Ярость инопланетного дикаря

У меня нет причин пытаться прикрыться от его внимания, и это очень освежает. Я всегда осознавала свой вес. У меня широкий зад, а мой живот не совсем в том тонусе, как хотелось бы. Но для Даракса я единственная женщина, которую он когда-либо видел, так что вряд ли он будет придирчивым. Кроме того, возможность оказаться уязвимой и обнаженной перед этим огромным и впечатляющим пещерным человеком посылает горячие покалывания в мою киску. По сравнению с ним я не кажусь себе большой. Я снимаю свои драгоценные очки и осторожно кладу их поверх платья, а затем беру большую руку Даракса, которая наощупь напоминает сталь в сухой наждачной перчатке.

Затем я осторожно ступаю в ручей. Вода прохладная, но не слишком. Мои соски напрягаются, но я не возражаю. Дно песчаное, и я иду глубже, туда, где вода доходит до середины бедра. Мне приходится полностью вытягивать руку, чтобы держаться за Даракса. И он, кажется, не хочет меня отпускать.

— Заходи в воду, — предлагаю я. — Не холодно.

Мужчина оглядывается через плечо, словно опасаясь, что кто-то может его увидеть, а затем делает шаг в ручей, все еще одетый в меховой килт. Он настолько серьезен, что мне хочется брызнуть на него водой, но, думаю, это нарушит кодекс похитителя/похищенного, принятый мной вчера. Так что вместо этого я приседаю на корточки в воду. Конечно, мыла нет, но я скребу себя так тщательно, как только могу, а ощущение прохладной и чистой воды по всему телу бодрит также хорошо, как и кофе. Это первая настоящая хорошая ванна, которую я приняла с тех пор, как попала на эту странную планету. Мое настроение значительно улучшается, и я беру мокрый нижний край килта Даракса двумя пальцами и дергаю его.

— Даракс заходи. Чистый, как Хайди.

Пещерный человек делает глубокий вдох, чтобы что-то сказать, но неожиданно разворачивается и выхватывает свой меч так быстро, что я визжу и с плеском падаю прямо на задницу. Не успев толком найти опору на скользких камнях, я чувствую железную хватку на своем запястье, и меня выдергивают из воды.

— Эй, какого черта…

Я все еще протираю глаза от воды, когда слышу рядом удары и понимаю, что Даракс с кем-то сражается. Но я не успеваю разглядеть нападающих, потому что мужчина бесцеремонно перебрасывает меня через плечо и бежит так быстро, что мне остаётся просто держаться за него. И ещё я запоздало осознаю, что всё ещё голая.

— Дедбайты, — рычит Даракс сквозь стиснутые зубы.

Я кручусь, пытаясь поднять голову, и холодная паника поселяется в глубине моего живота. Кто-то нас преследует, или, скорее, что-то, потому что это больше похоже на движущуюся массу. Большую, грязно-коричневую массу, которая быстро приближается к нам, и единственный звук, который я слышу, это безумная какофония клацающих звуков, как будто миллион крабов щелкают клешнями прямо за нами. Моя кожа покрывается мурашками, и я цепляюсь за невероятно сильную спину Даракса. Сейчас он чувствуется сильным, как бык, и быстрым, как гепард.

Но, мне кажется, мы движемся недостаточно быстро, потому что коричневая масса преследователей догоняет нас.

— Они приближаются!

Я кричу, чтобы Даракс был в курсе ситуации. Он бежит между деревьями, огибая толстые стволы, а потом бросается к одному из них и поднимает меня на четыре фута в воздух.

— Уф!

Удар толстой веткой почти выбивает из меня дыхание. Не успеваю я опомниться, как оказываюсь висящей на ветке — ноги с одной стороны, туловище с другой, а мой голый зад торчит прямо вверх. Я перемещаюсь в более безопасное положение ближе к стволу дерева, чтобы видеть, что происходит внизу.

Даракс сражается с коричневой массой, и теперь я могу разглядеть что это такое. Это не обычные динозавры, а какие-то черепахи-переростки с восемью лапами и огромными панцирями. О, и у них по три больших щелкающих клюва, которые торчат из-под панциря на змееподобных головах без глаз. Каждое существо размером с обеденный стол — маленькое по меркам Ксрена. Но их так много, что они прекрасно компенсируют свой небольшой размер количеством. Весь луг вдоль реки превратился в живую массу этих тварей, и от этой картины у меня по коже поползут мурашки.

Даракс держит свой длинный меч, и на земле вокруг него уже несколько тварей лежат мертвыми, а несколько хромают прочь с расщепленными панцирями и сочащимися ранами там, где раньше были их ужасные клювы.

Близкостоящие к нему твари начинают отдаляться, вероятно, понимая, что этот пещерный человек довольно неплохо справляется с ними. Их рты, похожие на клювы попугаев, всё ещё щёлкают на него, пока они отступают. Шум, который издают дедбайты, настолько ужасен, что я всерьез подумываю отпустить ветку, чтобы прикрыть рукой хотя бы одно ухо.

Затем я вскрикиваю, услышав резкий щелчок клюва недалеко от меня. Одна из тварей запрыгнула на нижнюю ветку и теперь, тряся всеми тремя головами, целится мне в лицо своими страшными клювами. А я застряла на этой ветке и не могу сбежать от неё.

— Даракс!

Он оборачивается и сразу замечает опасность. Его глаза вспыхивают ярко-желтым, и пещерный человек рычит так яростно, что дерево сотрясается. Затем он оказывается прямо подо мной, быстро сверкает сталь, и противник лежит на земле, а с его трех, теперь уже без клюва, змеиных голов капает зеленая жидкость.

Но Даракс ещё не закончил. Он рычит в ярости, снова и снова поднимая длинный меч, рубя противника и рассекая его твердую, толстую оболочку мощными ударами, отчего труп твари превращается в бесформенную, тошнотворную массу зеленого, красного, серого и коричневого. Этот дедбайт уже давно перестал быть угрозой, но мужчина по-прежнему не желает останавливаться. Кажется, он ослеплен яростью.

— Думаю, что он уже мертв, — пытаюсь я остановить Даракса, но он все равно продолжает рубить, яростно рыча и полностью измельчая мертвое существо, как будто это его личная месть. Я никогда не видела такой ярости и надеюсь, что никогда не увижу снова.

— Даракс! — я кричу, потому что теперь он начинает меня пугать. — Не надо больше!

Мужчина смотрит на меня, а потом словно просыпается. Он замирает на мгновение и смотрит на мокрое пятно слизи, которое раньше было его противником. Затем оборачивается, и его меч сверкает, когда он отрезает клювы от еще двух хищников.

Но пока пещерный человек убивал напавшего на меня дедбайта, то дал другим время, чтобы собраться и стать более организованными. Теперь они заползают друг другу на спины и надвигаются на нас стеной высотой в пять футов, смыкаясь с трех сторон. И всякий раз, когда Даракс убивает одного, на его месте появляются два других. Он не может победить в этом бою.

— Мы уходим!

Я кричу, потому что очень близка к панике. Пещерный человек бросает на меня быстрый взгляд краем глаза, и я почему-то сразу понимаю, о чем он думает. Я спрыгиваю с ветки, он тут же разворачивается, берет меня за руку, и мы вместе бежим через лес.

Глава 11

Даракс

Я мог бы бежать быстрее, если бы перекинул Хайди через плечо, но тогда мне будет трудно держать меч наготове, поэтому пока сойдет и так. Прежде чем дедбайты смогут пуститься в погоню, они должны избавиться от стены, которую сформировали, а на это потребуется время. Рука Хайди в моей ощущается маленькой и мягкой, и даже в нашем нынешнем положении я замечаю, как она соблазнительно покачивает бедрами, когда быстро шагает рядом. Я был захвачен врасплох этим смертоносным роем. Я слышал о таком, но обычно они передвигаются только стаями по пять штук. А здесь их были тысячи, и все они шли прямо на нас. Обычно дедбайты опасны только в том случае, если вы безоружны. Их панцирь тверд, но они высовывают шеи, словно прося, чтобы их отрезали. Но такое количество было настоящей угрозой.

Особенно для Хайди. Когда один из нападавших прокрался к дереву и попытался укусить ее снизу, красный туман внезапно опустился на меня, и у меня не осталось выбора, кроме как уступить ему. Кажется, я разрубил этого подлого дедбайта на очень мелкие куски. Просто я не мог видеть ее в опасности. Что ж, он это заслужил, но я потратил слишком много времени на одного врага, и у остальных появился долгожданный шанс войти в их самую сильную форму. Такую стену дедбайтов я тоже никогда раньше не видел и понятия не имел, что они могут её сделать. Время от времени я бросаю взгляд через плечо. Дедбайты всё ещё приближаются, словно волна щелкающего роя.

У меня не было времени позвать Герка, но я успел схватить сумку с драгоценным содержимым, которую нашел на Буне. Все остальное мы оставили позади. Чтобы сейчас вызвать Герка, мне придётся остановиться. Я не могу издавать этот особый звук во время бега. Но я понятия не имею, как он отреагирует, оказавшись посреди дикой реки разъяренных дедбайтов. Он огромен и невероятно силен, но у него хорошие инстинкты, и он стремится избегать очевидной опасности. Если я позову его сейчас, сомневаюсь, что он придет сюда.

Определенно было ошибкой бежать через луг, а не просто остаться в реке. Я никогда не слышал, чтобы дедбайты плавали. Но когда я заметил их, то запаниковал. Не столько из-за себя, сколько от мысли, что Хайди может быть в опасности. Кажется, это единственная вещь, которую я просто не могу вынести. Ее дыхание становится все тяжелее, и теперь в нем слышатся хрипы. Мы бежим в гору, потому что я надеюсь, что мы найдем какой-нибудь крутой склон или утес, куда дедбайты не смогут за нами последовать.

Но если нам это не удастся и придется выступить против наших преследователей, то я буду защищать ее до последнего. Я слышу грохот деревьев впереди, и сердце замирает у меня в груди. Если это не Герк, то еще один Большой. А они, как правило, не дружелюбны.

Глава 12

Хайди

Я так запыхалась, что, кажется, вот-вот потеряю сознание. Я никогда так много не бегала. По правде говоря, я всегда делала все возможное, чтобы избежать любого способа передвижения, который быстрее торопливой ходьбы. И сейчас я глубоко сожалею об этом, потому что хочу убежать от этих жутких тварей, всё ещё преследующих нас, и не желаю быть слишком большой обузой для Даракса. Конечно, странно так думать о своём похитителе, но сейчас он — единственное, что стоит между мной и перспективой стать завтраком для кучки кошмарных ползучих тварей.

— Далеко… бежать? — я задыхаюсь и, согнувшись пополам на крутом склоне, использую руки, чтобы подниматься дальше.

Но Даракс не отвечает. Он останавливается на пятачке скалы и напряженно оглядывается по сторонам. И я понимаю, почему. Что-то приближается к нам с другой стороны. Нечто большое, от чего дрожит земля. Конечно, я не являюсь ведущим экспертом по выживанию в юрских джунглях, но предполагаю, что еще один смертоносный динозавр вряд ли увеличит наши шансы на спасение. Дедбайты позади нас все еще поднимаются на холм, представляя собой отвратительный поток красных клювов и коричневых раковин.

Даракс спокойно засовывает меч обратно за пояс и снова берет меня за руку.

— Мы постараемся заставить Большого сражаться с дедбайтами. Когда ты увидишь Большого, беги прямо к нему и постарайся пробежать под ним, если будет возможность. Если нет, пробеги мимо него так быстро, как только сможешь. Нужно чтобы Большой был между тобой и дедбайтами.

Стук сердца отдаётся у меня в ушах, а дыхание очень громкое и прерывистое, но от слов Даракса по моей спине пробегает холодок. Он такой спокойный, но в его сияющих глазах светится тревога. Земля дрожит, и щелкающий шум от океана дедбайтов становится громче. Мне не терпится убежать от него, несмотря на то, как сильно я запыхалась.

— А Даракс?

Он выпрямляется и смотрит мимо меня.

— Даракс будет охранять Хайди.

Кажется, я понимаю, что это значит. Он останется здесь и будет отвлекать нападающих, пытаясь заставить их сражаться друг с другом. Ему будет трудно сбежать, но он — пещерный человек и прожил в этих джунглях всю свою жизнь. Возможно, у него есть план. Если кто и может с этим справиться, то только он. Я импульсивно поднимаюсь на цыпочки и целую Даракса в щеку.

— Спасибо тебе.

А потом снова бегу прямо на звук ломающихся кустов и растительности. Я не успеваю сделать и пяти шагов, когда замечаю выходящего из-за деревьев динозавра.

Я не трачу время на то, чтобы рассмотреть его поближе, потому что уверена, что это зрелище меня парализует. Поэтому я целюсь между его массивными ногами и продолжаю бежать. Затем что-то обхватывает меня за талию и несет вправо от динозавра. Не успев даже осознать, что произошло, я уже вишу высоко в воздухе и чувствую запах Даракса. Он крепко держит меня, быстро взбираясь по динозавру, а потом опускает ему на спину.

— Это твой Большой, — тяжело дыша, я усаживаю свою голую задницу на грубую кожу на спине тираннозавра и чувствую запах разложения, который он испускает.

Но сейчас меня это совсем не беспокоит. Даракс издает знакомое глубокое рычание и хватает палку управления, отчего динозавр резко поворачивается влево и ломает пару деревьев в процессе.

— Герк не мой. Но он позволяет мне ездить на нём.

— Герк, да? — это имя ему подходит. Очень по-пещерному.

Я смотрю вниз. Живое море из тысяч дедбайтов всё ещё движется в нашу сторону. Думаю, даже тираннозавру будет трудно пробиться сквозь эту стену щелкающих клювов в целости и сохранности. Но теперь, верхом на динозавре, мы удаляемся от них гораздо быстрее, чем если бы бежали самостоятельно. Я изо всех сил держусь за жесткую шкуру, потому что сейчас наш безумно могучий скакун, кажется, бежит почти на максимальной скорости. Он мчится через лес, сокрушая деревья и кусты могучими когтистыми лапами и задрав свой мощный хвост высоко в воздух. Чтобы не упасть, я цепляюсь за динозавра так, что белеют костяшки пальцев на руках.

Затем я чувствую тяжелую руку на своем плече. Даракс уверенно стоит позади меня, широко расставив ноги и держась одной рукой за палку управления, а другой за меня, удерживая от падения. Сейчас он больше, чем когда-либо, похож на древнего морского капитана, и его длинные золотистые волосы развеваются в воздухе позади него. Мы движемся в таком темпе минут тридцать, оставляя дедбайтов далеко позади. Затем тираннозавр замедляется и начинает идти спокойно. Его кожа стала горячей на ощупь, видимо, чтобы бежать так быстро, этому монстру пришлось потратить огромное количество энергии. Внезапно я осознаю, что на мне вообще ничего нет. Что ж, Даракс уже видел меня полностью голой, но все равно я чувствую себя совершенно беззащитной. Никогда бы не подумала, что буду скучать по своему уродливому и жесткому платью.

Я устраиваюсь поудобнее, снова прислоняясь спиной к ногам Даракса. Мы движемся вперед несколько часов. Время от времени Даракс направляет Герка к деревьям, чтобы протянуть руку и взять гроздь ягод, кислый плод или сочный лист. Все свои находки он отдает мне, и, хотя это не лучшая кухня, которую я пробовала, но прилично утоляет жажду и притупляет голод. Спустя продолжительное время Даракс оборачивается и смотрит нам за спину, прикрывая глаза от заходящего солнца. Затем он издает рычание, и тираннозавр замедляется, останавливается и поворачивает свою огромную голову в нашу сторону. Я оказываюсь в двух футах от гигантского желтого глаза, который не выражает никаких эмоций. Никогда не чувствовала себя более уязвимой, и, хотя я должна быть благодарна, что зверь позволил мне сесть на него верхом, у меня кровь стынет в жилах. Не стоит забывать, что это стопроцентный хищник.

Даракс спускается вниз с единственным мешком, который смог взять с собой из нашего лагеря. Он очень осторожно вешает его на ветку, а потом снова взбирается наверх.

— Дедбайты сдались. Мы оставили их позади. Теперь Герк должен отдохнуть.

— Окей.

Он поддерживает меня, когда я спускаюсь с тяжело дышащего динозавра, и я замечаю под его меховым килтом очень большую и интересную выпуклость. Я не привыкла к такой явной мужской признательности, поэтому чувствую себя польщенной. И, конечно же, я завелась. Отойдя немного в сторону, я обрываю с ближайшего куста несколько веток с листьями, чтобы себя прикрыть.

Даракс снова встает перед огромным ртом Герка и касается его как в прошлый раз. Я, несомненно, могу понять желание погладить лошадь по морде после хорошей езды, но динозавра? Лучше бы он этого не делал. Это выглядит невероятно опасным. Даракс определенно понимает, что существо может в любой момент наброситься на него. Герк просто излучает огромное количество смертельной опасности. Затем земля содрогается, и гигантский динозавр отворачивается и уходит, как будто Даракс дал ему разрешение. У меня вырывается вздох. Пусть то, что он сделал, безумно опасно и, возможно, безответственно, но он контролирует эту штуку, и это чертовски впечатляет меня. Даракс оглядывает меня с головы до ног, и у меня начинает гореть лицо. Мне нравится его внимание, но я чувствую себя неловко.

— Все разглядел, пещерный человек? — говорю я по-английски, надеясь интонацией передать смысл вопроса.

Мужчина делает шаг ближе и хмурится. Он указывает на свои глаза, затем на мои.

— А где камешки Хайди?

Да. Точно. Я оставила у реки не только платье, но и очки. Они сейчас далеко, в месте, кишащем дедбайтами. В тот момент все мои мысли были о выживании, и это казалось незначительным, но сейчас я начинаю осознавать проблему. Как без очков я смогу увидеть смертельную опасность в этих джунглях? Не-птеродактиль сможет подлететь ко мне на расстояние в шесть футов, и я не узнаю о его присутствии, пока он не перекусит меня пополам своими зубами. Сейчас я даже не могу ясно разглядеть лицо Даракса, отчего мне вдруг становится грустно.

— У реки, — вздыхаю я.

Мужчина оглядывается в ту сторону, откуда мы пришли, и почесывает подбородок.

— Далеко.

— Далеко, — соглашаюсь я, и до меня начинает доходить вся серьезность проблемы.

Теперь я не могу разжечь огонь, и все, что находится дальше десяти футов, всегда будет для меня зеленым пятном. Даракс отворачивается и проходит между деревьями, а я почему-то чувствую себя еще более уязвимой, голой и одинокой. Мой похититель до сих пор ничего не предпринимает, хотя у него был постоянный стояк с тех пор, как я потеряла свое платье. Что ж, я стала пещерной женщиной уже довольно давно и научилась некоторым трюкам. Один из них — как соткать простую одежду из определенных листьев. Я нахожу подходящий куст и принимаюсь за работу, а когда заканчиваю, то оказываюсь частично прикрытой спереди. Моя задница — это другая проблема, не думаю, что на этой планете достаточно листьев, чтобы прикрыть ее.

В это время Даракс не спеша осматривает маленькую хижину из веток и листьев, и я снова поражаюсь тому, как быстро он работает с примитивными материалами и мечом. Я тоже хочу внести свой вклад, поэтому собираю сухие дрова для костра перед входом в хижину. Даракс разводит огонь, выбив искру камнем о плоскую сторону своего меча. Мы сидим у огня, жарим кусочки птицы, которую он поймал, и смотрим, как над нами появляются звезды. Я жую кусок мяса, радуясь, что Даракс отдает мне лучшие куски. Думаю, он довольно классный похититель.

— Завтра. Куда мы идем?

Он думает некоторое время, что напоминает мне о двух других пещерных людях, с которыми я знакома. Их разговоры часто бывают неспешными, но это каким-то образом делает их более значимыми. И, честно говоря, я никогда не была поклонницей болтливых парней.

— У меня есть важное дело, — медленно произносит он, глядя в огонь. — Я должен найти племя Нусин. Они странники и могут быть где угодно. Но я думаю, что они где-то там.

Пещерный человек указывает на закат, который находится в противоположной стороне от Буны. Я откусываю еще кусочек сочного мяса.

— Нусин — это племя Даракса?

Даже без очков я вижу, как вспыхивают его глаза.

— У Даракса нет племени.

— Но Нусин друзья?

Он смотрит на меня в течение трех ударов сердца, как будто я сказала что-то оскорбительное, а потом отворачивается.

— Они не друзья.

— Даракс хочет быть другом Нусин?

Черт, я действительно хотела бы лучше говорить на этом языке. Пещерный язык довольно легко понять, как только вы выучите несколько основных слов, но на удивление сложно составлять предложения.

— Дех.

Ха! Я понятия не имею, что ему нужно от этого племени, но есть одно, о чем я просто обязана спросить.

— Даракс отдаст Хайди Нусин?

Он напрягается, и его глаза снова вспыхивают.

— Дех! Хайди моя.

Так вот что ты думаешь. Ну, Арокс и Джекзен оба убеждены, что Эмилия и София их суженые. Может быть, это что-то вроде того?

— Хайди пара Даракса?

Глава 13

Даракс

Хайди смотрит на меня своими темными глазами и выглядит такой уязвимой и мягкой без сверкающих камешков на лице. Она настолько красивая, что у меня захватывает дух. Свет от огня мерцает на ее лице и волосах, придавая коже живой золотистый оттенок.

Мне очень хочется ответить «Да» на ее вопрос. Внезапно, я ощущаю острую жажду — что-то глубоко во мне хочет этого больше всего на свете. Возможно, даже больше, чем восстановить мою честь и выполнить миссию.

Я и Хайди — пара, прямо как в древних мифах и легендах из того времени, когда у нас были женщины? Это было бы мечтой. Пьянящей и безумной мечтой, которая неожиданно сбылась. Жить с ней, поклоняться ей, как нас учили, спать рядом с ее роскошным телом, чувствовать ее тепло и слышать ее сладкий голос, наслаждаться ее ароматом и гладкостью. Каждый день. Путешествовать с ней по лесам, создавая с ней дом, проверяя, верны ли слухи, что женщины могут рожать детей без Дарующих жизнь. Узнать все о ее жизни и мыслях, видеть ее счастливое лицо, когда она моется в реке, прикасаться к ее экзотическому и замечательному телу, такому мягкому и такому манящему.

Я резко втягиваю воздух при мысли о том, что смогу спариваться с ней…

Мир вокруг начинает вращаться, и мне приходится опустить руку на землю, чтобы удержать себя. Такой простой вопрос освобождает целый поток мыслей.

Неужели это предки хотят отвлечь меня от моей миссии? Неужели они не хотят, чтобы я восстановил свою честь? Они хотят, чтобы я отвлекся от своей задачи? Разве я не достоин этого? Конечно, ничто другое не могло отвлечь меня от этого. Только женщина может это сделать.

Нет. Только Хайди может. Любой другой женщины было бы недостаточно. Только женщина, которая вызвала во мне сильный импульс схватить ее, могла заставить меня чувствовать себя так. Если бы это была какая-нибудь другая женщина, внезапно появившаяся из темноты на Буне, я бы некоторое время с любопытством наблюдал за ней, слегка заинтригованный новизной происходящего, а затем продолжил бы свою миссию. Но это была не какая-то другая женщина. Это была Хайди. И я знал, что она моя — и тогда, и сейчас.

Так же, как я знаю, что должен выполнить свою миссию.

С усилием, заставляющим меня внутренне застонать, я отталкиваю другие мысли прочь. Миссия — это все, что имеет значение. Какой же я буду для Хайди парой без чести? Моя слабость к ней не может победить. Миссия должна увенчаться успехом. Должно быть так. И больше ничего не имеет значения.

Я бросаю кость в огонь и встаю. Я не могу сидеть спокойно. Мой разум кипит от того, что я хочу сказать. Да, да, да. Ты. Это ты! А я твой. Мы пара!

— Нет.

Глава 14

Хайди

Окей. Наверное, этот ответ не хуже любого другого. Даракс явно боролся с собой, глубоко дыша и вздыхая, пока думал. Но судя по Ароксу и Джекзену, если бы он считал, что я его пара, то бы так и сказал. Может быть, он хочет, чтобы я была его парой, но знает, что на самом деле я ей не являюсь? Наверное, так оно и есть.

Ха! На самом деле я очень разочарована. Даже раздавлена. Черт! Я не собиралась испытывать чувства к своему похитителю!

Если бы я была его парой, то могла бы понять похищение. Не стоит винить пещерного человека, который никогда раньше не видел женщину, за то, что он просто взял ту, которую считал своей суженой. Это очень даже романтично. Просто Даракс ничего не мог с собой поделать. Но теперь я даже не представляю, какие у него для меня планы.

— Хайди моя, — сказал он. Но что это значит, если я не его пара?

Даракс медленно бродит по краю поляны, вероятно, высматривая опасность. Или притворяется. Я думаю, он просто хочет уйти от меня и моих вопросов.

Я жую хрустящий сочный лист, чувствуя, как сок заполняет мой рот. Это неплохая замена стакану воды, и я обязательно расскажу об этом девочкам, когда вернусь домой.

Если вернусь домой. Мне не нравятся его разговоры о племени Нусин. Если мы с девочками что-то и узнали о здешних племенах, так это то, что ничего хорошего от них ждать не приходится.

В Дараксе много боли. Любой это заметит. Он ни разу не улыбнулся с тех пор, как мы познакомились, и уж тем более не засмеялся. Даже когда я прыгала в реке, он смотрел на меня с каменным лицом. То племя, о котором он рассказывал, — имеет какое-то отношение к его настроению. И у меня такое чувство, что в его планы не входило тащить меня с собой.

Даже если это так, я не собираюсь строить свою жизнь вокруг его прихотей. Если у Даракса нет никаких планов на меня, то мне придется бежать, несмотря на безумный риск. Может быть, я и слепа, как летучая мышь, а он видел меня, сидящей на корточках над нашей ямой, совершенно голой и болтающейся на ветке с голой задницей к верху сегодня утром, но у меня еще осталась гордость. И бесцельно таскаться по Юрской планете с ворчливым пещерным человеком, каким бы впечатляющим и горячим он ни был, и независимо от того, насколько велика его выпуклость — я не собираюсь.

Я развожу костер так, как мы обычно делали в пещере, чтобы он горел как можно дольше и отпугивал хищников. Потом я заползаю в хижину и ложусь. Ночь мягкая и теплая, так что отсутствие меха или одеяла меня не очень беспокоит. Даракс положил на землю мягкий мох, так что мне вполне удобно и пахнет достаточно свежо.

Я лежу неподвижно и какое-то время негодую про себя. Так, я ему не пара. Неужели я действительно хочу быть ей? Разве я не была полна решимости не влюбляться в своего похитителя?

Но Даракс такой замечательный: он великолепно справляется с Герком, ставит мою безопасность превыше всего и заботится о том, чтобы я всегда была сыта. И во время сражения с дедбайтами у меня было такое чувство, что он готовился умереть, чтобы я могла сбежать.

Я хочу, чтобы он вошел в хижину, и можно было расспросить его побольше о его жизни и недавних событиях. Я старательно подготавливаю про себя некоторые вопросы, используя мои медленно расширяющиеся знания языка пещерных людей. Если бы Даракс не был так чертовски невозмутим, я могла бы больше узнать от него.

Например: Что случилось с твоим племенем? Как тебе удалось приручить Герка? Что ты собираешься со мной делать? Ты знаешь, как поклоняться женщине?

Конечно, последний вопрос я задам только в том случае, если у него действительно будут хорошие ответы на все остальные.

А может быть и нет?

— Черт возьми!

Я просто комок гнева, тревоги, разочарования и похоти. Потому что похититель Даракс или нет, постоянная близость с таким мужским экземпляром в течение нескольких дней сделала меня очень возбужденной.

Как бы то ни было, я попытаюсь быть с ним милой и дать ему шанс. Когда он придёт, я поделюсь с ним своими мыслями. И тогда Даракс сможет решить, хочет ли он, чтобы взбешенная земная девчонка отправилась с ним на какое-то дурацкое задание, которое, как он думает, у него есть.

Я киваю себе в темноте. Именно так я и сделаю.

***

Когда я просыпаюсь, в хижине светло. Очевидно, уже настало утро. Я протираю глаза от сна. Мох рядом со мной не тронут. Даракса здесь вообще не было.

Я подползаю к отверстию и выглядываю наружу. Ха! Кажется, пейзаж полностью изменился. Где все деревья и трава? А небо? Теперь я вижу только какую-то красноватую пещеру.

Я щурюсь и тру сонные глаза, пытаясь привести мысли в порядок. Это что, камни? Треугольные и желтые?

Но тут я чувствую запах и понимаю, на что смотрю: это гигантский открытый рот!

— Черт!

Я отскакиваю назад так быстро, что падаю на задницу, а потом карабкаюсь сквозь ветки и меха, чтобы выбраться с другой стороны хижины. Я пробегаю пятьдесят ярдов, прежде чем осознаю, что меня не преследуют, а затем останавливаюсь и оборачиваюсь, держа палку между собой и существом с пастью.

Конечно, это был Герк. Я узнаю рулевую палку, идущую вверх по его боку. Динозавр просто стоит посреди поляны, а его гигантская голова низко опущена к земле, как будто он отдыхает.

Затем он поднимает голову и смотрит то в одну, то в другую сторону, а потом медленно идет через поляну, чтобы потереться боком о ствол дерева, такого же толстого, как силос на фермах. Листья на верхушке дерева сильно шелестят, когда Герк прислоняется к нему, и я слышу хруст.

Я не вижу никаких признаков Даракса, и хотя Герк, возможно, никогда и не угрожал мне, но он все еще долбанный тираннозавр, и я буду держаться на расстоянии, пока пещерный человек не вернется.

Я сажусь на камень, снова вспоминая, что я все еще очень голая. Я повторяю про себя заготовленные ранее вопросы, но не успеваю закончить, когда Даракс спокойно выходит из джунглей.

Теперь, когда он здесь, я чувствую себя в безопасности рядом с Герком и подхожу к нему, стараясь казаться такой же беспечной, как и он.

— Куда ты ходил?

Мужчина развязывает кусок кожи динозавра, который был обернут вокруг его шеи, и протягивает мне. Это мое платье, то, что я оставила у реки!

Я медленно принимаю сверток и мгновение просто пялюсь на него, пока кусочки информации собираются вместе в моем вялом уме.

— Ты возвращался к дедбайтам?

— Да.

— На Герке?

— Герк был здесь, чтобы защищать Хайди.

— О.

Когда кто-то оставляет долбанного тираннозавра, чтобы обезопасить тебя, ты должен понимать, что это опасная планета.

Я обрабатываю все это в уме, который все еще частично спит. Потом я чувствую, как мои глаза сужаются. Вчера мы несколько часов ехали на Герке.

— Ты ходил пешком?

— Да.

— Но… ты шел всю ночь? Один?

— Да.

— Но дедбайты…

Даракс вытаскивает свой меч, и его лезвие влажное от чужеродных жидкостей. Он задумчиво смотрит на него, затем вырывает пучок травы из земли и вытирает его.

— Многие из них остались. Они сопротивлялись. Но я победил, несмотря на темноту.

Он сражался с гребанным роем дедбайтов в кромешной тьме. Один. После многочасового пути. И зная, что ему еще столько же предстоит пройти назад.

— Только для того, чтобы вернуть одежду Хайди? — требовательно спрашиваю я. — Ты с ума сошел?!

— Не только для того, чтобы забрать твое платье.

Пещерный человек засовывает руку в карман своего килта, достает оттуда маленький зеленый сверток и протягивает его мне.

Это мои очки, тщательно начищенные, сложенные и завернутые в мягкий лист. Они не были такими чистыми с тех пор, как я прибыла на эту проклятую планету.

Какое-то время я просто стою и смотрю на старые очки в своей руке, в то время как мое лицо морщится, а глаза щиплет. Мне действительно это было нужно.

Я бросаюсь к Дараксу, обхватывая его шею обеими руками.

— Ты вернул мои очки. О, спасибо!

Я всхлипываю и плачу счастливыми слезами, несказанно тронутая его поступком, чувствуя его твердую грудь у своего лица и ощущая его мужской запах. Он неуклюже обнимает меня своими огромными руками и сжимает, пока я выпускаю часть напряжения и эмоций, которые раньше сдерживала. Мне становиться легче, и пещерный человек позволяет мне долго рыдать без малейших признаков нетерпения. Может, он и не болтун, но похоже, что его трудно переплюнуть, когда речь заходит о важных поступках. Как говориться, действия говорят громче слов.

Я вытираю глаза и смотрю на него снизу вверх.

— Ты знаешь, что они нужны Хайди?

Он выпячивает подбородок.

— Без них твои глаза выглядят по-другому.

— Наверное, нет.

Даракс даже не знал, как сильно мне нужна эта вещь. Ему просто нравится, как я выгляжу в них. Звезды, я могла бы просто поцеловать его, но в моей голове формируется другой план.

Теперь, когда я снова надела очки, день кажется ярче, а джунгли гораздо дружелюбнее. Даже Герк, все еще занимающийся своими загадочными делами на другом конце поляны, теперь выглядит больше безобидным и глупым, нежели огромным и смертоносным. Странно, как такая мелочь может перевернуть все с ног на голову. Я думаю, меня поймут те, кто носит очки.

Моя рука лежит на выпирающей груди Даракса, и я смотрю на него снизу вверх. Это самый добрый, самый внимательный похититель, который когда-либо был на любой планете. И он заставляет меня делать безумные вещи.

Я провожу рукой по его торсу, ощущая текстуру его желтых полос, похожих на грубую замшу. Я знаю, что это своего рода встроенная броня у этих парней, но она не помешала приобрести ему все возможные виды шрамов и порезов. Я также замечаю несколько свежих, изогнутых ран, которые выглядят глубокими.

— Дедбайты ранили Даракса?

Он пожимает плечами.

— Даракс еще больше ранил дедбайтов.

Я указываю на клочок чистой травы.

— Даракс храбрый воин. Но Хайди хороший целитель. Сейчас храбрый воин сядет.

Мужчина пристально смотрит на меня в течение трех секунд, и желтый огонь в его глазах тлеет. Это первый раз, когда я говорю ему, что делать, и очевидно, что он не привык ни к чему подобному. Это может закончится чем угодно.

Затем Даракс медленно садится, вероятно, интересуясь, что я имею в виду.

Я нигде не вижу своих трусиков, так что, наверное, он их не принес. Что, впрочем, и к лучшему — толку от них было немного. Я надеваю платье и бегу к краю поляны, срывая листья с веток. Мы с девочками много экспериментировали с растениями и травами на этой планете, и некоторые из них обладают такими целебными свойствами, что иногда работают лучше, чем земные фармацевтические препараты.

Я растираю несколько листьев между двумя камнями, пока они не превращаются в зеленую, пахнущую свежестью пасту, а затем опускаюсь на колени рядом с ним.

— Хайди очистит раны, Даракс… ммм… инфицирован.

Я накладываю пасту, наслаждаясь ощущением его кожи под моими руками и осознанием, что делаю что-то полезное для него.

Порезы хорошо закрываются, и паста дезинфицирует их. Затем я прикладываю другой вид листа к каждому обработанному порезу. К завершению процедуры Даракс выглядит довольно красочно, с его загорелой кожей, желтыми полосами и зелеными листьями.

Конечно, я не могу не заметить большую палатку, которая снова поднимается в районе его бедер. Возможно, время пришло, и я не хочу упускать его.

Я соскребаю зеленый сок с рук и невинно кладу ладонь на его твердый живот. Это первый раз, когда я трогаю кубики пресса на ком-то. Я никогда не встречалась с культуристами, но начинаю понимать, чем это привлекательно — смесь мягкости и твердости, кожа, туго натянутая на твердых мышцах. Его покрытое мужское достоинство заметно подергивается, когда я скольжу рукой дальше вниз к краю килта…

Дыхание застревает у меня в горле, и я понимаю, что промокла насквозь. Я вся дрожу, как сумасшедшая. Я собираюсь поддаться своему влечению прямо сейчас. Это кажется правильным, и мне плевать на все остальное.

— Думаю, тебе это понравится.

Я смотрю Дараксу в глаза, бесцеремонно просовываю руку под мех и хватаю его член. Пещерный человек дергается от прикосновения, и я задыхаюсь, когда чувствую гладкую, горячую, живую твердость в своей руке. У него есть выпуклости и гребни, которые я никогда не видела ни у одного земного человека. Теперь я без труда понимаю, почему Эмилия и София всегда так стремятся уединиться со своими пещерными парнями. Если они все такие, значит… ну, тогда, черт, я тоже хочу.

Я скольжу рукой вверх и вниз по стволу, исследуя его и наслаждаясь маленькими искорками, которые каждая неровность посылает в мою киску. То, как я реагирую, просто прикасаясь к нему рукой, кажется мне безумием. Я понимаю, что этот парень одним своим существованием заводит меня больше, чем любой студент колледжа, который изо всех сил пытался подкатить ко мне.

Даракс молча смотрит на меня, но его рот открыт в изумлении, а кристально чистые глаза определенно остекленели. Да, ему это тоже нравится.

Я нетерпеливо дергаю его за килт, стягивая, а он приподнимает бедра, позволяя ему соскользнуть.

И я вздыхаю от восторга. У него большой, жилистый и невероятно инопланетный член. Глядя на все эти гребни, наросты и маленькие выступы, я думаю, что если бы мне нужно было придумать секс-игрушку, то она выглядела бы вот так. И на ощупь она была бы такой же твердой, как камень, но с мягким и гладким внешним слоем.

Я медленно обхватываю его, используя обе руки. Да, он очень толстый.

Огромный, мощный пещерный воин, который ездит на Тирексе, как будто в этом нет ничего особенного, вздыхает и стонет от моих прикосновений, и я радуюсь власти, которую имею над ним в данный момент. До сих пор он все время командовал. Теперь я все контролирую.

Эй, может это и мелочь, и, возможно, это не продлится долго, но внезапно баланс сил наклонился в мою сторону. Кажется, я только что нашла слабое место своего похитителя.

Ну, давайте посмотрим, насколько он слаб.

Глава 15

Хайди

Я бросаю озорной взгляд на Даракса, затем бесцеремонно беру головку его члена в рот и провожу языком по твердой гладкости. Он снова дергается, и я слышу резкий вдох.

— Хайди… Прекрасная… Сумасшедшая…

Да, я почти уверена, что тоже была бы непоследовательной, если бы наши роли поменялись.

Я беру его глубже, замечая, что экзотические выступы на его члене не препятствуют процессу. Я смачиваю весь член, а затем медленно и осторожно дую на него. Мне бы хотелось, чтобы мы были в другом положении, и я могла сохранять постоянный зрительный контакт с Дараксом, пока сосу его. Насколько я знаю, парни любят это. Но думаю, что это будет в следующий раз.

Он откидывается назад, опираясь на прямые руки, и явно наслаждается процессом.

Я хочу вознаградить его, поэтому немного ускоряюсь, и его стоны и вздохи тоже усиливаются. И снова от силы, которой я обладаю, у меня кружится голова — никогда еще ни один парень не реагировал так идеально на мои движения, и в глубине души мне кажется, что Даракс, вероятно, потрясающий любовник. Наверное, у тебя в запасе будет множество идей, если ты не видел женщину, пока тебе не исполнилось двадцать пять — примерно столько лет, как мне кажется, сейчас Дараксу.

Я осторожно играю одной рукой с его тяжелыми яйцами, а затем беру его чуть глубже в рот, так что почти задыхаюсь, но не совсем. Я увеличиваю давление, а затем начинаю издавать хныкающие звуки, чтобы ему казалось, что он трахает мой рот.

Даракс напрягается, его дыхание становится неровным, а затем его огромный член набухает, и парень хрипит, пока стреляет жесткими струями в мой рот.

Я не выпускаю член изо рта, пока он не заканчивает, что занимает довольно продолжительное время. Ну, это его первый раз.

Затем я целую кончик и поворачиваюсь, чтобы выплюнуть обильное количество мужского семени. На вкус он совсем не плох, определенно намного свежее, чем любой другой парень, которого я когда-либо пробовала. Но спермы очень много.

— Знаешь, — говорю я по-английски, поворачиваясь обратно, — когда-нибудь я точно проглочу все. Нам нужна практика.

Даракс тяжело дышит, и его член все еще дергается.

— Хайди…

Я улыбаюсь.

— Хайди замечательная, да?

— Замечательная, — медленно подтверждает он и озадаченно смотрит на меня. — Я и понятия не имел…

— Что женщина может поклоняться мужчине?

— Поклоняться, — стонет он, и его взгляд падает на мою промежность. — А Хайди хочет… Позволит ли Хайди…?

Жесткое покалывание пробегает у меня внизу.

— Даракс хочет поклоняться? Да. Это честно.

Я стягиваю платье через голову и бросаю его на землю. Время застенчивости и труднодоступности прошло. Я жажду, чтобы этот мужчина хорошо мне «поклонялся».

Даракс нетерпеливо вскакивает на ноги, затем берет меня за руку и ведет к участку земли, где есть мягкий свежий мох и приятная тень. Я сажусь, настолько возбужденная, что мои движения немного нескоординированные.

Его член все еще напряжен и подпрыгивает при каждом движении мужчины. Кажется, Даракс уже готов к продолжению.

Не знаю, как долго мне придется учить его. Арокс и Джекзен научились доставлять удовольствие женщинам, когда были молоды. Шаманы в их деревнях обучали мальчиков на деревянных моделях или чём-то в этом роде, просто на случай, если они встретят мифическую женщину в лесу. Но, я думаю, что без практики на настоящей женщине этого недостаточно.

Даракс опускается на колени и укладывает меня на спину, подложив мне под голову свой сложенный килт. Затем он оценивающе оглядывает мое положение, наклоняет шею и целует меня в щеку так нежно, что, кажется, я упаду в обморок, пока его сухой свежий запах наполняет мой нос. В то же время он берет одну грудь в ладонь и каким-то образом одновременно потирает чувствительную нижнюю сторону и гладит сосок, посылая сладкие маленькие молнии оттуда до самого клитора.

— Да, хорошо, — выдыхаю я с облегчением. Кажется, Дараксу не понадобятся мои инструкции. Думаю, стоит подарить его шаману букет цветов, если мы когда-нибудь встретимся.

Даракс спускается вниз по моей шее, целуя достаточно крепко. Затем его язык играет вокруг одного соска, затем другого, прежде чем он берет их в рот и сосет каждый, с достаточным давлением и мягкостью, чтобы поддерживать постоянный поток покалываний.

Но сейчас мне не терпится. Я хочу почувствовать его ниже. Гораздо ниже. Я раздвигаю ноги в знак того, что он может двигаться дальше, но как только я начинаю подумывать о том, чтобы опустить его голову вниз, Даракс начинает двигаться в правильном направлении сам.

Оставляя быстрые и горячие поцелуи на моей чувствительной коже, пещерный человек направляется прямо к главному месту, и я непроизвольно выгибаю спину, когда он отрывает от меня свой рот, ожидая, что следующий поцелуй будет прямо туда. Но это оказывается уловкой, и Даракс начинает целовать меня вдоль края моей киски. Я вспоминаю, что мне не удалось навести там должный порядок, потому что, к сожалению, у Gillette нет торговых точек в этих джунглях. Но в том, что я у него первая, есть одна хорошая черта — ему не с кем меня сравнивать. Так что немного «диких лугов» его не отпугнет.

Сначала Даракс ласкает меня, не касаясь самых чувствительных мест, а затем немного просовывает внутрь свой теплый и твердый язык, одновременно уделяя плоти вокруг совершенно правильное внимание.

Я громко стону, потому что не могу сдержаться.

— Звезды, этот ваш шаман получит ооочень много цветов.

В этот момент я теряю представление о том, что именно он там делает — я просто знаю, что это правильно. Даракс заставляет меня ждать момента, когда, наконец, коснется моего клитора языком, что справедливо. Я тоже немного поддразнила его, когда отсасывала.

Счастливые искры восторга выстреливают из моей киски, пока пещерный человек медленно, но верно, двигает своим горячим, мягким, влажным языком по моей щели. У его языка, должно быть, тоже есть свои особенности, потому что ничего подобного я никогда не испытывала. Он имеет ребристую текстуру с мягкими зубцами. Неужели весь этот парень просто секс-игрушка? Черт, кажется, так и есть.

Я безудержно дергаюсь, потому что мой клитор просто наэлектризован от напряжения. Остальной мир исчезает, и все, что существует, — это моя киска и его рот.

В этот момент его шаман смотрит на довольно огромную композицию тюльпанов для своей пещеры.

Жар усиливается, и по моему позвоночнику пробегают покалывания. Я выгибаю спину и пытаюсь сильнее прижать свою киску к лицу Даракса. Он нужен мне на клиторе. Сейчас мне уже все равно, и я раздвигаю ноги так непристойно, что покраснела бы, если бы не была так возбуждена.

А потом Даракс дует на мою киску. Обжигающий горячий воздух слегка стимулирует каждое нервное окончание на моем клиторе, а затем по нему легко скользит мягкий, текстурированный язык. Кажется, пещерный человек показывает мне, что теперь он контролирует ситуацию, точно так же, как я контролировала его раньше. Он решает, когда прикоснуться к моему клитору, и я не имею права голоса.

И это меня вполне устраивает. Я хочу, чтобы он принял это решение за меня, позволил или отказал мне в удовольствии по своей прихоти. Вот насколько он хорош.

Как будто чувствуя, что я полностью подчиняюсь его прикосновениям, Даракс нежно втягивает мой клитор между своими горячими влажными губами и дважды щелкает по нему. Я вздрагиваю и всхлипываю от безудержной радости, когда твердая искра чистого удовольствия пронзает все мое тело и душу.

Даракс сосредотачивает все свое внимание на быстрых щелчках и вибрациях языком. Звезды, этот первобытный пещерный человек, который теперь искусно ласкает меня в диких джунглях под чужим солнцем, — просто великолепен. Этот крутой воин, кажется, в данный момент сделал меня центром своей жизни, и он обладает достаточной уверенностью и храбростью, чтобы ездить на долбаном тираннозавре. И сейчас он доставляет мне удовольствие, как никто другой, а его острые белые клыки так близко к моей киске…

Мысли дико вращаются, пока мой разум просто не взрывается в экстазе. Последняя волна удовольствия накрывает меня быстро и яростно, и мои стоны становятся все громче и выше, пока не наступает кульминация, и я просто кричу.

И кричу. И стону, и лепечу, и хныкаю, и визжу, и снова кричу.

Даракс позволяет мне утонуть в наслаждении, нежными касаниями своего языка растягивая мой оргазм настолько, что я не могу вспомнить, когда у меня было что-то подобное.

Затем он скользит вверх и обнимает меня, пока я продолжаю содрогаться от восхитительных маленьких спазмов.

Черт — я могу пристраститься к этому пещерному человеку.

Я так расслаблена, что могу просто лежать здесь вечно. И хотя обычно мне требуется некоторое время, чтобы прийти в себя после оргазма, прямо сейчас я чувствую, что уже готова к следующему раунду. Это очень странно.

Я медленно перевожу взгляд на Даракса.

— Как думаешь, твой шаман любит орхидеи?

***

Даракс отходит за едой, и я вижу, как он проверяет сумку, которую ему удалось спасти от дедбайтов. Должно быть, это очень важно, потому что он всегда держит ее при себе. Мне любопытно, что там, но не настолько, чтобы заглянуть внутрь. Первое, что я усвоила об этой планете, — чем больше вы о ней знаете, тем страшнее она кажется. Так что я не буду совать свой нос куда не следует. Я просто могу потерять его.

Но сейчас меня мало что волнует. Мои колени все еще слабы от потрясающего оргазма, который Даракс подарил мне, и я думаю, что он действительно наслаждался минетом.

Пещерный человек складывает еще один костер, а я разжигаю его, а потом мы просто сидим и жарим ломтики мяса на шампурах, которые он сделал из свежих веточек.

Даракс по-прежнему не улыбается, но теперь он смотрит на меня так, словно только что обнаружил, что я здесь. Надеюсь, это хороший знак.

Он смотрит на Герка, который некоторое время отсутствовал, но вернулся с темными пятнами вокруг рта. Видимо, он отлучался, чтобы убить для себя обед.

— Сегодня я отправлюсь в том направлении, — говорит Даракс и указывает пальцем. — Я найду племя Нусин и выполню свою миссию. Ты можешь пойти со мной. Или вернуться в свое племя.

— Что за миссия?

Он смотрит на огонь.

— Это очень важная миссия. От неё зависит моя честь. На самом деле это тебя не касается, но я хочу, чтобы ты поехала со мной. Потому что я не хочу быть вдали от тебя. В то же время, я не хочу, чтобы тебе угрожала опасность. Возможно, твое племя в большей безопасности, и тебе следует вернуться.

— Миссия опасна?

Он выпячивает подбородок.

— На Ксрен все опасно.

— Возвращаться Хайди в одиночку тоже опасно, — замечаю я.

— Хайди будет не одна. Герк понесет тебя. Не опасно.

Я поворачиваю голову, чтобы посмотреть на долбанного тираннозавра. Не опасно? Неужели он думает, что я слепа даже в очках?

— Герк убьет Хайди.

Даракс рассматривает Герка тревожно долго, задумчиво глядя на него.

— Он понесет тебя.

— И не убьет меня?

Пещерный человек чешет подбородок.

— Он, может быть, убьет тебя.

Ну, по крайней мере, он честен. Как будто признание того, что долбаный тираннозавр может убить тебя, не самая очевидная вещь в мире.

— Что такое миссия Даракса?

Он вздыхает.

— Найти племя Нусин.

— И что будет, когда найдешь Нусин?

— Когда я найду их, то позволю предкам вести меня.

— Ты хочешь присоединиться к племени Нусин?

Его глаза снова вспыхивают.

— Нет!

— Чего ты хочешь?

— Я найду Нусин, а потом сделаю то, что велят мне предки.

Я думаю, что он не знает, что будет делать.

— Что случилось с племенем Даракса?

Пещерный человек молча смотрит на меня, и мне сразу становится неловко, что я спрашиваю об этом. Очевидно, это больная тема.

Он снимает с огня шампур, рассматривает его и протягивает мне. Затем берет еще один для себя и откусывает его.

Я следую его примеру и жую нежное мясо. Даракс снова отдал мне самый лучший кусок.

Ну, он хотя бы немного раскрылся насчет своих планов. И это первый раз, когда Даракс предложил мне уйти. Я почти уверена, что ему нелегко отказаться от Герка. Но он не шутил.

Мне нужно собраться с мыслями, даже если мой разум все еще переполнен приятными химическими веществами и воспоминаниями от сенсационного оргазма, который он подарил мне.

Так. Даракс похитил меня. Но это не значит, что он замотал меня скотчем, засунул в багажник и изнасиловал. Это был импульс сильного, мужественного чувака, который в первый раз увидел женщину. У него не было никаких планов на меня, но он позаботился о том, чтобы мне не причинили никакого вреда и чтобы мне было удобно.

Даракс прошел через все круги ада, чтобы защитить меня от дедбайтов, а затем вернул мои очки, так как думал, что они являются важной частью меня. Он продолжает кормить меня и готов отказаться от своего тираннозавра, чтобы я могла вернуться домой в безопасности. Относительной безопасности, учитывая езду на динозавре. Честно говоря, это лучшее, что Даракс может сделать. Не считая того, что он сам мог бы отвезти меня к Буне.

А теперь он говорит, что не хочет расставаться со мной. Очень трудно не любить такого парня, особенно когда он «поклонялся» тебе, как заправский инструктор по лизанию кисок.

— Даракс отвезет Хайди к Буне? — Черт возьми, стоит попробовать.

— Я должен выполнить свою миссию, — говорит он с твердостью, которая не нуждается в переводе. Он даст мне Герка, если я захочу, и все.

— Даракс отвезет Хайди обратно к Буне, присоединится к племени Хайди? — настаиваю я. — Очень удивительное племя! Есть много… — я кусаю губы, задумавшись.

Что у девочек сейчас есть? Мы ушли из пещеры только с одеждой на спине и несколькими деревянными копьями. Этот старый космический корабль не наш, и он может дать нам только ложную надежду. Сейчас у нас даже нет постоянного запаса чистой воды.

— У меня много планов, — заключаю я, просто чтобы что-то сказать. Но я понимаю, как слабо это звучит. Наверное, поэтому я никогда не работала продавцом.

Пещерный человек не отвечает, и мы молча доедаем оставшееся мясо.

Затем Даракс бросает камни в угасающий костер, чтобы потушить его, и встает.

— А теперь Хайди возвращается домой к своему племени. Герк понесет тебя.

Говорят, что если вы не можете выбрать между двумя вариантами, то нужно бросить монету. И если вы почувствуете разочарование, когда увидите результат, вы выбирайте другой вариант. Сейчас я чувствую то же самое. Я не хочу покидать Даракса. Он, наверное, самый лучший человек, которого я когда-либо встречала, — благородный, сильный, компетентный и скромный. Может быть, ему стоило бы немного меньше заниматься самопожертвованием, но я думаю, что это просто то, кто он есть. Он совершенно потрясающий, и понятия не имеет об этом.

Там, на Буне, у меня не слишком хорошая жизнь. У меня есть компания из других девочек, но за последние месяцы атмосфера в нашем маленьком племени немного изменилась. Некоторые девушки теряют надежду, что мы когда-нибудь вернемся домой на Землю, и отсутствие земных удобств, к которым мы привыкли, начинает сказываться. Горькие ругательства и частый плач по ночам уже вошли в привычку. Все оказалось совсем не так хорошо, как бы нам хотелось.

С Дараксом мне было вполне комфортно и безопасно, как никогда раньше на Ксрен.

И у него есть темная тайна, которую я очень хочу раскрыть и, возможно, даже попытаться исцелить. Он и так потрясающий. Каким же он станет, если сбросит ношу, которую несет?

Я встаю и поправляю свое жесткое грязное старое платье. Затем я поднимаю голову и встречаюсь взглядом с пещерным человеком, возвышающимся надо мной.

— Хайди идет с Дараксом. Даракс выполняет миссию. Потом Даракс отвезет Хайди к Буне.

Мы стоим так несколько мгновений, просто глядя друг другу в глаза.

А потом солнце выходит из-за темной тучи. Все цветы в поле раскрываются как один. Птицы начинают кружить в небе, чирикая самые замечательные песни о любви. Меган Трейнор (прим. американская певица, автор-исполнитель и продюсер) выходит из джунглей и поет про это. И я выиграла в лотерею.

На самом деле, всё это только в моем воображении, но, кажется, будто это правда, потому что на самом деле происходит совершенно невероятное: Даракс улыбается.

Мир светлеет, душа моя воспаряет, и на глазах у меня вдруг выступают слезы. Это самая застенчивая, счастливая, самая мальчишеская улыбка, которую я когда-либо видела, со сверкающими белыми зубами и тигриными клыками. А мерцающий желтый огонь в его глазах ненадолго меняется на ровный свет. Это так искренне, что у меня перехватывает дыхание, и он выглядит потрясающе. Уверена, Даракс уже давно не улыбался. Держу пари, много лет.

И теперь он это делает. Просто от счастья, что я согласилась пойти с ним.

Черт побери, я была так решительно настроена не влюбляться в своего похитителя. Но я думаю, что только что это сделала.

Глава 16

Даракс

Я помогаю Хайди взобраться на Герка и стою позади нее, пока он идет через джунгли своей обманчиво ленивой, но все же очень быстрой походкой. Наконец мы отправляемся на поиски Нусин, чтобы закончить мою миссию.

Она сидит передо мной, скрестив ноги и держась за жесткую кожу Герка. Ее волосы развеваются на ветру, а тело двигается в такт движениям большого существа, на которой мы едем. Я чувствую ее сладкий аромат и наслаждаюсь ее гладкой кожей и восхитительными формами. Время от времени она поворачивает голову и слегка улыбается мне. Святые предки, то, что она делала…

Я в любом случае был готов позволить ей забрать Герка и благополучно вернуться домой. Это означало бы, что я никогда бы больше его не увидел. Или ее, что было бы гораздо тяжелее. У меня есть и другие возможные способы встретиться с Нусин, но быть на Герке во время столкновения с ними привлекает меня больше.

А потом Хайди согласилась пойти со мной! И в этот момент я почувствовал, что наконец-то получил благословение предков. Конечно, ничто другое не могло бы зажечь такую огромную радость в моем сердце, когда она сказала это. Это был божественный свет, без сомнения.

Если она будет рядом со мной еще дольше — это перевернет мой мир с ног на голову самым чудесным образом. Мне невыносима мысль о том, что она будет далеко от меня. Даже ночь, которую я провел, возвращая сверкающие камешки для ее глаз, была по большей части мучительной не потому, что мне пришлось далеко идти и бороться с дедбайтами, а потому, что я беспокоился о ее безопасности. Конечно, присутствие Герка отбило бы охоту у любого хищника приближаться к хижине, где она спала, но сам Герк лишь в меру надежен и вполне может съесть ее. Я сомневаюсь, что он это сделает, потому что она слишком мала, чтобы быть для него больше, чем крошечным кусочком, но он дикий Большой.

Даже когда Хайди отвлекающе близко, я внимательно высматриваю следы Нусин. Я знаю, что именно здесь они любят бывать в сезон дождей, потому что здесь меньше рек и болот. Конечно, у Нусин нет своей настоящей деревни. Но в этом районе есть и другие племена.

Наконец, я вижу их следы. Нусин не оставляют очевидных следов, они слишком умны для этого. Но они также слишком ленивы, чтобы не оставлять других следов. Сломанные ветки, клочок земли, где трава немного другого оттенка зеленого, чем вокруг него, камни, которые были подняты из грязи, ветви с небольшим количеством листьев на них — все это говорит о их пребывании. Не так давно здесь прошли несколько Нусин.

На самом деле совсем недавно. Мы скоро доберемся до них.

И затем…

Я смотрю вниз на женщину передо мной. Моя миссия никогда не включала ее в себя. И я не хочу, чтобы мой первоначальный план осуществился сейчас. Она все изменила. Мир уже не так мрачен, как раньше.

На мгновение я колеблюсь. А что, если мы сделаем так, как она хочет, и все-таки вернемся к Буне?

Это заманчивая перспектива. Но я слишком долго жил с этой миссией как с единственным значимым элементом моей жизни, и знаю, что должен ее выполнить. С ней или без нее.

Я делаю глубокий вдох и прогоняю сомнения, которые чувствую. Когда мы найдем Нусин, Предки будут направлять меня.

Хайди снова поворачивается вполоборота и смахивает с лица темные волосы. Жар и еще какие-то сильные эмоции, которые я не могу точно определить, вспыхивают во мне, когда она слегка улыбается мне. Зубы у нее белые, а щеки такие полные, каких я никогда раньше не видел, разве что у самых маленьких мальчиков моего племени.

Молодых парней, которым не позволили вырасти воинами или получить полосы.

Эта мысль снова укрепляет мою решимость. Да, я должен выполнить свою миссию.

Хайди всё ещё смотрит на меня глубоким взглядом из-за своих драгоценных плоских камушков.

— Иногда лицо Даракса темнеет и становится злым. Хайди интересно, что это значит?

Глава 17

Хайди

Я вижу, что Даракс обдумывает мои слова, но не жду ответа. Это был риторический вопрос, просто я размышляла вслух.

Я откидываюсь назад и вытягиваю ноги перед собой, опираясь спиной на сильные ноги Даракса. Я привыкла к тому, как движется динозавр, и уже не боюсь потерять равновесие и упасть. Мне больше не нужно держаться за грубую кожу Герка, я просто подстраиваюсь под его движения, представляя, что весь мой вес сосредоточен в области задницы, что в моем случае не так уж далеко от истины. Этому трюку я научилась много лет назад, и он помогает мне сохранять равновесие.

Сегодня хороший день. Ко мне вернулись очки, утром у меня был потрясающий оргазм, я ещё сильнее привязалась к Дараксу и приняла важное решение — как только пещерный человек завершит свою таинственную миссию, я приведу его к Буне и девочкам. Верхом на долбаном тираннозавре.

Я улыбаюсь в небо. Девочки придут в бешенство, когда увидят меня. А я буду вести себя спокойно, делая вид, что ничего особенного не произошло. А потом я спущусь вниз и, может быть, вручу им несколько отличных фруктов, пока они будут таращиться на Даракса и спрашивать, где я нашла этот необычный экземпляр.

— Нусин, — внезапно шипит Даракс позади меня. Герк останавливается по его команде.

Я поправляю очки, но все равно не вижу ничего необычного. Даракс смотрит вниз. Тираннозавр стоит на гребне холма, а справа внизу виднеется небольшая долина. Мы сидим неподвижно некоторое время, прежде чем я, наконец, замечаю движение внизу. Это пещерные люди с голыми торсами. Мужчины почти незаметны среди деревьев и находятся где-то в миле от нас. Их выдают только медленные движения. Если бы мы не были так высоко, то никогда бы их не заметили.

Я хмурюсь. Они рассредоточились и очень медленно движутся параллельно друг другу. Эти парни не просто идут куда-то — они подкрадываются.

Даракс пристально смотрит на них, стиснув челюсти так сильно, что мышцы на его лице вздуваются. Мне кажется, что щеки у него стали чуть бледнее, чем раньше, а огонь в глазах стал скорее белым, чем желтым. Очевидно, что это очень важно для него. Когда я вижу его в таком состоянии, меня пробирает озноб. Не знаю, что задумал Даракс, но этим парням это точно не понравится.

Мужчины продолжают подниматься на холм с другой стороны долины, образуя полукруг медленно пробирающихся среди деревьев людей. По крайней мере, они не ездят верхом на динозаврах.

Кажется, я догадываюсь, что они задумали.

— Они идут в пещеру, — шепчу я, хотя мужчины слишком далеко, чтобы расслышать мои слова.

Даракс хмурится.

— Пещера?

Я показываю пальцем.

— Вон там, за рядом кустов. Пещера на склоне холма.

Пещера совсем незаметная, но очень похожая на ту, в которой жили мы с девочками до того, как появился Даракс и спугнул нас. Вход в пещеру хорошо скрыт.

— Деревня, — мрачно говорит Даракс. — Там много пещер.

Я протираю очки о платье, отчего они становятся еще грязнее. Зато теперь мне удаётся рассмотреть ещё несколько пещер внизу. И вокруг них тоже есть движение — люди заняты своими делами, виднеется дым от нескольких костров.

— Нусин атакуют деревню!

Я задыхаюсь, потому что теперь понимаю смысл этих медленных подлых движений. Нусин намерены напасть на мирное племя пещерных людей.

— Да, — натянуто подтверждает Даракс. — Нусин будут нападать.

Мы наблюдаем, как Нусин пробираются всё ближе к ничего не подозревающему племени. Конечно, я понятия не имею, кто здесь хорошие парни. Может быть, это племя сделало что-то ужасное. Но, мне кажется, хорошие парни не стали бы подкрадываться и неожиданно нападать на кажущееся мирным племя.

— Мы должны предупредить племя?

Даракс почти дрожит от подавляемых эмоций. Его дыхание участилось, а голос очень напряжен.

— Слишком поздно предупреждать их.

И он прав. В тот же миг Нусин начинают свою атаку, подбегая к пещерам и размахивая копьями и мечами. Завязывается борьба, но племя явно не готово отразить нападение, и Нусин быстро продвигаются вперед.

Я слышу слабые выкрики и лязг металла, доносящиеся с другой стороны долины. За ними следуют мучительные крики, от которых стынет кровь. Это жестокое внезапное нападение на мирную деревню, и я чувствую, как во мне нарастает холодный гнев. Независимо от того, были ли они врагами в прошлом или нет — это очень подлый поступок.

Похоже, Нусин закончили атаку, или её всё-таки отбили, потому что внезапно они бегут обратно в джунгли тем же путем, что и пришли, волоча за собой множество вещей. Их никто не преследует, потому что деревня еще не успела организовать контратаку. Видимо в этом и заключался их план — совершить быстрый и жестокий рейд.

Я слышу сердитое рычание, которое становится всё громче. Я никогда не слышал, чтобы Герк так делал, но… Нет, звук исходит из горла Даракса. Он больше не может сдерживаться и бьет по толстой коже Герка.

— Гаааа!

Затем мужчина очень быстро спускается с Герка и вытаскивает свой меч, прежде чем убежать в джунгли. Мне кажется, что он направляется прямо к Нусин, которые завершили свой рейд. Черт, это не очень умный поступок! Он один, а Нусин по меньшей мере двадцать.

Я встаю на спине Герка, чтобы лучше видеть. Огромный тираннозавр не двигается, и я как будто стою на прочной смотровой площадке.

Я больше не вижу Нусин, но они определенно бежали в нашу сторону. Зато я вижу последствия их набега. В деревне много людей лежит на земле, а другие, похоже, ухаживают за ними. Все поселение охвачено смятением, и только теперь небольшие группы начинают преследовать убегающих нусинцев.

Я вижу, что это довольно большая деревня, где живут сотни пещерных людей. Маленькая банда Нусин не могла надеяться ни на что другое, кроме как на то, что они ворвутся сюда, убьют нескольких жителей деревни, которые окажут сопротивление, а затем украдут все, что попадется под руку, и снова убегут.

Но как бы там ни было, сейчас я больше всего беспокоюсь о своем пещерном человеке. Я встаю на цыпочки на спине Герка, чтобы лучше видеть, но его огромная голова и шея мешают мне. Я не вижу того места, где, по-моему, должен быть Даракс.

Кажется, теперь я больше доверяю Герку, который сейчас стоит совершенно неподвижно. Поэтому я осторожно делаю пару шагов по его шее, которая ощущается крепкой, как бетонный мост. Динозавр, кажется, не против, поэтому я карабкаюсь вверх по его шее, пока не оказываюсь на вершине гигантской головы. Посередине головы расположен ряд шипов, и, хотя они довольно острые, за них можно держаться, если не сжимать пальцы слишком сильно.

Голова Герка выше спины, но большая часть деревни все равно скрыта деревьями. Зато отсюда я вижу почти всё, что происходит в долине внизу.

Я вижу убегающих нусинцев, преследующих их деревенских жителей и Даракса. К моему облегчению, он не ушел слишком далеко, всего лишь на сотню ярдов, и спрятался за большим валуном, как раз там, где собираются пробежать нусинцы. Он оглядывается по сторонам, и я не могу удержаться, чтобы не помахать ему рукой.

Даракс замечает меня и делает мне знак спуститься. Понятно, что он имеет ввиду — я довольно заметна здесь, и, если кто-то еще увидит, что рядом есть женщина, мифическое существо, то может случиться что угодно.

Я пригибаюсь ниже, так что большая часть меня скрывается за головой Герка. Темная цветовая гамма его шкуры очень хороший камуфляж — он почти незаметен на фоне темно-зеленых джунглей, что является довольно хорошим трюком для огромного тираннозавра.

Нусинцы делятся на группы по три человека, причем делают это так слаженно, что наверняка они делали это много раз раньше. Видимо, они специализируются на трусливых набегах на мирные поселения пещерных людей. Этот маневр немного успокаивает меня — теперь только три нусинца приближаются к Дараксу. Учитывая, что до этого они сражались, а сейчас бегут во весь опор — у полного сил Даракса есть все шансы на победу.

— Черт, будь осторожен, — шепчу я пересохшим ртом.

Мое сердцебиение учащается, когда три нусинца движутся прямо к его позиции, быстро приближаясь. Если Даракс ошибется, будет убит или тяжело ранен, то у меня будут очень большие неприятности.

Нусинцы пробегают мимо валуна, не замечая притаившегося Даракса. Он что-то кричит им сзади, и двое из них останавливаются и оборачиваются, а третий просто спотыкается и продолжает бежать.

Хорошо, круто. Теперь ему придется сражаться только с двумя.

Пусть Даракс и не напал на них сзади, он все еще имеет преимущество. Два нусинца отбрасывают свои мешки с добытой нечестным путем добычи и обнажают мечи. Кажется, Даракс бросает им какой-то официальный вызов, но я очень сомневаюсь, что нусинцы это оценят.

Они нападают на него одновременно. Завязывается сражение, и я слышу лязг стали о сталь. Затем один из нусинцев оказывается на земле, а другой пятится назад и одновременно делает резкие выпады в сторону Даракса. Но тот легко парирует каждый удар своим длинным мечом. Это неравный поединок, и даже мне понятно, что Даракс полностью превосходит соперника и сражается честно, в то время как резкие движения нусинца выглядят больше подлыми и трусливыми.

Затем нусинец идёт на отчаянный шаг и бросается на Даракса, рубя его мечом по ногам. Даракс делает легкий, но быстрый, шаг в сторону и пронзает мечом противника, отчего тот беззвучно падает на землю.

Наблюдая за поединком, я потеряла из виду третьего нусинца, который уже должен быть недалеко от меня. Я пригибаюсь еще ниже к голове Герка, и теперь почти ничего не вижу поверх нее. Этот нусинец находится где-то между мной и Дараксом, и, хотя я должна чувствовать себя в безопасности здесь, на этом устрашающем тираннозавре, но все же рисковать не стоит.

Свист! Что-то темное пролетает мимо моей головы и впивается в шею Герка. Это короткое уродливое копье с длинным зазубренным лезвием, черным и грязным на вид. Герк лениво поворачивает голову, словно его только что укусил комар, и копье падает на землю.

Теперь я замечаю третьего нусинца — мужчина стоит на краю джунглей и явно заметил меня. Затем он бросает еще одно копье, и на этот раз мне приходится пригнуться, уворачиваясь от него. Но мое движение неуклюже, и я соскальзываю вниз по шее Герка. Теперь мне приходится держаться за нее пальцами, чтобы не соскользнуть полностью вниз.

Нусинец вставляет еще одно короткое тонкое копье в метательное устройство — это Y-образная палка, которую Джекзен и Арокс используют для охоты, потому что она помогает им метать копья гораздо сильнее и дальше.

— Неужели ты этого не видишь?! — шиплю я Герку, пытаясь удержаться за его шею. — Он швыряет в нас всякой всячиной!

Но динозавр совсем непохож на того свирепого хищного монстра, каким я его знаю. Видимо, когда у тебя мозг размером с грецкий орех, трудно понять, что на тебя кто-то нападает. Вряд ли подобное вообще случалось в его жизни. Кто бы стал нападать на долбанного тираннозавра?

И по правде говоря, нусинец нападает не на него, а на меня.

Пещерный человек медленно идет к нам, держась на почтительном расстоянии, но приближаясь, чтобы лучше прицелиться. Скоро он уже не сможет промахнуться.

— Эй, — кричу я Герку, стуча кулаком по его толстой коже. — Ты что, совсем спятил? Ты не хочешь раздавить его? Или, может быть, съесть этого парня? Ну же!

Я не знаю, в чем, черт возьми, проблема. Неужели Герк думает, что каждый пещерный человек так же хорош и крут, как Даракс?

В ответ динозавр поворачивает голову, из-за чего сторона, на которой я стою, поворачивается в сторону приближающегося нусинца. Теперь я представляю из себя довольно лёгкую мишень. И все же какая-то часть меня успевает отметить, что полосы у нусинца тоже желтые, но гораздо более темные, чем ослепительно яркий цвет Даракса.

Дело принимает серьезный оборот.

— Ты же должен меня охранять! — я кричу на Герка. — Звезды, я все расскажу Дараксу, если ты сейчас же не позаботишься об этом парне!

Но тираннозавр только больше поворачивает голову, и я соскальзываю еще ниже. Теперь мои ноги болтаются в воздухе, пока я пытаюсь вскарабкаться по грубой коже динозавра. Но даже несмотря на то, что кожа имеет текстуру наждачной бумаги, я не могу найти хорошей опоры.

Нусинец видит это и стоит неподвижно, ухмыляясь ртом, в котором большинство коричневых зубов. Он отводит руку назад, и лезвие на конце копья выглядит очень опасным.

А я тут болтаюсь, как мишень в тире.

— Чееееерт! Дарааакс! — ору я.

Нусинец отступает на дюйм, а затем бросает копье.

Но только не в меня. Даракс появляется из джунглей и бежит быстро и решительно, как человек, который вот-вот выиграет олимпийскую медаль. Он легко пригибается, чтобы уклониться от копья, а затем отсекает голову нусинца одним огромным ударом меча. Нусинец падает без головы, но Даракс продолжает рубить явно мертвого пещерного человека, яростно крича и хрипя.

В этот момент Герк поворачивает голову назад, и мне наконец удается забраться ему на спину.

— Даракс! — кричу я. — Он мертв! Его больше нет!

Но пещерный человек как будто находится в каком-то трансе, и его вид в таком состоянии пугает меня куда больше, чем нусинец. Кровь, осколки костей и плоти летят по воздуху, превращая происходящее настоящий кошмар.

— Даракс! Прекрати это!

Но мужчина меня не слышит. В тот момент, когда я решаю спуститься вниз и физически встать между Дараксом и теперь уже сильно искалеченным телом нусинца, тот словно просыпается.

Он застывает с поднятым для нового удара мечом. Какое-то мгновение мужчина стоит и просто смотрит на месиво из плоти и крови перед собой, а затем медленно опускает свой меч, поворачивается и идет. Его шаги необычно тяжелы, а спина не такая прямая, как обычно.

Он взбирается на Герка, и на мгновение мы стоим на спине динозавра, лицом друг к другу. Если бы он не сошел с ума в самом конце, это был бы момент для объятий и нежных слов. А так я не знаю, что сказать, и уж точно не хочу его обнимать. Лоб Даракса забрызган кровью и кусками человеческой плоти, как у мясника, и он не смотрит мне в глаза.

Но я думаю, что он заметил недоверие и ужас на моем лице.

Даракс произносит резкое слово и пинает контрольную палку, которая опускается вниз по боку Герка, и огромный динозавр дергается так сильно, что мне приходится сесть. А потом мы снова двигаемся туда, откуда пришли.

Да. У этого парня определенно есть проблемы с гневом.

Глава 18

Хайди

Я чопорно сажусь на Герка и стараюсь, чтобы моя спина не соприкасалась с ногами Даракса. Я всё ещё не разобралась в том, что увидела сегодня. Когда он атаковал двух нусинцев, то казался таким спокойным и даже благородным, не нападая на них со спина, а давая все шансы защитить себя. Но с тем последним, который бросал в меня копья… Это выглядело так, словно Даракс на мгновение сошел с ума. То же самое произошло ранее с дедбайтом, который напал на меня.

Я начинаю понимать, в чем заключается миссия Даракса и чего он хочет от племени Нусин. И это явно не что-то хорошее. Откровенно говоря, я думаю, что он хочет убить их всех. Конечно, это племя далеко не самая приличная банда из когда-либо существовавших. Тот налет на мирную деревню был хорошим тому подтверждением.

Но я странно разочарована. Мне хочется чего-то лучшего для такого замечательного парня, как Даракс. Его миссия должна быть достойна его. Бессмысленная и жестокая резня — ниже его достоинства. Думаю, втайне я надеялась, что он планирует что-то более конструктивное, чем массовое убийство. Эта планета и так уже полна смертей.

Но что бы там ни произошло между ними раньше, Даракс один, а нусинцев по меньшей мере пятнадцать. Не знаю, какого результата он ждёт от этого столкновения.

Конечно, если он намерен использовать Герка в качестве оружия, то шансы однозначно на его стороне. Но сегодняшнее происшествие с нусинцем не добавляет мне уверенности, что этот придурок может быть использован подобным образом. Тираннозавр оказался довольно невежественным в случаях, когда на него нападает человек.

Я прячу зевок за ладонью. Это был долгий день, солнце уже садится, и я была бы не прочь отдохнуть. Наверное, я должна быть голодна. Но ярость Даракса, направленная на мертвого человека, начисто лишила меня аппетита.

Даракс рычит, после чего Герк останавливается. Пещерный человек спускается вниз, и я тоже.

Вскоре у нас есть новая хижина и костер с шипящем на нем мясом, а также салат из листьев и трав, которые я собрала и сполоснула.

Мы не сказали друг другу ни слова с момента встречи с Нусин, но с тех пор я немного смягчилась. У Даракса была тяжелая жизнь, и я не должна судить его слишком строго. У меня самой тоже иногда бывают вспышки темперамента.

И все же я ковыряюсь в своем мясе, не очень-то наслаждаясь вкусом. Вместо него я жую салат, отмечая, что не все листья хорошо сочетаются, и кто-то обязательно должен разработать для этого салата уксусную заправку.

Я указываю на плечо Даракса.

— А что это за ткань вокруг твоей руки? Это особенность племени Даракса?

Он бросает на нее быстрый взгляд.

— Нет.

Сейчас я не в настроении выслушивать его односложные ответы и не собираюсь сдаваться.

— Тогда что же?

Мужчина смотрит на меня так, что большинство людей, вероятно, отвернулись бы, чтобы избежать встречи с этим пронзительным взглядом. Но мне удаётся выдержать его.

Даракс пожимает плечами, развязывает узел и разворачивает ткань. Мне приходится заставить себя подавить удивленный возглас при виде раны. Кожа, которая была скрыта под повязкой, похожа на красное пятно вокруг темного центра, где уже явно началось заражение.

Я обхожу костер и сажусь рядом с Дараксом. Он пытается натянуть ткань обратно на зараженную рану, но я вижу, что с ней нужно что-то сделать, поэтому снова оттягиваю повязку вниз.

— И давно это?

Он пожимает плечами.

— Некоторое время.

Я это прекрасно вижу. Это не очень приятное зрелище.

— Сколько дней прошло?

Он долго не отвечает.

— Много.

Даракс просто дает мне еще один поверхностный ответ.

— Прекрасно. Сколько дней прошло?

— Две сотни.

Я держусь за его руку, изучая рану в мерцающем огне. Она неприятная, но не безнадежная.

— Ты был ранен в течение двухсот дней?

— Да.

— А как ты её получил?

— Нусин.

— Копье нусинца?

— Да.

— Больно?

Мужчина не отвечает.

Я кладу один палец на горячую, красную кожу и слегка надавливаю. Из раны сочится нездоровая жидкость, и Даракс стонет.

— Больно? — повторяю я.

Сейчас не время для неуместной мужской гордости, которая не поможет позаботиться о явно серьезных травмах.

— Да, — признается он.

Хм. Мне кажется, что эта рана нуждается в хорошей очистке и пастах, которыми мы с девочками часто пользовались, чтобы избежать инфекции. Сомневаюсь, что это до конца вылечит рану, но стоит попробовать.

Я встаю и кладу руку Дараксу на плечо.

— Храбрый воин, сиди. Хайди сходит собрать что-нибудь.

Я не хочу заходить слишком далеко в джунгли, но Герк все еще неподалеку, и вряд ли какие-нибудь хищники попытаются напасть на меня. В свете костра я узнаю кусты, на которых есть нужные листья. Я делала это много раз, поэтому мне быстро удается размолоть листья в ароматную зеленую пасту. Это смесь отличается от той, которую я использовала, чтобы обработать Дараксу раны, полученные от дедбайтов, и надеюсь, что она более сильнодействующая.

Я опускаюсь на колени рядом с Дараксом и внимательно изучаю его рану. Может быть, там что-то застряло, например, маленький кусочек копья. Или, возможно, нусинец окунул копье во что-то ядовитое. Я, конечно, не собираюсь проводить операцию прямо в джунглях, хотя, глядя на его рану, что-то во мне хочет вскрыть ее и очистить как следует. Что тут скажешь, я странная. Или, может быть, пребывание на этой суровой планете выжгло из меня всю брезгливость.

Я осторожно беру Даракса за руку и наношу пасту, не касаясь раны рукой. Я работаю осторожно и медленно, одновременно разговаривая с ним. Так как я не говорю ничего важного, то перехожу на английский.

— Давай подумаем, как это исправить… — я мурлычу Дараксу под ухо, пока работаю. — Не волнуйся, это всего лишь веточка. Я сняла с нее кору, так что она очень чистая и свежая. Может немного жечь, но я постараюсь аккуратно наносить эту замечательную пасту. Это очень необычно — паста, нетронутая человеческими руками. Мы вернемся на Землю, назовем ее «Инопланетная паста для очистки ран» и будем продавать. Как тебе триста баксов за унцию? По-моему, это честно. Мы очень скоро станем миллиардерами, купим где-нибудь остров и заживем вместе. Звучит неплохо, правда? Совсем как здесь. Кроме того, мы купим кофе и тампоны, и я думаю, может быть, аэропорт и филиал «Венди»? (прим. Wendy's — американская сеть ресторанов быстрого питания) Хотя «Нордстромс» тоже пригодится. (прим. Nordstroms — американская компания по продаже высококачественной модной одежды)

Я рассеянно выдумываю всякую чепуху, делая это больше для меня, чем для Даракса. Для него моя тирада, наверное, звучит как тихое бормотание. И все же сейчас это кажется мне вполне естественным.

Огонь мерцает, освещая все вокруг теплым светом, воздух благоухает, а над нами загораются звезды. Это самый приятный вечер, который я когда-либо проводила на этой планете, и, несмотря на произошедшее ранее, я чувствую себя умиротворенной.

У меня было некоторое время, чтобы смириться с тем, что я увидела сегодня. Не знаю, что произошло в жизни Даракса. Возможно, у него есть веские причины для своего гнева.

В данный момент на меня нахлынула довольно женская потребность нянчиться с этим огромным благородным воином, который столько раз спасал мою жизнь, что тот факт, что он похитил меня, кажется чем-то незначительным. Эй, я женщина, и иногда бывает неплохо просто плыть по течению.

Когда я заканчиваю, рука Даракса покрыта толстым слоем высыхающей зеленой пасты, которая пахнет свежестью. Если это не вылечит его, то, по крайней мере, не причинит вреда.

— Вот так, — говорю я и накладываю последний слой пасты. — Мы просто посмотрим, сработает ли это. Если будут какие-то улучшения, то я просто буду продолжать применять ее каждый день.

Я вытираю руки и сажусь рядом с Дараксом.

Он долго смотрит на меня, явно что-то обдумывая. Затем, к моему удивлению, он медленно берет меня за руку.

— Нусин, — говорит он более хриплым, чем обычно, голосом.

— Нусин… — он снова замолкает.

— Да? — мягко подсказываю я, сжимая его руку, чтобы Даракс знал, что я здесь и поддерживаю его.

— Нусин убили мое племя. Все племя. Они оставили только меня.

Я крепко сжимаю его мозолистую руку. Даракс собирается сказать мне что-то важное, и я более чем готова его выслушать.

— Двести дней назад?

— Нет. Гораздо раньше.

Дерьмо. Он уже давно живет один в джунглях.

— И как давно?

Он поднимает вверх все свои пальцы.

— Десять месяцев?

Он загибает один палец.

— Девять месяцев?

— Годы.

На этот раз я не могу сдержать вздоха.

— Ты был один в джунглях девять лет?!

— Да.

Я просто ошеломлена. Сейчас Дараксу должно быть около двадцати пяти, а это значит, что тогда он был всего лишь подростком. И все же он остался жив в этих безумно жестоких джунглях. Это просто не укладывается у меня в голове.

Но я не хочу, чтобы Даракс снова замолчал, поэтому беру его ладонь обеими руками и сжимаю.

— Расскажи Хайди, — шепчу я ему прямо в ухо. — Это безопасно. Хайди, послушает.

Мужчина делает глубокий вдох.

— Мое племя было хорошим. У нас были большие пещеры и восемь Дарующих жизнь. Много охотников. Много мальчиков, которые продолжили бы род. Большие запасы еды на многие сезоны. Никаких Больших поблизости. Мудрый вождь и хороший добросовестный шаман, который заботливо ухаживал за Дарующими жизнь и заботился о том, чтобы о мальчиках хорошо заботились.

Даракс замолкает, и я кладу голову ему на плечо, чтобы заставить его продолжить.

— Это был сезон дождей, как и сейчас. Дождь шел уже много дней. Образовались болота, реки текли широко и полноводно. Охота была трудной. Но наше племя — племя Бикри — всегда готовилось к этому и делало запасы еды, так что нам не приходилось охотиться, пока шли дожди. Это было время для других дел. Мы делали новое оружие или чинили старое, шили одежду, варили замечательные напитки, которые охлаждали кровь, когда становилось теплее. Это было мое любимое время года — меньше опасностей, нет необходимости выходить в джунгли, чтобы охотиться на больших и маленьких.

Он наклоняется вперед, чтобы подбросить в огонь побольше сухих веток.

Мы остались вдвоем. Герк снова ушел в джунгли, и Даракс оглядывается, чтобы проверить, нет ли хищников, прежде чем сесть.

— Конечно, у нас всегда были охранники. Мы знали, что не все племена были нашими друзьями. Но мы знали и соседние деревни. Все они были почтительны, почти дружелюбны. Нусин жили неподалеку, и мы обычно делали вид, что не замечаем их, если встречали в джунглях. Они также игнорировали нас. У них были желтые полосы, похожие на наши. Мы не были ни друзьями, ни врагами.

Он вздыхает.

— А потом однажды ночью пришла беда. Один из охранников прокричал сигнал тревоги, но было уже слишком поздно. Нусин появились из джунглей и вырезали всех, кто защищал нас. Они обмазали себя сажей, чтобы их было трудно разглядеть ночью. Их было много, но нас было больше. Только большинство моих соплеменников не всегда носили с собой мечи во время сезона дождей, который считался спокойным временем. Я проснулся как раз перед тем, как шаман Саэкс вошел в пещеру, где спали наши мальчики. Мы разбудили всех, и Саэкс тихо повел нас к краю джунглей. Должно быть, он понял, что сейчас произойдет.

Даракс смотрит в огонь, погруженный в воспоминания. Я снова сжимаю его руку, но не собираюсь торопить. Если он так долго был один, то сейчас, наверное, первый раз, когда он рассказывает об этом кому-то. Он сделает это так, как захочет.

— Позже выяснилось, что деревня племени Нусин была затоплена соседней рекой, — наконец продолжает он. — Река изменила свое течение и унесла с собой все их хижины и Дарующих жизнь. У Нусин никогда не было никаких пещер. Поэтому вместо того, чтобы искать убежища у соседних племен, они решили захватить чужую деревню. И наша была самой лучшей.

Какой-то звук из джунглей заставляет Даракса поднять голову и оглядеть поляну. Он напряжен дольше, чем это необходимо, как будто пытается избежать чего-то в своей истории.

Его молчание затягивается, но я думаю, что знаю, чем закончится его рассказ.

— Шаман разбудил тебя?

— Шаман. Саэкс. Он разбудил нас, и мы поняли, что случилось что-то ужасное. В его движениях была такая настойчивость. Он вывел нас из пещеры. Все вокруг сражалось, кричали и умирали. Черные фигуры с черными копьями в ночи… И еще я заметил, что от Дарующих жизнь исходит странный свет, как будто они были в огне. Но это означало бы, что кто-то поджег их, а это невозможно. Слишком подло. Дарующие жизнь были священны. Я был молод и понятия не имел, кто такие Нусин. Но они лишили жизни даже нерожденных детей…

Голос Даракса немного изменился, и щеки стали влажными. У меня тоже навернулись слёзы от эмоций в его голосе и мысленных образов в моем сознании. Я снова сжала его руку.

— Продолжай.

Глава 19

Хайди

— Саэкс был потрясен и весь дрожал. И все же ему удалось довести нас, мальчишек, до края джунглей. Он велел нам бежать к племени Дерекен и рассказать им, что случилось. Но, прежде чем мы успели укрыться в джунглях, нас окружили нусинцы. Некоторые из них небрежно нанесли сажу, и их желтые полосы были хорошо видны. Я прошел через полосование и был таким же высоким, как и они. И все же казалось, что они возвышаются над нами, темные и злые существа со своими копьями. Они…

Голос Даракса прервался, а дыхание стало поверхностным.

— Нусинцы говорили насмешливые слова шаману Саэксу. Я хорошо помню их, но повторять не буду. Он отвечал им пламенным гневом и обвинениями в их жестоких злодеяниях. Он осудил нусинцев от имени их собственных предков, призвав многих из легендарных воинов стать свидетелями этого отвратительного и ужасного действия. Он говорил решительно и убедительно. Некоторые из них дрогнули и опустили оружие. Но затем… Один нусинец вонзил свое копье в сердце самого маленького мальчика, Тренерокса, которому было только четыре…

Даракс глубоко погружен в своё горе, и в этот момент я очень сильно люблю его. Я вытираю глаза и шмыгаю носом, чтобы он понял, что не один на один со своими эмоциями. Я вижу, что он не стыдится плакать, как сделал бы земной парень. Это естественно для него, и заставляет меня восхищаться им еще больше.

Даракс делает глубокий, дрожащий вдох.

— Другие мальчики пытались бежать, но были убиты прежде, чем успели уйти далеко. У Саэкса был меч, и он смог отбиться от двух нусинцев. У меня не было оружия, и враг приближался ко мне с копьем, готовым к броску. Но в этот момент Саэкс бросил мне свой меч, обезоруживая себя. Это неслыханно. Ни один воин никогда не отдаст свой меч. Но наш шаман сделал это ради крошечного шанса, что я смогу защитить себя от одного нусинца, который готовился бросить в меня свое копье. В то время как Саэкс сам был окружен врагами.

— Останься в живых, — убеждал он меня. Это были его последние слова.

Он вытирает слезы.

— Конечно, это означало его собственную смерть. Наверное, напрасную. И он это знал. А нусинцы смеялись над ним, прежде чем убить.

Даракс долго смотрит в огонь, прежде чем продолжить, а я просто продолжаю сжимать его руку.

— Их смех заставил меня… рассердится. Мир вокруг стал красным. Следующее, что я помню, — большой нусинец лежит мёртвый на земле, и я рублю его тело, видя все сквозь красный туман. Я разрубил его на куски. Остальные нусинцы держались на расстоянии и просто смотрели на меня с ужасом. Потом я побежал в джунгли.

Мы сидим в тишине, глядя на горящий огонь. Я благодарна Дараксу за то, что он рассказал мне всё это. И я чувствую себя польщенной. Думаю, я была первой, кто услышал эту историю.

— Я долго бежал, — наконец продолжает он. — В основном я хотел вернуться и убить еще пару нусинцев, прежде чем они убьют меня. Но я чувствовал, что это было бы бесполезно и сделало бы жертву Саэкса бессмысленной. Так что я не стал возвращаться. Но я и не пошел к племени Дербекен, боялся, что они спросят, почему я выжил, в то время как все остальные были мертвы. Я чувствовал себя предателем. Почему я не умер, как все остальные? Разве я трус? Я последний и единственный в своем племени, и это худшая судьба, которую можно себе представить. Поэтому я туда и не пошел. Я не пошел ни к какому племени. Я последний и единственный. У меня нет племени.

Племени, может быть и нет, зато у Даракса есть тонна вины выжившего. Я хочу что-то с этим сделать. Нужно как можно скорее заставить моего пещерного человека поверить в себя. Раньше я не хотела откровенничать с Дараксом, потому что он похитил меня. Но теперь я понимаю его лучше и хочу поговорить с ним по-настоящему.

— Я нашел свой путь в джунглях, — продолжает он. — И мне удалось остаться в живых. Я шпионил за нусинцами, которые захватили нашу деревню. Они прекрасно провели время, наслаждаясь нашим обильным запасом еды и безопасностью вдали от Больших. Время от времени я тайком пробирался в деревню и брал еду, которая по праву принадлежала мне. Но потом сезон дождей закончился, и я заметил, что нусинцы практически не выходят на охоту. И у них не осталось Дарующих жизнь, потому что наши были сожжены, а нерожденные мальчики внутри них убиты. У племени без детей нет будущего. У Нусин нет будущего. Они начали нападать и на другие племена, но у них не хватало сил снова захватить целую деревню. Их становилось все меньше и меньше. Теперь они покинули наши пещеры, и те немногие, что остались, только бродят по джунглям и пытаются украсть еду и другие вещи у племен.

Даракс делает глоток воды.

— Я изучил джунгли и нашел свою маленькую пещеру. Я охотился и остался жив. И я поклялся отомстить. Это моя миссия. Я искал нусинцев на протяжении многих лет и убил некоторых из них. Но я буду убивать их, пока их племя полностью не исчезнет, или пока они не убьют меня. Моя жизнь не имеет значение.

Даракс делает глубокий вдох, заканчивая свою историю.

Звезды, ему пришлось нелегко. Один в этих смертоносных джунглях с самого раннего возраста. И вдобавок ко всему — тонна вины выжившего. Я не виню Даракса за то, что его миссия — месть. Но я все равно чувствую, что это недостойно его. Он слишком благороден для такого пути. Я снова сжимаю его руку.

— Для меня имеет.

Мужчина поворачивает голову и хмуро смотрит на меня сверху вниз.

— Для тебя это имеет значение? Я забрал тебя у твоих друзей и унес далеко в джунгли. Ты же этого не хотела. Ты видела моё состояние сегодня и в прошлый раз, когда я разрубал дедбайта на куски. Я потерял контроль самым постыдным образом.

Я встаю на колени и поворачиваюсь к Дараксу лицом, чтобы посмотреть ему в глаза с близкого расстояния.

— Я не хотела, чтобы ты забирал меня, — соглашаюсь я. — Но тогда я еще не знала тебя. Теперь я знаю.

Я кладу руку ему на бедро.

— И мне действительно нравится то, что я вижу.

Затем я делаю то, что давно хотела: наклоняюсь и целую Даракса прямо в губы. Они немного солоноваты на вкус от слез, которые он пролил по своим мертвым друзьям и убитым детям, но это не важно.

У Даракса отвисает челюсть, и его удивленный взгляд просто разбивает мне сердце. У этого мужчины никогда не было никого, кто бы принял его. По крайней мере с тех пор, как умер Саэкс. И он определенно не принимает самого себя. Но я его принимаю. Конечно, ему придется поработать над своей яростью, и я ему помогу. Он этого стоит.

Даракс нежно кладет руку мне за голову и притягивает ближе, а затем целует меня в ответ. Это не самый элегантный поцелуй в истории Вселенной, но в нем столько эмоций, что у меня перехватывает дыхание. Я отвечаю, и когда мы пытаемся поцеловаться по-французски, то делаем это неуклюже, как подростки. Со временем я научу его, как это делается. Но сейчас я не собираюсь ничего исправлять.

Запах Даракса наполняет мой нос, а его присутствие наполняет мой мир. Мое сердце бьется быстрее, а дыхание становится поверхностным. Я собираюсь открыть свое сердце для него, и это чувство невозможно выразить словами. Теперь я знаю всё о Дараксе, и считаю его совершенным.

Я с самого начала считала, что этот мужчина великолепен. Он пережил страшные события, которые сломали бы любого, и смог остаться человеком с большим сердцем и очевидной потребностью быть любимым. Я понимаю, что Даракс нуждался в своей миссии, которая давала ему цель и силу остаться в живых. Но, возможно, теперь его миссию следует заменить другой.

Его ошеломляющая аура мужественности, моя собственная храбрость, когда я решилась поцеловать его, физическая близость и огромное доверие, которое Даракс только что продемонстрировал, рассказав мне о своей жизни, произвели очень ясный эффект — я ужасно завелась.

Я проверяю набедренную повязку Даракса, и твердость, на которую натыкается моя рука, действует на меня еще более возбуждающе.

Стянув платье через голову, я поднимаю меховой килт пещерного человека и беру в руку его твердый, чужеродный и ребристый член, одновременно смотря ему прямо в глаза, в которых теперь ярко горит огонь.

Я встаю в позицию, чтобы оседлать его, и Даракс понимает суть и обнимает меня за плечи своими сильными руками. Время для скромности давно прошло, я мокрая и готовая, поэтому я беру его твердый стержень в руку и направляю его в себя. Затем я осторожно опускаюсь на это великолепное мужское достоинство.

Первый дюйм входит прекрасно с влажным хлюпаньем от обильного количества соков. Но внутри меня слишком тесно, и я сажусь медленнее, потому что член Даракса очень чужеродной формы и довольно внушительного размера.

В глазах пещерного человека читается удивление, а рот полуоткрыт от волнения, когда он опускает руки, чтобы поддержать мой вес. Я обнимаю его за шею и чувствую, как мой живот скользит вниз по его теплой шелковистой коже. Я чувствую жжение в своей киске, пока его член пробивается в мой центр, растягивая его. Ну, там уже давно ничего не было, и уж точно никогда ничего такого большого, как это.

Я опускаюсь низко, как это возможно для первого раза, и замираю на мгновение, наслаждаясь полнотой и растяжением от члена Даракса глубоко внутри меня. И я определенно чувствую, как его член пульсирует внутри.

Я делаю глубокий вдох, желая продлить это прекрасное мгновение и запечатлеть его в своей памяти. Над нами сияют звезды, воздух благоухает, а огонь освещает все вокруг теплым оранжевым светом.

А я трахаюсь с пещерным человеком.

Все это настолько первобытно, что взывает к чему-то очень глубоко скрытому внутри меня, к тому, что было подавлено современной жизнью на Земле. Волна жара зарождается во мне, и кажется, что во всем мире остались только мы вдвоем.

Я поднимаюсь вверх, и Даракс помогает мне, подложив руки под ягодицы. Потому что, конечно же, у него природный талант в этом деле, и он точно знает, что мне нужно.

— Ооо, даааа…, — стону я, чувствуя, как все эти бугорки и выпуклости на чужеродном члене Даракса создают просто идеальное трение внутри моей киски, а затем снова опускаюсь, быстрее и глубже, потому что знаю, что могу справиться с этим.

Звезды, он растягивает меня до предела, и эти выпуклости касаются всех чувствительных точек внутри меня, посылая ливень горячих искр через все мое тело. Никогда бы не подумала, что я настолько чувствительна.

Я медленно объезжаю Даракса, который держит большую часть моего веса и легко поднимает меня руками, чтобы я могла сосредоточиться на ощущениях, которые он создает во мне.

И это просто сенсационные ощущения. Я уже не осознаю, входит он или выходит — все, что я чувствую, это то, что весь мой низ пылает от раскаленного удовольствия, и я уже не понимаю, где заканчивается он и начинаю я. Хныча и постанывая я прижимаюсь к Дараксу, который полностью контролирует себя и трахает меня гораздо искуснее все моих предыдущих любовников. В моем бредовом сознании проносится мысль, что это должно быть его первый раз. Тогда дальше всё станет еще лучше.

Влажные звуки из моей киски означают, что я очень мокрая, а жар и твердость члена Даракса заставляют меня стонать. Я прижимаюсь к его твердому, гладкому телу, ощущая его жар и слыша его ворчание, когда он проникает в мою плоть так глубоко, что кажется, будто он заполняет меня целиком, превращая в бочонок с порохом, готовый взорваться при малейшей искре.

Я трахаюсь с пещерным человеком. Огромным прекрасным пещерным человеком, который ездит на долбаном тираннозавре и у которого есть настолько темное прошлое, что мне трудно до конца понять его.

Затем мои глаза распахиваются, и я задыхаюсь, когда чувствую, что что-то еще происходит в моей киске. Я смотрю на руки Даракса, чтобы проверить, не появилась ли у него третья рука. Нет, конечно же, нет. Тогда это видимо…

Я непроизвольно вздрагиваю, когда осознаю, что это второй его член касается моего клитора. Тем временем пещерный человек продолжает трахать меня, отчего моя киска и живот становятся огромным фейерверком удовольствия, и теперь я безудержно дергаюсь, когда мой низ взрывается раскаленной добела вспышкой, которая заставляет меня кричать.

Я пытаюсь ухватиться за Даракса, но мое тело обмякает, и я не могу контролировать свои руки. Тем временем пещерный человек крепко держит меня, все еще поднимая и трахая, пока я кончаю. Все мысли исчезают из моей головы, и я растворяюсь в экстазе, тепле и… любви.

Вот что значит любить. Я вскрикиваю, когда осознание поражает меня с полной силой, и все во мне просто взрывается от мысли: я люблю его!

Даракс все еще трахает меня, заставляя волны кульминации прокатываться по моему телу. Я кричу, стону и хнычу, и, возможно, царапаю его спину ногтями, но мне все равно. Я просто хочу, чтобы этот момент никогда не заканчивался.

А потом движения Даракса становятся менее ровными и контролируемыми, а его ворчание становится громче. Я понимаю, что сейчас произойдет, и сжимаю мышцы таза в инстинктивной попытке удержать его внутри себя, чтобы он не выскользнул наружу. Затем пещерный человек снова погружается в меня и рычит мне в ухо, а его член набухает внутри меня и выстреливает горячую жидкость жесткими рывками, заполняя мой центр своей сущностью.

— Да, — стону я. — Да. Прямо туда. Трахни меня. Трахни меня, пещерный человек.

Да, я не самая разговорчивая цыпочка во время оргазма. Но я имею в виду каждое слово.

Наконец Даракс начинает сбавлять скорость, и я просто безвольно повисаю в его руках, содрогаясь от толчков и просто наслаждаясь каждой секундой. Он крепко обнимает меня, и я чувствую, как его мощное сердцебиение отдается в моем теле. Он все еще внутри, и в этот момент я ощущаю нас единым целым.

Мне удается выпрямиться и взять лицо Даракса в свои ладони. Я смотрю ему прямо в глаза, где огонь теперь красноватый и медленно пульсирует.

— Я люблю тебя, — заявляю я раз и навсегда.

А затем кладу голову ему на плечо.

Глава 20

Даракс

Тело Хайди расслабляется в моих объятиях, и я слышу ее глубокое и ровное дыхание около своего уха. Она просто заснула.

Возможно, именно это обычно и происходит после чего-то подобного. Я понятия не имею. Возможно, мне тоже следовало бы поспать.

Но я не могу и не буду — впервые за много лет я счастлив и хочу продлить это ощущение как можно дольше.

Я удерживаю Хайди аккуратно, но крепко. Хочу, чтобы она хорошо выспалась.

Рефлекторно выпрямляя шею, я оглядываю поляну в поисках глаз или движения, но ничего не вижу. Герка тоже нет рядом, но этого и следовало ожидать. Он любит бродить по джунглям.

Мне трудно осознать, что сейчас произошло. Это было не поклонение, я уверен в этом. Наши губы действительно соприкоснулись самым необычным и соблазнительным образом, но я не поцеловал ее щель.

Я почесываю подбородок. Может быть, это было спаривание? Возможно ли спариваться с кем-то, кто не является супругом, и кого не благословил шаман племени перед племенем? Кажется, это называется женитьбой? Или замужеством? Я не пытался запомнить этот термин, потому что никогда не собирался становиться шаманом.

Впервые за много лет я вспоминаю то, о чем шаман Саэкс рассказывал нам, мальчикам, о женщинах, супруге и поклонении. Последнее интересовало нас особенно сильно, потому что при обучении Саэкс использовал деревянную куклу, которая представляла собой полностью голую женщину. Это были очень интересные и веселые уроки, и мы, мальчики, были гораздо внимательнее, чем обычно. Часто старшие соплеменники молча входили в пещеру Саэкса и внимательно слушали уроки поклонения. Эта деревянная кукла представляла большой интерес для всех нас, и Саэкс демонстративно убирал ее в коробку, тщательно запечатывая священными заклинаниями после каждого урока. Думаю, это срабатывало, потому что её никогда не крали. Но уверен, что нусинцам она очень понравилась.

Даже мысль об осквернении нусинцами пещеры Саэкса не вызывает во мне привычной вспышки гнева. Хайди здесь, прижатая ко мне, и сейчас больше ничего не имеет значения. Мое счастье осталось нетронутым.

Мое мужское достоинство все еще внутри нее. Святые предки, какой это был опыт! Я был уверен, что она уйдет, когда услышит историю моего племени. Хайди должна была понять, что без племени, одинокий и опозоренный, последний и единственный, я не представляю никакой ценности ни как воин, ни как мужчина. Я хотел, чтобы она узнала об этом и сделала очевидную вещь — оставила меня наедине с моим бесчестьем.

Уход Хайди разрушил бы меня, но я уже так сильно сломан, что это не имело бы значения. И у меня все равно осталась бы моя миссия. Но вместо этого она поцеловала меня, а потом…

Я сглатываю пересохшим горлом, и мое мужское достоинство снова напрягается при воспоминании о случившемся. Я понятия не имел, что такое возможно. Саэкс никогда не уточнял, что означает спаривание, но я помню это слово. Кажется, это то, что можно сделать со своей парой. Раньше я не заострял на этом внимание, потому что знал, что у меня никогда не будет пары.

Пара. Я напрягаю мозги, пытаясь вспомнить. Предки… Если в джунглях находишь женщину, тогда… Там было что-то о поклонении. Ей нужно поклоняться?

Я постукиваю пальцем по губам. Да, кажется, это имеет смысл. Конечно, на планете, где нет женщин, мужчинам нужно поклоняться любой из них, если такая найдется, чтобы она осталась.

И затем… Мужчина и женщина становятся парой? Но разве все женщины племени не должны вернуться? Кажется, было какое-то пророчество об этом. И зачем жениться? Чтобы быть парой навсегда?

Нет, всё это было слишком давно, и я не могу вспомнить точно. Возможно, мне удастся позже. Сейчас я точно знаю одно — я нашел Хайди в джунглях и поклонялся ей.

Вот только сначала она мне поклонялась!

Я чувствую, как холодок спускается вниз по моей спине. Святые предки, Саэкс никогда ничего не говорил об этом! Неужели я разрушил все шансы стать парой Хайди?

Тогда почему она не ушла? И почему она решила спариться со мной? Что это были за слова, которое она произнесла перед тем, как заснуть? Это звучало как что-то очень важное и искреннее.

Женщина в моих объятиях очень понятная и странная одновременно. Сначала она творит возмутительно опасные вещи, но затем вдруг делает что-то невыразимо прекрасное. А спит она так невинно и так громко кричит мне в ухо, когда…

Я снова нахожусь в полной готовности. Но Хайди спит, и мне кажется неправильным беспокоить её сейчас.

Итак, она все еще здесь. Мой рассказ и многочисленные проявления красного тумана не заставили ее сбежать, как это сделал бы любой разумный человек. Но мне нечего ей предложить, кроме смерти, убийств и бесчестья. По крайней мере, пока моя миссия не будет выполнена.

Хайди мирно спит у меня на плече, и я тоже начинаю чувствовать сонливость. Но перед сном нужно обязательно быстро пройтись по краю джунглей.

Я медленно встаю и позволяю своей твердости выскользнуть из ее щели. Затем я укладываю удивительное тело Хайди на мягкую траву и кладу свою набедренную повязку ей под голову, а платье поверх нее. Для патруля мне понадобится только мой меч.

Я опускаюсь на колени и просто смотрю на Хайди. От ее красоты захватывает дух. Такое великолепное создание! Конечно же, она пришла прямо от самих Предков.

Но почему? Почему они отдали ее мне?

Глава 21

Хайди

Я просыпаюсь и потягиваюсь. Солнце недавно взошло над холмами, и в воздухе приятно пахнет жаренным мясом. Должно быть, я уже привыкла спать на голой земле, потому что моё тело болит не так сильно, как ожидалось.

Я сажусь и потираю глаза. Даракс сидит у огня и жарит мясо. Он голый, если не считать пояса с мечом, и его член сейчас такой же впечатляющий, как и когда был внутри меня.

Я почесываю свою задницу. Ха. Кажется, я тоже голая.

Я лениво поднимаю платье с земли и натягиваю его, а затем плавно подхожу к Дараксу и кладу руку на его сильное плечо.

— Ты готовишь еду.

— Хайди очень умная, — говорит он и продолжает свою работу. — Заметила еду и огромный костер с расстояния в три ладони.

Я легонько бью его по руке.

— Будь поласковее с Хайди. Было очень приятно оседлать храброго воина прошлой ночью, а потом спать на его плече.

— Это правда, — отвечает он в той же бессвязной манере, что и я. — Хайди очень хорошо ездит верхом. Храбрый воин тоже очень хорош — позволил Хайди скакать до крика и заснуть, а сейчас готовит для нее еду на огне.

На губах Даракса появляется ухмылка, а в глазах — блеск, которого я не замечала раньше. Он нежно дразнит меня, отчего я чувствую себя счастливой. Возбуждение прошлой ночи возвращается, только слегка смягченное дневным светом.

Я указываю на быстро твердеющий член Даракса. Второй, я думаю, становится заметным, когда приходит время.

— Кажется, воин тоже наслаждался прошлой ночью и готов к еще большим крикам. Ранним утром! Очень бесстыжий воин.

Пещерный человек пожимает плечами.

— Невинный воин легко ожесточается от мыслей о криках Хайди. Хайди очень мило кричит. Воин все еще глух на одно ухо.

— Ну что ж, воину повезло. У Хайди очень болит в щели. У воина большой и твердый друг.

Даракс снова ухмыляется и протягивает мне вертел с идеально прожаренным куском мяса.

— Если Хайди сейчас хорошо поест, то, может быть, воин спарится с ней.

Я беру ломтик и наслаждаюсь пряной сладостью кристаллизованного сока. Даракс хорошо готовит.

— Может быть, — соглашаюсь я, продолжая жевать.

— И может быть, Хайди покажет воину другие приятные способы спаривания, если воин даст Хайди попить, а потом салат?

На самом деле я бы не возражала, если бы меня сейчас наклонили и трахнули, но моя киска действительно побаливает, и нужно дать ей немного времени. Думаю, следующий раз будет еще приятнее, если дать моему телу восстановиться.

Даракс протягивает руку с листом, полным искусно приготовленного салата из лучших листьев и трав, какие только могут расти в этих джунглях, а также с листом в виде глубокой чашечки, наполненной чистой водой. Во время стычки с дедбайтами, Дараксу пришлось бросить свою большую сумку, и теперь он не может готовить то же, что и раньше. Но меня и это вполне устраивает.

Я сажусь рядом с ним и смотрю в ту сторону, где, как мне кажется, находится Буна. Видимо гора очень далеко, раз я не вижу на горизонте даже её вершины. Что же сейчас делают девочки? Должно быть, они все еще не привыкли к тому, что больше не живут в пещере. Древний космический корабль не очень подходит для проживания, и поблизости обитает куча не-птеродактилей. Надеюсь, что с ними все в порядке, и они не слишком беспокоятся обо мне.

Сейчас я мало что могу с этим поделать. Ещё в самом начале, сразу после того, как нас высадили на этой планете, мы решили, что для выживания нам нужна помощь пещерных людей. В идеале мы хотели присоединиться к целому племени, но это оказалось непросто. Похоже, теперь наша стратегия состоит в том, чтобы отлавливать по одному пещерному человеку за раз и создавать племя из них и нас. Что ж, я сделаю всё возможное, чтобы не упустить этого человека.

Я бросаю на Даракса быстрый взгляд. Теперь, когда он иногда улыбается, мне хочется смотреть на него как можно чаще. Конечно, он никогда не стал бы моделью на Земле, разве что от шеи и ниже. Его лицо слишком чужое. Но для меня он самый красивый мужчина на свете.

Как он отнесётся к нашему племени? Джекзен и Арокс были важными людьми в своих племенах до того, как присоединились к нам, и они стали хорошими друзьями. Но у Даракса уже много лет не было племени. Он прожил свою взрослую часть жизни в одиночестве и любит независимость. Мне это нравится в нем, но, возможно, он не сможет ужиться ни с одним племенем.

Я заканчиваю свой завтрак и вытираю руки о землю.

— Какие планы на сегодня, храбрый воин?

Даракс обнимает меня за плечи очень собственническим жестом, который мне очень нравится. А еще мне нравится, что он улыбается. У него замечательная улыбка.

— Сегодня Хайди поедет верхом.

Я театрально вздыхаю.

— Да, это прекрасно. Мы согласны, что Хайди может ездить на Дараксе, если Даракс будет хорошо себя вести. Но я не могу скакать весь день напролет. Вчера Хайди кричала так сильно, что теперь ее щель болит.

Он выпячивает подбородок так, как обычно кивают пещерные люди.

— Да. Хайди теперь ненасытна. Я понимаю. Если Хайди сегодня будет тоже очень хорошей женщиной, то, возможно, ее наградят, и она оседлает Даракса позже. А до этого Хайди будет ездить верхом.

Я ничего не понимаю.

— Ездить на Герке?

Он снова выпячивает подбородок, и теперь его улыбка становится совершенно загадочной.

— Нет. Но почти также.

***

Мы идём в джунгли, и вскоре Даракс поднимает руку, и я замираю. Мы явно что-то ищем, и по тому, как он двигается, я понимаю, что мы ищем что-то живое.

Пещерный человек делает мне знак спрятаться за куст, и я спешу это сделать. Затем он очень медленно продвигается среди группы деревьев и возвращается с чем-то большим, черным и овальным в руках.