Загадочный виконт

Глава 7

Мерзавец! Грубое животное! Бессердечный дьявол! Черт бы побрал ее и эти пресловутые «дуэты»! Ну, она не даст ему забыть эти его слова! Он у нее еще попляшет!

Леди Регина кипела от возмущения.

Раз он настаивает на том, что она, мол, нанесла ему публичное оскорбление, раз отказывается слушать, когда она пытается объяснить, как все было на самом деле…

что ж, она умывает руки. Пусть возвращается в свою берлогу, пусть и дальше рычит и кидается на каждого, кому вздумается заступить ему дорогу, — она и пальцем не пошевельнет, чтобы ему помешать.

Локон, выбившийся из прически, упал ей на шею, и Регина даже застонала от злости. Чему ж тут удивляться — наверняка это чудовище своими грубыми ручищами помяло или сбило набок ее новенькую, чудесную шляпку а-ля Платофф! И она почти уверена, что виконт сделал это нарочно — чтобы всякий мог убедиться, что леди Регина, запершись с ним наедине, предавалась разврату.

Юркнув в альков, где, как она убедилась, было зеркало, Регина окинула придирчивым взглядом свое отражение. Слава Богу, шляпка по-прежнему сидела безупречно, только из пучка на затылке выбился один непокорный локон. Она быстро подколола его, вернув на место, и снова посмотрелась в зеркало. Если бы не щеки, по цвету почти сливавшиеся с ее юбкой, никто в жизни бы не заподозрил, что всего несколько минут назад она предавалась совершенно возмутительной страсти в объятиях… в объятиях этого окаянного дракона!

И он еще утверждал, что знает, мол, как доставить наслаждение женщине! Ха! Он понятия об этом не имеет!

Тут взгляд Регины остановился на ее неестественно красных, чуть припухших губах, и она слегка сконфузилась. Ладно, ладно, допустим, что-то он все-таки понимает. Немного… э-э-э… ах, да пропади он пропадом, понимает, конечно, да еще как! Этот дьявол может заставить любую женщину забыть о своей репутации и вообще обо всем на свете, и случится это ровно через полминуты после того, как он, приоткрыв ей губы, проскользнет…

Да будь он проклят, этот негодяй! Почему она должна думать о нем?! Надо было сразу дать ему пощечину, еще когда он в самый первый раз прильнул губами к ее рту!

Или нет… лучше потом, когда он, грубо обхватив ее руками, прижал ее к своей широченной груди так крепко, что она едва могла дышать. И уж, во всяком случае, он просто напрашивался на это, когда, раздвинув языком ее губы, дерзко проник внутрь… Дерзко, да… но так восхитительно приятно, что она даже подумала — а что, если позволить ему. — м-м-м… продлить этот поцелуй?

Колени у нее вдруг подогнулись. Чувствуя, что все ее тело превращается в желе, Регина разозлилась сама на себя. Да что это с ней, в самом деле? А все он — это из-за него она ведет себя как какая-то шлюха без стыда и совести, позволяет ему делать с собой совершенно невозможные вещи и даже не думает протестовать!

Регина вся сжалась от стыда.

Но только потому, что его поцелуй оказался настолько упоительным, что у нее пропало всякое желание сопротивляться… До той самой минуты, когда он вновь превратился в дикаря. Регина горестно вздохнула. В этом-то вся беда, подумала она. В этом он весь — виконт Дракон. То он целует ее с пылкостью и нежностью, о которой она не смела и мечтать, и просит называть его Маркус, то, не моргнув глазом, наносит ей оскорбление.

Регина растерялась. Ну и как прикажете это понимать? Мужчины никогда не вели себя подобным образом — по крайней мере с ней. Тогда почему же он?.. И самое главное — почему она все это позволяет?

Сама испугавшись этого вопроса, вернее, оторопев, потому что ответ напрашивался сам собой, она поспешно оправила платье и шляпку, в последний раз окинула себя в зеркале придирчивым взглядом и решила, что пора вернуться к гостям. Концерт уже, вероятно, закончился, и все толпятся вокруг Луизы, поздравляя и осыпая ее комплиментами. Там же скорее всего крутится и ее брат.

Фоксмур действительно был там. Заметив Регину, он с улыбкой кинулся к ней:

— Я вижу, ты решила присоединиться к нам. Где ты была так долго? А, понимаю, — наверняка читала очередную нотацию Дрейкеру? Думала, что после того, как ты публично щелкнула его по носу, он смирится с ней охотнее, чем всегда?

— Я вовсе не щелкала его по носу! — разозлилась она. Видимо, это прозвучало громче, чем ей хотелось бы, поскольку взгляды присутствующих тут же обратились на нее. Заметив, что на них с любопытством смотрят, Регина понизила голос. — И я не собиралась читать ему нравоучений. Скажу тебе одно: когда вы с Луизой поженитесь, ты будешь обязан мне по гроб жизни — учитывая, с чем мне приходится мириться ради того, чтобы вы были вместе.

— Конечно, дорогая моя девочка. Буду вечно за тебя Бога молить! — хмыкнул он.

— И прекрати называть меня девочкой! Я уже взрослая женщина. Я терпеть не могу, когда ты так говоришь, и тебе это отлично известно! — вскипела Регина. Собственно говоря, это и было единственной причиной, по которой он продолжал ее так называть. Судя по всему, лорд Дрейкер был не одинок в своем стремлении ее дразнить.

Прежде чем Саймон успел ответить, объявили, что обед подан. Регина с трудом подавила страдальческий стон. Сказать по правде, со всеми этими событиями она напрочь позабыла об обеде. Одному Богу известно, что там припасено у виконта на этот случай!

Счастье уже, что ей не пришлось быть его соседкой по столу. Как особа, стоящая по рангу ближе всех к хозяину дома, виконт занял место по правую руку от хозяйки, тогда как леди Регину усадили рядом с лордом Айверсли, как раз напротив него.

Регина чуть заметно сжалась, каждую минуту ожидая, что ее сосед заговорит о том, чему он стал свидетелем в кабинете. Но когда прошло какое-то время, а он, судя по всему, не собирался это обсуждать, Регина возблагодарила небеса за то, что они послали ей настоящего джентльмена.

Завязался непринужденный разговор — они поговорили о его имении в Суффолке, обсудили ставшую уже притчей во языцех любовь ее отца к лошадям и жгучий интерес, который леди Айверсли проявляла к поэзии, — впрочем, эту тему Регина предпочла не обсуждать, поскольку беседа в любую минуту могла выйти за рамки тех немногих стихотворений которые она помнила наизусть.

Время от времени она бросала опасливые взгляды через стол, где по одну сторону хозяйки сидел лорд Дрейкер, а по другую — Саймон, как обладатель самого высокого среди гостей титула. Осмелится ли виконт грубить ее брату?

Неужто ему наплевать на приличия? Интересно, сможет ли он воздержаться от своих нелепых и оскорбительных выходок хотя бы во время обеда?

Он смог. Как выяснилось, он умел даже пользоваться вилкой, а не ел с ножа, как многие деревенские сквайры, не вываливал целиком себе на тарелку понравившееся ему блюдо и вопреки опасениям Регины и отчетливому запаху виски вовсе не был пьян. Собственно говоря, во время обеда виконт почти не пил — только вино, и то немного.

Единственное, что вызывало ее раздражение, — это явный интерес, проявляемый им к беседе с леди Айверсли, которую он с родственной фамильярностью называл просто по имени — Кэтрин. Регина сама не понимала, почему ее так это бесит. Но она ничего не могла с этим поделать.

Интересно, а Кэтрин он когда-нибудь привозил к себе — в этот свой знаменитый донжон? Скорее всего нет. Почему-то Регине трудно было представить себе такую поэтическую натуру, как леди Айверсли, в качестве объекта страсти необузданного виконта. В особенности когда у той есть симпатичный молодой муж, который к тому же без ума от нее. Их взаимная привязанность просто бросалась в глаза.

Лорд Айверсли внезапно замолчал. Не зная, что сказать, Регина вдруг брякнула первое, что пришло ей в голову:

— Мне показалось, что лорд Дрейкер и ваша супруга — добрые друзья, не так ли?

— Лорд Дрейкер в прошлом году доказал свою дружбу нам обоим, — сухо обронил хозяин. Потом с легкой иронией в голосе добавил: — Он ведь наш родственник, знаете ли.

— Именно поэтому вы с женой и согласились вывозить Луизу в свет? — догадалась она.

—Да. Но она такая милая, что для нас это одно удовольствие.

— Признаюсь, не ожидала, что у его сиятельства на свете есть хоть один друг. Тем более что он так редко бывает в обществе, а если и бывает…

— …то всегда дурно одет и при этом грубит направо и налево? — подсказал хозяин, видя, что она замялась.

— Ну… я бы, конечно, не решилась так сказать, но раз уж вы сами… Да, примерно это я и имела в виду. Ему очень повезло, что у него есть такой друг, как вы, — готовый мириться с его недостатками.

Лорд Айверсли задумчиво вертел вилку в руках.

— Как это случилось на ваших глазах, вы хотели сказать? Неужели мой друг сделал или сказал нечто такое, за что я обязан его отчитать?

Улыбка Регины словно подернулась инеем.

— Нет, конечно. К тому же я вполне способна самостоятельно справиться с теми, кто… ну, скажем, не умеет себя вести.

Плечи лорда Айверсли заходили ходуном от смеха.

— Готов поспорить на что угодно, что так оно и есть. Хотя, думаю, одной пощечины явно мало, чтобы надеть узду на лорда Дрейкера. Он порой бывает довольно-таки упрям.

— Неужели? — сухо пробормотала она. — Не заметила.

— Но ему в жизни пришлось нелегко, так что очень прошу — будьте с ним терпеливы. Или… простите, но, возможно, я сделал слишком поспешный вывод… вы ведь приехали вместе с ним, не так ли?

Регина вспыхнула:

— Д-да… нет… Как бы это объяснить… Он впился в Регину взглядом:

— Мы с женой от души надеялись, что у кого-то хватит сил в конце концов вытащить его из этой норы, в которую он превратил Каслмейн. И теперь, когда вам, мадам, это удалось, мне страшно подумать о том, что он вновь забьется в свое логово, даже не попытавшись привыкнуть к тому миру, в котором мы с вами живем.

— Совершенно с вами согласна. — Она ничуть не покривила душой. Конечно, на чей-то взгляд, лорд Дрейкер, возможно, показался бы упрямым, надменным и заносчивым человеконенавистником, но ей тоже было бы жаль, если бы такой умный и начитанный человек заживо похоронил себя в Каслмейне.

Тем более что совсем недавно ей представилась возможность увидеть совсем другого виконта… Маркуса, который, оказывается, мог быть и нежным, и даже ранимым. Того, кто все знания черпал исключительно из книг, и все лишь потому, что ни у кого вокруг не находилось достаточно мужества и терпения выносить его присутствие.

А у нее… хватит ли его ей? Сможет ли она?

Регина расправила плечи — конечно, сможет. Виконт дерзко бросил ей вызов, и она приняла его. И твердо намерена одержать над ним победу — хотя бы ради того, чтобы его крепколобое сиятельство убедился, что можно жить лучше и приятнее, чем живет он сам. Регина жестко усмехнулась, — пожалуй, она вспомнит свое прозвище, и пусть он не рассчитывает на ее милосердие. Она заставит виконта Дракона вернуться в общество, даже если ей придется подгонять его палкой, словно упрямого осла, и пусть он огрызается и плюется огнем, сколько его душе угодно!

К счастью, он как будто притих и за обедом не испытывал ее терпения. Остаток вечера пролетел незаметно, и, к величайшему облегчению Регины, сразу после десерта гости стали прощаться, не дав Маркусу ни малейшей возможности устроить новый скандал. Впрочем, надо признаться, гости давно уже потеряли к нему всякий интерес. Все кругом боязливо шарахались от него, как от прокаженного, — иными словами, упрямый виконт добился-таки своей цели.

Тем не менее он терпеливо высидел до самого конца, — возможно, потому что хотел как можно дольше побыть с сестрой. Комок встал у Регины в горле, когда она увидела, как они прощались с Луизой. Странно… ей показалось, она видит совсем другого человека! Кто бы мог подумать, что этот угрюмый дракон так нежно привязан к своей младшей сестренке!

Но стоило им только оказаться в карете, как Маркус вновь стал самим собой — иначе говоря, снова превратился в грубого и неотесанного дикаря, которого она уже начинала ненавидеть. Все время, пока Сайсели с Саймоном оживленно обсуждали концерт, он упорно сверлил Регину взглядом.

Улучив момент, когда Саймон на мгновение замолчал, чтобы перевести дух, Маркус внезапно с вызовом в голосе объявил:

— Леди Регина, я решил, что в следующий раз мы с вами поедем в оперу. — И ехидно добавил: — Раз уж вы так любите музыку.

Регина застыла — и не только потому, что он вновь напомнил ей о ее злополучном отказе спеть с ним дуэтом. Просто эта его фраза прозвучала так, будто он швырнул перчатку ей в лицо. В его предложении чувствовался явный подвох. Вот только что он задумал на этот раз? Регина не знала.

— Вы подразумеваете какой-то определенный театр? — невозмутимо спросила она. — И какую именно оперу?

Глаза виконта превратились в щелки.

— Я подумал, почему бы не поехать завтра вечером в Хей-маркет, в Итальянскую оперу? Будет премьера «Женитьбы Фигаро» с мистером Нальди в главной роли. Я слышал, что он — это нечто особенное. — Небрежный кивок головы в сторону навострившего уши Саймона. — Естественно, ваш брат и мисс Сайсели тоже. Луиза сказала, что будет рада присоединиться к нам.

— У вас что же… хм… своя ложа? — Судя по ее тону, Сайсели была настолько потрясена подобной мыслью, что это прозвучало почти как оскорбление.

Глаза Маркуса сверкнули в темноте.

— Нет, конечно, — мягко сказал он. — Но Айверсли любезно предоставил мне свою. — И покосился на Саймона: — Если, конечно, вы, Фоксмур, не предполагаете воспользоваться вашей.

— Ради Бога, если хотите. Она в вашем распоряжении, — пожал плечами Саймон. — Однако позвольте мне отказаться. Я пообещал одному своему… м-м-м… приятелю поужинать с ним завтра вечером.

У Регины перехватило дыхание. У нее совсем вылетело из головы, что Принни пригласил их обоих в Карлтон-Хаус[8]. А поскольку об этом приглашении уже говорилось чуть раньше на суаре, то Маркус не мог не догадаться, куда именно они направляются и о каком приятеле идет речь.

Горькая улыбка тронула губы виконта.

— Ах да, конечно. И леди Регина с вами, не так ли?

Ага, понятно! Значит, вот почему он все время задирается. Решил, наверное, что Регина ищет повод расторгнуть их соглашение.

— Нет, нет, — поспешно вмешалась она. — Я лучше поеду в оперу. — И с досадой закусила губу. Обидно — теперь виконт наверняка решит, что ее легко напугать.

На лице виконта была написана нескрываемая ирония.

— Завтра вечером, — насмешливо повторил он. — Со мной.

— Почему бы и нет? — небрежно бросила Регина. — Мы с Сайсели просто обожаем оперу.

— Но, миледи, а как же его высочество? — залепетала Сайсели.

— Принц все поймет! — отрезала Регина. Вернее, она очень на это надеялась.

Их с Маркусом взгляды встретились, и выражение его лица внезапно изменилось. По спине Регины пробежала дрожь. В его глазах вспыхнуло пламя желания, что невольно заставило ее вспомнить о постыдной сцене в кабинете Айверсли. Обжигающий взгляд Маркуса опустился к ее губам, и Регина, вспыхнув, поспешно отвела глаза, чувствуя себя как на раскаленных угольях.

Господь Всемогущий, на что же это она согласилась?! Ложа в опере — как раз то самое место, где двое при желании могут чувствовать себя наедине — даже если рядом другие люди. В особенности когда потушат свет. Вспомнив об этом, Регина похолодела и уже совсем было решила отказаться, но потом передумала. Как бы то ни было, она никогда не была трусихой.

— Если уж речь зашла о музыке, — вмешался Саймон, — как тебе понравилась игра мисс Тремейн, Регина?

— О-о… кажется, я ее пропустила… — запинаясь, пробормотала Регина. И покраснела до слез, с некоторым опозданием вспомнив, чем она занималась в то время, когда остальные гости слушали игру Луизы. — Я… э-э-э… кажется…

— Я показывал леди Регине кабинет и библиотеку лорда Айверсли, — вмешался Маркус.

Регина похолодела. Она метнула на него испуганный взгляд, но выражение лица виконта в сумраке кареты трудно было разобрать. Ее охватил страх. Господи помилуй! Что задумал этот идиот?! Решил погубить ее репутацию? Да если он только заикнется о том, чем они там занимались…

— У Айверсли великолепная коллекция редких книг, — чопорно продолжал Маркус. Он покосился в ее сторону, и Регина заметила, как по губам его пробежала усмешка. — Поэтому я решил устроить для леди Регины… м-м-м… небольшую экскурсию.

Комок в горле куда-то пропал, и Регина почувствовала, что снова может дышать.

Сайсели, сидевшая рядом с ней, вздрогнула, но промолчала. Зато Саймон ядовито хмыкнул.

— Чтобы Регина захотела посмотреть книги? Ушам своим не верю! В жизни не видел, чтобы она взяла в руки хотя бы одну!

— Неужели? — Маркус впился насмешливым взглядом в лицо Регины. — Что-то непохоже… ваша сестра обладает острым умом… да и невежественной ее не назовешь. Вы явно клевещете на нее, Фоксмур.

Сердце Регины замерло. Неужели он действительно считает ее умной?! Или ей послышалось?

Да нет, конечно. Вероятнее всего, не умной, а просто расчетливой. Насколько она успела узнать Маркуса, он скорее удавится, чем сделает ей комплимент.

— О, Регина еще вытерпит, если кто-то предложит почитать ей вслух, — фыркнул Саймон. — Но вообще-то моя сестра — натура слишком деятельная, чтобы долго усидеть на месте. Вот проехаться по магазинам, покататься верхом в парке, потанцевать — это другое дело!

От унижения ее бросило в жар. На ресницах повисли слезы. Регина низко опустила голову. Сайсели ласково погладила ее руку, но Регина молча сбросила ее ладонь и привычным жестом вскинула подбородок. «Ну, Саймон, погоди!» — зло подумала она.

Однако первым вмешался Маркус:

— Возможно, у вашей сестры действительно слишком деятельная натура, но сегодня я сам смог убедиться, что круг интересов ее весьма широк. Возьмите хотя бы музыку…

Регина, застыв, сверлила его взглядом, каждую минуту ожидая, что он снова намекнет на ту постыдную сцену ЮО в кабинете лорда Айверсли.

— Она чудесно поет, — между тем невозмутимо продолжал Маркус, — и достаточно разбирается в музыке, чтобы оценить игру Луизы. Впрочем, как я слышал, она и сама прекрасно играет. Жаль только, что я сегодня был лишен удовольствия послушать ее исполнение.

Регина молча открыла рот. Вот это да! Если слух ее не подводит, это самый настоящий комплимент. Выходит, Маркус вполне может вести себя как джентльмен, если захочет, конечно. Вот чудеса!

Но ей до сих пор не давала покоя мысль о том, почему он все-таки выбрал для посещения именно оперу, а не что-то еще. Насколько она могла судить, Маркус не принадлежал к числу завзятых меломанов, но она сама, помнится, говорила, что с удовольствием бывает в опере. Господи… неужели он просто решил доставить ей удовольствие?!

Или это какая-то ловушка? Боже правый, растерялась Регина, не зная, что и думать. Изменчивый характер этого человека мог бы свести с ума любую здравомыслящую женщину. Правда, спохватилась она, надо отдать ему должное, у Маркуса есть и свои достоинства — он богат, умен и к тому же обладает звучным титулом. Он мог бы занять блестящее положение в обществе — если, конечно, вел бы себя как цивилизованный человек. Но тогда совсем уж непонятно, для чего он упорно устраивает все эти кошмарные представления, да еще в присутствии любимой сестры?

Карета замедлила ход, и Регина выглянула в окно. Они уже подъехали к дому. Джентльмены вышли первыми, и хитрая Регина подстроила так, чтобы Саймону пришлось подать руку Сайсели. Предоставив заботу о ней самой Маркусу.

Он подал ей руку, чтобы помочь выйти из кареты. Яркий свет, лившийся из окон городского особняка герцога Фоксмура, падал на тротуар, разливаясь по нему золотистыми лужицами. Лицо виконта оставалось в тени, но Регина почувствовала на себе его проницательный взгляд и зябко повела плечами. Но стоило ей только почувствовать его прикосновение, как сердце ее оборвалось. После всего того, что произошло сегодня между ними, от одного его присутствия колени у нес подгибались. Будто она с трудом удерживает равновесие на самой вершине скалы, глядя на Маркуса, готового в любую минуту столкнуть ее в пропасть. Или подхватить на руки. Если честно, она еще сама не решила…

Они поднимались по лестнице, когда Регина внезапно услышала его шепот:

— Если хотите, можем поехать в оперу в другой раз. Вероятно, сегодня вам неудобно…

— Вовсе нет, — весело обронила она. — И потом, не хочу, чтобы после вы обвинили меня, что я, мол, нарушаю условия нашей с вами сделки.

Маркус пожал плечами:

— Ну, если ваш брат не намерен их соблюдать, тогда для чего это делать нам с вами?

Услышав столь прямой и недвусмысленный ответ, Регина слегка опешила.

— Стало быть, вы не хотите, чтобы я ехала с вами?

— Я этого не говорил.

— Тогда, значит, хотите? — Регина спрятала улыбку. Она вдруг почувствовала, как его рука напряглась.

— Я этого тоже не говорил. Если желаете, оставайтесь дома. Честно говоря, мне все равно, поедете вы со мной или нет.

— Тогда почему вы предложили перенести поездку в оперу на другой вечер? — коварно поинтересовалась она. Маркус замялся, явно соображая, что на это сказать, и Регина, воспользовавшись его замешательством, украдкой кинула на него взгляд.

В свете газовых фонарей, пылавших по обе стороны роскошной лестницы, она без труда разглядела в его лице тревогу.

— Не сочтите за обиду, но от вас одно беспокойство. Для мужчин вы хуже чумы.

— Почему? — искренне изумилась Регина. — Потому что рассчитываю получить ясный ответ на прямой и недвусмысленный вопрос? И меня не устраивает, когда вместо этого виконт Дракон злобно фыркает и плюется огнем?

Их взгляды скрестились как шпаги. Внезапно Регина заметила, как раздражение и злость в его глазах исчезли, сменившись чем-то вроде робкого восхищения.

— Нет, просто потому, что у вас на редкость тяжелая рука. — И, понизив голос, добавил: — И вы умеете этим пользоваться.

Порозовев от смущения, Регина отвела взгляд. Ее брат под руку с Сайсели как раз в этот момент скрылись за дверью.

И у меня хватит решимости пользоваться этим всякий раз, как вам придет в голову оскорбить меня.

Они уже были на верхней ступеньке, но виконт неожиданно для Регины вдруг схватил ее за руку и затащил за колонны, венчающие лестницу. Все случилось так быстро, что она и ахнуть не успела. Он застал ее врасплох… а мгновением позже его губы уже впились в ее рот… горячие, настойчивые, требовательные. И вместе с тем он, похоже, ничуть не спешил. Это был поцелуй умелого и опытного мужчины, и Регина едва не замурлыкала от наслаждения.

Когда он наконец отпустил ее, она еле могла дышать. В темноте глаза его таинственно мерцали, как у кота.

— А это вы тоже сочтете оскорблением? — вкрадчиво спросил он.

Конечно, а то как же? Но… это было свыше ее сил.

— Только если вы намерены подпустить в мой адрес очередную мерзкую шпильку касательно моей любви к дуэтам в интимной обстановке.

На лице его дрогнул мускул.

— На данный момент, к сожалению, не могу придумать ни одной.

— Очень жаль! — едко бросила Регина, изо всех сил стараясь держаться так, словно ничего не произошло. — А меня, признаться, они забавляли.

Из-за двери выглянула Сайсели и недовольно нахмурилась, заметив их обоих за колоннами.

— Лорд Дрейкер, что вы там делаете? Регина, немедленно иди в дом, — ворчливо велела она.

Подавив улыбку, Маркус поймал руку Регины и галантно поднес ее к губам. Его поцелуй, несмотря на тонкую замшу перчатки, обтягивающей ее пальцы, возымел на нее совершенно неожиданное действие. Регина вся задрожала, почувствовав, как ее тело откликается на его поцелуй.

— Желаю вам доброго вечера, мадам, — чопорно проговорил он. — Думается, мне лучше уйти, не то ваша дуэнья, чего доброго, спустит меня с лестницы. — И с коварной улыбкой добавил: — Но завтра я буду более настойчив…

Регина все еще хлопала глазами, пытаясь прийти в себя от подобной наглости, а он уже сбежал по ступенькам и вскочил в ожидавшую его карету. Не в силах двинуться с места, она молча смотрела ему вслед. Очнулась Регина, только заметив, как кучер виконта и лакеи на запятках кареты, поглядывая на нее, обмениваются понимающими улыбками. И едва не сгорела со стыда, слишком поздно сообразив, что те скорее всего видели, как они с виконтом целовались за колоннами, словно двое ошалевших от любви подростков..

С пылающим лицом Регина пулей промчалась мимо Сайсели и бросилась в дом. Ее душила злость. Ну почему этому нахалу всегда удается застать ее врасплох?! И чего он, собственно, этим добивается — выставить ее шлюхой в глазах света? Возможно… Нужно быть осторожнее, не то ее репутации конец.

Жаль… потому что целуется он замечательно.

Как только дверь за Региной захлопнулась, ее догнала запыхавшаяся Сайсели.

— Прости, — с виноватым видом пробормотала она, — мне и в голову не пришло, что он способен… способен… — Она заикалась от возмущения.

— Все в порядке, Сайсели. Он ничего мне не сделал. — Регина тяжело вздохнула. Из-за Маркуса за эти два дня она наговорила Сайсели целый ворох вранья, наверное, больше, чем за все предыдущие годы.

Сайсели деликатно кашлянула.

— Не понимаю, на что тебе сдалось это ухаживание?

— Чтобы помочь Луизе с Саймоном, для чего же еще? — Отвернувшись, чтобы спрятать разгоревшееся лицо, Регина сбросила на руки подскочившему лакею мантилью. — Не думаешь же ты, что он меня интересует как мужчина?

— Надеюсь, что нет. Не совсем подходящая для тебя партия. Регина, вздрогнув, напряглась. Потом решительно повернулась к кузине:

— Если ты намекаешь на его манеру вести себя…

— Я имею в виду его маниакальную любовь к книгам. — И, украдкой покосившись на суетившегося лакея, очень тихо добавила: — Любовь, которую ты вряд ли сможешь с ним разделить.

«Поскольку ты сама не умеешь читать».

В душе Регины что-то оборвалось. Сайсели, конечно, права.

— Тогда, выходит, я делаю доброе дело, что езжу с ним повсюду только в угоду брату, разве нет? — Заметив, что Сайсели нахмурилась и уже открыла рот, чтобы возразить, Регина поспешила перевести разговор на другую тему: — Кстати, о брате… а где Саймон? Если честно, я боялась, что он ждет не дождется, когда я приду, чтобы изводить меня своими шуточками.

— Прошу прощения, миледи, — вмешался дворецкий, — но его светлость у себя в кабинете. У него сегодня особый гость.

Регина застыла.

— Спасибо, Джон, — кивнула она. Особым гостем у слуг было принято называть принца. Но для чего его высочеству понадобилось приехать на ночь глядя, учитывая, что завтра они с Саймоном и так увидятся за ужином? Неужели подозрения Маркуса насчет сговора ее брата с Принни имели под собой основания?

Что за чушь… конечно, Нет. Она ему не верит. Но с другой стороны…

Регина окинула беглым взглядом коридор, который вел в восточное крыло, и замялась в нерешительности. Можно ведь пойти туда и попытаться выяснить, что они замышляют. Кстати, у нее есть великолепный предлог — должна же она извиниться перед принцем, что не сможет приехать к нему на ужин! И сделать это лучше всего лично.

Торопливо распрощавшись с кузиной, Регина по привычке расправила плечи и отправилась в восточное крыло. По дороге она ругала себя последними словами за то, что поверила Маркусу. Как глупо, с досадой думала она. Да, ее брат честолюбив, это правда, но он человек чести, и не в его правилах использовать любовь совсем еще юной девушки.

А Маркус поверил в это просто потому, что всегда верит худшему. Достаточно вспомнить, что он думал о ней самой!

Хотя, положа руку на сердце, теперь она уже и не знала, что именно он о ней думает. Вначале она нисколько не сомневалась, что он уделяет ей внимание, только чтобы позлить их с Саймоном. Но после того как он с такой страстью целовал ее в кабинете у Айверсли, все его оскорбительные замечания в ее адрес лишний раз подтверждали, что в чисто человеческом отношении она нисколько его не интересует.

А как же тогда тот случай в карете, когда он бросился на ее защиту? Он тогда похвалил ее пение. И сказал что-то лестное о ее уме. Странно… до Маркуса ее никто не называл умной. Красивой — да, постоянно. Утонченной, искушенной — сколько угодно. Но умной? Ни разу.

Ей вдруг очень понравилось, что кто-то назвал ее умной. Особенно Маркус. К несчастью, он быстро изменит свое мнение, как только узнает о ней правду.

Слова Сайсели не шли у нее из головы. Если Маркусу станет известно, что Регина даже не умеет читать, он сочтет ее просто дурочкой… если не хуже, учитывая, каким грубым он умеет быть. Или вообще решит, что у нее не все в порядке с головой. И уж конечно, сразу потеряет к ней всякий интерес.

Ни один нормальный мужчина не захочет иметь неграмотную жену, да еще если существует риск благодаря ей получить наследника-урода. И не важно, насколько сама она богата, остроумна или хороша собой, — все равно любая женщина, выходя замуж, вынуждена взять на себя определенные обязательства. А что, если она не сможет этого сделать?

Глубокое уныние охватило ее.

К счастью, Регина была уже в двух шагах от кабинета Саймона, и можно было хоть на время выкинуть из головы этого навязшего в зубах виконта. Но, не желая столкнуться с какой-то неожиданностью, она, прежде чем постучать, осторожно приложила ухо к двери. Однако не услышала ничего, кроме смутного бормотания, — разговаривали двое, и очень тихо, видимо, не желая, чтобы их услышали.

Пропади все пропадом! Тяжело вздохнув, Регина постучала, и разговор тотчас же оборвался. А мгновением позже она услышала недовольный голос Саймона:

— Войдите!

Регина влетела в кабинет, и мужчины поспешно встали. Его высочество шагнул к ней. Регина присела в глубоком реверансе, но он с приветливой улыбкой покачал головой:

— Нет-нет, моя дорогая, прошу вас без церемоний! — Потом с кряхтеньем пристроил поудобнее свои массивные телеса на крепком диване, специально купленном Саймоном для таких вот дружеских визитов, и добродушно похлопал по подушке у себя под боком. — Садитесь-ка рядом со мной и расскажите, как вы поживаете.

Кривая усмешка на лице брата, по всей вероятности, означала, что он не слишком доволен ее вторжением и был бы только счастлив, если бы она убралась поскорее. Но это не входило в ее планы, и Регина высокомерно сделала вид, что ничего не заметила.

— Я так рада, что вы приехали, ваше высочество, — пропела она, усаживаясь возле принца. — Оказывается, я не смогу приехать к вам завтра на обед. Надеюсь, вы великодушно простите меня.

— Посмотрим, посмотрим… А что за причина? — Принц игриво потрепал ее по подбородку. — Судя по вашему цветущему виду, о болезни речь не идет…

— Лорд Дрейкер пригласил Регину завтра вечером поехать с ним в оперу, — брякнул Саймон, прежде чем Регина успела дать ему знак промолчать.

Огонек интереса, вспыхнувший в глазах принца, заставил Регину насторожиться.

— Ну, это совсем другое дело, не так ли? Не волнуйтесь, дорогая, я не из тех, кто мешает кавалерам.

Не зная, что и думать после подобного заявления, Регина бросила на брата вопросительный взгляд.

Саймон присел на край письменного стола.

— Я уже успел поведать его высочеству о твоем новом поклоннике, — ухмыльнулся он. — Решил, что ему будет интересно послушать о первых шагах лорда Дрейкера в свете.

— Стало быть, вот чем вы тут занимаетесь! Перемываете косточки виконту Дракону, — фыркнула Регина. Мысль о том, какую омерзительную и жалкую картину, должно быть, нарисовал Саймон, настолько возмутила ее, что она даже забыла удивиться, с чего это им вдруг вздумалось запираться в кабинете, чтобы посудачить об их с Маркусом «романе».

— Ну, вашему брату отлично известно, как я обожаю по сплетничать. — Его высочество по-отечески похлопал ее по руке. — Но вам не стоит ломать над этим свою хорошенькую головку, моя прелесть. О вас Фоксмур, как всегда, говор: только хорошее.

Честно говоря, ей было абсолютно безразлично, что именно говорил о ней Саймон. Другое дело, когда речь шла о Маркусе. Впрочем, спохватилась Регина, почему это, собственно должно ее волновать? Конечно, принц его отец, но сам Маркус всегда вел себя так, словно ему на это ровным счетом наплевать. Тогда почему это небезразлично ей?

Сказать по правде, она и сама толком этого не понимала.

Небезразлично — и все тут.

— А Саймон говорил вам, какой великолепный голос, оказывается, у лорда Дрейкера? — с невинным видом спросила она.

Принц с нескрываемым интересом посмотрел на нее:

— Нет. Но, признаться, меня это не удивляет. Вероятно, ему доводилось наслаждаться тем, как поет его сын, когда тот был моложе. Господи, как ей было бы интересно послушать о том, какой он был в детстве! Разве что попросить его рассказать, мелькнула у нее дерзкая мысль. Но на это она бы никогда не решилась.

— Ну а что вы думаете о виконте, моя дорогая? — спросил принц. — Наверняка он вам понравился, раз вы предпочли его приглашение моему.

Регина внутренне чертыхнулась, чувствуя, как ее щеки опять загорелись. Проклятая привычка краснеть! А тут еще принц взял ее руку в свои и крепко сжал.

— Что ж… он довольно привлекателен, — неловко промямлила она, от души надеясь, что никто не заметит ее смущения.

— Регина вбила себе в голову сделать из него безупречного светского льва, — ядовито бросил Саймон.

Его высочество, прищурившись, метнул на нее острый взгляд:

— Что ж, если кому это и под силу, так только леди Регине.

Хвала Всевышнему, Саймону хватило ума ни словом не обмолвиться об их дурацком пари.

— Вовсе нет! — Она безразлично пожала плечами. — Просто хотелось помочь ему войти в общество. Ненавижу, когда человек такого ума, таких высоких душевных качеств, как виконт, прозябает в своем имении, вместо того чтобы занять достойное положение в свете.

— Это у Дрейкера то высокие душевные качества?! — Саймон насмешливо присвистнул. — Странно… как я этого не заметил?!

— Ну, тогда ты не настолько наблюдателен, как я думал! — вдруг неожиданно для всех выпалил принц.

Судя по выражению лица Саймона, он напрочь забыл о том, кем его высочество приходится Маркусу.

— Видит Бог, я достаточно внимателен, чтобы увидеть — этот человек испытывает интерес к моей сестре, который она отнюдь не разделяет.

Его попытка отвлечь принца сработала. Его высочество окинул Регину мрачным взглядом.

— Неужели это правда?

— Да… но интерес ко мне лорда Дрейкера совсем иного рода. Тут Саймон ошибся, — уклончиво ответила Регина. — Этот человек вбил себе в голову, что светское общество по природе своей не только суетно, но и продажно, и горит желанием сию мысль доказать. Так что это своего рода состязание умов. Вот и все.

— К тому же он не из тех мужчин, кого моя сестра считает привлекательными, — встрял Саймон.

— Это не совсем так. — Его высочество выразительно вскинул брови, и Регина смущенно порозовела. — Просто У нас… м-м-м… разные взгляды. Виконт не имеет никакого понятия об обычной вежливости. И кстати, я даже не очень нравлюсь ему. Иной раз мне кажется, что он презирает меня.

— Вздор, — ласково прожурчал принц. — Кому придет в голову пренебрегать таким очаровательным созданием?

«Да хотя бы Маркусу!»

— Не важно. Но я уверена, что женитьба не входит в его планы.

Саймону, судя по всему, уже надоел этот разговор. Он соскочил с письменного стола и пересел на козетку.

— Ты похвастаешься его высочеству своими победами ж другое время, моя дорогая девочка. Прости, но нам нужно о Л судить кое-какие важные дела, которые не предназначены для твоих хорошеньких ушек, а час уже поздний.

«Интересно, с каких это пор его высочество с моим братом стали обсуждать важные государственные дела в кабинете Саймона, а не в Карлтон-Хаусе, как раньше?» — удивилась! Регина.

Высвободив свои руки из цепких пальцев принца, она послушно поднялась и кивнула:

— Хорошо. Тогда я вас оставлю.

Его высочество поднялся вслед за ней:

— Желаю получить удовольствие от оперы, дорогая. Регина неохотно вышла из кабинета, сгорая желанием узнать, о чем же эти двое будут говорить. Неужели Маркус был прав насчет намерений Саймона? И какое странное совпадение… Его высочество явился сюда как раз в тот самый день, когда брат Луизы позволил Саймону официально ухаживать за ней… Однако совпадение ли это?

Но если принц действительно хочет устроить будущее Луизы, тогда понятно, почему ему совсем небезразлично, позволит ли ее брат Саймону ухаживать за ней. И это вовсе не значит, что они замыслили нечто недостойное.

Вполне возможно, что и сейчас они обсуждают какие-нибудь важные государственные дела. А Маркус просто заразил своей подозрительностью и ее. Он ведь во всем чует какую-то грязную подоплеку. Впрочем, сама виновата — целовалась с ним, вот теперь и думает обо всем в точности как он.

Вообще говоря, она слегка покривила душой — конечно, она находила Маркуса привлекательным, да и он нисколько не скрывал, что его тянет к ней. Но этого недостаточно для романа — тем более когда речь идет о людях, которые так не похожи друг на друга.

Правда, если уж начистоту, в ту минуту, когда губы Маркуса нашли ее рот, она позабыла обо всем. Регина невольно вспыхнула и надула губки. Что ж, значит, впредь нужно постараться держать его на расстоянии, вот и все. И

больше никаких поцелуев! А жаль, право, потому что целуется он замечательно…

Она продолжит свои попытки слегка обтесать этого дикаря, хотя бы в интересах Луизы и Саймона, но будет держаться в рамках. Никакой сердечности — Боже упаси! Потому что нет ничего опаснее, чем подпустить дракона слишком близко…

Как только за Региной закрылась дверь, принц повернулся к Саймону:

— Ты уверен, что она не догадывается о твоих замыслах? Твоя сестра обладает острым умом и куда более сообразительна, чем ты думаешь.

— Совершенно уверен. — На самом деле Саймон очень рассчитывал на то, что вся эта возня с лордом Дрейкером, которую он считал чистой воды благотворительностью, затянет его сестру до такой степени, что ей будет попросту не до него. — Возможно, конечно, что Дрейкер уже успел рассказать ей о своих подозрениях, но вряд ли она поверит.

— Но тогда почему она согласилась на эту безумную сделку?

— Как она сказала, чтобы доказать, что его предположения не имеют под собой ни малейших оснований, — с показным равнодушием пожал плечами Саймон. «К чему говорить, чтб было ставкой в этом пари?» — подумал он. К тому же вряд ли его высочеству придется это по вкусу, ведь речь как-никак идет о его отпрыске, пусть даже и побочном. В общем, ему незачем об этом знать, решил он наконец. — И потом, пока Регина на моей стороне, мы с Луизой в безопасности.

Его высочество с трудом оторвал от козетки свое грузное тело.

— Я бы не спешил так говорить — учитывая, что мой сын поклялся не спускать глаз с тебя и Луизы. Можешь не сомневаться, теперь он будет постоянно вертеться возле вас. Как я смогу в такой обстановке побыть со своей дочерью? Тем более обсудить ее будущее?

— Может, ваше высочество позволит мне поговорить с ней? Объяснить, кем вы ей приходитесь…

— Ни в коем случае! Всем известное умение Дрейкера держать язык за зубами и его ослиное упрямство уже сделали свое дело. Он ведь убежден, что Луиза не моя дочь.

Поэтому и словечком не обмолвился ей о некоторых щекотливых подробностях моего романа с ее матушкой. Если ты сейчас откроешь ей правду, она тут же помчится к нему и потребует объяснений. И уж тогда Дрейкер сделает все, чтобы настроить ее против меня. А после этого она и слушать меня не захочет.

Щекотливых подробностях? Саймон с трудом подавил жгучее любопытство. Он давно уже понял, что оставаться доверенным лицом Принни можно только не задавая лишних вопросов.

— Когда наступит подходящее время, — продолжал между тем принц, — я сам открою ей, что она моя дочь. Но вначале я должен поговорить с ней наедине. И в этом ты поможешь мне.

— Я и пытаюсь, черт возьми! — возмутился Саймон. — Не понимаю, почему бы вам просто не приказать Айверсли привезти ее к вам в Карлтон-Хаус?

— Потому что если я надавлю на Айверсли, Дрейкер непременно вытащит на свет Божий такие вещи, о которых я и понятия не имею и о которых мне вообще лучше ничего не знать. И конечно, выберет для этого самое неподходящее время.

— Но если так, если ему что-то известно, почему он не сделал этого до сих пор?

Принц махнул унизанной перстнями рукой:

— Наверное, ему нравится держать над моей головой этот дамоклов меч… Дерзкий негодяй! Одна эта его сделка с твоей сестрой чего стоит! Проклятие! Слоняется за ней повсюду и не дает мне увидеться с моей же собственной дочерью!

— Терпение, ваше высочество, терпение! — с умиротворяющей улыбкой прожурчал герцог. — Это всего лишь на месяц, уверяю вас. К тому же лорд Дрейкер не выдержит и недели, уж я-то свою сестру знаю!

Оставалось надеяться, что все будет по-другому. Сам-то он точно не устоит — сдерживаться целый месяц! Да еще когда речь идет о Луизе! Целый месяц любоваться ею на расстоянии. И при этом воображать ее не в голубом атласе и жемчугах, а в полупрозрачном кружевном пеньюаре, не скрывающем ни ее полной груди, ни упругого живота…

Почувствовав, как бешено колотится его сердце, Саймон чуть слышно выругался. Господи помилуй, как она хороша! Любой мужчина может только мечтать о такой жене.

Кроме него… Вот незадача! Если он намерен стать премьер-министром, ему понадобится совсем другая супруга — не простенькая, невинная девочка, выросшая в деревенской глуши, а светская львица, идеальная хозяйка дома — умная, искушенная и прекрасно знающая свое место. А Луиза слишком чиста и наивна и при этом чересчур упряма, чтобы стать ему подходящей женой.

И тем не менее он с ума сходит по ней. Ее чистота и невинность пленили его с первого взгляда, а ее острый язычок стал для Саймона приятной неожиданностью. Луиза так резко выделялась на фоне холодных, самоуверенных, расчетливых девиц, которых знал до сих пор Саймон, что не могла не вскружить ему голову. Если бы не ее родство с его высочеством и не упрямое желание принца устроить ее будущее, Саймон не задумываясь сделал бы ее своей любовницей. И глядел бы не нагляделся на эти роскошные, черные как смоль кудри, струящиеся по подушке… эти пухлые полудетские губы, шепчущие нескромные обещания… и тонкие белые руки, тянущиеся к нему…

Бриджи вдруг стал и ему тесны, и хриплый стон сорвался с губ Саймона. Что толку мечтать об этом? Луиза никогда не станет его фавориткой. Да ее чертов братец голыми руками вырвет у него сердце из груди, а потом съест его на обед, стоит ему только попытаться соблазнить ее! А принц не только простит его, но еще и охотно составит ему компанию за столом, мрачно добавил про себя Саймон.

— Что ж, думаю, его ухажерство может сыграть нам на руку, — задумчиво проговорил Саймон, — если мы, конечно, предоставим все леди Регине. Держу пари, что не пройдет и недели, как он станет есть у нее из рук. А тогда сделает все, что она ему скажет, даже закроет глаза на то, что я волочусь за Луизой. И у вас появится шанс поговорить с ней.

— Лучше поторопиться. Шарлотта и Вильгельм[9] очень скоро поженятся, и мне понадобится кто-то, чтобы не спускать с принцессы глаз, даже если им вздумается отправиться в Голландию.

Сделав в свое время вялую попытку обзавестись законным потомством и получив в результате дочь, принцессу Шарлотту, Принни и дальше продолжал жить с женой врозь и более не приближался к ней. Зато сейчас он был готов на все, чтобы состоялся брак дочери с принцем Вильгельмом Оранским, учитывая, что с политической точки зрения этот союз был исключительно важен для Англии. Мать Шарлотты не слишком заботилась о своей репутации, и ее бесстыдному поведению не мешало даже ее высокое положение. Зато Принни лез из кожи вон, чтобы Шарлотты не коснулась даже тень скандала, — ведь речь шла о законной наследнице английского престола, притом единственной.

Принц принялся мерить комнату шагами.

— Ты говоришь, что у Луизы доброе сердце и при этом она обладает здравым смыслом. Что ж, думаю, в таком случае она будет только рада войти в число придворных дам сводной сестры. А у меня в доме Шарлотты появятся свои глаза и уши… будет кто-то, кому я смогу полностью доверять.

Саймон сильно подозревал, что дело тут не только в желании иметь Луизу в услужении юной принцессы. Но если это и так, его высочество явно не намерен пока доверить ему свою тайну. И это почему-то страшно бесило его.

— Вы надеетесь, что Луиза встанет на вашу сторону, — весьма странно, учитывая, что она обожает Дрейкера. А вы не думали, что она, возможно, вовсе не обрадуется, узнав, что она ваша дочь?

— Чушь! Она никогда не знала отца… конечно, девочка будет просто счастлива обрести его! Да еще отца, который готов заботиться о ее интересах!

Саймон решил, что пришло время затронуть еще одну деликатную тему.

— Кроме этого, ей, возможно, не слишком понравится, что в мои планы не входит… м-м-м… сделать ее своей женой.

Его высочество впился в него подозрительным взглядом:

— Ты ведь еще не натворил глупостей, а, Саймон? Не давал девочке обещаний, которые не сможешь сдержать? Не заставил бедняжку влюбиться в тебя? — Он придвинулся ближе, и при виде его мрачного лица герцога бросило в дрожь. — Или чего-то похуже? Надеюсь, ты… ты не пытался ее соблазнить?

— Нет, конечно, — поспешно пробормотал Саймон. Слава Всевышнему, он всегда умел держать свою похоть в узде. Хотя, если честно, он не раз спрашивал себя, надолго ли у него хватит сил обуздывать свое желание. Если бы он мог поцеловать ее… всего лишь раз! Почувствовать вкус этих нежных, невинных губ…

— Мы же с самого начала договорились — Луиза выйдет замуж только за того, чьи интересы никак не будут связаны с политикой, — грозно предупредил его высочество.

— Но ведь вы же сами желаете выдать замуж Шарлотту, преследуя исключительно политические интересы.

— Да. И сам я в свое время женился на ее матери только по этой причине. И посмотри, каким несчастьем для меня обернулся этот брак. Но у всех августейших особ, и у нас с Шарлоттой, есть обязанности, о которых мы не вправе забывать. Короли не могут жениться по любви. К счастью, Луиза вольна следовать велению своего сердца. И я хочу, чтобы ее избранником стал человек, сделающий ее счастливой. Который женится на ней не ради политической выгоды… не будет видеть в ней только средство для достижения своих целей. А мы с тобой знаем, что для честолюбца вроде тебя это невозможно.

Ах, если бы он был в силах поступить по велению своего сердца, тоскливо подумал Саймон. Его моментально бросало в жар, стоило ему лишь представить Луизу в своей постели. Но не мог же он признаться в этом ее отцу!

— Ну а теперь остается только надеяться, что леди Регине удастся вскружить голову моему сыну и он хотя бы на время забудет о Луизе. Иначе я буду очень недоволен.

Так… намек понятен, подумал Саймон. Если принц будет раздосадован, не видать ему кресла премьер-министра как своих ушей.

— Не волнуйтесь, на Регину можно положиться. Ее не зря прозвали Прекрасной, но жестокой дамой.