Забирая Еву

Эпилог

Эпилог

Первые дни после возвращения Евы меня держат в больнице буквально насильно. Не могу спорить со своей девочкой, которая настаивает, что нужно быть под наблюдением врача. Пациент из меня крайне ворчливый и капризный. Но Ева только смеется в ответ на мои закидоны и то настойчиво, то лаской заставляет послушно выполнять предписания врача.

Я все еще никак не могу прийти в себя, поверить, что все позади, что вот она, рядом. Жива. В безопасности. И наконец—то простила меня.

После выписки из больницы веду себя, как последний кретин. Ни на шаг не отпускаю ее от себя. Хочу, чтобы 24 часа в сутки со мной была. Моей. Любимой, единственной. Стыдно признаться даже себе, но все дело в страхе — дрожу, как последний трус. Что снова в беду попадет. Что найдется в окружении очередной Колесников, а я не замечу опасность, не успею защитить.

Ева на удивление быстро восстанавливается. Снова начинаю слышать ее смех, изредка, понемногу, но моя девочка учиться жить заново. И преисполнена решимости послать к чертям все ужасы, что свалились на ее голову. И просто жить…

А я так не могу. Меня раздирает ненависть, жрет изнутри, отравляет своим ядом. Я должен отомстить, уничтожить подонков, которые едва не отобрали самое дорогое.

Разобьюсь в лепешку, вдребезги, но больше не позволю ни одному гаду сделать ей больно. Сжимаю белый конверт в руках, разрываю края, высыпаю на пол фото.

А перед глазами — словно фильм — сегодняшний разговор с Лехой:

— Все сделали, как надо, брат. Клиент твой десять месяцев плакал и страдал. Все надеялся на помощь дяди. Только наверху тоже кислород перекрыли, — усмехается он. — Все отказывался от подарка твоего. Только на прошлой неделе, когда решение вынесли по делу, позвал к себе одного из ребят. Сказал, что принимает твое предложение.

— Правильное решение, — киваю, удивляясь тому, что в душе тишина.

— Пацан тот, Матвеев, который Еву похитил, по этапу пошел. Я вот думаю, может, зря мы его прессовали так? — хмурится друг. — Он все-таки Еве помог, дал знать, где стрелка будет… Жалко пацана, молодой совсем, мальчишка, дурак.

— Пацан, не пацан. Для меня нет разницы. Причастен к похищению Евы, пусть отвечает…

Поднимаю с пола выпавшее фото. От глянцевого куска бумаги так и веет смертью и безнадегой. Изображение повешенного мужчины в темной камере. Сдох, как последняя собака. Так, как и заслуживал. Знал, за что это все. Поделом ему. Ни секунды не жаль. Сколько боли принес моей девочке, только чудом смогла вырваться из его лап. Даже шанса ей не оставил на спасение.

А я дал ему выбор. Либо терпеть, либо выбрать избавление. Кто-то скажет, что это не выбор… Но он и такого моей девочке не оставил… Поэтому Колесникову в тюрьме передали черный пакет с подарком от меня. Пакет, который он отказывался принимать. Сопротивлялся, тварь, до последнего. Трусливый, сломленный, но цеплялся за жизнь. И вот, когда я уже и думать о нем позабыл, он все же сломался, не выдержал. Выбрал смерть… Хотел бы я видеть его в момент выбора? Возможно. Сколько бы времени ни прошло, моя злость не пройдет, ненависть к этому уроду не иссякнет. Колесникову дали всего десять лет. Хотя Алексей уверял меня, что срок слишком огромный по такому преступлению. Пришлось на множество кнопок надавить, обратиться к людям, к которым никогда не обращался. Со своей стороны Кирилл искал пути, чтобы выбраться из переплета, как только мог. Но не вышло.

Две недели спустя

Ева

Легкий бриз ласкает мою кожу. Вдыхаю соленый воздух океана, довольно прикрываю глаза. Вот уже на протяжении часа нежу свое тело под палящим солнышком Мальдивского побережья, лежа на корме дорогущей яхты, взятой Каем в недельную аренду.

Вот уже на протяжении пяти дней мы находимся в раю. Песчаные пляжи, удивительно красивое сочетание коралловых песков на фоне ярко голубой воды… В моем представлении, рай должен быть именно таким.

Целых пять дней безделья, купания в океане, занятия умопомрачительным сексом практически без перерыва.

Днем мы отплывали на яхте подальше от побережья, наслаждались одиночеством и видом бескрайнего океана. Кай с огромным удовольствием прыгал с кормы, плавал в открытом океане, резвился словно маленький ребенок. Меня же ни за какие коврижки было не затянуть в море. Я купалась только в бассейне нашего отеля, и то, вцепившись в него, словно клещ инцефалитный. Кай потешался надо мной. Называл трусишкой, пытался даже научить плавать, но я протестовала как могла. Стоило ему затащить меня в воду, прижималась к нему со всех сил. Впивалась в его влажные губы поцелуем. И Кай уже спустя пару секунд забывал о своем твердом намерении мучить меня ненужными уроками.

Вообще, отдых был великолепным. Практически идеальным, если бы не две проблемы. Первая — моего делового мужчину постоянно одолевали звонками по работе. Каждый час раз по десять. Я, конечно, понимаю, что человек он занятой, занимает высокий пост, решает вопросы государственного масштаба. Вот только меня все равно это дико раздражало. А второй проблемкой было то, что на протяжении последних двух дней меня постоянно и систематически подташнивало. Я, конечно, списывала это на качку, ведь практически все светлое время мы с Каем проводили на яхте. Но червячок сомнения закрался в мои мысли. Отчего становилось крайне тревожно. Нет, в своем мужчине я ни на минуту не сомневалась. Я была уверенна, что Кай будет рад, если новость подтвердится. Но все равно от страха ноги подгибались при мысли об этом. Не планировала я так рано рожать. Да и вообще, у нас с Каем только все успокоилось, только все проблемы затихли, и тут снова — такой резкий поворот.

Зажмуриваюсь, стараюсь гнать от себя все волнительные мысли. Завтра поедем на прогулку в город, там и куплю тест. Тем более, вчера в отеле случайно наткнулись на бывшего сослуживца Кая. И завтра мы вместе едем на шоппинг в город. Вот там—то и попробую сбежать от Кая и заскочить в аптеку за тестом.

Сослуживец Кая — отдельная история. Мужчина приехал на отдых с молодой любовницей. Интересная парочка: он — мужчина далеко за пятьдесят. Грузный, с весьма отталкивающей внешностью. Инна, его спутница – двадцатилетняя платиновая блондинка, больше похожая на куколку. В вечер нашей случайной встречи мы ужинали в их компании. Помню, я все никак не могла скрыть удивления на своем лице. Кай меня даже несколько раз ущипнул легонечко под столом, чтобы я перестала так пристально рассматривать мужчину.

А потом глубокой ночью, лежа на огромной двуспальной кровати люксового номера, изможденная и довольная после двух ошеломительных оргазмов, с упоением прижимаясь к горячему сильному телу самого прекрасного мужчины, я почему—то вспомнила эту парочку. Спросила о них Кая. Выразила свое удивление, как такая молоденькая красавица решилась на связь с таким старым и некрасивым. Помню, Кай тогда насмешливо хмыкнул и, притянув к себе на грудь, нежно поцеловал в висок.

— Ева, ты же большая девочка уже. А таких вещей не понимаешь, — его хрипловатый смех и тихий шепот напрочь отбили желание обижаться на высказанный сарказм.

— В нашем мире деньги и власть любого гоблина превращают в айтимена и завидного жениха.

Заглядываю в его глаза, в которых сверкают отблески луны, на секунду замираю, хмурюсь и на вопросительный взгляд Кая, наконец—то, отвечаю:

— Я даже понимать этого не хочу. Лучше поцелуй меня, — не успеваю договорить, его губы накрывают мои.

***

Слышу звук его шагов. Сердце замирает в предвкушении. Но решаю поиграть немного. Делаю вид, будто сплю. А спустя пару мгновений начинаю дрожать от остроты ощущений — гремучего, чувственного коктейля прикосновений к моей разгоряченной коже. Прохладные, влажные ладони мужчины ложатся на мои ягодицы, в то время как его губы оставляют горячие поцелуи по позвоночнику.

Выгибаюсь навстречу его рукам, ощущаю спиной твердость его груди.

— Скучала? — тихий шепот у самого уха стягивает все внутри в тугой узел. Ну вот. Обижалась пять минут назад, а теперь в голове одна лишь мысль: хочу его.

— Здесь без тебя так скучно, — делаю наигранно—обиженным голос, строю кислую гримасу. С его губ слетает довольный смешок, а спустя пару мгновений Кай переворачивает меня на спину, и опираясь на вытянутые руки, нависает надо мной.

Смотрю в его глаза, уголки которых украшены морщинками.

Любуюсь своим мужчиной. Сильным, властным, наводящим ужас на подчиненных, да что там, на окружающих, но для меня самым нежным и заботливым. Дух захватывает от понимания того, что только со мной он такой. Только я одна могу смотреть в его глаза свободно и открыто. Без тени страха и сомнений.

— Прости, девочка, срочный вопрос требовал немедленного решения. Голову задурили, идиоты, ничего без меня решить не могут.

— А мокрый почему? — запускаю ладонь во влажные волосы, слегка тяну за них.

— Пришлось поплавать немного, чтобы остыть, — хмурится он, укладываясь рядышком со мной.

Несколько минут лежим в полной тишине. Вопрос так и вертится на языке, но понимаю, что в очередной раз испорчу ему настроение, спросив. Пытаюсь сдержать себя. Но, как обычно, терплю фиаско. Приподнявшись на локтях, немного подаюсь к нему.

— Кай, — протягиваю шепотом, над самыми его губами, кончики которых приподымаются в довольной улыбке, почувствовав мою близость.

— М—м—м? — протягивает он, слегка приоткрыв глаза.

— Что с моей работой? Когда мы вернемся…— не успеваю договорить, он перебивает.

— Девочка, ты знаешь мое мнение, — принимает сидячее положение. Скрещивает перед собой руки и, обернувшись ко мне лицом, окидывает хмурым взглядом. — Но я обещал дать тебе право выбора.

Между нами воцаряется молчание. Я понимаю, что данное решение дается ему ценой титанических усилий. И как мне принять его?

— Что бы ты хотела от жизни? – его вопрос, неожиданный для меня, в первые секунды теряюсь, не находя ответа.

— Домик у моря с видом на настоящего мужчину. Хотя, у меня все это есть, — пожимаю плечами и улыбаюсь, решая не развивать неприятную тему. С этим мужчиной нужно действовать маленькими шажочками. Не хочу нервировать его. После событий последнего времени он до сих пор не пришел в себя. Постоянно напряжен, слишком сосредоточен. Не может никак поверить в то, что все позади. У самой на душе порой неспокойно. От воспоминаний ведь не убежать, и прошлого не вычеркнуть. Но понимаю, что только я способна вывести его из этой темноты. Защитить его изнутри, от самого себя. В то время как он самозабвенно защищает меня от внешнего мира.

— Тебе не дурно еще от загара? Пойдем, охладимся, — спрашивает Кай, поднимаясь и нависая надо мной.

— Нет, мне и так хорошо, — ни секунды не медлю с ответом. Инстинктивно пячусь назад. Только глубокого океана мне не хватало. С его ледяной водой и кишащими вокруг нас акулами.

— Ева, ты уже два часа под палящим солнцем. Удар хватит. Пошли, — хмурится он и схватив меня за руку, тянет на себя.

— Кай, не хочу! Да не хочу же я в воду, тиран, — вырываюсь из захвата и бросаю в него журналом, так удачно подвернувшимся под руку. Кай уворачивается от летящего в его сторону предмета, не переставая хохотать. А по озорному блеску его глаз, я понимаю, что настроен он решительно.

Так и есть! Спустя пару мгновений, его сильные руки подхватывают мою бренную тушку и, перекинув меня через плечо, он несется к спуску с яхты.

— Кай! — визжу, молочу его по напряженной спине. Вот только понимаю, что падение в воду неизбежно.

— Ну что за детский сад! Кай, у тебя шутки пятиклассника! Пора вести себя по—взрослому, — ворчу, упираясь ногами в пол, в то время как он, стянув меня с плеча, тащит за руку к лестнице.

— Только попробуй убежать, я покажу тебе пятиклассника, — предубеждает, спускаясь в воду. А мне остается только недовольно пыхтеть и дуться на него.

— Иди сюда, — подзывает к себе с довольной улыбкой на губах.

Поворчав еще пару минут для приличия, поворачиваюсь спиной к нему и начинаю потихоньку спускаться.

— Только ты меня не выпускай! — кричу ему, погружаясь в прохладную воду.

— Не дождешься, — смеется он, притягивая меня к себе за талию. Обвиваю руками его шею, а ногами его торс. Прижимаюсь так крепко, что, кажется, и вздохнуть не получится.

— Не бойся ты так, я держу тебя, — улыбается он моему испуганному выражению лица.

— Н-не могу, Кай, — никак не могу понять, от чего стучат мои зубы. То ли от страха, то ли от разницы температур.

— Расслабься, глупенькая, — шепчет, упираясь лбом в мой лоб. Его горячее дыхание ласкает мои дрожащие губы, в то время как руки, ослабив захват, опускаются на ягодицы. Удивительно, но спустя несколько мгновений, страх начинает растворяться, уступая место желанию. Кай целует меня. Медленно. Чувственно. Его язык — самый лучший наркотик. Делает меня бесстрашной, делает меня счастливой, удерживает меня на грани экстаза. Этот мужчина сам как наркотик. Мой. Только мой.

***

Практически весь следующий день мы проводим в городе. Посещаем парочку экскурсий, гуляем по магазинам и рыночкам. Я хоть изначально и не собиралась что—либо покупать, в итоге все равно набрала целые сумки всевозможных сувениров, безделушек, мелочей. Даже парочку платьев прикупила. Но мои покупки — полная ерунда в сравнении с тратами спутницы приятеля Кая. Там пришлось машину нанимать, чтобы все в отель доставили.

И вот, уставшие, но довольные, мы прогуливались неспешным шагом вдоль небольшой улочки в поисках ресторана. И тут мое внимание привлекла витрина ювелирного магазина. А точнее, одно из украшений, выставленное на ней. Самое удивительное, никогда не была ярой фанаткой таких вещичек. Да, мне, как и любой другой девушке, нравятся драгоценности, нравится принимать их в подарок. Но вот, чтобы чего—то так захотелось сильно…до дрожи в коленях. В общем, это была любовь с первого взгляда.

Сергей что—то рассказывал идущему рядом Каю, Инна держала под руку своего спутника. А я, ни слова не говоря, будто загипнотизированная красотой вещички, завернула в магазин. Подошла к витрине и стою любуюсь им.

— Что-то присмотрели? – спрашивает на ломаном английском подошедшая девушка—продавец.

— Да, не могли бы вы дать посмотреть вот это кольцо?

В ответ та лишь кивает и с благодушной улыбкой на губах достает указанное мною украшение. Протягивает его мне.

С замиранием сердца надеваю его на безымянный палец. Восхитительно. Настолько красиво, что стою не дыша. Стильное, оригинальное, великолепное – именно эти слова приходят на ум при взгляде на украшение. Невероятно изысканная диадема из белого золота, украшенная россыпью бриллиантов. Лучше и не придумаешь.

Но восторг мой длится недолго. Ровно до того момента, когда мне на глаза попадается ценник вещички. От увиденной суммы плакать хочется. Не знаю почему, но так обидно стало от понимания того, что не светит мне его приобрести, ведь стоит оно как трехэтажный дом в нашем городе.

— Ева, ты в порядке? — слышу за спиной взволнованный голос Кая. Не оборачиваясь, быстренько стягиваю кольцо и возвращаю его продавцу. Украдкой утираю слезы. Не хочу показаться ему капризной девчонкой. Понимаю, что не откажет, если попрошу. Только вот такие суммы я не привыкла тратить.

— Понравилось что—то? — улыбается он, заглядывая мне через плечо, пытаясь рассмотреть, что же я только что мерила.

— А? Нет, просто так. Показалось, — пожимаю плечами, улыбаясь. Схватив его за руку, вывожу из магазина к ожидающим нас Инне с Сережей.

Усевшись за уютный столик небольшого ресторанчика, делаем заказ. Как только официант удаляется в сторону кухни, мы с Инной, как и договаривались заранее, извиняемся перед мужчинами, говоря о том, что нам необходимо забежать в один магазин неподалеку. Обещая вернуться через пятнадцать минут, оставляем мужчин наедине. Перебежав через дорогу, заходим в аптеку, где я с грохочущим в груди сердцем приобретаю несколько тестов на беременность.

Вернувшись, присоединяемся к мужчинам и принимаемся за поданный официантом обед.

К моменту возвращения в отель, сил хватает только на то, чтобы доползти до постели и упасть замертво на нее.

Кай, бросив сумки рядом с кроватью и притянув меня к себе, практически сразу же отключается.

Просыпаемся мы ближе к вечеру. Перекусив и собравшись, отправляемся в местный клуб по приглашению Сергея. Очень уж мужчина настаивал на совместно проведенном вечере. По всей видимости, не все рабочие вопросы успел оговорить с Каем. Так что, хоть и не хотелось особо, но пришлось идти.

В клубе, пока мы с Инной отрываемся на танцполе, наши мужчины, сидя за столиком, наблюдают за нами, не спеша, потягивая спиртное из бокалов. Несмотря на то, что разговор между мужчинами не прекращается, глаза Кая все это время устремлены на меня. Завожусь под прицелом его будоражащего взгляда. Не замечаю, как начинаю соблазнять своего зверя плавными, гибкими движениями. Кай, в свою очередь, вальяжно откинувшись на спинку стула, с нескрываемым удовольствием наблюдает за мной.

— Ева, мне нужно в туалет, — кричит прямо в ухо Инна, схватив меня за предплечье.

— Одна боишься? Нужна моя поддержка? – с улыбкой поворачиваюсь к ней. Инна кивает головой, смущенно улыбаясь. Делаю знак Каю, что хочу отойти. Он согласно кивает и переводит взгляд на обращающегося к нему в этот момент Сергея.

В дамской комнате споласкиваю руки и поправляю у зеркала прическу, пока Инна прячется/скрывается в кабинке. Выйдя из уборной, решаем заказать в баре еще парочку коктейлей. Я, в отличие от Инны, выбравшей привычную мне Маргариту, останавливаю свой выбор на содовой.

— Ты чего не пьешь? Тест уже сделала? — ухмыляется Инна, пока мы стоим в ожидании напитков.

— Тш—ш, — шикаю, нервно озираясь по сторонам. Понимаю, что глупо себя веду, держа в секрете от Кая свои подозрения. Но ведь это — пока что всего лишь подозрения, правда? Зачем зря беспокоить его? — Еще нет, мало ли, — пожимаю плечами, делая вид, будто увлеченно наблюдаю за двигающимися на танцполе людьми.

— Смотри, к нашим уже подкатывают. Надо идти, — толкнув меня в бок, едва ли не шипит от злости Инна. Я, настолько не ожидавшая от нее такой экспрессии, повернувшись, внимательно всматриваюсь в лицо. Удивительно, такая нежная куколка весь день была, а тут в фурию превратилась. Перевожу взгляд по тому же направлению, что и она — и правда: возле нашего столика, слегка склонившись, стоит высокая эффектная блондинка, что—то увлеченно рассказывающая враждебно смотрящему на нее Каю.

— Зачем идти? — как не пытаюсь, не могу сдержать зловещий смешок. — Нам коктейли еще не подали.

— Тебе коктейль нужнее? Смотри, она явно на твоего мужика нацелилась, — и снова шипение вместо слов. Ей—богу, эта девушка веселит меня.

Бармен ставит перед нами бокалы, и я, схватив свой, разворачиваюсь лицом к залу. И правда. Теперь девушка восседает на моем месте возле Кая. Инна же, все еще находящаяся рядом со мной, смотрит на меня глазами, полными недоумения.

— Не на того мадам глаз положила, — хихикаю и удобно устроившись у стойки с наслаждением потягиваю из трубочки содовую. С нетерпением жду представления. И оно не заставляет себя долго ждать. Кай, так же как и раньше, вальяжен, холоден. Я вижу, как после незамысловатой речи мадам, он переводит на нее свой взгляд. Свой фирменный взгляд ледяного мужчины.

После пары его слов, девушка поднимается со стула и, развернувшись, резко срывается с места. Ее раскрасневшееся, перекошенное от злости лицо поднимает мое настроение на сто баллов.

А когда наши взгляды встречаются, уголки его губ слегка приподымаются в улыбке. Он кивком головы подзывает к себе. А я, даже не успеваю осознать, как это происходит. Ноги будто сами собой несут меня к нему.

***

Уставшие, но в приподнятом настроении, мы выходим из клуба в сторону пляжа. Идем, взявшись за руки, наслаждаясь прохладой ночи. Кай, не прекращая, нашептывает мне на ушко всякие пошлости и шуточки, от чего я хохочу без остановки. Удивительно, но этот мужчина опьяняет меня лучше любого алкоголя.

Застреваю каблуком босоножки в зыбучем песке. Спотыкаюсь. Кай ловит меня за талию, спасая от падения, а я буквально повисаю на нем. И в конце концов мы дружно валимся в песок, заливаясь смехом. Поднимаю на него взгляд, любуюсь им. Впитываю в себя до мельчайшей частицы его образ. Наслаждаюсь его смехом. Хрипловатым, тягучим. Смехом, который пробирает до самых потаенных нот души. Смехом, который заставляет мое сердце заходиться от дикого восторга.

Кай подымается и тянет меня за руку на себя.

— Подожди, — хихикаю я, пытаясь стянуть босоножки. Справившись с обувью, поднимаюсь. Целую его.

Мы идем вдоль кромки воды. Теплые волны лижут ступни наших ног, легкий бриз развевает полы моего платья. Останавливаюсь, поднимаю голову к небу.

— Ты, кажется, понравился той девушке, — улыбаюсь, переводя на него взгляд. Глупо, конечно, затрагивать эту тему. Но меня буквально раздирает от гордости за своего мужчину. В ответ Кай только пожимает плечами.

— Ее проблемы. Главное, что нравится тебе, — произносит он с довольной улыбкой на губах. Не могу понять его слов, оборачиваюсь, всматриваясь в загадочное выражение лица.

Кай слегка отстраняется и достает из кармана джинсов небольшую бархатную коробочку.

— Что это? — удивленно перевожу взгляд с таинственной вещички в мужской ладони на лицо Кая.

— Открой, узнаешь, — ухмыляется он, вкладывая подарок в мою ладонь. В полном недоумении, но заинтригованная открываю коробочку…и…забываю, как дышать. А в голове ворох мыслей. Как? Как он узнал? Когда успел?

— Но оно же стоит так дорого, — голос дрожит, а на губах нервная улыбка. Чувствую, еще чуть— чуть и разрыдаюсь.

— Выходи за меня — эти слова, словно взрыв ядерной бомбы. Словно самое мощное землетрясение вызывают настолько сильный всплеск адреналина в моей крови, что первые несколько секунд я только и могу, что стоять и смотреть на него, жадно хватая ртом воздух.

Заметив мой ступор, Кай, как и всегда, поражает своей оригинальностью. Этот мужчина не тратит время на ожидание ответа. Ухмыльнувшись, забирает из моей руки коробку, достает кольцо и, не спрашивая разрешения, надевает его на мой безымянный палец.

— Ну вот, а я так волновался, что откажешь, — шепчет он с самоуверенной улыбкой на губах, притягивая меня к себе для поцелуя. Нежного, сладкого, обещающего вечность рядом с ним. Поцелуя, буквально по крупицам зажигающего мое уставшее тело. И я отвечаю ему. Обвиваю руками его шею, льну к твердости его груди, жадно впитываю его ласки. Кай поднимает меня на руки и бережно укладывает на песок. Отстраняется. Распахнув глаза, встречаю на себе его взгляд. И дыхание перехватывает от увиденного в них. Безграничная любовь, восхищение — будто необъятный океан плещется в глубине его глаз. Дрожащими руками притягиваю его к себе за футболку. Пытаюсь скрыть подступающие слезы от легкой истерики. Меня буквально разрывает от счастья. Впиваюсь жадным поцелуем в его рот, забывая обо всем на свете. Абсолютно все отходит на второй план: шум прибоя, крик чаек. Кажется, будто сама природа разделяет наше счастье. Ведь безлунная ночь бережно скрывает нас от посторонних глаз.

Я люблю его, не могу никак насытиться им, надышаться. Впиваюсь жадными поцелуями в его губы, зарываюсь ладонями в его слегка отросшие волосы. Кай невероятно ласков и нежен. Его тихое рычание у самого уха буквально с ума меня сводит. А мои стоны наслаждения служат ему лучшим доказательством согласия, чем сказанное вслух «да».

***

Продираю глаза чуть свет от крайне неприятного ощущения. Такое чувство, будто мой мочевой пузырь вот—вот и взорвется. Вскакиваю с постели, кое—как перелезаю через спящего Кая. Забежав в туалет, уже усаживаюсь на унитаз, как вспоминаю о купленном вчера тесте. Что там Инна говорила? Нужно делать его с утра. Чертыхаясь, выбегаю в коридор и, порывшись в сумочке, вытягиваю оттуда небольшую коробочку. Следующие три минуты нервно переминаюсь с ноги на ногу, стараясь поскорее изучить инструкции. Но вот незадача. Все на иностранных языках. Ладно, черт с ним. Помнится мне, на полоски нужно писать. Совершаю необходимый обряд и отложив на полочку тест, принимаюсь за водные процедуры. Почистив зубы и умывшись, хватаю полотенце. Промокнув им влажное лицо, приближаюсь к тесту с грохочущим в груди сердцем. И застываю на месте. Две полоски. Две. Полоски. Господи, какое счастье!!!

Не понимаю, что со мной такое. Словно бесенок вселился. Схватив тест, несусь со всех ног в спальню и заскочив на постель, начинаю будить мирно спящего Кая.

— Кай, просыпайся, — тяну его за плечо. Но тот даже глаз не открывает.

— Кай, две полоски! Слышишь?! Две полоски, — визжу от радости. Спустя несколько секунд моих криков, Кай начинает рычать и слегка повернувшись ко мне, пытается разлепить сонные глаза.

— Две полоски! — тычу ему в лицо тестом, чувствуя, как от широкой счастливой улыбки щеки начинают болеть.

Пару мгновений от него нет ответа. Кай закрывает глаза, а я снова трясу его за плечо.

— Ты чего, не слышишь?! Я говорю две полоски у нас, — начинаю злиться от того, что он никак не реагирует на новость.

— Да, купи если хочешь, — бормочет куда—то в подушку мужчина. — Возьми мою карточку и покупай хоть три платья, — отмахнувшись от меня, натягивает на себя простынь.

Какое, к черту, платье?!

— Да поднимись же ты. – тяну его за руки. И дождавшись, когда он наконец—то примет сидячее положение и посмотрит на меня осмысленным взглядом, набрав в грудь побольше воздуха, говорю:

— Я тест сегодня сделала. У нас две полоски, Кай. Через девять месяцев ты станешь папой, — улыбаюсь, замираю в ожидании ответа.

Снова тишина. Черт. Его лицо не читаемо. Почему молчит? Не хочет? Не рад? Не может быть...

— Папой? — его брови взлетают вверх от удивления, а хрипловатый тихий голос преисполнен волнения.

— Папой, — киваю, чувствуя невероятное облегчение от того, что вижу отблески счастья в его глазах.

— Иди сюда, девочка — резким движением рук буквально опрокидывает меня на мягкий матрас. Нависает. Смотрит на меня пристально. С нескрываемым наслаждением, восхищением. На его губах искрится счастливая улыбка. Кай задирает мой топик практически до груди и остановив свой взгляд на нижней части моего живота произносит тихим шепотом.

— Привет, малыш, — нежное прикосновение его горячих губ к оголенной коже заставляет дрожать мое тело от восторга.

— Это я, твой папа, — снова поцелуй. Кай подымает голову, и когда наши взгляды встречаются, я начинаю буквально задыхаться от переполняющих меня нежности и любви к этому мужчине.

Уверена, он будет лучшим отцом в мире.

Девять месяцев спустя

Кай

Я еще никогда так не нервничал. Ждал посадки самолета так, как ничего никогда не ждал. Еле сдерживался, чтобы не растолкать всех к чертовой матери. Не помню, как добрался до дома. Заставлял Артема гнать под сто сорок по городу. Плевать на штрафы, на ДПС—ников, главное — поскорее приехать. Черт побери, веду себя, как школьник. Можно подумать, что—то изменится, если я доберусь на час или два позже. Открываю переписку с ней в Вотс—апе, перелистываю к последнему сообщению. Видео, уже засмотренное до дыр за последние три дня.

Два маленьких комочка, спящие в детских передвижных кроватках. Две маленькие крохи. Светловолосые ангелочки сопят, прикрыв глазки. Мамины. Обе — мамино лицо. Такие же красавицы. А когда спустя несколько секунд, камера перемещается в сторону, в груди сжимается при виде моей девочки, лежащей на больничной койке. Бледной, уставшей. Понимаю, насколько ей тяжело далось все. Моя маленькая, хрупкая героиня. Поистине, подвиг. Через пару секунд счастливая улыбка озаряет ее лицо, возвращая меня к жизни, делая меня самым счастливым человеком.

— Привет, родной. Мы сделали это. Поздравляю тебя, теперь ты папа, — говорит это так, будто не медсестра перед ней с камерой стоит, а я. Ведь только со мной она такая, как сейчас. Живая, бесстрашная, нежная и любящая.

— Папа, — произношу шепотом, еле слышно. А у самого улыбка от уха до уха. Черт побери, неужели я это заслужил? Не верится. Хоть убей, до сих пор не верится! Пока не увижу, не возьму на руки, не прижму к себе — не поверю.

В дом не забегаю — залетаю. Дверь открывает девчонка. Увидев меня, привычно прячет в пол глаза. Отчего в душе неприятный укол обиды, а потом одергиваю себя. Стоп. Сам ведь все так поставил. Вел себя с ней все это время, мягко сказать, не по—человечески. Что, греха таить. Думал, наиграется мать, оставит затею с удочерением подростка. Как бы не так. Еще и Ева туда же… Упертые они у меня. Словно сговорились между собой. Мама даже слышать ничего не желала о том, чтобы все—таки отдать девчонку в приют. Ева горой за девчонку. Бабы… что с них взять? Вечно на эмоциях, вечно все у них в крайности. А мне, в принципе, и дела—то особого не было. Главное, что в семье спокойствие.

— Где мама? — спрашиваю у Кристины. Ловлю себя на том, что снова разговариваю с девчонкой, как с нерадивой подчиненной. Словно не рад ей вовсе, словно мешает она мне. Хотя в душе уже давно воспринимаю ее как неотъемлемую часть семьи.

— На кухне, обед готовит, — отвечает робко, едва ли не трясется от страха. Жмется от меня к стеночке, несмело переминается с ноги на ногу.

Разуваюсь и направляюсь вглубь коридора.

— Поздравляю вас, — летит ее несмелое мне вслед. Поворачиваюсь. Девчонка стоит все там же, испуганно выпучив на меня глаза.

— И я тебя поздравляю. У тебя теперь две сестры, — не могу сдержать улыбки глядя на ее вытянутое от изумления лицо. Губы девчонки начинают дрожать, вот—вот и из глаз бедняжки покатятся слезы. Умная девочка. Все поняла.

— Только пока никому, — подмигиваю и, дождавшись от не утвердительного кивка, направляюсь на кухню.

— Сыночек! — заметив мое появление, мама отбрасывает в сторону столовый прибор и несется в мои объятия.

— Поздравляю, сынок, — ее слова звучат куда—то в область груди. Прижимаю к себе изо всех сил.

— И я тебя, мам, — она отстраняется и, когда поднимает на меня взгляд, я вижу отблески тревоги в глубине ее глаз.

— Ну все, Коль. Успокойся, все в порядке. Все уже позади. Сегодня выписка, — улыбается мама, успокаивая меня словно мальчика маленького.

— Мам, как чувствовал, не хотел отпускать ее. Она ведь упрямая, как … — осекаюсь, отойдя от матери, присаживаюсь за стол. — Забожилось ей к Нинке на день рождения. Но ведь на таком сроке перелеты опасны. Две недели до даты родов. Вот и случилось, чего я и боялся, — устало тру лицо ладонями.

— Сыночек, не кори ты так себя. Правильно сделал, что отпустил ее. Она ведь человек взрослый, нельзя с ней, как с ребенком нерадивым/неразумным. Тем более, как только роды начались, Нинка ее сразу в больницу отвезла.

— Ага, выпившая Нинка прямо из клуба ночного повезла ее в больницу. Это просто чудо, что по дороге с ней ничего не случилось. Да и вообще, роды должен был принимать в Москве один из ведущих акушеров—гинекологов, в частной клинике, где обслуживание по высшему разряду.

— Коль, перестань. Все ведь закончилось хорошо. Ева родила, сама. С девочками все в порядке, произошло так, как и должно было. На все воля Божья, сыночек, — не унимается мама.

— Ладно. Собирайтесь, через полчаса выезжаем. Выписка в час дня, — поднимаюсь из—за стола и направляюсь в сторону улицы.

Ева

Никогда не думала, что Кай может выглядеть таким потерянным, таким испуганным. Даже в самые тяжелые моменты он сохранял уверенность и хладнокровие. А тут едва ли не затрясся, когда ему Аришку вручили. До самой машины нес ее, словно боялся, что может уронить ненароком. Так смешно и волнительно одновременно было наблюдать за ним. За столь резкими переменами в этом мужчине. Хотя, ничего странного. Для него рождение малышек — серьезные перемены и в мировоззрении, и в жизни в целом. Ведь у всегда независимого, непреклонного мужчины теперь не одна, а целых три ахиллесовы пяты. Мы его — главная сила. И мы же — его слабость.

Встречали нас из роддома целой делегацией. Лидия Прокофьевна, успевшая за это время мне стать мамой родною, Кристина, которую я воспринимала как сестренку младшую. Мамочка и брат, даже ребята из отдела приехали. Нинка, правда, отчего—то обходила Кая стороной. А тот, в свою очередь, не переставал бросать в ее сторону насупленные взгляды. Теперь она у него во врагах по гроб жизни будет.

И вот, спустя минут тридцать езды на машине, наконец—то мы дома. Пока гости наслаждаются праздничным столом, сооруженным в беседке у пруда, малыши, наевшись до сыта, спят, словно маленькие ангелочки, в кроватках. Я, лежа на постели, любуюсь своим мужчиной. Заботливым, любящим отцом. С момента приезда домой ни на секунду не отходит от девчонок. Никак не налюбуется. Словно и не верится ему, что это правда. Стоит одной из них закряхтеть, тут же на руки берет, баюкает.

— Кай, — шепчу ему. На звук моего голоса любимый поворачивает голову, окидывая меня взволнованным взглядом.

— Иди ко мне, я соскучилась. Они спят, — улыбаюсь, слегка похлопывая ладонью по кровати.

Кай, в последний раз окинув взглядом малышек, неслышно приближается ко мне, устроившись рядышком, притягивает к себе. Его глаза буквально светятся от счастья, от нежности. А у меня сердце сжимается от любви. Я слегка подаюсь к нему лицом и, ни секунды не медля, он накрывает мои губы поцелуем.

— Никогда бы не подумал, что смогу полюбить еще кого—то так же сильно как тебя, девочка, — утыкается носом в волосы, прижимает к себе так крепко, что ребра трещат.

— Ты будешь любить этих девчонок еще больше меня, — улыбаюсь, проводя кончиками пальцев вдоль очертания его скул. Господи, смотрю на него, и не верится, что он — мой. До безумия красивый, сильный, заботливый. Люблю его. До сумасшествия. До трясучки. Кажется, мне всегда его мало будет. Бесконечно мало. Сама себе завидую.

— Больше, чем тебя, любить невозможно, — его тихий шепот ласкает мою кожу, прижимаюсь к его груди, зарываюсь носом. Вдыхаю его. Свое счастье. Свою жизнь.

Долго побыть одним нам не дают, спустя минут двадцать приходится спуститься к столу. Все—таки некрасиво бросать гостей в одиночестве. Кай и там ни на секунду не отходит. Заботливо подкладывает еды в тарелку, следит, за тем, чтобы я непременно все съела.

Окидываю взглядом присутствующих. Неужели, у меня такая большая семья. Господи, я так благодарна за каждого из них. Моя любимая мамочка, наконец—то, сияет от счастья. Мой любимый брат рядом с ней. Нинка, несмотря ни на что — боевая подруга. Илья и Жорик — два лоботряса, два моих верных друга. Лидия Прокофьевна, Крис и даже Малыш.

— У меня для вас есть еще одна радостная новость, — поднимаясь со стула, сообщает Кай. Улыбается, встречая на себе удивленные взгляды присутствующих.

— Кристин, подойди, — подзывает девочку. Та, смущенно улыбаясь, встает из—за стола и обогнув его, приближается к Каю.

— Можете поздравить нас с Евой с еще одним прибавлением. В этом случае — формальность. Ведь эта девочка — уже давно часть нашей семьи. Кристин, вчера были наконец—таки подписаны документы о твоем удочерении, — улыбается он, положив руку ей на плечо.

— Спасибо вам, Николай Германович, — робким голосом произносит девочка, но не успевает закончить, так как я, вскочив с места, налетаю на них, сгребая в объятия.

— Ура! — кричу, подпрыгивая от радости. Крис вместе со мной начинает радостно смеяться, а Кай, немножко отстранившись, смеющимся взглядом наблюдает за нами.

— Все равно для меня ты сестра, — улыбаюсь, притягивая к себе в объятия Крис.

— Ты мне не только сестра, ты моя подруга, — шепчет девчонка.

— Сыночек, спасибо тебе, — слышится взволнованный голос Лидии Прокофьевы и, поднявшись из—за стола, женщина притягивает в объятия сына. Мы с Крис присоединяемся к ним.

— Ох, какая чудесная новость, доченька, — целует меня, а затем Кристину Лидия Прокофьевна.

— Ваш сын — настоящий волшебник, — шепчу женщине, подмигивая наблюдающему за нами Каю.

Спустя несколько минут, когда волна восторга немного стихает, мы усаживаемся обратно за стол.

— Николай, не хочу показаться надоедливой. Но меня волнует один вопрос, — подает голос мама, и, судя по ее тону, говорить она будет о чем—то неприятном. — Вы собираетесь расписываться с моей дочерью? — ну вот, я так и думала. Снова двадцать пять. Хотя маме уже раз сто разжевывала по кусочкам нашу позицию в вопросе бракосочетания.

— Елизавета Федоровна, — произносит Кай, в то время как губы мужчины растягиваются в улыбке. Радуется, негодяй, нового сторонника в лице моей мамы приобрел, хотя она об этом еще не знает. — Я задаю этот вопрос вашей дочери чуть ли не каждый день уже на протяжении девяти месяцев, — переводит на меня смеющийся взгляд. Еле сдерживаюсь, чтобы не показать ему язык. Перевожу взгляд на гостей и с удивлением замечаю устремленные в мою сторону лица.

— Я вам уже все объяснила, — хмурюсь, испытывая досаду от того, что приходятся оправдываться. — Свадьба — событие, которое бывает раз в жизни. Я не собиралась идти под венец с огромным животом. Ни попрыгать, ни потанцевать. Вот девочки подрастут, так сразу и поженимся, — пожимаю плечами и, поднявшись из—за стола, беру с руки свою тарелку и пустую тарелку Крис.

— Пойду девочек проверю, — извиняюсь перед присутствующими, спешу скрыться в доме. Ох, как я устала оправдываться по этому вопросу/поводу.

Проверив малышек, спускаюсь на кухню. Замечаю в гостиной Кая. Любимый сидит у камина, в котором, несмотря на теплую весеннюю погоду, горит огонь.

— Все в порядке? — подхожу к нему, приобнимаю со спины. Вижу в его руках белый конверт.

—Да, — Кай целует мою руку, перетягивает меня так, что я оказываюсь сидящей на его коленях.

— Что там у тебя? — указываю взглядом на бумагу.

— Пепел решенных проблем, — кривится он, откладывая его в сторону. Убирает упавшие на лицо пряди моих волос. Оставляет легкий поцелуй на губах.

— Мне стоит беспокоиться?

— Девочка моя — улыбается он, смотрит в глаза пристально. Так, что бы мне без слов все стало понятно. А затем притягивает к себе, прижимает до хруста в костях. — Тебе больше не о чем беспокоиться. Только о наших малышках, — целует в висок.

— Я люблю тебя, Кай, — отстраняюсь, смотрю на него с до безобразия счастливой улыбкой.

— Ты когда-нибудь назовешь меня по имени? — наигранно хмурится, но не выдерживает и начинает смеяться.

— Не-а, — мотаю головой, показываю ему язык. Приподымаюсь с его колен. — Ты скоро?

— Скоро, родная, дай мне минут десять, — подмигивает он, посылая одним только взглядом тысячи импульсов по венам.