Замороженное сердце

— Я слишком тяжелая, чтобы ты смог меня нести всю дорогу, — возразила она.

Я чувствовал восхитительное тепло от ее бедра, прижимающегося к моей щеке. Боже, я был просто одержим этой женщиной.

— Ты совсем не тяжелая. Стоит взглянуть на твое колено, когда вернемся.

— Может у тебя имеется что-то, что способно облегчить боль, то, что ты тоже скрываешь?

— Ну, я придумаю что-нибудь, что смогло бы помочь, — пробормотал я.

Она снова засмеялась.

— Постой-ка, ты только что флиртовал со мной? Нет, правда, это то, что я думаю? Что ж, я просто поражена!

Ее слова заставили меня рассмеяться.

— О, Боже мой, а теперь ты смеешься. Ты один и тот же человек?! У тебя случайно нет злого близнеца-брата? Я все это время была со злым Кейдом, а теперь появился хороший близнец?

— Эй, это не совсем справедливо с твоей стороны. Злой Кейд вытащил тебя из разбитой машины. Я был милым... немного..., правда же?

С ней было весело смеяться.

— И я совсем не собирался с тобой флиртовать, кстати. Ну, хотя вроде как само собой вышло, но, на самом деле, я имел в виду ледяную воду для твоего колена. Купание в ручье может как раз тебе очень помочь. Ледяная вода снимает любой отек. Именно поэтому я каждое утро окунаюсь в ручей.

— Ты не…! — Она так громко засмеялась, что я побоялся, что сойдет еще одна лавина с гор. — Я не могу поверить, что ты только что сказал! Ты правда ходишь к ручью каждое утро, чтобы снять отек? Это уморительно. Знаешь, ведь существуют и другие способы сделать это.

— Ты флиртуешь со мной?

— Возможно. Я еще не решила, стоишь ли ты таких хлопот. Тебя трудно разгадать, понимаешь?

— Да. Думаю, понимаю.

— Почему? Почему ты такой непредсказуемый?

— Думаю, что это, на самом деле, не так.

— Тогда, в чем дело? Почему ты так серьезно настроен против меня? Словно на тебя накатывает темное облако.

— Ничего подобного. Я совсем не непредсказуемый. Просто ты слишком многое хочешь во мне увидеть.

— Ладно.

Должно быть, она решила, что злой близнец Кейд вышел на поверхность, поэтому оставшийся путь молчала. И перестала смеяться, больше не задавала вопросов. Только тихо лежала у меня на плече, а я сосредоточился на подъеме в гору, стараясь не травмировать свое колено. Может, она правильно сделала, что отстала от меня.

18.

Кейд

Как только мы оказались в хижине, я усадил ее на стул.

— Как ты?

— Думаю, немного устала от путешествия. Адреналин и эндорфины сошли на нет. Это был крутой опыт повстречаться горной львицей. Сейчас я начинаю чувствовать последствия.

Я сделал шаг назад и неловко провел руками по волосам. Она была права, адреналин прошел, и мы вернулись к тому с чего начали.

— Ладно. Давай дадим тебе обезболивающее.

— Как насчет ирландского кофе? Я пила кофе, когда утром отправилась тебя искать. Ты можешь его подогреть на плите и добавить туда стопку виски. Это поможет моему колену.

Я зажег плиту, чтобы подогреть кофе. Пока мы ждали, чтобы огонь в печи разгорелся, я сделал на полу для нее лежанку, собрав все подушки и одеяла, которые у меня были в хижине.

— Могу я спросить тебя кое о чем?

— О личном?

— Мне так не кажется.

— Тогда давай.

— Когда я посетила твою мастерскую, не видела других скульптур. Где все остальные твои работы? Ты продаешь их в городе или что?

— Я не продаю свои работы, — коротко сказал я.

— О-о, тогда что ты с ними делаешь?

Я не стал поворачиваться к ней лицом.

— Я разбиваю их и использую потом на дрова.

— Что? Почему?

Я не ответил, некоторое время стояла полная тишина.

— Почему бы тебе не продавать их?

— Ты начинаешь что-то продавать, если тебе нужны деньги. Мне не нужны.

— Но почему ты не хочешь оставить их себе?

— Ты оставляешь себе, хранишь что-то, если это ценишь. Я не ценю эти куски дерева.

— Но скульптура, над которой ты сейчас работаешь, очень красивая. Странно тратить столько времени на такую вещь, а потом ее сжечь.

— Всему в этом мире суждено сгнить и превратиться в пепел, в конце концов, Катрина.

— Да, но как ты можешь разрушать то, во что вложил столько любви и души?

И у меня перед глазами всплыли воспоминания, покареженный металл, разрывающий плоть, которую я создал и любил. Образ был настолько яркий, что мне захотелось заткнуть рот кляпом. Я повернулся к ней лицом.

— Ты должна поднять свое колено. Ложись здесь и положи колено на стул.

— Ладно.

Мне казалось, она предполагала, что я помогу ей спуститься на пол, обхватив за талию и поддерживая. Вместо этого, я обхватил ее за талию и под колени, поднял на руках.

Положил на пол, желая продлить этот момент. Когда я отпустил ее, почувствовал, как ее тело расслабилось на полу, будто она приглашала меня присоединиться. Инстинкт подтолкнул меня к этому моменту близости с ней, но что-то внутри меня остановило от следующего шага. И правда заключалась в том, что она меня пугала.

Кофе закипел, пузырясь на плите.

— Один лекарственный кофе почти готов, — сказал я, отходя от нее.

— Ты тоже будешь пить? Я не хочу пить в одиночку.

— Да. Выпью с тобой.

Я нашел в шкафу запасную сколотую чашку и наполнил ее кофе, затем добавил по рюмке виски в каждую, вручив ей хорошую чашку.

— Спасибо.

Я почувствовал себя неловко, не зная, куда девать, поэтому включил радио, чтобы послушать новости о погоде.

— Знаешь, я поймал сегодня утром форель.

— Поймал? Ну, я ужасно проголодалась, думаю, мне придется ее попробовать.

— Я приготовлю ее на улице, иначе нам придется жить с этим запахом несколько дней. Если ты голодна, я сейчас же положу ее на огонь.

— Ну, ты можешь сначала выпить кофе.

— Нет, и так сойдет. Выпью на улице. Мне все равно нужно развести огонь.

Мне необходима была причина, чтобы убраться подальше от нее. Мой аппетит к ней рос, как и страх перед тем, насколько сильно я ее хотел. Но прежде, чем я вышел за дверь, мое внимание привлек голос диктора по радио:

«Доброе утро, Скалистые горы! Через несколько минут как раз будет полдень, и у нас имеются для вас отличные новости от Национальной метеорологической службы. Недавний зимний буран, который принес сильный снегопад в долины и центральные горы, как и ожидается продолжится в ближайшие 24 часа. Снегопад вызвал серьезные перебои на дорогах, привел к закрытию школ в нескольких графствах. Мы все знаем, что если закрываются школы в Колорадо, то значит дела обстоят плохо, да?

Кроме того, департамент транспорта Колорадо сообщает, что дороги начнут очищать в следующие 24 часа, когда туман, висящий над нами, начнет рассеиваться. Сильный туман до сих пор не позволял дорожным бригадам убирать не только выпавший снег, который обрушился на нас за эти несколько дней, но и дороги, закрытые из-за лавины, спустившейся с Догвуд Пасс. Там полный бардак, но конец уже виден, и, в конце концов, весна не за горами!»

— Итак... похоже, я скоро смогу исчезнуть с глаз твоих.

— Ага. Похоже на то. — Я попытался сохранить веселый тон.

— Может уже завтра, а?

— Ну, мы должны дать им шанс сначала очистить все дороги. Так быстро это не случиться, как они говорят.

— О, хорошо. Мы будем слушать сообщения, чтобы понять, когда сможем добраться до города?

— Эм, да. Так что, думаю, может, завтра или после завтра.

— Нам стоит тогда сделать что-то особенное на ужин. Может, я еще раз ограблю твою морозилку и приготовлю что-нибудь вкусненькое. Ты не будешь против? В том смысле, до сих пор я же не наступала тебе на пятки своей готовкой.

Я подумал об этом и мне не понравилась мысль, что ее больше не будет.

— Нам совсем не обязательно что-то особенное готовить. Это была просто идея, — быстро добавила она, неуверенно прикусив губу.

— Нет, звучит хорошо. Но ты должна подождать рыться в морозильнике, пока не попробуешь форель. Возможно, она тебе так понравится, что ты снова пошлешь меня к ручью, чтобы я поймал еще. — Я улыбнулся, глядя на нее. — Все может случиться.

Я вышел на улицу к яме для костра, прежде чем испортил еще один отличный разговор, превратившись снова в мудака. Услышанные новости должны были быть для меня хорошими, но на самом деле не были. Мне следовало избавиться от нее еще на второй день. Оставить ее на несколько дней здесь было ошибкой с моей стороны, потому что она, однозначно, каким-то образом вошла в мою жизнь. Я хотел ее, хотел, чтобы она была рядом, и, если ее не будет рядом, мне станет больно. Я не мог себе представить, что она вдруг уйдет. Забавно, как можно быстро привыкнуть к человеку за столь короткое время. Я привык, что эта раздражающая, постоянно бесящая меня, сексуальная, умная, красивая женщина находится рядом.

Остатки моей ранее сделанной скульптуры лежали в яме, по дереву расползался огонь. Мне нравилось разводить костер. Это было одно из простых удовольствий в жизни.

— Эй, я решила, что тебе это может понадобиться. — Катрина вышла из хижины, ковыляя, с фольгой и баночкой с приправой.

— Спасибо. — Я забрал у нее фольгу и баночку, почувствовав электрический разряд, когда наши пальцы соприкоснулись. — Ты должна поберечь ногу.

Она широко улыбнулась.

— После кофе с таким количеством виски, я чувствую себя намного лучше. Отек начинает немного уменьшаться.

Она опустилась на бревно рядом с огнем, умело балансируя на одной ноге.

— Впечатляет, — прокомментировал я.

Ее глаза сверкнули.

— Да, у меня есть баланс танцора.

Между нами воцарилась тишина, я снова прервал разговор. Дело не в том, что я не умел вести беседы с людьми. Я прекрасно понимал, что есть фразы, которые люди специально бросают при разговоре, после которых вы должны задать им вопрос, чтобы они могли продолжить рассказ о себе. И я понял, ее желание. Но мне это не понравилось. Я не хотел, чтобы меня подлавливали на душевный разговор. Мне больше нравилась тишина. Но в моем случае с Катриной, я хотел избавить ее и себя от рассказов.

— Ты уверена, что хочешь смотреть? Я буду чистить рыбу. Вытащу кишки ей наружу. Если хочешь, можешь зайти внутрь, я тебя позову, когда закончу.

— Нормально. Я сильная.

Я спрятал улыбку.

— Ты кажешься сильной, но я бы не стал заходить так далеко.

— Да? И где вы, Мистер Крутой парень, научились чистить рыбу? Смотрели видео на YouTube? — Она засмеялась, поддразнивая меня. — Ты абсолютный позер горца. Я росла с более грубыми вещами, чем ты когда-либо видел.

— Я здесь сейчас.

— Да, ты здесь.

На этот раз Катрина позволила тишине встать между нами. Через некоторое время она сказала:

— Ну, и как ты тут оказался? Какой была твоя жизнь до этого?

— Я ..., — я поворошил огонь палкой, пытаясь подобрать слова, какие мог бы ей озвучить, чтобы она не убежала от меня сию минуту. Образы, воспоминания мелькали у меня в голове, но все они были ужасными. Я не мог ей ничего рассказать, ничего такой девушке, как она.

— Знаешь, что, ты просто сконцентрируйся на чистке ужасно пахнущей рыбы, у которой все еще имеются глаза, которые смотрят на меня, а я расскажу тебе о себе. О себе до тех пор, пока я не врезалась здесь в деревья.

Она была полна энтузиазма, будто хотела рассказать мне историю своей жизни. Я не мог представить себе ничего хуже, чем ответить ей взаимностью.

— Нет! Не стоит мне ничего рассказывать, — резко произнес я.

Она была шокирована и смущена моей вспышкой гнева.

— Но… Я хочу.

— Да, но не стоит. Я не хочу. Я не хочу слушать ни о тебе, ни о прошлом, ни о том, как ты добралась до этих деревьев, бежав от какого-то парня через перевал Догвуд…

— Я же говорила, что почти не знаю его.

— Я знаю, что ты говорила. Послушай, я не хочу снова тебе грубить, я знаю, что вел себя грубо с тех пор, как ты только появилась здесь, но если ты хорошо подумаешь, то поймешь, что я хочу дистанцироваться от того, кем я был до того, как пришел на эту гору. Иначе меня бы здесь не было. Поэтому я не хочу выслушивать историю твоей жизни, потому что не смогу ответить взаимностью. По крайней мере, не сейчас.

Я снова покопался в огне. Катрина смотрела на пламя и искры, которые поднимались вверх, и мне захотелось взглянуть на выражение ее прекрасного лица. Я заставил себя отвернуться.

— Все, что я могу тебе предложить — это форель в данный момент.

Ее взгляд скользнул по мне, и она улыбнулась, как невинное дитя. Счастливо. Я был рад, что не испортил очередное наше общение своими ужасными манерами.

— Хорошо. Я согласна. Но тебе придется хорошенько приправить эту форель, потому что последняя форель, которую я ела, была на вкус как вода из ручья.

Я запрокинул голову и расхохотался. О, Катрина. Неужели, гора, действительно, привела тебя ко мне?

19.

Катрина

— Ладно, ты сделал форель на вкус как... рыбу.

Кейд снова засмеялся, и это было просто великолепно. Он выглядел еще более сексуальнее в расслабленном состоянии, когда был довольным. Он забрал фольгу с моих колен и высыпал остатки в огонь. У меня сердце екнуло, как только его рука коснулась моего бедра.

— Нельзя оставлять здесь остатки еды. Медведи придут ночью и будут лакомиться. Я научился этому на своем горьком опыте.

— Похоже, у тебя здесь много пушистых друзей. Ты когда-нибудь сталкивался с кем-нибудь на двух ногах?

— Не совсем. Дальше, выше по горе, живет Бо, но обычно здесь только я и дикие животные, если я не езжу в город.

— Должно быть, трудно было привыкнуть жить среди диких, опасных животных?

— Не опаснее, чем жить среди людей. — Его губы искривились. — На самом деле, здесь даже безопаснее.

— Итак... город. Думаю, завтра мы поедем в город. Ты проследишь, чтобы мой кусок металлолома отбуксировали с горы.

Кейд посмотрел на меня, а потом в сторону ручья. Он потер колено, чего я раньше за ним не замечала, о чем-то размышляя.

— Прежде чем мы куда-нибудь отправимся, давай попробуем вылечить твое колено.

— Как? Я точно знаю, что с ним случилось. Я уже так стукалась на работе, и со временем оно само заживет.

— Пойдем к ручью.

— Что? Я не войду в ледяную воду!

— Да. Я так не думаю. — Он улыбался во все тридцать два белых, прямых зуба.

Этот человек был загадкой. Он принимал ледяные ванны в ручье, хотя был горячий источник, жил в маленькой хижине, ел из жестяных банок, и все же заботился о себе в физическом плане. Он выглядел так хорошо и вкусно, я была полностью готова шагнуть в ледяную воду, если он скажет. Он встал и перешел на мою сторону костра, остановившись прямо передо мной. Он улыбался мне хитрой улыбкой.

— Что? — Нервно спросила я.

Прежде чем я поняла, он стащил меня с пня и понес к ручью.

— Ааа! Отпусти меня. Кейд, пожалуйста, отпусти меня, — закричала я, но он просто рассмеялся, и чувство веселья от него начало вливаться в каждую клетку моего тела. Я прижалась к нему, пока он бежал со мной на руках, а его ноги стучали по снегу.

Он подошел прямо к краю воды и сделал вид, что собирается бросить меня. Я тут же стала карабкаться в его руках, обхватив его за широкую спину. Я всем телом прижалась к нему. Мы были так близко, что я слышала, как быстро бьется его сердце.

Наш смех внезапно утих, и мы остались стоять на снегу, прилипшие друг к другу. Тихий звук журчащей воды рядом с нами создал прекрасный момент. Я посмотрела в его глаза с золотыми вкраплениями, затем мой взгляд намеренно скользнул вниз к его чувственным губам. Я открыто показала ему, что хочу, чтобы он меня поцеловал.

Он с трудом сглотнул.

— Давай вылечим твое колено. Держись за меня, и я опущу тебя в воду.

Я не показала своего разочарования.

— А как же мои джинсы?

— Они промокнут... если ты их не снимешь?

Я подыграла.

— Хм. Это ведь твоя идея, правда? Принести меня сюда к этой ледяной воде и заставить раздеться?

— Доверься мне. Ты почувствуешь себя лучше. Давай, по крайней мере, снимай ботинки и носки.

— Не волнуйся, я не стесняюсь. Я сниму и джинсы. Кроме того, кто хочет возвращаться в хижину в заиндевелых джинсах? Ты планируешь также нести меня обратно? Ну, я особо не буду рассчитывать на это, потому что никогда не известно, сколько продлятся наши дружеские отношения, прежде чем я снова тебя не разозлю.

Он поставил меня на землю и, опустившись передо мной на колени, стянул с меня ботинки, пока я держалась за его большие накаченные плечи.

— Возможно, ты не захочешь снимать мои носки. Они могут вонять, — пошутила я.

Он стащил первый носок и, глядя мне в глаза, поднес его к носу и вдохнул. На мгновение я остолбенела от чисто животного, первобытного движения. Я заметила, как потемнели его глаза, потом он опустил голову и стянул другой носок. Он поднялся и отошел на шаг. Я тяжело сглотнула. Воздух вокруг нас изменился, запульсировал от сексуальной энергии друг друга.

Я спустила джинсы к щиколоткам. Переступила через них, повесила на плечи и завязала спереди на груди. Интимные части тела были скрыты моей объемной курткой, но ноги были голыми. Он осмотрел их сверху вниз.

— Ну, это зрелище для услады глаз.

Я засмеялась от его замечания.

— О Боже, я не могу в это поверить. Это первый комплимент, который ты мне сделал. Вот что я тебе скажу, я подожду комплиментов еще получше, а потом начну их считать.

Он пожирал меня глазами, и, если бы я была с другим мужчиной, была бы уверена, что вот-вот он меня поцелует — поцелуй уже был в пути, но он обламывал меня слишком много раз, и я не собиралась делать первый шаг на этот путь, пока он не возьмет меня за руку и сам не приведет туда.

Я обхватила себя руками.

— Итак, что я должна сделать, просто стоять здесь на морозе и надеяться, что опухоль спадет? Или я должна упасть в эту воду, О, мудрый, горец?

— Эм… да, дойди до середины ручья, чтобы твое колено было в воде.

— Ты издеваешься надо мной?! Нет, ковбой, так не будет. Если я войду в воду, ты войдешь со мной. Снимай ботинки и носки! Давай!

Он улыбнулся и игриво опустил голову.

— Ну, ладно. Ты сама напросилась.

20.

Катрина

Кейд снял ботинки, стянул носки и встал напротив меня. Он был намного выше. Сверху смотрел мне в глаза, улыбнулся. Затем он снова подхватил меня на руки и занес в воду, сам одетый в джинсы.

— Подожди! Так не честно!

Кейд отнес меня на глубину. Он присел на колени в воде, чтобы мое колено было погружено в ледяную воду.

От жуткого холода я потеряла все свое самообладание и заорала от шока.

Он рассмеялся и сказал:

— Расслабься. Побудь тут минутку, и все будет хорошо. Твое колено будет как новенькое.

— Ааа! Здесь так холодно! Ох. Я больше не могу этого выносить. Пусти меня. Кейд, дай я выйду. Прошу. Это больше не смешно.

Но он крепко держал меня за талию, мы оба стояли по пояс в ледяной воде.

— Можешь. Просто постарайся продержаться. Ты сможешь.

— Я не могу! Отпустите меня! – Орала я.

— Всего лишь минуту, пожалуйста. Одну минуту, и мы выйдем отсюда и вернемся к огню. Думай об огне. Теплом одеяле, в которое я тебя заверну. И горячем кофе с виски, который согреет тебя изнутри.

Кейд тихо уговаривал меня, стать храбрее. Я перестала кричать. У меня перехватило дыхание.

— Глубоко вздохни. Ты сможешь, у тебя получится.

После пары вздохов я начала замедлять темп своего дыхания. Я смотрела вперед на ручей, бегущий по камням, на горы вдалеке, на красивого, сильного мужчину, крепко держащего меня в своих объятиях и уговаривающего, чтобы я пересилила себя, не сдалась. Он пытался мне помочь. Я перестала выбираться из его рук. Чувствовала себя странно, немного сконфуженно. Он был хорошим человеком. Возможно, я влюбилась в него в тот момент.

— Хорошо. Молодец. Еще тридцать секунд, а потом мы уйдем отсюда. Я обещаю тебе, твоему колену станет намного лучше. Ты почти выстояла. Почти получилось, отличная работа. — Его голос был успокаивающим, почти гипнотическим. Ледяная вода кружилась вокруг нас, а я смотрела ему в глаза.

— Хорошо, — прошептала.

Правда состояла в том, что я была полностью поражена тем, что для меня сделал Кейд. Кому-то это может показаться глупым, но для меня ничего подобного ни один мужчина никогда не делала… никогда. Может, мне и не везло с ним в сексе, но он, казалось, вполне искренне в данный момент заботился обо мне. Он не обращал внимания на холод, а сосредоточился исключительно на мне, чтобы помочь. Его рука, плотно обернутая вокруг меня, передвинулась, чтобы мягко очертить мой подбородок.

Мне хотелось, чтобы он меня поцеловал. Хотелось почувствовать его полные чувственные губы на своих, а потом почувствовать намного больше; намного сильнее. Мне всего лишь нужно, чтобы он первым меня поцеловал. Я должна точно удостовериться, что он хочет того же, чего и я. Он должен сделать первый шаг, чтобы все получилось. И мысленно про себя я кричала, чтобы он наконец-то сделал этот шаг. «Сделай! Пожалуйста, сделай.»

— Время вышло. Мы должны выбираться из ледяной воды сию минуту.

— Угу.

Я не могла поверить, что хотела бы остаться в этом холоде. Буквально за минуту до этого я кричала, чтобы он меня отпустил, и я вышла, но сейчас я все бы отдала, чтобы остаться здесь столько, чтобы дождаться поцелуя от этого ужасного грубияна, сильного, честного, заботливого, таинственного мужчины.

Он вынес меня на берег и просунул ноги в ботинки. Опустился на колено, поднял мои носки и ботинки.

— Вот, возьми. Я тебя отнесу.

И с хрустом под ногами снегом, он двигался вперед, переводя дыхание. Мы молчали, но между нами тишины не было. В наших головах кружились разные мысли, что может дальше произойти. По крайней мере, в моей точно. Может, он опять решит побыть один, сбежать в свою мастерскую подальше от меня. Я все же надеялась, что он думает о нас. Я обхватила его за шею, молясь про себя, чтобы он не сбежал.

Дневной свет клонился к исходу, когда мы вернулись в хижину. Все кругом окрасив в розовый оттенок. О более романтической обстановке не стоило и мечтать. Кейд усадил меня на лежанку из одеял и подушками на полу. Я не настаивала, отказываясь его провоцировать. Я бы не поверила, что это было его искреннее желание, если бы сделала первый шаг сама, но клянусь, я посмотрела на него своим самым мягким взглядом, давая зеленый свет, типа приди и возьми, на который была способна.

— Я должен разжечь огонь, чтобы согреть тебя, — сказал он, но остался стоять передо мной на коленях.

Я облизнула губы и увидела, как его взгляд переместился на мои губы.

— А ты? Разве тебе не нужно снять мокрые джинсы?

Он моргнул.

— Хм... да, нужно. Я... Эм... должен их снять. Ты в порядке?

Мы говорили о мокрой одежде, но, на самом деле, не о мокрой одежде. Мы удерживали взгляд друг друга, как бы заключая тайное негласное соглашение, что займемся сексом. У меня зудело все тело. У меня перехватило дыхание от представления этого красиво вылепленного мужчины, который не был с женщиной достаточно долгое время, и который так восхищал меня. Одна лишь мысль о прикосновении тут же вызвало ответную реакцию моего тела. Я почувствовала, что намокла от желания к нему.

Кейд поднялся, чтобы разжечь огонь в дровяной печи. Он поставил наши ботинки рядом высушить, повесил наши носки на веревку. Его движения были целенаправленными, будто проделывая все это, он проверял. Единственное, чего он, на самом деле, хотел, это упасть ко мне на одеяла и подушки.

Я сняла свитер, который оказался мокрым по всему низу, и осталась в футболку и мокрых трусиках. Колену стало намного лучше, а может от предвкушения, которое бушевало во мне.

Кейд стоял посреди комнаты.

— Мне сделать нам горячий напиток? Чтобы согреть тебя изнутри?

Я раздумывала, стоит ли мне клюнуть на его предложение. Мне бы хотелось, чтобы он сам согрел меня изнутри.

— Да, звучит замечательно. — Что, черт возьми, со мной не так? Меньше всего на свете мне хотелось выпить в данную минуту. И с уверенностью могла сказать то же самое о нем. Но со мной что-то случилось. Я вдруг стала стеснительной. Я безумно хотела, чтобы все началось, чтобы мы смогли преодолеть нашу неловкость, поэтому сейчас изображала скромную девушку. Кейд возился с чем-то на кухне. Через несколько секунд я почувствовала запах ванили и корицы.

— Вау, пахнет восхитительно. Это наши напитки так вкусно пахнут? — Я обернулась, чтобы взглянуть на Кейда в кухонной зоне.

— Нет, я зажег свечу.

— О.

Я смотрела, как он снимал мокрые джинсы, повесил их на веревку. Его ноги были длинными, стройными и сильными. Он выглядел рассеянным.

— Не возражаешь, если мы попозже сделаем горячий напиток?

— Нет, хорошо…

И прежде чем я успела закончить фразу, Кейд пересек комнату, взял мое лицо в свои сильные руки и поцеловал. Поцелуй напоминал, словно я засунула пальцы в розетку. По всему телу пошло электричество. Мы оказались, словно двумя половинками, которые очень хорошо подходили друг другу, но так долго это отрицали, что наше соединение было жестким. Как только губы соприкоснулись, мы стали пожирать друг друга, напоминая животных. Оголодавших и безумных. Его губы были настоящим совершенством, я даже не могла себе такого представить. И от его поцелуя что-то дикое, первобытное, сильнее похоти наполнило мое тело.

21.

Катрина

https://www.youtube.com/watch?v=mQZmCJUSC6g

Кейд толкнул меня на пол, поцелуй стал еще более яростным. Я с отчаяньем царапала его рубашку, он стягивал мою, затем вырвался из нашего поцелуя, как мне показалось на достаточно долгое время, чтобы снять эту мою чертовую рубашку через голову.

Он посмотрел на мою грудь под кружевным лифчиком. Взгляд в его глазах был напряженным и горячим, я чувствовала себя так, словно на меня никогда раньше так не смотрел ни один мужчина. Он распластал свои большие руки вокруг моей груди и застонал. Проведя указательным пальцем по внутренней стороне кружева, коснулся соска. Меня словно пронзило электричество. Я снова зашипела и выгнулась.

Наши взгляды соединились, его глаза были такими темными, наполненные желанием, что в паху у меня за пульсировало. Потрясенная, я наблюдала за мириадами эмоций на его лице. Да, раньше я тоже видела отблеск желания в его глазах, но как сейчас, так на меня он не смотрел. С адским желанием. Как будто слишком долго он отказывал себе в этом удовольствие. Словно он хотел проглотить меня целиком.

Все время, пока мы были вместе, он усиленно выстраивал стену между нами, и все же, сейчас мне показалось, что я уже давно его знаю… всегда его знала. Будто я всегда принадлежала ему душой и телом. И кроме него у меня никого не было.

— Ты хоть представляешь, что ты делала со мной все эти дни? — хрипло спросил он.

Я почувствовала несказанную радость от его слов.

— Покажи мне.

Он приспустил кружево лифчика, чтобы появился сосок. Он зарычал от удовольствия при его виде. Нагнувшись. Я чуть не закричала, когда он накрыл губами мою плоть и начал сильно сосать. Другой рукой он потянулся к моим трусикам, и я потеряла всякое здравомыслие. Бедра дернулись вверх, как только его язык щелкнул по моему соску.

Приняв вертикальное положение, он начал быстро скидывать с себя одежду. Я наблюдала за ним расширенными глазами.

Обнаженный, он был таким потрясающим с выступающими мышцами, сильный, мужественный, с красивыми синими татуировками. Я с благоговением провела руками по его широкой груди, твердому прессу, спустилась ниже, сжав в ладони его эрекцию. Все еще стоя на коленях, он запрокинул голову назад, выгнув спину, наслаждаясь.

— О, черт, — простонал он. — Ты такая сексуальная. Ты сводишь меня с ума. — Он вырвался из моей хватки и убрал мою руку, чтобы замедлить свою физическую реакцию. Толкнув меня обратно на пол. Он стал целовать мне шею, провел рукой по волосам.

Кейд облизывал и целовал меня в шею от ключицы к груди. У меня большая грудь для моего хрупкого телосложения, я ненавидела этот факт, особенно когда училась в школе. Он стал сосать один сосок, проводя большим пальцем по другому.

Я выгнула спину, мне нравилось, подталкивать свои бедра к нему. Он с вниманием всматривался в язык моего тела, кружа по соску, другой рукой, скользнув по животу мне в трусики. Ему потребовалась всего секунда, чтобы найти то местечко, где и следовало быть.

Аааа! Это было несказанное удовольствие. Я приподняла колени и раздвинула ноги. Мне хотелось большего. Я ничего не соображала, находясь на грани экстаза.

— Постой... — с трудом дыша, произнес он. — У тебя нет... у тебя есть что-нибудь?

— Нет, — сказала я. — Я имею в виду, в машине есть. А разве у тебя ничего нет?

— Черт возьми, конечно, нет. Я живу тут в одиночестве на горе. Я не ожидал оказаться в таком положении.

Мы посмотрели друг на друга. Его глаза были остекленевшими, желание струилось из каждой поры его тела. В тишине хижины, его сердце стучало, как барабан, даже я слышала.

— Черт побери, — выругался он.

— Я не собираюсь рисковать своим здоровьем. Я вижу здесь только один вариант.

— Я вижу шестьдесят девять вариантов.

Я бы громко рассмеялась, но находилась уже на грани оргазма.

— Сначала леди, — сказал он, грубо схватив меня за ноги.

Я завизжала, когда он широко развел мои ноги. Без всякого предупреждения он опустил свой горячий рот между моих бедер и стал сосать мою киску. В истории самых быстрых оргазмов, наверное, никто не сможет сравниться со мной.

Схватив его за голову, я кончила.

Вот так.

Выплескивая свои соки ему в рот, крича его имя, молотя по его пояснице ногами, пока он держал клитор в плену, рыча от удовольствия, потому что так легко заставил меня воспарить. Это было потрясающе, и я все еще продолжала стонать, когда все закончилось. Восхитительное ощущение его бороды на внутренней поверхности бедер и его движения языком заставили меня решиться, я тоже захотела, чтобы он выкрикивал мое имя.

— Твоя очередь, — объявила я, подняв голову, хотя после такого убийственного оргазма, голова все еще кружилась.

22.

Катрина

Кейд поднял голову.

— Я еще не закончил.

Его голос был темным, глубоким, грубым и сексуальным. У меня волосы встали дыбом. Произошедшие напоминало сенсорную перегрузку.

— Мне нужен перерыв, детка. Давай я сначала тебя обслужу, ладно?

Он смотрел на меня пару секунд, потом лег на спину. Я была шокирована его размером. Мне так захотелось опуститься на его член до самого основания, черт побери, эти презервативы, но я все же опустилась на карачки и поползла к нему. Когда моя грудь приблизилась к его рту, он захватил сосок, другой рукой разминая другую грудь. Я снова поняла, что стала мокрой для него, такое разве вообще возможно. Я хотела сказать ему, чтобы он прекратил, но то, что он вытворял со мной, слишком меня отвлекало, манило, у меня не хватало сил его останавливать. Его рука нашла мою киску, он вставил в меня один палец, другим играя с клитором.

О, Господи, ты Боже мой.

Я не могла пошевелиться. Думать. Я стояла, как замороженная в этом положении, пока не перешла грань. Оргазм был настолько интенсивным, что я рухнула плашмя на Кейде и на пол. Я представила себе, как мой вопль покидает хижину и путешествует по заснеженной горе.

Он погладил мои волосы.

— Теперь настала твоя очередь.

Я чувствовала его запах, на головке его эрекции выступила капелька. Его запах сводил меня с ума, сладкий, резкий и абсолютно мужской. Я подтянулась вперед и скользнула языком по его горячей эрекции. На вкус он был таким же, как и его запах. Очень соблазнительным.

Я начала сосать, забирая больше в рот, губы скользили по атласной коже, пока его член не врезался мне в заднюю стенку горла. Когда я немного расслабилась, чтобы не подавиться им, я почувствовала, как он сжимает свои бедра. Сразу же я стала продвигаться вниз. Мне нравился его вкус и ощущение его члена у себя во рту, пульсирующего, не хотелось его выпускать.

Он был полностью моим. До каждого последнего дюйма.

Я взяла его яйца в руку поглаживая. Вдыхая через нос, я опускалась все ниже. У него расширились глаза, пока его член скользил по моему горлу.

— Господи, Катрина, я не могу больше сдерживаться.

Не знаю, как он собирался сдерживаться, но я решила довести до завершения свою работу, опускаясь все ниже, пока весь его член не был похоронен у меня во рту. Мне очень хотелось, чтобы он был внутри меня, но я проигнорировала свою тягу и сосредоточилась исключительно на своем удовольствии. Я ласкала его языком.

— О, черт, я кончаю, — прорычал он. Его пальцы вцепились мне в волосы, он попытался вытащить свой член, поскольку его бедра стали неудержимо двигаться.

Я схватила его за бедра, удерживая на месте.

Его пресс вжался, на коже выступил пот.

— Хочешь, чтобы я кончил тебе в рот?

Глядя ему в глаза, я кивнула.

И он потерял контроль. Выгнувшись он стал трахать мой ротик сильнее. Я позволяла ему толкаться мне в горло, наблюдая за ним. Он наслаждался каждой секундой. Откуда-то из глубины его груди раздался рев, его погружения в мой рот становились все быстрее.

Но я не выпускала его. Вверх и вниз по всей длине. У меня начала болеть челюсть, потому что я пыталась сосать. Его движения стали более сильными, как у поршня. Я почувствовала, как его член стал толще у меня во рту, выступили вены, которые я отчетливо ощущала своим языком, а потом последовала первая струя соленой спермы, попавшая в горло.

Схватив меня за голову, он вонзился, выплескивая остатки своего оргазма. Я так и не смогла отвести от него глаз. Ощущая, как его горячее семя скользит по моему горлу и наполняет мой живот. В конце концов, его толчки замедлились, а затем утихли.

Пока он пытался отдышаться, я начисто облизала его член. Потом я посмотрела на него и усмехнулась.

— Ну, мы могли бы пройти через остальные шестьдесят девять вариантов и спуститься к моей машине на рассвете.

Он почесал подбородок и глянул в окно. На улице была кромешная тьма.

— Хороший план, я полагаю.

— Подзаправимся аперитивом, так сказать, и дождемся основного блюда. — Я вздохнула, смирившись с перспективой ожидания. Я отказывалась рисковать своим здоровьем. В моей жизни не было места для детей или болезней. Повеселиться можно и без полового акта.

— У меня есть идея, — добавила я.

— Судя по твоего взгляду, клянусь, что мне она понравится.

— Садись на стул. Я станцую для тебя приватный танец. Своего рода я специализируюсь в этом.

— О, Боже мой.

— У тебя есть музыка?

— Только по радио.

Я крутила ручку на радио, пытаясь найти хоть что-то подходящее, чтобы можно было танцевать. Первая станция с большими помехами передавала классическую музыку. Не совсем сексуальная, но потом я нашла канал, играла група Карли Саймона «Ты настолько тщеславный». Под это я могла танцевать.

Посередине хижины находилась балка из бруса. Я мог бы использовать ее, как шест, чтобы показать свою силу и гибкость, и заставить его пускать слюни. На мне почти не было ничего, кроме трусиков, поэтому стриптиза как такового показать не удастся.

Я повернулась к нему спиной, спрятавшись за бревно. Выворачивая свое неповрежденное колено, я провела одной ногой вверх по икре другой, а затем выпрямила ее в сторону. Схватившись рукой за бревно, другой рукой ухватилась за пятку вытянутой ноги. Подняв ногу в сторону и вверх, я фактически села на шпагат только стоя.

— О, Боже мой, — воскликнул Кейд.

Я держалась за бревно и стала опускаться так, чтобы показалась моя задница. Полностью завладев его вниманием, я танцевала вокруг бревна, выгибаясь и извиваясь, как змея в Эдемском саду. Я задвигала бедрами и очень близко подвинулась к Кейду, чтобы он уловил мой запах, он беспомощно вдохнул, протянув руку, чтобы схватить меня, но я ускользнула.

Я следила за темпом музыки, но также наблюдала за реакцией Кейда. Я хотела, как можно больше возбудить его своим танцем, чтобы он стал не просто голодным, а подсел и пристрастился до того, как мы перейдем к следующему раунду.

Я снова сосредоточилась на бревне, отпустила вытянутую ногу и обернула ее вокруг дерева позади себя. В таком положении, удерживая равновесие, я наклонилась всем телом вниз, отчего мои груди заколыхались. Затем я перекрутилась набок, все еще цепляясь ногой, чтобы как бы показать ему предмет моей гордости.

— Господи, помилуй.

Я хихикнула от его замечания, но продолжила главный номер программы. Изящно, схватила длинный шарф, свисающий с крючка, и перекинула один конец через потолочную балку. Повернувшись к Кейду, я взялась за два конца шарфа и начала выгибаться назад, медленно отрываясь от пола. Свисая на шарфе с балки, я резко развела ноги, держа их под прямым углом.

Да.

Он должен увидеть все. Вся моя киска была на уровне его глаз, открытая и желающая. Я знала, что мокрая, и показывала ему, насколько.

— О Боже, я больше не могу этого вынести. — Кейд вскочил на ноги.

Я повернулась к нему своей задницей и начала сексуально трясти.

В мгновение ока он натянул джинсы и рубашку. Не говоря ни слова, схватил фонарик с полки и выскочил за дверь, по дороге захватив ботинки.

Я разразилась смехом.

23.

Кейд

Я влетел в дверь со всем багажом, который нашел в ее машине. У нее имелась не одна сумка, а целых три — сумка на ночь, сумочка и коричневый пакет с продуктами.

— Ты все принес?

— Да, я не знал, в каком из них презервативы, поэтому принес их все.

Она засмеялась.

— Я рад, что тебе смешно, потому что я бежал по горам в кромешной темноте, полуголый, с массивным стояком, мне не хотелось бы дважды бегать туда обратно.

Она каталась по полу, абсолютно голая и потрясающе красивая, ее волосы обвивались вокруг нее.

И я почувствовал, как что-то щелкнуло внутри меня, будто загорелся фитилек. Я давно этого не ощущал, на самом деле, мне потребовалась целая минута, чтобы понять на что это было похоже. Радость.

Я бросил сумки на пол рядом с ней.

— Давай, найди эти чертовы презервативы. Я хочу продолжить с того места, на котором мы остановились, до моего безумного спринта по горам.

Пока она садилась и открывала одну из сумок, я потирая грел замерзшие руки у печки, прежде чем дотронуться до ее теплой кожи. Она нашла упаковку презервативов, и с сияющим взглядом, торжествующе подняла ее вверх.

— Теперь покажи мне свою киску еще раз, — приказал я. — Именно так, как ты мне тогда показывала.

От возбуждения она задрожала. Ее глаза стали затуманенными, она легла на спину, широко раздвинув ноги, показывая мне свою сладкую киску. Ее плоть была розовой и мокрой. Очень мокрой. Мать твою, я истекал слюной, только лишь смотря на нее. Член был твердым и готовым трахнуть. Между нами что-то происходило, что-то очень напряженное. Член так налился, что было больно, я сбросил одежду и присел между ее ног. Она была так чертовски красива, выглядела просто нереальной на полу моей хижины.

Я раскатал резинку и положил руку ей на живот. Вид моих мозолистых, грубых рук на ее нежной коже, заставил мои яйца сжаться. Мне никогда не хотелось заклеймить женщину. Установить флаг на своей территории, так сказать, черт побери. Но она заставляла меня действовать именно таким примитивным образом.

От этой женщины у меня перехватывало дыхание.

Запах ее милой киски наполнил мои ноздри и сводил с ума, заставляя кровь нестись по венам. Я просунул два пальца в ее тугой вход, она то ли всхлипнула, то ли застонала. Ее тело изогнулось, полные груди приподнялись, обнажая сливочного цвета горло. Я чуть ли не расплавился от сексуального жара.

— Ты наконец-то исполнишь свое желание. Обхвати ногами меня за бедра, детка.

Ее губы раскрылись, дыхание участилось. Клянусь, я никогда за всю свою жизнь не видел ничего более сексуального, чем она.

Я прижал головку члена к ее мокрому входу.

— Боже, Кейд, — сипло выдохнула она.

Медленно я стал проникать в нее, хлюпая ее соками.

— О, Боже мой, — ахнула она, когда я стал входить глубже длиной. Я остановился, позволив ей приспособиться ко мне. Она подняла голову и ее губы отыскали мои. Поцелуй был горячим и влажным, наше дыхание смешалось. Я выходил и входил снова, ныряя вперед, похоронив себя до самого конца, проглотив ее крик от шока и экстаза. Она уткнулась лицом мне в шею и своими маленькими зубами прикусила меня за кожу. От чего я подавил ругательство и вошел в нее глубже. Я трахал ее так, словно не собирался останавливаться. Она сжав ухватила меня за волосы, заглушая свои стоны, уткнувшись мне в шею. С каждым жестким толчком ее клитор набухал, потираясь о мою лобковую кость, ее тело начало дрожать. Это было потрясающе. Она широко открытая лежала подо мной, забирая каждый мой дюйм.

— О Боже, — с трудом выдохнула она мне в шею.

Пока я двигался, за волосы оттянул ее голову, захватив ее рот в жестоком поцелуе. Я стал имитировать своим языком толчки члена, она с каким-то остервенением сосала мой язык. Я чувствовал, как оргазм набирает силу в ней. Ее киска начала сжиматься вокруг меня. Это было чистое блаженство. Я продолжал двигаться и на ее набухшем клиторе, пока она не закричала.

— Боже мой. Оооооооо. – Ее рассудок затуманился, каждый дюйм тела вытянулся, как только обрушилась первая волна экстаза. Ее киска сжималась вокруг меня, как кулак, сводя от этого с ума. Член стал пульсировать. Я с силой вошел в последний раз, потом мои яйца сжались, и я начал разгружаться. Продолжая входить в нее, позволяя выжимать из меня все, до последней капли семени. Даже когда я закончил выплескиваться в нее, мой оргазм продолжался. Ее тело била дрожь подо мной.

— Это было потрясающе, — прошептала она, ее глаза потемнели, стали с поволокой.

У меня не было слов…

Мы цеплялись друг за друга, будто пережили что-то невероятное, неистовое и неожиданное.

24.

Кейд

Внезапно я проснулся. Мне приснился странный сон, моя мама сидела у меня в конце кровати и расчесывала свои волосы. Я нахмурился. Странно, я не видел свою мать два года и за это время почти о ней не вспоминал.

Теплое, гладкое тело Катрины лежало рядом со мной.

Я повернулся, взглянуть на нее. Голубой рассвет пролился через маленькое квадратное окошко. Ее золотые волосы от раннего утреннего света превратились в серебряные. Стараясь не разбудить ее, я провел носом по ее шее, вдыхая ее аромат. Она все еще пахла сексом и возбуждением.

Не желая ее будить, я молча наблюдал, как она спит.

Теперь я понял, почему так сопротивлялся, стараясь держаться подальше от нее. Я всегда знал, что стоит мне что-то начать, я не смогу остановиться. Я уже догадался, что потерялся в ее запахе, вкусе и теле.

Я обвил ее рукой, и она ответила взаимностью, переплетя свои ноги с моими.

— Доброе утро, — пробормотала она, еще полусонная. Я смотрел, как она пытается открыть глаза, но должно быть так и не смогла, потому что что-то пробурчала и перевернулась на бок. Легла спиной ко мне, она устроилась своей голой задницей, прижавшись к моей эрекции, и погрузилась в сон.

Прошло несколько невероятно долгих секунд, пока я завороженно рассматривал ее золотую гриву волос. Потом она замерла и повернулась ко мне лицом, ее глаза все еще были заспанными, но сексуальными, о, такими сексуальными.

— О, ты, действительно, существуешь. Я думала, что все еще сплю.

Мне пришлось улыбнуться. Это была самая милая реакция в моей жизни на утренний стояк. Она застенчиво смотрела на меня.

— Ты фантазировала обо мне, детка?

Ее щеки тут же запылали.

— Возможно, — пробормотала она и, перевернувшись ко мне спиной, уткнулась щекой в подушку.

Во мне зашевелилось любопытство. Я перевернул ее на спину, перекинул на нее ногу и, опираясь на согнутые в локтях руки, навис над ней.

— Да? Расскажи, что ты представляла?

— О, у меня было несколько вариантов, — ответила она, стараясь не встречаться со мной глазами.

Изображения моментально замелькали у меня в голове, сексуальные, интригующие образы, отчего член моментально стал большим, даже больно. Я поцеловал ее розовый сосок.

— Скажи мне.

Она облизала губы.

— Это не так уж и интересно. Обычные фантазии о заурядном мужчине гор.

Я усмехнулся. Она не покинет эту кровать, не рассказав.

— Какие фантазии о заурядном мужчине гор?

— Ну, знаешь, заурядная рубка дров, бородатый человек. Ничего особенного.

— Расскажи подробнее. Я хочу знать, что тебя возбуждает.

— Я бы очень хотела сохранить это в тайне, если ты не возражаешь, — пробормотала она.

— А что, если я расскажу тебе… потом свои фантазии, ммм?

Ее глаза расширились.

— Ты фантазировал обо мне?

— Причем, как одержимый, — сухо признался я.

Она улыбнулась.

— Ну, ладно, главная — я убираюсь в хижине. Очень жаркий летний день, поэтому на мне ничего нет, кроме одного из тех черно-белых с оборкой фартуков, которые обычно носят французские горничные. Ты заходишь без рубашки, конечно, и берешь меня со спины. Очень жестко... и... мы не используем презерватив.

Я смотрел в ее прекрасные глаза.

— Я не говорю, что хочу заниматься сексом без презерватива, я никогда такого не делаю. Я очень осторожна в этом вопросе. Как ни странно, но именно мой отец посадил нас с сестрой за стол и прочел нам лекцию на эту тему, когда мне было тринадцать лет. Мы обе были настолько ошеломлены и удивлены, чтобы очень смущались. На самом деле, длительных отношений у меня не было с шестнадцати лет. По любому, мне было не до этого, даже если бы и захотела такие отношения. Я не принимаю противозачаточные. Я знаю, знаю… слишком много информации с утра пораньше я вывалила на тебя. Когда мне стыдно, я начинаю нести все подряд.

Боже, она была такой невинной.

— Презервативам нет места в фантазиях, — промурлыкал я. — Я тоже не надевал его, когда представлял, как бесконечно трахаю тебя.

Ее глаза расширились от удивления.

— Ты представлял.

Я медленно кивнул.

— И насколько ты был… со мной?

— Ты не поверишь. Я брал тебя во всех мыслимых позах. Ты даже не захочешь узнать некоторые из них. Они… назовет их так, несколько грубые.

— Но ты так прохладно со мной обращался, был таким… таким…

— Спиши это все на мое отчаянье. Я был, мать твою, так чертовски возбужден все время, наблюдая, как ты толчешься рядом со мной, даже не подозревая, что ты со мной вытворяла.

Она хихикнула.

— Ты мастурбировал?

— Возможно, так и было. А ты?

Она покраснела.

— Да.

Мои брови удивленно взлетели вверх.

— Здесь внизу, когда я спал наверху?

— Нет, в горячем источнике.

— Когда ты была голой?

— Конечно.

— Давай, покажи мне, как ты играла сама с собой.

— Позже..., — она приподнялась к моему лицу. Наши губы соединились, и она медленно откинулась на подушку, потянув меня за собой, приглашая исследовать ее. Боже, с ней я ощущал себя потрясающе.

Ее язык прошел между моих губ, я лизнул ее губы, попробовав на вкус. Они были мягкими и вкусными, как теплый персик. Руки сами собой заскользили по ее шелковистой коже. Меня звала потребность в ней, но я не хотел торопить события. Я хотел ее, но хотел все сделать медленно, не торопясь.

Она дернула бедрами вверх, и меня ударило током прямо в основание позвоночника. Черт. Она постоянно все усложняет.

Я зарылся лицом между ее грудей, но ее аромат чуть не заставил меня кончить. Я не мог ничего поделать с собой, лизнув и дегустируя ее кожу. Внезапная дрожь во всем ее теле, вызванная простым прикосновением моего языка, свела меня с ума. Ее голова прижалась к подушке, показывая изгиб шеи. Я ничего не соображал от желания. Мне безумно хотелось, чтобы она опять выкрикнула мое имя, пока я буду двигаться внутри нее. Я прикусил мягкое местечко, где ее шея переходила в плечо, и она вскрикнула. Я схватил подушку, приподнял высоко ее бедра, просовывая подушку под ее задницу.

А потом я стал лакомиться ее киской.

Она подталкивала меня, пока я лизал и сосал, кусал и поклонялся у алтаря ее сладкой чувственности. Глубоко просунув в нее язык, облизывал мокрые складки, она лепетала, как сумасшедшая, умоляя дать ей удовлетворение.

Я опустился ниже и облизал тугое кольцо мышц ее задницы. Она бесконтрольно дернула бедрами. Никто такого с ней не вытворял. Она скулила, как животное. Я сунул палец в ее киску и вставил большой палец в ее поблескивающий слюной задний проход.

Палец вошел легко. Я добавил еще один палец, скользнув в ее теплоту. Ее жар там сводил меня с ума.

— Трахни меня туда, — сказала она, приподняв бедра и раздвинув еще шире ноги.

Ой, мать твою. Мой член подпрыгнул от вида ее полной капитуляции. Я вытащил пальцы и устроился между ее раздвинутых ног. Член встал также вверх от нетерпения. Боже, она была настолько сексуальная.

Презерватив был распакован, я просунул пальцы в ее киску и использовал ее соки, чтобы покрыть ими резинку. Я прижал влажную головку эрекции к ее крошечному розовому кольцу мышц. Наблюдая за ее лицом, я видел, как она замедляет дыхание и расслабляет мышцы. Губы приоткрылись при выдохе, и головка эрекции вошла, но я был потрясен, насколько спокойно к моему вторжению отнеслось ее тело. Она вздохнула, как я только проскользнул еще больше внутрь.

Я толкался туда обратно снова и снова, труднее проходя вперед до яиц. Только тогда отвел взгляд от ее глаз, взглянув вниз. Ее киска была широко открыта, а мой член находился полностью в ее заднице. И я почувствовал себя настоящим собственником от того, как ее тело обернулось вокруг меня. Эта женщина была моей. Это была только моя привилегия, больше ничья.

Я вставил пальцы в ее киску, большим пальцем стал кружить вокруг клитора.

Ее глаза стали огромными.

— О, да. Даааа.

Я усилил свои толчки. Ее страсть соответствовала моей, направляя мои движения, пока я не ощутил себя поршнем. Мы были идеальны и безупречнв в тандеме. Жар и тугость ее мышц придавала неописуемые ощущения.

Потом она стала умолять меня дать ей кончить и это довело меня до крайности. Я трахал ее как обезумевший демон, ее голова моталась из стороны в сторону, из киски лились соки на мои пальцы, а губы раскрылись в крике блаженства.

Я сжал ее бедра и еще быстрее стал входить до тех пор, пока не кончил сам. Я сросся и слился с ней полностью в одно единое.

Ой, бл*дь!

25.

Кейд

Когда мы снова проснулись, солнце ярко светило высоко на небе. Похоже день обещал быть прекрасным. Сегодня можно было бы поехать в город по старым горным дорогам.

Не было и речи, что я займусь своей рутиной — принятием ледяной ванны в ручье, выпью чашку кофе, а затем укроюсь в мастерской. Сегодня я должен был отвезти ее в город, чтобы узнать кто сможет забрать ее машину. А может это будет день, когда я оставлю Катрину во внешнем мире?

Пару дней назад я предполагал, что хочу именно этого. Но сейчас мысль о том, что она может уйти, заставляла меня занервничать. Мне хотелось, чтобы она осталась. По крайней мере, на еще немного, а если она не захочет остаться? Я ничего о ней не знал. Скорее всего ее ждет другая жизнь за пределами этой хижины. Господи, каким же гордым дураком я был, отвергнув все ее попытки рассказать мне о себе.

Мне необходимо было время подумать.

Чтобы осуществить свои планы.

Я, наконец, оторвался от нее, нежно убрал волосы с ее лица и с трудом вытащил себя из постели, передвигаясь как можно тише. Когда я спускался по лестнице, наши лица оказались напротив друг друга, она вдруг открыла глаза.

— Кейд?

Единственное, чего я хотел, это вернуться в постель, зарывшись глубоко в ее тело, сообщив, что без меня она никуда не уйдет. Остынь, чувак.

— Привет. Я поставлю кофе на печку. Хочешь?

— Да. Я никогда не откажусь от кофе.

— Ладно. — Я сделал еще один шаг вниз по лестнице.

— Кейд, подожди…

— Что?

— Я хочу, чтобы ты знал... я не знаю, как сказать. Погода достаточно хорошая, я же могу поехать в город, да?

У меня не дрогнул ни один мускул.

— Да, погода выглядит довольно приемлемой.

— Наверное, мне пора перестать тебе надоедать, а?

Я спустился по ступенькам и развел огонь в дровяной печи для кофе. Думаю, я был ошеломлен. Она не хотела оставаться здесь! Должно быть это карма. Всю свою жизнь женщины хотели остаться со мной, а я их выгонял, отталкивал. Порой не слишком мягко. И теперь, когда я нашел ту, с которой хотел бы остаться, она не хочет. Было бы смешно, если бы не было так чертовски больно.

— Эй! — Катрина высунула голову, смотря на меня. — В городе есть какое-нибудь симпатичное кафе?

— Я не уверен насчет симпатичных, но иногда я беру что-нибудь поесть в закусочной Фрэнка. Там пластмассовые столы и есть бумажные салфетки в подставках, если это в твоем понятии симпатичное кафе?

— Мне подходит. Не хочешь позавтракать со мной в городе, пока мы будем выяснять начет машины? Я плачу.

— Эм, да. Мы можем позавтракать.

— Я могла бы убить за оладьи прямо сейчас. Сколько времени потребуется, чтобы откопать твой пикап из снега?

— Мало. Нужно вскипятить чайник и облить лобовое стекло. Она любит разогреться, прежде чем ехать.

Она засмеялась.

— Ты говоришь о своем пикапе так, словно это женщина?

— Да.

— Может у нее есть... имя?

— Да, но я скажу тебе, только если ты пообещаешь не смеяться над ней. Она... чувствительна к такому.

К ее чести, она сохранила невозмутимое лицо.

— Давай. Обещаю. Не смеяться. До смерти хочу его услышать!

— Дорис.

— Дорис! О, Боже мой. Ты самый анекдотичный горец, о котором я когда-либо слышала.

Потом она рассмеялась своим сексуальным смехом и швырнула мне подушку в голову. Конечно, я поднялся по лестнице на кровать, забыв про кофе и разведения огня в печи.

26.

Кейд

Завтрак медленно перешел в стадию бранча к тому времени, когда мы были готовы двинуться в путь. Я откопал шины грузовика от снега, пока Катрина была в хижине. Она вышла с сумками и встала рядом с кабиной водителя.

— Эй. Мне интересно, знаешь... э... ну... каков план? Я вернусь сюда с тобой позже, пока не починят мою машину? Или мне захватить сейчас все свои вещи или вернуться за ними потом?

Я перестал копать и посмотрел на нее, пытаясь запомнить этот момент. Она была прекрасна не передать словами. Все в ней было идеально. Шерстяная шапочка, которую она надела на голову, отчего шелковистые пряди обрамляли ее розовые щеки. И то, как она нервно облизывала губы.

Сглотнула.

— Знаешь, что? Мы закончили или купим еще презервативов в деревне? Я имею в виду, как ты к этому…, чтобы ни было между нами. Мне так неловко, говорить об этом.

— Ты хочешь, чтобы мы вернулись с большим количеством презервативов?

— Типа того, — фыркнула она, поднимая руки вверх. — Он все свалил на меня! Конечно, я не скрываю своих чувств, как некоторые.

— Ну, да, на самом деле, скрываешь. Что ты хочешь сказать?

— Я имею в виду, разве мы не повеселились прошлой ночью? А сегодня утром?

Я медленно улыбнулся.

— Ага, повеселились.

— Тьфу. Мужчины! Ты не можешь просто прочитать между строк моих слов?

— Нет.

— Ты хочешь, чтобы я осталась? Или мне уйти сейчас, или ты хочешь, чтобы я осталась с тобой здесь на некоторое время?

— Я хочу, чтобы ты отнесла назад в хижину свои сумки и купила больше презервативов в городе. Этого достаточно на данный момент?

Она уставилась на меня.

— Да.

— Хорошо.

— Ну, и ладно.

Наступило неловкое молчание между нами. Мне казалось, что мы оба хотели проявить свою радость от шага, который только что совершили, но так как испытывали некоторое раздражение, нам было неудобно прыгать от счастья.

Через несколько минут уже по пути Катрина начала хихикать.

— Что? Над чем ты смеешься?

— Над нами. Мы такие странные.

— Почему ты так подумала?

— Потому что, мы такие есть. Сама ситуация странная. Представь, если кто-то спросит, как мы познакомились. Я скажу, что разбила машину, и ты спас меня от холода, а потом мы просто... жили вместе. Все так, когда встречаешь горячего мужчину гор. Ты убийственно сексуальный тип, напоминаешь лесоруба. Мечта каждой женщины! — сказала она, откинув голову назад и заливаясь.

Она была права. Мы совершенно странные.

— Однако я должна сказать, — добавила она. — У меня много подружек, которые будут писать кипятком от ревности, когда услышат мою историю — любовь в бревенчатом домике.

Любовь в бревенчатом домике?! Это звучало не очень хорошо и все же замечательно.

— Ты ведь не собираешься никому рассказывать?

Она кинула на меня косой взгляд.

— Ты что, черт побери, стыдишься меня или как?

— Тьфу. Нет, не могла бы ты перестать сразу делать поспешные выводы, которые на три шага опережают здравый смысл? Господи, успокойся. Я был здесь один долгое время, ты же знаешь. Внезапно появилась ты, и не пойми меня неправильно, я хочу, чтобы ты здесь была. Мне нравится с тобой жить. Просто... не торопи меня. Я не хочу сейчас думать о том, как мы будем объяснять людям, как познакомились. Например, я не люблю людей.

Она нахмурилась.

— Ты мне нравишься. Мы можем пока просто оставить все как есть? Дай мне время медленно приспособиться, хорошо? — произнес я.

— Хорошо, я никому не буду рассказывать о нас. Прости, что задела за живое.

— Ты не задела за живое. Мне все равно, кому ты расскажешь.

Мы ехали молча несколько минут, пока Катрина не сказала:

— Видишь, я же говорила тебе, что мы странные.

Я засмеялся. Она меня поражала всякий раз. Помимо того, что она была насколько красивой и сексуальной, еще упрямой и доброй, такой сладкой и абсолютно веселой. Она заставляла меня смеяться только от того, что она была именно такой, и было весело находиться рядом с ней.

27.

Кейд

В закусочной Фрэнка было полно народу, мы нашли столик в глубине, я не был любителем такого скопления людей. Я сел лицом к стене, а Катрина лицом к залу. Местные, наверное, предполагали, что она очередная туристка-лыжница, с которой я переспал. Очень немногие живут здесь круглый год, поэтому жители, которых я встречал в нечастых поездках в город, начали меня узнавать, здороваться и завязывать обычный ничего не значащий разговор, типа – «Как дела?» к моему несказанному раздражению.

— Привет, ребята, что вам принести? — спросила Барбара наша официантка. — Ну, здравствуй, Кейд. Я не узнала тебя!

Я воспринял это как плохой знак, потому что ее обычная вежливая улыбка превратилась в огромную дружелюбную улыбку, когда она многозначительно хмыкнула. Как я и боялся, она тут же перевела взгляд на Катрину.

— Это кто же у нас тут?

Я про себя застонал.

— Барбара, это Катрина.

— Очень приятно познакомиться, дорогая. Я все время видела только одного Кейда, так что ты уж точно желанный гость.

— О, мне тоже очень приятно познакомиться, Барбара.

Барбара повернулась ко мне.

— Как вы пережили лавину? У тебя дома все в порядке?

— Да, все хорошо. На меня лавина почти не повлияла.

Катрина переводила взгляд с меня на Барбару, будто не верила в наш разговор.

— Эм, кроме того, что я разбила свою машину недалеко от его хижины, и ему пришлось взять меня на несколько дней к себе? А в основном, на него не сильно повлияла лавина.

Барбара нахмурилась.

— Ты говоришь, что разбила свою машину?

— Да, мэм. На Догвуд Пасс рядом с домом Кейда. У меня оборвалась цепь, и я врезалась в дерево. Кейд услышал грохот и пришел меня спасать. Я была без сознания. Я бы замерзла, если бы он не спас меня.

— Боже мой, дорогая. Ну, тебе точно повезло, что Кейд тебя нашел. Если бы ты протянула милю вверх по шоссе, и попала бы в аварию рядом с домом старика Гаффорда, я тебе скажу прямо сейчас, тебе не захотелось оказаться на его территории.

— Почему, а что такого в старике Гаффорде? — Спросила Катрина.

— О, он просто дикий. Не могу ничего о нем сказать хорошего. Он стреляет во все, что пересекает его территорию, будь на четырех или двух ногах. Просто самый недружелюбный человек, которого вообще можно встретить.

— Хорошо, теперь я поняла. Ты будто описывала Кейда лет этак через тридцать.

Барбара рассмеялась. Я не привыкла, чтобы со мной так открыто общались, но в ее словах я увидела смешное сравнение. Кроме того, поддразнивать ее было безвредным занятием, я поняла, что она приняла меня в своей круг общения, как одного из местных жителей.

— Твоя машина все еще на перевале, дорогая?

— Да, мы и приехали в город, чтобы позаботиться о ней.

— Ну, Кейд, ты же знаешь моего мужа Барри, он работает в гараже, не так ли? Он починит, если ты сходишь к нему.

— Спасибо, Барбара. Мы сходим потом.

Приняв наш заказ, она отошла, оглянувшись на меня через плечо, подмигнула, таким образом говоря, что одобряет Катрину. И случилось самое странное. Вместо того, чтобы раздражаться, потому что, на самом деле, ее это совсем не касалось, у меня разлилась по телу теплота от ее одобрения. Для меня это было, действительно, очень странно. Еще до того, как я решил жить на перевале, стать частью общины города я уж точно не стремился. Люди мне надоели. Я находил их слишком любопытными и самонадеянными. Когда они узнавали, кто ты, они вели себя так, будто вкладывали какие-то инвестиции в твою жизнь и получали право комментировать твой выбор.

Всякий раз, когда я приезжал в город с тех пор, как поселился на горе, я избегал любых разговоров, бежал от них, как от чумы, молча кивая или что-то бубня. Как только начинаешь себя так вести, следует продолжать в том же духе. Потому что для тебя же будет гораздо лучше, если ты не хочешь ни с кем общаться, чтобы жители города считали тебя капризным одиночкой и предпочитали держать с тобой дистанцию.

— Этот город очень милый, — сказала Катрина. — В нем есть все необходимое, и он уютный и дружелюбный. Бьюсь об заклад, люди, которые здесь живут, очень счастливые.

— Только не говори, что ты хочешь жить в таком маленьком городке. Я точно знаю, что ты городская цыпочка.

— Нет, нет, вовсе нет. Я имею в виду, я выросла в городе, да, но для своей жизни я хочу несколько другого. Я люблю такие маленькие городки, где все знают твое имя и твои проблемы, ты всегда можешь найти кого-то, чтобы посидеть и выпить кофе, если приедешь в город. Здесь живет уже не одно поколение семей, приезжают туристы, которым не хватает экстремальных ощущений, чтобы покататься с гор и посорить здесь деньга, устав от развлечений повседневной жизни. Я всегда хотела жить в таком маленьком городке, как этот.

— Правда?

— Да, тебе он не нравится? Я имею в виду, что привело тебя сюда?

И так она снова начала капать.

— Если мы сейчас начнем эту большую дискуссию, прежде чем я съем свой стейк, у нас обоих будут неприятности. Я становлюсь таким засранцем, когда голодный.

Катрина рассмеялась.

— Эй, я вижу прогресс. Хорошая работа, Кейд, что заранее предупредил меня. Я прислушаюсь.

28.

Кейд

Погода была хорошая, поэтому после закусочной, я направился в аптеку за большой пачкой презервативов, Катрина сидела на скамейке, поджидая меня и греясь на зимнем солнце. Я стоял в дверях магазина и наблюдал за ней. И то, что произошло между нами, казалось реальным. Она уже стала частью моей жизни. Я больше не мог представить свою жизнь в этих горах без нее. Как только она заметила меня, помахала мне рукой.

Я шел к ней, она направилась ко мне, поцеловав. Хотя мы стояли на обочине улицы, в общественном месте, мне захотелось поднять ее на руки и заняться с ней сексом прямо здесь.

Она предложила прогуляться по городу до гаража Митчелла. После долгой зимы солнце светило ярко, пригревая. Мне даже показалось, что под его лучами я стал оттаивать внутри. Груды снега с тротуаров и дорог представляли сугробы, доходящие нам до пояса, медленно тая, образуя лужи повсюду. Катрина рассмеялась и назвала эту грязь из снега и луж очаровательной. Мы проходили мимо крошечного магазинчика, владелец которого настаивал, чтобы его магазинчик называли художественной галереей, хотя он был больше похож на обычный местный сувенирный магазин для туристов, Катрина остановилась перед витриной.

— Мне нравится эта картина. Такая дикая и красочная, но я, действительно, узнаю это место. Вид здешний, не так ли? Могу поклясться, что проезжала мимо этого вида по дороге сюда.

— Уверен, что именно так. Здесь вставлены все произведения местных художников.

— Правда? Ты должен поговорить с владельцем о своих скульптурах!

Я нахмурился. Я не собирался продавать свои работы, вернее мне и в голову такое не приходило.

— Давай, пойдем в гараж. — Я потянул Катрину за локоть, но мы успели сделать всего лишь пять шагов.

— Привет, Кейд.

Я обернулся со вздохом.

— Ох, привет, Пол.

— Я рад, что поймал тебя. Ты ведь давно не был в городе, да? Я должен тебе кое-что сказать. Пойдем в магазин, я хочу тебе кое-что передать.

— О, мы немного торопимся. Я зайду в следующий раз, когда буду в городе.

— Нет, — сказала Катрина, и потянула меня за руку, быстро последовав за Полом в его магазин. Словно она была знакома с ним уже много лет. Клянусь, эта женщина способна познакомиться с каждым встречным. И мне было бы очень трудно жить отшельником с ней. Совершенно неохотно я шагнул в дверной проем.

— Ну, осмотритесь здесь, — говорил Пол Катрине. — Если вы увидите что-нибудь, что вам понравится, я сделаю вам хорошую скидку.

Здесь были выставлены акварельные картины знакомого местного пейзажа, глянцевые черно-белые фотографии горных полевых цветов на ветру, раскрашенные вручную поздравительные открытки с большим количеством гор и цветов или с тотемным животным. Ничего впечатляющего, и совсем близко не было к тому, что я когда-либо покупал в галерее.

— Что случилось, Пол?

Он подошел к столу, открыл ящик и достал толстый конверт.

— Вот, держи.

Я не стал брать конверт.

— Что это?

— Твои деньги. Восемьсот долларов. Я продал твою скульптуру, Кейд!

Я нахмурился.

— Какую скульптуру?

Он торжествующе усмехнулся и устремился ко мне.

— Ту, которую Бо нашел возле твоей мастерской. Он сказал, что ты их все сжигаешь. Сказал, что не хочешь за них денег, но он подумал, что она слишком красивая, чтобы ее сжигать. Он был уверен, что я смогу ее продать, и он оказался прав. На самом деле, я надеялся, что ты появишься в городе после, как пройдет лавина, чтобы попросить у тебя еще что-нибудь на продажу.

В этот момент откуда-то из задней части магазина раздался телефонный звонок, и Пол сунул конверт мне в руку, исчезнув за другой низкой дверью, оставив Катрину и меня одних.

— Вау! Это так здорово, — прошептала она. — Я, действительно, рада за тебя. Не хочешь отпраздновать?

— Ну, вообще-то, нет. На самом деле, это всего лишь магазин для туристов. Все знают, что это не настоящее искусство, если ты продаешь свои работы в магазине, состоящем из одной комнате, в каком-то захолустье.

— Ты перестанешь быть таким чертовым снобом? Что, черт возьми, с тобой происходит? Не понимаю, что тут такого плохого, если ты продаешь свои произведения людям, которые хотят взять частичку своих воспоминаний об отпуске. Да еще, имея такого милого человека, как Пол, который будет продавать твои работы. Тебе нужно взять себя в руки, горец. Нечего стыдиться, что ты высекаешь такие красивые скульптуры. Ты думаешь, что можно стать настоящим художником, только если выставляешься в какой-нибудь большой городской галерее. Живи моментом, чувак. И перестань быть таким снобом.

Если бы Катрина встретила меня два года назад, ее обвинения в снобизме были бы оправданы. Восемьсот долларов я платил за букет экзотических цветов, заказанный в специализированном цветочном бутике. Она бы не узнала меня в моих итальянских туфлях ручной работы и костюмах за $ 75,000, сделанных на заказ. Я был другим человеком. И если уж быть до конца честным, то я даже не заметил бы такую, как она.

Пол вернулся.

— Простите. Жена звонила. — Он потер ладони. — Во всяком случае, как я уже говорил, у меня постоянный поток туристов, но самое смешное, что я никогда не мог предположить, что так много людей проявят интерес к одной твоей работе. Она им понравилась. Мне кажется, я продешевил. Я мог бы получить намного больше. Так что, если у тебя есть и еще какие-то скульптуры, которые ты хотел бы продать, приноси, или я могу съездить к тебе и посмотреть, что у тебя есть. Я возьму все, что у тебя есть. Большие и маленькие. Все. — Его глаза загорелись от этой мысли.

— Э... нет. На данный момент у меня нет никаких скульптур для продажи. Даже, когда я их делаю, я потом разжигаю ими огонь. — Я схватил Катрину за руку и потянул к двери, подняв конверт вверх. — Спасибо за это.

Он сделал шаг к нам навстречу.

— Ты уверен, что я не могу к тебе подъехать? Может ты думаешь, что они не продадутся, но я скажу тебе точно, когда посмотрю.

— Нет. Ничего нет. Увидимся.

— Пол, он привезет свои скульптуры как можно скорее. Я позабочусь об этом! — сказала Катрина до того, как я вытащил ее за дверь.

— Что ты ему наобещала? — Раздраженно спросил я.

— Ничего, — ответила она и пошла вперед по дороге. Я покачал головой. Бо еще предстояло мне объяснить, зачем он это сделал.

29.

Катрина

— Тотально? Что вы имеете в виду? — С ужасом спросила я.

Митчелл, владелец гаража в городе, поднялся с нами в горы на своем эвакуаторе к тому месту, где моя машина застряла между деревьев.

Он пожал плечами.

— Я имею в виду, что этот автомобиль не стоит тех денег, в которые обойдется его ремонт. Он окончательно разбит.

Сердце быстрее забилось в груди. Совсем некстати еще и эти расходы, которые поставят под угрозу все мои планы.

— Хорошо, о какой сумме идет речь?

— Трудно сказать прямо сейчас, так как я не могу залезть под капот, пока не вытащу ее из деревьев, но могу предположить, поскольку бампер разбит, будет стоить дороже, чем сам автомобиль, это еще до ремонта кузова. Не говоря уже о повреждениях, которые мы найдем.

— Просто назовите цифру.

— Более тысячи наверняка.

— Что? Но у меня нет тысячи долларов. По крайней мере, сейчас. Скоро будет несколько тысяч. Вы не можете все починить, а я заплачу вам, как только появятся деньги?

— Лучше потратьте эти деньги на новую машину, когда они у вас будут, — сказал Митчелл.

— Отбуксируй машину, Митчелл. Я разберусь с тобой с деньгами.

Я была слишком расстроена, чтобы что-то ответь. Молча стояла рядом с Кейдом, пока Митчелл распиливал тощие сосны, между которыми застряла моя машина. Потом он присоединил машину к своему эвакуатору. Мы наблюдали, как Митчелл поехал с моей маленькой побитой грустной машинкой.

Уже давно в любой ситуации я научилась, вернее меня научила этому жизнь, находить в любой ситуации положительные моменты. И если рассматривать этот трагический сценарий с положительной точки зрения, думаю, что мой автомобиль мог бы символизировать определенный этап моей жизни. Словно он собрал в себе все старое дерьмо, которое я столько времени терпела, и открыл путь для чего-то совершенно нового. Я постаралась сосредоточиться на своих целях и желаниях, какой бы хотела видеть свою жизнь, и это было частью начала, о котором я всегда мечтала.

— Не переживай об этом. Ты найдешь что-нибудь другое. Я помогу тебе, — сказал Кейд.

— Да, знаю. Но когда приходится иметь дело с новой машиной — это как заноза в заднице. Тьфу. Проблемы с деньгами так меня напрягают.

— Правда? Деньги заставляют всех нервничать независимо от того, много их или мало. Смирись с этим, потому что так будет всегда.

— Ха,… говорит человек, который родился с золотой ложкой во рту.

Он тут же прищурился, ощетинился, с подозрением уставившись на меня.

— Откуда ты знаешь, что я родился с деньгами?

Я удивленно уставилась на него. От одной моей фразы, сказанной в сердцах, он превратился во враждебного незнакомца. Оказывается, я совсем не знала его. Я почувствовала, как побледнела даже на морозе.

— Я не знаю. Это всего лишь предположение, ты... не совсем похож на горца. Произношение, твое образование. И то, что ты спокойно бросаешь в огонь свои произведения искусства. Когда Пол дал тебе конверт, ты даже не открыл его. На самом деле, ты выглядел так, будто не хотел его брать.

Кейд не стал комментировать. Он выглядел задумчивым, а потом улыбнулся. У меня в животе от беспокойства все перевернулось, словно сковало железом. Может я совершила огромную ошибку, ненароком высказав свое предположение? Боже, этот мужчина с легкостью вызывал у меня то радость, то дикий страх.

— Извини. Я не имела ввиду ничего плохого. Просто нервничаю, что мне придется понести неожиданные расходы, с финансами сейчас итак полный бардак.

Он кивнул.

— Забудь. Прости, что налетел на тебя. Давай вернемся в хижину.

По дороге в хижину мы почти не разговаривали. Я понятия не имела, о чем он думает, больше сосредотачиваясь на том, на сколько мне придется раскошелиться, купив новую машину, и каким образом я смогу это сделать, находясь в его хижине, здесь в горах.

Когда мы вернулись в хижину, Кейд притянул меня к себе. Приподняв пальцем мой подбородок, сказал:

— Послушай, у меня больше денег, чем мне необходимо. Я куплю тебе машину, так, что все будет хорошо. Без всяких обязательств с твоей стороны. Назовем это подарком.

У меня не было слов. По какой-то странной, совершенно безумной причине я готова была разрыдаться, но сдержалась, покачав головой. Не могу точно сказать, почему отказывалась от его денег, но я себя почему-то чувствовала от его предложения каким-то куском дерьма.

— Мне не нужны деньги, — тихо сказал он.

Я прикрыла пальцами его рот. Если бы я могла хоть что-то произнести, я бы рассказала ему все. Рассказала бы все, но в ту минуту не могла, он обнял меня, положил на одеяло перед печью, где мы занимались любовью. Слезы катились у меня по лицу. Он настороженно, с удивлением смотрел на меня.

— Эй, — позвал он. — Это совсем не главное. Мне здесь не нужны деньги.

Отчего я зарыдала еще сильнее. У этого раздраженного, упрямого, дикого мужчины, на самом деле, было золотое сердце. А я ощущала себя шлюхой. Он нежно стал целовать мои веки, снимая с меня одежду. Он целовал каждый дюйм моего обнаженного тела, пока я извивалась под ним от желания, как змея.

Когда он, наконец, вошел гладкой и массивной эрекцией, я прокричала его имя и стала царапать ногтями ему спину.

Потом я приготовила два стейка с салатом, которые мы купили в городе. После еды Кейд на улице развел костер, и мы стали жарить зефир. Наверное, именно тогда, прижавшись у костра к Кейду, я вдруг начала понимать какую ужасную, убийственную ошибку совершила.

30.

Катрина

https://www.youtube.com/watch?v=bnVUHWCynig

— Как насчет поездки к горячим источникам? – спросил Кейд, когда мы поздно проснулись на следующее утро.

Я облизнула губы. Откладывать разговор больше было нельзя. Всю длинную ночь я проворочилась, обдумывая этот вопрос со всех сторон. Мне следовало быть честной с ним. Независимо от последствий.

— Но сначала нам стоит поговорить. Мне нужно кое-что тебе сказать.

Он вздохнул.

— Это может подождать до вечера? Мне тоже нужно кое-что тебе сказать.

Я распахнула глаза.

— Тоже?

Он кивнул.

— Ага.

Я улыбнулась.

— В таком случае, рассчитывай на меня.

— Но есть кое-что, о чем я должен позаботиться в первую очередь, — произнес он, стягивая с меня одеяло. Я хихикнула, как только его колючая борода опустилась между моими бедрами.

— Как твое колено? Ты сможешь осилить небольшой поход? Я могу подъехать на пикапе ближе к источнику, — предложил он.

— Было бы здорово, спасибо.

На его словно выточенном, бородатом лице появилась ухмылка, и мне захотелось ее съесть, и чтобы он съел меня. Он подхватил меня под колени и усадил себе на ноги. Каждый взгляд и прикосновение таило с ним что-то радостное и интересное. Сердце забилось быстрее от мысли, что я буду голая с Кейдом в горячем источнике.

— Итак, может нам стоит раздеться в машине, а потом пробежаться к источнику или прямо там раздеться? — Спросила я с нахальной усмешкой.

Кейд задумался на секунду.

— Хотя первое и заслуживает внимания, должен сказать, если ты начнешь снимать одежду в машине, я не смогу сдержаться, и мы отсюда так и не выберемся. Лучше всего, если ты, действительно, хочешь купаться, должна подождать и снять одежду на берегу.

Я хихикнула.

— Ладно. По рукам. Мы снимем нашу одежду на берегу.

Он припарковал грузовик примерно в пятидесяти ярдах от бассейна с горячей водой, мы сидели в кабине, наслаждаясь теплом от радиатора.

— Ты идешь первым.

Кейд засмеялся, мне нравилось слышать его смех.

— Нет, мы пойдем вместе! — сказал он.

— Ну, я думала, что ты пойдешь первым. Разденься вон у той большой скалы, а я посижу еще здесь в тепле несколько минут и полюбуюсь великолепным видом на горы, сосны и солнце. Я хочу сказать, что здесь такой вид, который просто необходимо впитать в себя. Такие краски и величие! И голый мужчина будет выглядеть еще лучше на таком виде.

— Что? Я не буду стоять на холоде, пока ты будешь пялиться на меня!

— Не будешь? А я столько времени провела, когда на меня пялились, так что иди первым. Взамен ты получишь награду от моего вида. Я просто хочу сначала посмотреть на тебя.

— Ну, ладно. Но тебе лучше не задерживаться. — Кейд открыл дверцу машины и вышел. И прежде чем закрыть ее, он обернулся: — Не смей бросать меня там надолго одного. Я сейчас взорвусь. — Произнес он с серьезным выражением на лице. Он очень сильно меня хотел.

— Не буду, — сладко прощебетала я.

Он снял куртку, повесил ее на боковое зеркало. Я наблюдала за ним, пока он шел к источнику, словно пантера. Целенаправленно и уверенно. На пару секунд я попыталась представить его где-нибудь еще, не в этих горах. Там, где он должно быть жил раньше, но он словно почувствовал, обернулся и махнул мне рукой, образ тут же исчез.

Он стянул свитер через голову, расстегнул фланелевую рубашку и положил их на камень, как я ему и сказала. Повернулся ко мне и улыбнулся, отчего его лицо осветилось. Боже, он был так красив, что у меня все сжалось внутри груди. Он снял рубашку и прошелся руками по коже на морозе. Потом Кейд присел на камень и аккуратно поставил свои ботинки с носками рядом со сложенной одеждой. Он снова поднялся и расстегнул джинсы.

Я ухватилась за приборную панель, пытаясь успокоиться.

Он стянул джинсы, оставшись в трусах. Мне казалось, что он ждал, когда я выйду из грузовика, но я специально заставляла его ждать. Я хотела увидеть его всего.

Все еще в трусах, он дотронулся до выпирающего пениса, поведя рукой. Другой рукой он махнул мне, предлагая последовать за ним. Я отрицательно покачала головой. Он спустил трусы, они упали вниз, больше сдерживаться я не могла. Быстро избавилась от пальто с такой скоростью, насколько могла, начав раздеваться в кабине грузовика. Я повесила лифчик на зеркало заднего вида, а трусики — на руль, мне хотелось, чтобы он обнаружил мои развешанные вещи. Я не собиралась надевать нижнее белье, чтобы назад доехать до хижины.

Полностью раздевшись, вытащила презерватив из сумки. Видно, Кейд погрузился уже в воду, потому что пропал из поля моего зрения. Я заставляла его ждать… еще чуть-чуть. Теперь готова пойти к нему.

Я медленно открыла заскрипевшую дверь пикапа и опустила босую ногу в снег. Черт, было так холодно, что тело тут же покрылось гусиной кожей, но желание к Кейду согревало меня изнутри, особенно внизу живота. Уже с большей уверенностью, которой я раньше в себе особо не замечала, я отправилась к скале.

Кейд вынырнул из воды, наблюдая за моим приближением. На самом краю я остановилась, чувствуя жуткий холод, пробирающий до костей, потом опустила ноги в горячую воду. Я развязала сзади хвост, волосы каскадом упали на плечи.

Кейд обхватил меня руками за щиколотки и потащил вглубь. Я почувствовала, как соскальзываю вниз по его телу, медленно погружаясь вместе с ним в чувственное удовольствие горячего источника. Он поцеловал меня, и мне захотелось остаться с ним здесь в этом волшебном месте навсегда.

31.

Кейд

— У меня уже вся кожа сморщилась от горячей воды. Давай, вернемся в хижину и сядем у огня, — сказала Катрина.

— Хорошо, но сегодня я хочу заняться резьбой. С тех пор, как ты приехала, ты постоянно отвлекаешь меня.

— Ты жалуешься? — ахнула она.

Я спрятал улыбку.

— Ха! — Выбрался из воды и протянул ей руку, помогая выйти. Она прижалась ко мне и нахмурилась.

— Нет, не жалуюсь, — тихо произнес я.

— Давай, наперегонки, — крикнула Катрина, выскользнув из моих объятий и голая ринулась к машине. Я смотрел, как она бежит к грузовику, полностью игнорируя ушибленное колено. — Давай, поедем голышом. Это будет весело. Я никогда не ездила в машине голая. А ты? — крикнула она и оглянулась, посмотреть на меня.

В середине зимы? Я отрицательно покачал головой. Она явно была с приветом, но почему-то заставляла мое сердце биться сильнее, я улыбнулся. Схватив одежду со скалы, я ринулся за ней. Водил ли я когда-нибудь машину голым, конечно, нет, но почему бы и нет в конце концов? Здесь не было никого, кто мог бы потом сказать, что я окончательно сбрендил, что в середине зимы, решил проехаться голым в машине.

В любой другой день я бы отказался, но только не сегодня.

Когда мы подъехали к хижине, перед домом увидели серебристый спортивный мерседес моей матери, которая ждала нас, прислонившись к капоту. На ней была потрясающая длинная кремовая норковая шуба, без сомнения, русский мех, и черные сапоги.

— Мать твою, — выругался я.

Катрина тут же прикрыла грудь руками и завизжала:

— Кто это?

— Моя мать, — пробормотал я.

Мать разглядывала нас через лобовое стекло, у нее явно отразилось на лице недоверие вместе с удивлением. Неудивительно, ведь мы оба были голыми, словно только родились. Я быстро стал натягивать одежду, Катрина беспорядочно разбросала свою одежду по салону пикапа, поэтому ей приходилось рыскать везде, буквально чуть ли упираясь голой задницей в окно. Когда она стала натягивать леггинсы, суровое лицо моей матери, отталкивающее суровое лицо моей матери внимательно разглядывало ее через окно сбоку от Катрины.

Я застегнул джинсы, надел рубашку, поведя плечами, и вылез из грузовика. Моя мать была не так хороша в улыбке и общении, но я был зол на нее за то, что она пялилась на Катрину, а не отвернулась, как любой нормальный человек.

— Да ладно тебе, матушка. Дай ей немного уединения, чтобы она могла одеться, — произнес я, приблизившись к ней.

— Уединения? — усмехнулась она. — Ей следовало подумать об этом заранее до того, как она разделась под открытым небом.

Я подхватил ее под локоть роскошной шубы и повел к хижине. Она никогда не навещала меня, поэтому оглядывалась по сторонам с нескрываемым ужасом.

— О, Кейд. Меня тошнит от мысли, что ты все это время здесь жил один. — Она подобрала подол шубы, чтобы та не волочилась по грязи на моем крыльце. Переступив порог, она прикрыла рот тонкой рукой от шока. — О, боже мой! — Она рассматривала стропилы, печку, бельевую веревку и единственную кровать в нише. Затем повернулась ко мне, не сказав ни слова.

— Что ты здесь делаешь, мама? — Спросил я.

Она надула губы от моей грубости. Я знал, что она проделала долгий путь, добираясь сюда, но ее снисходительное отношение выводило меня из себя.

— Простите! — Произнесла Катрина, запыхавшись, ворвавшись внутрь и наткнувшись на дверной косяк, натягивая второй ботинок. — Очень сожалею! Здравствуйте, как поживаете? Я Катрина. — Она протянула руку, чтобы пожать руку моей матери, но мама глубоко вздохнула и окинула Катрину ледяным взглядом.

— Кейд, я совсем не ожидала тебя увидеть здесь с ней…

— Успокойся, матушка. Мы оба взрослые люди.

— Ты сказал, что тебе нужно уединение, что ты хотел побыть один, чтобы поразмышлять о жизни. Вместо этого ты голышом бегаешь по лесу. Она может подождать снаружи, пока мы поговорим?

— Мама, это Катрина. Катрина, это моя мама — Линн. Нет, она не будет ждать на холоде.

— Минуту назад ее не страшил холод, — саркастически огрызнулась мать.

Катрина покраснела и неловко переминалась с ноги на ногу у двери. На ее лице было такое выражение, которого я раньше никогда не видел.

— Без проблем. Я могу подождать и снаружи, — ответила она, делая шаг назад.

— Нет, останься, — твердо приказал я. — Все, что моя мать захочет мне сказать, может спокойно сказать и при тебе.

— Кейд, я хочу поговорить с тобой наедине. Я даже не знаю ее.

— О чем ты хочешь со мной поговорить? Что-то случилось?

— Нет, ничего не случилось.

— Тогда что же? Зачем ты проделала этот путь, что хотела сказать мне?

— Кейд, я потрясена твоей бессердечностью. Я твоя мать не видела тебя два года. Ни одного звонка или поздравительной открытки! Ты даже не приехал домой на Рождество. У нас не было с тобой связи. И сейчас я нахожу тебя в этой глуши, живущим как бездомный, разъезжающим посреди зимы голым, это просто невообразимо. Только посмотри на отросшую бороду. Я никогда не видела тебя таким. О, я так потрясена! Чувствую себя просто ужасно, мне кажется ты мог бы позаботиться о своей матери. Мне даже не предложили присесть! У тебя хотя бы есть стул здесь?

Катрина вытащила для нее стул.

— Вот, пожалуйста, Линн, — сказала она, мама с презрением посмотрела на нее, как будто Катрина не имела права даже называть ее по имени.

— Вам есть куда отправиться, молодая женщина? Я хочу побыть со своим сыном, а не…

— Мама, держи себя в руках, — перебил я, прежде чем оскорбительное сравнение сорвалось с ее губ. — Катрина здесь живет, ты — нет.

— Ну, я прожила на свете дольше, чем ты. Я знаю этот типаж женщин.

— Ради всего святого, мама. Ты же не проехала полстраны, чтобы оскорблять мою девушку? Что тебе надо?

— Твою девушку? — Мама в шоке уставилась на меня. Как будто я совсем обезумел. Потом она посмотрела на Катрину, затем перевела взгляд снова на меня. Потом прижала пальцы к вискам и закрыла глаза. — О Боже, — пробормотала она, опуская плечи.

Мать сколько я ее помню страдала от ужасных мигреней. Они преследовали ее всю жизнь. С тех пор, как я был маленьким, помню, как она лежала в затемненной комнате часами, иногда даже днями. Я быстро подошел к ней, подводя к стулу. Она села, ее великолепная норковая шуба опустилась на пол. Должен признаться, пока я не увидел, что ей стало наплевать на свою шубу, циник во мне задавался вопросом — может она специально разыгрывает весь этот спектакль.

— У тебя есть с собой лекарства? — Спросил я.

Она отрицательно покачала головой.

— Нет, но у меня есть с собой рецепт. Ты не мог бы съездить в город и привести мне лекарство, Кейд? — прошептала она. — Иначе я не смогу выбраться отсюда до темноты.

Я нахмурился.

— Ты уверена, что с тобой все будет в порядке? Хочешь поедем вместе?

— О, я не переживу эту извилистую дорогу. Я останусь здесь с…

— Катриной, — подсказал я.

— Точно, Катриной, позволь мне загладить свою вину и начать с твоей девушкой все сначала.

— Ты уверена?

Я не верил в искренность своей матери, она переехала в Нью-Йорк в восемнадцать, чтобы играть на сцене. Она была довольно хорошей актрисой, пока не вышла замуж за богатого, красивого сына магната недвижимости, после чего ей очень понравилось жить в роскоши, чем следовать за своей мечтой.

Она похлопала меня по руке.

— Да, конечно. Я хочу извиниться.

— Ты не против, Катрина? — Спросил я.

Она слабо улыбнулась.

— Все нормально. Конечно. Да, езжай, привези маме лекарство. Я составлю ей компанию.

— Решено. И ты поедешь назад, пока не стемнеет. Я нервничаю от одной мысли, что ты ездишь по этим ужасным дорогам. — Она протянула мне ключи от своей машины. — Рецепт в бардачке. Ты можешь взять мою машину, оставить свою рухлядь здесь.

Мне трудно было поверить в искренность матери, так же, как и любому человеку, с кем она знакомилась. Но по сути мать была не плохая. Просто ее соотношение весов хорошего и плохого все время колебалось. И часто, когда казалось, что она совершает что-то из подлости, оказывалось, что из благих побуждений. Но, к сожалению, также было и наоборот. И я мог только скрестить пальцы и надеяться, что в данный момент она не замышляет ничего плохого.

Я собрался выйти, но Катрина схватила меня за руку. Она открыто посмотрела мне в глаза и сказала:

— Пожалуйста, приезжай побыстрее. — А потом тихо произнесла: — Я отлично провела с тобой время сегодня. Лучшее, что было.

Я нахмурился.

— Я вернусь меньше чем через два часа.

Она выглядела так, как будто пыталась подавить слезы.

— Хочешь поехать со мной? — Спросил я.

Она повернулась к моей матери, затем снова ко мне.

— Я ей не нравлюсь, — прошептала она.

Я обратился к маме:

— Может, мне взять Катрину с собой?

— Не оставляй меня здесь одну. Я останусь с Катриной. Давай, Кейд, я же не разрежу ее на мелкие кусочки! С нами, девочками, все будет хорошо.

Катрина улыбнулась.

— Конечно, она права. Все будет хорошо.

— Она драконша, но не причинит тебе вреда. — Я поцеловал Катрину в щеку и прошептал: — Я вернусь как можно скорее.

— Я буду скучать по тебе, — ответила она. И это была не шутка. Она, действительно, сказала, что будет скучать по мне, пока меня не будет. Это было настоящее безумие, но, черт возьми, я тоже буду скучать по ней.

32

Катрина

https://www.youtube.com/watch?v=xvvayd3x5ka

Как только дверь за Кейдом закрылась, Линн перестала хвататься за виски, вытянула шею, чтобы выглянуть в окно. Она подождала, пока Кейд не сядет в машину и уедет, прежде чем заговорить. Думаю, она не желала, чтобы он вернулся и услышал наш разговор.

— Зачем ты приехала? — Спросила я. — Я думала, что должна сообщить тебе, когда будет все закончено.

Она встала и осмотрела концы своей роскошной шубы.

— А еще не закончено?

Я прикусила губу.

— Не совсем.

Она подняла глаза и насмешливо улыбнулась.

— А я слышала совсем другое. Я слышала, как мой сын целовался с тобой вчера на улице. И твоя маленькая поездка голышом в горы — это что-то, думаю, твоя работа выполнена. На самом деле, ты зашла слишком далеко. Ты будешь скучать по нему?! Это попахивает переигрыванием. Неудивительно, что мой сын думает, что ты его девушка!

— Ну, я и есть его девушка. Это не притворство!

Ее глаза заблестели.

— Мы так не договаривались, юная леди. Я наняла тебя, чтобы вернуть его в общество. Хочешь еще раз перечитать свой контракт, чтобы освежить память? У меня как раз с собой имеется копия, — сказала она, вытаскивая конверт из своей объемной шубы, конверт выглядел знакомым, но у меня было такое чувство, словно я подписала его в другой жизни.

— Боже, нет! Мне не нужно освежать память. Я помню, что там написано.

— Правда? Тогда почему ты говоришь о себе, как о его девушке. Не могу поверить, что ты все испортила. Я сказала тебе вернуть его. А ты сделала все наоборот, стала жить с ним в этой лачуге. И ты извратила его до неузнаваемости, вбив ему в голову какие-то дурацкие мысли. Ты все испортила.

— Мне очень жаль. Я не знаю, как это все произошло. Когда я согласилась на эту авантюру, все было... не так, как я себе представляла. Я хочу сказать, это была работа, я не ожидала, что влюблюсь в него, но я влюбилась.

Она прищурилась, и стала очень похожа на Кейда.

— Ты хочешь получить больше денег?

— Нет, ни в коем случае! — воскликнула я.

— Потому что все похоже идет именно к этому, ты решила заарканить большую рыбу. — Холодно произнесла она.

— Нет, нет, Линн, послушайте меня. Оставьте свои деньги, мне все равно. Я пошла на это только, чтобы помочь своей сестре.

— О, избавь меня от слезной истории. Это просто ужасно, но я заплачу тебе полностью, я всегда выполняю свою часть сделки и ожидаю, что ты сделаешь то же самое.

— Послушайте, я просто хочу кое-что сказать. Забудьте про деньги. Я не хочу, чтобы Кейд узнал, что я согласилась на этот контракт!

— Боюсь, все не так просто.

Линн вернулась и посмотрела в окно. Она стала пролистывать контракт. Мне от одного его вида было противно, Господи, на что я подписалась.

Эта «работа», если ее можно так назвать, была хороша по деньгам, чтобы я смогла оплатить операции и уход за сестрой. Я работала на двух работах, преподавала и танцевала в клубе в течение двух лет, пытаясь содержать сестру в медучреждении. Там хорошо заботились о ней, но ей нужна была операция, чтобы удалить повреждения на позвоночнике, а также вторичные операции для устранения мышечных травм, вызванных ее болезнью —параплегией. Я бы сделала все, чтобы ей помочь.

И когда агент Линн предложил мне кругленькую сумму за то, что я помогу вернуть ее сына в цивилизованное общество, и смогу помочь сестре, я бросила танцы у шеста, до конца не веря в свою удачу, не говоря уже о том, чтобы упустить такую возможность. Тогда мне казалось это идеальным решением всех моих бед. Я никому не собиралась причинять вреда. На самом деле, мне казалось наоборот, что я помогая человеку, потерянному для своей семьи, вернуться в мир.

— У нас мало времени. Мой водитель уже в пути, — сказала Линн.

— Что?

— Мне нужно, чтобы ты вернулась туда, откуда приехала. На следующей неделе сумма, о которой мы договорились, будет переведена на твой счет.

— Я не могу просто так уйти. Как же Кейд?

— Кейд больше тебя не касается. Ты все испортила, он еще больше укрепился в своей бессмысленной идее остаться жить в горах. Когда он вернется, я скажу ему, что ты не могла остаться ни на минуту в этом ужасном месте без Интернета, желая выложить фотографии или селфи, как вы их там называете, в соцсети. Если ты согласишься убраться сию минуту, несмотря на то, что ты все испортила, наш договор, твоя оплата останется в силе.

— Линн, мне кажется, вы не понимаете, что я вам говорю. — Я пересекла комнату, выглядывая в окно из-за ее плеча. Впервые я почувствовала уверенность. Мои чувства к Кейду взяли вверх над запугиванием с ее стороны, женщины, которую я считала лучшей во многих отношениях. И как тогда, когда встретилась с горным львом, я посмотрела ей открыто в глаза, чтобы она почувствовала мою силу.

— Нравится вам или нет, но я девушка Кейда. Мы влюбились друг в друга. Кейд хочет быть со мной, а я хочу быть с ним.

33

Катрина

https://www.youtube.com/watch?v=2FkdleIkFyo

— Ты может и можешь обмануть моего сына, но не меня. Я чувствую твой тип за милю. Тебе нужны только деньги. Ты думаешь, я не навела о тебе справок? Я исследовала всю твою семью. У тебя ничего нет. И никого! Ты полное ничтожество.

— Обмануть? Это вы его обманываете. Воспользовались мной, чтобы выманить его с этих чертовых гор. Вы когда-нибудь думали, что хочет вас сын? Как вы могли так поступить с ним?

Она вздернула подбородок.

— Я сделала это только лишь потому, что люблю его. Разве так должен жить мужчина с его талантом, способностями и богатством? Он сгниет здесь. У него есть семья, которая его любит, красивые дома, огромное состояние, важная работа, друзья, которые переживают за него. Вся его жизнь закончилась после той аварии. Пора ему вернуться туда, где ему самое место.

Я молча смотрела на нее, она была уверена на все сто процентов, что делает для своего сына все правильно.

— А ты вообще думала о том, что делаешь? Ты что планировала жить здесь с Кейдом, одна в этой крошечной хижине, без работы, без друзей, не встречаясь со своей бедной больной сестрой, так что ли?

Я не думала сколько еще мы здесь пробудем. Меня беспокоило, что я далеко находилась от сестры. Здесь, в горах, я была слишком далеко от нее и не могла бы регулярно ее навещать. Я вызывающе подняла подбородок.

— Мы с Кейдом еще не разобрались с этим вопросом. У нас только начались отношения.

— Или твой план скорее всего состоял в том, чтобы выжать из этой путаницы лжи с моим сыном как можно больше денег? Крутя перед ним сиськами и задницей ради денег, как ты делала со всеми этими мужчинами? — Линн достала из шубы стопку фотографий, она не протянула мне их, а специально швырнула на пол.

Фотографии были моих танцев в клубе, доллары засунуты под стринги и чулки, и деньги были везде на полу кабинета. Фотографии были сделаны тайком, темные, грязные, но меня можно было безошибочно узнать. Были фотографии, где я танцевала на коленях у мужчин, и совсем ужасные были те, где мужчины, которые платили больше, чтобы я их трогала. У нее даже имелись фотографии меня с другой девушкой из клуба. Мы находились посередине специальной комнаты в глубине здания на небольшой сцене, вокруг нас сидели мужчины в креслах. Мальчишник. Мы заработали много, но и шоу было сильным.

Моя подруга, с которой я работала на частных вечеринках, и я получили деньги за полчаса, которых хватило нам оплатить квартиру за месяц. Мы целовались и делали вид, что испытываем друг к другу страсть на вращающейся платформе, чтобы парни видели нас со всех сторон.

Они всего лишь хотели за нами наблюдать, как мы наслаждались друг другом. Это было шоу. Мы разыгрывали это шоу, думая о деньгах. Всякий раз, когда мне приходилось участвовать в разных шоу, я мысленно погружалась в свой мир, даже забывая о парнях.

Но сейчас глядя на эти фотографии, я видела лица мужчин, наблюдающих за мной. Слишком много мужских лиц на всех этих фотографиях. Они все смотрели, как я корчилась перед ними.

И у всех был один и тот же взгляд. Я выступала перед ними, только чтобы удовлетворить их потребность, они хотели за мной наблюдать, им это нравилось. И я выступала для них только для того, чтобы они кончили, испытали оргазм.

Внезапно я опустилась на колени и стала ползать по полу, собирая эти унизительные, отвратительные фотки, которые оскверняли место, где началась наша любовь с Кейдом. Я чувствовала себя такой грязной. У меня начали скатываться слезы по щекам, пока я ползала и собирала эти ужасные фотографии.

— Не плачь. Давай, поскорее вытащим тебя отсюда, пока Кейд не вернулся и не увидел тебя в таком виде.

— Но я люблю его.

Линн засмеялась.

— Успокойся, дорогая. Это самые нелепые слова, которые я когда-либо слышала.

— Но ведь это правда. Я, действительно, люблю его, — настаивала я.

— Посмотри на эту фотографию. — Линн присела рядом со мной и поднесла фотку к моему лицу. Я танцевала на коленях у огромного мужчины во всех смыслах этого слова. Он был выше меня на целый фут, с огромным пузом. У него все пальцы были унизаны золотыми кольцами, и он был лысым. Он втайне дрочил за моей спиной. — Похожа эта на фотографию, которую захотел бы увидеть Кейд? Если я покажу ему ее, ты все еще будешь считаться его девушкой?

У меня потекло еще больше слез по щекам. Мне было так стыдно, что каждая клеточка тела сжалась. Что я с собой сделала? Я не могла позволить Кейду увидеть меня такой. Я не хотела видеть, как свет любви будет угасать в его глазах.

— Моему сыну требовалось время и уединение. Он получил время и уединение. Пора ему возвращаться домой. И, моя дорогая, даже если ты последуешь за ним, ты просто не сможешь вписаться в его мир, в котором мы живем. Все в нашем кругу образованные, богатые люди, они принадлежат определенному классу общества. Все друзья Кейда принадлежат обществу. Ты сразу же поймешь, что ты другая. Они поймут, что ты другая. Ты почувствуешь, что в обществе Кейда не любят тебя. Они всегда будут шептаться о тебе. Ты будешь чувствовать себя неловко, что и понятно, Кейд начнет стыдиться тебя, это причинит тебе боль.

— Но что, если мы останемся здесь, в Колорадо? — Спросила я сквозь слезы.

— Нет, это не для него. У него есть своя жизнь. Бизнес. Он развалился после трагедии, ему нужно было побыть одному какое-то время. Теперь пора с этим заканчивать, отчасти благодаря тебе.

— Я люблю его.

Она моргнула. Я заметила, что ее терпение на исходе.

— У Кейда есть обязательства в Нью-Йорке. Он возвращается со мной, и если ты попытаешься встать у него на пути, то... — она порылась в фотографиях, все еще лежащих на полу, нашла ту, которую искала. — Ах, эта одна из моих любимых. — Она подняла ее и стала рассматривать, словно это была выдающаяся картина известного художника, которая, действительно, ей очень нравилась. — Я покажу Кейду вот эту фотографию и все остальные тоже.

Я отказалась смотреть на выбранную ею фотографию.

— А что он подумает о своей матери, когда ты все ему расскажешь? Может, мне остаться здесь дождаться Кейда, посмотрим, как он отреагирует на то, что мы обе сделали.

Она придвинулась ближе, ее глаза блеснули смехом.

— Ты думаешь, он предпочтет тебя мне? Шлюха, которая раздвигала ноги ради денег.

— Неужели ты не понимаешь, что я люблю его?

Я поняла это по ее глазам, она решила сменить тактику.

— Дорогая, ты молодая и красивая. У тебя вся жизнь впереди. Возьми деньги, скорее всего для тебя это очень большие деньги, ты никогда таких не видела и больше никогда не увидишь. Помоги своей сестре. Это очень благородно с твоей стороны и начни все сначала. Просто начни новую жизнь. Езжай куда захочешь, делай, что захочешь. В жизни есть еще кое-что, гораздо большее, чем ты видела, поэтому ты и влюбилась в Кейда. Готова поспорить, что за всю свою жизнь ты просто не встречала такого порядочного, соответствующего классу общества мужчину, поэтому даже угрюмый отшельник, живущий один в горах, похож для тебя на луч света, который осветил твое убогое существование до сих пор. Обещаю, однажды ты поблагодаришь меня. — Линн похлопала меня по спине, будто мы только что сыграли с ней партию в теннис. — В мире полно хороших мужчин, Кейд не твоего поля ягода.

Я была убита горем, услышав ее слова. После аварии, случившейся со мной, я полностью потеряла из виду контракт, который с ней заключила, свое место в мире, романтика затуманила мне разум. Я почувствовала себя такой дурой.

— Давай. — Линн помогла мне встать, взяла мою сумку через плечо и протянула, держа перед собой, словно боялась что-нибудь подцепить. И словно по божественному указу именно в этот момент подъехала машина. — Вот, машина уже здесь. — Она начала подталкивать меня к двери.

Двигаясь мимо ямы для костра, я остановилась. Рядом с ямой валялся маленький кусочек дерева, с которым Кейд возился вчера вечером. Сегодня я не обратила на него внимания, но сейчас подняла и провела пальцами. Горный лев. Он вырезал величественную морду льва, которого мы встретили с ним на горе.

— Передай ему, что я напишу ему письмо и все объясню. Пожалуйста, передай ему.

— Катрина, дорогая, не делай глупостей. Ты подписала контракт, который не имеешь права разглашать или окажешься за решеткой. А теперь будь хорошей девочкой и садись в машину.

— Ты ведь не покажешь ему мои фотографии, правда? Прошу тебя.

Она отрицательно покачала головой.

— До тех пор, пока ты будешь соблюдать свою часть сделки. Я тоже буду соблюдать свою.

— Я выполню свою часть контракта.

— Тогда он никогда их не увидит. — Она улыбнулась мне вежливой, холодной улыбкой. — Прощай, Катрина.

34

Кейд

Я быстро ехал на мерседесе по извилистым горным дорогам. Через пару часов стемнеет, мне даже думать не хотелось о матери, как она будет добираться назад, когда стемнеет, но я отчаянно хотел побыстрее вернуться в хижину совсем по другой причине.

Что-то было не так. Я чувствовал это нутром. С Катриной что-то происходило. Как только появилась мама, я почувствовал перемену в ней. Она словно закрылась. Может я себя накручивал зря, она стеснялась, что моя мать застала ее голой, но мне хотелось, чтобы моя мать не появлялась рядом с хижиной.

Зачем она приехала спустя два года, для меня это было загадкой.

Я выключил двигатель и фары, схватил с пассажирского сиденья лекарство для нее и выпрыгнул из машины. Быстро шагая по снегу к хижине.

Но я уже понял.

Прежде чем открыть дверь, я понял, что Катрины там нет. Не знаю, как я это понял, понял и все. Хижина казалась пустой без нее. Я толкнул дверь, мама сидела на стуле, поджидая меня.

— Привет, дорогой, — тихо произнесла она.

— Где Катрина? — Потребовал я ответа с порога.

Она пожала плечами.

— Ей пришлось уйти.

— Пришлось уйти? — Повторил я недоверчиво. — Пешком?

Моя мать рассмеялась, но смех был вынужденным, искусственным.

— Не говори глупостей. Конечно, нет. Роберт приехал и забрал ее.

Я хмуро смотрел на нее, а в голове закрутились мысли.

— Роберт, твой водитель?

— Да.

У меня лицо превратилось в камень, секунду мы оба молчали, уставившись друг на друга. Потом она произнесла:

— Я твоя мать, ужасно скучаю по тебе, Кейд, дорогой. Неужели это так плохо? От этого я что похожа на монстра? Конечно, нет.

У нее не было мигрени. Меня просто искусно выставили вон. Я закрыл дверь и вошел в комнату.

— Мама, лучше расскажи мне всю правду. Начни с самого начала и не упусти ни одной детали.

Голос был таким жестким и холодным, что я заметил, как она вздрогнула.

35

Линн

Я смотрела на своего сына. Ребенка, которого я выносила. Моего мальчика. Моего любимого ребенка. Всю свою жизнь я незаметно манипулировала всей семьей, заставляя их делать то, что хотела. У меня мигрень, слезы и они готовы были выполнить все, я обладала реальной властью за троном.

Но теперь что-то изменилось.

Он изменился.

Я просчиталась.

Она заставила, эта женщина, заставила его измениться. Даже невозможно себе такого представить, но он, действительно, влюбился в эту стриптизершу. Но его чувство, наверное, еще не окрепло, и путы, которые она обмотала вокруг его сердца, были еще молодыми и слабыми. Я смогу их разорвать. Смогу. Мне следует только правильно разыграть свои карты. Действовать очень осторожно.

Я сложила руки вместе. Его лицо ничего не выражало, глаза смотрели враждебно. Никогда не видела его таким, никогда не видела у него такой ледяной взгляд.

— Ты отсутствовал два года, Кейд. Два года. Что мне оставалось делать? Разрешить тебе провести весь свой остаток жизни здесь, на этой горе? Оглянись вокруг, Кейд. Разве так можно жить? Какой смысл в такой жизни? Все твои деньги покрываются пылью в банках. Я твоя мать. Проси меня о чем угодно, но я просто не могла позволить тебе жить в этой ужасной хижине дальше.

— Что ты сделала, мама?

— Я наняла ее.

Он прищурился.

— В качестве кого?

— Я наняла ее, чтобы она приехала к тебе и дала понять, что в жизни есть нечто большее, чем жить отшельником.

— Она разбила свою машину.

— Я не просила ее об этом. Она должна была добраться до тебя до бурана, и ты бы позволил ей остаться у себя на несколько дней, чтобы переждать снегопад.

— А что потом? — Его голос звучал настолько тихо, что мне пришлось напрячься, чтобы услышать его вопрос.

— Я велела ей использовать все имеющиеся в ее распоряжении средства, чтобы вернуть тебя к цивилизации.

— Ты думала, что секс с женщиной способен на это?

Я почувствовала, как жар стал подниматься по шеи.

— Ну, раньше тебе это нравилось.

— Тогда зачем ты приехала сейчас сюда, если она должна была выполнить свою работу?

— Я кое-что о ней узнала.

— Что?

— Вот. — Я протянула ему фотографии. Самая первая лежала та с парнем, мастурбирующим перед ней, пока она танцевала у него на коленях.

Он взял ее из моей руки и опустил взгляд. Я заметила, как он вздрогнул от шока. Потом поднял голову, его глаза стали черными, выражение лица мрачным.

— Как они у тебя оказались?

— После того, как я наняла ее, я стала подозревать кое-что. Поэтому наняла частного детектива, который сделал эти фотографии. Большинство из них из доступных открытых источников.

Он сжал пачку фотографий в кулаке, тяжело дыша.

— Итак, ты продела такой путь на эту гору, чтобы припугнуть ее.

— Я думала о тебе.

— Чушь собачья, мама. Брось.

— Можешь верить или нет, но я люблю тебя. Никто никогда не будет любить тебя так сильно, как я.

Он отвернулся к окну, полностью контролируя себя.

— Тебе лучше поехать, пока не стемнело, мама.

Я поняла, что он разозлился на меня. Даже когда он был маленьким, он становился очень тихим, когда сильно злился. Мой второй сын и дочь начинали плакать и кричать, Кейд был не таким. Его гнев всегда тревожил меня, потому что он пытался его контролировать, заталкивая поглубже в себя. Сейчас я чувствовала, что он с трудом сдерживается. Ярость исходила от него волнами, хотя совершенно незнакомому человеку он со стороны он мог показаться вежливым и учтивым.

— Я поеду, но обещай мне, что не будешь на меня злиться. Я пыталась сделать, как лучше. Возможно, была неправа, вмешиваясь в твою жизнь, но я обязана была что-то предпринять. Я была в отчаянии. Ты — мой сын. Я готова сделать для тебя все, что угодно.

— Я не сержусь на тебя, мама. Мне очень тебя жаль. Ты никогда не поймешь. А теперь, пожалуйста, уходи. С наступлением темноты горные дороги становятся опасными. — Он подошел к двери и вышел. Я постояла посреди его хижины. Ему потребуется время, чтобы прийти в себя. Он всегда так делал. Он все же был моим сыном.

Потом я последовала за ним на улицу. Он осматривал шины на мерседесе, высматривая цепи все ли на месте и хорошо ли установлены. Мой сын любил меня. Когда-нибудь он простит меня.

Она не подходит ему. Я поняла это с самого первого раза, как только ее увидела. Хотя понимала, что играю с огнем и оказалась права. Она могла принести неприятности. Но я от нее избавилась. Я остановилась у двери со стороны водителя.

— Мне очень жаль, Кейд. Жаль, что у вас ничего не вышло. Она выглядела такой милой девушкой. Откуда мне было знать?

— Езжай осторожно, мама.

Я села в машину, а он стоял и смотрел, как я уезжаю. Я не отрывала глаз от зеркала заднего вида. Он просто стоял в полном одиночестве, глядя мне вслед, пока я не свернула за угол. Я проехала меньше пятисот ярдов, когда услышала ужасающий, раздирающий душу рев, эхом отскакивающий от гор.

Я ударила ногой по тормозам и прислушалась, но больше не было не звука. И у меня из горла вырвались рыдания, Господи Боже мой! Что же я наделала?

Мой любимый сын призывал к себе свою пару.

36

Катрина

Я почти ничего не видела в окне по дороге домой. Неподвижно сидела на заднем сиденье и невидящими глазами смотрела в окно. Я догадывалась, что Линн скажет Кейду. В глубине души понимала, что она покажет ему все фотографии. Как еще она могла ему помешать поехать за мной? Я старалась не представлять выражение его лица, когда она ему их покажет, но ничего не могла с собой поделать. Разочарование… одно разочарование. Он доверял мне, а я предала его. Он будет думать, что я спала с ним из-за контракта.

Если бы Линн не появилась, я сама бы все рассказала ему.

На самом деле, сегодня утром я готова была ему все рассказать, но он попросил подождать, потому что тоже собирался мне что-то сказать. Как бы я хотела, чтобы можно было все переиграть, чтобы я не согласилась тогда ждать. Мне стоило настоять на своем и просто покончить с этим.

Может он сильно бы разозлился, но все равно бы простил меня. Он бы посмотрел мне в глаза, заглянул в мое сердце и понял, что я никогда его не обижу и не причиню ему вреда. И мотивы мои, соглашаясь на этот контракт, были не такими уж плохими. Я сделала это ради своей сестры. Не желая причинять ему боль или страдания, но теперь, когда Линн собиралась все ему объяснить, шансы оправдаться у меня были нулевые.

Она уж постарается обрисовать меня дешевой шлюхой.