Йогин (СИ)

Глава девятая. БРАХМАЧАРЬЯ

Вечер Лерки был похож на ад.

Стоило Вадику попрощаться и свернуть за угол, как Николай Геннадьевич начал допрос: что, как, где, почему, откуда, как долго, зачем. Ряд бесконечных вопросов обрушился на омегу словно водопад.

Лерка откровенничать с отцом смущался, но ещё печальнее было то, что на большинство вопросов он действительно не знал, что ответить.

О Гере он знал совсем немного. Ему хватило минуты, чтобы выложить всё что ему известно об альфе, а дальше пришлось слушать возмущения отца по поводу попустительского отношения молодежи к собственному будущему. Когда Николай Геннадьевич стал говорить, что у кого-то на уме одни поцелуи, Лерка взмолился о пощаде и отец сдался.

Как оказалось чуть позже, ослабление осады было временным. Лерка предчувствовал беду, когда, залетая в собственную комнату и захлопывая следом дверь, услышал возбуждённый голос отца: «дорогой, у меня важные новости…»

Лерка жутко волновался, как воспримет всё папа, и потому скорее уселся за комп и раскрыл несколько файлов с домашкой. Он ничего не собирался делать кроме как симулировать активную занятость в пятницу вечером, надеясь, что так удастся избежать повторного допроса с ещё большим пристрастием.

Нервы сдавали и Лерка открыл ВК, чтобы врубить любимую музыку. Терзание ушей полной мощностью наушников слегка облегчило положение. Так он хотя бы был уверен, что не сможет расслышать, что происходит за стеной.

Справа внизу, как всегда, с недавних пор, светилось свёрнутое окно Геры. Альфы не было в сети, должно быть, ещё не вернулся домой.

Что Гера должен был подумать о нём, когда сначала Лерка послал его, а потом позвал встретиться?

Омега сложил руки на столе и уронил сверху голову, понимая, как же по-идиотски он поступил, и теперь именно поэтому выглядел в глазах альфы полным придурком.

Гера решил, что в отместку он тоже привёл на йогу взрослого партнёра!

Ужас! Подумать на его отца чёрт знает что!

И кто, спрашивается, был в этом виноват?

Снова Лерка.

Только Лерка.

Завтра Лерка просто обязан загладить свою вину и помириться.

— Тук-тук, — но Лерка не услышал, как папа пробирается к нему в укрытие и дёрнулся от испуга, когда чужая ладонь огладила по голове.

— Па! Напугал, — он стянул наушники, насторожено глядя в лицо родителя и стараясь распознать, как тот воспринял «преприятнейшее известие».

— Извини. Я стучал, — откликнулся Александр Фёдорович. — Иди, сюда на диван, буду тебя поздравлять.

Папа присел на край, прямо рядом с компьютерным креслом, в котором разместился Лерка, протянул руку сыну и тот послушно вложил пальцы, пересаживаясь «под крылышко», как было заведено между ними двумя с детства.

— Я так рад за тебя, сынок, — Александр Фёдорович крепко обнял сына, и Лерка впервые за последнее время немного выдохнул, кажется, веря, что мир не собирается рухнуть прямо ему на голову. — Тебе очень повезло встретить истинного. Ну расскажи, какой он?

Папа заглянул в глаза сына с нетерпением, словно там можно было разглядеть, какого же альфу выбрала судьба для его единственной кровиночки.

— Он замечательный. Красивый очень, зелёные глаза и тёмно-каштановые волосы вьются слегка за ушами. И пострижен модно. Знаешь, сверху шапка волос, а по бокам убрано. Он очень сильный, потому что йогой занимается.

Взрослый омега неожиданно рассмеялся, заставив Лерку замолчать.

— Привлекательная внешность — это здорово. Но что он за человек, Валера? Какой он? Добрый? Ответственный? Как он к тебе относится?

Лерка и сам бы хотел знать.

— Э-э, он серьёзный и собранный. Будущий доктор. И да, он… добрый, — «наверное». — Па, мы так недавно встретились и ещё не успели как следует узнать друг друга, — «если этому вообще суждено случиться».

— Ладно-ладно, я понял, — примирительно сказал папа, видя, что сыну действительно непросто. — Но, Валера, нам всё равно следует с тобой серьёзно поговорить.

— Па, я знаю, о чём ты, — поморщился Лерка, понимая, какую именно тему хочет затронуть папа. — Только до этого ещё как до луны. Давай не будем?

— Валера, — Александр Фёдорович выпрямился. — Встретить пару в таком юном возрасте — необычайная удача, но это не значит, что рожать в шестнадцать будет правильно.

Лерка вспыхнул, как помидор.

— Пап, да ты что…

— Не перебивай меня. Лучше послушай и подумай о том, как тянет тебя к альфе сейчас. А что будет, если вы, скажем, увлечётесь на свидании…

Лерка сник, уронив лицо и молясь, чтобы этот разговор поскорее закончился. Объяснить папе, что воображаемое им свидание уже было бы настоящим чудом, учитывая какую стену представлял из себя Гера, вряд ли было возможным — папа был настроен в лучших традициях воспитательного процесса.

— …или, скажем, у тебя начнётся течка?

— Па-а, пожалуйста, — взвыл Лерка.

— Конечно, теперь мы будем внимательнее за тобой присматривать.

Лерка с ужасом осознал, что «мы» подразумевало и отца в том числе.

Боже, как же было стыдно!

— И всё же нельзя исключать никакую случайность. Даже если так получится и вы… решите попробовать это, — Александр Фёдорович пытался подойти к вопросу дипломатично и пощадить чувства сына, но вряд ли понимал, что в этот миг происходило с Леркой, мечтавшим о внезапной глухоте, — не забудьте предохраняться. Отец ещё побеседует с Георгием об этом, как только ты приведёшь его в гости. И если у тебя будут любые вопросы, не стесняйся обращаться ко мне, хорошо сынок? Валера?

— Угу, — Лерка кивнул, не поднимая сгоревшее дотла от стыда лицо.

— Вот и прекрасно. Я рад, что ты услышал меня, дорогой, — Александр Фёдорович ещё раз обнял сына и оставил одного приходить в сознание.

Одно дело, — думал Лерка, — когда ты сам, в тишине и непроницаемости собственной головы, лёжа в постели, позволяешь себе помечтать немного о том, как бы это было. Гера рядом, оба раздеты… Другое — вести «задушевные» разговоры с родителями о самом интимном. О том, что тебе, собственно, не разрешают смотреть в фильмах и сети.

Немного придя в себя, Лерка решил укладываться спать. Уснуть ему вряд ли удастся скоро, но ничего другого он всё равно не мог делать, пока слова папы «рожать», «увлечься на свидании», «течка», «мы будем внимательны», «предохраняться» продолжали неумолимо раздаваться в ушах.

Пересев за комп, он уже собирался свернуть окна, когда увидел статус «в сети» рядом с Геркиной фоткой. В памяти тут же всплыло хмурое лицо альфы, осуждающий взгляд, когда он решил, что Лерка тискался с кем-то другим.

Значит, альфа его ревновал?

А ещё Лерка подумал о том, что альфа не промолчал. Вылетел вслед за ними, как чёрт, и не побоялся наброситься на мнимого соперника гораздо старше и сильнее себя.

Может, Гере всё же было до него дело? Или Лерка просто старался выдать желаемое за действительность?

А вдруг Гера уже пожалел о том, что согласится встретиться и завтра не придёт?

Лерка заволновался — и не смог себя остановить, быстро набрав короткое сообщение:

«Ты точно завтра придёшь?».

Сообщение зависло непрочитанным.

Как быстро альфа его заметит? Или вход вообще происходил автоматически и он занимался совсем другим? Лерка бросил взгляд на часы, отмечая, что альфа должен был давно лечь. Но зелёная точка по-прежнему горела, оставляя надежду.

«Точно», — пришёл ответ и Лерка подпрыгнул на месте, не заметив, как Гера прочёл его послание.

«Спать ложись», — второе сообщение догнало первое.

«Хорошо. Спокойной ночи», — написал омега, крепко задумавшись, что лучше: спокойной ночи или сладких снов. Второй вариант показался слишком личным, а в чёрном свете проскочившей между ними кошки это, наверное, выглядело бы так, словно бы он подлизывался. И, честно говоря, Лерка был не против, но побоялся оттолкнуть своим заискивающим поведением Геру.

Ночь действительно выдалась бессонная. Лерка ворочался с боку на бок, вздыхая и размышляя о случившемся. Заснуть удалось только под утро.

— Лер, Лера-а, — будил его папа.

— Ещё минуточку, — не раскрывая глаз, мурлыкнул омега.

— Я не против, конечно. Но там пришёл твой альфа и говорит, что вы договаривались.

Лерке понадобился миг.

— Уже четыре?! — подлетел он, как ошпаренный, выхватывая взглядом задёрнутые в комнате шторы.

— Да. Я решил, что вчера у тебя был трудный день и дал тебе поспать вдоволь. Ты ворочался до шести. Кровать скрипела, — пояснил Александр Фёдорович, словно оправдываясь. — К тому же сегодня суббота. Я же не знал, что у тебя свидание.

Лерка уже слетел с кровати прямо к шкафу, распахнул дверцу, выпучил глаза, судорожно соображая, что надеть.

— Не суетись, сынок. Я всё объяснил Георгию.

— Где он? — натягивая на себя первые попавшиеся вещи, спросил Лерка.

— С отцом в гостиной. Я поставил чайник. Так что отправляйся в ванную, потом причешись как следует и присоединяйся к нам, — Александр Фёдорович уже ретировался к двери, переступил порог, прикрывая створку, а затем всунул голову обратно и добавил уже немного шёпотом: — И он действительно красавчик.

Но Лерке было не до папиных замечаний. Больше всего его волновало то, как собраться в кратчайшие сроки и вызволить Геру из лап отца. Если папа говорил ему вчера такое, что же скажет отец, если оставить тех с глазу на глаз?

В гостиную Лерка влетел, запыхавшись.

— Я готов! — отозвался он, охватывая немую картину взглядом.

Гера — как обычно и любой другой гость в их доме — сидел на диване перед небольшим раскладным столиком. Перед ним стояла одинокая чашка, дымясь кипятком, вокруг возвышались тарелки и блюдца, полные конфет, печенья, мармелада, безе, шоколада — в Леркиной семье любили вкусно поесть. За этими баррикадами расположились отец с папой. И выглядели они странно. Отец хмурился, плотно сжав губы — так он выглядел всегда, когда был сильно недоволен, но не мог высказаться. На лице папы застыла растерянность и непонимание.

Что здесь произошло до Леркиного появления, оставалось только догадываться.

— Идём? — нерешительно спросил Лерка, обращаясь к Гере.

Альфа встал, поблагодарил родителей и попрощался. Отец не пошёл его провожать. В коридор с ними вышел папа.

— Вы надолго, ребята?

Лерка понятия не имел. Он просил Геру погулять часик, но так надеялся, что они смогут провести больше времени с альфой.

— Нет, па. Я позвоню, — уклончиво сказал Лерка, избавляя альфу от необходимости отвечать самому.

— Ну хорошо. Только не задерживайтесь.

Лерка не знал, почувствовал ли облегчение, оказавшись за порогом квартиры.

— Всё точно в порядке?

— Да, — без выражения ответил Гера.

За парой захлопнулась дверь подъезда.

На улице начинался снегопад. Лерка уже собирался раскрыть рот, чтобы предложить побродить по центру, когда предательски заурчал живот, в котором целый день и маковой росинки не было. Ведь день для него начался только час назад.

— Пошли пообедаем, — произнёс Гера, глядя по сторонам в поисках дороги, а затем протянул Лерке руку.

Омега так обрадовался, что совсем растерялся от того, что прежде не пришлось извиниться за сказанное в сердцах тем вечером, а потом с волнением и страхом ожидать, будут ли извинения приняты. Ему словно всё простили авансом. Будто и не было тех ужасных слов, сорвавшихся с языка.

— Так и будем стоять? — произнёс Гера, скосив взгляд на омегу и подглядывая за странным поведением пары.

Лерка улыбнулся так искренне, что сам почувствовал, как затрепетало в груди. Осторожно ухватился за чужие пальцы и неторопливо вложил свою ладонь в чужую. Идеально — сразу же понял он, вдруг снова вспоминая, что именно так чудесно всё и должно быть, ведь они же пара. Два идеально подходящие друг другу существа.

Лерка не шёл рядом, а плыл. И то, что под ногами то и дело скользило и он, неуклюже заваливаясь уточкой, крепче хватался за чужую руку, только всё выше уносило Лерку на седьмое небо.

Омеге было интересно, о чём в этот момент думает альфа. Сам он ловил чужое тепло и гладкость ладони, терпкий запах, сдобренный морозным днём, редкие взгляды в свою сторону. Лерка сам не знал, почему был уверен, что и Гера, как бы тот ни хмурился, чувствовал себя… правильно. Словно всё так и должно было быть.

Так они не спеша добрели до главной прогулочной улочки.

— Где хочешь пообедать?

Лерка посмотрел направо.

— Дальше есть пара булочных. Там домашняя еда, пельмени и колбаски. Потом пиццерия, а за ней, в парке, «Макдональдс», — омега перевёл взгляд налево. — А там есть кондитерская. Даже пара, но мне нравится только «Квартал». Это самые ближайшие места, куда можно сходить.

— Пиццерия, — сделал окончательный выбор Гера, собственнически перехватил руку омеги крепче и, сунув сплетённые пальцы в карман, шагнул в сторону закусочной.

Став в очередь, Лерка притаился за Герой, ни за что не желая выпускать руку.

— Заказывайте, — спросил дружелюбный голос по ту сторону прилавка.

— Мне два с грибами, один с сыром, салатик с курицей, кукурузу и рогалик, пожалуйста, — выпалил Лерка свой обычный набор. — И чай, зелёный, — чуть не забыл он, продолжая блюсти недавно заведённое правило выпивать чашечку горького зелёного чая, чтобы держать фигуру.

Об этом он прочитал на странице любимого онлайн-журнала: «Что съесть, чтобы похудеть». От десерта он целомудренно отказался, не желая выглядеть перед альфой обжорой.

— «Четыре сыра» и добавьте второй чай, — произнёс Гера, заставляя Лерку покраснеть.

Омега закопошился, отыскивая в кармане кошелёк, но Гера достал свой быстрее и расплатился за заказ картой. Лерка хотел сказать, что вернёт, но при одном взгляде на лицо альфы отказался от затеи.

Гера выбрал самый дальний столик в углу, где им никто бы не смог помешать.

Поставив подносы и сев рядом друг с другом, оба замолчали.

— Я хотел… — начал было Лерка, споткнулся, хлебнув воздуха, и замолчал.

— Ты не против, если я начну? — спокойно произнёс Гера, будто отыскав в кармане дополнительное время для подготовки и использовав его незаметно от Лерки.

Омега кивнул.

— Я долго думал о том нашем разговоре, — Гера сидел рядом, но смотрел прямо перед собой. — Ты был абсолютно прав, обидевшись. Знаешь, я и сам давно чувствовал, что пора с этим завязывать, но всё откладывал это решение, попросту идя на поводу у собственных желаний. А когда ты спросил, как долго это продолжалось, я сам понял, что всё это перебор. И оправдывался зря. — Он повернулся и посмотрел прямо Лерке в глаза. — Я виноват. И даже если бы я тебя не встретил, всё равно эта связь была ошибкой.

Лерка сидел, как заворожённый, совсем не ожидав таких слов от Геры.

— Я думал, ты на меня обиделся, — произнёс он.

— Если ты о том, как я вёл себя накануне в зале, то снова прости. В тот вечер я собирался извиниться, но увидел, что ты не один, и от твоего отца, понятно, пахло тобой, и у меня словно в голове что-то помутилось. На миг мне показалось, что… В общем, прости, Валер. Я разозлился, неправильно всё понял. Твои слова насчёт Артемия тут не при чём. Тогда ты был прав, а на правду обижаться глупо. Я будто увидел себя твоими глазами и самому стало противно.

— Всё не так, как ты думаешь, — поспешил вставить Лерка, совсем не желая, чтобы его альфа мучился совестью. — Ты мне совсем не противен.

Гера печально улыбнулся и провёл рукой по волосам Лерки.

— Спасибо. Но так мы это оставить не можем.

Омега непонимающе сморгнул.

— Я должен взять на себя обет, чтобы искупить недостойное поведение.

— Обет? — В словаре Лерки это слово целиком и полностью принадлежало еде и ничему больше. Но, кажется, Гера имел в виду что-то другое.

— Я решил соблюдать Брахмачарья.

— Брахма… что?

— Брахмачарья, — повторил Гера. — Я откажусь от плотских утех в знак раскаяния.

Лерка впал в раздумья, плохо понимая, что происходит. То, что под этим замысловатым словом Гера понимал своеобразный целибат, омега понял, но…

— И надолго? — осторожно спросил он.

— На пять лет.