Заколоченные Сердца

ГЛАВА 25

ФЕЛИСИТИ

Моя рутина жалости к себе выглядит примерно так.

Я валяюсь на диване, с баночкой мороженого «Ben & Jerry's» в руке, обычно со вкусом печенья, а Эд Ширан поет мне серенаду.

Фу. Я так зла. Но знаете, что хуже всего? Тот факт, что каждый раз, когда я вспоминаю причины, по которым я злюсь на него, моя решимость слабеет, и я начинаю задаваться вопросом, что именно он сделал не так. Дело в том, что он обеспокоен тем, что я остаюсь с Эллиотом. Что ж, основываясь на уликах, я бы сказала, что у него есть на то веские причины. Он также обеспокоен тем, что Эллиот использует Джека и Дарси против меня. В этом он, вероятно, тоже прав. И тот факт, что Эллиот хочет, чтобы я вернулась? Что ж, он сказал мне это меньше двадцати четырех часов назад, в этой самой комнате, прямо перед Джоном. Чем больше я ищу причин для раздражения на мускулистого, великолепного и защищающего хоккеиста, тем больше мне этого не хочется.

Так что да, я зла, но в основном на себя за то, что сорвалась в машине и практически сравнила его со своим бывшим мужем. Он совсем не похож на Эллиота. Всё, что делает Джон, не имеет цели. Его поступки бескорыстны и аутентичны, и что я сделала?

Оттолкнула его.

Я не удивлюсь, если это последний раз, когда я вижу его за пределами хоккейной арены.

Пинг.

Ложка наполовину вываливается изо рта, я сажусь и ищу свой телефон. Вряд ли это Джон. Он выглядел таким же взбешенным, как и я, когда уезжал, и я думаю, Зак уже посоветовал ему держаться на расстоянии.

Кейт

«Я ничего не слышала о тебе со вчерашнего вечера у Райли. Скажи мне, что с тобой всё в порядке.»

Я

«И да, и нет, но это не имеет никакого отношения к прошлой ночи.»

Кейт

«Ладно. Что случилось?»

Я

«Честно говоря, я не хочу говорить об этом, но достаточно сказать, что моя эра Джона Моргана, скорее всего, закончилась.»

Кейт

«Я в этом сильно сомневаюсь.»

Я

«О, поверь мне, ты не видел меня раньше.»

Кейт

«Я всё ещё сильно сомневаюсь в этом.»

Я

«Почему?»

Кейт

«Девочка, тебе действительно нужно объяснять по буквам? Тебе тридцать девять.»

Я

«Очевидно, нужно.»

Кейт

«Этот мужчина без ума от тебя. Одержим. Типа, увлечен тобой. Потребуется нечто большее, чем истерика, чтобы прогнать этого мужчину. (Я предполагаю, что именно это и произошло).»

Я

«ДА.»

Кейт

«Так и думала.»

Я решаю, что пришло время обратить внимание на мою лучшую подругу.

Я

«Итак, где ты была прошлой ночью? Твоим последним известным мне местонахождением было колено Дженсена.»

«Твои руки вокруг его шеи.»

«Целуешь его лицо.»

«С его номером на майке.»

Кейт

«Можем не делать этого?»

Я

«Не делать что?»

Кейт

«Говорить о нем.»

Я

«О, Кейт.»

Кейт

«Всё, что я скажу, это…»

«Во-первых, он придурок.»

«Во-вторых, он придурок.»

«И третье, он… Ну ты поняла.»

Я

«Что он сделал?»

Кейт

«Больше похоже на то, с кем он сделал? Последнее, что я видела, это как он выходил уходил с рыжей девушкой.»

Я

«ЧТО?! Он же был с тобой.»

Кейт

«Да, ну, у нас вроде как возникли разногласия. Это было глупо. Я умчалась от него в бешенстве, и следующее, что я помню, это то, что он ушел.»

«Итак, он придурок.»

Я

«Ясно! И что ты сделала?»

Кейт

«Это не относится к делу.»

Я

«Кейт.»

Кейт

«…»

«Поговорила.»

Я

«С кем?»

Кейт

«С привлекательным мужчиной.»

Я

«Итак, ты пыталась заставить его ревновать?»

Кейт

«Это просто случилось. Я пошла выпить, и в следующее мгновение со мной заговорил высокий темноволосый парень по имени…(ладно, я не помню его имени).»

Я

«Удобно.»

Кейт

«Да, очень.»

«В общем, неважно. Он переспал с другой в тот день, когда я попыталась сделать свой ход и надела майку с его номером. Я завила волосы, надела свои лучшие джинсы и всё такое. Я смирилась с этим.»

Я

«Главное, чтобы с тобой все было в порядке.»

Кейт

«Всё в порядке. Ты тоже, и поверь мне — с Джоном всё будет хорошо.»

Я

«Ах, если ты так говоришь. Увидимся завтра?»

Кейт

«Да, но утром у меня назначена встреча. В обед?»

Я

«Ты читаешь мои мысли.»

Час спустя я уже в спортзале, убиваю себя на беговой дорожке. Все, что угодно, лишь бы снять стресс и избавиться от огромного количества калорий, которые я только что проглотил из-за пристрастия к мороженому. Я не лгала, когда сказала Джону, что занимаюсь под Мерилина Мэнсона. Каким-то образом его сердитые и откровенные флюиды заставляют меня сильнее бежать по беговой дорожке. Интенсивно, но я никогда не могла прийти в спортзал и “расслабиться”. Думаю, отчасти это мой способ справляться, когда жизнь становится немного маниакальной или тяжелой. Когда умерли мои родители, я практически жила спортзале.

Возвращаясь домой, я бросаю свою спортивную сумку на пол вместе с ковриком для йоги. Я всегда заканчиваю любое занятие в тренажерном зале десятиминутной растяжкой. Это помогает уменьшить боль в мышцах, и давайте будем честны, мне уже не двадцать один год, так что возможность дотронуться до пальцев ног — это моя победа.

За весь вечер от Джона не было никаких вестей, и я не удивлена. Чем больше я анализирую своё поведение и то, как я на него набросилась, тем больше убеждаюсь, что он сбежал. Я могла бы солгать, обмануть себя, заставив поверить, что это к лучшему, но правда в том, что если я никогда больше не услышу о нём, я буду опустошена. Я никогда не чувствовала к Эллиоту того, что чувствую к Джону. Каким бы банальным это ни было, теперь я точно знаю, что имеют в виду, когда говорят о бабочках и обмороке. Джон Морган воплощает в себе черты мужчины мечты, и даже если он не видит этого в себе, он — настоящая находка. Не потому, что он сверхбогатый, знаменитый или сексуальный. Ладно, может быть, это немного связано с его прессом. А скорее из-за того, что я никогда не ожидала от него такого. Добрый, заботливый, оберегающий и забавный. Вне льда он представляет собой нечто гораздо большее, чем то, что люди видят через плексиглас, и я подозреваю, что он быстро превратился в человека, без которого я никогда не смогла бы жить, как бы страшна ни была эта мысль.

Тук-тук.

Я только пришла после тренажерного зала и не успела принять душ, что не самое лучшее сочетание. Я никого не ждала. Может быть, это Кейт и Тейлор с очередной порцией вина и вечером кино? Я одета совсем не для этого — в черные спортивные шорты от Nike и спортивный бюстгальтер в тон. Накидывая розовую толстовку, чтобы прикрыться, я отодвигаю два засова и распахиваю дверь. Это не Кейт и Тейлор ждут меня с другой стороны, и не мой дружелюбный разносчик пиццы, у которого я, как известно, раз или два заказывала пиццу, а потом забывала об этом.

Это ни в коем случае не они.

— Хорошо, Мэри.

Джон стоит у входа в мою квартиру, закинув руки за голову и опираясь по обе стороны от моего дверного косяка. Его бицепсы выпирают и напрягаются под простой черной футболкой, в которую он переоделся. Его черные джинсы явно сшиты по индивидуальному заказу и идеально облегают бедра и икры. Давайте не будем упоминать черную кепку, которую он носит задом наперед, потому что, клянусь, он делает это только для того, чтобы подразнить меня, и это работает. А эти бабочки? Ну да, они здесь и танцуют танго.

— Мэри здесь нет; вы, должно быть, — отвечаю я, невольная улыбка появляется на моём лице, когда я скрещиваю руки на груди и прислоняюсь к стене, давая ему возможность войти. Я взволнована, но в основном испытываю облегчение.

— О, она определенно здесь, — замечает он, проходя мимо меня в коридор.

Скидывая свои серые конверсы, он притягивает моё тело к себе и обнимает рукой за талию. Его знакомый пряный одеколон посылает ударные волны по моему телу, смешиваясь с моим теплом, и я падаю в его объятия.

Закрывая за собой дверь, он целует меня в лоб, прежде чем прижаться ко мне, пока наши носы не соприкасаются.

— Я столько раз прокручивал это в своей голове.

— Что прокручивал?

— Это. Что я хочу сказать, — успокоив дыхание, он продолжает. — Я понятия не имею, что я здесь делаю, Фелисити. У меня нет опыта общения с женщинами, кроме того, как доставлять им удовольствие в постели. Я не знаю, тот ли я, кого ты хочешь, но я также не думаю, что я плохая кандидатура. Ты переворачиваешь мой мир, поглощаешь мои мысли и заставляешь меня чувствовать, что я могу стать лучше. Ты как будто противоядие от моих демонов, и я попался.

Я не знаю, что сказать, поэтому не произношу ни слова. Вместо этого тишина сменяется гулким биением, и в этот момент я не уверена, чье это сердце — моё или Джона.

— Встречайся со мной.

— Ч-что?

— Встречайся со мной, Ангел. Позволь мне показать тебе, каким должен быть мужчина. Позволь мне обнимать тебя, целовать, водить на свидания и баловать. Позволь мне называть тебя своей, потому что, чёрт возьми, мне нужно называть тебя своей.

Я недоверчиво качаю головой.

— Я, Джон…

Он прерывает меня, и его руки взлетают, чтобы обхватить моё лицо, когда он пристально смотрит мне в глаза, его пронзительные серые глаза изучают мои.

— Я знаю, что ты зареклась завязывать отношения, и с тем парнем, которого ты называешь своим бывшим, я не удивлён этому. Но не позволяй ему разрушить то, что, я знаю, могло бы стать чем-то удивительным между нами.

Я подношу руку к его щеке.

— Я сделаю всё возможное, Фелисити. Я не знаю, будет ли это иметь неприятные последствия и сокрушит меня, но я должен попытаться. Мне нужно попробовать с тобой, — он закрывает глаза и снова прижимается своим лбом к моему. Я вижу страдание, написанное на его лице, когда он ждет моего ответа, но на самом деле исход был только один. Да, это произошло слишком скоро после моего разрыва, и да, я отказалась от отношений в пользу независимости, но, честно говоря, я никогда не чувствовала себя такой свободной, как с Джоном.

— Хорошо.

Он отстраняется, хватая меня руками за плечи.

— Хорошо? В смысле — хорошо?

Я улыбаюсь ему.

— Да, в смысле, хорошо, серьёзно.

Прежде чем я успеваю опомниться, я вижу свой коридор вверх ногами, когда он направляется к моей спальне.

— Джон, я только что вернулась из спортзала, — хихикаю я.

— И это сводит меня с ума. Мне нужно попробовать тебя на вкус.

— По-попробовать меня?

В нем есть какая-то потребность, которую я никогда раньше не замечала, почти как у изголодавшегося дикого зверя, который наконец-то набросился на свою жертву. И у меня такое чувство, что эта жертва — я.

— Ты доверяешь мне, Ангел?

— Да, — выдыхаю я.

— Тогда позволь мне заставить тебя почувствовать всё то, что я уже знаю о тебе.

О.

Боже.

— Сядь.

Медленно расстегивая мою толстовку, он прикусывает нижнюю губу, впиваясь в меня взглядом. Затем он поднимает мой спортивный лифчик, его пальцы ласкают мою кожу, когда он снимает его через голову, оставляя меня обнаженной до пояса.

— Ты готова позволить мне взять все под свой контроль?

Восхитительная дрожь пробегает по моему телу.

— Тебе нравится всё контролировать?

— С тобой я буду кем угодно. Но да, мне нравится доминировать.

Моё сердце бешено колотится в груди при этой мысли.

— Тогда доминируй надо мной.

Прижатая к матрасу, мои руки за головой, Джон держит меня за запястья, оседлав моё тело, его джинсы и ремень расстегнуты и распахнуты. Он нежен в своих прикосновениях, но достаточно напорист, чтобы не оставалось сомнений в том, кто здесь главный.

Моя спальня освещена только лунным светом и уличными фонарями с улицы.

— Я не закрыла шторы.

Прижимаясь жгучим поцелуем к моим губам, он отвечает:

— Пусть они увидят, как я беру свою девушку.

Свою девушку. Думаю, теперь это правда, и от этой мысли я становлюсь мокрой.

Встав с кровати, Джон стягивает джинсы до упора, боксерские трусы следуют за ними.

Его огромный, твердый член, идеально прямой и толстый, торчит вверх.

Вау.

— О. Мой. Бог.

Он медленно двигает рукой по члену, проводя кулаком от основания к кончику, и смотрит на меня сверху вниз. Я лежу поперек кровати, обнаженная по пояс.

— Не Бог, Ангел. Лишь я.

— Ты, эм, ты огромный.

У меня пересыхает во рту, что является полной противоположностью моему пульсирующему центру. Он ухмыляется, пристально глядя на меня сверху вниз.

— Это тешит моё мужское самолюбие.

Но по-другому его описать невозможно. У меня очень мало опыта для сравнения, но я знаю, когда мужчина хорошо одарен, и Джон — лучший. Всё ещё стоя надо мной, обхватив член кулаком, он хрипло спрашивает:

— Что у тебя под этими незаконными шортами?

— Стринги, — отвечаю я, засунув большие пальцы за пояс, дразня его ещё немного.

Он запрокидывает голову и рычит, звук отражается от стен.

— Дай-ка мне посмотреть.

Опуская большие пальцы ещё ниже, я стягиваю шорты со своего тела, при этом выгибая спину. Я обнажена, кроме своих нежно-розовых стрингов, и смотрю на Джона, который продолжает нависать надо мной.

— И это тоже сними, — он накачивает свой член быстрее, когда появляются капли предварительной спермы.

Прикусывая нижнюю губу, я наслаждаюсь тем, какие ощущения вызывает во мне его взгляд. Сексуальная, желанная, живая. Я бросаю стринги на пол и поднимаю руки над головой, ожидая следующих инструкций.

— Господи, Фелисити. Мои сны никогда не могли бы воздать тебе должное.

Наши губы соединяются, когда он ползет по моему телу, мы оба обнажены и лежим поверх одеяла.

— Тебе холодно?

— Нет, я сгораю.

И я сгораю. Я вся горю, охваченная желанием.

— Раздвинь для меня ноги, Ангел. Я хочу почувствовать твою сладкую киску у себя во рту.

Я слегка раздвигаю ноги, пытаясь скрыть свою нерешительность, но Джон замечает, его расширенные зрачки сужаются от моего беспокойства.

— Я никогда раньше этого не делала.

Он отрывает голову от ложбинки между моих грудей, которую он целовал мгновение назад.

— Никто раньше не пробовал тебя?

Я качаю головой.

Он улыбается, и в его улыбке сквозит легкое самодовольство, но я вижу, что он шокирован моим признанием.

— Значит, я буду у тебя первым?

— Эллиот никогда не делал этого для меня. Наоборот, да. Но никогда для меня.

— Тогда он ещё больший засранец и дурак, чем я думал. Это тело, Ангел, заслуживает того, чтобы его сожрали. к тому времени, как я закончу с тобой, твой идеальный ореол будет искривлен.

— Что ты собираешься со мной делать?

Я играю на его потребности доминировать.

Могут ли улыбки быть непристойными? Ну, очевидно, могут, потому что его губы растягиваются в порочной усмешке, его правая рука оказывается между моих бедер.

— Не стесняйся, раздвинь их как следует для меня, детка, и ты узнаешь.

Когда я раздвигаю ноги, мои руки всё ещё зажаты над головой, Джон проводит пальцами по внутренней стороне моего бедра.

— Что я собираюсь здесь найти? — шепчет он мне на ухо.

Я не могу найти в себе сил ответить, мой голос дрожит от желания.

— Используй свои слова, Ангел. Скажи мне, что я здесь найду?

Я тяжело сглатываю.

— М-мою киску.

Его рот возвращается к моей ключице, когда он начинает покрывать поцелуями то место, на которое, как он быстро понял, мое тело реагирует сильнее всего. По правде говоря, я реагирую на всё, что он делает; как будто мы находимся в идеальной синхронизации, и он знает, чего я хочу, больше, чем я сама.

— Это верно, и ты знаешь, что я собираюсь сделать с твоей киской сегодня вечером?

Я качаю головой, уже чувствуя, как нарастает невыносимая боль.

— Нет.

— Я собираюсь попробовать её на вкус.

— Пожалуйста, — умоляю я, интенсивность его слов и прикосновений оказывается слишком сильной.

— Что “пожалуйста”?

— Пожалуйста, п-попробуй меня.

Не успевают слова слететь с моих губ, как я чувствую давление двух толстых пальцев на свой вход. Я такая влажная, что он легко входит в меня, его пальцы двигаются ножницами, когда он впервые двигает ими.

— О, чёрт, ты такая влажная для меня, — находит то место, до которого я всегда с трудом дотягивалась сама. В ответ мои бедра отрываются от кровати. Я полностью потеряла контроль над своим телом и разумом.

— Тебе это нравится, Ангел? Тебе нравятся мои пальцы в твоей тугой, влажной киске? Потому что мне это нравится, — в тишине комнаты хорошо слышно, насколько я влажная. — Этот шум, звук твоей тугой влажной киски, принимающей мои пальцы, я представлял это каждый раз, когда фантазировал о тебе, но ничто не может сравниться с реальностью. А теперь скажи мне, ты близко?

Мои пальцы на ногах подгибаются, и когда он отпускает мои запястья, мои руки опускаются вниз, сжимая простыни.

— Я собираюсь к-кончить.

Я срываюсь. Это самый сильный оргазм, который я когда-либо испытывала.

Я никогда не была шумной в постели, но сегодня я выкрикиваю имя Джона, пока его большой палец медленно обводит круги по моему чувствительному клитору. Разжимая пальцы, он садится на колени.

— Посмотри на меня, Ангел. Я хочу, чтобы ты посмотрела, как я впервые попробую тебя на вкус, — он подносит пальцы ко рту, с которых капает мое возбуждение, и, посасывая каждый из них по очереди, не сводит с меня глаз, и, клянусь, я снова кончаю от одного этого зрелища. — Ты такая милая, детка, я думаю, ты тоже должна попробовать, — он наклоняется и проводит по моим губам единственным пальцем, который ему ещё предстоит пососать, и я приоткрываю губы, беря его в рот и пробуя себя на вкус. — Хорошая девочка.

— Встань передо мной на колени, Фелисити. Я ещё не закончил.

От упоминания моего имени у меня тают кости. Я превращаюсь в лужицу, изо всех сил стараясь подчиняться его приказам. Отчаянно хочу, чтобы он снова прикоснулся ко мне.

Оказавшись на четвереньках, я прогоняю прочь чувство неловкости. Он может видеть каждую частичку меня, но почему-то я никогда не чувствовала себя так непринужденно. Я доверяю ему и хочу этого. Я хочу его.

— Господи, хотел бы я, чтобы ты видела себя прямо сейчас. Эта блестящая киска, — он проводит пальцами по моему жаркому телу и снова подносит один ко рту. — Я умираю с голоду, а ты такая вкусная. Такая. Охуенно. Вкусная.

Я вскрикиваю, чувствительная от моего последнего кайфа и отчаянно нуждающаяся в большем.

— О боже, Джон. Ещё.

— Знаешь ли ты, как чертовски потрясающе слышать моё имя на твоих губах, когда ты кончаешь для меня? Знаешь ли ты, сколько раз я сжимал и гладил себя, думая о том, как моё имя сорвется с твоих губ?

— Я тоже.

Я задыхаюсь.

В ответ он издает грозный рык и кладет руки на мои ягодицы, раздвигая их шире.

— О, детка, ты такая красивая.

Он пожирает меня так, словно я — последнее, что он когда-либо попробует, его язык скользит от моего клитора до узенькой дырочки, к которой ещё никто не прикасался. Он проникает языком в мою киску.

— Я мог бы наслаждаться тобой часами, но я хочу, чтобы ты кончила для меня. Взорвись у меня во рту, детка.

Он продолжает поглощать меня долгими умелыми движениями, посасывая мой клитор, пока проводит по нему пальцами. Он точно знает, чего я хочу и когда мне это нужно.

— Ах, Джон! — я расползаюсь по швам, утыкаясь лицом в кровать, мои руки хватаются за что угодно, чтобы не упасть.

Когда я приближаюсь к оргазму, я чувствую, как его палец слегка прижимается к моей заднице.

— Ты такая хорошая девочка для меня, Ангел, и однажды я возьму тебя прямо здесь, если ты этого захочешь.

Я хочу, чтобы он взял меня так, как ему заблагорассудится. Последние остатки силы воли к сопротивлению давно покинули меня.

— Да, — отвечаю я. — Но я хочу, чтобы ты трахнул меня.

Он снова переворачивает меня, так что мы оказываемся лицом к лицу, его руки на моей талии, и когда я поднимаю на него взгляд, он качает головой.

— Не сегодня, Фелисити.

Моё сердце падает. Почему не сегодня? У него не было проблем с тем, чтобы трахать других женщин, которых он больше никогда не увидит. Так почему не меня? Что со мной не так?

— Почему нет? — спрашиваю я, и по моему позвоночнику ползут мурашки отвращения.

Притянув себя к нему, я оседлала его так же, как мы это делали прошлой ночью: Джон на коленях, мои ноги обвиты вокруг его бедер.

— Потому что я не могу остаться на ночь.

Моё сердце сжимается ещё сильнее при мысли о потере.

— Мне нужно уезжать в пять утра, и я ни за что не трахну тебя, чтобы потом просто уйти. Я не мог не попробовать тебя на вкус сегодня вечером, — он заправляет прядь волос мне за ухо и нежно целует в щеку. — Я не могу трахнуть тебя, а потом исчезнуть на две недели. В первый раз, когда я возьму тебя, я хочу делать это снова, и снова, и снова, а потом я хочу обнимать тебя всю ночь и снова овладеть тобой утром.

Моё сердце замирает. Я не могу злиться или разочаровываться. Как бы сильно я ни хотела его, я знаю, что он прав.

— Тогда позволь мне кое-что для тебя сделать, — предлагаю я.

Джон отстраняется, оставляя некоторое расстояние между нами, и хватает меня за плечи.

— Я ничего не жду от тебя, Ангел. То, что я сделал сегодня вечером, было сделано в такой же степени для меня, как и для тебя. Наблюдать, как ты разваливаешься на части, было для меня раем, — он бросает взгляд на мой прикроватный столик, будильник показывает одиннадцать вечера.

— Мне нужно идти. Мне нужно собрать вещи и занят хотя бы несколько часов перед вылетом

Я качаю головой.

— Уже так поздно, у тебя почти нет времени на сон.

С улыбкой, которая достигает его глаз, его лицо выглядит светлее, чем когда-либо.

— Я посплю в самолете, и поверь мне, оно того стоило. Потому что сегодня вечером я увидел, как моя, как моя девушка разваливает на части из-за меня, и я могу назвать её своей.

Он нежно целует меня в губы и тянется к своим джинсам, дергая за карман.

— Возьми это и пользуйся, пока меня не будет.

Я моргаю пару раз, мои глаза едва замечают черный брелок в его руке.

— Что это?

— Ключ от моей квартиры.

Я качаю головой, указывая на ключ.

— Я не могу это взять.

— Возьми это, Фелисити. Оставайся, когда захочешь, спи в моей постели, ешь мою еду. Я забил холодильник и шкафы всем, что тебе нравится, включая эти отвратительные черные оливки. Он вздрагивает.

Я смеюсь и обнимаю его за шею.

— Ты не обязан был делать это ради меня.

Используя свой лучший британский акцент, он отвечает:

— О, но я сделал, ваше высочество. Кроме того, здесь холодно и небезопасно. Мне было легко пройти мимо входа и добраться до твоей двери сегодня вечером. Мне не нравится находиться где бы то ни было, тем более на другом конце страны, зная, что ты не спишь в безопасном месте.

Я закатываю глаза.

— Я живу здесь уже восемь месяцев без проблем.

— Пока твой бывший не появился у твоей двери. Никто не пройдет мимо охраны в моём доме. Они ждут тебя. Просто возьми этот чертов ключ, детка. Пожалуйста.

Последнее, чего я хочу, это чтобы Эллиот снова появился без предупреждения. Я беру ключ из его ладони и улыбаюсь.

— Хорошо, я подумаю об этом.

Он нежно целует меня в уголок подбородка, и моё тело загорается.

— Мой дом недалеко от твоей работы, и мой личный водитель, Джерард, отвезет тебя туда, куда тебе нужно.

В последний раз поцеловав меня в губы, он высвобождается из-под меня и тянется за своей одеждой.

— Дело не в том, что я владею тобой или пытаюсь указывать тебе, что делать. Я просто хочу защищать свою девушку и заботиться о ней. Я слишком долго преследовал тебя, чтобы всё испортит. Я хочу дать тебе всё, чего ты заслуживаешь.

Мой желудок переворачивается.

— Ты, Джон, ты — всё, чего я заслуживаю.