Я тебя прощаю

Глава шестая

Чандра в замешательстве придвинулась вплотную к зеркалу, и ее лицо стало огромным. Это прелестное, увеличенное лицо печально и вопросительно смотрело на нее. Подняв дрожащий палец, Чандра обвела контур губ, припухших от поцелуя Лукаса.

Она помедлила еще секунду, а затем, облизнув губы, выпятила их и дразнящим движением коснулась зеркала.

Стекло было холодным.

А рот Лукаса — обжигающим, яростным и требовательным. Его руки жадно стискивали ее.

Так почему же он ее отверг?

Одинокая и несчастная, стоя в ванной, выложенной голубой плиткой, перед зеркалом, затуманившимся от ее дыхания, Чандра принялась навивать на палец прядь золотистых волос, разглядывая свое бледное лицо, пытаясь отыскать на нем недостатки. Наконец она вытерла зеркало полотенцем.

Единственная сверкающая слеза выкатилась из уголка ее глаза и сбежала по бледной щеке. Чандра распустила волосы по плечам. Она часто изучала свое лицо, экспериментировала с прическами, гримасами, позами, надеясь, что какого-нибудь намека хватит, чтобы она вспомнила, кто она такая. Она надеялась, что в памяти всплывет воспоминание, имя, образ — хоть что-нибудь кроме пугающих голубых вспышек.

И до того, как Лукас отверг ее, Чандра чувствовала себя как будто стертой ластиком. Бесплотной и бесформенной. Казалось, она — никто.

Но теперь она была слишком подавленна, чтобы предпринять хотя бы жалкую попытку бороться с амнезией. Чандра не понимала, почему Лукас вернулся из офиса так решительно настроенный против нее. Когда они впервые столкнулись в душевой кабинке, в его глазах светились узнавание и восхищение.

В этом Чандра не могла ошибиться.

Однако после страстных поцелуев и невероятной нежности сегодня утром он вернулся из офиса с твердым намерением отвергнуть ее.

Значит, что-то произошло с Лукасом после того, как они расстались. Что-то заставило его насторожиться. Чандра негодовала, ведь она стремилась только угодить ему. Весь день она хлопотала, готовясь к возвращению Лукаса, надеялась заслужить похвалу за ужин, ароматные свечи и дружбу. Но Лукас держался почти грубо, враждебно, старался избегать ее и отвергал все предложения.

Почему?

После спора с Лукасом она чувствовала себя опустошенной, обессиленной, а окончательный его отказ прикончил ее. Если раньше с каждым днем силы возвращались к ней, то теперь Чандра была такой же слабой и подавленной, как в первый день появления здесь.

Устало наклонившись, Чандра отвернула кран, а потом, сбросив рубашку и джинсы, опустилась в ванну. Теплая вода и пышная пена успокоили ее, но и отняли жалкие остатки сил. Чандра поспешила вытереться, надела белую прозрачную рубашку, разложенную Лукасом на кровати.

Она так устала, что с трудом доползла до постели и заснула в тот же миг, как коснулась головой подушки, но тут же рывком вскочила от звонка телефона, стоящего на тумбочке. Не задумываясь, Чандра сняла трубку одновременно с Лукасом.

— Бродерик слушает.

Мужской голос в трубке без предисловий выпалил:

— Черт побери, Бродерик, вы нашли ее? Чандра резко выпрямилась на постели, суставы ее пальцев, сжимающих трубку, побелели. Неизвестно почему она поняла: речь идет о ней.

Второй, знакомый мужской голос заставил ее задрожать от ужаса.

— Конечно, нет! — раздраженно отозвался Лукас. — Я же просил не звонить мне домой! Это слишком опасно!

Лукас повесил трубку, но его собеседник оставался на проводе еще несколько напряженных секунд, тяжело дыша и словно чувствуя, что Чандра слышит его. Затем они почти одновременно отключились.

Неужели Лукасу известно, кто она такая? Ей казалось, она давно его знает. Чандра вспомнила, что мгновенное узнавание промелькнуло в его глазах в первую же секунду встречи.

Но ведь он поклялся, что прежде никогда не видел ее.

Что-то тут не вязалось — впрочем, так всегда бывает с ложью.

Значит ли это, что его сыновья…

Нет. Чандра ни за что не поверит, что Монтегю и Пеппин действовали вовсе не из желания помочь ей.

Встав с постели, Чандра вышла на балкон. Подсветка в бассейне была включена, и его прямоугольник поблескивал, как драгоценный камень. Темная лужайка сбегала вниз, к заливу. В лунном свете Чандра разглядела двух огромных вооруженных мужчин, обходящих сад. Один из них остановился, почувствовав ее взгляд, и его рука машинально метнулась к кобуре.

И тут она все поняла.

С колотящимся сердцем она медленно попятилась в спальню, захлопнула и заперла застекленные двери.

Лукас солгал.

Но самое страшное — он сделал ее своей пленницей.

Понимая, что теперь ей не удастся заснуть, Чандра бросилась в спальню Лукаса. Распахнув дверь, она вбежала в комнату, прежде чем опомнилась и перепугалась.

Он вспыхнул от смущения и гнева, подняв взгляд от стола и обнаружив, что Чандра смотрит на него широко раскрытыми глазами. Она так резко остановилась, что подол белой рубашки обвился вокруг ее бедер.

На Лукасе были только пижамные штаны. При виде его смуглого обнаженного торса со странными шрамами и мускулистых рук Чандру пронзила дрожь.

С ним было то же самое. Как только Лукас увидел, что она в ночной рубашке, на его мрачном лице отразилось желание. Обжигающий взгляд прошелся по телу Чандры, которое отчетливо просматривалось сквозь прозрачную рубашку. И Чандре вновь показалось, что он уже был ее любовником, что они предавались любви сотни раз, что они вечно принадлежали друг другу.

Она пыталась напомнить себе, как холодно он держался весь вечер. Но он волновал ее. Под паутиной сомнений некая подлинная часть ее существа верила: он единственный мужчина, который никогда не обидит ее.

Мельком она заметила, что компьютер включен, а рядом лежит открытый кейс. Десятки бумаг и папок были разбросаны по клавиатуре и столу. Когда Чандра подошла поближе и ее рубашка соблазнительно заколыхалась на бедрах, Лукас втиснул в кейс несколько бумаг, захлопнул его и вскочил. Внезапно Чандре стало любопытно узнать не только о таинственном звонке и странных людях возле дома, но и о содержимом кейса.

— Над чем вы работаете? — спросила она, удивившись спокойствию собственного голоса.

— Ни над чем. — Его голос прозвучал слишком отрывисто и резко. — Мне казалось, мы уже пожелали друг другу спокойной ночи.

— Лукас, что за люди бродят у дома? Вы держите меня… под арестом?

Его беспокойные серые глаза стали жесткими.

— Черт побери, я нанял их, чтобы никто не побеспокоил вас, пока вы здесь!

— Но я провела здесь несколько дней без всякой охраны.

— Я нанял их, чтобы защитить вас.

— Но почему это понадобилось сейчас? Не понимаю.

— Почему сейчас? — переспросил он, пристально глядя ей в лицо. — Потому, что до сегодняшнего утра я не знал о вашем существовании. Мои дети спасли вас на стоянке у больницы. Вы находились в состоянии наркотической эйфории и были тяжело ранены. Вы сказали, что кто-то пытался убить вас. Уверяли, что боитесь повторного покушения. И вы еще спрашиваете, почему я нанял охрану? Мои причины очевидны. Кто-то мог видеть, как вы садились в мою машину. Я понятия не имею, кто вы и кто может вас преследовать. Все, что мне известно — вам или моим детям грозит опасность. И, кроме того, — продолжал он, — есть один тип, который снискал известность, убивая техасских юристов. Он недавно пристрелил моего партнера в Хьюстоне.

— Я… сожалею о смерти вашего друга, Лукас, — пробормотала она.

— А сегодня этот ублюдок — или сумасшедший, который выдает себя за убийцу, — угрожал смертью мне.

Чандра уставилась на него в немом ужасе. На миг голос Лукаса смягчился:

— Теперь вы понимаете, зачем я нанял телохранителей?

Чандра едва заметно кивнула.

— Вот и хорошо, — сказал он. — Я рад, что все уладилось.

— Лукас, если бы вы знали, кто я… вы бы сказали мне?

Прежде чем ответить, он помедлил ничтожную долю секунды.

— Разумеется. — Его голос прозвучал невозмутимо, легко, но в нем слышался странный оттенок. — А почему вы спрашиваете?

— Кто это звонил недавно?

На этот раз Лукас ответил без колебаний:

— Ошиблись номером.

Он впился в Чандру горящими глазами, побуждая ее опровергнуть ложь. Так и не дождавшись опровержения, он предложил:

— Может, теперь вы пойдете спать?

Ночью Чандре приснилось, что они с Лукасом оказались в незнакомой стране и собрались пожениться. Их шелковые одеяния выглядели экзотично. На двери висела занавеска из пестрых бусин, все женщины вокруг были в длинных одеждах и покрывалах. На голову самой Чандры набросили золотистое покрывало, на руки надели золотые браслеты, а Лукас улыбался ей, не сводя с нее нежного и любящего взгляда. Но едва он собрался надеть ей на палец кольцо, его лицо вдруг изменилось, он стал кем-то иным. Существом с яростными черными глазами и сердцем, переполненным ненавистью.

А потом она оказалась в другом месте и времени. И сама она была другая. Она пряталась от Лукаса в стенном шкафу. Он находился в комнате с высоким потолком. В десятках ваз стояли увядающие розы. Люди в черном с вытянутыми лицами вышли из библиотеки с заговорщицким видом, и Лукас вытащил Чандру из шкафа. Они стояли и кивали, а Лукас унес ее прочь и запер в темной и душной тесной коробке. Она сразу поняла, что он решил похоронить ее заживо, и издала пронзительный крик.

Она вновь и вновь повторяла имя Лукаса и, наконец, проснувшись, обнаружила, что находится в изысканно отделанной спальне для гостей. Лиловые тона, преобладающие в комнате, в лунном свете отливали серебром. Чандра поднялась и, зябко поежившись, поспешила открыть дверь. Стоя в потоках теплого воздуха, она вглядывалась в темную фигуру телохранителя на берегу.

Ночной воздух был насыщен влагой. Начался прилив, волны пробегали по песку до самых скал. Чандра долго следила за ними, но так и не сумела успокоиться. Ее лоб и верхняя губа покрылись капельками пота, она дрожала в ужасе, вызванном кошмарным сном.

— Эй! — послышался негромкий возглас Лукаса от дверей.

Но Чандра повернулась раньше, чем он заговорил, — она ощутила его присутствие.

Их взгляды встретились. В серебристом свете лицо Лукаса казалось непроницаемым, как камень. Но Чандра почувствовала шок узнавания, и возбуждение, которое он так легко в ней вызывал, пронзило ее, смешавшись со страхом перед ним.

— Это всего лишь я, — пробормотал он. Лукас по-прежнему был без рубашки, и Чандра уставилась на его загорелую грудь с густой черной порослью. Все еще дрожа от испуга, она поразилась тому, каким мощным и непреклонным он выглядит, но еще больше — своему отчаянному желанию оказаться в его опасных объятиях.

— Лукас… — В голове у нее вновь завертелись пугающие вопросы.

— В чем дело? — спросил он.

— Вы были там, — прошептала она, — в кошмарном сне. Вы — один из них.

— Нет, — хрипло возразил он. — Неправда.

Но Чандра попятилась от него, дрожа и одновременно сгорая от желания броситься к нему и умолять о поцелуе.

Она заставила себя произнести:

— Вы сговорились с ними убить меня.

— Да нет же, нет! — прошептал он, потянувшись к Чандре и привлекая ее к себе.

Ночной бриз взъерошил ее волосы, бросил длинные пряди на щеку и шею Лукаса. Он улыбнулся ей, пригладил трепещущие волосы ладонью и провел кончиками пальцев по ее щеке. В его объятиях она постепенно успокаивалась. Об этом она мечтала всю ночь, хотела этого вечно. Если Лукас знает, кто она такая, и не говорит ей — пусть так. Если ей предстоит умереть, то в его руках.

С беспомощным вздохом она обвила его шею дрожащими руками и срывающимся голосом прошептала:

— Только не вы. Пожалуйста, только не вы.

— Меня там не было.

Взглянув на него, Чандра поняла, что желание обуяло Лукаса. Его смуглое лицо, затвердевшее и безжалостное, вспыхнуло в ее памяти на фоне заполненной розами передней из кошмарного сна.

— Вы были в комнате, заставленной увядающими цветами.

Он побледнел, и Чандра почувствовала, что в ее сне была немалая доля истины. И все же его глаза казались добрыми.

— Обнимите меня, — прошептала она. — Просто обнимите.

Сначала его руки двигались осторожно, но постепенно теснее сжались вокруг нее, а их тела, казалось, слились и стали единым целым.

Он и прежде обнимал ее. Много раз.

Потянувшись, она прижалась теплыми губами к раскаленной коже его шеи и ощутила судорожный вздох еле сдерживаемого вожделения. Он зарылся обжигающими губами в ее волосы в жадном поцелуе, мгновенно воспламенившем ее.

Чандра молча принялась изучать губами его шею.

— Целуй меня. Люби меня, — умоляла она. Не в силах удержаться на ногах, они рухнули на пол, их сердца торопливо бились в унисон. Она лежала на ковре, глядя, как Лукас молча срывает одежду с нее, а потом с себя. Его жесткие ладони заскользили от ее груди к талии и бедрам — обследуя, лаская, но уже заранее зная, как доставить ей удовольствие, словно Лукасу ее тело было известно во всех подробностях. У Чандры тоже было инстинктивное, но точное знание о нем.

Вскоре она позабыла обо всем, кроме наслаждения, которое дарили ей легкие удары его языка и торопливые прикосновения пальцев к холмику между ног.

Она провела ладонями по его поросшей пружинистыми волосками груди, чувственными движениями поглаживая ее по всей длине, до плоского живота. В возбуждении она не стала расспрашивать о длинных шрамах на торсе Лукаса. А когда ее пальцы без стеснения сомкнулись вокруг его орудия, он задохнулся, застонал и обхватил ее талию.

В один миг он оседлал ее, приникая смуглым, твердым, разгоряченным и пульсирующим телом. Кончики его пальцев вновь принялись ласкать внутреннюю поверхность ее бедер. Она ощущала, как большие пальцы задевают атласные складки между ног, раздвигая их, словно лепестки роз.

Удивившись не меньше его, она вскрикнула, когда он наткнулся на неожиданно болезненный барьер.

— Если хочешь, я остановлюсь, — хрипло и отчаянно предложил он.

— Нет! — таким же срывающимся голосом выкрикнула она. — Не останавливайся!

— Но ты же девственница, — прошептал он. — Я не хочу причинять тебе боль.

— Это неважно.

— Только не для меня. — Он закрыл ей рот губами.

Круто выгнувшись навстречу ему, она вскрикнула, когда он склонился к груди, прежде чем заскользить ниже — до тех пор, пока его открытый рот не прижался к самому горячему уголку плоти, пока она не начала стонать и изгибаться под ним. Прервав поцелуи, он отстранился.

— Господи, как ты прекрасна! — выдохнул он, глядя ей в глаза.

Она закинула руки за шею Лукаса и сцепила пальцы. Когда он погрузился в нее, ее вскрик переполнили страсть и боль, а он шептал ей слова утешения. Немного погодя он медленно проник чуть глубже, а затем принялся раскачиваться все сильнее и быстрее — в ритме, древнем как мир.

Крутая волна разбилась о берег с возвышающимся на нем белым особняком, пена и брызги окропили песок, раскатились до самого обрыва.

Чандре казалось, что ее уносит такой же прибой. Ее влекла гигантская волна, поднимаясь все выше, а затем взорвавшись тысячами гейзеров, прежде чем умереть. Потом, когда она лежала, обессиленная в пресыщенном оцепенении безумия и экстаза, под его горячим и влажным телом, распростертым на ней, она слабым движением рук обняла его за талию, провела дрожащими пальцами по влажным волосам, мечтая, чтобы больше он никогда не отпускал ее, а чудесное чувство к нему не иссякало.

Придя в себя, Лукас взял ее на руки и унес к себе в спальню.

Они предавались любви в мраморной душевой кабинке, поскольку об этом Лукас мечтал с тех пор, как увидел Чандру здесь. Под струями теплой воды он прижал ее к стене, вошел в нее и велел крепко обхватить его ногами. Поддерживая ладонями ее ягодицы, он жадно овладел ею во второй раз.

— Об этом я мечтал с первой секунды, как увидел тебя, — простонал он.

Без малейшего колебания она впустила его глубже.

— И я тоже.

Чандре казалось, что она очутилась в центре вращающегося калейдоскопа солнечного света и лучистых сочных красок. А когда все было кончено, возникло не менее острое и совершенно нелогичное знание о том, что сегодня они занимаются любовью не в первый раз.

Но как это могло быть, если она была девственницей?

В изнеможении они заснули, крепко сплетясь телами под одеялом. Посреди ночи Лукас разбудил ее, щекоча мочку уха языком, прокладывая дорожку поцелуев от изящного подъема ступни до изгиба бедра. Но на этот раз их любовь была нежнее и медленнее, а наслаждение стало неописуемо пьянящим. И вновь Лукас забыл о мерах предосторожности.

Когда Чандра проснулась, в окно сочился розовый свет. Как привычно она чувствовала себя в кольце его рук! Она нашла Лукаса, и теперь ее не тревожило забытое прошлое. Она купалась в восхитительном ощущении жизни. Несмотря на бесстыдную наготу, она не испытывала рядом с Лукасом ни тени смущения.

Чандра обвела пальцем вышитый золотой нитью рисунок на тяжелом покрывале, а затем перевернулась на бок, наслаждаясь близостью Лукаса. Его смуглое лицо было расслабленным, почти умиротворенным. Вздохнув, Чандра почувствовала, что тает в потоках жара, исходящего от его длинного тела.

Она вспомнила, как он выглядел вчера ночью, какое пламя бушевало в его серебристых глазах, как чувственно изгибались губы. Но постепенно к ней возвращались реалии их запутанного положения. Поскольку Чандра так хорошо знала его, они должны были встречаться раньше. Однако Лукас клялся, что прежде они не были знакомы.

Он поставил у дома вооруженных охранников. Загадочно беседовал о ней с человеком, голос которого привел Чандру в ужас.

Чрезвычайно осторожно, стараясь не разбудить Лукаса, Чандра выпуталась из его рук и ног и встала с постели. Скользнув в тенистый угол комнаты, к стенному шкафу, она вытащила махровый халат, намереваясь всего лишь вернуться к себе, но, споткнувшись в темноте, ударилась об угол черного полированного стола и увидела полуоткрытый кейс. Чандра уставилась на него, одержимая любопытством, не в силах уйти.

Лукас пошевелился, и ее взгляд метнулся в его сторону. Но веки Лукаса не приподнялись.

Робким движением она открыла кейс.

И ахнула, увидев собственную цветную фотографию. На снимке она положила голову на каменную глыбу, состроив фотографу гримасу.

Где это было? Когда?

Ответа она не дождалась. Даже голубой вспышки. Абсолютно ничего.

Возможно, на фотографии был снят совсем другой человек. Чандра подняла листок, лежащий под снимком.

Это был рисунок карандашом. Чандра вновь узнала себя.

Лукас рывком отбросил покрывало, и Чандра выронила фотографию и рисунок. Обернувшись, она увидела, что Лукас наблюдает за ней. Его серебристые глаза хищно поблескивали в ярком рассветном луче.

— Что ты делаешь?

Вздрогнув от стальной нотки в его приглушенном голосе, она захлопнула кейс.

— Я… я думала, ты спишь, — виновато прошептала она, и ее негромкий голос выдал лишь легчайший оттенок страха.

— И потому решила пошпионить.

— Я шла к себе, чтобы мальчики не застали нас вместе.

— Так оставь мои вещи в покое и уходи, — приказал он, вскакивая с постели.

— Кто я, Лукас?

Он помедлил и наконец выпалил:

— Не знаю, черт побери!

— Не знаешь?

Прежде чем он успел ответить, она повернулась и бросилась бежать, слишком потрясенная его мрачным видом и грубым голосом, чтобы признаться: она видела собственную фотографию, сделанную в другом времени и месте, а еще — свое лицо на рисунке.

Сердито завернувшись в черное вышитое покрывало, Лукас погнался за ней и настиг у двери ее спальни.

— Мальчики! — напомнила она обиженным, сдавленным голосом. — Я не хочу, чтобы они нас услышали.

— Наплевать на них.

— Ты так рассердился?

— Нет, — мягко ответил он, изумив Чандру. — Я сожалею о том, как обошелся с тобой. Просто ты застала меня врасплох.

Замедленными движениями он положил ладони Чандры к себе на плечи и взял ее за талию, притянув к себе ее напряженное, упирающееся тело.

Покрывало упало на пол.

Ей показалось, что она тает от его тепла.

— Выходи за меня замуж, — прошептал Лукас.

— Что?

Как всегда, крепко прижатая к его телу, Чандра была не в состоянии думать. Но она поняла: предложение Лукаса не было необдуманным и импульсивным. И это испугало ее сильнее, чем фотография.

— Забудь о своих вопросах и сомнениях насчет меня, — умолял Лукас, — и я клянусь, что забуду о моих.

— А если я не смогу? — прошептала она, приведенная в трепет его близостью и мыслью о браке с ним.

— Мы принадлежим друг другу. То, что совершила ты или я, не имеет значения. Неважно, кто ты. Неважно, что все это свершилось стремительно и нелепо.

— Я ни о чем не забуду, пока ты не расскажешь мне всю правду.

— Черт возьми, мы впервые встретились с тобой вчера, в душевой!

— Нет, на самом деле все гораздо сложнее. Мое тело для тебя — открытая книга.

— Проклятье, я не могу объяснить свои чувства. Но ты была девственницей. Клянусь, прежде я никогда не занимался с тобой любовью.

— А может, мы делали все, кроме… — она вспыхнула, — самого акта?

— Этого не было, клянусь тебе. Я никогда тебя не видел. Никогда не прикасался к тебе, не целовал — до вчерашнего дня. — Он уставился на Чандру, на его смуглом лице было напряженное и недоумевающее выражение. — Но я не могу винить тебя за такие мысли. У меня не случалось амнезии, но каждый раз рядом с тобой у меня возникает ощущение, что мы давно знакомы. Даже когда ты молчишь, я знаю твои мысли и чувства. Когда вчера ты подошла к моей двери, я понял, что ты там, еще до того, как открыл ее. Я тоже в замешательстве. И немного испуган. Все, что я мог придумать: надо выждать. — Его губы медленно растянулись в улыбке. — Может быть, мы должны просто наслаждаться тем, что имеем, пока не выясним все до конца. — И он склонился к ее губам.

— Мы снова будем любить друг друга?

Его голос стал хриплым:

— Это приглашение?

Чандра не ответила, и Лукас подхватил ее на руки и внес в спальню, пинком закрыв за собой дверь.

Он ничего не объяснил ей.

Но его тело излучало жар, а прикосновения были мучительно нежными, когда он опустился рядом с ней на постель.

Она не знала, куда уносят ее эти поцелуи — в рай или в ад. Его твердое тело терлось о ее шелковистые грудь, живот и бедра. Его рот и руки жадно ласкали ее, не пропуская ни дюйма. Когда он развел ее ноги и вонзился в нее, она вскрикнула, потому что он доставил ей неописуемое наслаждение.

В последний бурный миг освобождения ей было все равно, кто он. И кто она.

Неважно, даже если Лукас — ее злейший враг.

Обняв ладонями его горячие щеки, она не спеша, вдумчиво поцеловала его в губы.

Этот поцелуй скрепил безмолвную клятву.

Кем бы он ни был, она принадлежит ему.

Всегда принадлежала и будет принадлежать.