Загадочный виконт

Глава 12

Пальцы Регины рассеянно перебирали струны арфы — она пыталась на слух подобрать мелодию, которая выражала бы ее нынешнее настроение. Но ее мучила досада, а арфа скорее всего просто была не создана для подобной музыки. Возможно, Регине сейчас подошла бы печальная скрипка. Или цимбалы. М-да, пожалуй, цимбалы даже лучше, мрачно хмыкнула она, их можно опустить на голову одного хорошо знакомого ей упрямого осла…

— Ты уверена, что не хочешь чаю? — услышала она участливый голос с другого конца комнаты.

Ничего не видя и не слыша вокруг, Сайсели увлеченно царапала перышком в маленькой записной книжечке, которую она вечно таскала с собой. Она называла ее дневником. Порой, будучи не в настроении, Регина с раздражением пыталась разгадать, что может туда писать Сайсели — при ее-то однообразной, невероятно пресной жизни!

Разве что о самой Регине. Возмущенно фыркнув, она принялась яростно щипать струны ни в чем не повинной арфы, наигрывая свою любимую пьесу и от души жалея, что та звучит так… так чарующе.

— Я сегодня не в настроении.

— Может, хочешь, чтобы я тебе почитала?..

— Нет! — пронзительно взвизгнула Регина. Заметив, как Сайсели испуганно заморгала, она немедленно устыдилась своей вспышки. — Прости, но я не в том состоянии, чтобы слушать, — более приветливо поправилась она. И снова разозлилась, ненароком вспомнив, что Маркус предпочел общество своих книг ей, Регине.

Ее пальцы уныло скользнули по струнам и упали на колени.

— Ты скоро забудешь его, — мягко сказала Сайсели. Вздрогнув от неожиданности, Регина почувствовала, как предательская краска заливает щеки, и отвела глаза в сторону, досадуя на Сайсели, которая без труда читала ее мысли.

— Разве ты не поэтому последнее время огрызаешься на всех? Не потому ли, что вы с ним поссорились и лорд Дрейкер перестал бывать с тобой? Я угадала?

— Не говори чепуху! Это не он дал мне отставку, а я — ему!

— Ну да — ведь он не хотел делать то, что ты ему велела. А еще потому, что все это время он лгал ей, преследуя ему одному известную цель. Впрочем, почему ему одному? Регина пыталась ранить его самолюбие, заставив его признаться, что он использует ее ради того, чтобы принудить Саймона и Луизу расстаться. Но ее оружие обернулось против нее же — она пыталась задеть его гордость, а пострадала ее собственная.

Прошло уже целых четыре дня, с тех пор как он, хлопнув дверью, выскочил за дверь ее дома. И с того времени — ни единого слова. Регина терялась в догадках — как он мог с такой легкостью разорвать их сделку?!

— Право, не понимаю, почему это тебя так расстраивает, дорогая, — невозмутимо продолжала Сайсели. — Ты слишком хороша для него. Вспомни только, какие достойные джентльмены добивались тебя до него! И ты ко всем оставалась равнодушна. Да что там — ты ни одной секунды не жалела ни об одном из них! А сейчас…

Это верно, мрачно подумала Регина. Но все эти «достойные» джентльмены униженно домогались ее. Именно это в ее представлении должен был делать и Маркус — валяться у нее в ногах, умоляя простить его.

Регина раздраженно фыркнула. Драконы не умеют умолять! Нет, когда они гневаются, то плюются огнем и уничтожают все вокруг! И с наслаждением пожирают свою беспомощную жертву!

Вот так и Маркус своим жарким дыханием воспламенил ее…

«Я стоял там, совершенно беспомощный, с цепями на руках, и безумно завидовал арфе, лежавшей у вас между бедер… ведь вы обхватили ее ногами… она прикасалась к тем местам, до которых я тоже мечтал дотронуться… рукой или губами… как сейчас касаюсь вашей груди…»

Почувствовав, что вся пылает, Регина бессознательным движением оттолкнула от себя арфу, каким-то чудом не опрокинув ее на пол. Похотливый негодяй! Неужели мало того, что он теперь преследовал ее даже во сне, регулярно являясь к ней каждую ночь и заставляя ее проделывать такие вещи, только вспомнив о которых Регина чуть не плакала от стыда? И вот уж он стал являться к ней и наяву!

Всякий раз, стоило ей только поставить между колен арфу, она мучительно краснела, вспоминая, как его рука жарко и настойчиво ласкала ее там. А когда ее груди ненароком касались гладкой поверхности арфы, Регина вздрагивала, представляя себе, что это его губы…

Чувствуя, как горят у нее уши, она внутренне застонала. Нет, это уже просто смешно, одернула она себя.

— Я бы выкинула лорда Дрейкера из головы уже на следующий день, — деланно равнодушным тоном объявила она, — если бы все это не касалось Саймона и Луизы.

Глазки Сайсели как буравчики сверлили лицо Регины. — Я что-то не заметила, чтобы это хоть как-то коснулось их, — хмыкнула она. — Правда, все последние дни мисс Норт никого не принимала, — во всяком случае, так говорили твоему брату. Но, насколько мне известно, сегодня она согласилась встретиться с ним.

Вот как?! Регина ничего не знала об этом. Она изо всех сил оттягивала разговор с Саймоном, не желая рассказывать брату о своей ссоре с виконтом. Вообще говоря, Регина рассчитывала, что Саймон сам заговорит об этом. Однако он упорно молчал.

— А ты откуда знаешь? Сайсели пожала плечами:

— Саймон сам мне рассказал, что пойдет к ней. И еще он хотел посоветоваться со мной, что ей подарить.

— Вот как? Странно… Почему же он не спросил меня? Сайсели, опустив голову, принялась смущенно перебирать ноты.

— Сказал, что у тебя неважное настроение все последние дни. И что ему не хочется тебя беспокоить.

— Ну, возможно, он и поехал к ней с визитом. Но нет никаких гарантий, что его примут.

— Думаю, его приняли. Во всяком случае, Саймон потом хвастался, как всем понравился его подарок.

— О-о-о… — Откинувшись на спинку стула, Регина невидящим взглядом уставилась в пространство, Перед тем как, хлопнув дверью, выскочить из дома, Маркус поклялся положить конец ухаживаниям Саймона за его сестрой. И тем не менее… выходит, он не сделал этого. Почему? Что все это значит?

— Что вы тут делаете вдвоем? Да еще в такое позднее время? — окликнул их с порога чей-то голос. — Кажется, уже около пяти.

Регина, вздрогнув от неожиданности, вскинула голову. И увидела брата, стоявшего на пороге музыкального салона. Сделав вид, что не слышит, она снова опустила руки на струны арфы.

— Привет, Саймон, — кивнула Сайсели. Саймон повернулся к сестре:

— Разве ты сегодня не едешь в «Олмак»?

Не дождавшись ответа, Сайсели удивленно посмотрела на Регину.

— Нет, — коротко ответила та. — Я не в настроении.

— Она не в духе, — подтвердила Сайсели., повернувшись к Саймону.

— Сисе, я отлично слышал, что она сказала! — буркнул Саймон. Подойдя к сестре, он попытался отобрать у нее арфу. — Регина, ты ведь всегда туда ездила! По-моему, ни одного бала не пропустила!

Регина резко дернула струны.

— А вот сегодня решила пропустить! Послушай, не все ли тебе равно, в конце-то концов?!

— Не смей разговаривать со мной в подобном тоне! Какого черта ты злишься? Что я такого сделал?

«Ровным счетом ничего! Только заставил меня растревожить дракона в его собственном логове! И вот теперь, по твоей милости, мне приходится зализывать раны!»

Хотя, в сущности, при чем тут Саймон?

— Прости, — раскаялась Регина. — Просто мне сегодня не хочется никуда ехать, вот и все.

При мысли о том, что ей придется, наверное, в миллионный раз обсуждать одно и то же с теми же самыми людьми, которых она видела вчера и непременно увидит завтра, слушать все те же надоевшие до оскомины сплетни, у Регины от тоски стянуло скулы.

Саймон резко дернул арфу на себя, и пальцы Регины повисли в воздухе.

— Саймон! — возмутилась она и попыталась отобрать у него инструмент.

Но он проворно спрятал арфу за спину.

— Нет уж, сестрица, придется тебе поехать. Я пообещал, что сегодня отвезу туда Луизу.

Господи, какая муха его укусила?! Регина решила было, что ослышалась.

— Но ты ведь всегда ненавидел ездить в «Олмак»!

— И сейчас ненавижу. Но Луиза получила наконец свой абонемент и умирает от желания побывать там. Поэтому вы с Сайсели просто обязаны сопровождать ее. А заодно и приглядеть за ней. Поскольку леди Айверсли свалилась с простудой, возможно, заразилась от Луизы, ведь она тоже болела на прошлой неделе. И ехать с ней некому. Но я поговорил с Дрейкером, и он сказал, что нисколько не возражает, если с Луизой поедете вы вдвоем.

Сердце Регины ухнуло куда-то вниз, а потом заколотилось как бешеное.

— Ты встретил у Айверсли лорда Дрейкера? Он тоже был там? И вы разговаривали? — Вопросы сыпались из нее один за другим.

— Конечно. Этот малый в своем репертуаре — грубо заявил мне, что отпустит Луизу со мной, если ты тоже поедешь на бал. Впрочем, это не должно тебя удивлять. Это ведь часть вашего с ним соглашения, не так ли?

Уже нет. Интересно, почему Маркус ничего ему не сказал? Может, он передумал и уже не собирается мешать Саймону видеться с Луизой? А если так, то почему? Что это может значить? Что он отказался от борьбы? И она выиграла?

Регина терялась в догадках.

Невозможно. Виконт слишком упрям, чтобы признаться в этом. Но если у него на уме что-то еще, а это просто какая-то новая тактика, то приходится признать, что он оказался еще умнее, чем она предполагала. Регина никакие могла догадаться, что он задумал.

— А лорд Дрейкер тоже собирается ехать в «Олмак»? — осторожно спросила она, старательно делая вид, что ее это нисколько не волнует. — Помнится, он говорил, что у него нет абонемента.

— Думаю, так оно и есть. А поскольку он ни словом не обмолвился, что поедет, скорее всего достать абонемент ему не удалось.

Это окончательно сбило Регину с толку. Если виконт сам не едет на бал, тогда, стало быть, он поручает сестру ей и Сайсели. Ну и Саймону, конечно. И это при том, что он не доверяет никому из них. Как странно! Наверняка за этим что-то кроется… Но что?

— Кстати, он спрашивал о тебе, — ввернул Саймон. — Сказал, что в Каслмейне накопилось слишком много дел, требовавших его присутствия, поэтому его два дня не было в городе.

— Понятно, — упавшим голосом протянула Регина. О да… конечно. Она все прекрасно понимала. Выходит, виконт просто решил какое-то время игнорировать ее. Ах, негодяй! Отказался выполнить ее просьбу и сбежал — понадеялся, что она, возможно, смягчится, если он на несколько дней исчезнет с горизонта! Наверное, рассчитывает, что она встретит его с распростертыми объятиями! Ха! Самонадеянный ублюдок!

— Стало быть, у тебя нет никаких причин отказываться, — продолжал между тем Саймон. — Поедем, а? Повеселимся от души, да и Дрейкер к тому же не будет путаться под ногами!

— М-м-м… заманчивое предложение. Но знаешь, братец, что-то мне не хочется отвечать на разные дурацкие вопросы о нем и выслушивать грязные сплетни. А ты сам знаешь, что этого не избежать. И вы прекрасно обойдетесь без меня. Поедет Сайсели, а в глазах общества этого вполне достаточно. Кстати, раз сам лорд Дрейкер не едет в «Олмак», стало быть, ему безразлично, поеду ли я.

— Но он сказал, что ты обязательно должна поехать.

— Ах вот даже как? Ну, тогда ему, значит, известно, что нужно сделать, чтобы получить мое согласие. — Сообразив, что проговорилась, Регина смущенно покраснела и вновь потянулась за арфой.

Саймон внимательно посмотрел на нее:

— Интересно… Из этого напрашивается вывод, что в опере между вами что-то произошло. Что-то серьезное. Я угадал?

Регина потянула к себе арфу.

— Не знаю, о чем ты. — Она небрежно пожала плечами. Саймон осторожно покосился через плечо — Сайсели, вытянув шею и навострив уши, жадно ловила каждое слово.

— Сисе, ступай одеваться. Скоро ехать. Регина присоединится к тебе через минуту.

— Нет, я никуда не поеду, — возмутилась Регина, но ее кузина с готовностью засеменила к двери. Она никогда не осмеливалась ослушаться приказа.

Убедившись, что она вышла из комнаты, Саймон повернулся к сестре:

— Кстати, я сегодня видел Уитмора.

Регину охватила паника. Ей стоило невероятных усилий сделать невозмутимое лицо.

Вот как? — деланно равнодушным тоном спросила она.

— Сказал, что не понимает, как это я позволяю такому человеку, как Дрейкер, бывать с тобой повсюду. Пришлось объяснить ему, что мы с тобой заключили пари…

— Что-о-о?! — возмущенно перебила она, смерив брата уничтожающим взглядом. — Да как ты мог?! Какое ты имел право рассказывать ему об этом пари?!

— А что такого? — обиженно надулся юный герцог. — По-моему, я оказал тебе услугу, сестренка. Он ведь спит и видит жениться на тебе, разве нет? Вот я и подумал — дай-ка сделаю доброе дело, а не то бедняга, чего доброго, сочтет, что ты решила выйти за Дрейкера, да еще передумает делать тебе предложение.

— О Господи! К твоему сведению, Генри уже дважды просил моей руки. И оба раза я ему отказала!

— Понятно… — задумчиво протянул Саймон. Регина ждала, что брат рассердится, но, к ее удивлению, увидела, что он улыбается. — Ну, если честно, я даже рад этому. Генри — настоящий осел. Но поскольку ты вообще предпочитаешь дураков…

— Ничего подобного! — возмутилась Регина. И смутилась, почувствовав, что опять краснеет. Как странно, подумала она, Саймон ее родной брат… и при этом совершенно ее не понимает!

Впрочем, вздохнула она, они ведь так мало бывают вместе. К тому времени, как она подросла, брат уже уехал учиться в Итон. А вернувшись, он большую часть времени проводил с принцем и его друзьями. Даже после того, как два года назад умер отец и Саймон стал главой семьи, брат, похоже, считал само собой разумеющимся, что сестра живет своей собственной жизнью. Он никогда не интересовался ее делами и не мешал ей жить, как ей нравится.

Пока не мешал. До сегодняшнего дня.

— Все равно, — отмахнулся Саймон. — Знала бы ты, как мне надоел Уитмор — зудел и зудел о том, что Дрейкер, мол, не джентльмен, что он не стоит тебя и все такое. Я насел на него, надеясь узнать побольше, но он захлопнул рот, как устрица. И мне не удалось вытянуть из него ни слова.

Слава тебе Господи!

— Он просто ревнует.

Саймон выразительно вздернул бровь:

— Я спросил Сайсели, что она думает по этому поводу, Н о она клянется, что ей ничего не известно о том, что произошло. Может, врет… или правда ничего не знает. А поскольку Сайсели никогда не обманывает, по крайней мере меня, стало быть, действительно не имеет представления. Может, ты меня просветишь?

Смущенно отведя глаза, Регина нагнулась к арфе, делая вид, что разглядывает ее.

— Видишь ли, Генри нанес оскорбление лорду Дрейкеру… ну и виконт, как и следовало ожидать, вышел из себя. Вот, собственно говоря, и все.

— Все? Что-то не верится. — Саймон потянул арфу к себе. — Ладно, Уитмор сегодня тоже будет в «Олмаке». Попробую поговорить с ним еще раз. Возможно, он будет более разговорчивым, если я пообещаю ему кое-что… например, скажу, что дам свое согласие, если он решит снова сделать тебе предложение.

Их взгляды встретились, и Регина похолодела. Своей пронзительной голубизной глаза Саймона напоминали куски арктического льда. Предательская дрожь поползла у нее по спине.

— Ты не сделаешь этого, — •хрипло прошептала она. — Послушай, Саймон… ты ведь сам только что сказал, что он осел…

— Верно. Я был зол как черт. И потом, подумай сама — если я поеду один, без тебя, без Сайсели и соответственно без Луизы, мне будет скучно. Ничего не поделаешь, придется убивать время в разговорах с Уитмором.

Регина посмотрела на брата в упор. Это был шантаж. Причем очень эффективный. Она содрогнулась. Если честно, Регина не слишком верила в то, что угроза виконта разделаться с ее кузеном сможет помешать ему развязать язык — тем более если это даст ему шанс заслужить благосклонность герцога.

— Ладно, — тяжело вздохнула она. — Так и быть. Я поеду тобой в «Олмак». Но не обещаю, что ты получишь удовольствие от моего общества.

Саймон пожал плечами:

— Вот уж это мне совершенно все равно. Мне нужно, чтобы ты просто была там — и все.

Когда он повернулся и вышел за дверь, надменно вздернув подбородок, как человек, привыкший к тому, что все его желания исполняются незамедлительно, Регина едва удержалась, чтобы не показать ему язык.

Будь он неладен, ее братец. Да и Маркус заодно: поставить ее в такое дурацкое положение! Придется ехать. Но не могла же она позволить, чтобы Саймону стало известно о стычке между Маркусом и ее кузеном! Представив, какой поднялся бы шум, Регина горестно вздохнула.

Но часом позже, когда она вместе с остальными продиралась сквозь толпу, заполнившую холл, к лестнице, Регина уже горько пожалела о том, что позволила Саймону шантажировать ее. И почему ему пришлось уговаривать ее поехать?

Как странно… она ведь всегда любила балы. Она обожала танцевать. И поболтать в перерывах между танцами тоже любила. И получала искреннее удовольствие, разглядывая, кто во что одет.

И если в последние годы все это немного приелось, то лишь из-за тревоги за брата. Ей не давала покоя мысль о том, что брат женится, и, конечно, ей было не все равно, кто станет его женой. Ведь Регина жила вместе с ним. О себе она нисколько не волновалась.

Тогда почему при виде полупустого бального зала с шестью огромными, от пола до потолка, окнами, вытянувшимися вдоль стены, словно угрюмые часовые, настроение у нее упало? Почему даже музыка сегодня навевала на нее тоску?

. Это было нелепо — и Регина вдруг рассердилась сама на себя. Ну уж нет, решила она. Она не позволит ни Саймону, ни Маркусу, ни Генри… в общем, никому из близких ей мужчин испортить ей удовольствие от бала! Назло им всем она будет танцевать до изнеможения — пока ее держат ноги!

Регина танцевала с мистером Маркхемом, которого в свете принято было считать весьма остроумным молодым человеком, — и не смогла бы потом повторить ни одной из его знаменитых острот. Она танцевала с лордом Брэкли — и потом долго хромала. Лорд умудрился отдавить ей обе ноги — что тоже было довольно странно, поскольку прежде ей всегда удавалось как-то за ним поспевать.

Так незаметно пролетел целый час. Лорд Питер Уилкинс, у которого язык был без костей, подлетел к ней, приглашая на рил. К счастью, во время рила особенно не поговоришь, с облегчением вздохнула Регина. Если она сейчас услышит еще хоть один заумный комплимент, да к тому же из уст очередного напомаженного джентльмена, вознамерившегося поразить ее воображение своим остроумием, она просто завизжит от злости!

— Глазам своим не верю! Знаете, кто сейчас вошел? — пробормотал лорд Питер, когда они, заняв свое место, ждали, когда заиграет музыка.

— Кто? — равнодушно спросила Регина, нисколько не сомневаясь, что речь идет о ком-то из тех, до кого ей нет абсолютно никакого дела.

— Ваш недавний поклонник. Лорд Дрейкер.

Она застыла, словно пораженная громом. Как он оказался здесь?! Луиза ни словом не обмолвилась, что он приедет. И потом, леди-патронессы никогда бы не дали ему абонемент, даже если бы у него хватило наглости обратиться к ним с этой просьбой.

Но даже Маркус не настолько безумен, чтобы силой проникнуть в «Олмак». Вся дрожа от страха, с гулко бьющимся сердцем, Регина покосилась через плечо — в ту сторону, куда сейчас устремились все взгляды. И онемела. Потому что шествовавший через бальный зал человек не был тем лордом Дрейкером, которого она знала.

Этот мог быть только сыном принца — настолько царственной была его внешность и походка… особенно походка. Одет он был по самой последней моде, а безукоризненно подстриженные и уложенные черные волосы волнами обрамляли чисто выбритое смуглое лицо.

Сердце Регины бешено забилось. Святители небесные, спасите! Он сбрил наконец свою бороду, обзавелся новой одеждой и каким-то непостижимым образом ухитрился-таки добыть приглашение в «Олмак».

Неужели все это ради нее?! Просто потому, что она этого хотела? Или была еще какая-то, неведомая ей, причина? Она до ужаса боялась поверить в то, что он сделал это ради нее… ведь виконт уже много раз разочаровывал ее раньше.

И все же… все же он сбрил эту свою треклятую бороду, как она и просила! И это наверняка кое-что да значило!

Особенно если учесть, что тот шрам, о котором он ей говорил, действительно сильно уродовал его лицо, как он и предупреждал. Как ни странно, он оказался абсолютно прямым и ровным, а не рваным, как следовало ожидать, поскольку предполагалось, что виконт упал с лошади. Рубец был пугающе длинным, он тянулся от самого верхнего края скулы почти до подбородка, наискось пересекая щеку. И то, что он согласился показаться с таким лицом, да еще на балу, заставило сердце Регины заколотиться с новой силой.

Но это было не единственное, что поразило ее при виде преображенного виконта Дрейкера. Не будь этого шрама, его можно было бы, пожалуй, считать невероятно красивым, особенно когда он был так элегантно одет. Белоснежный галстук виконта был явно завязан рукой мастера, а черный шелковый сюртук сидел на нем как влитой — только портной Бо Браммела[12] умел творить подобные чудеса!

И самое главное… Господи помилуй, ахнула про себя Регина, и дыхание разом застряло у нее в горле, — да ведь на нем короткие, до колен, бриджи! Ей и раньше приходило в голову, что у виконта наверняка красивые ноги, но утверждать это было трудно— учитывая те мешковатые, дурно сшитые штаны, в которых он имел обыкновение появляться. И вот теперь она могла убедиться, что была права, — туго натянутые чулки и прекрасно сидевшие бриджи обрисовывали литые мышцы бедер и мускулистые ягодицы.

И внезапно Регине припомнилось, насколько упоительно было чувствовать, как эти сильные бедра трутся о сокровенное местечко у нее между ног…

Поймав себя на столь непристойных мыслях, она вспыхнула от смущения. Но когда Регина, немного придя в себя, заставила оторвать взгляд от пола, то увидела, что лорд Дрейкер не спускает с нее глаз. Причем не менее откровенно, чем сама она только что таращилась на него. Впрочем, как и все остальные в зале.

Щеки Регины опалило жаром. Но прежде чем она, овладев собой, успела ему улыбнуться, оркестр заиграл рил, и пришлось танцевать.

Если это, конечно, можно так назвать… А как прикажете танцевать, когда голова идет кругом, а перед глазами все плывет? Если в ушах стоит звон, а мысли мечутся, словно испуганные птицы? Вопросы… вопросы… Как ему удалось пробраться сюда? Зачем он пришел? Неужели ради нее? И еще сотни других… Но ответа на них у Регины не было.

Ее взгляд обращался к нему куда чаще, чем ей хотелось бы. Как раз сейчас он беседовал со своей сестрой и Саймоном. К большому облегчению, рил скоро закончился и лорд Питер вернул ей свободу. Снова покосившись в сторону виконта, Регина увидела, как он, взяв сестру за руку, вывел ее на середину зала, куда через минуту в сопровождении какого-то скучного юнца проследовала и она сама, — Регина напрочь забыла, что пообещала ему танец.

За ним последовали еще два не менее тоскливых танца с такими же докучливыми партнерами, на первый из которых виконт — к огромному удивлению Регины — пригласил Сайсели, а на второй — одну вдову, прославившуюся несметным количеством любовников. Забавно — до этого дня Регина считала ее просто интересной женщиной. И только сегодня с раздражением заметила, что та, оказывается, весьма хороша собой.

Вдовица сияла, кокетничала напропалую и вообще, судя по всему, была в полном восторге от своего кавалера. Регина с каждой минутой мрачнела все больше. Видеть это было свыше ее сил. А появление четы Айверсли окончательно испортило ей настроение. Выходит, Маркус не слишком ей доверяет. Сказал, что хочет, чтобы она сопровождала Луизу, а сам использовал это лишь как предлог, чтобы вытащить ее сюда. Теперь понятно, зачем ему это, — хотел, чтобы она стала свидетельницей его триумфа.

Регина догадалась, для чего ему это. Маркус наверняка хотел доказать, как она ошибалась, когда обвиняла его в отсутствии хорошего воспитания. Явившись сюда одетым по последней моде, дьявольски похорошевший, с безупречными манерами — словом, аристократ до кончиков ногтей, — виконт с минуты своего появления пользовался колоссальным успехом. Все дамы буквально поедали его глазами… и это тоже наверняка было частью его замысла.

«Ну и чудесно. Пусть развлекается!» — разозлилась Регина, решив, что скорее умрет, чем доставит ему удовольствие полюбоваться, насколько ее это раздражает. Тем более что ей вообще это безразлично. Абсолютно на все наплевать! Хотя… кого она пытается обмануть? Конечно, ей не все равно. Еще как не все равно!

Регина так старалась показать, что ее нисколько не волнует успех, которым пользуется виконт у прекрасного пола, что даже не услышала, как заиграли вальс. И поэтому совершенно растерялась, когда вдруг заметила, что виконт оказался перед ней — высокий, невероятно элегантный, словом, совершенно неотразимый — в глазах любой другой женщины, конечно, тут же мысленно добавила она. Регина внезапно почувствовала, что ее бьет неудержимая дрожь, и от этого распалилась еще больше. Чума на его голову, зло подумала она.

Словно решив, что с нее недостаточно, виконт, склонившись перед ней в изысканном поклоне, безупречно вежливым тоном произнес:

— Если вы еще не обещали кому-нибудь следующий танец, могу ли я иметь честь пригласить вас?

Безупречные манеры! Что могла ответить на это Регина? Только молча кивнуть.

К тому времени как им удалось отыскать свободное место среди других пар, сердце у Регины колотилось так, что едва не выпрыгивало из груди. До этого дня ей еще ни разу не доводилось танцевать с виконтом, хотя она успела позволить ему немало вольностей.

Встав напротив Регины, виконт взял ее затянутую в перчатку руку в свою, и восхитительная дрожь пробежала у нее о спине. Другой рукой виконт обхватил ее за талию и привлек к себе, оставив между ними небольшое свободное пространство, как того требовали приличия. Только тогда Регина, сделав над собой усилие, осмелилась поднять на него глаза. И тут же убедилась, что взгляд виконта не выражает ничего, кроме вежливого внимания, — опять-таки как того требовали приличия.

Восхитительные мурашки, бегавшие у нее по спине, испуганно бросились врассыпную. Зато распиравшее Регину любопытство вмиг прорвалось наружу. Вопросы посыпались из нее горохом.

— Что?.. Как это вам удалось?.. Когда?.. — заикалась она.

— Только не говорите мне, что мое появление заставило Прекрасную, но жестокую даму онеметь от изумления. — Слабая улыбка мелькнула на губах виконта — теперь, когда от его усов осталось лишь воспоминание, она показалась Регине невероятно обольстительной.

Почувствовав, гак вспыхнули ее щеки, Регина снова рассвирепела.

— Я, признаться, обрадовалась — подумала, что вы решили вести себя как джентльмен. Но если вы намерены перейти к оскорблениям…

— Помилуйте, какое же это оскорбление? Просто шутка. — Улыбка виконта стала шире. — Вы ведь хотели, чтобы я вел себя учтиво. О том, чтобы стать скучным, речь, по-моему, не шла.

Как будто такое вообще возможно!

Заиграла музыка, и виконт закружил Регину в вальсе. В каждом его движении ощущалась ленивая грация и та непринужденная уверенность, которая достигается только многолетней практикой. Еще один повод для раздумий. Она могла допустить, что виконт уверенно танцует деревенские танцы вроде рила, но вальс?! Который только что вошел в моду, совсем недавно появившись в Англии?! Даже не все завсегдатаи «Олмака» решались его танцевать.

— Ради всего святого, объясните мне, как вы умудрились выучить вальс, сидя у себя в Каслмейне? — не выдержала Регина, после того как они сделали один круг по залу.

— А вы не догадываетесь? — хитро прищурился он. — А кто же, по-вашему, был всегдашним партнером Луизы, когда она училась танцам? — Он прищурился. — Хотя, признаться, в Каслмейне было посвободнее.

Только после этих его слов Регина обратила внимание, что вокруг них буквально яблоку негде упасть — всех танцующих словно магнитом тянуло к ним. Взгляды всех были прикованы к этой паре. Похоже, общество просто умирало от желания узнать, о чем же беседуют между собой эти двое — Прекрасная, но жестокая дама и виконт Дракон.

— Все сгорают от любопытства, — усмехнулась Регина. — Впрочем, я их прекрасно понимаю. Самой до смерти интересно, что же все-таки заставило вас приехать в «Олмак».

Хмурая улыбка тронула его губы.

— Гадаете, что тут нужно такому деревенскому увальню, как я? Не так ли?

Ее же собственные слова! Но в его устах они хлестнули ее по лицу, как пощечина. Регина даже растерялась немного.

— Нет, но… видите ли, мне казалось, вы вряд ли решитесь… — Она была задета за живое. — Только не говорите мне, что выпросили для себя абонемент, унижаясь перед этими «тупоголовыми ничтожествами» — так вы, кажется, их называете?

— Нет. Это сделал для меня один человек — если бы он рискнул появиться тут сам, это наверняка сочли бы святотатством. К счастью, мое имя и титул оказались достаточно громкими, чтобы мне прислали гостевой билет. Так что я приехал в качестве гостя Луизы.

Что означает, прикинула про себя Регина, что виконту пришлось все-таки обратиться к одной из дам-патронесс за разрешением. Сердце ее забилось чаще — наверняка это было для него нелегким испытанием. Оставалось только решить, как этим воспользоваться.

— Это вносит ясность в то, как вы сюда попали. Но не объясняет, зачем вам это понадобилось.

— Вы и сами прекрасно знаете зачем. Вы бросили мне перчатку. Я ее поднял. Это ведь был вызов, не так ли?

— Какой вызов? — безмятежным тоном спросила Регина, всем своим видом показывая, что не догадывается, о чем идет речь.

— Я должен был доказать, что я не деревенский дурачок, не умеющий вести себя в обществе. — Виконт выразительно скосил глаза в сторону пары, бросающей на них откровенно любопытные взгляды. — Не то чтобы это было так уж важно. Я ведь уже говорил вам — я могу явиться на бал весь в золоте с головы до пят, а они все равно будут презирать меня.

— А вы посмотрите повнимательнее на их лица, — мягко посоветовала Регина. — Где вы тут видите презрение?

Виконт огляделся. Регина внутренне усмехнулась — она уже заранее знала, что именно он увидит. На лицах присутствующих было написано жгучее любопытство… но и только. Лишь те, кому доводилось встречаться с ним и раньше, вернее, те, кого он неоднократно оскорблял, взирали на него настороженно. Но и то в их глазах читались скорее сомнение и неуверенность, чем презрение.

Взгляд виконта обратился к Регине, и губы его вытянулись и побелели.

— Они все разглядывают мое лицо, — выплюнул он. — Вернее, мой шрам.

Регина замялась. Если сделать вид, что сама она просто не заметила его, вряд ли виконт ей поверит. Лучше уж быть честной, решила она.

— Конечно, — с невозмутимым видом кивнула Регина. — Ваш шрам просто ужасающе прекрасен.

Брови виконта изумленно поползли вверх.

— Вот даже как? Странно… лично я бы так не сказал…

— Просто потому, что вы к нему привыкли, — перебила она. — Но остальные… — И с вызовом посмотрела прямо на шрам. — Он просто-таки приковывает к себе взгляд. Он бросается в глаза — как породистый жеребец на фоне водовозных кляч. Это своего рода признак породы. Он выделяет вас из толпы.

Его руки сомкнулись на ее хрупких запястьях, словно стальные браслеты.

— Породы?! Интересный выбор слов.

Регина мысленно взвесила эту фразу… и ей показалось, она поняла, что имеет в виду Маркус.

— Вы не так меня поняли. Ваш шрам очень напоминает мне… Видите ли, мне говорили, что вас сбросила лошадь, но, если честно, по рубцу этого не скажешь.

Судя по тому, как вдруг разом окаменело его лицо, Регина угодила в самую точку.

— А с чего вы взяли, что шрам от падения с лошади должен выглядеть как-то по-другому?

— Видите ли, я время от времени работаю в госпитале в Челси. И мне довелось повидать немало всяких ран, причем достаточно серьезных. Так что я с первого взгляда могу отличить шрам от рваной раны, оставшийся после падения, от… А знаете, на что похож ваш шрам? На ожог. Или даже на клеймо.

— В госпитале? Вы?! — с изрядной долей скепсиса в голосе переспросил Маркус.

— Осторожнее, — грозно предупредила Регина. — Вы, похоже, вот-вот перейдете границу и вновь станете вести себя не по-джентльменски. Очень жаль… особенно после стольких усилий.

Естественно, это была провокация с ее стороны, и Маркус отлично это понял — она догадалась об этом по тому, как сузились его зрачки. И принялась ждать расплаты.

Но ее не последовало. Виконт только со свистом втянул в себя воздух и грозно засопел.

— Может, тогда лучше сменить тему? Регина неуверенно улыбнулась:

— Наверное…

Если честно, она бы предпочла этого не делать — он ведь так и не признался, откуда у него это клеймо. Регина готова была поспорить на что угодно, что это ожог, но как он мог получить его?

— Значит ли это, что вы намерены разрешить Саймону и дальше уделять внимание Луизе?

— До тех пор, пока мне позволяется ухаживать за вами. Надеюсь, мне удалось доказать, что я умею вести себя так, чтобы потрафить даже вашим изысканным вкусам, мадам?

Регина слегка приподняла брови:

— Нет… пока еще нет. То, что вы оделись по последней моде и смогли сделать круг вальса, умудрившись ни разу не задеть ни моих ног, ни моих чувств, еще ничего не доказывает.

— Да? Что ж, выходит, нужно постараться. — Пальцы виконта чуть заметно ласкали ее талию, и глупое ее сердце затрепыхалось, словно пойманная в силок птичка. — И тогда вы, быть может, вознаградите меня за мое усердие.

— Добродетель и сознание того, что поступаешь правильно, — это ли не лучшая из наград? — чопорно заявила Регина.

Виконт рассмеялся, и от этого низкого, рокочущего смеха ей внезапно стало нечем дышать.

— Ну, мы же с вами говорим не о добродетели, дорогая. А о тех невыносимых требованиях, которые дамы предъявляют мужчинам как непременное условие, при котором они готовы не лишать нас своего общества. И уж если я соглашусь выполнить его, то только в надежде получить кое-что взамен. — Его лицо вдруг оказалось совсем близко. — Вы догадываетесь, что я имею в виду…

Сердце Регины провалилось куда-то вниз и закатилось в носки бальных туфелек.

— Я уже убедилась, что вы можете быть дерзким, виконт… Он ухмыльнулся:

— Помнится, вы ничего не имели против моей дерзости… не так ли? — Взгляд виконта опалил ее словно огнем. — В подходящее время и в подходящем месте, разумеется.

С трудом проглотив вставший в горле комок, Регина опустила глаза и сделала вид, что рассматривает его пышный галстук. Если он надеется, что она станет поощрять его вызывающее поведение, то зря. Но пять ночей, во время которых она лежала без сна, вспоминая его нетерпеливые руки… его дерзкие губы и… и язык, успели разжечь в ней неутолимый голод. И теперь она жаждала испытать все это снова. И мечтала о большем.

О его поцелуях.

О ласках.

И о прочих, еще более нескромных вещах…

Теперь он прижал ее к себе куда теснее, чем допускали приличия. Знакомый аромат мыла и лавровишневой воды щекотал ей ноздри. Его широкие плечи и огромный рост завораживали ее. От этого человека исходило ощущение спокойной силы… И еще в его присутствии она вдруг почувствовала себя желанной. Невероятно желанной. И от этого ей стало страшно.

— Вы не должны держать меня так близко…

— Наверное… — пробормотал он.

— Пойдут разговоры.

— Пусть их болтают.

К счастью, вальс закончился — еще минута, и Регина безвольной куклой повисла бы у него на руках. Но пока он вел ее наместо, уверенно сжимая горячей рукой ее пальцы, одна его фраза упорно не выходила у нее из головы. «И тогда вы, быть может, вознаградите меня за усердие». Боже милостивый, при одной только мысли об этом у нее подгибались колени…

Вероятно, именно по этой причине она не заметила приближения леди Хангейт и опомнилась, только когда противная сплетница оказалась прямо перед ней.

Маркиза поднесла к глазам лорнет и вызывающе уставилась на Маркуса:

— Не знаю, о чем думал и дамы-патронессы, позволив вам прийти сюда, сэр!

Регина вся сжалась.

— Представьте себе, мадам, глядя на вас, я невольно задаю себе тот же самый вопрос! — насмешливо фыркнул Маркус. Брови маркизы угрожающе сошлись на переносице, но он, не дав ей вставить ни слова, продолжал: — Ведь мы оба слишком умны для «Олмака», не так ли? К счастью, на фоне всех остальных достоинств, которыми мы обладаем, это не слишком бросается в глаза. А может, дамы-патронессы чересчур слепы, чтобы заметить это.

Регина сдавленно пискнула. Но чело маркизы, напоминавшее грозовую тучу, мало-помалу разгладилось, а потом и вовсе просияло удовлетворенной улыбкой. Видимо, упомянув о ее несомненном уме, виконт весьма польстил ее самолюбию.

— Стало быть, лорд Дрейкер, вы уже больше не мечтаете отстегать меня хлыстом? — ядовито поинтересовалась она.

Регина готова была провалиться сквозь землю. Виконт наклонился и почти прижался губами к уху маркизы.

— Вы, несомненно, слышали все эти ужасные слухи, которые ходят обо мне, леди Хангейт? — хрипловатым шепотом спросил он. — Признаюсь вам откровенно — обожаю смотреть, как хорошеньких женщин у меня на глазах стегают хлыстом! Но — только у меня в донжоне! И только ради обоюдного удовольствия.

О Господи… Регина захлопала глазами. Получать удовольствие от этого?! Да он спятил! Но к величайшему ее изумлению, маркиза и не подумала возмущаться. Вместо этого она, ! смущенно покосившись на Регину, принялась яростно обмахивать раскрасневшееся лицо. Глаза у нее забегали.

— Простите, моя дорогая. Думаю, подобные разговоры — не для девичьих ушей.

И, метнув в Маркуса кокетливый и слегка заговорщический взгляд, маркиза выпорхнула из зала с резвостью пятнадцатилетней девочки.

Только тогда Регина поняла, что снова в состоянии дышать.

— Ушам своим не верю! Сказать маркизе такое… Я думала, она уничтожит вас на месте!

— Честно говоря, мне самому не верится, — закатил глаза виконт. — Но вы, помнится, сами как-то дали мне совет использовать сплетни себе на пользу. Вот я и попробовал. И потом… я ведь действительно говорил, что мечтаю увидеть, как ее отстегают хлыстом, — с виноватой усмешкой сознался он.

— М-да… учитывая всю чудовищность ваших мечтаний, думаю, вам крупно повезло, что все так закончилось.

Маркус подавил смешок.

— Везение тут ни при чем. Леди Хангейт в свое время очень дружила с моей матерью, обе они питали пристрастие ко всяким… м-м-м… рискованным и слегка непристойным экспериментам. Ходили слухи, что в молодости у леди Хангейт был любовник со слегка… хм… извращенным вкусом, который и приохотил ее к подобным вещам.

— Но неужели женщина может… способна…

— Получать от этого удовольствие? Кое-кто да, хотя, честно говоря, не представляю почему.

— Но… леди Хангейт?..

— А почему, как вы думаете, мне в голову пришел именно хлыст? — Виконт таинственно подмигнул. Регина от удивления едва не хлопнулась в обморок — Маркус подмигнул! — Видите ли, я ведь не был новичком в обществе, когда заточил себя в Каслмейне. К тому же моя матушка — страшная сплетница.

— Моя тоже, но…

— Полагаете, она должна была рассказать о таких вещах своей невинной дочери? Не думаю. Но если вы о чем-то не знаете, это вовсе не значит, что такое невозможно.

Регина взглянула на него другими глазами. Этот человек не был таким уж неискушенным, как ей казалось вначале. И наивным его тоже не назовешь. К тому же у него безупречные манеры, и он прекрасно держится — когда хочет, конечно.

— Выходит, я была права?

— Вы о чем?

— Вы вели себя отвратительно, только чтобы заставить Луизу расстаться с Саймоном. А это ваше желание поволочиться за мной — всего лишь повод, чтобы как-то спровоцировать между ними ссору.

Глаза Маркуса впились в лицо Регины.

— Скажем так, я просто не считаю нужным… м-м-м… отказываться, когда что-то само плывет мне в руки.

Итак, он все-таки сознался! Однако его прямота, как ни странно, нисколько не возмутила ее.

— Да… но теперь?

Накрыв ее руку своей, виконт улыбнулся:

— Зачем вы спрашиваете, когда сами знаете ответ? Разве мужчина может оставаться равнодушным к вашей красоте?

Регина невольно нахмурилась — что-то заставило ее насторожиться. Уж слишком это напоминало недавний эпизод, когда он бесстыдно льстил леди Хангейт. Этот новый Маркус вызвал у нее тревогу.

— Не считайте меня дурочкой. Я ведь с самого начала знала, что это всего лишь игра.

— А вы именно этого хотели? — Взгляд Маркуса опалил ее. — Знаете, мадам, уж коли вы жаждете правды, то начните с себя. В конце концов, единственной причиной, заставившей вас согласиться на мое ухаживание, было желание помочь брату. Насколько мне известно, в их с Принни плане завлечь Луизу в свои сети вам отведена одна из главных ролей.

— Да, но вы забыли, что Луиза моя подруга! А я не предаю друзей! — Регина надменно вздернула подбородок. — И потом, если бы это было моей целью, мне совершенно не обязательно было позволять вам целовать меня!

— Возможно. Значит, вы сделали это, чтобы удовлетворить свою страсть к авантюрам.

— Может быть. Но это не единственная причина, — прошептала она.

Его пальцы больно сжали ее руку.

— Вот как?

Мучительно покраснев, Регина заставила себя посмотреть ему в глаза.

— Да.

Виконт смотрел на нее. Ей показалось, что он собирается что-то сказать, но тут к ним подошла Сайсели, видимо, решившая, что их тет-а-тет несколько затянулся.

Регина только изумлялась собственной откровенности. Господи, надо же быть такой дурой, чтобы признать, как действует на нее одно его присутствие! Зачем она это сделала? Теперь он, чего доброго, вообразит, что она намерена его поощрять! Одно дело — когда она считала, что его ухаживание — всего лишь повод, чтобы бесить ее и Саймона. Но если его чудесное преображение — результат желания виконта доставить ей удовольствие, если он действительно увлекся ею…

Регина попыталась представить себя в роли его жены. В городе они стали бы ездить в оперу и на балы, целовались бы в ложе, ласкали бы друг друга в карете. А за городом она играла бы роль владелицы замка — обедала бы с ним, сидя напротив мужа во главе стола, управляла бы домом, давала бы указания дворецкому, занималась бы проверкой счетов…

М-да… интересно, как бы она это делала, не умея читать? Сердце Регины заныло. Глупая фантазия! Она никогда не выйдет замуж. Иначе… а как же дети? Даже если ей повезет и они не унаследуют ее порок, ведь она никогда не сможет читать им вслух. Собственные дети станут считать ее глупой, а он? Он тоже?

Нет, такого унижения она не перенесет!

Она никогда не выйдет замуж за Маркуса. И ни за кого другого тоже, добавила про себя Регина. И в первыг раз в жизни пожалела об этом.