За горным туманом

Глава 33

Больше месяца изматывающих поисков ушло на то, чтобы найти цыган. Они ушли в более тёплые края на время зимы. Именно Гримм вышел, наконец, на их след и вернул Рушку обратно в Далкейт. Ястреб не знал, что для Гримма возвращение Эдриен стало персональным искуплением, и обнаружение цыган было лишь незначительным шагом на долгом пути.

«Кто Адам Блэк на самом деле?», спросил Хоук.

Каждый из собравшихся в Главной комнате задавался этим же самым вопросом по различным причинам в течение всего пребывания странного кузнеца, поэтому все они наклонились ближе, чтобы услышать ответ.

«Вы, Горцы, называете его народ дэойн си. Адам – эльфийский шут. Шут при дворе Эльфийской Королевы». Рушка вздохнул и пробежался взволнованными руками по серебристым волосам.

«Эльфы», осторожно повторил Гримм.

«О, не делай вид, что испугался моих слов, Гримм Родерик», сказал резко Рушка. «Ты сам слышал банши в ту ночь, когда твой народ был убит. Ты видел бин них, прачку, что стирала окровавленное платье твоей матери, до того, как та умерла. Только и заставляешь меня задумываться над тем, чему ещё ты был свидетелем, но о чём умалчиваешь». Рушка внезапно замолчал и покачал головой. «Но это не относится к делу. Реальность такова, что Эльфы обитают на этих островах. Они появились здесь задолго до того, как мы пришли, и наверное будут продолжать ещё долго быть, после того, как мы уйдём».

«Я всегда верила в это», тихо сказала Лидия.

Хоук тревожно переместился к огню. Он вырос на легендах об Эльфах, и эльфийский шут – син сирише ду – был самым опасным типом. «Скажи мне, как победить его, Рушка. Расскажи мне всё, что надо знать».

Хранить наследие прошлого было изумительным искусством памяти, и не все из цыган могли удержать такие исчерпывающие сведения в своих головах. Но Рушка был одним из лучших хранителем знаний, и его почитали за то, что он мог рассказывать старинные предания слово в слово – со слов его отца, а те были со слов его деда до него – и так пятьдесят поколений назад.

«Мне было это рассказано, как последователю». Рушка сделал глубокий вдох и начал.

«Есть два пути, чтобы обеспечить безопасность от Эльфов. Один – это потребовать клятву с Королевы по Договору Туата Дэ Данаан. Это почти невозможно добыть из-за того, что она редко интересуется делами смертных. Другой – это завладеть настоящим именем эльфа, с которым имеешь дело. Ты должен тогда произнести имя правильно, на родном языке существа, глядя прямо в глаза эльфу, и отдать ему свой приказ. Этот приказ должен быть подробным и исчерпывающим, чтобы подчинялись строго ему и беспрекословно. Нет ограничений по длине приказа, но он должен быть произнесён непрерывным, соединённым и непрекращающимся потоком слов. Ты можешь сделать паузу, но не можешь закончить высказывание до тех пор, пока приказ не завершён. Если приказ прерван разговором с кем-нибудь ещё, мера подчинения без промедления там и заканчивается». Рушка прервался на мгновение, изучая огонь. «Так что видишь, наши истории говорят, что если ты смотришь прямо в его глаза, когда называешь его настоящим именем, он переходит в твоё распоряжение». Рушка тревожно вышагивал перед огнём в Главной комнате.

«Какое у него настоящее имя?»

Рушка слабо улыбнулся и вывел несколько символов в золе очага. «Мы не произносим его вслух. Но он тот чёрный тип, который приносит забвение. У него есть много других имён, но только это имеет отношение к тебе».

Хоук недоверчиво посмотрел. Если бы он только произнёс имя Адама на гаэльском, он его бы получил. «Так просто, Рушка? Ты хочешь сказать мне, что он был так самодоволен и уверен в себе, что назвался Адамом Блэком?» Амадан Ду. Произнёс имя Хоук у себя в голове. Дословно переведённое, оно значило Адам Блэк.

«Да. Но есть одна загвоздка, Хоук. Сначала ты должен его найти. Он может оказаться у тебя в подчинении, только если он присутствует в этот момент и ты произносишь его имя, глядя прямо ему в глаза. А говорят, его глаза могут моментально свести с ума».

«Уже готов к этому», рассеянно прошептал Хоук. «Почему ты не рассказал мне всё это, пока он был ещё здесь? Пока не забрал Эдриен назад?»

Рушка покачал головой. «Ты бы мне поверил, если бы я сказал тебе, что Адам из мифической расы? Что мы верили тому, что он принёс девушку сюда для какой-то странной мести? Лидия говорила мне, что ты даже не верил, что она из будущего до тех пор, как не увидел её исчезновение своими глазами».

Хоук нахмурился и нетерпеливо потёр свой подбородок. «Так оно, так», признал он наконец, нехотя. «Но ты мог предупредить…»

«Я сделал это, Хоук, помнишь? Настолько, насколько мог в день похорон Зэлди».

Ястреб сдержанно кивнул. Правда. Но его голова была так заполнена мыслями о его жене, что он поставил свои желания выше предостережений.

«Кроме того, даже если я подумал бы, что ты поверишь, я всё же возможно не рассказал бы тебе. Подчинять Эльфов стоит лишь в крайнем случае. Это опасное дело. Настоящим именем ты можешь подчинить шута только один раз – и строго дословно по твоему приказу. Шут подчиняется только в точности тому, что ты ему говоришь. Скажи ты ему, «Я приказываю тебе принести Эдриен назад, и он принесёт её. Но она может быть мёртвой, потому что ты детально не изложил в каком состоянии».

Ястреб отбросил голову назад и позволил вырваться скорбному воплю досады и раздражения.

Рушка продолжил. «Или если ты сказал бы ’Отправь меня к ней’, он сделал бы, но ты мог бы оказаться мёртвым. Или превращённым в ящерицу, если ему придёт такая мысль в голову. Это очень опасное дело – пытаться подчинить эльфийского шута».

Ястреб потирал своё чисто выбритое лицо и смотрел пристально на языки пламени, сосредоточенно слушая, что дальше говорил Рушка. Он сортировал потоки сведений, тщательно их разбирая. Это можно было сделать. Да, можно. Когда Рушка наконец замолчал, они провели ещё какое-то время в полной тишине, только огонь потрескивал в камине.

«Если ты решишь попытаться, у нас всё ещё есть одна маленькая проблема, мой друг», оповестил Рушка.

«Что там ещё?», рассеянно спросил Ястреб.

«Он ушёл. Как ты найдёшь его? Я знавал людей, которые искали легендарных Эльфов всю жизнь, и никогда не видели хотя бы потерявшегося келпи, Хоук».

Хоук задумался об этом на мгновенье, потом улыбнулся. «Говоришь, он тщеславный?»

«Да».

«Самовлюблённый, очевидно».

«Да», подтвердил Рушка.

«Склонный к приступам гнева и проказам, как я полагаю, ты выразился бы».

«Да».

«И как показалось, он пришёл сюда, подгоняемый таким человеческим чувством, как ревность. Ко мне».

«Это правда».

«Хорошо. Тогда я собираюсь на самом деле встряхнуть его мерзкий мирок».

«Что ты задумал, Хоук?», спросил Рушка, с едва уловимым намёком на улыбку на обветренном лице.

Ястреб оскалился в ухмылке и поднялся на ноги. У него была работа, которую он должен был сделать.

******

Эдриен мчалась вверх по ступенькам Коэтэйл,93 с большей энергией, чем той, что у была неё все последние месяцы.

«Мария! Мария!», кричала она, когда нырнула через дверь, ища миниатюрную кубинскую женщину, которая стала для неё кем-то большим, чем её домработницей за последний месяц; она сейчас была скорее ей как мать и дорогой друг.

Эдриен решительно приказала Марии переехать в дом к ней, и постепенно они обе погрузились в восхитительные ритуалы их дружбы; чаепитие по ночам, утренние беседы, разделённые смех и слёзы.

«Мария!», позвала она снова. Тогда, выследив Муни, она подхватила её и закружилась с испуганным котёнком по прихожей.

«Эдриен?», она появилась в дверном проёме, а её глаза светились надеждой. Мария внимательно пробежалась глазами по Эдриен; её сияющее лицо, её искрящиеся глаза. «Ты видела его – врача?»

Эдриен быстро кивнула головой и крепко прижала Муни. Кошка издала раздражённое мяу и выгнулась. Обе женщины молча обменивались улыбками над головой кошки.

«И врач сказал…», подбодрила Мария.

«Ты была права, Мария! Это потому я чувствовала себя такой больной. У меня будет ребёнок Хоука, Мария», воскликнула Эдриен, не в состоянии больше удерживать новость в себе. «У меня внутри ребёнок Ястреба!»

Мария захлопала в ладоши и радостно засмеялась. Эдриен со временем исцелится. Ребёнок от любимого мужчины мог вселить надежду в любое женское сердце.

*******

Ястреб нанял пятьдесят арфистов и шутов и научил их новым песням. Песням о ничтожном эльфийском шуте, который был изгнан из Далкейта-над-Морем легендарным Ястребом. И так как он был сам легендой в своё время, его сказания повествовали о великой истинности и неослабевающем могуществе. Актёры были восхищены эпическим величием столь безумного сказания.

Когда они отрепетировали до совершенства песенки и рефрены о победе над шутом, Ястреб послал их в графства Шотландии и Эдинбурга. Гримм сам сопроваждал труппу актёров, путешесвующих по Эдинбургу, чтобы помогать распространять сказание, пока Хоук проводил поздние часы у свеч, записывая, перечёркивая и совершествуя свой приказ к тому моменту, когда шут придёт. Время от времени, в ранние утренние часы, он тянулся к своему набору острых шил и клинков и начинал вырезать из дерева игрушечных солдатиков и куколок, одного за другим.

*******

На острове Морара Королева сдержала деликатный смешок своей маленькой рукой, когда напевы нового представления донеслись с моря. Адам зарычал.

Шут долгие месяцы торжествовал свою победу над Ястребом. Самодовольно он говорил Королю и любому, кто его слушал, «Он может и красавчик, но ему не сравнится со мной. Всего лишь глупое миленькое лицо».

Король проказливо приподнял бровь, не в состоянии удержаться от того, чтобы не подразнить шута. «Глупый, он? Побеждённым, был ли? Мой, мой, шут, кажется, поистине не зря мы дали тебе такое имя. Легенду о эльфийском шуте только что переписали. Целую вечность смертные будут помнить о твоём поражении, не его».

Шут испустил оглушительный вопль ярости и исчез. В этот раз, Фибн’эара пошёл прямо к своей Королеве.

«Шут идёт к Ястребу», сказал он ей. Адам был в отвратительном настроении, а до этого однажды он чуть не уничтожил их расу. Договор не должен быть нарушен.

Королева немного отдвинулась и посмотрела на своего супруга долгим внимательным взглядом. Потом она подставила свои губы для его поцелуев и Фибн’эара понял, что снова был в милости у своей любимой.

«Ты правильно сделал, что рассказал мне, мой дорогой».

*******

Иногда, очень поздно ночью, Эдриен грезила, что снова гуляла по изумрудным склонам Далкейта. Прохладная свежесть солоноватого воздуха с благоуханием роз гладила ей волосы и ласкала её кожу.

В её мечтах Ястреб ждал её у края моря; её, одетый в килт, великолепный шотландский лэрд. Он улыбался ей, и его глаза украшали морщинки, а потом они темнели от тлеющей страсти.

Она брала его руку и ложила её нежно на свой округлившийся живот, и его лицо вспыхивало счастьем и гордостью. И он брал её осторожно и нежно, там, на краю обрыва, в ритме разбивающихся о скалы ударов волн океана. Он занимался с ней любовью яростно и властно, и она держала его так сильно, как только могла.

Но перед рассветом, он растворялся, ускользая сквозь её пальцы.

И она просыпалась, с щеками, влажными от слёз, а руки не сжимали ничего, кроме одеяла или подушки.