Западня для лорда

Глава 6

— Как хорошо, что ты решил прокатиться с утра верхом, Линвуд, — с улыбкой заметил Рейзби. Их лошади неспешно скакали по Гайд-парку. — Говорил же я, тебе не помешает забыться.

— Ты и понятия не имеешь, в какой степени, — цинично ухмыльнулся Линвуд.

— Как ты находишь загадочную мисс Фокс?

— Загадочной. — Линвуд вспомнил о том, как дожидался ее по окончании пьесы во тьме Харт-стрит, чтобы удивить, но, как оказалось, удивила его она, тайно встретившись с незаконнорожденным сынком Ротерхема Робертом Клэндоном. Интересно, что их связывает? Неужели Венеция — любовница Клэндона и одновременно ведет какую-то игру с ним, с Линвудом?

Скорее всего, дело тут в чем-то более дерзком и опасном, принимая во внимание ее повышенный интерес к Ротерхему. Как бы то ни было, Линвуд вознамерился все выяснить.

Рейзби рассмеялся.

В утреннем воздухе висела туманная дымка, через которую пробивались бледновато-белые лучи солнца. Лошади под наездниками похрапывали, выпуская пар, точно сконструированный инженером Тревитиком локомотив.

— Лично для меня загадка, как тебе удалось, черт побери, возбудить ее интерес, когда все другие потерпели поражение? Она отказала Хоувику, который, по слухам, посулил ей годовое содержание в двадцать тысяч. А Девлин, мне доподлинно известно, предложил десять. У тебя таких денег нет.

— Возможно, мисс Фокс не продается.

Линвуд полагал, что слова, сказанные ею в античной галерее у Фоллингхема, правдивы. Теперь же, узнав о Клэндоне, он больше не был уверен ни в чем касательно ее.

— А происшествие с Хоувиком твоих рук дело?

— Понятия не имею, о чем ты говоришь.

По своему обыкновению. Линвуд предпочитал держать рот на замке. Он не из тех, кто выбалтывает тайны, ни свои, ни чужие. Но Рейзби не так-то просто провести.

— Ты такой же скрытный, как и она.

Линвуд промолчал.

— Отличная пара, я бы сказал.

При этих словах Линвуд улыбнулся:

— Возможно, так и есть.

— Я знал, что она тебе нравится.

— Я этого никогда не отрицал.

Не мог не признать, что его влечет к Венеции. Он хочет ее. И даже двойной игре не удастся изменить этого факта. Только теперь он станет вести себя еще более осторожно и осмотрительно. Принимая во внимание родство Клэндона с Ротерхемом и ее вопросы о герцоге, он просто обязан докопаться до сути дела. Коротко хохотнув, Рейзби покачал головой.

— А что тебе о ней известно? — Линвуд задал вопрос, ради которого предложил другу утреннюю прогулку.

— У тебя все так серьезно, да?

— Боюсь, да. — Линвуд думал о том, что едва ли Рейзби это одобрит.

Заслышав такое признание, тот удивленно вскинул брови.

— Что ж, это другое дело. — Он погладил рукой в перчатке гриву своей кобылы, от чего та довольно всхрапнула. — На протяжении нескольких лет ее имя связывалось с разными видными представителями высшего света. Хоувик и Девлин — одни из последних в списке. Но, по слухам, мисс Фокс никогда не приглашала мужчин к себе домой.

— Какие еще имена тебе известны?

— Арльсфорд, Хантер, Монтейт и даже сам Йорк.

— А что насчет Роберта Клэндона?

— Нет. — Рейзби недоуменно нахмурился. — Если, конечно, ты не узнал что-то, мне неизвестное.

Линвуд покачал головой:

— Должно быть, я ошибся.

— Не думаю, что она предпочитает таких мужчин, как Клэндон.

— Каких же мужчин она предпочитает?

— Мужчин вроде тебя, очевидно, — улыбнулся Рейзби.

Линвуд не обратил внимания на это замечание, отлично понимая, что интерес к нему Венеции Фокс совсем не таков, каким кажется на первый взгляд.

— Любовницей кого из перечисленных тобой джентльменов она была?

— А вот это не вполне ясно. Наша мисс Фокс умеет хранить секреты. — Рейзби ухмыльнулся. — И от своих мужчин требует того же. При малейшем неповиновении она тут же охладевает к ним. Возможно, именно поэтому ты ей и нравишься.

Слова Рейзби не показались Линвуду убедительными.

— А каково ее происхождение?

— Честно говоря, никто ничего не слышал о ней до тех пор, пока она не стала знаменитой. Известно лишь, что с тех пор, как Кембл взял ее под свое крыло, она преданно служит в Королевском театре в Ковент-Гардене. Говорят, она родом из уважаемой семьи, ее отец младший сын, посвятивший себя служению церкви, мисс Фокс его единственный ребенок. Это еще более добавляет ей таинственности, есть нечто приятно возбуждающее в дочери священника, которая должна была бы вырасти благочестивой, а стала распутной женщиной. Но отыщется ли во всей этой истории хоть слово правды, никто не знает. — Рейзби замолчал, пожимая плечами. — Если ты так в ней заинтересован, попроси орден Волка выяснить для тебя ее подноготную.

— У ордена есть дела поважнее.

Незачем беспокоить столь незначительной просьбой тайное общество, членами которого они с Рейзби являлись. Оно было основано для выполнения значительных миссий вроде восстановления справедливости. В его рядах состояли многие могущественные и влиятельные люди страны: политики, аристократы, даже особы королевских кровей, поэтому Линвуд не мог рисковать их разоблачением, привлекая нежелательное внимание к смерти Ротерхема.

— Есть, но сейчас такое затишье, что, если шепнуть словечко в нужные уши…

Линвуд лишь головой покачал:

— Я сам разберусь.

— Как хочешь. Будь я на твоем месте, не стал бы сильно стараться. Она актриса. Все они добиваются славы одинаково, и ни у одной не найдешь белоснежного, точно лилия, прошлого. Но ведь ты хочешь всего лишь спать с ней, а не брать в жены. Так что ее постельный опыт будет очень кстати.

— Без сомнения, — неопределенно отозвался Линвуд.

— Хватит уже о мисс Фокс. Туман рассеивается, и Монти начинает нервничать. — Кобыла Рейзби дернула удила, будто соглашаясь со словами хозяина. — Спорим на бутылку бренди, что я прискачу в Гайд-Стрит-Корнер раньше тебя!

Линвуд кивнул, принимая пари, и оба они, пришпорив лошадей, пустились галопом сквозь клочья тумана.

Как и было условлено, на следующий день Линвуд нанес Венеции визит в два часа. Хотя день выдался погожим, он приехал не в открытом ландо, но в карете, внутри которой даже при отдернутых занавесках и ярко сияющем солнце создавалась атмосфера интимности.

Он отдал распоряжение о горячем кирпиче для согревания ее ног и о пледе из овечьей шерсти на случай, если она пожелает им воспользоваться. В воздухе была разлита осенняя прохлада, но, находясь в столь тесном соседстве с Линвудом, Венеция не чувствовала холода. Она слишком остро ощущала его присутствие рядом, но не забывала и о предписываемой ей роли. Со дня знакомства между ними сохранялось странное напряжение, не имеющее ничего общего с лицедейством. Оно было столь же реальным, что и трепет, охватывающий ее всякий раз, когда Линвуд просто находился поблизости. Когда же он касался ее, сердце совершало головокружительный кульбит. От нее требовалось сыграть роль влюбленной женщины, таковой она в действительности и являлась, даже не нужно было притворяться.

Они почти не разговаривали, не обменивались светскими сплетнями, не делали ничего, чтобы разбить лед сковавшего их напряжения. Когда экипаж остановился перед заведением Гантера, Линвуд помог Венеции выйти. Взяв его под руку, она прошествовала в чайную комнату. В дверях они столкнулись с мужчиной, который как раз уходил. Это был джентльмен в годах, хорошо одетый, правой рукой опирался на трость, левую, согнутую под неестественным углом, держал перед собой. Его некогда темные волосы были щедро тронуты сединой, аккуратная серебряная бородка не могла скрыть изнуренного морщинистого лица. Черные глаза показались Венеции знакомыми.

Она почувствовала, как напряглись мышцы на руке Линвуда.

— Френсис, — негромко произнес мужчина.

Венеция тут же догадалась, кто перед ней. Годы не были благосклонны к графу Мисборну, однако в его чертах угадывался молодой человек, которым он некогда был, очень похожий на ее спутника.

— Сэр.

Голос Линвуда прозвучал холодно и официально, без единой нотки уважения или любви к отцу. Напротив, выражение его лица стало еще более жестким.

— Как давно мы не виделись.

— Я был занят, — ответил Линвуд.

Венеция ощущала царившую между мужчинами неловкость. Мисборн обратил свой взгляд на нее.

— Позвольте представить вам мисс Венецию Фокс. Мисс Фокс, граф Мисборн. — Последовала небольшая пауза, после которой он с горечью добавил: — Мой отец.

Мисборн и Венеция почтительно поприветствовали друг друга, после чего граф снова повернулся к сыну:

— Ты придешь на обед в воскресенье?

— В этот день у меня дела.

— Тогда приходи, когда сможешь, хоть ненадолго. Ради матери. Ты же знаешь, как она о тебе беспокоится.

Линвуд скованно кивнул, после чего добавил:

— Прошу меня извинить, сэр.

— Конечно.

В глазах Мисборна промелькнула тень боли. Кивнув, он ушел. Линвуда с Венецией проводили к их столику. Заметив, что он провожает взглядом отца, она подумала о том, что стала свидетельницей очень личной сцены, гнева и уязвимости, которые он бы вовсе не хотел явить свету.

Он перехватил ее взгляд. В его глазах застыла настороженность и стремление защититься. Подошел официант с листком бумаги и карандашом, готовый принять заказ. Венеция стала расспрашивать его о пирожных, дав Линвуду время собраться с мыслями, хотя встреча с графом Мисборном и слишком тесное соседство с Линвудом напрочь отбили у нее аппетит.

— Итак, — негромко произнесла она, когда официант удалился.

Линвуд тут же насторожился.

— Вы пойдете сегодня в театр?

— Да, — ответил он. В его взгляде появилось странное выражение, облегчение ли, благодарность? — Есть одна актриса, которую мне хотелось бы увидеть.

— А вы мне не говорили, что являетесь поклонником творчества мисс Суитли.

Улыбнувшись, он положил руку на стол недалеко от ее руки, однако не касаясь, поскольку они находились в общественном месте. Но Венеция чувствовала близость его пальцев столь же отчетливо, как если бы он гладил ими ее ладонь. Она повернула руку, и его взгляд тут же устремился к тому месту, где из-под перчатки показалась узкая белоснежная полоска кожи запястья. Затем Линвуд снова посмотрел ей в глаза, будто они только что разделили некое общее переживание, которого она не вполне понимала.

— Вам отлично известно, что я интересуюсь вовсе не мисс Суитли. — Его голос был низким, бархатистым, интимным.

Продолжая смотреть ему в глаза, Венеция негромко ответила:

— Все же вы узнали ее по прошлому.

Он не стал разыгрывать непонимание.

— Да.

Венеция уже слышала признание из уст Элис, но хотела, чтобы Линвуд тоже рассказал ей об этом.

— Вы были ее клиентом?

Удивившись такой смелости, он вскинул бровь:

— Мне нет нужды посещать бордели, мисс Фокс.

— Я не об этом вас спросила.

Этот разговор не имел ничего общего ни с Ротерхемом, ни с тем, что она должна была сделать. Подобный вопрос вообще не должен был ее волновать, но волновал очень сильно. Затаив дыхание, она ожидала ответа.

— Я не был ее клиентом, как, впрочем, ни одной женщины.

— И все же предлагали ей деньги.

— Верно, — не моргнув глазом, согласился Линвуд.

Они сидели в чайной комнате в окружении других представителей высшего света, пили чай с пирожными, ведя очень опасный личный разговор. Венеция подалась вперед и произнесла чуть слышно:

— За любовную связь?

Он усмехнулся:

— Разве я вам не сказал, что не плачу за это деньги?

— Лорд Линвуд, вы опять проигнорировали мой вопрос.

— А вы задаете их слишком много, мисс Фокс, — чуть слышно произнес он.

У Венеции возникло дурное предчувствие. Выражение лица Линвуда, интонация голоса оставались непроницаемыми. Ее подозрения несколько развеялись, когда он добавил:

— Уверен, мисс Суитли уже сообщила вам подробности моего предложения.

— Как это ни удивительно, нет.

Венеция нахмурилась. С ее стороны было ханжеством притворяться оскорбленной тем, что Элис не доверяет ей, но она ничего не могла с собой поделать.

— Она сказала лишь, что вы хотели заполучить информацию, но о ком, мне неизвестно.

Воцарилось молчание. Линвуд опустил взгляд на ее руки. Она теребила пуговки на перчатке. Заметив, что он наблюдает за ней, она тут же перестала это делать и, взяв с блюдца чашку, поднесла к губам и сделала глоток, прежде чем снова посмотреть ему в глаза.

— Значит, она вам ничего не рассказала.

Венеция промолчала.

Глаза Линвуда были непроницаемы.

— Это не имеет к нам никакого отношения, мисс Фокс.

— Вот как? Вы платите за информацию одной из девушек миссис Сильвер?

— Я владелец газеты, публикующей подобного рода истории. Неужели вы никогда не совершали поступков, о которых впоследствии сожалели?

— Я стараюсь этого не делать.

Он кивнул, наигранно поздравляя ее с этим.

— А иных сожалений у вас нет, милорд? — изогнув бровь, поинтересовалась Венеция, побуждая его рассказать о Ротерхеме.

— В жилах мужчин в моей семье течет дьявольская кровь, мисс Фокс, подстрекающая на совершение поступков, о которых впоследствии невозможно не сожалеть, даже если они совершены из самых благих побуждений. — Он смотрел на нее немигающим внимательным взглядом, казалось понимая, что за игру она ведет.

И его слова, и взгляд заставили ее содрогнуться. Она перевела разговор на более безопасную тему, но воцарившееся между ними напряжение не пропало. Она сильно нервничала, что ей совсем несвойственно, и испытала огромное облегчение, когда пришло время возвращаться домой. Они ехали в молчании. Даже когда экипаж остановился у дома Венеции, и Линвуд помог ей выйти, он не произнес ни слова. Она испугалась, что в своих расспросах об Элис, публичных домах и Ротерхеме зашла слишком далеко.

— Доброго дня, лорд Линвуд.

Развернувшись, она сделала несколько шагов по направлению к двери и услышала голос Линвуда, мягкий и нежный, как шепот любовника, от чего по ее телу побежали мурашки.

— Венеция, знай, я не привык размениваться. Если ты принадлежишь мне, то мне одному. Как и я тебе. Если же нет, нам больше нечего друг другу сказать.

Она замерла на месте. Ее сердце неслось галопом, напуганное тем, что он имел в виду и куда могут завести эти отношения. Развернувшись, она посмотрела ему в глаза.

— Доброго дня, мисс Фокс.

Линвуд поклонился, сел в экипаж и уехал, оставив ее стоять посреди улицы и смотреть ему вслед.

Три дня спустя Венеция одной из первых прибыла на частное суаре, которое Рейзби давал в честь своей новой любовницы Элис. Исполняя роль хозяйки, та стояла подле него, приветствуя прибывающих гостей.

— Я тебе очень рада, Венеция, — с улыбкой произнесла Элис, затем чуть слышно добавила: — Я взяла на себя смелость пригласить Линвуда, хотя мне этого совершенно не хотелось.

— Спасибо.

Венеции в очередной раз захотелось раскрыть Элис истинную причину своего интереса к этому человеку. Последние несколько дней она провела в тревоге о нем, поэтому сейчас не стала дожидаться, когда виконт подойдет к ней, направилась к нему сама.

— Мисс Фокс. — Фоллингхем отвесил ей поклон. — Вы, разумеется, знакомы с Линвудом.

— Да.

Она перевела взгляд на человека, заставляющего ее сердце неистово колотиться.

Линвуд коротко кивнул, не сказав ни слова. Когда он посмотрел ей в глаза, у нее в ушах снова зазвучали слова, сказанные им при последнем расставании. Она размышляла над ними три ночи, но так и не смогла решить, было ли это предупреждение, или вопрос, или и то и другое разом. Предлагал ли он ей перейти от легкого флирта к серьезным отношениям, предостерегая при этом, что не потерпит неверности с ее стороны? Его слова беспокоили ее много больше, чем следовало бы. Она чувствовала, что игра принимает нежелательный оборот, пугающий и очаровывающий одновременно.

— Мисс Суитли оказала Рейзби честь, — произнес Фоллингхем, отвлекая Венецию от мыслей о Линвуде.

— Верно, лорд Фоллингхем.

— Рад был слышать об их соглашении, — бросая быстрый взгляд на ее бюст, вежливо произнес он.

— Он делает ее счастливой, — наконец молвила она, хотя и не понимала, почему, невзирая на все ее предупреждения, Элис так отчаянно стремится быть с Рейзби.

— Как и она его. Он как глина в ее руках.

«Я не стала бы столь уверенно утверждать подобное». Она не высказала этого вслух, хотя ни секунды не сомневалась, кем предстает Элис в глазах Рейзби. Он воспользуется ею, а потом выбросит, как обычно поступают высокородные джентльмены с женщинами вроде Элис.

— Тост за мисс Суитли и Рейзби, — провозгласил Фоллингхем, поднимая бокал шампанского.

Венеция и Линвуд последовали его примеру, но осушил бокал один лишь Фоллингхем. Линвуд прикоснулся губами к ободку, Венеция поступила так же.

Линвуд вперился в нее черным пронзительным взглядом. Им были известны тайны друг друга. И снова в ушах Венеции раздался отголосок слов, сказанных им при последнем расставании. Принадлежит ли она ему? Она задавала себе этот вопрос на протяжении трех последних ночей. Ей были известны собственные сильные стороны и цель игры, требовавшей предельного внимания. Если Линвуд решил увеличить ставки, она готова принять вызов. Кроме того, если ответ на его вопрос отрицательный, он просто уйдет, и план Роберта пойдет насмарку. Но была и еще одна причина, в существовании которой она не хотела признаваться даже самой себе.

— Сюда идет Клэндон, — с улыбкой объявил Фоллингхем.

Шокированная, Венеция сделала большой глоток шампанского, но поперхнулась.

— Дорогая мисс Фокс, позвольте вам помочь.

Готовый оказать помощь, Фоллингхем выхватил носовой платок, но она отвернулась от него и приняла платок у Линвуда. Она прижала его к губам, будто целуя, потом вернула владельцу.

Фоллингхем понял, что слишком пристально взирает на карман, в который Линвуд убрал платок.

— Мы пили за здоровье хозяев, Клэндон, — провозгласил он. — С Линвудом вы, разумеется, знакомы.

Досадуя на Роберта за то, что не поставил ее в известность о своем приходе, Венеция не удостоила его взглядом. Роберт в свою очередь не смотрел на Линвуда. Воцарилась холодная, напряженная атмосфера. Венеция заметила, как Линвуд скользнул взглядом по траурной ленте на руке Роберта.

— Жаль Ротерхема, — произнес Фоллингхем. — Ужасно потерять отца таким образом.

— Да, — пробормотал Клэндон. Внезапно на глаза ему навернулись слезы, и он, потупившись, откашлялся.

Во взгляде Фоллингхема отразилось сочувствие, на лице Линвуда не дрогнул ни единый мускул.

— Убежден, однако, что преступнику не удастся избежать правосудия. — Роберт говорил так же напыщенно, как и его отец.

— Да, — согласился Фоллингхем. — Знакомы ли вы с мисс Фокс?

Роберт посмотрел ей в глаза.

— Пока не имел удовольствия. — Поклонившись, он с интересом посмотрел на нее, от чего ей стало не по себе. — Мисс Фокс.

Венеция подумала, что брат умеет притворяться гораздо лучше ее. Она присела перед ним в реверансе.

— Мои соболезнования, мистер Клэндон.

— Благодарю вас.

Роберт посмотрел на Линвуда, будто ожидая, что тот также скажет несколько соответствующих случаю слов, но Линвуд упрямо хранил молчание. Так они взирали друг на друга, ни один не желал уступать.

— Клэндон, позвольте представить вас нашей хозяйке, мисс Суитли, — произнес Фоллингхем, кладя руку Роберту на плечо и уводя его прочь.

Прежде чем обратиться к Линвуду, Венеция дождалась, когда брат отойдет подальше.

— Вы не принесли ему свои соболезнования.

— Я не сожалею о смерти Ротерхема.

Линвуд пристально всматривался ей в лицо, ожидая ответа.

— Опасно так говорить, ведь убийца еще не найден.

— Возможно, мне нравится жить в опасности. — Он на шаг сократил расстояние между ними и, омывая дыханием ее щеку, прошептал на ухо: — Так же как и вам, Венеция.

Кто-то исполнял на фортепьяно мелодичный напев «Зеленых рукавов»[7]. Комната была ярко освещена свечами, отражающимися в зеркалах и тысячах трепещущих хрустальных подвесок канделябров, свисающих с потолка и стен. Низкий мужской смех и женские кокетливые слова, позвякивание бокалов и звук открываемой где-то в отдалении бутылки сливались в единый гул, но Линвуд с Венецией не замечали ничего и никого вокруг, будто пребывали в собственном мире. Позабыв о своем игривом настрое, Венеция слушала громкое быстрое биение собственного сердца. Из бокала, который она держала в руке, поднимались пузырьки. Некоторое время она наблюдала за ними, пытаясь сосредоточиться, затем посмотрела в черные пронзительные глаза Линвуда. Они разожгли в ней огонь, о существовании которого она не подозревала.

— Я не понимаю, что вы имеете в виду, милорд, — чуть слышно, но не наигранно произнесла она.

Откуда ему знать правду о ней, не так ли? Возможно, осознание собственной вины сыграло с ней злую шутку, и она наделила его слова иным смыслом. Невзирая на опасность, она необычайно отчетливо ощущала его мужское начало и невероятно сильное желание, охватившее ее.

— Один вопрос между нами не прояснен, Венеция.

Таких вопросов было очень много, но она поняла, о чем речь. «Если ты принадлежишь мне, то мне одному. Как и я тебе. Если же нет, нам больше нечего друг другу сказать», — прошелестело между ними эхо сказанных тогда слов.

— Мы не можем позволить вам безраздельно завладеть вниманием мисс Фокс, — объявил Девлин, подошедший под руку с миссис Сильвер. Чары были разрушены.

— Вот как? — Линвуд не сводил глаз с Венеции.

Вопросы — высказанные и невысказанные — повисли в воздухе. Линвуд счел недобрым знаком, что Венеция с Клэндоном притворились, будто незнакомы. Шпионит ли она для своего любовника? Или незаконнорожденный сынок Ротерхема платит ей? Линвуд вспомнил странный ответ Венеции, когда похвалил ее игру, а также повышенный интерес к убийству Ротерхема. Осознание этого принесло и радость, и горечь.

Миссис Сильвер, хозяйка первоклассного борделя в Сент-Джеймсе, была одета в сдержанное серое платье, разительно контрастирующее с откровенно провокационными нарядами ее девушек. Хотя она и являлась спутницей Девлина, тот смотрел только на Венецию, лаская взглядом изгибы ее тела, выгодно подчеркнутые смелым платьем пурпурного цвета. Венеция встала ближе к Линвуду.

— Мисс Фокс.

Девлин поцеловал ей руку. Благосклонно приняв его приветствие, она не позволила ему задержать ее ладонь в своей ни секундой дольше положенного. Вместо этого взяла Линвуда под локоть, подавая Девлину, да и Линвуду, молчаливый знак.

— Линвуд. — Девлин смерил его холодным оценивающим взглядом и снова обратился к Венеции: — Я видел вашу игру прошлой ночью. Блестящее представление, как обычно.

— Благодарю. Вы очень добры, сэр. — Венеция призывно улыбнулась одними глазами.

— А вы были вчера в театре, миссис Сильвер? — спросил Девлин у своей спутницы.

— Нет, сэр.

Улыбка миссис Сильвер погасла, стоило ей взглянуть на Венецию. Линвуд отметил, что женщины не сказали друг другу ни слова.

— Возможно, в следующий раз мне стоит вас пригласить, — произнес Девлин, не сводя глаз с выреза платья Венеции.

— Благодарю за предложение, но у меня, к сожалению, на этой неделе все вечера заняты. И на следующей тоже, — отозвалась миссис Сильвер.

Губы Венеции слегка изогнулись. Линвуд гадал, как это Девлин не замечает царящего между женщинами ледяного отчуждения.

— Прошу нас извинить, — сказал он, уводя Венецию в другую часть зала.

— Вы получили ответ, лорд Линвуд?

Он посмотрел в ее прекрасные глаза, таящие множество секретов:

— Не уверен, мисс Фокс.

— Хотите, чтобы я озвучила его, милорд?

— Я хочу быть точно уверен в происходящем.

Еще мгновение она удерживала его взгляд.

— Что ж, хорошо. — Отпустив его руку, она шагнула к нему и прошептала: — Я твоя, и только твоя.

Эти слова произвели на него такое же оглушительное действие, как если бы она провела пальцами по его мужскому достоинству. И это невзирая на то, что ему уже о ней известно! Она снова воззрилась ему в глаза.

— Рад слышать.

Он мимолетно пожал ей руку, забыв, что они стоят у всех на виду. Он возьмет то, что она предлагает, по опыту зная, что врагов нужно держать как можно ближе к себе, чтобы переиграть их. Пусть Клэндон и дальше считает себя вне подозрений. Кроме того, Линвуд все еще хотел овладеть Венецией.

Девлин и миссис Сильвер снова прошли мимо них. При виде этой женщины в глазах Венеции промелькнула плохо скрываемая враждебность. Посмотрев на Линвуда, она поняла, что он это тоже заметил.

— Похоже, когда дело касается миссис Сильвер, мне нужно активнее использовать актерское мастерство.

— Оно и так безукоризненно.

Он почувствовал, как она напряглась, заслышав такое замечание.

— Какой же вы льстец.

— Вам следовало бы уже понять, что льстить не в моих правилах.

— Полагаю, да, хотя я так мало о вас знаю.

Линвуд задумался, понимает ли она, насколько близко подобралась к правде.

— Что именно вы хотите обо мне узнать, Венеция?

— Я хочу узнать о вас все, милорд.

Глядя ему в глаза, она легонько погладила его ладонь и поспешно убрала пальцы, не позволив поймать их. Линвуду едва удавалось сдерживать возбуждение.

— Немногого же вы хотите.

— Всего лишь вас. — Она одарила его опасной соблазнительной улыбкой.

Он не улыбнулся в ответ, взглядом пригвоздив ее к месту.

— Я расскажу вам то, что вы хотите знать, мисс Фокс, — и понизил голос до шепота, — а вы взамен поведаете мне то, что хочу знать я.

— Что же? — спросила она, обдувая его щеку своим теплым дыханием.

— Все о вас, Венеция Фокс.

— Соглашение о честном обмене? — уточнила она, победно сверкая глазами.

— Давайте поклянемся говорить только правду или безмолвствовать.

Они стояли слишком близко друг к другу, будто собирались поцеловаться, словно здесь кроме них больше никого не было.

— Согласны, мисс Фокс?

Она потупилась, спрятав глаза за длинными черными ресницами. Мгновение колебалась, а когда снова посмотрела на него, в ее взгляде не было ни тени тревоги. Линвуд отдал должное ее самообладанию.

— Да, — ровным голосом ответила она.

— Тогда скрепим договор.

— У вас есть предложение, как это сделать?

Это было сказано нарочно, чтобы помучить его. Венеция из тех женщин, кто чувствует свою власть над мужчинами. В его сознании тут же возник образ распростертой под ним обнаженной Венеции, которую он целует в губы и овладевает ею. Безжалостной рукой мастера он отогнал прочь это видение.

— Традиционно. Во всяком случае, пока. — Он пожал ей руку. Они по-прежнему стояли слишком близко друг к другу, и это напоминало ласку любовников. — Скрепим честную сделку.

Венеция ничего не сказала, лишь содрогнулась всем телом от осознания серьезности происходящего.

Почувствовав это, Линвуд усмехнулся.