Забава

2

Полтора месяца спустя, стоя на пороге своей квартиры, Торри торопливо нащупала ключи, открыла дверь и побежала к пронзительно звонившему телефону.

— Алло, — сказала она, задыхаясь.

— Торренс? Это ты, дорогая?

— Да, мама. — Голос Торри потеплел. — Я только что вошла.

— Тяжелый был день?

— Да нет, ничего. А что вы с папой делаете вечером?

— У нас сегодня гости.

Девушка скинула с плеча ремешок сумки, машинально сняла клипсы.

— Гости? — переспросила она. — А кто именно?

— Новый деловой партнер отца, — весело сообщила мать, — и весьма интересный. Мы бы хотели, чтобы ты пришла. Собственно, за этим я и звоню.

Торри взглянула на часы.

— Уже довольно поздно, мама. К тому же я не испытываю никакого желания общаться с незнакомыми людьми.

— Дорогая, — обеспокоенно произнесла леди Энн, — с тех пор, как ты вернулась из этого таинственного путешествия, у тебя все время какое-то странное настроение. Что-нибудь случилось? Ты не хочешь мне рассказать? Я конечно не настаиваю, но... — Она умолкла, потом торопливо продолжила: — Может быть, это из-за отсрочки свадьбы? Я вовсе не хочу, чтобы ты выходила замуж, не приняв окончательного решения, — она замялась, — но Пирс...

— Пирс здесь ни при чем, — прервала ее дочь. — Все дело во мне. Я чувствую... Даже не знаю, как это описать... Какое-то беспокойство, — сказала она со странной нотой горечи. Да, подумала Торри, если бы я могла забыть... — Но это все ерунда, — устало заметила она, сама удивляясь тому, что не может довериться матери.

— Молодые люди всегда поступают вопреки советам родителей, а потом пожинают плоды своей самостоятельности. Что ж, возможно, ты права, — примирительно произнесла мать и мрачно добавила: — Это счастье, что Пирс так терпелив.

— Но, мама, выходя замуж за наследника состояния Гиллов, ты тоже не торопила папу, — заметила Торри с некоторой долей цинизма.

Наступила долгая пауза, и, когда леди Энн снова заговорила, в ее голосе звучало скорее смущение, чем укоризна.

— Дорогая, Пирс недоволен, что свадьба откладывается?

— Я бы этого не сказала, мама...

— Торренс, — перебила ее мать, — мне кажется, что тебе все-таки стоит зайти к нам. Может быть, это развеет твое дурное настроение.

— Хорошо, я приду, — согласилась Торри.

В половине восьмого она остановила свой маленький спортивный автомобиль у роскошного особняка, который до сих пор считала своим домом. Стоящий у излучины реки, он казался небольшим на фоне огромного поместья. Некоторое время Торри сидела неподвижно, рассеянно глядя перед собой, потом вышла из машины.

На ней было платье цвета лаванды с открытым лифтом и пышной юбкой из тончайшего газа. Из украшений она надела только кольцо с бриллиантом, подаренное Пирсом в день помолвки, и тяжелый золотой браслет. Ее темные блестящие волосы, разделенные на прямой пробор, тяжелыми локонами падали на красивые обнаженные плечи.

Собираясь к родителям, Торри провела у зеркала чуть больше времени, чем обычно, и результат оказался ошеломляющим.

У дверей ее, как всегда, встретил Алекс. Он познакомился с ее отцом задолго до того, как тот закончил Королевский военный колледж. Сэр Рональд Гилл, отпрыск старинного дворянского рода, дослужился до чина генерал-майора, вышел в отставку и посвятил себя семье и бизнесу, но верный ординарец и тогда не покинул его, взяв на себя обязанности шофера и дворецкого.

Старик тепло поздоровался с девушкой и сообщил, что родители ждут ее в гостиной.

Это была прелестная комната. Пушистый кремовый ковер устилал пол, на подушках, разбросанных по уютным диванчикам, обитым светлым дамасским шелком, причудливо изгибали лепестки вышитые хризантемы; на стенах висели картины, а изысканной формы лампы освещали все это великолепие.

Торри остановилась на пороге, увидев, что отец и мать стоят, тесно прижавшись друг к другу, и сердце ее сжалось от нежности. Она была очень привязана к своим уже немолодым родителям, всю жизнь окружавшим ее заботой и любовью.

Мягкий, интеллигентный сэр Гилл совсем не походил на бравого генерала, и в свободное время переводил с латыни «Записки о галльской войне» Цезаря. Мать, яркая, порой даже эксцентричная, все еще сохраняла повадки красавицы.

Как я могла, после всего, что они для меня сделали, так запутаться, натворить таких ошибок? — мрачно размышляла Торри.

Легкий ветерок зашелестел ее пышной юбкой, и мать обернулась. В глазах леди Энн, как всегда, играл огонек. Но, целуя отца, девушка заметила, что тот, против обыкновения, кажется усталым.

— Папа, — с тревогой сказала она, — ты выглядишь...

— Старым, — с усмешкой закончил фразу дочери сэр Рональд.— Все мы подвластны времени, дорогая. Хочешь «шерри»?

— Спасибо, — поблагодарила Торри, принимая бокал, — но я не это имела в виду... — В этот момент раздалась трель дверного звонка, и ей вдруг пришло в голову, что она понятия не имеет, кого пригласили родители. — Кстати, кого...

В дверях появился Алекс и объявил:

— Мистер О'Кинли, сэр.

Дворецкий отошел в сторону, и Джон О'Кинли, подтянутый, загорелый, но совершенно неузнаваемый, вошел в комнату.

Торри поперхнулась. Этого не может быть, лихорадочно подумала она и, закашлявшись, отвернулась. Мать поспешила ей на помощь.

— Спасибо, все в порядке, — пробормотала девушка.

Отец, протянув руку гостю, с тревогой оглянулся на дочь. Что до Джона О'Кинли, то он посмотрел на нее с едва заметной насмешливой улыбкой, которая исчезла сразу же, как только сэр Рональд обратился к нему и со старомодной учтивостью произнес:

— Добро пожаловать в наш дом, Джон. Позвольте представить вам мою жену Энн и нашу дочь Торренс. Уверяю вас, обычно она встречает гостей иначе, — добавил он с озорной улыбкой. — Все в порядке, девочка?

— Да, — едва выговорила та, вслед за матерью протянув гостю руку, но так и не заставила себя поднять глаз, пробормотав дежурное: — Очень приятно.

Господи, думала Торри, сейчас он скажет: «А мы уже знакомы...» или еще что-нибудь в этом роде.

Но страхи ее были напрасны. Джон О'Кинли лишь задержал ее руку в своей до тех пор, пока она не взглянула на него, и заметил:

— Торренс. Какое необычное имя!

Смеющиеся карие глаза остановились на лице девушки, и ее охватило смешанное чувство облегчения, негодования и горькой обиды.

— Правда? — весело вступила в разговор леди Энн. — Все зовут нашу дочь Торри. Я единственная люблю ее полное имя. Так называется озеро, рядом с которым мы жили... Ах, какое чудесное было время...

— Вот как? — с неподдельным интересом осведомился Джон, словно никогда не слышал этой истории.

— Да, — улыбнулась леди Гилл и со свойственной ей непосредственностью взяла гостя под руку. — Позвольте предложить вам напитки.

Тот склонил свою красивую голову, внимательно слушая хозяйку дома. Торри закрыла глаза.

— Обед был восхитительный, — сказал Джон, когда все перешли в гостиную, чтобы выпить по чашечке кофе.

Вовсе нет, мрачно подумала Торри, рассеянно поворачивая кольцо на пальце и вполуха прислушиваясь к беседе. Мне все показалось пресным и безвкусным.

Она искоса взглянула на гостя. Смокинг сидел на нем как влитой, сорочка блистала белизной, густые светлые волосы были искусно уложены... Он выглядел, как популярный политик, преуспевающий бизнесмен, — кто угодно, но только не бродяга-турист, далекий от городского шума и шелеста купюр...

Господи, как можно было позволить так себя одурачить! Подумать только, полтора месяца мучиться! Надо выбросить все это из головы, иначе я брошусь к нему на шею по первому же зову.

Торри настолько погрузилась в свои печальные мысли, что, поймав на себе удивленный взгляд матери, вздрогнула от неожиданности.

— Извини, я задумалась, — тихо пробормотала она.

— Я как раз рассказывала мистеру О'Кинли о Пирсе, — прощебетала Энн.

Девушка почувствовала неловкость, но быстро овладела собой и спокойно встретила холодный взгляд светло-карих глаз.

— Мои поздравления, — пробормотал Джон, и если в его тоне и был оттенок насмешки, то его уловила только Торри.

— Спасибо.

— И когда же произойдет это знаменательное событие?

— О, наша дочь еще не приняла окончательного решения, — опередила ее мать.

— Вот как? — Джон лукаво приподнял бровь. На этот раз его улыбка была столь дерзкой, что Торри едва удержалась, чтобы не залепить ему пощечину. — Что ж, в этом вопросе последнее слово всегда остается за женщиной.

— Не поощряйте ее, — притворяясь строгой, сказала Энн и тут же с присущей ей непосредственностью спросила: — А вы женаты?

— Нет.

— Удивительно, — заявила леди Гилл. — И как это вам удалось избежать уз Гименея? — В ее глазах вспыхнул озорной огонек. — Держу пари, девушки вам на шею вешаются. Уж я-то знаю толк в мужчинах. Правда, Рональд?

— Разумеется, дорогая, — сэр Гилл добродушной улыбкой ответил на ребячливую выходку жены. — Полагаю, именно поэтому ты выбрала меня, — поддразнил он ее.

— Конечно, ты же знаешь мой девиз: «Или все — или ничего».

Торри беспокойно пошевелилась в своем кресле, но Джон рассмеялся, и беседа возобновилась с прежней непринужденностью.

Любой, знавший Торренс, сказал бы, что в этот вечер она была необычайно тиха.

Джон О'Кинли продолжал притворяться, что совершенно незнаком с ней. Ничто, кроме многозначительных взглядов, не выдавало, что его выводит из себя ее молчание. В сущности, он был безупречным гостем: искренне интересовался военным прошлым хозяина дома и выказал прекрасную осведомленность в искусстве эпохи Возрождения, составлявшем предмет страстного увлечения леди Энн.

Торри несколько удивляло, что деловые партнеры почти не касаются проблем бизнеса, рассуждая только на общие темы. Впрочем, ее отец придерживался старомодного правила, гласившего, что при дамах подобные вопросы не обсуждают.

Вскоре гость ушел. Прощаясь, он окинул Торренс таким взглядом, словно мысленно раздевал ее. Тонкая усмешка скривила его губы, будто ему не понравилось то, что открылось его взору, и она вздрогнула, как от пощечины.

— Я не поняла, — холодно сказала Торри матери, пока отец провожал Джона к машине, — кто он?

— Очень богатый человек, — задумчиво отозвалась леди Гилл и вдруг вздохнула, что было ей совершенно несвойственно.

— Да?

Девушка надеялась, что сарказм, который она невольно вложила в это короткое слово, останется незамеченным, но ошиблась. Мать устало опустилась в кресло.

— Странно, что он тебе не понравился.

— Какое это имеет значение? Я... Мне лучше было остаться дома, — уныло сказала Торри. — Мне вовсе не хочется быть невежливой с вашими гостями, — с сожалением добавила она, усаживаясь рядом. — Возможно, если бы я больше знала о...

— О Джоне О'Кинли? — спросил отец, входя в комнату. — Так что тебя интересует, детка?

— Ну... — беспомощно начала Торри. — Что вас связывает, как давно ты его знаешь, почему... — Она умолкла.

— Он возглавляет весьма обширную группу компаний, одна из которых тесно сотрудничает с нами. Я познакомился с ним недавно, но много слышал о его отце. И должен сказать, Джон мне нравится, — натянуто улыбнулся сэр Рональд.

Торри собиралась расспросить отца подробнее, но он отвернулся, и, поняв, что ему не хочется больше говорить об этом, она тихо сказала:

— Извини, папа...

— Все в порядке, дорогая. У всех нас бывают неудачные дни. — Он проницательно взглянул на дочь и весело добавил: — Как насчет стаканчика «шерри»?

И она вдруг заметила, с каким отчаянным усилием ему удается сохранять шутливый тон.

Торри возвращалась домой, переполненная противоречивыми чувствами. Девушка злилась на себя, на Джона, на судьбу, утаившую от нее всем известного мистера О'Кинли и его не менее знаменитого отца.

Она въехала в подземный гараж, выключила мотор и устало откинулась на сиденье.

Надо постараться поскорее выкинуть его из головы. Что было, то было, прошлого не вернешь.

Да уж, конечно, возразил ей внутренний голос. Ты пытаешься сделать это уже полтора месяца! Может, теперь, когда Джон предстал перед ней во всем своем светском великолепии и обман раскрылся, ей будет легче перестать думать о нем?

— А почему бы и нет? — вслух пробормотала она. — Я не намерена больше заблуждаться на его счет.

Торри почувствовала, как загораются ее щеки, и снова подумала, какую непростительную ошибку совершила тогда, на мысе Ветров.

Она заставила себя представить спокойное лицо Пирса, такого же высокого, как Джон О'Кинли, но худого и нескладного, чьи серые глаза вспыхивали всякий раз, когда он говорил о своих научных исследованиях. Пирса, который бесконечно и преданно любил ее, воскрешая после всего, что ей пришлось пережить.

Но, несмотря на все усилия, перед ее внутренним взором снова возникли насмешливые ореховые глаза. Пульс участился, противно заныло под ложечкой...

Торри вздрогнула, вышла из машины и резко захлопнула дверь, словно это могло помочь избавиться от наваждения.

На следующий день она встретилась за ланчем со своей давней подругой Фиделией Кэмбл, которую все друзья звали Фифой. Они были знакомы еще со школьной поры. Теперь Фифа была замужем за архитектором, который иногда сотрудничал с дизайнерской фирмой, где работала Торри.

После обычной болтовни и расспросов о доме, который строили Фифа со своим мужем Жоржем, Торри, неожиданно для себя самой, поинтересовалась:

— Ты когда-нибудь слышала о Джоне О'Кинли?

— Господи, да кто же о нем не слышал?! — удивилась подруга.

— Я, например. Говорят, его отец тоже весьма известен.

— О, Фред О'Кинли — автогонщик и плейбой, каких поискать. Он несколько раз женился, проматывая целые состояния, и, как только сын покинул родительский дом, привел туда его подружку.

— Ничего себе!

— Милая, да ты как будто с Луны свалилась. Где ты была все это время?

— Не знаю, — честно созналась Торри. — Я терпеть не могу автогонки, наверное, поэтому и не в курсе всей этой истории.

— Фреда О'Кинли не интересовал семейный бизнес, — продолжала Фифа, — и, получив значительное наследство, он истратил его на автомобили и женщин, несмотря на то что был в то время женат. Кстати, Джон — плод этого, с позволения сказать, семейного союза. Овдовев, Фред увлекся подружкой сына. К счастью, он унаследовал не все состояние, накопленное кланом О'Кинли. Его незамужняя тетушка предусмотрительно оставила свою долю Джону. Тот удачно вложил деньги, разбогател и теперь может утереть нос папочке и своей экс-любовнице, то есть мачехе.

Торри смотрела на подругу с раскрытым ртом.

— Дорогая, ты слушаешь всем известные сплетни, как волшебную сказку, — рассмеялась Фифа. — А почему тебя это вдруг заинтересовало?

— Я... на днях познакомилась с молодым О'Кинли, — уклончиво ответила Торри, — вот и все.

Фиделия чуть заметно улыбнулась.

— Отец и сын — очень разные люди, но их объединяет одна черта. Оба пользуются грандиозным успехом у женщин.

— Да? Я этого не заметила, — равнодушно отозвалась Торри, но инстинкт самосохранения взял верх, и она, как бы невзначай, поинтересовалась. — Так Джон весьма непостоянен?

— На его счету множество связей, — пожала плечами Фифа, — но никому еще до сих пор не удалось отвести его под венец. Где тебя угораздило с ним встретиться?

— У моих родителей, — тихо ответила Торри.

Фиделия допила кофе и, приложив к губам салфетку, пристально взглянула на подругу.

— А как поживает Пирс?

— Замечательно.

— Хорошо, — пробормотала Фифа. У нее был такой вид, будто она собиралась что-то сказать, но в последний момент передумала. — Вы придете к нам на новоселье? — спросила она. — Правда, я не могу пока назвать точной даты. Скорее всего, мы устроим его через месяц, если только Жорж не начнет все сначала. Он просто помешался на идее довести дом до совершенства.

— Не сомневаюсь, что ему это удастся! — рассмеялась Торренс и взглянула на часы. — О, пора на работу.

— Можно подумать, тебе туда очень хочется, — скорчила гримаску Фифа.

— Представь себе, да, — на бегу ответила Торри.

Но когда она вошла в свой кабинет, тревожное чувство не покинуло ее.

— Черт его побери! — пробормотала девушка, тщетно пытаясь выкинуть из головы рассказ подруги.

По крайней мере, я не попала в число брошенных любовниц этого ловеласа, рассуждала Торри. Да если все, что говорят об О'Кинли — правда, то от этой семейки надо держаться подальше. Фифа никогда не была сплетницей, но все это звучит так неправдоподобно... Слава богу, что я вовремя все узнала, это поможет скорее забыть о Джоне.

Дни шли за днями, а настроение Торри не менялось. Даже Пирс не мог отвлечь ее от мрачных мыслей.

Как-то за ужином они обсуждали планы на ближайшее воскресенье.

Вечер прошел спокойно. Пирс и словом не обмолвился о свадьбе, но, прощаясь, поцеловал ее с таким пылом, что растроганная Торри была готова назначить день венчания.

С ним она чувствовала себя в безопасности, а это было для нее очень важно. Пирс знал о тяжелых последствиях ее разрыва с Эндрю и о том, как она была этим травмирована. Он понимал, почему она отказывается от интимных отношений, и терпеливо ждал, когда они поженятся.

Торри вдруг подумала, что, наверное, так же ее отец ухаживал за матерью, и именно поэтому их брак выдержал испытание временем. Пирс очень напоминал ей отца: тот же темперамент, та же прямота и честность, которые напрочь отсутствовали у Эндрю даже в безумно счастливые дни их помолвки.

Так почему же ее тревожат сомнения? Что странного в том, что она не спит с мужчиной, за которого собирается замуж? Собственно, так и должно быть. Уж кому, как не ей, знать, как обманчиво бывает физическое влечение. А Пирс без сомнения любит ее.

Я, должно быть, сошла с ума, думала Торри. Наверное, у всех невест случаются приступы паники. Просто Джон О'Кинли — это нечто новое, свободное, раскованное, никогда ранее не попадавшее в поле ее зрения... Новизна всегда немного будоражит.

Она вздрогнула и заставила себя снова вернуться мыслями к Пирсу.

В воскресенье Торренс отправилась с друзьями на благотворительный концерт.

День стоял жаркий и душный. Пирс собирался подбросить ее домой и потом поехать на теннисный корт.

— Отвези меня к родителям, — вдруг порывисто сказала девушка. — В такой день хочется поплавать в бассейне.

Он послушно развернул машину.

— А ты не составишь мне компанию? Мама будет очень рада.

— Звучит заманчиво, — улыбнулся Пирс, — но я давно обещал эту партию и уже пару раз откладывал. Кроме того, надо держать себя в форме.

— Вряд ли найдется человек, который сочтет тебя толстым, — расхохоталась Торри.

— Болезнь легче предупредить, чем лечить, — назидательно сказал юноша, но в его глазах плясали веселые огоньки.

— Ах ты, мой милый ученый! — Голос девушки задрожал от нахлынувших чувств.

Выражение его глаз изменилось. Торри показалось, что Пирс хочет что-то сказать, но он отвернулся и стал следить за дорогой.

Заметив перед домом родителей незнакомый синий лимузин, она поморщилась.

— Ты знаешь, кто это? — спросил Пирс.

— Нет. Но мама свято блюдет традицию приглашать по воскресеньям гостей. Как правило, это очень симпатичные люди. — Девушка собрала свои вещи и вопросительно взглянула на спутника. — Пойдем в четверг в кино?

— Отлично. Я заеду за тобой. — Он наклонился, поцеловал ее в щеку и спокойно добавил: — Я люблю тебя, Торри.

По воскресеньям у Алекса был выходной, и Торренс открыла дверь своим ключом, полагая, что родители и гости проводят время у бассейна.

Она поднялась в свою спальню, где по-прежнему хранилась ее одежда, надела купальник, закрутила волосы в узел, взяла белое пушистое полотенце и спустилась к воде.

Торри прошла уже почти весь коридор, ведущий во внутренний дворик, когда услышала голоса. Дверь отворилась, и лучи слепящего солнца осветили высокую мужскую фигуру.