Богдан
– Эй, парень, – обращаюсь к ботанику в очелах.
– Ты мне? – оборачивается и хмуро на меня взирает.
– Тебе, да. Какой факультет? – интересуюсь я мрачно.
– Космических исследований, – сообщает он деловито. – А в чём, собственно, дело?
Космических. Исследований.
– Ни в чём, шуруй, опоздаешь на пару, – вмешивается в наш разговор Галдин.
Ботаник удаляется из зала. Первокурсники с мехмата, возбуждённо галдя, по свистку строятся в колонну. Двое из них, проходя мимо нас, активно обсуждают девчонку. Разумеется, ясно какую.
– Она круто играет.
– Лицо тренера видел?
– Он в афиге.
– Засадила по воротам с дальняка.
– А кто такая, не в курсе? Зачётная, между прочим, тёлочка…
Не знаю почему, но мне хочется как следует пристукнуть этого рыжего придурка по хребту.
– По ходу, поклонников у Оли прибавится, – усмехается Лёха, не удержавшись от комментария.
– Ты мог бы сказать, что она поступила сюда, – недовольно цежу сквозь зубы.
Тоже мне, друг называется...
– А я знал, по-твоему?
– Типа Сеня тебе не говорила?
Не особо в это верится, они ж конкретно спелись за то время, что она жила в его квартире.
– Прикинь, но нет, не говорила.
– Гонишь!
– Я сам офигел, когда увидел Олю тут.
– Так это правда? Она реально умеет играть в футбол? – Разумовский наконец отвлекается от своего телефона.
– А ты слепой, что ли? – раздражаюсь ещё больше. Причём не понимаю по какой причине.
– Как она вообще здесь оказалась? Реально сама поступила?
– Вас удивляет тот факт, что люди попадают сюда не только благодаря баблу?
– Гении, вроде тебя? – хмыкает Эмиль.
– Заметь, это твои слова, не мои, – отзывается Галдин, и Разумовский снова отрывает взгляд от экрана телефона.
Таращатся друг на друга, как два быка на кориде, ей Богу!
– Какого хрена между вами происходит, может, объясните? – смотрю сперва на одного, потом на другого.
Дело в том, что с недавних пор я заметил одну вещь: общение Лёхи с Эмилем почему-то сократилось до минимума. Так если подумать, в последнее время эти двое пересекаются в большей степени лишь тогда, когда вынуждены работать над нашим общим проектом. Да и то, без споров и претензий никогда не обходится.
– Нечего объяснять, – бросает Галдин. – Спортзал занят. Пойдём пожрём или что?
– Мне надо позвонить, стрельнёмся на паре, – Разумовский встаёт с лавки и удаляется.
– Лёх, ни фига не понимаю, какого чёрта творится…
– Да забей, – отмахивается Галдин, явно не желая развивать эту тему. – Слушай, Богданыч. Разговор к тебе есть.
– Валяй, – непроизвольно бросаю ещё один взгляд по направлению к раздевалкам.
– Когда Штольц собирается выплатить бабло за прогу? – лениво наблюдает за тем, как по кругу бегут первокурсники, подгоняемые Санычем.
– Когда установим ему полную версию вместо демки. От тебя зависит. Надо ещё раз проверить всё на баги.
– Я добью прогу в эти выходные.
– А что за спешка?
Лёха молчит.
– Тебе нужны деньги? – спрашиваю в лоб.
– Нужны.
– Много?
– За шубу этому отдать.
Вопросительно вскидываю бровь.
С чего бы Лёхе влезать в эти разборки?
– Ну что ты так на меня смотришь? Она пол жизни за неё расплачиваться будет, – убирает руки в карманы штанов.
– Надо было думать о последствиях, Лёх.
– Ей восемнадцать. Мелкая, дурная…
– Нет. Возраст тут ни при чём. Бриж просто отмороженная на всю голову, – озвучиваю своё мнение.
– Сеня полгода выплачивает ему деньги. Сколько можно в свои выходные заниматься этой хернёй? Мне кажется, она уже сполна отработала своё наказание.
– Эмиль с тобой не согласен.
– Да мне как-то класть… – отчего-то заводится не на шутку. Злой как чёрт.
Я что-то пропустил?
– Эу! Оль! – свистит, когда в поле зрения попадает Миронова, наконец вышедшая из раздевалки. – Ты ли это, Загадаевская красотка? – машет ей рукой, и она, закинув сумку на плечо, неспешным шагом направляется к нам.
– Привет, ребят, – здоровается, останавливаясь рядом с Лёхой.
– Давно не виделись. Мои поздравления! МГУ, как ты и хотела, – он протягивает ей свою ладонь для того, чтобы пожать её.
– Спасибо.
– Знал, что у тебя получится.
Оля сдержанно улыбается, а мои глаза зачем-то подмечают совсем ненужные детали. Ровный золотистый загар, подсвечивающий кожу. Выгоревшие на солнце пряди волос, обрамляющие лицо. Постройневшую за лето фигуру. Девчонка выглядит свежо и (отмечаю про себя недовольно), она как будто… стала ещё красивее, что ли.
– Факультет?
– ФКИ, факультет космических исследований.
– Неожиданно, – Лёха делает вид, что удивлён, хотя пять минут назад собственными ушами слышал эту инфу от ботаника. – Почему именно туда?
– А почему нет? За космосом будущее, – пожимая плечами, отвечает Оля.
– В общаге живёшь?
– Пока нет. Мы у Аси.
– Значит, Сеня там сейчас? У неё?
Стопэ-стопэ. То есть Галдин действительно не в курсах происходящего?
– Да. А у вас как дела? – её взгляд вынужденно перемещается на меня. Наверное, потому что я сам смотрю на неё неотрывно. Специально естественно.
– Отлично, – глядя ей в глаза, отзываюсь хмуро.
– Хорошо.
– Как дед пережил твой отъезд? – спрашивает Лёха, когда пауза затягивается.
– Тяжело.
– А твой недопарень? – громко интересуюсь, бесцеремонно её разглядывая.
– Богдан, – вздыхает и поджимает губы.
– Поехал следом или у вас отношения на расстоянии? Втроём, – добавляю ядовито.
Щёки Оли моментально вспыхивают.
– Нет и не было никаких отношений. Я солгала тебе. Закроем эту тему раз и навсегда, – разозлившись, выдаёт она.
– Не понял… – до меня туго доходит смысл сказанного.
– Мне пора. Я уже опоздала на пару. Пока, – прощается, уже шагая к выходу.
– Увидимся! Ты ж теперь близко, прямо над нами, на восьмом этаже, – хохотнув, произносит Галдин.
Миронова исчезает за поворотом, а я всё ещё прокручиваю в башке брошенную ею фразу.
– Братан, тебе мож водички?
– Я не врубаюсь. Она сейчас прямым текстом пояснила, что отшила меня просто так? – уточняю у него на всякий случай.
– Вроде того.
– Зашибись.
– Богданыч, забей. Девок мало? На кой икс тебе Миронова? С такой не получится по лайту и одноразово.
– Решил, что я по прежнему заинтересован?
– Показалось?
– Показалось. Свет клином на ней сошёлся, что ли? Есть идём, нет? – поднимаясь со скамейки, недовольно осведомляюсь.
************
Как бы я не хорохорился перед пацанами, стоит признать, что появление Мироновой в МГУ стало для меня самой настоящей проблемой.
Во-первых, по поводу этажей Лёха ни фига не шутил. В нашем корпусе пятый, шестой и седьмой занимает факультет вычислительной математики и кибернетики (то бишь мой), а вот на восьмом… действительно обитают студенты ФКИ, о которых я никогда и не узнал бы, если бы не всем известные обстоятельства.
Во-вторых, как и предсказывал экстрасенс Галдин, Оля довольно быстро обрела популярность среди представителей мужского пола. Разумеется, во многом благодаря своему не женскому увлечению – футболу.
С той нашей встречи в спортзале прошло недели три, а ролик с её участием, выложенный кем-то из первокурсников, до сих пор попадается на глаза, и лайкают его все, кому лень.
И ладно бы, это вполне можно пережить, но вот остальное реально меня напрягает.
Что конкретно?
То, что периодически сталкиваемся нос к носу в холле внизу, у лифта и на лестницах.
То, что с Мироновой свободно и без заморочек общается Лёха и другие пацаны.
Но знаете, в особенности бесит то, что думать о ней я вынужден постоянно. Она ж нет-нет, да и напоминает о себе. Ненавязчиво, но регулярно. Нарочно или нет – не знаю, однако раздражаюсь я в такие моменты страшно.
В эту пятницу Оля решает меня добить. Мало ей моего универа, общего учебного корпуса и женской футбольной команды, в которую её на днях зачислили. Когда после пар прихожу на стадион сбить стресс, обнаруживаю причину этого самого стресса среди парней. Загадаевская заноза, одетая в спортивную форму, с энтузиазмом гоняет мяч по полю и чихать ей на нелётную осеннюю непогоду.
– Твою мать... – ругаюсь вслух, глядя на эту картину.
– Вечер перестаёт быть томным, – Лёха, усмехнувшись, усаживается на трибуну.
– Ну щас я ей устрою, – направляюсь туда, где уже во всю идёт игра.
– Конечно, разберись, капитан, – летит мне саркастичное в спину.
– Чё происходит? – обращаюсь к Петрову, пробегающему мимо меня.
– Здорово, Богданыч! – притормаживает тот, запыхавшись.
– Я спрашиваю, что девчонка делает на поле? – ору на него недовольно.
– Так это, – растерянно пожимает плечами. – Игнатов её позвал.
Ну естественно, кто ж ещё.
– Олег, подойди, – зову его, останавливая игру.
– Чё? – нехотя плетётся в мою сторону, откидывая назад упавшие на лицо волосы.
– Слабый пол почему тут вижу? Ты первокурсницу позвал? – испытующе глядя на Патлатого, интересуюсь мрачно.
– Да. А чё такого-то?
Как давно мечтаю съездить по роже этому борзому, один Бог знает.
– За травму, в случае чего, тоже ты отвечать будешь?
– Она умеет играть.
– Она да.
– Расслабься. Чё ты на пустом месте разводишь?
– Ребят…
А вот, собственно, и виновница зарождающегося конфликта. Явилась, не запылилась.
– Двигай домой. Бабский день завтра, – забираю у неё мяч и иду к пацанам.
– Ты серьёзно? Дискриминация по половому признаку? – доносится мне возмущённое вслед.
– Это здравый смысл, – бросаю через плечо.
– Ну конечно… – фыркает Миронова обиженно.
Молча опускаю мяч на траву, а она всё никак не уймётся.
– Нечестно прогонять меня, руководствуясь личной неприязнью, – заявляет намеренно громко. Так, чтобы все вокруг слышали.
Личной неприязнью…
Оборачиваюсь. Вопросительно вскидываю бровь.
– Не по-мужски.
Чего-чего?
– Кости твои берегу, дура, – начинаю злиться.
– А может, просто боишься мне проиграть? – выдаёт вдруг она, уперев руки в бока.
Ещё и жест мой с бровью отзеркаливает. Коза.
– Это прям вызов, Богданыч, – смеётся Жорин.
– Ну мы играть будем, нет? – орёт Щербаков.
Медленным шагом возвращаюсь к девчонке. Возвышаясь над ней, внимательно рассматриваю вблизи её лицо.
Гремит гром. Первые капли дождя срываются с неба. Одна из них скатывается по её щеке.
– Будем играть или нет? – повторяет вопрос, прозвучавший от моего вратаря.
– Просто так неинтересно, – прищуриваюсь, мысленно наперёд просчитывая итог матча.
Команда у Игнатова неплохая, но сегодня нет Рублёвского, да и новенький регулярно лажает. Так что…
– Выиграю, будешь должна мне.
– А поконкретнее? – уточняет она хмуро.
– Поконкретнее...
– Да. Выражайся, пожалуйста, яснее.
Явно теряет терпение.
Что ж.
– В случае проигрыша пойдёшь со мной на свидание.
– А наличие невесты тебя не смущает?
– Или соглашайся, или покидай поле, – безапелляционно ставлю ультиматум.
– Ребят, скоро ливанёт конкретно. Долго ещё собираетесь трепаться?
– Ладно, но ты не выиграешь, – протягивает ладонь, и мы пожимаем друг другу руки в знак заключения сделки.
Я и не выиграю.
Просчиталась ты, Оленька.
– По местам, – командую своим гаврикам.
Разыгрываем мяч. И понеслось…
*********
Час спустя счёт два–два.
Сказать, что матч выдаётся напряжённым, это всё равно что вообще ничего не сказать.
Впервые за долгое время я играю с азартом и не в пол силы. Надо отдать должное Оле, в этом её заслуга, ведь именно она задала определённый настрой.
Честно, я поражён её навыками, скоростью и хитростью. Теперь понимаю, почему девчонку сразу взяли в основной состав женской сборной. Если оценивать здраво, Миронова очень способная. А ещё, судя по всему, привыкшая к подобным смешанным играм, ведь чувствует она себя посреди табуна парней, скачущих по полю, вполне спокойно и свободно. Ни тебе смущения, ни робости. Вон даже наезжает на Павлюкова за грязный приём.
Если же говорить про наше противостояние, то тут всё тоже обстоит очень интересно. Потому что в этот вечер передо мной совсем не та Оля, которую я наблюдал в душевой при пикантных обстоятельствах. Передо мной совершенно другой человек. Эта её сосредоточенность во взгляде и довольно агрессивный стиль игры (сама манера, без нарушений) – прямо-таки сбивают меня с толку.
Откуда в этой хрупкой девчонке столько силы и выносливости? Я впечатлён. Впрочем, как и все присутствующие.
Когда начинаю вести мяч от центра, потемневшее небо освещает яркая вспышка молнии. Тут же предупреждающе гремит гром, а после начинается самый настоящий ливень.
Только вряд ли что-то способно остановить меня. За последующую минуту я ловко обхожу защитника и полузащитника. Прицеливаюсь и зафигачиваю третий гол в ворота соперников.
Так-то!
Довольные возгласы парней сменяет поток нецензурных выражений. Разбушевавшаяся стихия прогоняет с поля участников обеих команд, решив, что на сегодня игра окончена.
– Ты продула, – ору Мироновой, забирая мяч с травы.
Доволен как слон, не пытаюсь этого скрыть.
– Нет. Нечестно! – доносится неразборчиво сквозь шум дождя.
Ну-ну.
Оля нагоняет меня у фонаря и дёргает за футболку, вынуждая тормознуть и повернуться.
– Матч закончился раньше положенного из-за дождя, – машет руками, доказывая свою правоту.
– Не умеешь проигрывать? – спрашиваю, наклонившись к ней чуть ближе.
– Так нечестно, Богдан! – пищит, надрывая горло.
– Всё честно. Счёт три–два, Оль.
– Это нечестная победа! – продолжает упрямо спорить, по прежнему пытаясь перекричать дождь.
Промокла до нитки. Часто дышит. Раскраснелась от бега.
Что-то говорит, но я ни черта не слышу. Смотрю в горящие недовольством глаза. Затем резко перевожу взгляд на её шевелящиеся губы.
Как и тогда, на железнодорожной станции, возникает непреодолимое желание её поцеловать. Правда по накалу страстей тот вечер явно уступает. То, что я чувствую сейчас в разы сильнее. Да и воинственный настрой возмущённой Оли ситуацию только усугубляет. Пожалуй, она слишком нравится мне в таком состоянии. Настолько слишком, что я, поддавшись необъяснимому порыву, выпускаю мяч из рук и, шагнув к ней, всё же делаю это. Бездумно. Без разрешения.
Миронова в глубокой растерянности, а я бессовестно этим пользуюсь.
Стиснув хрупкое девичье тело в объятиях, целую вожделенные губы. Так жарко, напористо и страстно, что крышу сносит с первых же секунд.
Прижимаю к себе ещё теснее. Одна ладонь на талии, вторая гладит спину, пока я настойчиво претворяю в реальность одну из тех фантазий, что не раз мучила мой уставший мозг.
Чертовски приятно целовать её. Не помню, чтобы так выносило. Сам не ожидал, что эмоции захлестнут меня и будут столь бурными-бесконтрольными.
По лицу и шее лупит холодный дождь, но все мои рецепторы настроены исключительно на Олю. Она, кстати, к моему глубочайшему сожалению, довольно-таки быстро приходит в себя.
Резко дёрнувшись, толкает меня в грудь, вынуждая оторваться от её рта.
Ну нет, Миронова!
Не скрывая досады, позволяю отдалиться. Не насильно же целовать. К подобному я не готов, даже притом, что очень хочется.
Отходит назад. Рассерженно на меня смотрит и сжимает кулаки от злости. В какой-то момент реально кажется, что она двинет мне сейчас по роже. (Заслуженно, между прочим).
Непроизвольно улыбаюсь.
– Тебе смешно?
– Нет.
Сердце грохочет о рёбра как ненормальное. В ушах шумит.
– Совсем обалдел, Сухоруков? – возмущённо спрашивает и обхватывает себя руками.
Дрожит. Замёрзла или разволновалась – непонятно. Как и осталась неясной её реакция на мой поцелуй.
Не оттолкнула. Не ответила.
Стерпела?
– Оль…
Выставляет вперёд ладонь. Качает головой и, бросив напоследок в мою сторону ещё один сердитый взгляд, уходит.
Вздыхаю. Поднимаю мяч с травы и тоже направляюсь к раздевалкам.
Думаю, пытаться говорить с ней о свидании прямо сейчас – не лучшая идея. Наверное, пусть немного остынет, да?