазами, Кристина тут же отвела их в сторону, успев, однако, обратить внимание на странное выражение лица Говарда. Не почувствовал ли он то же самое? Не вспомнил ли о вспышке страсти, охватившей их на этом самом месте раньше?

— Мне кажется, я все-таки не очень хорошо справляюсь с ситуацией.

— У тебя просто было не так уж много времени, чтобы освоиться.

— Ты проявил удивительное понимание.

— Это вообще мое сильное место.

— Умереть с достоинством, это не то же самое, что сдаться! — внезапно взорвалась она.

— Послушай, Кристина! — Взяв лицо в ладони, Говард заставил ее посмотреть на него. — Не надо так говорить, дорогая. Никто здесь не собирается умирать или сдаваться. — Он отвел в сторону упавшую на ее щеку прядь волос. — Моя мать — настоящий боец, я знаю. Когда-то я сделал все от меня зависящее, чтобы удержать ее от брака с Огастесом.

— Не потому ли ты сиял от счастья во время свадебной церемонии?

— Сиял от счастья, — усмехнулся он. — Просто я умею проигрывать.

На губах Кристины появилась слабая улыбка.

— Приятно наконец узнать, что даже ты можешь в чем-то потерпеть неудачу. — Говард не сделал никакой попытки помешать ей отстраниться, и из чувства противоречия Кристина тут же пожалела об этом. — А то я уже устала все время слышать твое имя. Твои достижения вечно ставились мне в пример. Видишь ли, отец всегда хотел иметь сына. Говард может то, Говард может сё. У Говарда фотографическая память… Говард может ходить по воде. А я мечтала, чтобы ты ударил лицом в грязь.

— Я и понятия не имел.

Казалось, ее признание нисколько не огорчило его. Да и с какой бы стати. В то время она для него практически не существовала.

— Не беспокойся, это не нанесло мне психической травмы… Боже мой, Говард! — вдруг вырвалось у нее. — В какой узел все завязалось! Что нам с тобой делать?

— Как насчет того, чтобы просто плыть по течению? — поинтересовался он.

— Ты что, с ума сошел? — спросила она недоверчиво.

— Подумай над этим хорошенько, Кристина.

— В том-то все и дело, что думаю.

— Мать будет просто счастлива, составляя меню и обсуждая фасоны платьев. Тебе останется лишь выбрать между фуршетом и традиционным ужином и примерить свадебный туалет.

Для бракосочетания, которое не состоится!

Он просто не понимает, о чем просит, и единственной возможностью растолковать ему это, является объяснение в любви… Чего никогда не случится.

— Иногда небольшая ложь бывает вполне оправданна, особенно если способна осчастливить того, кого любишь. Или ты предпочитаешь резать правду-матку?

Кристина покачала головой.

— С ложью в данной ситуации у меня проблем не возникает, — честно призналась она. К тому же будет совсем неплохо, если он уверует в ее актерские способности. — Должно быть, это наследственное, все получается вполне естественно.

Говард взглянул на нее с надеждой.

— Понимаю, это не совсем для тебя удобно, но ты согласна меня поддержать, не так ли?

— Конечно, согласна. — Любой другой ответ был для нее просто невозможен.

— Спасибо, Кристина, — облегченно улыбнулся он.

Она не отводила взгляда от его лица, поэтому сразу заметила, что мысли Говарда потекли в другом направлении.

— Знаешь, когда Огастес сказал мне, будто мать всегда втайне рассчитывала на наш с тобой брак, я подумал, что это уловка с его стороны. Неужели это не так?

Не сомневаясь в том, что Говард счел эту идею смехотворной и сейчас просто предлагает ей разделить с ним удовольствие от удачной шутки, Кристина выдавила из себя подобие улыбки.

— Ты сама видела, как она обрадовалась. А ведь мать никогда не выказывала особого энтузиазма раньше, когда у меня возникали подобные мысли.

— Возникали подобные мысли? — возмущенно воскликнула Кристина. — Это еще когда?

Если с насмешками Говарда она еще в состоянии была справиться, то его испытующий взгляд заставил ее торопливо забормотать:

— Как же мне не удивляться? Я всегда полагала, что ты избегаешь женщин, стремящихся к браку.

Он не стал возражать.

— Это получалось непроизвольно. Точнее, я не встречал таких на своем пути. Все мои… подружки, назовем их так, в основном стремились сделать карьеру.

Кристина недоверчиво фыркнула.

— Не хочешь ли ты сказать, что при виде других переходил на противоположную сторону улицы? Взгляни правде в глаза, Говард, чтобы заставить тебя забыть о роли сексуального кумира, работе над которой ты посвятил столько сил, нужно быть непростой женщиной.

— Остается только удивляться, почему ты так стремилась стать очередным экземпляром моей коллекции.

Кристина покраснела.

— Я вовсе не… — Он саркастически поднял бровь, и она осеклась. — Что ж, может быть, — со вздохом призналась Кристина. — Но вовсе не из-за твоей дурацкой репутации. Скорее, наоборот.

— А точнее?

— Теперь ты от меня не отстанешь, да?

— Ты меня прекрасно знаешь.

— Тебе действительно этого хочется? — Она подождала, пока Говард кивнул в знак согласия. — Главным образом потому, что я боялась свихнуться, если не сделаю этого… Понимаю, это звучит несколько драматично, но я просто говорю то, что есть на самом деле.

Взглядом Кристина предостерегла его от смеха, но он и не собирался смеяться. Тогда она продолжила:

— Когда тебя нет поблизости, мне хочется, чтобы ты был, а когда ты рядом, я желаю, чтобы тебя не было. Когда я вижу тебя, у меня перехватывает дыхание и болит здесь… — Кристина прижала руку к груди, — и мне хочется коснуться тебя… — Голос ее на миг прервался. — Разве это не достаточно веская причина?

Наступило напряженное молчание. И только тогда до сознания Кристины дошло, что она наговорила. Сердце ее замерло, возникло сумасшедшее желание, чтобы пол под ногами разверзся и земля поглотила ее… Но это, разумеется, было из области фантастики. А в реальной жизни за свои поступки всегда приходится отвечать.

Однако, не привыкнув извиняться за высказанную правду, Кристина с вызовом посмотрела на Говарда.

— А я все не могу забыть, как сжимал тебя в своих объятиях… — Такого ответа она ожидала меньше всего. — Не помогает никакой холодный душ. Стоит мне оказаться в одной комнате с тобой, я тотчас же возбуждаюсь. Никогда еще я не чувствовал себя до такой степени измученным.