Зачетная алхимия. Разозлить дракона (СИ)

Глава 9

В окна учебной залы лился розовый свет начавшегося заката. Тени в углах аудитории стали сгущались, и, чтобы их разогнать, зажгли магические светильники. Профессор Кирмир читал лекцию. Его голос был столь ровным, произношение — исключительно правильным, паузы — одинаковыми, а тембр — негромким, что адепты клевали носами. Могу поспорить, что на лекциях магистра отлично спалось. Особенно на задних партах.

Но сейчас дрему со студентов как рукой сняло. Виной тому было наше с демоном явление. Хотелось бы верить, что при этом мы с Феррином выглядели достойно. Ну как же… Он — обладатель необычайной силы и таланта, я — прекрасное воплощение грации и загадки.

Но что-то мне подсказывало, что для такого величественного появления кое-что шло не так. Например, не стоило демону, державшему одну адептку на руках, подпихивать ее под пятую точку согнутым коленом. Так, словно она вот-вот могла выскользнуть и стечь на пол, припечатавшись о него тем местом, на котором приличные девушки сидят, а не очень — ищут приключения.

Да и мне не стоило цепляться за плечи демона, будто я боялась, что меня вот-вот уронят…

Добавить к этому выставленную ногу, ступню которой я постаралась повернуть под максимально неестественным углом и мое шипение:

— Поосторожнее нельзя⁈

И злой ответ Феррина:

— Будешь ерепениться, сейчас вообще брошу и похромаешь к своей парте сама!

Одним словом, романтикой и величественностью даже не пахло. А вот запах скандала присутствовал. И он не замедлил начаться с полного гнева вопроса преподавателя.

— Да как вы смеете, адепт Стейл!

Магистр Кирмир воздел палец к потолку и тряхнул длинной седой бородой. Он был определенно очень зол. Настолько, что вокруг него клубилась магия. Да уж… Теперь я начала понимать, почему адепты так мужественно боролись со сном на лекциях профессора, но прогуливать их все равно не желали.

Если он за простое опоздание готов нас убить… И это я не фигурально: в раскрытой ладони профессора начала разгораться алая, кажется, боевая сфера…

— Если он вдарит — кидай меня и беги, — прошептала я демону, но так, чтобы услышал и магистр.

— А как же ты? — уточнил демон, явно прикидывая, как бы половчее меня кинуть, желательно — в преподавателя.

— Лучше умереть на лекции по минералогии, чем пропустить ее, — произнес ла я.

Кажется, с пафосом (да и бредом) переборщила. Заметил это и Феррин, чья рука на моей пояснице слегка сжалась, намекая: переигрываю. Да и мимолетные ухмлылки адептов с первой парты об этом свидетельствовали… Вон, как Колокольчик лыбился. Аж от одного своего острого уха до другого.

Но седобородый профессор нашим с демоном диалогом проникся. Да так, что сфера в его руке перестала расти. Жаль, что не начала уменьшаться. Но во всяком случае магистр не стал расправляться с опоздавшими без выяснения причин.

— Почему вы опоздали? — грозно спросил Кирмир.

— Я спешила на ваше занятие от ректора, но неудачно подвернула ногу и… Феррин мне ее вправил.

— Лучше бы он вправил вам мозги, милочка! — глядя исключительно на меня, как причину опоздания демона, ответил преподаватель. — Нужно смотреть под ноги, тогда не придется лежать на чужих руках и виснуть на шее… Я, конечно, понимаю, Феррин — видный адепт, но…

— Что⁈ — вот тут мне гнев не нужно было изображать. Своего оказалось в избытке. — Да… Да как вы смеете обо мне думать подобное!

— Я делаю выводы на основе того, что вижу… Вот увижу, как вы выводите оптимальную формулу кристаллизации эфинбинской соли с бета-структурной единицей, возможно, переменю свое мнение… — закончил этот тролль бородатый и жестом пригласил меня к доске.

Меня! Покалеченную! Пусть и ложно, но для магистра-то взаправду! У-у-у… Деспот! Тиран! Сатрап! Самодур…

А демон — и вовсе предатель, потому что недрогнувшей рукой… точнее, руками, да и ногами тоже Феррин дошел и, соответственно, донес меня до доски и, поставив у нее, быстренько смылся. Ну, рогатый, я тебе это припомню. Потом. А сейчас хорошо бы вспомнить процесс кристаллизации соли… Кажется, там было какое-то исключение.

Точно! Плато! Температурный интервал, при котором процесс кристаллизации не происходил, а после прохождения критического значения — ускорялся нелинейно. Поэтому для формулы выведения уравнения кристаллизации требовался стехиометрический коэффициент Квинка.

Осторожно взяла мел под ехидным взглядом профессора. За спиной послышались приглушенные смешки.

Я же не обратила на их внимание, сосредоточившись на двух вещах — формуле и… своей ложной боли в ноге. Главное, не забыть о последней. А еще о том, какую из лодыжек я подвернула. На таких мелочах палятся даже гении…

Выдохнула и… шустро начала писать на доске. Сначала — под те же смешки. Но они быстро стихли. А спустя пять минут в аудитории и вовсе воцарилась гробовая тишина, нарушаемая лишь стуком мела о доску. Я выводила уравнение для каждого из возможных температурных интервалов, с учетом различных сред, катализаторов, ища оптимальные условия для алхимического процесса… Писала и писала, прыгая на одной ноге, и когда место вдруг закончилось, а мои выкладки — нет, то я услышала возмущенный голос профессора:

— Что вы, олухи, не видите, девочке места не хватит, а ну-ка, ты, адепт Сильвериильский, подсади адептку… как тебя… — это он уже обратился ко мне.

— Страйкер, — подсказала я.

— Адептку Страйкер., — закончил свой приказ магистр.

Уши Колокольчика вспыхнули от возмущения. Еще бы! Мало того что у него появился заклятый конкурент по учебе. Так остроухий еще вынужден его посадить себе на шею… Все это читалось крупными литерами на эльфийском челе. Но Лир смолчал и выполнил приказ магистра. Так я оказалась на плече у своего идейного противника.

Дописывая последнюю формулу, вдруг подумала, что наверняка не многие адептки академии могут похвастаться, что начинали лекцию на руках у одного красавца и выдающегося мага, и заканчивали — на шее (ну почти шее) — у другого. И все это — под восхищенным взглядом преподавателя.

Когда я отложила мел, все еще сидя на пыхтевшем подо мной Колокольчике, магистр выдохнул:

— Вот! Вот как надо выводить формулу! Так, чтобы ее безо всяких изменений можно было в производство запускать! — и уже обращаясь ко мне, Кормир уточнил: — Где вы до этого обучались, адептка Старйкер?

Ответ о южных землях его магистра порадовал. Он даже пробормотал под нос что-то в духе: «вот что значит старая школа, не то что на новом континенте».

Я это услышала, хмыкнула, на миг отвлекшись от важного дела — балансирования на вражеском плече и… начала заваливаться. Терять равновесия мне катастрофически не хотелось, и я попыталась его поймать, ухватившись за первое, что было рядом — правой рукой — за эльфийское ухо, — левой — за шевелюру Колокольчика. Тот взревел раненым зверем, качнулся и… мы упали. Оба.

Я поломала эльфу руку, себе — репутацию и академии — доску. Точнее, не ее всю, а полочку. Ту самую, на которую клали мелки.

— Страйкер, как же я тебя ненавижу… — прошипел где-то подо мной Колокольчик и дернулся.

Тут уже взвыла я. Потому что этот остроухий олух, дернувшись, умудрился мне, приземлившейся без единой царапины вывихнуть зажатую под его тушей лодыжку.

Да что же это!

Мое злое шипение совпало со звонком, возвестившем об окончании занятия. Итогом последнего, к слову, стало поставленное мне Кирмиром «великолепно». Но оценка не радовала меня так, как исчезновение боли: подошедший Феррин вправил мне лодыжку. Я бы и сама справилась, но все же удобнее, когда не нужно тянуться и изворачиваться. А затем, рогатый помог эльфу с чарами обезболивания и заморозки, после чего Лир отправился к целителю. Мне же помощь лекаря не требовалась. А вот костыль — еще как. Наложенный демоном восстанавливающее и фиксирующее заклинания, конечно, были кстати, но вот и костыль бы тоже не помешал.

— Ладно, давай. У меня уже есть опыт в этом деле, — с этими словами Феррин подхватил меня и понес из аудитории. А на крыльце академии поинтересовался: — Где живешь-то?

Я назвала адрес и рогатый присвистнул, а потом направился к машине. Та была далеко не новой, и через дырку в ее полу была видна брусчатка, а мотор тарахтел так, что мне казалось: вот-вот развалится, но с учетом того, что демон учился, подрабатывал, содержал семью… Я зауважала его за вот это видавшее виды авто.

Доехали мы до моего дома в сумерках, когда на улицах уже начали зажигаться фонари. Феррин достал меня с переднего сиденья и только подхватил на руки, как я услышала:

— Интересно вы, адептка Страйкер, домой возвращаетесь… — я узнала этот голос, полной ледяной (аж обжигала холодом) иронии.

А затем из густой тени каштана вышел и сам его обладатель.

Это был Рохт собственной недовольной персоной. Он окинул нас с демоном изучающим взглядом. Я не осталась в долгу и ответила ему тем же. Набрала воздуха в грудь, чтобы спросить, как там у дракона дела с его ранением и не мешает ли оно следить за честными адептками и вмешиваться в их личную жизнью. Но меня опередили. Феррин радостно воскликнул, словно и не заметив мрачного взора ящерюги:

— Офицер Рохт! Какая приятная встреча.

Весь вид дракона без слов говорил, что он с таким утверждением не согласен и вообще не стоит ему навязывать свое мнение, но демон был непрошибаем.

— Я в этом не уверен, — отозвался законник.

— Ну как же! Вы тут, а значит, я могу вручить вам Хэлл. Донесете ее до дома? — и протянул меня дракону, словно я была залежалым отрезом ткани, который торговка навяливает покупателю. Причем не важно, для чего пойдет полотно: на домашнее платье или саван. Лишь бы купили.

— А сама она дойти не может? — не понимая, в чем подвох и не принимая меня на руки уточнил Рохт.

— Разве что доковылять. Хелл ногу подвернула… Ну так как, возьмете?

— Эй, я вообще-то здесь, — напомнила я о себе. — И вообще, Ферр, мне осталось-то только перейти улицу. Я доберусь. А ты езжай к жене. И так со мной задержа… Демону не то что дважды повторять не пришлось, одного раза договорить не получилось, как я оказалась на земле, договаривая окончание: — лся.

Стоя на одной ноге, взмахнула руками, стараясь удержать равновесие, и услышала, как за спиной заурчал мотор, а демон, крикнув из открытого окна:

— Увидимся завтра, бедовая, — и рогатый дал по газам.

Мы остались втроем: я, дракон и ощущение идиотизма ситуации, которое подкреплялось нашей стойкой уверенностью, что именно так оно и должно быть.

Я посмотрела на дверь калитки. Потом на брусчатую мостовую, которую мне предстояло проскакать на одной ноге. Потом снова на калитку. На ступеньки и… сделала первый прыжок.

Как назло, под подошву попал особо выпуклый булыжник. Я закачалась, уже приготовившись упасть на глазах у дракона, хотя лучше бы в — это хотя бы не так больно. Но тут я почувствовала, как сильные руки схватили меня за талию.

А затем дракон нехотя произнес:

— Давай, помогу.

— У тебя же ранение, — напомнила я.

— Поэтому не рассчитывай, что я, как твой приятель, понесу тебя на руках. Но побыть тебе опорой сил у меня вполне хватит. — С этими словами ящерюга перекинул мою руку через свое плечо, помог не только обрести равновесие, но и доковылять до ступенек.

Как мы поднимались по ним — отдельная страница позора в моей биографии, которую я предпочла бы вырвать и забыть, но увы…

Когда мы уже стояли у двери, а я смогла перевести дух, то спросила:

— А ты зачем пришел?

— Хотел серьезно поговорить.

— И я тоже… — раздался голос отца из распахнувшейся двери. Папа стоял на пороге в домашнем халате и взирал на дракона тем особым взглядом, после которого его враг переходил в разряд трупа.

— Вы отец Хелл? — ничуть не смутившись, уточнил дракон.

— Я-то да. А кто вы? И какое право имеете лапать мою дочь?

Я только хотела заявить, что никто меня не обнимал, это все для устойчивости, как наглый законник заявил:

— По праву того, кто имеет по отношению к Хелл серьезные намерения, — невозмутимо отозвался Рохт, словно был бессмертным или успел застраховать свою жизнь на баснословную сумму.

— Насколько? — пропыхтел начавший приходить в ярость папа.

— Самые, — ответил дракон.

— Самые… — нехорошо протянул отец. — Что ж, тогда заходи… обсудим… — это прозвучало так, словно папа планировал после разговора пойти в подвал, развести там тазик цемента, погрузить в тот ноги гостя и, как смесь застынет, — утопить ящерюгу в реке.

Рохт бесстрашно перешагнул через порог. Я — перепрыгнула. И только тут отец заметил, что я изображаю памятник цапле.

— Что у тебя с ногой? — обеспокоенно поинтересовался папа.

— Подвернула. Меня не выдержала шея одного эльфа… — призналась я.

Таким интригующим началом заинтересовался не только отец, но и дракон, но поведать им всю историю я не успела, мама, спускавшаяся по лестнице со второго этажа, услышав мою фразу, решила присоединиться к беседе:

— Милая, тебе нужна помощь?

— Скорее костыль, — ответила я.

— Кажется, в подвале я видела кресло-каталку, — припомнила мама и, на миг задумавшись, щелкнула пальцами. Посреди гостиной спустя пару секунд материализовалась куча хлама явно подвального происхождения. И венчало эту гору инвалидное кресло. Судя по его возрасту, оно было создано еще до эпохи великих магических открытий и собственно нового континента.

Когда же я села в него, то выяснилось, что оно еще и жутко скрипит. Но мама, толкавшая меня в сторону кухни, сделала вид, что все нормально и вообще звук несмазанных петель — ее любимый. Зато под такие звуки отлично замаскировалась ее фраза, которую она произнесла, наклонившись ко мне:

— Дочка, запомни: ищи такого мужчину, чтобы его шея выдержала тебя, его психика — твой характер, кошелек — твои капризы, а он сам смог выжить в нашей семье. И лучше, чтобы он не знал о предыдущих… — с намеком, что мне не стоило распространяться об эльфе в присутствии дракона, протянула мама.

Ее наставление прервал голос отца, который пытался перекричать скрип коляски:

— Дорогая, поставь еще приборы на ужин. У нас гость…

Это прозвучало как «Милая, приготовь лопату, у нас намечается труп», но кажется, поняла это только наша семья, но не дракон. Хотя… Рохт бросил на папу бросил подозрительный мимолетный взгляд, и у меня закрались сомнения: а кто из них будущий покойник?

Вот так, под скрип коляски, родительские мудрые советы и мои сомнения мы с мамой вкатились на кухню. Она, к слову, была просторной и, благодаря заклинаниям и стараниям потомственной ведьмы, чистой.

Посредине стоял стол из массивного дуба, накрытый клетчатой скатертью. На полках сияла начищенная до блеска посуда. На плите огненная саламандра обвила своим телом кастрюлю, не давая еде остыть. Сполохи пламени на теле маленькой монстры сейчас почти исчезли, она блаженно прикрыла глаза и, кажется, спала.

В воздухе витали ароматы тушеных овощей и мяса. Они были столь умопомрачительными, что я невольно сглотнула.

— Ну, и кто этот красавчик? — поинтересовалась мама, ставя на стол приборы Рохту.

— Офицер отдела правопорядка, — вздохнув, ответила я.

Тарелка грохнула о столешницу.

— Что⁈ — возмущенно выдохнула госпожа Бертрандо, подразумевая, что лучше бы я притащила домой умертвие, семейное проклятие или убийцу, но не ящерюгу. Совладав с эмоциями, мама наконец спросила: — Этот тот самый, который тебя пометил?

Я лишь кивнула.

— Та-а-ак, — мама, в этот момент взявшая в руки плавник, видимо забылась, и ударила им по раскрытой ладони левой руки так, словно это была скалка. Или ломик. Одним словом, то, чем удобно давать по темечку, но никак не раскладывать гуляш по тарелкам…

Впрочем, когда спустя пару минут папа и Рохт вошли на кухню, в тарелках уже исходил ароматным паром ужин, а госпожа Бертрандо была само воплощение выражения «души прекрасные порывы». Она так талантливо изображала радость, что ни папа, ни ящерюга не догадались, что «души» — это глагол.

Лишь братец, пришедший на кухню с небольшим опозданием, увидев гостя, сначала нервно дернул глазом, а потом стал самой кротостью: тихо сел на свой стул рядом со мной, чинно сложил руки на коленях, опустил взгляд и тихо-тихо, так чтобы услышала только я, поинтересовался:

— Апокалипсис еще не начался?

Я, почти не разжимая губ, ответила:

— Конец света откладывается по техническим причинам. Ящеру что-то от меня нужно.

— А-а-а… — глубокомысленно протянул братец с интонацией человека, который ни Пекла не понял, но ни за что в этом не признается.

Может, мы бы еще что-то обсудили с младшеньким, но тут за столом прозвучал сакраментальный вопрос:

— А чем вы занимаетесь, господин Страйкер? — поинтересовался дракон.

Этот обычный вопрос о роде деятельности поставил отца в ступор. А я, братец и мама замерли, боясь ненароком не опередить папу и сказать что-нибудь вразрез с ним. Чтобы господин Страйкер разом не оказался бытовым магом, целителем и библиотекарем.

— Я? — вскинул брови папа и после секундного молчания произнес: — Я стихийный маг, археолог. Знаете ли, люблю мирно поработать лопатой, тихо покопаться в земле…

«Скромно отпраздновать поминки по врагам…» — мысленно закончила я мысль отца. Судя по тому, как хмыкнул Ник, не я одна.

— Ого! — оживился Рохт. — И над чем же вы сейчас работаете?

По моей спине прокатилась капля холодного пота. Папа же ни тлена не смыслил в истории! Он в нее умел только влипать!

— Мои исследования касаются эпохи переселения… — начал туманно отец.

Зря он это сказал. Дракон вцепился в него… да драконьей хваткой и вцепился!

— Но разве исследования и раскопки не должны проходить на Новом континенте? — подцепив вилкой тушеные овощи и закинув их в рот, спросил Рохт.

Доля секунды — и мы смогли лицезреть, что даже огнедышащие ящеры беззащитны перед жгучим перцем. Ящерюга кашлянул. Раз. Другой. Постучал по груди и… залп пламени все же вырвался из его глотки, устремился вверх и метко попал в крепление люстры. Та качнулась и… упала вниз. Был бы диаметр поменьше, — вышла бы корона для папиной головы. А так — лошадиная сбруя, точнее, дуга, которая обычно красовалась вокруг лошади, тянувшей за собой повозку.

Отец, в обрамлении люстры, посмотрел недовольно. Причем не на гостя, а на… маму. Та невинно пожала плечами в духе… как интересно получилось. А я убедилась: жгучий перец оказался в тарелке дракон неспроста. Видимо, к нему шло еще и какое-то ядреное проклятие, чтобы ящер побыстрее ретировался, но… Рохт был на месте, а наша люстра — нет.

Отец же невозмутимо снял с шеи «украшение», на всякий случай отставил тарелку и потянулся к десерту. Ящерюга, извинившись, повторил маневр папы. И они вновь вернулись к допрос… разговору об археологии… А с него как-то плавно перешли на оружие. Сначала старинное, потом и современное. Беседе оживилась. Папа с Рохтом даже сошлись во мнениях (жаль, не в рукопашную) по поводу короткоствольных чаромётов и их преимуществ и недостатков в период передела сфер влияния присланных кланов в конце прошлого века в Изначальных землях.

Ужин закончился глубоко за полночь. И во время него даже никого не убили. Первым улизнул братец, потом правда вернулся с костылем. Судя по хитрому лицу брата — он его откуда-то спер, но я не стала уточнять происхождение палки. Держал меня — и ладно.

Мама же вывела отца из кухни под руку: глава нашей семьи никак не хотел оставлять подозрительного дракона без надзора. Но все же ушел. А почетная миссия выпроваж… проводов гостя досталась мне. Я, ковыляя, благо нога уже лишь несильно ныла — заклинания сделали свое дело, — добралась до входной двери. И даже вышла на крыльцо, чтобы убедиться: Рохт не потеряется по дороге от кухни до прихожей и точно покинет наш дом.

И как только мы оказались на улице, дракон произнес:

— Я хотел с тобой серьезно поговорить, Хелл. Ты ведь подслушала мой с шефом разговор в его кабинете…

«Какого?..» — вихрем пронеслось у меня в голове. Как Рохт мог узнать, что я сегодня балансировала на выступе стены рядом с окном главы отдела правопорядка?