Я знаю (СИ)

Я мысленно снова и снова возвращалась к вчерашнему прекрасному вечеру. Это было бы самое лучшее свидание на планете. Если бы, конечно, официально не называлось "прощальным разговором".

Обычно с таких романтичных свиданий все у всех и начинается. И ведь у нас могло бы быть так, а не со странных фраз в начале четвёртого курса: "Громова, почему ты так странно разлинеела таблицу?". Я многого хочу?

Нет, не многого.

Но внутренний голосок ехидно твердил, что будь другим Давид, то я бы в него не влюбилась.

Да, отлично, а так я влюбилась в того, кто пьяный звонит мне с предположением, какого цвета у меня соски. Чудесно.

О Боже, где найти книгу, как разобраться в собственных мыслях.

Вита ушла в спортивный зал, а я осталась в комнате. Вздохнув, я всё-таки отложила "Дом, в котором…", потому что собственные мысли заглушали книгу. Надо написать сообщение Давиду и занести телефон в ремонт. Вдруг кто-то сможет отремонтировать его в выходные.

В комнату постучали.

— Да?

Это был парень на курс младше. Хороший парень, правда из отработок не вылезал.

— Настя, спаса-ай! — самым несчастным голосом начал Дима.

Я улыбнулась.

— Васнецова меня снова завалила. Мне…

— Потому что ты нихрена не учишь, — в комнату зашла запыхавшаяся Вита. Кинула наушники и телефон на кровать, кивнула в сторону душа. — Там свободно?

— Так потому что на кой чёрт мне эта фармакология?! — возмутился парень. Я только усмехнулась, а Вита закатила глаза.

— Да, свободно. Дим, что там? — продолжая улыбаться, выдохнула я.

— Реферат нужен. По гроб жизни буду должен, — Дима аж к груди кулак прижал.

— Хорошо. Только чуть позже. Надо телефон в ремонт занести, — я хмуро повернула телефон экраном вверх, — не знаете, где тут ближайший?

— Ох ты ж блин! — Вита взглянула и искренне загрустила.

— А я знаю! — выкрикнул довольный Дима. — Знаю! Давай сбегаю! Знаю, там через дорогу от магазина во дворах! Насть, а? Сбегаю!

— Из штанов сейчас выпрыгнешь, — сказала подруга и скрылась за дверью в душ.

— Спасибо, Дим! — я отключила телефон и, ещё раз зачем-то покрутив его в руках, протянула его парню. — Сейчас деньги найду.

— Не надо, Настя. И так должен тебе!

— Дима, ты что, брось.

— Не возьму! Спасибо тебе, ох, спасибо! — парень схватил телефон и выбежал из комнаты.

Я бросилась за ним:

— Тема-то какая, Дим?

— Адреноблокаторы, Насть, адреноблокаторы! — проорал Дима, бегом удаляясь по длинному коридору.

Телефон был благополучно сдан в ремонт, о чём мне сообщил скоро вернувшийся парень. Сделают к утру понедельника. Отлично, не неделя и не месяц. Деньги отдать у меня так и не получилось. Дима был настроен категорично.

Уже даже в воскресенье вечером гаджет был у меня. Дима просто нереально расстарался, позаботившись даже о защитном стекле.

Я с благодарностью прижала телефон к груди. Вот почему Вита думают, что мной пользуются? Мне не сложно сделать реферат. А Дима так здорово меня отблагодарил.

Включила телефон, радостно водя пальцем по новому экрану.

Новое сообщение в WhatsApp.

Давид Алиев.

Открыла переписку и охнула. Каким-то образом моё сообщение из черновиков отравилось, и мне вчера уже через двадцать минут пришёл ответ.

"Мне будет приятно, если он останется у тебя, хорошо?".

Быстро напечатала:

"Хорошо."

Мгновенно прочитал.

А его сообщение я по стечению обстоятельств прочитала больше, чем через сутки.

Зажмурилась.

Ну и вот. Теперь уже точно всё обсудили.

* * *

— Быстрее бы уже Смолин вернулся, — вдруг заныла Ангелина в понедельник утром перед входом в аудиторию. — Его пара была такой отпадной.

Все одногруппники подтверждающе закивали. Я осторожно покрутила головой. Давида не было.

Он подошёл, когда открывали аудиторию.

— Настя, Вита, — кивнул он нам, поздоровавшись.

Настя? Да, теперь Настя.

Обычное занятие с Лидией Игоревной закончилось тем, что во время подписывания дневников к нам подошёл Марк Андреевич. Выглядел он, честно говоря, уставшим. Видимо, ситуация с отцом так на нём сказалось.

— Добрый вечер, 11 группа, завтра с новыми силами, да? — тем не менее, радостно поприветствовал он нас.

Мы в долгу не отстали, пообещав, что такого рвения к учёбе он ещё ни разу у студентов не видел.

Повернулась к Вите: та тянула меня за локоть.

— Я пойду, хорошо? Писать хочу, не могу просто, — протараторила подруга, развернулась и в прямом смысле этого слова убежала из отделения.

Убегающая Вита. Во дела.

Я повернулась в сторону преподавателей и застыла на месте.

Смолин очень даже недовольно смотрел вслед убегающей подруге, дёрнулся было в её сторону, но остановился. В шоке я уставилась в пол, чтобы никому не навязать свои подозрения. Эти вечные разговоры и переписки.

Это… Это с Марком Андреевичем, что ли?! Не может быть! Когда ж успели-то?

Рискнула поднять глаза. Давид смотрел на меня и улыбался, подтверждая мою безумную мысль. Ничего себе!

Против воли губы расплылись в улыбке.

Вита-Вита!

Ты сегодня вечером от допроса никак не отвертишься. Потому что нет сил моих больше.

"Не приду ночевать. Буду паинькой".

Сообщения прилетели мне, когда уже я ждала подругу в общежитие. Писать она пошла. Паинькой она будет. Кто бы сомневался.

И правда не пришла ночевать.

На следующее утро без пяти минут восемь прислала сообщение, что чуть-чуть опоздает.

Я отложила телефон и подняла глаза на Давида. Тот посмотрел на место возле меня, затем мне в глаза и вдруг улыбнулся.

Он точно что-то знает. Как насчёт того адского допроса, когда они сидели вместе в начале прошлой недели?

По-моему, это отличный повод, что поговорить с Давидом. Разве нет?

В кабинет зашёл, точнее, влетел Смолин с нечитаемым взглядом, коротко всех поприветствовал, пробежался глазами по партам. И занятие не начинал. Ждёт?

Та прилетела минутой позже.

Я внимательно следила за их гляделками.

— Ты в той же одежде, что и вчера была, — прошептала я подошедшей Вите, надеясь хоть на какое-то объяснение.

— А ты рыжая и кучерявая, — тоже шёпотом ответила она.

Дальше было только веселее: Смолин Вите за устный ответ поставил единицу. Та сразу откинулась на стул, сложив руки на груди, и всё занятие мрачным взглядом наблюдала за Марком Андреевичем.

Во время письменного опроса он самолично принёс подруге тесты, оказавшиеся какими-то нерешаемыми, а потом и вовсе отсадил её. На стул рядом с собой.

Одногруппники, включая меня, сидели тише воды и ниже травы. Марк Андреевич не выглядел злым или агрессивным, но атмосфера была довольно нагнетающей. Один Алиев посмеивался.

Практику снова провела Лидия Игоревна. И, кажется, в первые за всё время в конце занятия не позачёркивала Витины записи. Та отвернулась от стола преподавательницы и словила мой взгляд. Я наигранно кашлянула в кулачок.

— Встретимся возле гардероба? — елейным голосочком пропела Вита.

— Встретимся возле гардероба, — в тон ей ответила я.

Давид ещё был в кабинете, ожидая своей очереди. Я решилась. Подошла. Он поднял глаза и нечитаемо посмотрел на меня.

— Ты что-то знаешь? — прошептала я, уставившись в верхнюю чёрную пуговицу на чёрной рубашке, выглядывающие из-под белого халата.

— Подозреваю, — тоже прошептал Давид.

— И я, — ещё тише сказала.

Я продолжала гипнотизировать его пуговицы. Это было так… здорово иметь с ним какую-то общую тайну. Пусть она вовсе и не была нашей.

Будучи старостой, как всегда, из аудитории вышла последней.

Давид стоял в коридоре, как всегда небрежно облокотившись о подоконник.

Давид ждал? Меня?

Я молча подошла, улыбнулась. Он лишь дёрнул уголком рта.

Ни слова не говоря, мы вместе направились к выходу. Подошли к лестнице, ведущей к гардеробу.

Давид продолжал молчать. Он же пообещал отстать. Какой молодец, как качественно сдерживает обещания. И я умница, сама же об этом его попросила. Повернулась к нему.

— Настя! — голос снизу отвлёк меня. К нам по лестнице поднимался Саша Гордеев. — Привет!

— Привет, Саш, — негромко отозвалась я.

— Наконец, хоть где-то встретились помимо…

Господи, молчи!

— … курилки, — радостно закончил парень. — Как дела? Может, уже сходим куда-нибудь на неделе? Сегодня? А не, сегодня уже договорился.

Саша встал на одну ступеньку ниже нас с Давидом.

— Завтра? Или погнали в общагу, там уже решим.

Вместо ответа я повернулась к Алиеву, малодушно надеясь на какую-то реакцию с его стороны. Зря.

— Пока, — бросил Давид с абсолютно безэмоциональным лицом, обошёл Сашу и начал спускаться вниз.

Я глупо уставилась ему вслед.

Это точно всё. Теперь точно всё.

— Насть?.. — будто откуда-то издалека послышался голос Саши.

— Я… — прочистила горло, — давай в общежитии встретимся. Мы тут с Витой договорились увидеться.

Кстати, где она?

Саша тоже удивлённо заозирался, кивнул.

— Ну тогда давай. До скорого.

Я осталась стоять на месте.

Не думать. Не думать. Не думать.

Слава Богам, подруга не заставила себя долго ждать. Я не успела даже сказать ничего, как так, нагнувшись к уху, заговорщицки зашептала:

— Всё тебе расскажу. Пойдём в общежитие.

Я предвкущающе улыбнулась. Даже мысли о Давиде временно покинули мою голову.

— Всё, Настенька, — снимая пальто в комнате, пропела Вита. — Влюбилась по уши в Смолина. Если замуж позовёт, так пойду!

Я в восторге прижала руки к щекам.

— Вы когда успели-то..?

— Помнишь, как я утром после пробежки с аппендицитом уехала в больницу? — дождалась моего кивка. — Так вот он меня и завёз. Только кто ж знал, что это Смолин. Мужик и мужик.

— Да-а, ты же тогда вообще ничего про него не знала, — вспомнила я.

— А потом мы в "Хантере" увиделись. И я всё ещё не знала, что Смолин — это Смолин. Чуть с ним не переспала…

Я в шоке зажала рот, трясясь в беззвучном смехе.

— …узнала, что о том, что он препод, сбежала. А на следующий день заявилась к нему на пару, потому что логика — моё второе имя.

Мы рассмеялись. Вита ещё немного порассказывала, а я довольно хлопала в ладоши. Подруга заслуживает своё счастье.

Неожиданно градус веселья понизился. Я видела, какой вопрос хотела задать подруга.

— Настенька, а ты расскажешь, что у вас происходит? — осторожно спросила Вита.

— Вот теперь точно ничего, — грустно ответила я. — Сказал, что отстанет. И отстал.

Глава 14

"Хирургические болезни" отнимали все силы и мысли, за что я им была благодарна.

Один раз, кажется, в среду появилась безумная мысль позвать Давида пойти с нами в столовую на перерыве, ведь я всё-таки ему, по крайней мере, не так давно нравилась. Но, когда он вдруг перехватил мой взгляд, я смутилась и передумала.

Да, вот такая я трусиха.

Сотни раз придумывала повод подойти и поговорить, вглядываясь в коротко стриженный затылок. Только что сказать? Помнишь, ты хотел со мной переспать? Больше не хочешь? Это какой-то сюр, сказала бы Вита.

Все эти дни я честно не курила. Я ведь обещала Давиду.

Я не курю, а он от меня отстаёт.

Именно поэтому я купила новую упаковку сигарет и вечером в четверг спустилась в подвал общежития. Вряд ли, конечно, Давид прячется здесь, но чем чёрт не шутит. Как бы я хотела, чтобы он выскочил из-за угла, выхватывая из моих рук руку сигарету, но чуда не случилось. Я расстроенно затянулась.

Послышался шум за дверью, будто шарит рук по распределительному щиту в поисках ключа, который был у меня в кармане.

Наконец, дверь отворилась. Это был Саша.

— Привет, — весело поздоровался он, — я тебя искал.

— Привет, — глухо отозвалась я.

И на что моя глупая трусливая душонка надеялась? Что вдруг Алиев заявится в подвал общаги?

— Есть сигаретка? — подошёл ко мне парень.

— Ты же хотел, чтобы я бросила, — улыбнулась я. Протянула Саше сигареты и зажигалку.

— Помнишь, мы с тобой о встрече договаривались? — неуверенно начал он, затянувшись.

— Да, помню, — кивнула я и так же неуверенно продолжила, — может, в кино?

— Отличная идея. На какой фильм?

— На самом деле, всё равно, — ответила я. Мне и в самом деле было всё равно.

Я зло затушила сигарету. Что со мной не так? Мало того, что малодушничаю, так ещё и обманываю. Пообещала не курить, значит, не буду.

Шутка ли, но я знала, что это была последняя сигарета.

— Может, потом зайти в кофейню после кино. Или до, как хочешь, — Саша начал расписывать наши завтрашние планы. — О, ещё ребята рассказывали про кальянный бар недалеко от общаги. Я там не был, но говорят по ценам норм.

О, Саша, твои бы предложения да Давиду в уши.

— Давай только в кофейню.

— Окей, тогда кальяны в другой раз.

— Всё, Саша, бросила, это была последняя, — засмеявшись, кивнула на мусорку.

— Да-а, конечно! — хохотнул парень.

Стало неприятно. Конечно, заядлым курильщикам бросить сложно, и обычно такими обещаниями все только разбрасываются. Но почему бы и не поддержать?

Мы ещё немного поболтали о завтрашнем вечере. И, в конце концов, я быстро распрощалась с Сашей, мол, надо ещё ого-го поднять вопросов по "Хирургии". Я обманывала.

Смыв в душе с себя запах сигаретного дыма, зашла в комнату. Вита все ещё читала материал к зачёту.

Надеется сразить Марка Андреевича своими знаниями наповал? Сразит, обязательно сразит. Всю неделю он регулярно рассаживал нас на письменном опросе, приглашая её на стул рядом с собой и оставляя меня в одиночестве с задачами. Которые мне обычно решала Вита. Мы это с подругой не обсуждали, но явно это не было просто блажью Марка Андреевича.

И задачи я научилась решать сама. С горем пополам, но научилась, чему была несказанно рада. А, значит, на зачёте мне ничего не страшно.

На следующий день с улыбкой на лице наблюдала, как подруга отвечала Смолину. Битва титанов, не иначе. Смотрела, как отвечал Давид. Расслабленно, спокойно, уверенно.

В целом, вся группа сдала зачёт довольно хорошо и с первого раза. Это большая заслуга Марка Андреевича, в том числе.

— Анастасия Александровна, — обратился ко мне Смолин расстроенным голосом, когда уже практически все покинули аудиторию, — я свой журнал в кабинете забыл. Сможете туда подойти через минут десять?

— Да, конечно, — улыбнулась я. Виту отправлю.

— Спасибо, очень выручите. Давид, помнишь про завтра? — вдруг обратился к Алиеву.

— Да, только отцу сам напомни, — ответил парень.

Я ещё кабинет покинуть не успела, складывая вещи в сумки, поэтому всё услышала. Это ещё что такое? Типа они друг к другу на "ты", когда уже не преподаватель и не студент? В шоке уставилась на пенал, посылая ему лучи своего потрясения.

— Что, совсем худо? — тихо поинтересовался Смолин.

Не удержалась и кинула взгляд на Алиева. Он, как почувствовал, обернулся. Быстро опустила глаза в пол. Ответ Давида я уже не услышала, потому что вылетела из аудитории. Вот же ж ничего себе! Кто они друг другу? И что там будет завтра?

Нашла глазами Виту, вручая ей журнал. Та выхватила его без промедления.

— Занесёшь Марку Андреевичу через десять минут? — улыбнулась я.

— Конечно, занесу! Стой, а ты куда намылилась? — сузила глаза подруга.

— На… — надо из себя выдавить "это" слово, — …свидание. Точнее, сначала в деканат, потом в общагу, а потом на свидание.

— На свидание с… — осторожно начала Вита.

— Нет, — ах, если бы, — староста потока пятого курса. Саша, высокий такой, блондин.

— А, поняла. Хорошего вечера.

Я кивнула и помахала мне рукой. Надо быстрее собираться. Мы вчера договорились на встречу, а время и фильм совсем не обозначили. Телефона Сашиного я не знала, но примерно представляла, в каком блоке он живёт.

— Волосы свои красивущие даже не думай под шапку прятать, — прокричала Вита мне вслед. — И веснушки только попробуй тональником замазать!

Не поворачиваясь, я показала жест рукой с большим пальцем вниз. Отстой!

Переделав все дела в университете, я отправилась в комнату. Вита ожидаемо пропала.

В дверь постучались, я отложила тональный крем. Открыла. На пороге стоял Саша. С цветами. Три белые розы. То есть это совсем-совсем свидание.

Не хочу я никуда идти. Не хочу!

Но я пообещала, и парень надеется. Схожу на одно, а на следующее не пойду, если вдруг Саша предложит. Так я, по крайней мере, парня сейчас не подведу и корить себя меньше буду.

Выдавила из себя улыбку. Взяла в руки розы.

— Спасибо за цветы, Саша, не стоило.

— Очень даже стоило, — парень подмигнул. — В пол восьмого комедия в "Виртуале". Что скажешь?

— Отлично, пойдём, — попыталась сказать искренне, чтобы не портить вечер Саше.

— Там ещё рядом кофейня хорошая есть. Можем туда перед кино забежать. Любишь кофе?

— Можно кофе.

— Или лучше чай? Там чай есть, — обеспокоенно сказал Саша.

— Лучше чай, — улыбнулась.

"Выпей чай".

В тот вечер я пила самый вкусный чай. И очень невовремя про это вспомнила.

Глава 15

Из общежития мы вышли в шесть и довольно быстро добрались до кинотеатра. У нас остался целый час до начала фильма, поэтому, строго придерживаясь намеченного плана, мы отправились в кофейню.

Сначала разговаривали мы ни о чём. После переключились на учёбу. Саша рассказывал про свой четвёртый курс, давая напутствия на моё второе полугодие.

— А кто у вас неврологию будет вести?

— Если ничего не поменяется, то Антонова Алла Ивановна, — крутя кружку на блюдце, ответила я.

— О, повезло! И у нас вела. Справедливая, требует правда многовато, но, в целом, адекватная.

Так бы мы, наверно, обсудили каждый предмет и каждого преподавателя, как вдруг завибрировал мой телефон.

— Извини, — обратилась к Саше.

Сообщение было от Виты, где она предлагала свою помощь телефонным звонком, если вдруг мне захочется убежать со свидания. Улыбаясь, напечатала подруге, что помощь вроде как не нужна.

Заодно решила поинтересоваться, как она занесла журнал Марку Андреевичу. И даже умудрилась наехать на подругу, потому что та вела себя совсем уж, как влюблённая истеричка. От своей внезапной дерзости я даже улыбнулась.

Неожиданно Саша спросил:

— Это Алиев?

Я удивлённо подняла на него глаза.

— Что?.. Нет! — Саша как-то странно в ответ на меня посмотрел. — С чего ты взял?

— А кто?

— Саша, что происходит? — неприятно удивилась я. Такие допросы мне даже мама не устраивала.

— Просто ответь, кто.

— Вита, моя соседка.

— Белинская?

— Белинская.

Я схватила кружку со стола и сделала большой глоток чая. Боже, какой отвратительный. Кислый. Что я творю? Что я тут делаю?

Резко поднялась. Саша молча проводил меня взглядом.

— Извини, мне надо… — вспомнила про предложение подруги, но отмела его сразу же, — короче, мне просто надо.

— А кино?

С сомнением посмотрела на парня.

— Я не пойду.

Схватила сумочку и вытащила купюру.

— Настя, успокойся, я в состоянии заплатить, — процедил Саша сквозь зубы. Тоже поднялся. — Давай я тебя проведу.

Мне уже было всё равно. Пусть платит, пусть проводит. Кровь из носа мне нужно было в общежитие. Уйти отсюда побыстрее.

На что я надеялась? В какое такое кино и с кем я собралась?

Дура.

Мы вышли на улицу, на ходу надевая куртки. Саша повернулся ко мне, напряжённо вглядываясь в моё лицо.

— Настя, что случилось?

— Пойдём, на метро будет быстрее.

— Настя! — парень схватил меня за руку, развернул к себе. — Всё же было хорошо, болтали, смеялись. Что он тебе написал?

— Да что ты заладил! Это Вита мне написала, — я судорожно начала искать телефон в сумке, схватила его и даже открыла переписку с Витой. Остановила сама себя: не буду же я показать наши сообщения с подругой, чтобы что-то Саше доказать. Я разозлилась. — Какое тебе вообще дело?

— Тогда чего ты так завелась, когда я про Алиева сказал?

Справедливо.

Вырвала руку из Сашиных пальцев.

Да потому что именно он мне ничего и не написал!

Потому что я на дурацком свидании пью дурацкий чай, а не под пронзительным синим взглядом выслушиваю сказанные им глупости!

Потому что я дурочка и трусишка, вечно убегающая от проблем и не способная заявить о том, что она хочет!

Потому что хочу быть с Давидом прямо здесь и прямо сейчас!

Без слов развернулась и направилась к подземке. Саша быстро нагнал меня и молча продолжал идти.

Уже не помню, как мы добрались до общежития. О чём-то Саша говорил со мной в метро, точнее, пытался. Не хватило сил и настроения даже на то, чтобы сделать вид, что мне интересно.

На середине парковки парень снова привлёк своё внимание, дёрнув меня за пальто.

— Насть, да это же какой-то бред. Сдуру ляпнул ерунду. Давай обсудим, что ли…

— Саш, не надо этого всего…

— Красивая ты, Настя, девчонка, — вдруг тихо сказал Саша, приблизившись к моему лицу, — я же давно на тебя запал, а Алиев рядом крутится постоянно. Прости, не подумал и сказал херню. Дурак.

Я уверенным жестом остановила парня, упёршись кулаком в грудь.

— Всё, давай дальше продолжать не будем. Это ты прости, зря я на это свидание согласилась. Я не хотела с самого начала, дело совсем не в тебе…

— А, конечно, дело не во мне, — вдруг зло перебил Саша, глядя куда-то мне за спину, — дело в Алиеве.

От упоминания его имени сердце застучало чаще.

— Давид тут ни при чём, — уже порядком разозлившись, процедила я сквозь зубы. Я столько про Давида не думаю, сколько думает про него Саша.

— Тогда какого хрена он тут делает?

У меня будто крылья выросли.

Я резко обернулась.

Красный Mersedes ярким пятном даже в темноте выделялся на парковке. Но смотрела я не на машину. Неизменно в чёрном возле машины стоял Давид Алиев. Захлопнул дверь, засунул руки в карманы. Остался возле автомобиля, напряжённо вглядываясь в моё лицо.

Какая-то безумная эйфория в миг охватила меня. Он здесь. Он здесь!

— Что скажешь, Настя? А? Ситуация интересная, — издевательски протянул Саша. Мне даже не надо было оборачиваться, чтобы оценить настроение парня. Яд так и сочился из него.

— Я, пожалуй, пойду, — да и что мне говорить?

— А Алиев тебя, наверно, проводит? — язвительно продолжил он.

Я посмотрела в глаза Давиду, всё ещё не веря в то, что он здесь. А он смотрел в ответ, замер напряжённо, будто бы не дышал. Ждал. Ждал моего ответа. Хоть и не слышал ни меня, ни Сашу.

— Да, — выдохнула с лёгкостью.

Шаг, второй.

Я шла навстречу Давиду.

— Знаешь, как это выглядит, Настя? Что выбираешь того, кто побогаче, — проорал вслед Саша.

Я, не удержавшись, коротко рассмеялась, так и не повернувшись к нему. Это было даже смешно, если бы не было так грустно. Давид резко сделал шаг в нашу сторону. Я схватила его за руку, когда проходил рядом.

— Гордеев, следи за языком, — подал голос Давид.

— Да, придётся. А то и меня твой папочка выставит из универа? За то, что на твою девку посмотрел?

Будто ушат ледяной воды вылили. Я повернулась. Саша, озлобленно оскалившись, переводил взгляд с меня на Давида, с Давида на меня.

Мне не стоило соглашаться и идти в эту кофейню, так что я готова была признать себя виноватой и оправдать Сашин неприятный тон в самом начале, когда он увидел Давида. Но эти слова… Разве я давала повод?

Алиев сжал кулаки. Я второй рукой ухватилась за его тёплую ладонь.

— Давид.

— Сядь в машину, пожалуйста.

— Не надо. Пожалуйста, не надо. Посмотри на меня, — Давид не повернулся, продолжая испепелять взглядом Гордеева. Дотронулась ладонью до его щеки, с силой повернула лицо к себе, посмотрела прямо в синие глаза. — Не надо. Пожалуйста.

Давид ещё несколько секунд продолжал смотреть на меня. Поднял руку, дотронулся до моей руки на его щеке. Закрыв глаза, кивнул.

Больше не сказав ни слова и не отпустив мою руку, Давид повёл меня к машине.

Глава 16

Молча остановились возле его красного Mersedes'a.

Парень выпустил мою руку.

Я обернулась. Гордеев с понуро опущенной головой шёл в сторону общежития.

— Он… обычно нормальный, — решила я встать на защиту парня.

Давид довольно красноречиво посмотрел на меня, явно не соглашаясь со мной. Задумчиво уставился на автомобиль.

— Ты говорил, что это мамина машина, — вдруг сказала я.

Давид кивнул.

— Мой байк в гараже стоит, со смерти мамы на нём не ездил.

Байк? Ничего себе.

— Кажется, нам снова нужно поговорить, — отвернувшись, сказал Давид, стукнув ботинком по колесу, стряхивая с него снег. По голосу было слышно, что он улыбался.

— Хорошая идея, — я тоже улыбнулась.

Давид обернулся на меня. Я не ошиблась. Даже смеётся.

— Не сдерживаешь свои обещания? — пожурила я его, еле сдерживая в голосе восторг.

— Не сдерживаю, — ухмыльнулся Давид. — Сама виновата. Кто ж после разговора на прощание целует-то?

— Обычная вежливость.

— Ах, обычная вежливость.

— Следишь за мной?

— Нет.

— А… — растерялась я, ведь и правда не следит, но чего ж тогда на парковке кукует.

— Гордеев всему универу про свидание с тобой рассказал, — ответил Давид на мои мысли.

— Ого. Значит, ждал меня? — с плохо скрытой надеждой спросила я.

Алиев глубоко вздохнул.

— Не знаю, как тебе, Громова, отвечать. С правдой ты не дружишь.

— Почему? Дружу!

— Тогда давай начнём всё сначала…

— Стой, ты просто не торопись.

— Понял, — Давид сделал пару шагов ко мне, чуть наклонился. — А ты скажи, чего ты хочешь? О чём ты думаешь?

— Хочу, чтобы ты не уходил, — выдохнула я и сделала крохотный шажок вперёд.

Давид поднял руку и накрутил на свой палец мою и без того кучерявую прядь, вылезшую из-под шапки.

— Не уйду. А ты, пожалуйста, прекращай в мой затылок бесконечно пялиться и, если хочешь подойти и поговорить, то просто сделай.

— Я не пялюсь, — мгновенно вспыхнула я.

— Да уж, конечно.

Уши загорелись. Он всё видел и понимал целую неделю. Чуть не зажмурилась.

— А ты, — я расстроенно вырвала волосы из его руки, — держи свои руки при себе.

— Это я уже понял, — улыбнулся Давид.

Я возмущённо засопела.

— А ты такая уже рыжая, охренеть, — вдруг выдал Алиев, наклонившись ближе к моим волосам.

— Это от света фонаря, — фыркнула я, отвернувшись.

— Ася, — позвал Давид.

— Что? — сложив руки на груди, откликнулась я.

— Ты голодная? Или… вы поужинали? — скривился парень.

— Нет. Чай пили.

— Он повёл тебя на первом свидании пить чай? — язвительно спросил Давид.

— Напомнить тебе, что ТЫ делал на первом… — я запнулась. Свидания у нас как раз-таки и не было.

Я всё ещё злилась. На Алиева. За то, что он на протяжении недели даже не пытался мне помочь, прекрасно всё осознавая и заставляя помучаться. Но куда больше я злилась на себя, потому что не могла облечь ни в слова, ни в действия свои мысли. Как же прав был Давид. И как же сложно было признавать свои ошибки. Час назад я смеялась с подруги, которая так странно вела себя в отношениях. И вот пожалуйста.

— Напомни, — вдруг хрипло ответил Алиев.

Ком стал в горле. Я очень хорошо помнила. Судя по темнеющим глазам Давида, он тоже. Вздрогнула.

— Давай в машину, — отвлёкся парень, кивнув на Mersedes.

Дважды меня просить не надо было. Вита хоть и высмеяла его выбор автомобиля, но у меня в мыслях они были неразделимы. Давид ездил на машине матери, словно бы продолжая поддерживать с ней связь. Словно продлевая её жизнь.

Я помнила историю, рассказанную им на том красивом месте. Тогда он не разрешил его обнять. Как много тепла мне хотелось отдать ему за эти три года без матери.

— О чём ты думаешь? — поинтересовался Давид.

— О тебе и твоей маме, — честно ответила я.

— И что интересного надумала?

— Вы… вы были близки с ней?

— Очень. Мама была потрясающим человеком. Даже отец души в ней не чаял.

— Давид, мне так жаль, — глаза наполнились слезами.

— Ты бы ей очень понравилась.

Я всё-таки смахнула слезинку, выкатившуюся из глаз. Завтра надо обязательно съездить к родителям. Тем более, я уже давно не была. Семья для меня — это такая важная часть моей жизни. Уехала из родительского дома, но не забыла. Я рада возвращаться. И каждый раз я возвращаюсь домой. Так я чувствую.

— Мне очень приятно это слышать…

— Ты любишь рыбу? — вдруг спросил Давид.

— Рыбу? — ошалело переспросила я.

— В смысле, есть её. Морепродукты? Что скажешь?

— Да, отлично, — да хоть и ловить. Он же знает, что с ним куда угодно.

— Тогда едем, — парень вытянул телефон и, набрав, видимо, какой-то ресторан, справился о наличии свободных столиков.

Я сидела, слушала его, глупо улыбаясь. Что ещё мне для счастья надо?

— Довольна, Громова? — Давид попрощался по телефону и завёл машину.

Невероятное блаженство. На все 100 процентов. От всех органов чувств. Запах парфюма Давида и, наверно, салона. Его руки на руле, выверенно, красиво, уверенно управляющие машиной. Его чуть хрипловатый и низкий голос. А влюблена на все 101.

— Ася?

— Да, конечно, довольна, — наконец, отвиснув, ответила я. Да я на небе от счастья! Эйфория! Я даже осмелилась подначить парня. — И что, даже к себе не пригласишь?

— О, Громова, — хохотнул Давид, — к себе я тебя только через год приглашу. Или там совсем туго и сначала под венец?

— Дурак, — проворчала я. Приложила руки к горящим щекам.

— А до первого поцелуя доберёмся, как минимум, через месяц, — продолжал ехидничать Давид.

— Ты сейчас договоришься и вообще никуда не доберёшься, — процедила я.

— До главного я уже почти добрался.

— Какой кошмар, — я сложила руки на груди и отвернулась.

Алиев затормозил на светофоре и вдруг аккуратно тронул меня за кончик уха. Я даже отпрянуть не успела.

— А-ай, — вдруг зашипел Давид. Я в шоке обернулась. — Обжёгся! — наигранно детским голосом пожаловался он.

Закрыла глаза и откинулась на подголовники. Когда я смущаюсь или, как сейчас, волнуюсь, у меня краснеют не только щёки, но и уши. И Алиев об этом напомнил.

— Ася, — позвал Давид.

Я не ответила. Смешно ему, вот пусть один и смеётся.

— А-асенька, — уже слегка испуганно обратился Алиев.

Поджала губы.

— Малыш, да шутка это глупая. Обижаешься на такое? — почувствовала, как он большим пальцем провёл по моей щеке.

Я распахнула глаза. Обижаться резко расхотелось.

— Малыш?! — повернулась с улыбкой к парню.

Давид нахмурился.

— Здесь тоже есть границы?

— Нет, это очень приятно, — разулыбалась я во все двадцать девять. — Но, чтобы ты и "малы-ыш"… Да ещё и Асенька…

— Кто ты и что ты сделала с Громовой? — тоже улыбнулся Алиев.

Я вздохнула.

— Ты надулась? — усомнился Давид.

— Не то, чтобы надулась, но мне всё это, — обвела рукой голову, — не нравится.

— И почему же? — Алиев вдруг повернул на парковку возле Центральной площади. Заглушил машину.

Пожала плечами. Хороший, кстати, вопрос. Может, стоит наконец-то обсудить это с родителями? Оттуда ноги и растут.

Я нагнулась вперёд, через лобовое стекло разглядывая украшенные к Новому году дома. Скоро же мой любимый праздник! Время волшебства.

— А мне нравится, — вдруг тихо сказал Давид.

— Что нравится? — я прекрасно поняла, о чём речь. Но вдруг острая потребность услышать комплимент от того, в кого я столько времени влюблена, заявила о себе.

— Нравится всё это, — с кривой улыбкой повторил рукой жест моей ладони. — А как ты смущаешься, Громова, м-м-м. Да я сделаю всё, чтобы это изо дня в день повторялось.

Нахал.

— Привыкну, — прохрипела я.

Ему нравится.

Нравится!

Мне тогда так и показалось в его квартире в тот вечер.

Алиев наклонился.

— Посмотрим, — прошептал он.

От волнения я задрожала. Мне бы увести взгляд в сторону, чтобы так не смущаться, но синие глаза не отпускали.

Я приоткрыла рот. Давид меня поцелует?

Алиев резко выпрямился.

— Сибас на гриле!

— Что?

— Идём ужинать, Громова. У нас свидание, — сказал Давид и вышел из машины.

Я охнуть не успела, как парень открыл мне дверь. И руку подал.

— Спасибо, — промямлила я и выбралась наружу.

— А теперь чего ты стесняешься? — улыбнулся Давид.

— Всё в порядке, — поёжилась я.

— Хотела, чтобы я тебе в машине поцеловал? — он наклонился совсем близко к моему уху.

— Нет, мы же договорились не торопиться, — прошептала. Я-то шептала, когда моё тело кричало совсем другое. Надеюсь, Давид это никак не определил.

Парень хмыкнул. Приглашающим жестом указал мне на заведение, где будет проходить наше первое свидание.

И по его взгляду я поняла: всё он определил.

Глава 17

Место, куда привёл нас Давид, не выглядело пафосным.

Незаметно с облегчением выдохнула.

Небольшое по размерам заведение, с десяток столиков, интересного вида официанты. Не вышколенные, как в заведениях, куда ходят актёры в голливудских фильмах, а такие непосредственные. Чего только стоит громко смеющаяся девушка с короткими розовыми волосами. От её открытой улыбки в ответ тоже захотелось улыбаться.

Свободных мест было немного. Вежливый парень провёл нас к столику. Я быстро сняла куртку и шапку и убежала мыть руки. По привычке поправила стянутую резинкой косу, убрав все выбившиеся пряди.

Давид после меня ушёл в уборную, и вдруг администратор обратился ко мне:

— Может, хотите пересесть? Освободился столик возле окна.

Я с радостью закивала. Обожаю! Обожаю сидеть возле окна! Невероятная удача. Когда Давид вернулся, я все ещё широко улыбалась.

— Нравится место?

— Да, очень. Спасибо тебе, — ответила я, оглядывая массивные люстры и огромные холодильники со льдом, на котором лежало множество различных морепродуктов.

— Давай туда подойдём, выберешь, — кивнул Давид в ту сторону.

— Там всё красиво. Хочу всё, — засмеялась я.

— Громова, имей совесть, первое свидание! Лобстера получишь только на пятом!

— Тут есть лобстеры? — удивилась я, намеренно внимательно вглядываясь в меню.

— И камчатский краб, — с ироничной улыбкой добавил Давид.

— Камчатский кра-аб? — протянула я.

Как раз девушка с розовыми волосами с широкой улыбкой направилась к нам принимать заказ.

— Вы уже выбрали? Или я могу вам помочь?

— Ася, краб, лобстер? — ухмыльнулся парень.

— Конечно, нет, — сразу же покраснела я, когда официантка с интересом повернулась в мою сторону. — Пожалуйста, закажи что-нибудь сам. Обычное.

Девушка с розовыми волосами кивнула и обернулась к парню. Давид ещё раз улыбнулся и стрельнул глазами в мою сторону.

— Два сибаса, пожалуйста. И два микс-салата, — озвучил заказ Алиев.

— Что по напиткам? — уточнила девушка, уже не поворачиваясь в мою сторону.

— Вина? — обратился ко мне парень.

— Нет, обычной воды, — покачала я головой.

Официантка ко мне даже не повернулась.

— Может, вам вина? Или вы на машине? — мило поинтересовалась девушка у Давида.

— Нет, спасибо, это всё, — Алиев вручил официантке меню.

Та ловко покрутила его в руках. Повернулась ко мне, забрала моё меню, на пару секунд задержав на мне взгляд. Снова обернулась к Давиду.

— Может быть, вина в другой раз? Или сегодня вечером? — игриво спросила девушка.

Мои руки безвольно упали мне на колени. Официантка флиртовала с Давидом прямо при мне. Осмотрела меня, сделала выводы и решилась. Это же насколько я неподходяще, по её мнению, выгляжу. Опустила глаза вниз, задрожав от волнения.

— Я с девушкой, — зло процедил Давид.

— Нет проблем, — перебила его официантка.

— У тебя будут проблемы, — быстро ответил парень.

— Давид, — подняла я на него глаза.

Тот резко кивнув в сторону, намекая официантке уйти отсюда. Её улыбка мне уже не казалось открытой и приятной.

— Прошу прощения, — девушка подняла руки в извиняющем жесте. Она ничуть не смутилась. Развернулась и ушла.

Я снова опустила глаза.

— Ася, — тихо позвал меня Давид.

— Что? — протянула руки к зубочисткам, подвинула их к себе. В одно мгновение захотелось курить, мороженого, бургеров и тонну шоколада.

— О чём ты думаешь?

— Она очень красивая. Такая яркая, — я говорила правду. Я действительно так думала.

Давид осторожно схватил мои ладошки, вложив их в свои крупные смуглые кисти.

— Ты шутишь, что ли? Ты себя в зеркале видела?

— Видела.

— И ты заявляешь, что она красивая и яркая?

Я промолчала.

— Ася, эта крашеная просто без тормозов. А красивая ты.

Осмелилась поднять на парня взгляд. Синие глаза лучились теплом. Сердце забилось в два раза быстрее. Каждый раз, когда Давид на меня смотрел.

— Я красивая, когда веснушки замажу и волосы выпрямлю.

— Это какой-то бред, — с раздражением сказал парень.

— Не бред! — в ответ разозлилась я. — Как ты можешь судить, если никогда не был на моём месте?

Подтянула руки к себе и быстро распустила волосы.

— Посмотри! Посмотри на это! — зло ткнула я себе в голову.

Давид честно посмотрел. Пожал плечами, откинувшись на диван.

— Я уже это видел. И сказал тебе, что мне нравится.

— Если тебе нравится, то это не значит, что нравится мне!

Алиев фыркнул.

— Как мне это надоело слушать.

Я беззвучно ахнула. Как МНЕ неприятно это слышать.

— Как тебя впервые увидел, так и не отпускает. А ты мне какую-то херню втираешь про волосы.

— Стой, что?

— Волосы, веснушки, и что? Ты мне нравишься. Такая. Была бы высокой блондинкой или смуглой, не знаю, мулаткой, так и не запал бы так быстро.

— Подожди, — некрасиво перебила я. — Что значит "впервые"?

Алиев нахмурился.

— Впервые, значит, первого сентября на первом курсе.

— В смысле? — ошарашенно спросила я.

— Громова, отличница ты или кто? Я с первого курса по тебе сохну, — сказал так, будто самую очевидную на свете вещь втолковывал.

— Сохнешь? — ещё громче удивилась я, — в смысле?! Так и чего ж ты три года вёл себя так… Никак…

Про себя я тактично промолчала. Я намеренно избегала Давида всё это время. Потому что даже мысли допустить не могла, что я могу ему нравиться. Все. Три. Года.

— Ну… ты другая. Хорошая. Я бы всё испортил. Смотри, даже сейчас всё косо-криво идёт.

Я грустно посмотрела на парня.

— И ты вместо того, чтобы подойти и нормально поговорить, представлял меня, пока спал с другими?

— Это с чего ты взяла?

— Ты мне сам сказал, когда позвонил.

Давид потёр глаза пальцами.

— Ася…

— Я завтра домой съезжу, — внезапно сказала я, — мне надо… подумать.

— О чём? — вдруг резко спросил Алиев.

— О нас… о будущем.

— Ты боишься, что у нас нет будущего?

— Я этого не говорила.

— Тогда что?

Я снова принялась теребить несчастные зубочистки.

— Ася, что мне нужно сделать, чтобы ты осталась? — серьёзно спросил он.

— Давид, я же от тебя никуда не ухожу, — тихо проговорила я. — Просто съезжу к родителям. Я люблю говорить с ними вживую. Особенно с мамой.

— Хорошо.

Повисло молчание.

Я прочистила горло.

— А почему ты решил вдруг на этом курсе… подойти?

— Этим летом я железно собрался универ бросать. И тогда нас точно ничего не связывало бы уже. Ради тебя остался ещё на год.

Ради меня остался. На душе мгновенно стало ещё теплее.

— Ты собираешься бросать университет? — в шоке спросила я.

— Именно сейчас нет.

— А следующим летом?

— Да, собираюсь.

— Потому что это не твоя мечта? — вспомнила я наш тот "разговор на прощание".

— Не моя.

Шутка ли, но меня саму страшило будущее без высшего образования, мол, куда же я подамся без корочки. Смотрела на Давида и знала, что тот точно найдёт своё место в жизни. И без помощи отца.

— Но есть вероятность, что останусь, — вдруг продолжил Алиев.

— Какая?

— Если сейчас у нас не получится, — со смехом добавил: — Может, ты сейчас съешь сибаса и… уйдёшь.

Я вздохнула.

— Жа-аль.

— Что жаль?

— Жаль, что ты не доучишься.

Давид наклонил голову, улыбнувшись.

— Уверена?

— Уверена, — со всей силы сцепила руки в замок. — Ты мне очень нравишься, Давид. Всегда… нравился.

Парень уверенно хмыкнул.

— Да я иду на опережение!

Я закатила глаза.

— И это я всего лишь тебя в рыбный ресторан пригласил. В машине чуть на шею не начала вешаться, тут уже почти в любви признается.

— Не вешалась, — зашипела я.

— Как скажешь.

Я промолчала. Как раз принесли рыбу и салаты. Пахло и выглядело всё изумительно. Я даже забыла, что планировала игнорировать парня напротив. Решила поделиться эмоциями с Давидом, но передумала, когда увидела, что тот хищно улыбается, глядя на меня. Мгновенно передумала и показушно отвернулась.

На вкус было даже лучше, чем могло показаться изначально.

— Спасибо, что пригласил. Здесь атмосферно и очень вкусно, — вежливо сказала я, отодвигая пустые тарелки.

— А чай был вкусный? — звякнув вилкой об посуду, вдруг спросил Давид.

— Какой чай?

— Который ты с Гордеевым пила.

Я улыбнулась. Сегодня я бью собственные рекорды: два свидания за один вечер. Я забыла, а Давид нет.

— Улыбаешься, Громова?

— Ты, что ли… — смущённо прокашлялась, — ревнуешь?

— К Гордееву? — фыркнул Алиев. — Нет. О чём болтали с ним?

— Ты хочешь поговорить со мной о том, о чём мы говорили с другим парнем?

— Целоваться лез?

— Нет, — постучала ногтями по столу, — но цветы он подарил.

— Цветы?!

Давид был сам на себя не похож. Он злился, но сдерживал себя. А я продолжала вести эту беседу, не собираясь переводить её в другое русло. И ничего не могла с собой поделать.

— Да, белые розы.

— Тебе нравятся белые розы?

Розововолосая официантка забрала пустые тарелки с приборами, но Давид даже в её сторону не глянул, уставившись прямо в меня.

— Наличными и картами? — осведомилась она уже куда серьёзным тоном по сравнению с предыдущими своими репликами.

Парень, кажется, даже не услышал её.

— Наличными, — ответила я девушке. Повернулась к Давиду: — Не нравятся, честно говоря.

— А какие нравятся?

Официантка пожала плечами и удалилась.

— Ты собираешься дарить мне цветы? — с улыбкой удивилась я.

— Конечно, собираюсь, — раздражённо заявил Давид.

— Почему ты злишься?

— Потому что я даже об этом не подумал.

— А с чего ты взял, что они мне нужны?

— Потому что, Громова, с тобой, как на минном поле, — процедил Алиев.

Мне было так волнительно наблюдать, как Давид переживает. Всегда такой уверенный в себе вдруг злится на себя из-за какой-то мелочи.

Я протянула руку и аккуратно коснулась его кисти. Давид медленно, будто неверяще раскрыл крепко сжатый кулак. Я нежно погладила пальчиками его ладонь.

— Извини, — прохрипел Алиев.

— Извиняю, — тихо ответила я.

Розововолосая девушка громко поставила на стол деревянную коробочку. Видимо, со счётом. Я подняла на неё глаза. Спокойной и расслабленной официантка уже не выглядела. Я собралась вернуть свои руки себе на колени, но вдруг Давид осторожно, но крепко задержал мои пальцы.

Нечитаемо посмотрел на девушку. Та поспешила ретироваться.

— Уже поздно. Пойдём? — кивнул Давид на выход.

— Да, давай, — согласилась я и осталась сидеть на месте. Куда я пойду, если мои пальцы в таком приятном плену.

Алиев улыбнулся, отпустил мои руки.

Я медленно встала и направилась к вешалкам. Администратор быстро нашёл мои вещи и с всё такой же вежливой улыбкой вручил мне их.

— Приходите ещё, будем рады вас у нас видеть.

— Обязательно.

Застегнув куртку и нацепив шапку, я обернулась. Давид стоял возле обслуживающей наш столик официантки и что-то её говорил. Довольной она не выглядела. Напротив. Казалось, ещё пара секунд — и она расплачется.

Словно бы почувствовав мой взгляд, парень развернулся и направился ко мне. Без слов забрал свой бомбер и, придерживая мне дверь, натянул его по пути на улицу.

Вне помещения было очень холодно. Что я и озвучила:

— Давид, очень холодно.

— Зима ведь. Садись быстрей в машину.

— Так мне тепло. А у тебя ни шапки, ни шарфа. Ни перчаток.

Алиев подошёл к пассажирскому переднему сиденью своего автомобиля, открыл дверь и кивнул, мол, садись шустрее.

Я глубоко вздохнула и выдохнула. С бараном проще договориться.

Через несколько секунд Давид уже сидел на водительском месте.

— И чего вздыхаешь? — повернулся ко мне парень.

— Что ты сказал Алине?

— Алине?

— Той официантке.

— Откуда ты знаешь, как её зовут?

— Имя на бейджике. Давид!

— Попросил, чтобы она внимательнее следила, к кому клеиться.

— По-моему, ты не просто просил. Она там чуть не рыдала.

Давид завёл машину. Сиденья сразу начали нагреваться. На парковке было очень много автомобилей, но Алиев быстро и ловко крутил руль и вскоре мы выехали на дорогу.

— Ты жалеешь её?

— Конечно.

— Она поставила тебя в неудобное положение, и ты расстроилась. Я это просто так оставить не мог.

— У тебя полумер вообще не существует?

— Какие полумеры, Ася? Мне надо было улыбнуться ей, как ты, и вежливо попрощаться?

— Она с самого начала всё поняла, ещё когда заказ принимала.

— Нет. А вот теперь сейчас всё поняла.

— И чего ты добился? Только испортил ей настроение, — я сложила руки на груди.

— Почему её настроение волнует тебя больше, чем твоё?

Я промолчала.

Что там делают родители в таких ситуациях? Ищут компромиссы?

— Ладно, хорошо.

— Ладно, хорошо-о?! — со смешком переспросил Давид.

— Только давай в следующий раз я сама за себя постою. А то тебе сразу бы носы ломать.

Алиев вдруг по-мальчишески улыбнулся.

— Хороший был тогда вечер.

— Нет, — фыркнула я.

— Хороший-хороший. Ты меня послала ещё, я даже загордился тобой, если бы так не злился.

— Давид, мы договорились? — с нажимом переспросила я.

— Конечно, Асенька. Ты у нас главная.

Я недоверчиво посмотрела на Алиева. Тот вроде и смеялся, но сказал он это серьёзно. Ответить я не успела.

— Ты завтра домой?

— Да, — с сожалением ответила я. Как бы мне сейчас хотелось разорваться. — Я уже несколько выходных не ездила. Мои уже переживают.

— Ты на поезде?

— Да.

— Подвезу тебя на вокзал.

— Поезд в девять утра, — улыбнулась я.

— Значит, в восемь буду на парковке.

Мы быстро, даже слишком, доехали до общежития. Я никуда не спешила выходить, нервно теребя ручку сумки в руках. Никуда не хотелось идти. Совсем-совсем.

— До завтра? — улыбнулся парень, следя за мои пальцами.

— До завтра.

Я открыла дверь и уже выставила одну ногу из машины. Как вдруг сама решилась и повернулась к Алиеву.

— Давид, — он внимательно в меня всмотрелся, — я очень рада, что ты не бросил университет.

— Я тоже, Ася.

Глава 18

Lina Lee, Ваня Дмитриенко — Ты со мной

"…Я с тобой,

Потому что влюбилась, как дура,

Но знаешь,

Зато я почувствовала себя живой…"

Прислонившись к окну электрички, слушала музыку в наушниках, взглядом провожая поля и деревья, ещё больше покрывающиеся снегом.

Зажмурила глаза, вспоминая сегодняшнее утро.

Алиев не опоздал. Даже больше. Я спустилась на первый этаж, а парень уже стоял в холле.

— Доброе утро.

— Привет, — буркнул парень в ответ, забирая мои сумки.

— Ты не выспался?

— Не выспался.

— Так написал бы мне, — забеспокоилась я. — Нет проблем, я бы сама добралась. Давид!

— Ася, успокойся. Мне только в радость.

Да, радостью за версту несёт.

Парень удивлённо обернулся. Я что, сказала это вслух?!

— Ох, Громова, рано или поздно придёт время…

— Какое придёт время?

Тот только хмыкнул.

В машине Давид вдруг стало резво интересоваться моими родителями. Ими мне было хвалиться только в радость.

— Ты очень их любишь.

— Очень-очень, — закивала я. — Они у меня самые лучшие.

Парень вызвался провожать до самого поезда.

Куртка другая, на вид ничуть не теплее. Ни шапки, ни шарфа.

— Снова холодно? — заметил мой взгляд Давид.

— Мне холодно на тебя смотреть, — пожаловалась я.

— Ты любишь дарить подарки?

— Ты доверяешь моему вкусу? — засмеялась я, понимая, на что он намекает.

Мы остановились на перроне. Встали друг напротив друга. Алиев не стал отвечать, а я и забыла, что задала вопрос.

Давид вдруг поднял руку и аккуратно положил на щёку. И рука такая тёплая. И синий взгляд такой пронзительный. От блаженства я прикрыла глаза и чуть подалась вперёд. Парень нежно коснулся горячими губами моего лба. Я открыла глаза и, нахмурившись, посмотрела на Давида.

— Что? — улыбнулся тот.

— Думала, что ты меня поцелуешь, — смущённо сказала я. — На прощание.

— Знаю, что ты думала, — криво улыбнувшись, ответил парень. Кивнул на вагон. — Садись, не мёрзни.

Я нехотя повернулась к поезду.

— Напиши, как приедешь.

— Пока, Давид.

Тот лишь кивнул, проследив, чтобы я, наконец, забралась в вагон.

* * *

На вокзале меня, как всегда, встретил папа.

— До-оча, наконец, — подскочил он и сразу стиснул в объятиях. — Мать уже переживает, куда ты пропала. По телефону, говорит, почти не разговариваете уже, — и сочувственно добавил: — Совсем учёба голову задурила?

— Сложно бывает, да, — главное, что не соврала. По телефону я с мамой меньше разговариваю совсем по другому поводу. По такому Давидному поводу.

Пока мы ехали домой, папа вкратце рассказал про их с мамой будни. В целом, ничего не поменялось. Уже в квартире папа сдал меня маме неизменным полотенцем на плече в объятия и вдруг с хитрой улыбкой куда-то убежал:

— Девочки, я скоро! — и только хлопнула входная дверь.

— Вот точно с Валерой со второго этажа договариваются про зимнюю рыбалку, — сузила глаза мама, забирая у меня из рук куртку.

— Зимняя рыбалка? — ахнула я. — Мам, а не рано? Совсем же недавно морозы стукнули.

— И я боюсь. Но кричат оба, мол, не бойся, Лена, мы не дураки, не полезем…

Мы обе напуганно промолчали. Хотя на календаре уже декабрь. Да и правда, не дураки.

— Ладно, пойдём на кухню, солнышко. Ты меня прости, конечно…

— Ма-а-ам, — успокаивающе протянула я.

— Посмотри ты на себя. Худая, как щепка, — вмиг запричитала мама.

Знала бы мама, на что я променяла её жаркое в горшочках и морковный пирог с тыквенными семечками, то лично приставила бы мне Давида в качестве охраны.

Уже на кухне я честно справилась со своей порцией, пока мама ласковым взглядом пробегала по моему лицу.

— Скучаю по тебе, малышка.

Слова "Я тоже, мам" застряли в горле. Это правда, я тоже скучала. Но вдруг поняла, что скучаю по Давиду, которого видела три часа назад. И которого увижу завтра. Который всю жизнь мне перевернул.

Я огляделась. Всё такое родное, домашнее. Я даже себя виноватой почувствовала, что в такую минуту единения с мамой думаю совсем про другого человека.

Обычно я спрашивала про работу родителей или про дела соседей. А мама рассказывала, что видела и слышала что-то новенькое про моих одноклассников или просто друзей детства.

Обычно.

Но не сегодня.

Я решилась.

— Мам, — я сделала глубокой вдох. — Мама, расскажи, кто мой отец?

Улыбка на лице мамы даже не дрогнула. Но я почувствовала.

— Ну кто ж? Александр Громов, которого, видимо, консервированные огурцы в подвале съели.

Я промолчала.

Мама вздохнула.

— Ма-ам, нам пора про это поговорить, — подтвердила я ей своё настроение, положив свои руки на её ладони.

Мама нежно погладила мои кисти большими пальцами.

— И ты всегда знала, доченька? — смущённо спросила она.

— Конечно.

— Откуда?

— Мам, — усмехнулась я, — я же рыжая, а вы тёмненькие с папой.

— Твой биологический отец, кстати, тоже рыжим не был, так что плохой ты детектив, — грустно рассмеялась мама, — зато его мама была. Ты очень на неё похожа.

— Кто они? — осторожно спросила я.

— Настенька, — мама обхватила мою руку своими тёплыми ладонями, — если тебе нужны имена их, то я скажу. Да только мне вспоминать придётся. Не ужасные они люди, но и хорошего они ничего нам не сделали… Он бросил меня, твой… тот отец. В нашем институте учился. Я влюбилась без памяти, и он, как мне казалось, тоже. Но судьба решила иначе, точнее… Его мать решила иначе. Он послушал её, и вот… расстался со мной. Там такая история была… Расстался, когда я беременная тобой уже была. А Саша всегда любил меня, говорит, — мама тепло улыбнулась. — Я уже в академ уходила, когда Громов вдруг ухаживать за мной начал. Сначала поверить не могла, а уж когда он мне вдруг сделал предложение! Согласилась. И я ни дня не пожалела! Надеюсь, и Саша не пожалел.

Мама вытерла слезу. Я и сама не заметила, как и мои глаза увлажнились.

В раньше рассказанной мне истории было всё совсем по-другому. В одном университете учились, влюбились, женились, ребёнка родили. Мама и правда пару курсов пропустила, но потом нагнала всё. А потом и вовсе переехали из города М в маленький городок неподалёку. Да, поначалу сложно было. Квартира, деньги, работа, ребёнок. Но мои родители справились.

У меня всегда были подозрения. Но я каждый раз всё это отметала. Зачем ворошить прошлое, если мы все очень счастливы? Но сейчас вдруг мне это показалось очень важным.

— Почему ты раньше не спрашивала? — спросила она, вытирая бегущую на моей щеке слезу.

— Я чувствовала, — ответила я, прижимаясь щекой к маминой руке. — Тебе ведь грустно иногда было, да? Не всегда, конечно, но было.

— Настенька…

— Маленькая я вообще иной раз ничего не понимала. Любишь, обнимаешь, смеёшься. А иногда гладишь по волосам и плачешь…

— Я плакала?..

— Давно… да.

— Настя! — ахнула мама, прижав руки к губам. — Девочка моя. Милая моя девочка, прости…

— Ты не виновата, — перебила я, замотав головой. — Мам, расскажи всё. Хочу… знать.

— Настенька, прости, давно надо было это сделать, — мама решительно вытерла слёзы. — Просто… Вот я счастлива сейчас, веришь. Я так счастлива! Единственное, что все эти годы гложет меня… Я его мать просто забыть не могу. Отца того твоего, дурака простила, — мама махнула рукой, — он молодой был, глупый, пусть и влюблённый. Но вот что она натворила. Пусть бы ничего не вышло у нас. Но зачем было так грешить да менять чужую судьбу? Счастлив ли он теперь там далеко, зная, что тут растёт его дочь?

— Далеко? — вдруг в горле встал ком.

— Мать его как в ссылку отправила, — мама пожала плечами. — Настенька, он говорил мне эти слова прощальные и сам плакал. Я тоже плакала. Но недолго, — мама нежно улыбнулась.

— И где он сейчас? Тот… отец?

— Не знаю, доченька. Не узнавала я. И мне даже неинтересно. Мать его умерла давно. Может, он здесь и не появляется больше.

— И он не искал тебя? Меня?

Мама снова пожала плечами.

— Может быть, и искал. Да только у кого бы он это узнавал. Друзей близких в городе М у меня не было, чтобы кто-то подсказал ему, где нас найти.

Я кивнула. Вот и узнала я всю правду. Почему-то от этой правды только грустно стало.

— Настенька, — ласково позвала мама, — ты простишь меня?

— Мам, ты что? Всё в порядке.

— Моя маленькая, — мама потянулась ко мне, прижала к себе.

— Уже не маленькая, — сказала я, усмехнувшись.

Мама быстро отодвинулась, взглянула в глаза.

— Ты очень-очень хорошая и красивая девочка. Я даже думать забыла про ту семью и не вспоминала до сегодняшнего дня. Давно отболело, веришь? Люблю тебя. Люблю тебя с любыми волосами. Веришь, солнышко?

— Верю, — улыбнулась я. — Мои волосы ещё одному парню нравятся.

Я смущённо поправила прядь.

— Так и знала, что это не учёба, — рассмеялась мама. — А парень-то тебе нравится?

— Конечно, — радостно кивнула я. — Он сын одного хирурга. Мой, кхм, одногруппник.

— Федя Магомаев? — напрягла память мама.

— Нет-нет. Я тебе про него никогда не рассказывала.

Ни разочка за три с половиной года.

— Расскажешь? — мамины глаза аж заискрились.

— Да пока нечего рассказывать. Вчера только первое свидание было.

Опуская некоторые подробности, конечно. Но вчерашнее свидание действительно было первым.

Входная дверь открылась. Мы с мамой синхронно повернулись в сторону прихожей.

— Девочки мои! — на всю квартиру прокричал папа, разуваясь.

— Саша, не рано ли? — сразу стала в позу мама.

— Рано что?

— Ты думаешь, что я не поняла, куда ты лыжи навострил, хитрый жук!

— Леночка! Какие такие лыжи?

Я радостно наблюдала за шутливой перепалкой родителей, как вдруг вспомнила, что обещала написать Давиду, когда приеду.

Забыла.

Быстро подскочила, подлетела к сумке в поисках телефона.

Один пропущенный.

Перезвонила. Ответил сразу.

— Да?

— Давид, привет.

— Здоровались уже, — усмехнулся парень. — Как доехала?

— Хорошо, — ответила я, направившись в свою бывшую комнату. На душе стало так легко и тепло, что мамин пирог с мятным чаем даже рядом не стоял.

Я хотела к Давиду. Вот прямо сейчас. Да, я хотела пропустить сегодняшний такой любимый вечер с родителями, когда мы пересматривали какой-то старый фильм по десятому разу, и уехать.

Это что-то невероятное.

— Ася?

Мне почему-то показалось, что Давид без слов всё понял. Каждую мою мысль.

Я в шоке осмотрелась. Домой же приехала. К родителям. Куда меня всегда тянуло. Что со мной вдруг случилось?

— Ты встретишь меня завтра? — охрипшим голосом спросила я.

— Конечно.

— Какие сегодня планы?

— На юбилей к Смолину-старшему пойдём. А у тебя?

— Фильм будем смотреть.

— Какой?

— "Белые росы" давно не пересматривали, — прилегла на кровать, прижимая телефон близко-близко к уху.

— То есть на приключенческие боевики в кино тебя даже не приглашать? — по голосу было слышно, что Алиев улыбается.

— Приглашай. С тобой на любой фильм пойду, — прошептала я.

Давид шумно вздохнул.

— Во сколько ты завтра приезжаешь?

— В пять с чем-то вечера.

— Понял.

— Побегу, меня мои потеряли, — с сожалением сказала я, слыша, как мама зовёт меня с кухни.

— Пока. Напишу?

— Напиши. Пока, Давид.

Я с нежностью уставилась в экран. Мама, постучавшись, заглянула в комнату. Увидев меня с телефоном в руках, испуганно зашептала:

— Говоришь с кем-то?

— Уже всё, — поднялась с кровати. — Что у вас там? Всё-таки рыбалка?

Мама всхлестнула руками.

— Так первого января мужиками собираются, представляешь? Других дней у них нет. Ох, сил нет.

Я хмыкнула. Мама ругалась для вида. Она ещё ссобойку завернёт по высшему классу и в термосе чай заварит.

Смотрели вечером действительно "Белые росы". Папа тоже решил, что давненько этот фильм мы все вместе не пересматривали.

И в первый раз за все наши семейные вечера я улетала мыслями. Не за смеющимися и обнимающимися родителями я с любовью наблюдала. Не за сюжетом фильм я следила.

Вместо этого я чуть ли телефон не обнимала.

"Спокойной ночи, Ася. Скучаю"

Глава 19

Я никогда так не спешила к выходу из вагона.

Стоит весь такой красивый на перроне в расстёгнутой куртке под падающим снегом. И каждый прохожий на него смотрит, а Давид и не замечает. Смотрит на меня.

— Привет, Давид, — первой поздоровалась я.

Алиев просто продолжил мне улыбаться, не двигаясь с места. Я так соскучилась за эти полтора дня, что мне захотелось прижаться к груди, обтянутой чёрным свитшотом. Но Давид не спешил меня обнимать.

Боже, как ему вообще не холодно!

— Пожалуйста, пойдём куда-нибудь под крышу, — не выдержала я.

Потянула парня за локоть в сторону вокзала.

Тот перехватил мою ладонь, забрал вещи и повёл в другую сторону. Видимо, на парковку.

— Как съездила? — как бы, между прочим, спросил Давид.

— Хорошо. Представляешь, я заснула на семейном киновечере. Папа так расстроился.

— Насыщенная неделя?

— О, кстати, на этой неделе цикл по Общественному здоровью и здравоохранению. Старшекурсники говорят, что, эм, полная лафа.

— Старшекурсники? — переспросил Давид, открывая багажник.

Да, вряд ли, мне это кто-то, кроме Саши Гордеева говорил.

В машину я не села. Подождала, пока Алиев уложит вещи. Он подошёл ко мне, открыл пассажирскую дверь.

Я не двинулась с места.

— Садись, поздно уже, — с какой-то ехидцей в голосе произнёс он. — Ещё надо к паре подготовиться.

Скривилась.

— Говорю же, лёгкий цикл.

— Громова, ты заболела? — Алиев в шутку приложил мне ладонь ко лбу.

— Нет, — помотала я головой.

— Тогда чего стоим?

— Почему ты не целуешь меня? — вдруг смело спросила я.

Алиев рассмеялся.

— Ты думаешь, что я шутил, когда сроки обозначал?

— Ясно, — отвернулась я. Сама же всё это придумала. За что боролась — на и то и напоролась.

— Давай один маленький, — хитро улыбнулся Давид.

Я в конце стушевалась.

— Громова, кому рассказать, не поверят, — тихо сказал Алиев.

Медленно нагнулся. Я затаила дыхание. Давид нежно прижался своими горячими губами к моим. Одна, две секунды. Сердце сделало переворот и застучало, кажется, в три раза быстрее.

Парень выровнялся.

Мало!

Я собиралась об этом во всеуслышанье заявить, как нас прервал злой голос мужчины.

— Нашли, бля, место! Вы собираетесь выезжать или нет? Эй, парень. Либо вали отсюда, либо я тебя здесь просто подопру.

Я мгновенно развернулась в поиске дверной ручки. Нашла с трудом. Открыть дверь мне помог Давид. Я уселась в машину и всё-таки посмотрела на парня. Грустным или злым он не выглядел, очень даже наоборот.

А я тоже хороша: снег валит, Давид одет абы-как, а с поцелуями тут пристала. Совсем из головы вылетело, что в сумке у меня уже лежит тёплый подарок на Новый год Давиду. Да и очередь на парковку. Что со мной? Я сама не своя.

Парень поиграл брови, несколько мгновений задержав на мне взгляд, обошёл машину, уселся на водительское. Выехал под недовольный взгляд рассердившегося на нас мужчины.

— Громова, из-за тебя я даже забыл с мужиком поругаться, — довольно усмехнулся Алиев, выкручивая руль. — Чем ты меня ещё удивишь?

— Я просто по тебе соскучилась, — тихо ответила я.

— Так и я тоже. Но я ещё на тебя с поцелуями не набрасывался.

Поджав губы, я отвернулась к окну, пряча улыбку. Ясно, к этому надо просто привыкнуть.

— Ты же меня познакомишь с родителями? — вдруг спросил Давид.

Конечно, я его познакомлю! Но сам меня вопрос ох как поразил.

— Ты хочешь познакомиться с моими родителями? — удивилась я.

Парень пожал плечами:

— Почему нет.

— А ты? — спросила у него.

— Если бы ты вчера не уехала, то я бы уже тебя представил отцу.

— В качестве своей девушки? — ахнула я.

— Нет, в качестве своей бабушки.

— Давид!

— Конечно, в качестве девушки. Мы с тобой встречаемся, вообще-то.

— Это я уже поняла, — с улыбкой согласилась я.

— Чудеса.

Счастливая я расстегнула куртку и ещё удобнее расселась на тёплом сиденье машины. Давид с лёгкой усмешкой наблюдал за моими телодвижениями.

Мы довольно быстро добрались до общежития за ерундовыми разговорами. Точнее, только за моей болтовнёй. Давиду было интересно всё.

— Серьёзно? Морковный пирог ела? То есть нормальную еду ты есть умеешь?

— Ну Дави-ид, — покраснела я в ответ.

Когда мы заехали на парковку, парень резко отодвинул своё сиденье назад и отстегнул мой ремень безопасности. Приглашающе похлопал себе по коленям. Я улыбнулась и приподнялась с места. Так бы точно час, как копуша, перелезала бы на соседнее сиденье, если бы Давид вдруг сам ловко не пересадил меня к себе боком на колени.

Медленно, словно спрашивая разрешения, распустил мои волосы и аккуратно запустил туда свою руку.

— Когда я тебя с сигаретой увидел, то вообще охренел, — вдруг вспомнил Алиев.

— Угу, — промычала я, закрыв глаза, наслаждаясь лёгким массажем головы.

— Что угу?

— Я просто очень волнуюсь иногда, — выдавила из себя.

— Поэтому и точишь всякую хрень? А волновалась чего?

— Из-за учёбы. Ну и… разное.

— Что разное?

Я промолчала.

— Думала про меня, Ася? — шепнул Давид в районе моего виска.

— Иногда, — также тихо ответила я.

Алиев промолчал. Открыла глаза и увидела, что он внимательно смотрит на меня. Я решилась и сама приблизилась к его лицу, нежно коснувшись губами его щеки. Давид прикрыл глаза. Я взяла его лицо в свои ладошки, слегка повернула и уже поцеловала в губы. Парень застыл, но через несколько секунду взял инициативу в свои руки. Точнее, в губы.

Это было так же феерично, когда мы целовались в предыдущий раз в его квартире. Сотни маленьких иголочек побежали по всему телу, задерживаясь в районе груди и недвусмысленно останавливаясь между ног. Я точно угадала секунду, когда настойчивый язык парня залез мне в рот. Притянула его голову ещё ближе к своей. Давид в долгу не остался, в ответ прижимая меня за затылок к себе, а другой рукой поглаживая колено.

Дыхание сбилось. Стало жарко. Хотелось стянуть расстёгнутую куртку, чтобы как можно ближе прижаться к телу парня. Одной рукой нащупала коротко стриженный затылок и провела по нему ладонью. Наконец-то. Сколько времени я мечтала это сделать! Вторую опустила на твёрдую грудь Алиева. Чем я в прошлый раз вообще занималась, если для меня сейчас всё, как новое?

Известно, чем: плавилась в руках парня.

Сейчас Давид нежно гладил мои колени, другой продолжая массировать кожу головы. Всё это было безумно приятно, но моё тело требовало других прикосновений. Я протестующе заёрзала у парня на коленях, прижавшись грудью к Давиду. Насколько я помню, в прошлый раз Давид без труда знал, как и где касаться. И не были его ласки такими целомудренными. Я застонала от нахлынувших воспоминаний и происходящего сейчас, как вдруг Давид отодвинул меня от себя.

— Громова, — зашипел парень.

В полной прострации я открыла глаза. Давид поправил мне пряди, упавшие на лицо.

— Давай полегче.

Полегче?

Алиев сделал глубокий вдох и криво улыбнулся.

— Мы же никуда не торопимся.

Я нагнулась, спрятав смущённое лицо возле его ключицы. Да, всё верно, как я хотела и планировала. Но сегодня я просто слишком-слишком соскучилась.

— Пойду, — прошептала, — надо хоть что-нибудь к занятию открыть.

— Давай. Я ещё в тренажёрку заскочу.

С горем пополам я выбралась из машины. Давид вытянул из багажника мою сумку. Я сразу вспомнила.

— У меня кое-что есть для тебя! — воскликнула я и достала из бокового кармана пакет с вязаными вещами. — Держи. Я пойму, если тебе не понравится.

Алиев вытянул на свет чёрные вязаные варежки, шапку и шарф. Взглянул на меня с изумлением.

— Это ты сама что ли связала?

— Да, то есть, нет. Точнее… шарф уже года три лежит. Я давно его связала и совсем про него забыла. Варежки мама ещё вязала для папы к прошлой зиме. Он их почему-то совсем их не носил и отдал мне их вчера. А вот шапка недовязанная лежала, это я сама училась когда-то. Сегодня вспоминала, гуглила, что там да как, — улыбнулась.

Давид без слов надел шапку. Я очень старалась и не зря. Хотя, подлецу всё к лицу.

— Тебе идёт, — улыбнулась я.

— Жаль, что носить не придётся.

— Почему? — всё-таки расстроилась. Хотя настраивала себя, что не буду.

— Мой подарок ты не носишь, — парень снял шапку.

Браслет.

— Давид, украшение очень красивое, честное слово. Но я так боюсь его потерять!

И так боюсь его стоимости.

— Я тоже.

— Это шантаж.

— Я знаю.

Алиев сузил глаза. Аккуратно положил шапку в бумажный пакет и протянул его мне.

— Нет уж, забирай, — нахмурилась я.

— Всё, не мёрзни, Громова, — парень кивнул на здание общежития. — Утром заеду. Завезу. Или доведу.

Мы оба усмехнулись. Университет через дорогу. Действительно, будет быстрее дойти.

— А Вита?

— Думаешь, твоя Вита в общежитии будет ночевать?

Нет, уже я так не думаю. Мы утром переписывались. Подруга рассказывала, как познакомилась с родителями Марка Андреевича. И всё мне подсказывало, что скоро Вита просто-напросто съедет.

— Хорошо, Давид, до завтра.

— До завтра, Ася.

Алиев подошёл ко мне и поцеловал в нос. Будто на крыльях я долетела до своего блока. Виты в комнате не было. И меня ни капельки не расстроил этот факт.

Глава 20

В университет мы зашли вместе с Давидом.

Я в красивом браслете, а мой парень — в шапке, шарфе и варежках. К шапке и шарфу в плане стиля и моды претензий не было, а вот варежки смотрелись на Давиде очень комично, и я не могла сдержать смех. Но Алиева ничего не смущало.

Тот довольно кивнул, когда я потрясла украшением перед его носом.

Перед аудиторией стояло несколько наших одногруппников. Мы поздоровались. По ответному приветствию ребят я поняла, что наше совместное появление ни у кого удивления не вызвало.

Встретились в гардеробной, например. Вряд ли кто-то подумает, что Алиев оставил свой красный Mersedes на парковке общежития, а потом, дождавшись меня, ножками дошёл до корпуса университета.

Вскоре появившаяся Вита удивлённо приподняла брови.

— Доброе утро всем, — подруга сузила глаза, внимательно в меня всматриваясь.

Давид кивнул.

— Привет, Вита. Я всю ночь переживала, думая, куда ты подевалась, — улыбнулась я.

— Настенька, — махнула она рукой, скривившись, — я пропащая подруга. Списывай меня.

— Дам тебе ещё один шанс.

— Я тебе просто заранее скажу, что снова пропаду и забуду предупредить, — усмехнулась Вита.

— Да шучу я, всё нормально.

— Так, вы мне лучше скажите. Теперь я одна на второй парте сижу?

Мы с Давидом переглянулись.

— Не знаю, мы про это не говорили, — протянула я. Ироничный взгляд Алиева мне ничем не помог.

— Решай, Громова.

Решай, Громова.

Сидеть с Давидом Алиевым. Если наш поцелуй нет-нет, но когда-то я себе воображала, то про совместное сидение за партой я даже не думала. Это будто даже в чём-то интимнее. И, конечно, я очень хотела.

Посмотрела на Давида. И непонятно ни по словам, ни по лицу что он сам по этому поводу думает.

— Ася, естественно, я хочу с тобой сидеть, — будто прочитав мои мысли, сказал Давид.

— Ася? — удивлённо воскликнула Вита.

Я улыбнулась. Вот и решили.

— Так, Алиев. Ты помнишь, я тебя предупреждала, — поднесла подруга указательный палец к лицу парня.

— Тише, Белинская, твоя девочка выросла. Асенька теперь сама за себя чуть что постоит.

Ничего себе. Запомнил и принял к сведению. Я не сдержала довольную улыбку.

— Поняла, — Вита с самым серьёзным видом кивнула.

Аудиторию открыли, и вся группа зашла внутрь. С улыбкой наблюдала за Витой, которая, скривившись, усаживалась за вторую парту. Со счастливым недоверием — за Давидом, который сидел рядом.

Конечно, перемены одногруппники быстро обнаружили.

— Что, Давид, решил вообще к занятиям не готовиться? — послышался кокетливый голосок Лизы.

— Нет, буду готовиться, — ответил Давид, одновременно доставая тетрадь, раскрывая на середине и вырывая оттуда лист. Извлёк откуда-то ручку, что-то написал на листочке и подвинул его мне.

"Привет!"

Чуть не рассмеялась. Он собрался переписываться со мной на занятии? Под взглядами окружающих полезла за пеналом. Ответное "привет" само себя не напишет.

— А чего тогда сел со старостой? — продолжила допытываться одногруппница.

— Не твоё дело, — спокойно ответил Давид.

Вита прыснула в кулак.

Лиза с обидой поджала губы. Вообще-то, действительно, это не её дело.

Если вопросы вслух у группы пропали, то заинтересованные взгляды на нас продолжали бросать все первую половину пары.

На перерыве в столовую мы пошли втроём.

— Алиев, — развлекалась по пути Вита. — Лицо попроще. Идёшь, как охранник. Всех поклонников распугаешь.

— Давай расскажем это Смолину, — хмыкнул Давид.

— Ой, да брось. Он совсем какой-то неревнивый, — махнула рукой подруга. — А ты ревнивый, Алиев? Настенька, он дурит тебе голову?

Я пожала плечами. Насколько я поняла, то нет. Шутки про Сашу только шутками и остались.

— Смотри, тот парень на тебя, Насть, пялится, — вдруг выдала Вита.

— Что? — не поняла я.

— Белинская, тебе заняться нечем? — с раздражением спросил Давид.

— Конечно, пара нудная, что капец. Преподу самому скучно всё это рассказывать. Дай хоть сейчас подурачиться.

Алиев вдруг взял меня за руку, аккуратно сжав мою ладошку. Я подняла на него глаза.

— На всякий, — бросил Алиев.

— Ты всех своих поклонниц сейчас распугаешь, — довольно сказала я.

Очень-очень довольно. Как я недавно узнала, особенно после встреч с великолепной Никой Азаровой, что особа я очень ревнивая. Так что пусть поклонницы пугаются. И бегут далеко-далеко.

Уже будучи в столовой, я поняла, что подержались мы за ручки заметно для всех. Во все глаза смотрели на нас наши одногруппники. Даже не падкая на сплетни Катя Левкович провожала нас взглядом, когда мы, рассчитавшись за чай и батончики, отошли и остановились возле барного высокого стола: наш привычный столик со стульями был сегодня занят.

— Готовьтесь, — шикнула Вита, смотря нам за спины.

Подошедшие через пару секунд Василиса, Ангелина и Лиза через устроились за стол рядом с нами. Давид с угрюмым лицом подвинулся ближе ко мне.

— Рассказывайте, — воскликнула Ангелина.

— Что рассказывать? — нервно улыбнулась я.

— Вы встречаетесь? — вытаращила глаза девушка.

— Да, — припечатал Давид, крутя в руках пластиковый стаканчик с чаем.

— И как давно? — Василиса тоже не смогла интереса. Лиза, как ни странно, молчала.

Я хмыкнула. Со пятницы, выходит? Или сколько это длится? Впрочем, какая разница. Подняла глаза. Давид мне улыбался. Видимо, нас посетили одинаковые мысли.

— А что тогда в "Хантере" случилось? — вдруг вспомнила Ангелина. — Те двое к тебе приставали?

— Я не хочу про это говорить, — тихо ответила я.

— Давид в столовой — редкое явление, — улыбнулась Василиса. — Чего не ешь ничего? — кивнула на даже тронутый чай.

— Завтракаю плотно, — просто сказал Алиев.

— М-м-м, значит, пока что не вместе завтракали, — вставила Лиза, взглядом указывая на будочник в моих руках.

Стало неприятно. Вопросы, конечно, все эти меня смущали, но вроде как понятен был интерес одногруппницы. Сам Давид Алиев и староста-заучка Настя Громова. А вот поднимать вопрос про совместное утро, конечно, имея в виду, времяпрепровождение перед завтраком? Это вообще не ок.

Вита цокнула. Василиса скосила глаза на Лизу. Давид же наклонил голову в мою сторону. Пожалуй, я действительно скажу сама. По Алиеву видно, что тактично он выставлять границы не собирается.

— Лиза, это тебя правда не касается, — решилась я.

— Я ж ничего такого…

— Мы встречаемся. Начиная с этого дня, пусть будет так. И всё. Остальное наше дело. Пожалуйста. Больше никаких вопросов. Тем более, таких.

Закончив свою тираду, я смяла пустой пластиковый стаканчик и бросила в урну, стоящую довольно далеко. И даже попала. Весело сама себе хмыкнула.

— Пойдёмте, пора, — подала голос Вита.

Давид, ни слова не говоря, протянул меня руку. Я с удовольствием вложила свою ладошку в его тёплую крепкую ладонь. Почувствовала, как он некрепко её сжал.

— Пойду, мне позвонить ещё надо, — обернулась моя уже, видимо, бывшая соседка. Улыбнулась и быстрым шагом вперёд направилась по коридору.

— Громова, ты звезда, — бархатистый низкий голос, казалось, проникал под кожу.

— Смотри. И не надо никого до слёз доводить, — в ответ шепнула я.

Прижалась плечом к парню как можно ближе. Вздохнула запах его парфюма, от которого у меня уже появилась самая настоящая зависимость.

— Теперь не страшно тебя с отцом знакомить. Пошлёшь его, чуть что.

— Я не собираюсь посылать твоего отца.

— Ты просто с ним не знакома, — Давид приобнял меня за талию и легко поцеловал в висок. Даже от такой скромной ласки я вся задрожала. — Прости, что тебе вообще придётся с ним общаться. Но я обещал матери иногда пускать его в свою жизнь.

Звучит так приятно. Будто я часть жизни Давида.

Я ещё крепче сжала руку своего парня.

Не отпущу.

Глава 21

Самая идеальная неделя в моей жизни.

Лишь один момент нарушил сложившуюся в моей жизни идиллию.

В эти чудесные дни мы расставались с Давидом только на ночь.

Мы сидели вместе на парах и переписывались на листочках. От общей тетради Давида практически ничего не осталось, а занятия впервые прошли мимо меня. Как старосту, меня должна была беспокоить наша c одногруппником усвояемость материала, но вот что-то не беспокоила.

Мы ходили за руку по коридорам университета, и я совершенно перестала стесняться. Может быть, на нас смотрели. Но кто и как это делал, я не видела и даже не планировала замечать.

Мы слушали музыку в машине. Я хохотала вовсю, когда парень на полном серьёзе включал Rammstein, предлагая мне проникнуться.

Мы ужинали в каком-то уютном заведении, где не было розововолосых официанток и подавали самые вкусные пасты. Может быть, и совершенно обычные. Возможно, всё просто решала компания.

Мы снова устроили пикник на тот красивом месте. Я даже вызвалась его организовать. С такой любовью и нежностью я сэндвичи ещё никогда не делала.

Мы даже съездили к моим любимым собачкам в приют.

Мы целовались.

Нежно, ласково, не переходя выставленных границ. Выставленных уже даже непонятно кем: мной или Давидом.

И вот случилась пятница. Пара закончилась, и Давид ждал меня, пока я подпишу все журналы в деканате. Сегодня по плану у нас был поход в кинотеатр. Когда я вышла в коридор, рядом с Алиевым стояла ОНА. Я слышала её чудесный голосок ещё в кабинете у декана, но отмела эти догадки, потому что не верила, что моя невероятная неделя может закончиться такой встречей.

Ника Азарова.

Оба заметили моё появление. Давид был напряжён, а в глазах девушки были лишь вежливый интерес и лёгкое недоумение.

— Готова? Идём? — оторвался от стены Алиев.

— Привет, я Ника, — улыбнулась однокурсница.

— Ты уже представлялась, — буркнул Давид.

— Привет, я Настя, — тем не менее, ответила я.

— Ты одногруппница Давида?

— Это моя девушка.

Идеальные губы Ники сложились в беззвучное "о".

— Да, что-то слышала о таком. Вот и решила сама уточнить. Мне очень приятно познакомиться.

— Мне тоже. Я освободилась, идём, — я не очень вежливо потянула Давида за руку. Тот кивнул.

— Ты что-то ещё хотела? — хмуро уточнил парень у Ники.

— М-м-м. Можно тебя на пару слов?

Либо Ника Азарова и правда спокойно к этой новости отнеслась, либо у неё потрясающая выдержка. Ни словом, ни взглядом никак не дала понять, что ей что-то не нравится.

— Ник, извини, мы спешим, — пожал плечами Алиев.

— А, поняла. Прошу прощения. Счастливо, ребята, — любезно попрощалась Ника. И добавила: — Шикарно смотритесь.

Я ничего не стала отвечать, потому что в последней фразе слышался едва уловимый сарказм.

Всё-таки это отличная выдержка. Даже можно позавидовать.

Мы молча оделись и вышли на улицу. Давид с угрюмым лицом повернулся ко мне.

— Ты чего расстроилась? — искренне удивился он.

— "Шикарно смотритесь", — неумело передразнила я девушку.

— Ты о чём?

Я всмотрелась в Давида: он действительно ничего не заметил. Вздохнула.

— А ты чего такой мрачный?

Парень скривился.

— Отец мозги выебет, — выругался Алиев, — извини, — тоже глубоко вздохнул.

— А в чём дело? — удивилась я.

— Он и мать Азаровой уверены в том, что мы должны пожениться. Ещё и Ника какого-то хера принимает это всерьёз. Как можно позже познакомлю тебя с ним. И скажу, что всё серьёзно. Будем надеяться, что отцепится.

Значит, половина слухов — это правда. Потрясающе.

— Ася, — позвал парень. — Ты же у меня умная девочка, и мне не надо ничего тебе объяснять, так? Я тебя люблю, и ни при каком раскладе я не женюсь на Азаровой.

Я резко остановилась посреди пешеходного перехода. Натуральным образом открыла рот.

— Ты меня что? — просипела.

Давид дотянул меня за руку до тротуара. Усмехнулся, глядя в моё ошарашенное лицо.

— Добрый вечер. А то ты не знала.

— Вообще-то нет, — тихо ответила я. Слёзы подкатали к глазам.

Держаться. Держаться. К чёрту.

Я расплакалась. Как маленький ребёнок. Не сдерживаясь.

— Ася! — испугался парень.

Захлёбываясь слезами, я безуспешно пыталась дать понять, что всё хорошо.

У Давида было такое лицо, словно его сейчас удар хватит. Я заставила себя успокоиться, чтобы более-менее спокойно добраться до общежития. Алиев, всё ещё пребывая в шоке, наблюдал за мной. Мы остановились возле его машины.

— У тебя месячные?

— Нет! — покраснела я.

— А чего ты плачешь?

— Только не смейся.

— Ну же, — мгновенно улыбнулся Давид.

— Давид!

— Прости.

— Это от счастья, — выдохнула я.

— Ты в следующий раз предупреждай, пожалуйста. Там до инфаркта довести можно.

— Прости… Это очень приятно. И очень неожиданно, — я сделала шаг к Давиду и уткнулась носом ему в шею.

Давид несколько секунд подержал меня в объятиях.

— Так что там с кино?

— Не хочу никуда, — сказала и я вдруг решилась: — Может, ко мне зайдёшь?

— В общежитие?! — поднял брови парень.

— Ты стесняешься?

— Я? Громова, я о таком даже и не мечтал! И что мы там будем делать?

— Чай пить, — буркнула я.

— А потом? Будешь ко мне приставать?

— Ты дурачок, — снова смущённо уткнулась Давиду в шею.

— Всё, идём. Вдруг передумаешь.

Рассмеявшись, я позволила одногруппнику утащить себя в сторону здания. Мы зашли внутрь и, быстро поздоровавшись с комендантшей, отправились к лестнице. Давид уступил мне первенство, и теперь я уже тянула его за руку.

— У дамы на входе, кажется, нервное потрясение, — вдруг заявил Алиев. И, хитро улыбнувшись, добавил: — Надо уточнить у неё, с кем ты бегала на свидания, кроме Гордеева.

Я хихикнула. Да, вид у нашей комендантши был самый что ни на есть обморочный. На самом деле, ни с кем не бегала. И мы оба про это знали. Я к парам готовилась в отличие Алиева. Он-то совершенным другим занимался.

Какой-то злобный азарт охватил меня.

— Нет, Екатерина Ивановна просто в шоке, — я с самым серьёзном видом обернулась к Давиду на лестничной площадке, — потому что обычно мои гости всегда приходят к ней с небольшими подарочками, чтобы подольше у меня остаться.

Сказала и сама обалдела от своей смелости. Как и Давид. В полумраке помещения сверкнули синие глаза. Алиев дёрнулся и резко прижал меня к стене.

— Шутки шутишь, Громова? — тихо спросил он.

— Какие шутки? — выдержала я его взгляд. — Думаешь, я три года только за учебниками сидела?

Конечно, так и было. И Давид про это знал.

И стоял так близко. Его личный запах смешивался с парфюмом и окутывал меня. От предвкушения чего-то нового и запретного меня даже чуть-чуть в сторону повело.

— Пойдём. Ты мне чай обещала, — прохрипел Алиев.

Мысли отказывались вовлекаться в слова, поэтому я только кивнула.

Мы дошли до блока, который оказался закрытым. Это значит, что не только Виты, но и девочек из смежной комнаты тоже нет здесь.

Судя по приподнятым бровям Давида, он тоже это понял.

Неспеша сняли верхнюю одежду, разулись и вошли в комнату. Алиев, не стесняясь, прошёл в центр, с интересом осматриваясь.

Я вдруг разволновалась. Это совсем не его квартира. Да, стены не с драными обоями и тараканов нет, но того лоска, в котором привык находиться Давид, тут, очевидно, что нет.

— Тут, конечно, не очень… — начала я.

— Ася, ты за кого меня принимаешь? — перебил Давид, оборачиваясь.

Сразу же успокоилась. Да, глупости я думаю и говорю. Парень ни словом, ни делом никогда не указывал на свой достаток.

— Тебе чай чёрный или…, — я вспомнила про гостеприимство и подошла к столику с электрическим чайником… — или чёрный? — закончила я с улыбкой. Когда это мы с Витой успели выпить весь каркаде.

— Пожалуй, — Давид показушно задумался, — всё-таки чёрный, — ванная там? — он указал рукой на дверь.

— Да, не вломись только в соседнюю комнату, — улыбнулась я.

— Думаю, справлюсь.

Когда Давид вернулся, я тоже убежала в уборную. Вымыв руки, я внимательно себя осмотрела. Глаза блестят, будто у меня лихорадка, яркие такие. Красивые, что ли.

Тональный крем чуть-чуть смылся, являя миру веснушки, и я, вдруг решившись, взяла ватный диск и, обильно смочив миццелярной водой, окончательно убрала остатки косметики на коже.

Расплела волосы. Рыжие кудри рассыпались по плечам, придавая мне какой-то ведьминский вид.

Кажется, впервые в жизни я себе нравилась.

Когда я зашла в комнату, Давид стоял боком возле стола, разливая кипяток из чайника по кружкам. Повернулся на звук захлопнувшейся двери. Так и замер на месте, смотря на меня.

Я медленно подошла к парню, забрала горячий чайник из его руки и убрала на подставку. Смущённо, но вместе с тем, решительно положила ладонь Давиду на твёрдую грудь, обтянутую чёрной рубашкой, и медленно повела её вверх.

— Что это ты делаешь? — недоверчиво поинтересовался одногруппник.

— А на что это похоже? — я подняла глаза на губы парня.

— Ася? — укоризненно сказал Алиев.

— Давид?

— Послушай, — парень схватил мои пальцы, которые уже нежно поглаживали его шею, — я признался тебе в любви, но не рассчитываю по этому поводу сразу с тобой переспать. Я могу потерпеть.

— Я знаю, Давид, — тихо ответила я.

— Тогда…

— Я это делаю не потому, что ты сказал, что любишь меня, — перебила я, — а потому что я тоже тебя люблю.

Не дав Давиду отреагировать, я встала на цыпочки и быстро прильнула своими губами к губам парня, взяв его лицо в ладони. Давид никак не отреагировал. Я неумело всунула язык в его приоткрытый рот, плотно прижавшись всем телом.

Алиев со стоном выдохнул, уже полностью беря инициативу в свои руки. Я мгновенно расслабилась. Он притянул меня к себе ещё плотнее. Ноги перестали меня держать.

Давид приподнял меня, как пушинку, и, не переставая целовать, уложил на спину на мою кровать. Угадал.

Я ждала, что сверху прижмёт своим телом, но этого не случилось. Недовольно открыла глаза. Алиев сидел рядом и смотрел на меня. В горле уже давно пересохло. Грудь требовала прикосновений. Внизу живота, по ощущениям, завязался узел. И я прекрасно знала и помнила, что делал Давид в прошлый раз.

— Ася… — начал парень, шумно вздохнув. Он упёрся локтями в колени, сжав руки в замок и уткнувшись в него подбородком, и смотрел в одну точку. Замолчал.

— Давид? — вопросительно позвала я его, не понимая, почему он остановился.

— Хочу, чтобы ты знала. В прошлый раз я поспешил, и сейчас боюсь того же. И тебя потерять боюсь. Я правда. Могу. Потерпеть.

Я аж разозлилась. Да что он заладил? Потерпеть да потерпеть. Медаль, что ли, хочет?

— Ты слышал, что только что я тебе говорила? — с раздражением спросила я.

— Слышал, — кивнул парень.

— Теперь вся ответственность на мне, — с вызовом бросила я, пересев на колени. Повернула лицо парня к себе, — пожалуйста, поцелуй меня.

Наконец-то Алиев меня услышал. Резко бросившись вперёд, он прижался к моему рту губами, снова уложив на спину. Поцелуй не имел ничего общего с предыдущими на этой неделе. Ни ласки, ни нежности. Этого и не надо было.

Парень накрыл большой ладонью грудь. Даже через ткань шерстяного платья моего любимого молочного платья и бюстгальтера моё тело отозвалось. Давид легко нащупал возбудившийся сосок.

Я застонала парню прямо в губы. Он снова оторвался. Открыла глаза. Алиев смотрел на меня с каким-то восхищением.

— Ты не представляешь, какая ты красивая, — прохрипел он, наклоняясь и прикусывая нижнюю губу. Тихо прошептал: — Ведьма.

Именно так я себе и ощущала. Самой красивой, желанной, сексуальной. Самой настоящей ведьмой, сводящей парня с ума.

Я уже интуитивно развела ноги в сторону. В бедро уже давно упиралось каменное возбуждение парня. Моё тело начало жить своей жизнью, выгибаясь и бесстыдно трясь о Давида.

Он вдруг охнул:

— Ася, у меня нет презервативов.

Я замерла, глупо хлопая ресницами. В смысле? И у меня нет.

— Я так понимаю, у тебя тоже, — вдруг рассмеялся Давид.

Вот просто обнять и плакать. Закрыла лицо руками. Соблазнительница хренова.

Ощущения отвратительные. Тело всё ещё горело и жаждало прикосновений, а душа самым натуральным образом страдала. Скажи мне кто месяц назад, что я по такому поводу собралась убиваться, то пальцем покрутила бы у виска.

Давид ловко скатился с меня, а его рука вдруг погладила бедро, приподнимая платье. Минула вверх плотных колготок и легла на голый живот. Как если бы бросили камень в воду, так и от его прикосновения к оголённой коже пошла дрожь по всему телу, словно рябь.

Опустила руки на плечи парня.

Его губы оказались на моей шее, проворные пальцы уже залезли под резинку колготок и трусиков. Я зажмурилась и снова перестала соображать, когда его рука оказалась плотно прижата одеждой прямо к лобку, а пальцы коснулись возбуждённого клитора. Я задрожала всем телом, хотя рука Давида вдруг замерла.

Я знала, что его остановило.

— Что скажешь, Ася? Готовилась? — пошло прошептал мне прямо в ухо Давид.

Вроде бы ничего такого, но я за секунду покраснела. Я никогда не брила зону бикини полностью, потому что не видела в этой необходимости. К предыдущему вечеру у Алиева дома я, естественно, не готовилась, а на этой неделе решила, что пора.

Давид ладонью немного помассировал половые губы, ведя пару пальцев прямо внутрь. От удовольствия я беззвучно застонала, запрокинув голову. Чавкающий звук нарушил тишину. Пришлось зажмуриться ещё больше.

— Тебе нечего стесняться, — снова этот возбуждающий низкий шёпот. — В тебе всё идеально. Расслабься.

И я расслабилась. Просто наслаждалась его прикосновениями и, кажется, шептала его имя.

Несколько движений пальцев вокруг чувствительного бугорка, и я затряслась в руках Давида. Застонала уже в голос. Парень словил мой стон губами.

Нежно поцеловал в висок и переложил мою голову себе на грудь. Отдышавшись, я подняла глаза на парня. Давид улыбался.

— Мне нравится, что ты так быстро кончаешь, — хмыкнул парень.

Мгновенно спрятала пылающее лицо снова у него на груди.

Мягко рассмеявшись, Давид поправил мне одежду. Я лежала, поначалу даже не давая себя отчёта в том, как широко я улыбаюсь.

— Можно мне, наконец, выпить чай? — наигранно сердито спросил Давид.

Я не смогла сдержать смех.

Снова посмотрела на парня.

— А как же ты?.. — смущённо спросила я.

— Я наверстаю, Громова, не переживай, — с наглой улыбкой заявил парень. И уточнил: — Я попью сегодня чай, в конце-то концов?

Глава 22

В субботу утром в комнату заявилась Вита. Нашу сырниковую традицию никто не отменял.

— Шикарно, — уминая за обе щёки, закатила глаза подруга.

Я довольно улыбнулась.

— Какие планы на вечер? — поинтересовалась она, убирая тарелки.

— Пойдём с Давидом на каток, — хихикнула я. Ещё вчера вечером эту авантюру придумал Алиев. Так-то я кататься практически не умела. Но парень обещал подучить. — А у тебя?

— Смолина с ума сводить поеду, — сверкнула глазами Вита.

— Так он тебя ждёт? — сообразила я, рассмеявшись. — Зачем ты приезжала тогда?

— Потому что сырники! — воскликнула соседка.

Мы ещё немного поболтали, и я отправила Виту восвояси. Та на месте усидеть не могла. Как раз соберусь спокойно.

Но спокойно не получалось. Я понятия не имела, как одеваться. Каток под открытым небом, значит, будет холодно. Но кутаться с ног до головы не хотелось. Всё-таки свидание.

Свидание.

Вспоминая вчерашний вечер, улыбка расплывалась сама собой. Чай мы всё-таки выпили и даже по одной кружке. Потом мы лежали на кровати и долго разговаривали. Я решилась рассказать про то, что узнала на предыдущих выходных, а Давид много вспоминал про маму.

— В детстве я долго понять не мог, почему она вышла замуж за отца. Он чёрствый, категоричный. Бездушный, что ли. Абсолютно помешанный на работе. Когда я уже подрос, понял, что отец души в маме не чаял. Просто по-своему любил её, — Давид аккуратно перебирал мои пальцы.

— Отец и тебя по-своему любит, — прошептала я.

— Может, и любит. Не знаю. Он до сих пор по маме скучает. Я тоже, конечно. Но я вспоминаю, грущу. И иду дальше. А отец… На работе, с друзьями — у него всё как раньше, — парень вздохнул. — Все так видят, но это не так. Да, и раньше у нас с отцом идеальных отношений не было, но ради мамы мы старались. Иногда даже получалось. Сейчас вообще ничего не получается.

Я не знала, что говорить. Только лишь крепко обняла Давида, пытаясь хоть как-то его поддержать.

Потом Алиев заставил меня найти свои детские фотографии. Я сначала отнекивалась, а потом вспомнила, что мама присылали мне в мессенджеры мои смешные образы на новогодние утренники в саду. Фотографий от Давида мне добиться не удалось.

За полчаса до нашей встречи Давид позвонил и предупредил, что стоит в пробке и немного опоздает. Я передела все дела и даже с горем пополам собралась, поэтому решила подождать парня на улице.

Екатерина Ивановна снова была на посту.

— Доброе утро! — поздоровалась я с комендантшей.

— Настенька, привет, — ответила женщина. Я приостановилась, интуитивно поняв, что она собирается что-то сказать. — Гости у тебя вчера были?

— Были, — кивнула. Первый гость на три с половиной года. И ушёл вовремя. Всё, как полагается.

— Алиев же он? Сын Григория Алиева?

Я снова осторожно кивнула.

— Настенька, ты девочка хорошая, ты не подумай, что я… это… Уж больно он для тебя неподходящий, — наконец, выдавила из себя Екатерина Ивановна.

— Он вам что-то сказал? — удивилась я.

— Нет-нет, попрощался, да и всё.

— Тогда… — запнулась я, — … чего неподходящий?

— Я за тебя переживаю, — проникновенно сообщила женщина, — ты такая добрая, милая девчушка, а он весь такой… — развела она руки в стороны, предоставляя мне возможность додумать, какой такой Давид Алиев.

Накатило раздражение. И вот опять. Что молодая розоволосая официантка, что непонятно с чего-то за меня переживающая комендантша — всем есть дело.

— Спасибо за беспокойство, Екатерина Ивановна. У меня всё в порядке, — стараясь не выдать неприязнь в голосе, успокоила я её.

Меня бы кто успокоил.

— Смотри аккуратно, — покачала головой женщина.

— Хорошего дня. До свидания, — махнула я рукой и, не дождавшись ответа, выбежала на улицу.

Настроение вмиг испортилось.

Почему я не могу быть, как Вита? Почему мне есть дело, кто и что про меня думает?

Пока я думала свои грустные мысли, приехал Давид. Подъехал к самому крыльцу. Я мгновенно уселась в тёплый салон, даже не заметив, как на улице успела продрогнуть. Погода сегодня днём была великолепной, как в стихах классика: "Мороз и солнце, день чудесный…"

К вечеру ощутимо похолодало.

Словила напряжённый взгляд Алиева.

Потянулась к нему, чтобы поцеловать, и замерла:

— Что?

— Ты не хочешь на каток?

— Хочу.

— Тогда это что? — Давид ткнул пальцем в мой короткий пуховичок.

Я опустила глаза и исподтишка осмотрела Алиева. М-да, Ася, даже всегда модно одетый парень вместо короткого бомбера и вовсе не зимних чёрных джинсов надел подходящую для спортивных мероприятий одежду.

— Куртка тёплая, — попыталась я встать на защиту своего образа.

— Ты в универ теплее одеваешься, а тебе через дорогу перейти. Ты замёрзнешь, Ася.

— Я согреюсь глинтвейном, про который ты вчера рассказывал, — улыбнулась.

Парень отвернулся, поджав губы.

— Мне пойти переодеться?

— Нет уж, сиди, — кинул Давид и направился к выезду с парковки.

— Куда мы едем? — поинтересовалась я.

— Ко мне.

— Ты же сказал, что к себе только через год пригласишь, — спокойно сказала я, хоть у самой внутри всё ойкнуло.

— Приставать не буду, не переживай, — ровно ответил парень.

А я и не переживаю.

Он вдруг сунул мне в руки свой айфон с открытым приложением доставки еды:

— Выбери что-нибудь на свой вкус.

Я не без труда разобралась, заплутав среди многочисленных супов и салатов, напечатала адрес, продиктованный Давидом. Осторожно вернула телефон на место. По этому адресу, помнится, я уже была.

Парень скосил на меня глаза:

— Всё нормально?

— Конечно, — улыбнулась я. — Какие планы на завтра?

Давид улыбнулся, но ответить не успел. Зазвонил мой телефон.

Я, будучи уверенная, что это мама, удивилась, когда увидела на экране незнакомый номер.

— Да?

— Анастасия Александровна, это из студенческого клуба беспокоят, — раздался из трубки звонкий голос.

Это я сразу поняла. Голос у заведующей студклуба очень даже запоминающийся. Только она, наверно, номером ошиблась.

— Здравствуйте, Антонина Романовна, — смущённо начала я, — вы…

— Я звоню вам по очень важному делу. Вас советовали, как надёжного человека! У нас с организацией "Студенческой зимы" совсем беспорядок. Очень нужна ваша помощь, — протараторила женщина.

— Антонина Романовна, это Настя Громова, староста 11 группы. Точно мне звоните? — решилась я. — Я никогда не участвовала нигде, может, путаете что-то?

— Настенька, всё правильно. Именно вы мне и нужны!

— Я?

— Вы-вы! В понедельник в девять в актовый зал приходите! У вас будет освобождение от занятий.

Напряжённо замолчала. Бред какой-то. Да, в интеллектуальных мероприятиях я регулярно участвовала, но в концертах, организуемых в университете, ни разу. Ни петь, ни танцевать, ни играть на музыкальных инструментах я не умела.

— Антонина Романовна…

— Вы нужны в качестве помощника организатора, — словно прочитав мои мысли, весело воскликнула заведующая студклуба. — Давайте на месте уже всё обсудим, хорошо? Анастасия, выручайте!

— Да, хорошо, — натянуто улыбнулась я.

— Спасибо! Тогда до встречи!

Ответное "До свидания" я сказать не успела. Шустрая женщина уже положила трубку.

Я устало уронила руку с телефоном.

— Что такое? — поинтересовался Давид.

— Попросили помочь организовать "Студенческую зиму", — расстроенно протянула я.

Парень промолчал. Ничего не сказал, но уверена, что подумал, мол, зачем согласилась, если не хочешь. Я и сама это понимала.

Давид вдруг завернул и припарковался возле небольшого продуктового магазина около знакомой многоэтажки.

— Хочешь, помогу? — вдруг выдал парень.

— Поможешь? — удивилась я.

— С организацией этой херни, — скривился Давид.

— Серьёзно? Спасибо огромное! — воскликнула я.

— Ася, — вдруг серьёзно сказал Алиев.

— Я знаю-знаю! В следующий раз обязательно откажусь, если не захочу!

Парень лишь недоверчиво хмыкнул.

— Что будешь пить? — спросил Алиев, отстёгивая ремень безопасности.

— Ты в магазин?

— Нет, на дискотеку.

— Йогурт питьевой, — улыбнулась я. — Подожди, я с тобой!

— Сиди, я быстро.

Давид и правда довольно быстро вернулся. Улыбаясь друг другу, мы поднялись на лифте в его квартиру.

— Проходи, не стесняйся, — подтолкнул меня сзади парень, когда я застыла на пороге. Вдруг нагнулся и прошептал мне прямо в ухо: — Ну или стесняйся.

Покраснев, я быстро разулась и сняла куртку. Отправилась в знакомую ванну, вымыла руки. И застыла, глядя на себя.

Тут и началось самое веселье. Если для улицы я действительно была одета слишком холодно, то для квартиры Алиева — напротив, очень жарко. И вовсе не потому, что здесь было натоплено. Воспоминания грели гораздо сильнее батарей.

Решившись попросить что-нибудь у парня, открыла дверь ванны. Снаружи оказался Давид, уже переодетый в чёрную майку и серые спортивные штаны. Лицо хитрое, а в руках держит одежду.

— Тут майка и шорты. Мои. Носки новые, — протянул мне всё вышеперечисленное Алиев.

Поблагодарив и улыбнувшись, я взяла предложенное и снова скрылась в ванной комнате.

Безразмерная белая майка практически полностью закрывала бёдра, шорты намеревались упасть, как бы я не затягивала шнурок, а носки вообще натянула до колена. Я беззвучно хохотнула себе в руки. Видок у меня, конечно, потешный.

Когда я, наконец, вышла из ванны, Давид моё веселье разделил:

— Отлично выглядишь.

— Да уж, — хихикнула я.

— Садись, — парень кивнул на стол. Пока я переодевалась, уже привезли ужин, и Давид выкладывал еду из пакета.

Я с трепещущимся сердцем подошла к кухонной зоне. Всё ближе и ближе к дивану.

Увидев, какой питьевой йогурт купил мне Давид, я чуть не подавилась. Парень купил, кажется, все вкусы, какие были в магазине. Алиев быстро щёлкнул пультом. На фоне заиграла какая-то поп-музыка, так что ели мы не в тишине.

— Спасибо, — тихо поблагодарила я Давида за йогурт и ужин.

— Как настроение, Громова? — хитро улыбнулся парень и быстро составил всю посуду в посудомоечную машину.

— Отличное, — не соврала я. Да, щёки пылали, но это ничего не значит. Осторожно взяла в руки пульт и начала переключать каналы. — О, Ла-ла Ленд! Идём смотреть.

Я сделала чуть громче, уселась на диван и довольно уставилась, как Райан Гослинг виртуозно играет джазовую музыку на пианино. Парень уселся рядом.

— Просто уточню. Это какой-то романтический фильм, который я должен вместе с тобой смотреть? — Давид ткнул пальцем в экран.

— Ничего ты не должен! А хотя нет, смотри, — засмеялась я. — Я же слушала твой хард-рок.

— Ничего ты не слушала, — предъявил парень. — Ты только хохотала.

Правда. Было дело. Хохотала.

Рассмеявшись и ничего не ответив, я снова повернулась к телевизору.

Помню тот день, когда мы ходили с родителями на этот фильм в кинотеатр. Папа ещё, как всегда, ругался, потому что с мамой были их тех людей, которые жуют, хрустят и шумят в кинотеатре и абсолютно не смущаются. А папа, напротив, с ума сходил от стыда, обещая, что это последний раз в жизни, когда идёт с нами наблюдать, как "мы мусорим попкорном".

Я неосознанно поправила волосы. Кучерявая прядь упала на лоб. Убрала её пальцем и задумчиво начала крутить в руках.

Такая странная история любви Себастьяна и Мии.

Заметив движение справа, я слегка скосила взгляд. Алиев расслабленно облокотился на подлокотник, внимательно наблюдая за происходящим на экране. Какой же он всё-таки красивый. Темнота вокруг и меняющийся свет от фильма, падающий на Давида, делали его ещё загадочнее.

Парень вдруг перекинул левую ногу в другую от меня сторону. Жар опалил щёки, ладони загорелись. Я увидела. Я успела заметить.

Давид был возбуждён.

Осторожно перевела взгляд на его лицо. Абсолютно бесстрастное. Слегка заинтересованное.

Райан Гослинг о чём-то говорил с Эммой Стоун, но я уже не слышала и слышать не желала.

Меня накрыло какой-то тёплой волной.

Никогда подобным не занималась и не интересовалась. И сейчас боялась показаться смешной. Но вроде бы вчера Давид над моими попытками ни капельки не смеялся.

Аккуратно отпустила всё ещё накрученную на палец прядь и поднесла большой палец к губам. Осторожно оттянула её вниз. Указательным пальцем медленно провела вниз по шее, дойдя до горловины майки. Она мне была велика, и поэтому плечо слегка выглядывало. Не спеша начала очерчивать круги на голой коже.

Предвкушение.

Пульсация между ног сбивала с мыслей.

Снова заметив движение сбоку, я повернулась к Давиду.

Тот уже, растеряв невозмутимость на лице, смотрел тёмными глазами прямо мне в душу.

Я облизала губы и потянулась к парню.

Он всё верно понял ко мне и мгновенно прижался своими губами к моим. То, чего я и сама так сильно хотела.

— Я схожу по тебе с ума, — оторвавшись от губ, прохрипел Давид где-то в районе моей шеи.

Алиев вдруг взял мою руку и прижал к своему каменному паху. Я охнула, когда почувствовала, как сильно моё тело откликнулось на этот простой жест.

Парень снова поцеловал меня. Губы горели. Как и всё тело. Изредка отрываясь, очень быстро стянул с меня свою одежду и потянулся ртом к груди.

— Сними майку, — невнятно попросила я, задыхаясь.

Давид меня понял. Я осторожно и в то же время восхищённо гладила рукой по каменной коже его груди. Парень не дал мне долго наслаждаться. Через лифчик прикусил сосок. Я вскрикнула от удовольствия. Рукой аккуратно повёл вниз по животу, чуть-чуть засунув пальцы под резинку трусиков.

Оторвался от меня:

— Ася, ты уверена? Потом я не остановлюсь.

— Я хочу тебя, Давид, — смущённо, но твёрдо заявила я.

Он услышал. Пальцы полностью погрузились в меня. Я громко и бесстыдно застонала.

Давид вдруг слез с меня, опустился коленями на пол и стянул с меня трусики. Захотелось стыдливо прикрыться, но я не успела. Парень друг закинул мои ноги себе на плечи.

— Что ты…, — запаниковала я.

— Тш-ш-ш, — прошипел Алиев, — розовая… Какая ты розовая, — с каким-то наслаждением произнёс он. Наклонился к промежности и начал там ласкать языком. Слегка укусил и потом, будто извиняясь, поцеловал укушенное место. Это сводило с ума. Я выгибалась от удовольствия, совершенно перестав стесняться.

Давид вдруг аккуратно поднял меня на руки и, нежно целуя в губы, понёс вверх по ступенькам. Я протестующе заёрзала в его руках, когда поняла, что он совершенно никуда не спешит. Не ожидая от себя, оторвалась губ парня и слегка укусила Давида за плечо.

Тот коротко хохотнул и бережно положил меня на кровать. Стянул с себя спортивные штаны. Мой взгляд упал ниже его живота. Где ткань чёрных боксеров внушительно оттопыривалась. Затем снял и их. Я сглотнула. Это было красиво и невероятно возбуждающе. Из прикроватной тумбочки Давид достал серебряный квадратик, надорвал зубами и вытянул презерватив. Медленно раскатал латекс по члену. Я, растеряв последнюю стыдливость, наблюдала за этим с широко открытым ртом. Казалось, невозможно возбудиться ещё сильнее, но это случилось.

Рукой уложив меня на спину, Алиев опустил руку между моих ног, слегка погладил, размазывая влагу. Я снова задрожала.

— Расслабься, — шепнул мне на ухо Давид.

Я попыталась.

Немного скривилась от острой боли. Он остановился, я кивнула с закрытыми глазами, и Давид снова начал двигаться, нежно целуя меня в губы. Боль быстро ушла. Повинуясь какому-то инстинкту, я обхватила талию парня ногами, продолжая поглаживать его широкую спину и руки. Алиев вдруг опустил руку вниз, где наши тела соприкасались, нашёл точку, и я с удовольствием почувствовала, как вернулось то сумасшедшее возбуждение, когда мы были на диване. Давид, тяжело дыша, начал двигаться всё быстрее.

Ещё.

Ещё.

Я вскрикнула и задрожала от набегающего волнами удовольствия, резко обмякнув в руках Давида. Вскоре он, чуть сильнее стиснув меня, что-то неразборчиво пробормотал и тоже обмяк. Сразу же перевернулся набок, прижав моё расслабленное тело к себе.

Улыбнулась. Уткнулась носом куда-то парню в ключицу.

Наверно, нужно встать и принять в душ. Или ответить Давиду, который нежно шептал мне что-то на ухо. Или хотя бы посмотреть на него. Вместо всего этого я заснула. Вероятно, с самой счастливой улыбкой на губах.

Проснулась я от того, что мне было жарко. Парень по-прежнему крепко к себе прижимал.

Осторожно подняла руку Давида и уселась рядом. Не удержалась и начала его разглядывать. Сама того не замечая, как начала безмятежно улыбаться.

Я ни капли не жалела.

Огляделась. Понятия не имею, который сейчас час. Темнота на улице ни о чём не говорила. А бушующий в крови адреналин мог запросто поднять меня сейчас и в три ночи.

Я всё-таки спустилась вниз, собрала разбросанную одежду. Посетила ванну, умудрившись наскоро принять душ. Электронные часы на духовом шкафу показали половину седьмого утра. Выходной. Самое время спать и греться в объятиях Давида.

Улыбнувшись, снова поднялась вверх. Забралась под одеяло, максимально близко придвинувшись к парню.

Давид заёрзал.

— Ася? — хрипло позвал Алиев.

— Она самая, — тихо сказала я ему.

— Ты чего такая холодная? — спросил парень, обнимая меня сзади и снова прижимая к своему горячему телу.

— Я мылась.

— Мгм. Который час?