Я тобой переболею

Глава 6

Полина

Дорога тянется бесконечно долго. Потапов, скрипя зубами, проверяет что-то в телефоне. Изредка поглядывает на меня сканирующим взглядом. Больше ни о чем не спрашивает и не пытается заговорить.

Я тоже не слишком спешу общаться. Молча смотрю в окно и уговариваю себя быть смелой.

Когда немного успокаиваюсь, машина въезжает на территорию закрытого жилого комплекса. Он намного красивее и солиднее, чем тот, в котором находится моя нынешняя тюрьма.

Дома не выше трех этажей. Собственный парк с модной детской площадкой и извилистые, подсвеченные желтыми фонарями дорожки.

— Идёшь? — рявкает Потапов, распахивая мою дверцу.

— Я… — хочу сказать, что подожду в машине. Но свекор перехватывает меня за локоть и тащит к подъезду.

Десять метров до двери и минута в лифте кажутся такими же долгими, как путь в этот дом. Понимаю, что нужно что-то придумать — подготовиться к любому повороту событий. Как назло внутри пусто — за этот месяц я так устала врать, что мозг отказывается генерировать новую ложь.

Больше всего на свете мне хочется хоть раз сказать правду: и о своем браке, и о шантаже, и об Алине.

Однако, как выясняется уже через минуту, говорить ничего не нужно.

— Мы не заказывали никакую доставку, — открывая дверь, произносит жена свекра.

— Алина⁈ — Потапов отшатывается. Чуть не сносит меня своей тяжелой тушей.

— Вася? — Алина спешно поправляет на себе короткий шелковый халатик и приглаживает спутанные волосы.

— А ты что здесь делаешь? — потирая грудь, спрашивает Потапов.

— Я? Так… Заехала по дороге, — пытается улыбнуться, но при виде меня эта улыбка превращается в оскал. — А ты с невесткой тоже решил прокатиться?

Крылья ее носа вздрагивают, во взгляде вспыхивает такая ненависть, что я невольно отступаю за спину свекра и пытаюсь прикинуться памятником.

— А что ты так одета? — Кажется, Потапов только сейчас замечает странный наряд жены. — Ты под этим голая?

Не дожидаясь ответа, он сам распахивает на ней халат. Дергает так, что тот трещит по швам. И смачно матерится, разглядывая свежие отметины на атласной белой коже.

— Это не то, что ты подумал… — Алина жмется к стене. Почти так же, как я месяц назад, когда Рома угрожал выкинуть нас с Ариной из университета.

— Тебе лучше не знать, что я подумал, — тихо, с жуткой интонацией произносит Потапов.

— Я просто мылась… — придушенно хрипит его жена. — Платье испачкала. И вот… — пытается закрыться.

— Еще скажи, что одна.

Лицо Потапова превращается в восковую маску. Теперь он больше похож на покойника, которого зачем-то оживили и отправили совершать великие дела.

Не в силах смотреть на него, я отступаю еще дальше. Почти дохожу до лестницы. Но в следующий момент из глубины квартиры раздается громкий голос Ромы:

— Любимая, сколько можно тебя ждать? Я соскучился!

В возникшей паузе эти слова прозвучали слишком четко, чтобы не расслышать и перепутать. Как будто сейчас что-то взорвется, я прикрываю голову руками и не сразу замечаю, что нас стало четверо.

— Отец?.. — Рома поправляет на бедрах полотенце, мгновенно бледнеет.

Потапов медленно поворачивается к Алине.

— Давно? — спрашивает глухо.

— Вася, это недоразумение… — Она обхватывает небольшой живот, словно думает, что ее положение может как-то помочь.

— «Недо» что? — Потапов подставляет ей ухо.

— Мы оба испачкались… — шепчет.

— Это между ног он тебя пачкал? — громыхает Потапов.

— Папа, не трогай Алину. Пожалуйста, — вмешивает Рома.

Он делает робкий шаг к своей женщине. Вроде как хочет прикрыть ее собой, но быстро сдается и отступает.

— И давно, сынок, ты с ней развлекаешься? — с жуткой улыбкой уточняет папаша.

Рома отводит взгляд, пытается спрятать глаза.

— Я спрашиваю! — Потапов хватает его за шею. — Давно ты с ней⁈

— Папа… — сипит Рома.

— Не папкай! — Сжимает сильнее.

— Полгода. Может, больше…

— Гаденыш! — Потапов отшвыривает его так резко, что тот с трудом удерживается на ногах. — Предатель и проститутка. Замечательная у меня семейка!

Сплюнув на пол, он разворачивается к Алине. Обхватив ее лицо своими огромными лапами, заставляет смотреть в глаза.

— Чей ребенок?

— Васенька, твой. Только твой. Я люблю лишь тебя. Рома для меня… он никто. Он заставил все это делать… — начинает трещать Алина.

— Что же вы все такие глухие⁈ — ревет Потапов. — Я спросил, чей ребёнок!

Он так сильно сжимает ее лицо, что губы начинаю бледнеть.

— Твой! — сипит она сбивчиво, из последних сил. — Клянусь!

— Лжёшь! — Потапов отшвыривает жену к стене, как тряпьё.

— Ты! — тычет пальцем в Рому. — Ты отец⁈

Рома открывает рот и тут же закрывает.

— Ну⁈ — Свекор подаётся к нему всем корпусом. — Если соврёшь, я сделаю тест прямо здесь! Никто и с места не сдвинется до приезда врачей. Но потом… пеняйте на себя!

— Мой… — резко выдыхает Рома. — Он мой.

Ссутулив плечи, опускает взгляд в пол.

— Какие же вы… — Потапов отходит от сына. Садится на обувную тумбочку. И на миг прикрывает глаза.

Пока он сидит, мы все не двигаемся. Даже не смотрим друг на друга. Бесшумно дышим и варимся каждый в своем кошмаре.

— Алин, ты правда думала, что я никогда не узнаю? — Потапов вытирает ладони о брюки.

— Какая разница от кого этот малыш? Он все равно будет носить твою фамилию, — смелеет Алина.

— Он сын гулящей женщины! — повышает голос ее муж.

— Ребенок ни при чем.

— Он… — опасно ухмыляется, — … никто!

— Что… ты имеешь в виду?

— Твое место стометровка. Мою империю никогда не возглавит ребёнок от такой, как ты.

— Милый, не говори так, пожалуйста.

Алина совсем теряется. Красивые глаза наполняются слезами, только Потапову, кажется, плевать. Тяжело вздохнув, он машет охране и указывает на жену.

— Пора заканчивать этот балаган. Увезите её. Сами знаете куда. С ней я разберусь отдельно.

— Васенька, нет… Умоляю!

Алина рвется к мужу. Пытается опуститься на колени. Но двое в черном хватают ее под руки и прямо в халате уводят в сторону лифта.

— Это все ты! Ты виновата! Сдала нас! Привела его сюда! — сопротивляясь, кричит эта сумасшедшая.

— Нет, не я… — Мечтаю тоже куда-нибудь деться.

— Захотела забрать себе Рому⁈ — орет уже в лифте.

— Мне никто не нужен. Только развод. — Набравшись смелости, я делаю пару шагов к лестнице.

— А ну стоять, где стоишь! — устало командует Потапов. — Тебя я никуда не отпускал.

Смотрит на меня исподлобья. Холодно, с презрением, как на вещь.

— Ваш сын шантажировал меня. — Я сжимаю кулаки так сильно, что ногти впиваются в ладони. — Он угрожал мне, понимаете⁈

— Я сейчас чертовски понятливый, — хмыкает Потапов.

— Я не знала, что наш брак фальшивый. Я любила его. А он… В первую же ночь Рома при мне позвонил декану и заставил того исключить меня из вуза. Лишил учебы и общежития. А потом потребовал уволить мою подругу. Арину! У неё дети! Я не могла поступить с ней так… я не хотела в этом участвовать, но… — слова путаются, фразы рвутся на куски. — У меня не было выхода!

Потапов смотрит так, будто протыкает взглядом насквозь.

— Еще одна бедная овечка, — морщится.

— Пожалуйста, Василий Николаевич, поверьте… Это все он.

— Зат-кнись, — произносит по слогам. — С меня на сегодня достаточно сказок. Наслушался!

Он медленно выдыхает сквозь зубы. Качает головой — словно отмахивается от мухи.

— Мне нужен только развод.

Кажется, я больше не в состоянии унижаться. Лимит исчерпан.

— Отец, — оживает Рома. — Не делай ничего с Алиной. Я тебя очень прошу. Она и ребенок… они все для меня.

— Когда-то мой ребенок тоже был для меня всем, — Потапов цокает языком. — А сейчас… — Он окидывает нас равнодушным взглядом и командует: — Сейчас вы оба сядете в машину и поедете домой. В мой дом. И будете вести себя как муж и жена.

— Нет… — Я дергаюсь к лестнице, но один из охранников тут же останавливает.

— Никто не посмеет позорить мою фамилию! Ни ты! — Потапов указывает пальцем на сына. — Ни ты! — на меня.

— Папа, тогда мы просто разведемся. — Для Ромы, как всегда, все просто.

— Вот заделаешь ей наследника. Родит. И пусть валит! — Поднимаясь с тумбы, говорит свекор.

— Бред! Я не собираюсь с ней спать! — брезгливо взвизгивает Рома.

— Не-ет! Спать вы не будете! Вы будете заниматься делом! Как кролики! А потом я разрешу этой, — машет на меня рукой, — убраться. А тебе — воспитывать того, кто у нее родится.

— Но Алина… — Глаза мужа стекленеют.

— А это, дорогой сын, больше не твоя проблема, — холодно чеканит Потапов и, оставив нас на охрану, выходит из квартиры.

Спустя минуту мы все вместе спускаемся к машинам. Рома идет рядом со мной. Смотрит под ноги. Ничего не говорит.

На мгновение мне хочется зацепиться за его руку, попросить сказать, хоть что-нибудь — что мы выкарабкаемся, что он все уладит, что нужно только подождать.

Но, вспомнив, как он «защищал» свою любимую, я закрываю рот и молчу. Первой сажусь в машину. Накидываю на себя ремень. Жду, когда водитель заведет двигатель…

А стоит вырулить с дворика, осторожно достаю из Роминого кармана телефон. Трясущимися руками по памяти ввожу подсмотренный пин-код. Боясь не успеть, быстро пишу: «Мне нужна помощь. Пожалуйста. Полина».

И, прежде чем успеваю передумать, отправляю Захару.