Заповедная тропа

ГЛАВА 3

Утром в среду меня ждал сюрприз — на площадке перед рабочим телепортом я столкнулась с Макаром Сорокиным.

— Здравствуйте, Василиса Матвеевна, — заулыбался он, увидев меня. — А я вас дожидаюсь.

Смерила его взглядом и растянула губы в дружелюбном оскале. Из-за шумихи, вызванной появлением Царева, я благополучно забыла, что проверяющих у нас целая толпа.

— Доброе утро, — кивнула ему. — Чем обязана?

— Вот, попросил у Владислава Игоревича позволения посмотреть ваши участки раньше прочих.

Ах да, он же хотел увидеть летающих драконят. Что ж, так даже лучше, одной заботой станет меньше.

— Вы один? Без Ядвиги Марковны?

— Да, мы решили разделиться. Она сейчас полистает документы, а потом пойдет к микологам. У меня же сегодня по плану огненная территория. Так что до обеда я полностью ваш.

Он был весел и игрив. Я такого настроения не разделяла и, как выяснилось, не зря.

По моей просьбе, сначала мы отправились к Огневушке. О том, что в заповеднике случился мор этих чудесных созданий, Сорокин знал, поэтому также изъявил желание посмотреть, в каких условиях содержится последняя здешняя жар-птица.

И поляной, и охранным куполом Макар Евгеньевич остался доволен, однако заглянуть в гнездо ему никто не дал. Огневушка встретила гостя гневным клекотом, после чего послала мне четкую мысль с просьбой увести незнакомого мужчину прочь. Боевой настрой будущей матери господина Сорокина несколько смутил. Дабы не нервировать птицу, он поспешил удалиться с поляны и безропотно ждал у деревьев, пока я поила ее водой и наполняла кормушку зерном.

Честно говоря, я планировала задержаться у Огневушки хотя бы до полудня. Вчера она весь день просидела в гнезде, и теперь ей было бы неплохо размять крылья. Наличие же ревизора требовало отложить дела на потом. Поэтому я выслушала «отчет» жар-птицы о прошедшей ночи, торопливо проверила охранные заклинания, окинула взглядом траву на предмет чужих следов и, пообещав подопечной вернуться через несколько часов, повела Макара Егоровича к драконам.

Здесь тоже все прошло не столь гладко, как хотелось Сорокину. Синеглазка, как и обещала, увела детей в горное гнездо, и, чтобы к нему приблизиться, нам пришлось дважды перемещаться порталом, а остаток пути пройти пешком — выстроить координаты телепорта так, чтобы не свалиться по прибытии в пропасть, было почти невозможно.

Для физически слабого Сорокина такая прогулка оказалась сродни восхождению на Эверест. Он хромал, пыхтел, задыхался, хватался за сердце, однако упрямо шагал вперед, чем в очередной раз вызвал у меня уважение.

Драконы встретили нас прицельным огнем. Вообще, по правилам заповедника, нам полагалось залечь за камнями и наблюдать за ними издалека, однако малыши заметили гостей первыми. Ребята, конечно же, не желали нам зла. Судя по всему, своей внезапной атакой мальчишки хотели показать, что научились извергать пламя. Впрочем, это было даже не пламя, а куча крошечных искорок. Да и плевались они не в нас, а в росшие поблизости куцые кустики, однако такой горячий прием здорово напугал.

Увидев огненные капли, я на автомате укрыла себя и Макара магическим щитом. Сорокин же застыл, как статуя, и, по-детски приоткрыв от восторга рот, смотрел на летящих к нам дракончиков. Те, в свою очередь, пошли на таран — разглядев под щитом меня, ребята кинулись обниматься.

К счастью, от их приступа нежности никто не пострадал — над горами раздался грозный рык, и дети, круто развернувшись прямо у купола, полетели обратно.

Сорокин глядел им в след с искренним обожанием.

— Какие красавцы! — восхищенно выдохнул он. — Василиса, вы такая счастливая! Как же это здорово — работать с такими потрясающими созданиями!

Ага. Сама себе завидую.

— Гнездо смотреть будете? — спросила я. — Только до него придется топать еще метров триста.

Огоньки, загоревшиеся в глазах проверяющего, тут же потухли.

— Боюсь, такой путь я не осилю, — криво улыбнулся Сорокин. — А ведь нам же еще предстоит спускаться вниз. Эх, совсем я от офисной работы раскис…

По горам мы бродили около двух часов. После драконов я повела Макара Евгеньевича смотреть проснувшихся саламандр, затем горных козлов, поющие камни и огненные цветы, которые, будто нарочно к его приходу, раскрыли свои алые бутоны. Рассматривая чудеса Змеиного хребта, Сорокин благосклонно кивал, записывал что-то в блокнот, изредка задавал вопросы.

Мы расстались ровно в полдень. Пожелав мне приятного аппетита, господин проверяющий направился к избушке Глеба Ивановича.

Я же решила снова проведать Огневушку. На жар-птицу собиралась накинуть чары невидимости и отпустить полетать, а затем пообедать возле гнезда — в моем рюкзаке как раз лежали бутерброды с колбасой, пачка сладкого печенья и маленький термос с чаем.

Когда до зачарованной поляны оставалось не более пяти минут ходьбы, послышался странный шум: кто-то, топая и шурша листьями, шел по тропе мне на встречу. Поначалу мне показалось, что это вернулся Сорокин. Однако то был не он — из-за зарослей дикого орешника неожиданно вынырнул Иван Царев.

Я удивленно моргнула.

Царев шагал в полном одиночестве, с интересом разглядывая окружающие его деревья.

— Василиса Матвеевна, — улыбнулся он, увидев меня. — Добрый день. Рад вас видеть.

— Взаимно, — кивнула я. — Здравствуйте, Иван Андреевич. Почему вы один? Где ваш сопровождающий?

Царев пожал плечами.

— Где-то здесь. Вы будете смеяться, Василиса. Похоже, я заблудился.

— Как заблудились?!

— Как-то внезапно, — усмехнулся Иван. — Со мной был ваш коллега — Вячеслав Соколов. Мы все утро ходили по лесу — побывали в дубраве, заглянули в восхитительный ельник. Собирались идти на обед, а потом Вячеслав просто исчез. Это моя вина, Василиса. Видимо, в какой-то момент я отвлекся, а потом свернул не в ту сторону. Забавно, да? Хотел Соколову позвонить, однако мой мобильный ожидаемо находится вне зоны действия сети. Я немного подождал Славу на тропинке, а затем решил идти в обратном направлении. Думал встретить его, а встретил вас.

Обалдеть. Просто обалдеть.

— Эта тропинка заведет вас дальше в лес, — сказала я. — В самую чащу. Видимо, вы свернули не в ту сторону не один раз, а как, минимум, пять. До поселка теперь придется идти не менее полутора часов.

— Ого, — удивился Царев и еще раз огляделся по сторонам. — Похоже, вы правы. Но как же так? Мы со Славой ходили вдоль опушки! Знаете, обычно я хорошо ориентируюсь на местности, даже на той, где побывал впервые. Я несколько раз фотографировал тропу, запомнил почти все встречавшиеся деревья… Да и времени прошло не так уж много. Мистика какая-то.

Точно, мистика. Встречу Соколова — убью. Совсем Славка ополоумел, вызвался экскурсии водить и в первый же день экскурсанта потерял. Да еще на одной из заповедных троп.

Что же с Царевым теперь делать? Бросить его здесь нельзя, порталом в поселок отвести — тоже, а терять полтора часа на прогулку с этим красавцем и вовсе исключено. Надо бы связаться с Соколовым, но это, к сожалению, тоже не вариант — переговорное зеркало я сегодня благополучно оставила дома.

— У вас, наверное, много дел, — виновато улыбнулся Иван. — Покажите, в какой стороне находится поселок, и я до него дойду сам. Вячеслав говорил, что по заповеднику можно передвигаться только пешком, а спецтранспорт возит сотрудников лишь по периметру. Будет обидно, если из-за меня вы потеряете драгоценное время.

Ответить я не успела. Стоило Цареву замолчать, как на тропинку выскочил лесной козел. У него были небольшие рожки с тремя отростками, острые уши, густая серая шерсть и большие голубые глаза. Их осмысленный, почти человеческий взгляд был мне очень знаком.

Увидев нас, козел остановился, как вкопанный, вытаращил свои осмысленные глаза, а потом одним быстрым истеричным прыжком скрылся в кустах.

— Вы видели? — восхищенно пробормотал Иван. — Это же была косуля! Самец, если не ошибаюсь. Какой смелый! Вышел на человеческую тропу и шагал по ней, как так и надо.

Я еле сдержала смешок.

В ту же секунду кусты зашевелились снова, и на дорожку шагнул худощавый светловолосый парень в кроссовках и сером комбинезоне. В его голубых глазах медленно таяла тревога.

— Привет, — сказал парень, недоуменно глядя на нас с Царевым. — Что у вас тут происходит?

— Свидание, — фыркнула я. — Привет, Ваня. Иван Андреевич, познакомьтесь — ваш тезка, Иван Игнатьевич Козлов, лучший специалист заповедника по парнокопытным млекопитающим. Потомственный зоолог, между прочим. Позавчера, кстати, вы познакомились с его старшей сестрой Аленой. Ваня, это Иван Андреевич Царев, наш столичный гость.

— Я это уже понял, — кивнул парень, протягивая Цареву руку. — Приятно познакомиться.

— Взаимно, — тот пожал протянутую ладонь и вежливо кивнул.

— А почему вы вдвоем? — спросил Козлов. — Иван Андреевич, разве вас не Слава Соколов должен сопровождать?

Следующие пять минут Царев пересказывал Козлову подробности своей прогулки, а тот задумчиво чесал затылок.

— Интересно получилось, — хмыкнул Ваня, когда рассказ подошел к концу. — Вам, Иван Андреевич, одному по лесу гулять не следует. Славка вас, наверное, ищет, беспокоится. Надо ему сообщить, что с вами все хорошо.

— Надо, — согласилась я. — Но как?

— Что значит как? — Козлов многозначительно посмотрел мне в глаза. — По «рации».

— Нет у меня «рации», — ответила, возвращая ему такой же взор. — Дома оставила. А у тебя есть?

— Нету, — покачал головой Ваня. — Я ее с собой не ношу. Мне, в случае чего, любой водоем — «рация».

Это точно. Как, однако, удобно, иметь в родных сестрах мага воды! Тут уж действительно вместо переговорного зеркала любая жидкость подойдет, хоть озеро, хоть лужа, хоть капля воды из фляжки.

— Я знаю, что делать, — сказал Козлов. — Вам, ребята, к микологам надо. Видите сосны? За ними находится дом Венеры Никаноровны. Уж у нее-то и «рация» найдется, и вообще что угодно.

Мне захотелось хлопнуть себя по лбу. Это же надо, стоять в двух шагах от дома бабы Вени и даже об этом не вспомнить!

Переживу проверки, дождусь, когда вылупятся и подрастут жар-птицы, возьму отпуск и уеду к морю. Буду лежать на пляже, слушать шорох волн и восстанавливать пошатнувшуюся нервную систему.

— Спасибо, Ваня, — улыбнулась я. — Мы отправимся туда прямо сейчас.

Попрощавшись с Козловым, мы свернули на соседнюю тропинку. Царев шагал впереди — чтобы я не потеряла его из виду, на случай, если он снова захочет выбрать неправильный поворот. Иван, между тем, дисциплинированно шагал, куда ему указали, и с воодушевлением рассказывал, как ему здесь нравится.

— Вы ведь живете в поселке, Василиса? — вдруг спросил он у меня.

— Да, как и все сотрудники заповедника.

— Одна или с семьей?

— Одна. Мои родители находятся далеко.

— А муж? Дети?

Я покачала головой.

— Я не замужем, и детей у меня нет.

Он понятливо кивнул, однако развивать тему и спрашивать по примеру моих родственников и знакомых, отчего такая замечательная девушка не украсит свой безымянный палец обручальным кольцом, не стал. Я мысленно его за это поблагодарила, ибо в тысячный раз повторять, что нынешняя работа не оставляет ни единого шанса обзавестись собственной семьей, совершенно не хотелось.

Впрочем, здесь меня можно было обвинить в лукавстве. При желании, я могла бы выбрать себе мужа из числа коллег. Неженатых мужчин в поселке хватало, однако ни один из них у меня такого желания не вызывал. К тому же, у каждого из этих неженатиков имелся тот или иной изъян — кто-то годился мне в отцы или в дедушки, кто-то, как Слава и Ваня, казался слишком легкомысленным, кто-то откровенно раздражал.

К тому же, свободная жизнь меня нисколько не тяготит. Чай, не старуха, в августе всего-то двадцать восьмой день рождения отметила.

— Я тоже не женат, — сказал Царев, глядя куда-то вдаль.

— Работа не позволяет устроить личную жизнь?

— Отчего же? Позволяет. Иногда даже настаивает, — Иван усмехнулся. — Я в разводе, Василиса. Давно, больше семи лет.

— А дети?

— Детей нет. Мой брак был недолог и рухнул, прежде чем в нем успели появиться наследники.

Он говорил, шутливо улыбаясь, однако в его словах сквозила грусть. Мне отчего-то подумалось, что Царев, наверное, стал бы хорошим отцом.

Что ж, у него, как и у меня, все впереди. В самом деле, какие наши годы?

Я хотела перевести разговор в другое, более позитивное русло, как Иван вдруг остановился. От неожиданности я едва не врезалась в его спину.

— Вот это да! — выдохнул Иван.

Я выглянула из-за его плеча и тихонько хихикнула. Мы находились на краю широкой поляны, обрамленной высокими старыми соснами. Посреди этой поляны стояла бревенчатая избушка с резным деревянным крыльцом. Фундамента у избы не было, ибо располагалась она на двух широких каменных столбах, похожих на чьи-то толстые ноги.

Помнится, баба Веня придумала установить свое жилище на эти столбы, чтобы волшебные грибы могли свободнее передвигаться по поляне. В один особенно урожайный год выяснилось, что часть их мицелия проходит аккурат под ее домом, а потому оказывается незадействованной — прорасти сквозь пол маленьким грибам было непросто. Пришлось срочно искать выход из положения. Результат получился впечатляющим.

— Вот так изба! — присвистнул Иван. — А что, Василиса, не живет ли там баба Яга?

— Может, и живет, — улыбнулась я. — Давайте зайдем и проверим.

— А заклинание? — напомнил Царев. — Без заклинания в такие дома входить нельзя, об этом во всех сказках написано. Как там говорится? Избушка, избушка, повернись к лесу задом, ко мне, добру молодцу, передом. Мне не век вековать, одну ночь ночевать.

По поляне прошелся легкий вздох. Будто изба бабы Вени и правда собиралась сделать оборот вокруг своей оси. Тем не менее, дом остался на месте, — он и так стоял к соснам задом, а к нам передом. Однако же, заклинание все равно сработало: входная дверь тихонько заскрипела и распахнулась.

— Сказка — ложь, да в ней намек, — подмигнул мне Иван Андреевич. — Прошу вас, Василиса Матвеевна.

Я поднялась в дом по узкой деревянной лесенке, прикрепленной к прямоугольной площадке крыльца. Царев последовал за мной.

В избе не было ни души. Венера Никаноровна наверняка гуляла по лесу в компании Ядвиги Барской, поэтому в горнице нас встретили тишина и горьковатый запах сухих трав, пучками развешанных по стенам.

— Здесь живет наш миколог, — сообщила я Ивану. — Но сейчас она, видимо, где-то в лесу.

— Забавный у вас персонал, — пробормотал тот, с интересом рассматривая нехитрое убранство домика. — Кто в поселке обитает, а кто в чаще…

— Некоторым коллегам удобнее жить именно здесь, — пожала плечами я. — В этом есть смысл — не надо долго добираться до своего участка.

Иван понимающе кивнул. Стоя посреди небольшой комнатки, он казался мощным и внушительным. И обеденный стол, и платяной шкаф со стареньким буфетом, и печь-грубка, и узкая притулившаяся в углу кровать, и по сравнению с ним выглядели маленькими и какими-то несерьезными.

— Странно, — вдруг сказал Царев. — Печка-то холодная. Ее будто бы и не топят вовсе. Но тогда бы помещение быстро остыло и отсырело, а в комнате, между тем, тепло и сухо.

Ничего странного. Осенью баба Веня обогревает свою избу магией, чтобы не навредить волшебному мицелию, а печью начинает пользоваться только с декабря, когда ляжет снег.

Я демонстративно потрогала кирпичный бок грубки, незаметно пуская внутрь искру чудесного огня.

— Тепло, — пожала плечами я. — Едва-едва, но все же тепло. У вас, Иван Андреевич, наверное, замерзли руки, поэтому показалось, что печка холодная.

Царев потер ладони друг о друга, затем снова потрогал кирпичи.

— Точно, тепло есть, — удивленно согласился он. — Наверное, действительно, показалось.

— А еще, вы, наверное, голодны, — предположила я, желая перевести его внимание на другую тему. — У меня с собой есть бутерброды. Присаживайтесь за стол, будем обедать.

— Ни в коем случае, — Царев покачал головой. — Я не могу допустить, чтобы вы остались голодной, поэтому поем в поселке. Давайте лучше поищем рацию и свяжемся по ней с моим попутчиком.

— Непременно свяжемся, — кивнула я, раскладывая на столешнице свой нехитрый перекус. — Но сначала все-таки поедим. Не надо стесняться. Я всегда беру в лес больше еды, чем могу съесть. На всякий случай.

— Василиса…

— Пожалуйста, не заставляйте меня вас упрашивать.

— Хорошо, — кивнул Царев. — Но тогда вы позволите угостить вас обедом в ответ. Скажем, в эти выходные.

— Согласна.

По губам Иван скользнула быстрая улыбка.

Улыбайся-улыбайся. Пока ты будешь жевать, я поищу переговорное зеркало. Помнится, баба Веня трижды теряла такие «рации» в лесу, и теперь хранит в доме запасной экземпляр.

Зеркало обнаружилось на пололке рядом с кроватью. Дождавшись, когда Царев повернется ко мне спиной, я осторожно взяла его в руки и спрятала за спину.

— Василиса, вы ко мне присоединитесь? — спросил Иван, разворачивая печенье.

— Конечно, — кивнула я. — Только через пару минут, ладно? Я ненадолго выйду на улицу.

Он хотел сказать что-то еще, но не успел. В сенях громко хлопнула дверь, после чего раздался скрипучий старческий голос:

— Фу-фу! Чую русский дух! Русским духом пахнет!

Мы с Царевым замерли. Раздались быстрые шаги, и на пороге возникла худенькая старушка с длинным крючковатым носом и острыми сутулыми плечами. При виде нас ее тонкие губы растянулись в зловещей ухмылке.

— Сто лет русского духа не слыхала, — проскрежетала старушка, — а нынче русский дух сам ко мне пожаловал!

Иван растерянно моргнул.

— Здравствуйте, Венера Никаноровна, — улыбнулась я. — Хорошо, что вы пришли. Знакомьтесь — наш московский гость Иван Андреевич Царев. Иван Андреевич, это главный миколог заповедника госпожа Ягужевская, хозяйка сего прекрасного дома.

Царев встал со стула и вежливо склонил голову.

— Приятно познакомиться, Венера Никаноровна.

— А уж как мне-то приятно, — ее улыбка по-прежнему выглядела зловеще. — Я-то думала, на мою поляну гость дорогой не раньше субботы пожалует, а он уж тут как тут.

— Иван Андреевич здесь оказался случайно, — заметила я. — И ему теперь нужна помощь.

Я коротко рассказала бабе Вене о нашей случайной встрече и разговоре с Ваней Козловым.

— «Рацию»-то ты нашла, Василиса? — спросила у меня наконец Ягужевская.

— Нашла.

— Так иди на крыльцо, вызывай Соколова. А я вам с Иваном Андреевичем обед соберу. Бутербродами твоими сыт не будешь.

Она отвернулась к печи, загремела посудой. Я подмигнула Цареву и вышла на улицу.

Больше я ничего сделать не успела. Стоило закрыть за собой дверь, как мою руку обожгло огнем, а над лесом разнесся пронзительный вой сирены.

На крыльцо пулей вылетела баба Веня.

— Что это, Вася?!

— Кто-то пытается взломать защитный купол на поляне жар-птицы, — быстро ответила я. — Баба Веня, пожалуйста, присмотрите за Иваном. А мне задерживаться больше нельзя.

Я сунула ей в руки переговорное зеркало, бросила быстрый взгляд на окно. В нем виднелась белокурая голова Царева. Мужчина выглядел обеспокоенным. Звука сирены он, конечно, не слышал — магические сигналы могут уловить только колдуны, но наверняка заметил, как заволновались мы с бабой Веней.

— Беги, Васятка, торопись, — закивала Венера Никаноровна. — Позабочусь я о твоем белобрысом.

Я опрометью кинулась к ближайшим кустам. Скрывшись за ними, открыла портал и переместилась к гнезду Огневушки.

А там бушевал пожар. Пламя стояло стеной до самого неба, а сирена выла так, что закладывало уши. Ей вторила жар-птица, которая летала над гнездом, крича дурным голосом и рассыпая во все стороны яркие искры. Купол же теперь обрел видимые черты и стоял над поляной наравне с языками пламени.

Решив успокоить Огневушку позже, я кинулась искать преступника. Его, ожидаемо, простыл и след. Очевидно, этот человек скрылся сразу после того, как активировалась магическая защита. Место, в котором он попытался пробить купол, я увидела сразу. Это оказался маленький, очень удобный участок, расположенный между двумя кленами. Щит был чуть поцарапан — грабитель явно действовал осторожно, будто хотел узнать возможности защиты, или же проверить, сможет он пройти через нее незамеченным или нет.

Что ж, теперь он знает — сломать мой купол непросто.

Я деактивировала сигнализацию, прошла сквозь стену огня и послала жар-птице ментальный сигнал прекратить истерику. Та, судя по всему, уже выдохлась сама. Пламя начало спадать, и вскоре угасло совсем, оставив после себя выжженную поляну, посреди которой возвышался подкопченный валун с большим глубоким гнездом.

Стоило подойти к нему ближе, как на меня обрушился поток Огневушкиных эмоций. Опустившись на мое плечо, она принялась «рассказывать» о том, как почувствовала приближающуюся опасность, как со всех сторон на поляну накинулись страшные непонятные тени, как завыла сирена, а купол загудел и начал плеваться молниями, как она сама, запаниковав, устроила пожар. Я гладила ее по длинной шелковой шее и думала о том, что сегодняшнее происшествие наведет в заповеднике немало шороху. Действо длилось не более трех минут, однако благодаря сирене о нем наверняка стало известно всем.

С одной стороны, это даже хорошо. Пусть коллеги знают, что вор снова вышел на промысел. С другой стороны, по заповеднику снова поползут сплетни и подозрения. Как показала практика, толку от них обычно немного. Да и господа проверяющие начнут задавать неудобные вопросы. А уж в этом как раз ничего хорошего нет.

Обидно, что, испугавшись громких звуков, молний и огня, неведомый злоумышленник исчез, не оставив следов. Но еще обиднее, что сегодня у меня получится внеплановый разгрузочный день — перекус-то мой остался в домике Венеры Никаноровны. Вернуться за едой возможности теперь не будет: во-первых, есть вероятность, что может вернуться давешний грабитель, во-вторых, моя подопечная пережила сильный стресс, и оставлять ее одну в таком состоянии нельзя.

Птица, между тем, постепенно успокаивалась. Поток мыслей становился слабее, а она сама доверчиво терлась головой о мою щеку.

Надо уговорить ее полетать по лесу, а самой еще раз обойти поляну по периметру, укрепить купол и проверить — вдруг следы все-таки остались?

А еще этот Царев. Надеюсь, баба Веня отыскала Славу и передала ему нашего московского красавца с рук на руки.

Я осторожно пересадила Огневушку в гнездо, потом достала из-под валуна чудом уцелевшую палатку. Что ж, нынешний рабочий день прямо обещает быть хлопотным. Как и всегда.